Чай с кровью

Дом – это не всегда четыре стены, иногда это тёмные волосы и серые глаза.

       Дым самокрутки ударил в лицо из-за порыва ветра, заставшего меня врасплох за этим предательством собственных принципов. Не было так оживленно, как в прошлые вечера, улица погрузилась во мрак. Новобранцы разошлись по собственным комнатам, никто не готов к разговорам о том, что сегодня произошло. Да и я, если честно, тоже.              Затянулась, придержав это чувство внутри, прикрыла глаза и выпустила клубы дыма в небо. В груди жгло, но скорее от того, что с непривычки выкуриваю уже вторую бумажную убийцу легких. Ханджи сказала, что даст мне максимум пять штук и не более. И наказала больше не приходить за ними, сетуя на то, что будет чувствовать себя виновной в том, что я снова стану зависимой.              — Я говорил тебе не сидеть на холодном, — тихий голос капитана послышался за спиной.              — А я просила открыть мне дверь, — не оборачиваюсь, подавляя это желание из последних сил, — и что же?              — Я не хотел, чтобы ты была втянута в мои переживания, — подходит ближе, закрывая массивную входную дверь, но всё ещё стоит позади. — Я смогу пережить это самостоятельно.              — А что насчëт меня и Ханджи? — не выдерживаю, оборачиваюсь. — Серьёзно? Самостоятельно, — цитирую его, заходясь в возмущении. — Ты думаешь, что ты единственный кто тоскует по ним? Единственный, кто не был готов к их смерти?              — Эрна, я… — замолкает, не придумав что сказать дальше. Не нашëл нужных слов. Ураган тех фраз, что норовили выйти наружу, утихает, когда я замечаю его выражение лица и тонкую линию поджатых губ.              — Ты не обязан проживать это в одиночку, пойми, — смягчаю тон, — бóльшую часть времени я проводила с вами. Почему ты думаешь, что это только твоя боль? Моя кандидатура подходит на роль человека готового разделить это с тобой больше остальных, так ответь мне, почему? Почему я осталась за дверью?              — Я не знаю, — произносит это на выдохе, присаживаясь рядом на ледяные ступеньки. — А ты что? Снова начать решила? — кивает на недокуренное подобие сигареты, пытаясь перевести тему.              — Нет, — понимаю, что сама ещё не знаю, вернется ли вредная привычка или останется единоразовым мероприятием, — это на один раз. Точнее, на пять. Уже три, если ещё точнее.              — Ясно, — ухмыляется, но как-то мимолетно, почти незаметно.              — Даже не возразишь?              — Нет, если поделишься.              — Ты не куришь, — прищуриваюсь.              — Та самая скрытая от всех черта, — протягивает ладонь. — Должна же быть в мужчине какая-то загадка.              — Так про женщин обычно говорят, — вкладываю в его руку сигарету, которую достала из нагрудного кармана.              — Какая разница? — хлопает по карманам брюк. — Спички есть?              — Вы как школьники, — мы даже не заметили, как она подкралась. — Прячетесь, курите, секретничаете тут, и всё это – без меня!              — Ханджи, — я дернулась, роняя самокрутку на землю. — Чëрт.              — Не обзывайся, — Ханджи подала ему коробок спичек, шуточно подмечая моё выражение.              — А ты не подкрадывайся так, — вздыхаю, отводя взгляд и смотря на землю перед собой, где теперь одиноко тлеет мое «имущество», — тебе то, что не спится?              — Да прям уж, подкралась, — она похлопала ладонью по моему плечу, предлагая подвинуться, но совсем забыла, что оно пострадало на вылазке. После моих недолгих причитаний о том, что я подсыплю еë новое «лекарство» ей в суп, она опустилась на ледяную поверхность рядом со мной. — Прости, — она рассматривала моë лицо, — я не специально, — спешно отвела глаза в сторону.              — Все хорошо, — положила ей руку на плечо, но одергивая уже саму себя, бинты съехали под неправильным углом и врезались в рану, заставляя издать протяжный шипящий звук. — Как видишь, я и сама себе неплохо вредить успеваю.              