Чай с кровью

Я смогла выстоять, пусть и на одной ноге.

      Временный кабинет Смита в столице был весь из себя интеллигентным. Нам даже находиться тут грешно, оскорбляя своим присутствием высший свет, коим пропитана вся атмосфера этого места. Стена Роза была последней линией обороны, если донесение не ошибочно, то человечество неизбежно движется к пропасти, из которой уже не выбраться. Громкие голоса на фоне о чем-то спорили, перебирая различные версии случившегося. Эрвин был спокоен, как и всегда, парируя каждый аргумент, сказанный капитаном.              — И ты всё равно поедешь, — кажется их перепалка подходит к концу.              — Как будто у меня есть выбор.              — Я не могу оставить Эрну и Эрена в столице, это даже не обсуждается. Посуди сам, в опасности рядом с нами или в залакированной столице с её пресловутой безопасностью, где угроза их жизням более велика?              Капитан тратил время на то, чтобы доказать, что нас проще оставить в Стохесе под надзором солдат из корпуса. Честно признаться, оставаться в этом месте я не хотела, но собственную судьбу пока решить выбора не предоставляли. Напыщенные, скользкие солдаты военной полиции в любом случае доберутся до нас, это вопрос времени. Беспокоит другое: как Эрвин собирается это решать? Хотела бы я выдвинуть собственные версии, но они и в сравнение не идут с тем, что может выдумать этот мужчина.              И пусть выдача Эрена под контроль вышестоящих откладывается, это не решает проблему того, что поползли слухи о том, что какая-то беловолосая девушка из разведки всё то время, пока два титана крушили «сердце» стен, находилась рядом и даже не пыталась как-то помешать, наоборот, слухи твердят о том, что она ими управляла и сама лично являлась главной зачинщицей и антагонистом. Злило сильно, неимоверно. Но на то это и слухи, чтобы быть мерзкими и лживыми. Правду — слухом не назовут.              — Где Ханджи? — подаю голос, прерывая оживленные препирательства.              — В какой-то коморке, где есть микроскоп, — Леви оборачивается ко мне, — к ней хочешь?              — Было бы неплохо, — намекаю Эрвину на то, что мне нужно его разрешение, прежде чем я смогу уйти.              — Иди, — он только отмахнулся, возвращая взгляд на Аккермана, — могла и не спрашивать. В конце концов, я — не эти доходяги из военной полиции, самомнение у меня здоровое, но не завышенное, — последние его слова я слушала, уже стоя у двери, держась за ручку.              Сумерки опустились так же быстро, как пару часов назад в мою импровизированную палату госпиталя ворвался Армин. В коридорах тускло горели свечи яркими желтыми мотыльками, из-под опущенных на них стеклянных абажуров, треща, эхом отдаваясь в темноте продолговатого пустого пространства, больше напоминающего мрачное подземелье, нежели одно из административных зданий столицы.              Пройдя по пустующему коридору, слушая отчеканивающие от пола стуки собственной обуви завернула за угол и увидела первую открытую дверь, из которой по полу, будто разлитый лужей, исходил слабый свет свечи. Внутри слышались торопящиеся шаги, но только одной пары ног, шелест бумаг и шуршание упаковочного пергамента.              — Командир, имейте совесть, нам уже скоро отправляться! — нервный голос Моблита, вперемешку с его частыми и громкими шагами, прозвучал по ту сторону.              — Да подожди ты, ещё минуты две, — звон стеклышек послышался уже совсем отчетливо, по мере того, как я приближалась ближе, — кто там?              — Всего лишь я, — останавливаюсь в дверном проеме, оглядывая душное помещение без окон, — как вы тут еще не задохнулись?              — Я, в отличие от неё, уже на пределе, — запыхавшийся Моблит тараторил, указывая пальцем на растрепанную брюнетку.              — Иди, я сама помогу, — хотелось спровадить его, чтобы побыть наедине.              — Можешь идти, — он и шагу без её приказа не сделал.              Он оглядел помещение беглым взглядом, останавливаясь на сумке, судя по всему, лично собранной им, и кивая в пустоту. У свечи на столе кружились маленькие тени мотыльков. Один, второй, а третий вот-вот сгорит, приближаясь слишком близко к свету своими маленькими крылышками. Моблит удалился, прикрывая за собой дверь.              — Что у тебя там? — подошла ближе к столу, всматриваясь в содержимое предмета её эксперимента.              — Кусок от кристалла Энни, — она поднимает его в одной руке, — а это кусок от стены, — протягивает вторую руку, в которой покоится серый камешек.              — Могу спросить? На кой черт ты их под микроскопом сравниваешь? — первый вопрос, как и ожидалось, был воспринят риторическим.              — Тебе не рассказали?              — О чем?              — При попытке побега, наша юная барышня в теле титана, отодрала от стены добротный такой кусок, — поправляет дужку очков, аккуратно обхватывая её пальцами, все ещё держа в кулаке кусок от стены, — и за брешью оказался титан. Не абы какой, а смахивающий на колоссального.              — Хочешь сказать…              — Они идентичны, Эрна. По структуре, текстуре, вблизи, в отдалении от глаз — одинаковые. Формой только отличаются, — повертела их в руках, проводя большими пальцами по обоим кускам синхронным движением.              — Замечательно, — произношу с ноткой сарказма. Сажусь на стул по другую сторону, облокачиваясь локтем на поверхность деревянного стола, стараясь попасть конечностью в свободное место между бумагами, коих тут целая гора.              — Не то слово, — складывает их в бумажные пакеты и убирает в маленькую сумку, скорее всего собираясь вернуться к исследованию позже. Из коридора близились шаги, созвучные с моими, но с более быстрым ритмом от каблуков обуви.              — В Эрмих пора, — за дверью голос капитана и стук костяшек по двери, за которым следует протяжный скрип железных петель, — очкастая, хватит, Эрвин сказал, что через десять минут выезжаем. Немой святоша едет с нами. Эрна и Эрен тоже. — Смотрит на меня с нечитаемым выражением лица. Это горько.              — Зачем? Мы всё равно из него ничего не выбьем, — она пожимает плечами, а я вопросительно метаюсь взглядом между ними, в конечном счете опуская глаза в пол и хмурясь. Ханджи замечает мою реакцию, обнадеживающе подбадривая, — я тебе потом расскажу.              — Взять его с собой — моя идея. Шоковая терапия, так сказать, — поправляет рукав рубашки в нервном жесте, — через Эрмих будут эвакуировать близлежащие города. В первую очередь: женщин, детей и стариков. Ему будет полезно посмотреть, если в нем конечно осталось что-то святое, — очевидно язвит своим каламбуром.              Накидывая зеленый плащ разведки на белоснежную рубашку, невольно морщусь, понимая, что скорее всего в необозримом будущем замараю её.       

***

      Эрвин уже находился у первой линии построения, когда мы подошли к замыкающей его части. Какой-то солдат вел мужчину в рясе по направлению к нам. Священник был выше нас троих, но, явно слабее даже щуплого разведчика, крепко удерживающего того за локоть.              — А вот и гвоздь программы, — изучающе рассматриваю гостя, явно принося ему дискомфорт своим пристальным взглядом, — Ник, дорогой, пошли. У нас много дел, — Ханджи берет его под руку, отводя в сторону телеги, в которой уже находятся три знакомых лица.              — Лейтенант, на чем поедете? — солдат с рыжими волосами и лисьим прищуром, ранее ведущий к нам священника, задает мне вопрос.              — С нами в телеге она поедет. — Леви проходит между мной и солдатом, разграничивая пространство, останавливаясь по правую сторону от меня. — Пошли.              — Открыть ворота! — только мы забрались в наше средство передвижения, слышится громкий приказ из авангарда, оповещая о отбытии.              Забавная компания собралась, ничего не скажешь. По одну сторону в повозке: Армин, Микаса, Эрен и я, а напротив нас Леви, Ханджи и между ними Ник. Священник рассматривал сидящих перед ним, пробегаясь мимолетным взглядом по каждому, но на мне задержался. Жуткое ощущение, глаза у него впалые, а нос то ли кривой, то ли свет так падает, морщины на лбу и в уголках прищуренных век.              — Вы знакомы? — Леви заметил, что мы со священником слишком долго друг друга рассматриваем.              — Нет, я его впервые вижу, — мотаю головой, поворачиваясь торсом в сторону направления движения и подставляя ветру лицо. Свежо сегодняшней ночью.              — Ты не ответил, — Ханджи подключается к диалогу, — Ник, знаешь её? Честно отвечай. Ты на нас всех внимания почти не обращал, даже обидно, знаешь ли, а на неё прям глаз положил, — ехидничает.              — Почему с нами проповедник из культа стен? — молчавший всё это время Армин задает вопрос, наперекор вопросам к Нику от Зоэ.              — Ну, мы с Ником друзья, — она по-свойски закидывает ему руку на плечо, хлопая его по спине слишком сильно, что тот аж подается вперед, нарушая ровную линию своей осанки, но лишь на секунду, выпрямляясь как неваляшка в обратную сторону, — не обращайте внимания, всё равно этот отряд составлен непонятно как. Да, Леви? — разводит руками, отодвигаясь от священника и наклоняется вперед, чтобы взглянуть на капитана, дожидаясь ответа. Тот обводит нас взглядом, останавливаясь на Эрене.              — Нет, смысл есть. Эрвин специально выбрал их, — не соглашается тот.              — Если в общих чертах, то он знал, что внутри стен титаны. Это он сказал прикрыть полотном дыру, в которой виднелась эта морда.              — Что?! — Эрен возмущенно привстал, наклоняясь ближе к священнику, тыча в него пальцем, — то есть он всё это время знал и молчал?              — И это ещё нас под трибунал отдать хотят, — фыркаю, а сама чуть ли уже не костями ощущаю, покрываясь мурашками, всё такой же пристальный взгляд.              — Да, знал, — Ханджи констатирует факт, пропуская мою реплику мимо ушей, хоть и ухмыляясь мне в ответ, — теперь он едет с нами, чтобы посмотреть на обстановку вне своей зоны комфорта.              — Нет, нет, нет и нет, — Эрен привстает, опираясь руками на ящик, который стоял посреди телеги, разделяя её на условное «пополам», — если Вы что-то знаете — расскажите нам! Нет ничего важнее спасения человечества от уничтожения! — он навис над мужчиной в рясе, который продолжал молчать, словно язык проглотил. Да и не только язык — совесть тоже была проглочена и упрятана в дальний угол его темной душонки. Если она вообще ещё осталась. А Эрен перенапрягся: схватился рукой за лицо, потирая голову.              — Эрен, сядь, — поворачиваюсь на него, неосознанно выдавая приказ, видя, как боль его окручивает, как спираль, вдоль всего тела. Не буквально, конечно, просто заметно по его состоянию и скорчившемуся лицу. Микаса только бегло бросает на меня взгляд, то ли с благодарностью, то ли с недоверием. Такая же нечитаемая, как и старший Аккерман. Лучше бы у меня была способность понимать их, заместо странной предрасположенности к управлению титанами.              — Бесполезно, — Зоэ переводит взгляд на Армина, он всю дорогу сидел неподвижно, смотря в сторону стены Сина. У мальца новые теории на нервной почве развиваются?              — Есть много способов заставить говорить, — под пиджаком Аккермана слышится щелчок, оповещающий о переводе заглушки небольшого револьвера в состояние готовности к выстрелу. Ловкий маневр, учитывая, что никто даже не заметил, как он достал оружие и завел его за края своей верхней одежды, — может я и ранен, и от меня никакого толку, но уж за тобой присмотреть смогу, — он покосился на священника, а я в непонимании уставилась на него: в смысле ранен? Немой вопрос был замечен, но ответом послужило лишь короткое постукивание по левой ноге. Когда он успел её повредить? — Мне бы не хотелось, чтобы в ком-то случайно появились лишние отверстия. Тебе ведь тоже? — обращался всё к тому же мужчине, сидевшему с ним рядом.              — Угрозы не проймут, проверяла уже, — Ханджи вздыхает, выражая безнадежность действий капитана и собственных, — я надеюсь, что проповедник способен рассуждать здраво. Поэтому остается уповать на то, что у его молчания есть более веская причина, чем уничтожение человечества.              Я ведь отнюдь не глупая. Понимала, что не спроста одна из главенствующих фигур культа стен всю поездку нервно косится на меня. У всего есть причины: убийца убивает ради удовольствия, ради кровожадной цели; психически неуравновешенные маньяки, коих сыскать с легкостью всегда можно в подземном городе, убивают ради внутреннего удовлетворения, вспоротых брюх жертв и наполняющего ноздри металлического запаха крови; дикие звери убивают ради выживания, разрывая бедных овец и разбрасывая их кости и кровавые останки по лесным полянам. Буквально у всего находится свое оправдание, каким бы оно ни было: оно есть. Но какая причина у сектантов? Чего ради? У всякой секты есть своя «великая цель», так какая же всё выжигающая правда таилась в смысле существования их сообщества?              Моя подруга принялась просвещать молодежь о схожести двух экземпляров камней: кристалла Леонхарт и обломка стены. Все трое застыли, не верящим взглядом уставившись на две протянутые ладони с предметами в них. Моблит, исполняющий роль извозчика всё это время, вставлял редкие комментарии и свое мнение, периодически дергая поводья слишком сильно, заходясь в теориях, становясь в эти моменты похожим на свою начальницу.              — Иначе говоря, в основах стен стоят огромные титаны, аналогичные по росту колоссальному, несколько уступая ему, метров на пять, а поверхность стен — это образование их отвердевшей кожи, — Арлерт уже было открыл рот, начиная собственную речь, но Зоэ выставляет руку, перекрывая половину лица парня и не давая ему вымолвить ни слова, только тихие мычания, — дай договорить, Армин. Сейчас сложно заделать дыру, прорванную в стене Роза, если только подходящим валуном, как тот, который Эрен перетащил для закрытия бреши в Тросте. Но теперь есть другой выход, — она переводит взгляд с Армина на меня и перекидывая его на Йегера, — если ты сможешь заделать дыру при помощи отвердевания кожи титана, это упростит задачу вдвое, нет, даже втрое, — она отпустила блондина, который уже перестал брыкаться и пытаться вставить собственную реплику, — я знаю, вопрос не из простых, но Эрен, ты сможешь?              — Я думаю, рискнуть стоит, — Армин вдогонку всё-таки высказывает мнение, стараясь накинуть воображаемый грузик на чашу весов, склоняющую Эрена к положительному ответу, — если это сработает, появится возможность сделать то же самое со стеной Мария, — за живое задел, его друг дернулся, широко распахивая глаза. Но прежде, чем он озвучит свое решение, прерываю сразу двоих: Эрена, а следом и Леви, собирающегося что-то сказать на этот счет.              — Вопрос «сможешь» или «не сможешь» уже не стоит. Сейчас наши люди вынуждены стоять насмерть, не имея возможности выбора. Ты должен, иного не дано, — грубо, сухо, а главное, в духе капитана, который одобрительно кивает после того, как я заканчиваю высказывание.              — Да, — надрывно, с излишней самоуверенностью в голосе, свойственной этому парню, вырывается соглашение на одну из вариаций тактики, — я обязательно закрою дыру! Обязательно… — слишком быстро сник, сменяя эмоцию на задумчивую, — а ещё… — берет одной рукой ключ, висевший у него на шее с самого его поступления к нам, в разведку. Иногда казалось, что он совсем его не снимал, — этот ключ — ключ от подвала в моем старом доме, в Шиганшине, откроет двери ко всем ответам, которые не удавалось получить до сих пор.              А ещё беспокоит то, что он даже не пытается узнать какого черта произошло в Стохесе: с ним и со мной. Он мог отчаяться оба раза, забыться, наплевав на всё окружающее и не выполнять мои приказы. Но он их выполнил. Ник, наш дорогой гость, потупил взгляд в пол и прикрыл глаза, делая свой образ умиротворенным на фоне общего хаоса происходящего. Прохладный вечерний ветер развевал волосы, сдувая все сожаления, что таились глубоко внутри. Мне раньше казалось, что они все, эти сожаления, я заперла на десять замков, сковав в самые прочные цепи и укрепив темницу непробиваемыми стенами, что даже кувалдой не пробить, но ошибалась. Они, как призраки прошлого, вырывались каждый раз, проходя сквозь железные прутья, непробиваемые стены и плевать они хотели на любые оковы. Теперь же сожаления уносились глубоко в прошлое, принося только чувство апатии после эмоциональной встряски. Забавная защитная реакция психики: абстрагироваться и не давать ничего почувствовать.              — Вот и Эрмих, — произнесла Ханджи, оповещая о прибытии в перевалочный пункт, из которого позже мы напрямик поедем к бреши в стене.       