Так и сидели втроëм, на треклятых ступеньках у входа в штаб. Капитан курил, иногда ворча что-то про то, что мы все непременно простынем из-за отмороженных задниц, Ханджи перекручивала локоны моих волос по сотому кругу, подавшись немного назад и облокачиваясь локтями на ступеньки позади нас, а я, подперев руками щёки, смотрела на небо. Безоблачное, тихое, холодное и тëмное, освещаемое только звëздами-свечками. Казалось, протяни руку, и до них непременно дотянешься. Незваное чувство обдало кипятком, ошпарив. Такая красивая, но болезненная от жгучей обиды за несправедливость, внезапная мысль посетила меня:              — Сегодня на небе зажглось четыре новые звезды, — защипало в глазах и дыхание сбилось, продолжаю шепотом. — Простите, вырвалось.              Рука, которая наматывала на пальцы и отпускала мои волосы все это время, остановилась, прекращая зацикленные движения. Окурок полетел в сторону, а его недавний хозяин встал, отряхивая брюки.              — Поехали с утра в город, развеемся, по рынку пройдëмся, — делает шаг вперед, останавливаясь перед нами. — К чëрту планëрку, я отмажу, — вздыхает, о чем-то задумавшись.— Да и Эрвина с собой взять можем.              — Вряд ли нашему появлению обрадуются в городе, — потираю лицо рукой, стирая приступ сентиментальности.              — Тогда в соседнюю деревню, — Ханджи оживляется, — где мы с тобой тогда… — и тут она вспомнила кого мы там встретили в прошлый раз, замолчав.              — Можно и в соседнюю деревню. Да куда угодно, лишь бы не здесь, — засовывает руки в карманы, в попытках сохранить оставшееся тепло.              — Ты как? — Ханджи спрашивает меня, коротко интересуясь моим мнением, а не состоянием. — Я лично не против.              — Я за, — с другой стороны, если исключать все места, в которых мы все когда-то были вместе, проще было бы стереть весь наш мир, ограниченный стенами, в порошок.              — Значит, выбор за Эрвином, — протягивает обе руки, одну для меня, вторую для Зоэ, предлагая помощь, чтобы подняться, не оставляя выбора. — И встаньте вы уже с этих ступенек. Я вас лечить не собираюсь, — цитирует недавнюю фразу нашей подруги. — И кстати, новобранцев на кого оставим?              — Они тут всё разнесут, — говорила, пытаясь сохранять ровный тон, Ханджи била меня по пятой точке, отряхивая ткань брюк от пятен. — Можно понежнее? — она что-то совсем увлеклась.              — Понежнее – это не ко мне, — вот теперь узнаю её. Молчание ей не шло, оно делало обстановку тягостно вяжущей, вплетая на подкорку сознания ощущение, что все беды мира свалились на наши головы.              — Тогда давайте возьмем их с собой, — это настолько странное предложение от него, что мы обе с нескрываемым удивлением уставились на него. — А что? У вас есть другие варианты?              — Мы бы могли оставить их в корпусе, под ответственность одного из них, но твоя идея явно переплюнула мою, — Ханджи закончила издевательство надо мной, отходя в сторону и вставая рядом.т— Эрна положительно на тебя влияет.              — Я всегда таким был, вы просто не разглядели, — складывает руки на груди и фыркает, обозначая этим, что подшучивать дальше – плохая идея.              — Тогда решено, с утра поговорим с Эрви… — Ханджи прервали.              — О чëм? — Эрвин, лëгок на помине, уже выходил, спеша закрыть дверь, чтобы холод не просочился внутрь здания.              — Можем провести планëрку прямо здесь, отлично, — оборачиваюсь на новоприбывшего.              — Вы курили здесь что ли? — он машет рукой у лица, отгоняя от себя отголоски запаха табака.              — Ради всего святого, нам не по десять лет, — Ханджи взмахивает руками, в последующем движении упирая кулаки в свою талию.              — Да я не об этом, — тень улыбки скользнула по его лицу, — но да ладно, забудем, — никогда не понимала, специально ли он отводил взгляд от собеседника каждый раз, когда тема становилась неформальной, или это получалось на автомате? — О чëм вы хотели со мной поговорить?              — Мы бы хотели завтра съездить на рынок в соседнюю деревню, — набравшись смелости, выпаливаю на одном дыхании. После того, что случилось на вылазке, после всех этих потерь, я опасалась, что он сочтëт нас легкомысленными.              — Допустим, — почти согласился, но сейчас, наверно, последует какое-то уточнение. — Я могу проследить за новобранцами, если так…              — Ты с нами поедешь, — Леви как отрезал, не дав Эрвину закончить мысль, — и дикарята тоже. Нам всем это не помешает. Не каждый день видишь четырнадцатиметровую мразь, которая убивает одного за другим твоих товарищей.              — Я предпочту остаться здесь, — он обернулся на здание, но вскоре вернул внимание на нас. — Не люблю шумные компании.              — Плохая отмазка, Эрвин, — Ханджи, молчавшая всë это время, вступила в диалог. — Разведкорпус и тишина – никак не вяжущиеся между собой понятия, так что аргумент не принимается. Да и потом, когда ты последний раз куда-то выбирался? Тем более с нами! — немного подумав, мужчина уже готов был ответить, но замолк сразу же, как Зоэ выдвинула условие. — Кроме разведмиссий за стены!              Он совсем поник, не понимая, где допустил ошибку, что теперь не находил аргументов к отрицательному ответу на данное ему предложение о поездке. Смит действительно был не из тех, кого можно заметить на подобных «мероприятиях». Он не был против того, чтобы мы ездили куда-либо по своим делам, но сам на такое никогда не шëл.              — Ладно, но я ненадолго, — он уже хотел уточнить что-то о том, почему должен будет покинуть нас раньше положенного, но Ханджи перебила его.              — Отлично! Тогда попрошу Моблита обойти и уведомить всех о нашем решении, — она с нескрываемым ликованием побежала обратно в здание, хлопая дверью.              Теперь наша компания состояла из трëх человек, которые даже не знали, как завязать диалог на какую-то отвлеченную от работы тему. Нарушаю молчание, прочищая горло:              — Кхм... я, пожалуй, пойду к себе. Доброй ночи, — киваю мужчинам, разворачиваясь в сторону двери, но вспоминаю о том, что мучило меня нескончаемым потоком вопросов в течение прошедших суток и бросаю за спину на ходу, — Леви, можем поговорить?              — Да, — слышу приближающиеся шаги позади и короткое прощание Эрвина и капитана.              В свою комнату было стыдно его приглашать, там все раскидано в истерической агонии. После вылазки и неудачной попытки разговора с Аккерманом на пол летело всё: вещи из шкафа, книги и чуть было, не полетел цветок. Но я его пожалела и оставила на подоконнике.              — Может к тебе? — задаю вопрос, когда он уже остановился около входа в помещение, внутри которого будто ураган пронёсся.              — Без проблем, — пожимает плечами и проходит оставшиеся пару метров до своей спальни.              Внутри было холодно, как будто он оставил окно открытым на весь день.              — Ты планировал простыть? — пробегаю расстояние до окна и захлопываю створку, недовольно ворча о том, что в случае чего лечить его не собираюсь, снова цитируя.              — Тут было душно, — переводит взгляд на свою незастеленную постель. — Прости, у меня тут беспорядок, — нервный смешок вырвался сам по себе. Видел бы он что происходит в комнате по соседству, то точно забрал бы свои слова назад. — Ты чего?              — Да так, — стоя облокотившись спиной на подоконник и скрестив руки на груди, мотаю головой, стирая тень шутки, которая пролетела в моей голове. — Это ты мой бардак ещё не видел.              — Я его слышал, — он уже застелил кровать и сел на неë со стороны окна, жестом приглашая сесть рядом. — Что ты там устроила? Погром?              — Давай назовëм это выходом эмоций.              — Будь по-твоему, — никто из нас не решался завести диалог, который прервала Ханджи своим появлением на крыльце.              — Леви, я… — не успеваю договорить, он отрицательно мотает головой, в немой просьбе не продолжать.              — Я знаю, что ты хочешь сказать, и понимаю, как тебе тяжело об этом говорить, — он накрывает мою руку своей, отчего по плечам и спине пробегают мурашки, виной этому разница температур: моя была слишком холодной, а его – чересчур тёплой. — Давай просто помолчим, мне этого достаточно. Но если тебе важно высказаться, я готов слушать.              — Хорошо, но тогда я бы хотела рассказать кое-что другое, — переводит обеспокоенный взгляд на меня, — про то, что случилось, когда я упала в обморок и то, что это был не единственный раз.              Описав все подробности и детали, которые сумела вспомнить, а помнила я, на удивление, достаточно много, слишком резко оборвала нить повествования. Почему-то к этому всему захотелось приписать ещё и то, что случилось в лесу гигантских деревьев при попытке вытащить Эрена из пасти Женской особи. Он хмурился, обрабатывая полученную информацию, и, наверно, думая, что на это можно ответить.              — Если честно, судя по тому, как ты еë описала – таких девочек мы точно не встречали, — задумавшись, перебирал мои пальцы в своей ладони, чем создавал успокаивающий эффект, не давая мне погрузиться в этот рассказ так же, как в те моменты, когда это происходило.              — А ещё меня беспокоит одно странное совпадение, — если уж рассказывать, то всё и сразу. — Только не смейся. Мне уже самой кажется, что я схожу с ума.              — Обещаю не смеяться, выкладывай.              — Когда мы перерезали женской особи челюстные сухожилия, помнишь, они долго не расслаблялись, и шансов на спасение нашего «смертника» почти не оставалось? — он согласно кивает, ожидая, что я скажу дальше. — В какой-то момент меня настолько это вывело из себя, что я уже была готова заорать на неë, но только и могла, что, не останявливаясь, думать о том, чтобы она открыла свой рот. Тут важно уточнить ещё то, что я скорее думала об этом, обращаясь к ней, словно она могла бы услышать меня.              — Что конкретно ты пыталась ей «сказать»?              — «Открой свой рот», что-то вроде этого, — пожимаю плечами, опуская глаза в пол, но Леви заметил эту попытку снова пропасть в этих мыслях и завязнуть в них. Его пальцы легонько коснулись моего подбородка, и я почувствовала, как он осторожно поворачивает мою голову к себе, заставляя встретиться с ним взглядом.              — Я верю тебе, — слегка хмурится, но скорее от лëгкой тревоги за меня. — И если ты считаешь, что это как-то связано, я тоже так считаю. И я не думаю, что ты сумасшедшая. Мне самому не давало покоя то, почему она открыла рот сама, без дорезанных лицевых мышц, словно ей кто-то это приказал.              — «Приказал»… — повторяю последнее сказанное им слово шепотом, это начинало пугать до головокружения. Нет, правда, голова и вправду шла кругом и трещала.              — Так, не расклеиваться, — он встаëт и направляется в сторону шкафа, доставая комплект сменной одежды, в которой обычно спит, — давай поступим следующим образом: ты сейчас пойдешь к себе, переоденешься и вернешься сюда. Тебе сегодня противопоказано оставаться одной, — кидает вещи на кровать, подходя обратно ко мне и легким движением тянет меня за талию к себе, снимая свою куртку на ходу и выпроваживая меня.              — Приказ понят, — у него получилось отвлечь меня, за что я ему безумно благодарна, но вылетая из дверного проема под его давлением и врезаясь в Моблита, я ощутила такое недовольство, что оно стало ощутимым, словно обретая физическое воплощение в моëм лице.              — Лейтенант Эрна, — Моблит бегал взглядом от меня к закрывшейся только что двери, пытаясь понять, что это сейчас было, — а Вы…              — Не задавай вопрос, на который не получишь ответ, — с невозмутимым видом, поправляя воротник рубашки, отворачиваюсь и ухожу в сторону своей комнаты, — и кстати, — вспоминаю о поручении Ханджи для него и останавливаюсь, держась за ручку двери, — ты всех предупредил? Есть отказавшиеся?              — Да, — ответ на первый вопрос последовал сразу же. — Никто не отказался, едут все, — это не могло не радовать.              — Отлично, — но вместе с тем я задумалась о том, как тяжело будет уследить за всеми этими подростками. — Доброй ночи.              — Доброй… — продолжение пожелания остается за захлопнувшейся дверью, как и человек, который его мне адресовал.              В спешке собираюсь на незапланированную «ночевку», бросив свои вещи как попало. Завтра с утра уберу, надеюсь. Ну или вечером после возвращения, как пойдëт.       