***

      Эвакуационный коридор ещё не открыт, потому, освободившееся время распределяем иначе, корректируя действия на ходу. Ночь, холодная, освещаемая только редкими фонарями пред-столичного города, давила и выжимала как половую тряпку. Захотелось вымыть руки.              Ханджи, Моблит и остальная группа отправились в пункт снабжения, пополнять запасы для предстоящей операции, а нас с Леви отправили сопровождать проповедника по пути к временному пункту командования, где остановится Смит на время проведения марш-броска к стене Роза.              Стоя в темном коридоре, почти ничем не отличавшемся от столичного, который мы совсем недавно покинули, лицо спутника разглядеть едва удавалось. Священник и Эрвин проводили своего рода «аудиенцию», как представители двух разнящихся между собой в самой сути групп. И слава всему святому, что нам не пришлось присутствовать на этой встрече. Отмеряю шагами узкий коридор, в ширину вмещающий в себя максимум двух человек, соответствующих такой же комплекции как у меня или Леви.              — У меня скоро голова разболится, хватит, — он стоял спиной ко мне, отвернувшись к окну, выходящему на улицу, по которой, если следовать логике, пройдут люди из близлежащих поселений в окрестностях стены Роза. Останавливаюсь и опираюсь спиной о стену, убирая руки в карманы.              — Когда ты успел повредить ногу? — разговор, произошедший по пути в Эрмих, воспроизводится в голове, подмечая деталь и подталкивает задать этот вопрос.              — В столице, — поворачивает голову, отвечая через плечо, — не рассчитал траекторию, по которой должен был попасть к смертнику как можно быстрее и впечатался ступней в его шею. Не успев согнуть ногу, приземлился на выпрямленную, — описание заставляет сморщиться, представив в голове испытанный дискомфорт и боль. Вместо ответа только вздыхаю, не сумев выразить ни капли понимания, нужные слова просто-напросто не приходили в голову.              — Понятно, — после паузы решаюсь сказать хоть что-то, переживая, что сочтет мою реакцию за безразличие.              Половица по ту сторону двери скрипнула, а вслед за ней и петли. Всё-таки отличались здешние строения от столичных, по крайней мере мелкими деталями, вроде факелов на стенах, вместо аккуратных свечей, скрипучим грубым полом, вместо лакированных аккуратно вымощенных деревяшек. В унисон с этими звуками послышался гул на улице: прибыли беженцы.              — Как нельзя кстати, — он отворачивается от окна, — нам пора.              Мы шли позади Ника, спускаясь по винтовой лестнице, ведущей на улицу. Наш скромно конвоируемый спутник остановился, пошатываясь, завидев толпу, следующую в сторону столичной стены.              — Что они… — только и смог вымолвить он. Я поравнялась с ним на предпоследней ступеньке, наклоняясь немного вперед для того, чтобы разглядеть его выражение лица, надеясь, что на нем презрение к самому себе, своим целям и идеологиям вперемешку с экзистенциальным ужасом. Так и вышло. Оглянувшись через плечо, кивнула капитану, без слов говоря о том, что его стратегия сработала.              — Ну, а чего ты еще ждал? — Аккерман переходит к следующей части своего плана, заключающемся целиком и полностью в психологическом насилии, — стена Роза ведь разрушена, — священник шагнул было вперед, но рука Леви крепко схватила его за плечо, не давая возможности двинуться. — Куда это ты собрался? Посмотри как следует на людей, потерявших свои дома. Им больше нечего терять. И если ваш идиотский план сбудется, и мировоззрение окажется воздвигнуто на пьедестал — их всех, и тех, кого не успеют эвакуировать, сожрут титаны. И в этих же мерзких пастях титанов закончится существование всего человечества, — он не отпускал его, удерживая на расстоянии вытянутой руки.              — Я понял, — свершилось чудо и немой обрел способность к речи. — Пошлите. Я не сбегу.              Мы двинулись вдоль стены здания из которого вышли, изредка напоминая проповеднику в какую сторону двигаться дальше, чтобы прийти к месту назначения: пункту снабжения.       

***

Sound: CJBEARDS — Hostage

      — Командир, нам скоро выдвигаться! — Моблит вновь суетился вокруг Ханджи, собирая остатки вещей, которые могли бы пригодиться нам на вылазке.              — Погоди, — она завидела нас еще когда мы прошли ворота территории пункта, — уже вернулись? — спешно подходит к нам, и на сей раз обращается лично к священнику, — не передумали? Не хотите ничего нам рассказать?              — Нет, — он понурил голову, закрывая глаза и хмурясь, — я не могу…              — Ну, помогли так помогли, — она вскипела, переходя на повышенные тона, — удружили, спасибо!              — Это не то решение, которое я могу принимать единолично, — он не поднимал голову, но повернулся в мою сторону, — культ стен имеет более сложную иерархию, и я не тот, кто имеет право раскрывать истину, — открыл глаза, медленно переводя их с земли на меня, — единственное, в чем я могу вам уступить, это сказать имя человека, в котором заключен смысл всего нашего существования как организации, — все вокруг замолкли, внимая каждому его слову. — И судя по всему, даже два имени, — первая эмоция, испытанная с того момента, как я пришла в себя, прокатилась по позвоночнику, останавливаясь в районе шейных позвонков, инстинктивно заставляя поднять голову на него, встречаясь с ним взглядом, — Эстер Рейсс, верно?              — Что?.. — я отшатнулась назад, широко распахивая глаза и вперив взгляд в него. Позади меня стояли коробки с припасами, в которые я бы точно врезалась, если бы не рука Леви, заботливо остановившая меня, придерживая за спину.              — Мы думали, что Вы погибли много лет назад, но я вижу в Вас черты, схожие с той, кого я видел очень давно, — казалось, что все внешние звуки отключили, — а второе имя, Криста Ленц, её настоящее имя — Хистория Рейсс, — как ни в чем не бывало продолжал тот, словно не назвал меня другим именем, словно не заставил вспомнить женщину с такими же белыми волосами и такие же голубые радужки мужчины, как у меня, когда я была еще совсем маленькой. Но почему я не помнила этого до сих пор, и так ярко вижу перед глазами сейчас? Мне же было около трех-четырех лет, я не могу помнить всё это так отчетливо.              — Кто это — Криста? — Ханджи не была близка с рядовыми, а потому забыла ту девчонку, о которой шла речь.              — Она из 104 кадетского корпуса, как и мы… — Эрен продолжал рассказ, но я его уже не слышала, переключаясь на вопрос, прозвучавший поблизости.              — Ник, — Леви отошел от коробок, обращаясь к священнику, — можешь ещё что-нибудь прояснить по поводу неё? — он указывал большим пальцем себе за спину, прямо в направлении меня.              — Я не посмею выдать еще больше, — не сводил взгляда с моего лица, — и так слишком много сказал.              — Нам этого хватит, — Зоэ уже собиралась двинуться в сторону зала, где все сложили верхнюю одежду, но ее остановили.              — Прошу прощения! Саша Блауз, кадет 104 корпуса! — она замерла за спиной Ханджи, ожидая пока та обратит свое внимание на нее, но в этой суматохе с бесконечным перебиванием друг друга, заметить даже волка было бы сложно.              — Найдите Кристу, только она может знать неведомую нам истину, — пастор глубоко вдохнул, поднимая голову и проговаривая последнее, словно пересиливая себя, — остальное я вверяю вам.              — Если она из 104, то сейчас на передовой, — осознав всё это, она уже собиралась обернуться, как перед ней возникла Саша.              — Я только что доложила командованию о положении дел! — протягивает руки, в которых покоится свиток с печатью на нем, — командующий доверил мне доставить командиру отряда депешу!              — Депешу? Хорошо, спасибо, — она разворачивала его на ходу, вложив в протянутые руки Саши горячую картошку, оставляя ту одну и двинулась к двери, из которой Блауз только что пришла.       

***

      Просторное помещение с очередными коробками и сыростью, витающей в воздухе. Пока остальные собирались и пополняли баллоны сжатого воздуха, я сидела рядом с Ханджи, а по другую сторону от нее сидел капитан. Она то хмурилась, то фыркала, поправляя резинки специальных очков, которые спутались с её каштановыми волосами. Бумага заключала в себе информацию о трех людях: Райнер Браун, Бертольд Хувер и Энни Леонхарт.              — Что в итоге? — со скрещенными на груди руками спросил Аккерман, отходя от нас и вставая напротив.              — Жан был прав, — она бросает взгляд на меня, — они из тех же краев, что и Леонхарт, но из каких — никто так и не нашел. Из-за неразберихи пятилетней давности никто не стал уточнять, в канцелярии был полный бардак. А ещё, если следовать заметкам Смита, — она достает из кармана свернутую вдвое небольшую бумагу, — во время 57-й вылазки их отряду была дана ложная информация, что Эрен находится в правом крыле.              — Она же появилась как раз у правого крыла, — почти в один голос сказали мы с Арлертом.              — И что? Это ничего не доказывает! — Эрен уже понял к чему мы ведем, но, как и в случае с Энни, не верил в наши догадки, и признавать даже частичную их правоту отказывался.              — Возможно, они и передали информацию Энни, — наперекор Йегеру продолжаю говорить об этом, — Армин, ты же помнишь сам, — поворачиваюсь к нему, следя за реакцией, сейчас он может додуматься до большего, нежели я. Хотя бы напомню все детали, чтобы он смог их состыковать, — когда мы вместе с тобой, Жаном и Райнером сражались с Энни, она схватила его, но он вырвался, — его лицо застыло в удивлении, дав понять, что всё-таки он что-то ещё смог уловить, — а Энни после этого изменила направление, и побежала в сторону элитного отряда.              — Но лейтенант! К чему Вы ведете? — Эрен перебил меня, но Армин не обратил на него внимание, оставляя взгляд на моем лице, — из всех присутствующих здесь — вопросов больше всего к Вам! — он защищает Райнера и Бертольда, скорее всего, по причине близких дружественных связей. А вот переход на мою личность был беспочвенным, я о своем происхождении ни черта не помнила, а он говорит так, словно я скрывала какую-то великую тайну от них всех.              — Вот уж простите, что не развесила объявление о своей биографии по всему разведкорпусу, — защищаться всё равно пришлось, — и, к слову, биографии, часть которой даже не помню и помнить уж точно не могу.              — Хотя бы имя свое настоящее могли сказать! — он продолжал пытаться парировать.              — Она его не знала, — Аккерман, наблюдавший за перепалкой, как и все присутствующие, всё это время, вмешивается, выделяя по слогам каждое свое слово, — прекрати уже обвинять ту, которая априори виновной не является и пораскинь своим узко мыслящим мозгом. Например, о том, кем являются твои же сокурсники, дубина.              — Он мог нацарапать на её ладони послание… Он бы смог… — Армин тихо, почти шепотом, перебивает всех нас, — лейтенант, Вы же помните? Когда он вырвался, она какое-то время рассматривала свою ладонь, даже не отвлеклась на него… — теперь он хмурился.              — Райнер делал какие-нибудь попытки узнать местонахождение Эрена? — от Ханджи последовал вопрос, заставивший глаза Армина и мои, полезть на лоб.              — Не может быть… — только и смог прошелестеть парень.              — Армин тогда высказал свои предположения о местонахождении Эрена, только потому что Райнер спросил его об этом.              — Да к чему вы двое вообще это говорите, — Йегер не отступал от своей позиции, — вы…              — Эрен! — Ханджи скомандовала, прерывая вот-вот начавшуюся браваду от парня. На секунду замолчав, заговорила на тон громче, — нет, слушайте все! Если так случится, что мы найдем Райнера и Бертольда — ведите себя как обычно, не выдавайте наших подозрений на их счет. Следующее, — она стояла у деревянного дряхлого стола по центру, постукивая пальцами по нему, отбивая цикличный ритм, — ни слова не упоминайте о Леонхарт. Всё на что мы сейчас полагаемся — необоснованные подозрения, но несмотря на это, ради перестраховки, нужно будет аккуратно заманить их в подземелье и арестовать. Всем ясно?              — Да! — хором ответили все солдаты, отобранные для сегодняшней операции Смитом.              Я, вместе с капитаном, помогала поправлять и проверять оборудование, переходя от одного к другому, стараясь ускорить процесс. Помещение быстро пустело, вышедшие раньше других солдаты отправлялись седлать лошадей и подгонять их к воротам, чтобы сократить потраченное время. Все уже вышли, остались только я и Леви.              — Аккуратнее там, — делает шаг вперед, но замирает, не решаясь подойти ближе.              — Постараюсь.              — Мне ещё доставлять нашего святошу в столицу, — он кивает в бок, указывая этим на местоположение проповедника, — если хочешь, могу попробовать расспросить о твоей семье.              — Не надо, да и вряд ли он что-то тебе расскажет.              — Так я же не приглашу его на чашку чая для беседы, у меня другой подход.              — Тем более, нет, — Мысль о том, что из-за допроса о моем прошлом кого-то покалечат, пускай и такого человека, как Ник, претила моим личным принципам. — Захочу — сама докопаюсь до правды, а пока оставим всё как есть.              — Как хочешь, — он кивает, отводя взгляд в сторону, — не подставляйся там. И Йегера в узде держи, если из себя выйдет.              На последнее я уже не ответила, улавливая явный намек на прошедший день. Сердце ныло, скулило и выло от сухого прощания с ним, но ничего не оставалось, кроме как надеяться на то, что между нами ничего не потухнет, подобно факелу под проливным дождем. Пугало то, что, с какой скоростью всё развивалось — с такой же может и утихнуть, словно и не было ничего.              Усталость скатывалась по импровизированной горке из моих век, пусть я и провела какое-то время в отключке, это так себе отдых. Страшно представить, насколько вымотались остальные, кого отправили вместе с нами сразу из Стохеса в эту экспедицию.              — Неподалеку есть башня, с которой видно стену Роза, — Ханджи сверяется с наброском карты в своем блокноте.              — Туда поедем? — подхожу к ней и Моблиту со спины, держа выданную мне лошадь за поводья. Девушка сначала дергается от неожиданности, но быстро успокаивается.              — Да, — она не оборачивается, — ты и Эрен в бой не вступаете.              — Как скажешь, — залезая на лошадь, подмечаю её взгляд. Изменился. Странный стал.              — Даже спорить не будешь? — для той, кто, судя по всему, начал во мне сомневаться, вопрос странный.              — А смысл? Вселять в тебя ещё большее чувство недоверия ко мне? Сегодня ты командуешь, а я выполняю приказы, — обидно, до кома в горле. Проглатываю его, притупляя всякое желание зареветь. Всё переживу, но не потерю дружбы с ней. Слишком много это стоит.              — Ты не так поняла, — она смущается, чеша затылок свободной рукой, мы видим эти обстоятельства под разными углами, — я не из-за тебя такая, — взбирается в седло своей лошади, подгоняя её вровень с моей, — ситуация патовая, а меня командиром назначили. Если что-то пойдет не так — мне отвечать, а не Эрвину.              — О… — осознаю, что перегнула с самомнением, приняв на свой счет её поведение, — прости. А я уже думала начать рыдать и умолять поверить мне, — нервный смешок вырывается сам собой.              — Совсем больная, что ли? — мне по спине прилетает ладонью, выбивая из меня всякие сомнения в изменении её отношения ко мне, — ещё чего удумала. Я тебя столько лет знаю, какое к чертям недоверие? Ты от меня так просто не отвертишься теперь, будем вместе искать информацию о твоих горе-родителях! — пусть это и прозвучало так, будто я с этого момента являюсь такой же тайной, как и все остальные, которые она мечтает непременно разгадать и раскрыть, но хотя бы с одного плеча груз упал.              — Спасибо, — смахиваю скопившуюся в левом глазе жидкость, — но по спине меня больше не бей. Пожалуйста. А то тоже садану, мало не покажется! — смеёмся, впервые с того утра, как началась операция в столице.              Но расслабляться рано, ворота открываются, и мы выдвигаемся на территорию титанов. Путь предстоит недолгий, до рассвета должны успеть. Погода сегодняшней ночью странная, быстро сменяющаяся. Лишь бы дождь не полил в самый разгар операции.              — Скачем в замок Утгард! — Зоэ командирским тоном громко объявляет о пункте следования, немного оборачиваясь назад, оценивая импровизированный строй, который составила за вечер.       