***

      Эрвин прожигал наручные часы взглядом, стоя на крыльце. Он носил их довольно замысловатым образом, на внутренней стороне кисти. То ли боясь ненароком повредить их, то ли задавая этим собственный шарм. Если сопоставить все качества Смита, то скорее потому, что так было просто комфортнее. Он любил разгадывать тайны и ребусы, которые подкидывала ему судьба, но сам загадкой не становился, оставаясь обычным человеком, который отточил свой ум до остроты клинков, которыми мы обычно шинкуем титанов.              Опаздывали только Ханджи и Жан с Конни. Последние упомянутые делили комнату на двоих, поэтому их задержку Эрвин охарактеризовал так: «возможно, внутренний конфликт». То, как он говорил об обыденных вещах таким образом, будто это слова под запись какого-то протокола, заставляло невольно рассмеяться.              — Я нашла этих двоих в коридоре, — Ханджи шла позади двух парней, держа их за шивороты. — Они из-за ботинок ругались, — она явно запыхалась, отдышка выдавала.              — А ты из-за чего задержалась? — зеваю, потирая глаза кулаком. Хотела бы и я полежать в кровати ещё немного, но кое-кто абсолютный садомазохист, которому доставляет удовольствие прибираться. Поэтому встав заранее мы отправились на уборку моей спальни.       

Двумя часами ранее.

      — Эрна, а можно спросить? — он держал в руках носок, который пролежал под кроватью, наверно, вечность, так как весь был покрыт клубками пыли.              — Нет, — выхватываю находку из его рук и кидаю в стопку, которую мы обозначили как «мусор на все сто процентов»              — Так, ладно, давай я разберусь с твоим столом, — Леви тяжело вздыхает, встряхивая рукой вверх-вниз, в попытках скинуть оставшиеся частички пыли с ладони. — Тут что, стихийное бедствие прошло? — искал глазами, вероятно, принадлежности для письма.              — Если я – стихийное бедствие, то да, — произнесла это, глядя на полку с духами, которые манили наполнить их запахом всю комнату.              — О, — заметил, куда я смотрю, — это те, которые я почувствовал тогда, на тренировочной площадке?              — Они самые, — откладываю их в сторону, проводя влажной тряпкой по полке.              — Почему не пользуешься?              — Не вижу смысла. Мне кажется это неуместным, что на тренировках, что на вылазках.              — Мне они нравятся, — он нашëл баночку чернил, на удивление не разбитую, и вернул в угол стола. — В тот раз, после того показательного боя для новобранцев, запах отпечатался и на мне. Складывалось ощущение, что ты осталась рядом на весь день, — мягко улыбнулся, но взгляд на меня не поднял, продолжая искать мелкие детали со стола.

Вернëмся в настоящее.