***

      Рассветные лучи солнца уже показались, окрашивая окрестности в пастельно-розовые тона. Было бы более умиротворенно и спокойно, если бы не цель нашего визита в это место. Заезжая на холм, подметила вдалеке развалины.              — Слушай, а где ты, говоришь, этот твой замок? — пытаюсь перекричать ветер и стук копыт лошадей, обращаясь к Ханджи.              — Да вот, прям тут… — она сама не понимает что происходит, глазами лихорадочно пробегается по открывшемуся перед нами пейзажу.              — Смотрите! — Моблит, скачущий на свой лошади по другую сторону от Ханджи, указывает пальцем на эту груду камней и остатки строения, — там кто-то есть! И титаны! Из-под завалов вылезают, кажется!              — Арьергарду рассредоточиться, следить за окрестностями! — она указывает вытянутой левой рукой в сторону, совсем как Смит, когда отдает приказы на экспедициях за стены, — остальные займутся ликвидацией угрозы! — оборачиваюсь, чтобы удостовериться в том, что её приказы перешли в исполнение солдатами. — Тормози, дальше вы с Эреном не пой… — она не успевает договорить, как совсем рядом с нами воздух разрезает свист тросов УПМ, унося на себе Эрена, — ЭЙ, А ВОТ ТЫ НАПАДАТЬ НЕ ДОЛЖЕН! — её спокойный командующий тон улетучивается, сменяясь надрывным истерическим.              — Идиот, — выпускаю тросы УПМ вслед за ним, мысленно уже приписываю и себя в то слово, которым только что именовала смертника.              — И ТЫ ТУДА ЖЕ?! — только и успеваю услышать от Ханджи, прежде чем ловлю под бок Эрена. Он хоть и убил титана, победно ликуя «Первого уделал!», но вот проглядел момент того, куда цепляются крюки его УПМ, а конкретно — никуда. Один из его тросов пролетел мимо уцелевшей стены замка и закручивался поверх того, который цели успел достигнуть.              — Слушай, ты довольно тяжелый, — отпускаю его, удостоверившись, что он поставил ноги на землю, — нахрена приказа ослушался?              — А Вы? — косится на меня, отряхивая невидимую пыль с плаща.              — Из-за тебя, очевидно, — усмехаюсь, переводя взгляд в ту сторону, где сейчас наша группа расправляется с остатками выживших титанов.              — Спасибо, — похоже, кому-то совестно стало, — я просто подумал, что смогу помочь…              — Нам же не просто так сказали не лезть на рожон, несносный ты мальчишка, — отвешиваю ему невесомый щелбан по лбу, хотя хотелось бы применить удар поувесистей, — а потому что неизвестно насколько мы пришли в норму с момента…              — Эрен! — к нам спешил Конни в компании Райнера и Бертольда. Подмечаю, что рядом стоящий парень занервничал и напрягся.              — Не паникуй, — незаметно дергаю его за край плаща, говоря сквозь зубы, стараясь успокоить его, — у самой башка сейчас треснет, — и не вру ведь, по мере приближения этих троих, треск в висках нарастал и усиливался, как под натиском.              Вскоре после их прихода, подтягиваются и другие, перебив всех остолопов-переростков в пределах территории бывшего замка.              — Быть не может… Имир? — Армин смотрит куда-то за моей спиной, а у меня от упоминания этого имени волосы дыбом встают. О, ну конечно, он про их сокурсницу, ту шатенку, которая вечно ошивалась рядом с Кристой. Точнее, Хисторией.              Оборачиваюсь и замечаю недалеко от нас довольно мерзкую картину: их подругу, чье тело больше напоминало схему по изучению человеческого тела, при чем в мелких деталях. Рядом с ней желтоволосая макушка, Хистория, значит, а по другую сторону месива Ханджи.              На негнущихся ногах иду к ним, чувствуя необъяснимый клокочущий звук в ушах. Останавливаюсь рядом со своей подругой, кладя руку той на плечо. А Имир-то дышит. У неё руки по локоть и ноги по колено нет, откушены, даже не подавился никто, а в животе дыра размером с её же голову. Хистория пытается остановить кровотечение, прикладывая руку к ране, но та слишком велика.              — Не жилец? — тихо спрашиваю у Ханджи. Хотя сама вижу и чувствую, что что-то тут не чисто. Чувство знакомое, едкое, впечатавшееся…              — Дышит, — так же в полголоса отвечает мне, — регенерирует. Медленно только. Раны жуткие.              — Имир… — та, ради которой мы неслись сюда, склоняется над еле живой, — меня зовут Хистория.              Понятий не имею, что за потаённые скелеты в их общем шкафу, но та, которой эти слова посвящались, открыла глаза и слабо улыбнулась, прислоняясь щекой, будто кошка, к маленькой ладошке Хистории, придерживающей её голову. Она провалилась в бессознательное состояние так же быстро, как и пришла в себя. Отметины на лице говорили сами за себя — она тоже, как и Эрен, титан. Является ли их с Хисторией дружба основанием полагать, что она на нашей стороне?              Вот уж 104-й кадетский, вот уж отличились. Что мы имеем: принадлежность Хистории к роду местной элиты; непонятно, как и чем связанная с ними я; Эрен, обращающийся в атакующего титана; подозрения на счет Бертольда и Райнера, что они колоссальный и бронированный титаны; Энни Леонхарт, обращающаяся в женскую особь; теперь прибавим к этому уравнению Имир, которая судя по всему тоже титан; и чуть не забыла, ну конечно, мои необъяснимые видения, указывающие на очевидную связь с разумными переростками, и полное неумение пользоваться своими новыми «способностями». Вот так задачка! Спасибо, судьба! Неожиданно и приятно, мать вашу.              Наскоро сделанные носилки из плащей разведкорпуса, на которых ныне покоилась Имир, находящаяся в отключке, теперь были аккуратно сложены перпендикулярно спинам двух лошадей. Иного варианта её перевозки не остается, чтобы ее внутренние органы, еле держащиеся за порванные и без того ткани, не вывалились.       

***

      Как и ожидалось, заприметив, что я уже увереннее стою на ногах и выгляжу более отдохнувшей, Ханджи поручила мне заботу о смертнике. Проще было научиться игре на скрипке в совершенстве с нуля, чем уследить за этим парнем.              — Двинешься куда-то без разрешения — получишь, — начала перечислять я, — скажешь что-то, не подумав — получишь, отойдешь туда, где будешь находиться вне поля моего зрения — найду тебя, и ты получишь.              — Да понял я, понял, ну хватит, — он отмахнулся, ведь и так это знал, но в случае непредвиденной ситуации всё равно поступит так, как посчитает нужным, — чего Вы заладили?              — Потому что ты первый на моей памяти непредсказуемый подросток, которого оставляют под мою ответственность, — театрально задумываюсь, поднимая глаза к небу, — а ещё в титана можешь превратиться чёрт знает зачем, — он хмурится, не поняв шутку, — а еще кидаешься в бой не дослушав приказов.              — Я не обращался без надобности, — мы помогали затащить носилки с Имир на стену с помощью веревок, — да и потом, мне казалось, что я уже давно попал под вашу зону ответственности.              — Хочешь обсудить события в столице?              — А смысл? Я просто все разгромил, пытаясь поймать Энни, да и операцию чуть не провалил…              — Погоди-погоди, — мы аккуратно опустили края деревяшек на землю, вместе с телом, накрытым до шеи зеленой тканью, — ты хочешь сказать, что самостоятельно принимал решения?              — Ну… — он задумался, понурив голову, но в следующую секунду его осенило и он поднял взгляд обратно на меня, — Вы…              — Перейдем на «ты».              Хистория оживленно доказывала невиновность Имир чуть позади нас, обращаясь к Ханджи. Последняя упомянутая говорила спокойно, сведя брови вместе. Что-то не давало ей покоя, и эта проблема, никак не относилась к громким словам Хистории. Так называемая проблема сейчас залезала на стену Роза, на которой мы прямо сейчас все находились, ожидая доклада от патруля, объезжающего в данный момент окрестности стены.              — Райнер, давай помогу, — Эрен протягивает ему руку, чтобы помочь взобраться. Браун повредил предплечье до того, как мы прибыли, и с того момента самодельный бандаж из, как потом выяснилось, юбки Хистории, надежно фиксировал его вторую руку.              — Спасибо, — Блондин протянул неповрежденную руку, крепко хватаясь на протянутую ладонь Йегера. — Черт… как больно…              — Ты как? — Эрен спрашивал, немного повернув голову вбок, обращаясь к Райнеру, а сам следил за тем, как Армин поднимается на стену.              — Не спрашивай… — тот сел, скрестив ноги, спрятал часть лица за здоровой ладонью, — отвратительно. Я думал мне конец, титан почти откусил мне руку.              Йегер косился на него из-за спины, протягивая руку Армину. Я стояла чуть поодаль от них, сложив руки на груди и наблюдая с отрешенным видом. На самом же деле, боли в моей голове уже достигли пикового значения, будто сейчас рванет. Её концентрация явно была увеличена вдвое, по сравнению с теми ощущениями, что я испытывала в Стохесе, находясь в непосредственной близости с двумя титанами.              — Да ладно, ты не виноват, воля случая, — мой подопечный, кажется, уже не знал, как завязывать диалог с подозреваемым.              — О чем ты говоришь? Это уже второй раз! — Бертольд, который стоял рядом, заметно напрягся, бегая взглядом по нам всем, после того как Райнер громко заговорил, — да, ребята? — перевел взгляд на меня и следом на Армина, но мы промолчали, — я уже два раза чуть не погиб. Я сам выбрал тот путь, по которому иду теперь, но похоже мой дух будет сломлен раньше тела, — Бертольд как-то странно поглядывал на него, то ли испуганно, то ли с подозрением. Блондин не затыкался, — ну, пока не заделаем стену — на нытьё у нас времени нет.              — А где, вы говорили, ваша родина? Мне недавно Ханджи о 104-м выпуске рассказывала, а я забыть успела, — поднимаю одну ладонь, добавляя к своей лжи жестикуляцию, — с этим всем, — обвожу рукой пейзаж, — забудешь даже собственное имя.              — Точно, Райнер! — молчавший всё это время Бертольд вдруг воскликнул, — наша родина! Давай вернемся? — он не отвечал на мой вопрос, а разглагольствовал о расплывчатом понятии «родины» в глазах Райнера, садясь рядом с ним на колени, чтобы быть на одном уровне, — по сравнению с тем, через что нам пришлось пройти — это сущий пустяк!              — Точно… — о чем эти двое вообще говорят? — Осталось приложить только одно усилие, — Райнер словно вспомнил о чем-то важном, поднимая взгляд на Бертольда. Изменившийся взгляд. Подобно тому, какой был у Энни, когда она волшебным образом глядела на деревянную пластину, за которой я сидела тогда, на крыше столичного здания.              — Вы про что вообще говорите… — Армин говорил тихо, настолько, что мне кажется, слышали его только мы с Эреном, значит вопрос скорее риторического плана.              — Ханнес? — послышался голос Микасы, стоящей в метрах десяти от нас, на который обернулись её друзья.              — Наверно прискакали сказать нам, где брешь в стене, — делает вывод Ханджи, подходя к краю стены.              