      — Вот поэтому я и задержалась, — она уже закончила свой рассказ, когда я вынырнула из воспоминания об утренней уборке. — Чем это так приятно пахнет? — она потянулась ко мне, одобрительно кивая. — Хороший парфюм.              — Все в сборе, — Леви пришел со стороны конюшни, потирая ладони друг о друга. — Мы запрягли всех лошадей и готовы выезжать, — он попросил Эрена, Микасу и Хисторию помочь ему, когда мы вышли ранним утром на крыльцо. С ними был и Армин, но капитан предпочел не дергать его лишний раз из-за ранения на его голове. Я порывалась помочь тоже, но мне он не то, что отказал, а скорее запретил вообще сегодня нагружаться из-за моего плеча.              — Отлично, — Эрвин хлопнул в ладоши, призывая обратить внимание собравшихся на себя. — Выезжаем маленькими группами, держимся на расстоянии. Не привлекайте к себе внимание в населëнном пункте, иначе мы рискуем быть раскрытыми, — он озвучивает это уже второй раз, видимо, для закрепления информации в голове у солдат.              Сегодня выходной день, на рынке должно быть особенно людно, значит получится затеряться среди толпы, если кто-то узнает в нас разведчиков. Дорога была привычной, особенно учитывая, что совсем недавно мы ехали по ней с Ханджи. Теперь я ехала в компании Жана, Саши и Конни. Леви поехал со своей группой прямо за нами, выждав определенное время и замыкая наше воображаемое построение.              Редкие и без того деревья заканчивались и на смену им приходили небольшие домики, означающие, что мы приближаемся к месту прибытия.              — Да от куда вас столько сегодня? — конюх, который сдавал в аренду стойла покосился нам за спину, — И ВЫ ТОЖЕ?!              — Не сочтите грубым, — Леви уже вкладывал в его ладонь мешок монет, — но мне кажется, что за доплату можно и помолчать.              — Конечно-конечно, — полноватый мужчина взял за поводья стоящих ближе к нему лошадей и повел их в здание. — Господин, а их покормить надо?              — Какой я тебе господин? — он уже начал хмуриться, но почувствовав, как я дергаю его за рукав куртки поумерил пыл. — Ну, да. Можешь покормить.              — Как скажете, — тот уже семенил за другими животными, хватая и их за поводья.              — Тут расходимся, — поворачиваюсь на ребят, отходя от места, где мы оставили лошадей. — Далеко от рынка не отходите, ещё не хватало вас растерять тут. Встречаемся вечером у конюшни, — киваю головой в сторону здания.              — Лейтенант, — меня окликнул Армин, который ехал в группе с Леви и теперь стоял между Жаном и Эреном, пытаясь предотвратить их очередную потасовку.              — Эй, если сейчас же не успокоитесь, я вас двоих отправлю обратно, будете всю неделю готовить завтраки, обеды и ужины, убираться в конюшнях, драить полы в казармах и ещë много всего интересного, что я смогу придумать, — Леви оттащил их друг от друга, отдавая край воротника куртки Жана мне. — Утихомирь этого бойца, — с сарказмом произносит он.              Я перекладываю руку с воротника на его ухо, чем заставляю его сгорбиться и тащу за собой в другую сторону. У нас большая разница в росте, по сравнению с остальными.              — Слушай, не вынуждай меня весь день таскать тебя с собой, отдельно от твоих друзей, — я не отпускала его, а он тихо выл от боли. — Не привлекайте к себе внимания.              — Я понял, понял, отпусти меня, пожалуйста, — он положил руку мне на запястье, придавая себе более жалостливый вид. — Я больше так не буду.              — Хочется в это верить, — только я ослабила хватку, как от тут же вырвался и разогнулся, потирая ухо.              — Друзья так не поступают! — театрально обиженным тоном выдает Жан.              — Пока я несу за тебя ответственность, можешь забыть о вольности, которую себе вообразил, — убираю руки в карманы пальто, которое, если честно, уже жалею, что надела. На улице светило тëплое солнце, причëм весьма согревающее. — Я делаю это не из злости или желания показать власть, которой обладаю над вами, а из желания уберечь.