Но на деле не всё так просто. И дыру никто не нашел. Титанов, кроме тех, которых видели мы у руин замка, больше никто не обнаруживал. Хотя, если верить информации о стене Роза и её состоянии, здесь должна быть целая прорва титанов. Ханнесом, как я поняла, звали мужчину из гарнизона, подъехавшего со своим отрядом к подступу, по которому мы поднимались на стену сами.              — Всю ночь искали! — едва поднявшись начал тот, — темно было, как в… — мужчина осекся, вспомнив о том, что вокруг него стоят и подростки. Не договорив последнее предложение, продолжил: — короче, нет никакой дыры, по крайней мере в промежутке пути между Кролбой и Тростом!              — Что ты сказал? — Ханджи переспросила, не веря его словам.              — Мы встретили отряд из Кролбы и повернули обратно сразу, как обменялись информацией: ни они, ни мы — дыру не нашли. И титанов, к слову, тоже не встретили.              — Ты уверен? Может ты еще не протрезвел? — странно, что Эрен так свободно общается со взрослым человеком. Кажется, они давно знакомы. По последнему вопросу хотя бы становится ясно откуда повеяло запахом перегара.              — Я не пил! — возразил тот, будто оправдываясь, — по крайней мере сегодня… И вообще! Почему мы здесь?              На его вопрос никто не ответил. А я, не теряя времени, подошла ближе к своему подопечному и влепила подзатыльник, получая в ответ осуждающий взгляд. Нечего так со взрослыми общаться, даже если они тебе знакомы и не против такой манеры.              — Возвращаемся в Трост, — Зоэ позвала меня за собой, кивнув в сторону направления их с Моблитом следования по стене.              — Если этот что-то учудит пока меня нет — я не виновата, — подбегаю к ней, рассматривая её задумчивое лицо, — что-то не так?              — Эрна, скажи, а ты ничего не почувствовала, когда стояла рядом с Райнером и Бертольдом? — она спрашивает о том, о чем я сама пока могла мыслить только догадками. Связанна ли моя головная боль с титанами? Черт его знает, — а вдруг появился титан, способный прокопать подземный ход?..              — Кто тебе рассказал о моих «особенностях»? — на самом деле, претендент на эту роль был только один.              — Леви сказал, что переживает о тебе и посоветовался со мной, — она пожала плечами, — я не считаю, что он раскрыл какую-то страшную тайну. Ты же понимаешь, что это был вопрос времени, когда я узнаю об этом.              Виски и макушку пронзило острой болью, словно тысячи иголок воткнули в них и ковыряли, ковыряли, ковыряли. Имир несли недалеко от нас, а вот Эрена и Микасу я рядом не наблюдаю. Как и Бертольда с Райнером… Предчувствие плохое, ох, какое плохое… Солнце выглянуло из-за облаков, разгоняя противные серые тучи от себя.              — Ты прав! — прозвучало от Райнера, настолько громко, что долетало до нас, хотя мы находились достаточно далеко.              — Какого черта? — послышалось от Ханджи в полголоса.              Микаса перерезала Бертольду глотку, но не нанесла смертельного ранения. Сверкнула желтая молния вровень картинке, мелькающей в моей голове: все счастливые моменты, связанные с Эреном, Бертольдом и Райнером. На фоне были и другие их друзья, но отрывки были беглыми, детально рассмотреть не получалось. Моблит держал меня под руки, спрашивал что-то, но я старалась не отвлекаться от того, что мне показывало мое сознание, перекрикивая голоса и звуки из реальности. Горячие слезы катились из глаз, лицо настолько напряглось от того, как я корчилась, что начинало болеть. Казалось, вот-вот и отключусь, но всё произошло с точностью да наоборот: энергии только прибавилось, будто я проспала норму часов сна, впервые за месяц и наелась под завязку.              — Ханджи, — дергаю её за плащ, обращая внимание на себя, но она настолько шокирована, что не отрывается от развернувшейся перед нами картины: Райнер и Бертольд перешли к действиям, обращаясь в бронированного и колоссального титана соответственно, и хватая: Райнер — Эрена, а Бертольд — Имир, приступили к части собственного плана. — ХАНДЖИ, ПОСМОТРИ НА МЕНЯ, — перекрикиваю гул, оглушающий всех вокруг, она наконец оборачивается ко мне, — не убивать, слышишь? Не у-би-вать!              — Всем прыгнуть со стены! — крепко встав на ноги, следую её приказу, замечая уже сама: Бертольд целится своей огромной рукой прямо в нас, замахиваясь. Оказавшись в, буквально, подвешенном состоянии, слышу от неё, — не убивать, говоришь? — перевожу взгляд на то место, где она стоит и с полными ярости глазами смотрит вверх, на Бертольда. Успеваю только кивнуть ей прежде, чем она отдает приказ, — всем приготовиться к атаке! Он — само воплощение угрозы человечеству! Не убивать, только остановить!              Непонимающие взгляды продлились всего секунду, но затем они приступили к выполнению. Тем временем там, внизу, у подножия стены, Эрен обратился в титана и готовился к сражению с Райнером.              — Эрна, ты сейчас нужнее ему, — Ханджи задержалась около меня, пристально следя за ситуацией наверху и не поворачивая головы. Намекает на Эрена, — иди!              Я и сама это понимаю. Поэтому, приказа ослушаться не выйдет. Только бы всё получилось…