      Sound: Rodrigo y Gabriela — Hora Zero

      — Спасибо, тогда в следующий раз побереги мое ухо, пожалуйста, — он рассмеялся, уже собираясь уйти.              — Какой следующий раз? — начинаю догонять его, пытаясь схватить за локоть, но он уворачивается и тоже переходит на бег.              — ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ ШУТОК? — он кричит это через плечо, пытаясь скрыться от меня. Но ему повезло только по одной той причине, что, не уследив за тем, куда я несусь, врезаюсь в спину Эрена. По всей видимости Жан повëл нас в ту сторону, где мы оставили ребят.              — Ай! — Эрен оборачивается и широко распахивает глаза. — Лейтенант?              — Эрна, ты что, издеваешься? — Леви стоял рядом с ним, вместе с Микасой, Армином и Конни с Сашей. Жан уже стоял за спиной своих друзей, надеясь спрятаться от меня. — Так, всё. Расходимся, бегом. Эрна, ты со мной, — он берет меня за руку и тащит вглубь рынка. — Скажи мне на милость, почему, когда мы рядом с ними, ты начинаешь вести себя как они? — не понимаю по-настоящему ли он злится или понарошку, поэтому поравнявшись с ним, стараюсь разглядеть его лицо, немного наклонившись вперед и не смотря на дорогу. — Хватит меня разглядывать.              — Пытаюсь понять, насколько я вляпалась, — он дëргает меня в свою сторону, уберегая от нового столкновения, теперь уже с прохожими.              — С того момента как мы встретились, — мы переходим на спокойный шаг, но руку мою он не отпускает, — оба вляпались по самое «не хочу», — теперь спокойный капитан глядел на меня с легкой улыбкой.              — Точнее и не скажешь, — свою руку я тоже убирать не спешила. — Кстати, — киваю на наши переплетенные пальцы. — А если кто-то увидит?              — Мне кажется, что даже если кто-то и не знал, то догадывался, Эрна, — усмехается. — Шпионы из нас так себе.              — Молодые люди! — перед нами буквально выпрыгнула девушка, судя по виду – торговка, — Яблоки! — указывает в сторону своего прилавка.              — Что «яблоки»? — капитан уставился на неë непонимающе, совсем намëки не воспринимает. Легонько толкаю его в сторону торговой точки с различными овощами и фруктами.              — Давай купим, — это был не вопрос, я безумно любила яблоки, — пожалуйста, — скорчила милую моську в надежде на покупку, так как свой мешочек с монетами благополучно оставила в корпусе, совсем забыв о нем.              — Берите, берите, — она уже проскользнула за прилавок и взяла маленький бумажный пакет, — у меня всё выращено с любовью! — нахваливала свой товар торговка, взмахивая руками и убеждая, что в каждый плод вложила частичку своей души.              — Ладно, давайте штук шесть, — у меня глаза на лоб полезли.              — Я же их все не съем, — а сама наблюдаю как она складывает их в пакет.              — Поделишься со мной, значит. Я вообще-то тоже ценитель яблок, знаешь ли.              — Слушайте, — она наклоняется над прилавком, показывая жестом, чтобы мы подошли ближе, что мы и делаем, — а вас табак не интересует?              — Нет, — я разочарованно смотрю на Леви, который наотрез отказался, и теперь с укоризной глядел на меня. — Не надо на меня так смотреть, это вредно.              — Мне нужен! — Ханджи появилась из ниоткуда, прям как эта торговка, таща под руку Моблита.              — Тише-тише! — торговка подзывает Ханджи к себе за прилавок, и они недолго о чëм-то перешëптываются, после чего та разворачивается обратно к нам. — Кстати, меня Анастасией звать, — жмëт руку Ханджи и затем тянет еë мне. — Можно просто Настя, — у неë довольно мягкая рука для девушки, которая работает где-нибудь в полях.              — Приятно познакомиться! — Ханджи забирает свой сверток и замечает взгляд капитана и своего подчиненного. — И не надо нотаций, у меня чисто научный интерес.              — Научный, ну конечно, — Моблит бурчит себе под нос.              — Не отчитывай женщину, дурак, — Анастасия на свой манер отстаивает честь Зоэ. — А то того и гляди, уведёт её у тебя тот, кто будет любить все её черты, а тебе останется только кусать локти!              — Мы не… — он не успевает договорить, как она снова его перебивает.              — Да-да, «мы не», «мы не», а сам как на неë смотришь? — она залезала в самую душу, вытаскивая сокровенное. Наверно только слепой бы не заметил влечения Моблита к Зоэ. — Вот совсем как он на неё, — указывает в нашу сторону, отчего я невольно поворачиваю голову к Леви, а он уже смотрел на соседний прилавок, где какой-то дедушка продавал деревянные изделия. — У вас даже реакция одинаковая, ну тут же всё ясно!              — Достаточно психоанализа, — Леви кладëт на прилавок сумму, которая покрывает нашу покупку, забирая пакет, и тащит меня, всё так же за руку, прочь от энергичной торговки, оставляя Ханджи и Моблита наедине с ней.              — Ты чего так реагируешь? — снова наклоняюсь, чтобы рассмотреть его лицо, но на этот раз его щëки слегка тронул лëгкий румянец, что не ускользнуло от меня. — Засмущался? Серьëзно? — меня пробирает на хохот. — Поглядите, непоколебимый Леви Аккерман засмущался от очевидных выводов торговки с рынка, — и я, клянусь, видела, как его губы дрожали настолько, что ему пришлось их поджать, лишь бы подавить желание улыбнуться в ответ.              — Эрна, пожалуйста, перестань, — пытается говорить спокойно, но стремительно краснеющее лицо выдаëт его. — Пошли лучше перекусим куда-нибудь?              — Твоя взяла, — решаю оставить идею издевательств над капитаном и перебираю в голове местные заведения, — тут есть таверна недалеко, мы там с Ханджи были.              — Нет, тут есть что-нибудь поприличнее? — вот же заноза. — Там сейчас аншлаг из нетрезвых посетителей, выходной как никак. Не припирайся, ты же знаешь наше жалованье, мне хватит на оплату счета в нормальном заведении.              — Таких я не знаю, — пожимаю плечами и осматриваюсь, ища заветную вывеску, которая бы намекала на место, в котором подают еду.              — Давай поспрашиваем у местных, — благо, отличить таковых от остальных, было проще простого, они не рассматривали рыночные прилавки с таким же рвением, не заходили в первую же попавшуюся лавку со словами «О, а что это тут у нас?». Они были хмурыми, уставшими и косились на приезжих, как на врагов. Неясна была только причина такого «великодушия».              Опросив примерно троих мужчин, двух женщин и свору какой-то ребятни, мы остановились на небольшой закусочной, акцент в которой ставился на мясных деликатесах. В голове бренчало «дорого, дорого, дорого», рукой я неосознанно пыталась притормозить нас, чтобы у Леви было время подумать над своим выбором, но он уже, кажется, всё решил.              Он поднялся на ступеньку, ведущую ко входу, пропуская меня вперëд. Его рука едва заметно коснулась моей спины, — лëгкое, почти невесомое прикосновение. Звон колокольчика оповестил о нашем появлении. Рыжая девушка с круглым подносом в руках подошла к нам от стойки, где выдавались готовые блюда и заговорила с нами.              — Доброго полудня! — она, совсем как птичка, маленькая, худая до невозможности, бледная и почти прозрачная, прощебетала приветствие. — Присаживайтесь за любой свободный столик, я подойду к вам через минуту.              Леви кивнул и прошëл вперëд, осматриваясь. Девушка убежала так быстро, что мы даже в ответ поздороваться не успели. На удивление, у окна осталось свободное место, как раз для двоих. Скорее всего оно осталось свободным потому, что в заведении не было компаний из двух человек. Он помог мне снять пальто, позаботившись о том, чтобы я не вешала его сама, располагая нашу верхнюю одежду на крючках, подальше от чужих курток и накидок.              Заняв столик и получив меню от хрупкой официантки, представившейся Каори, мы принялись к выбору раннего обеда. Я оторвалась от меню, выбрав более-менее не дорогой вариант, с названием «птичьи радости». Какой дурак придумал такое название для запеченной птицы?              Стены, выкрашенные когда-то в бежевый цвет, сейчас были испещрены пятнами копоти и царапинами, свидетельствующими о долгих годах работы. Массивные деревянные столы, местами протëртые до блеска, стояли тесно друг к другу, оставляя лишь узкие проходы между ними. Лавки и стулья, обитые грубой кожей темно-коричневого цвета, местами прохудились и потрескались от времени, но выглядели при этом достаточно крепкими. Воздух был густым от запахов: преобладающим был аромат жареного мяса, но его дополняли пряные нотки неизвестных трав и легкий привкус дыма из очага, где, судя по всему, готовилась основная часть блюд. На стенах висели несколько грубоватых картин, изображающих сцены охоты на различного рода зверей, вероятно, тех самых, чьë мясо составляло основу меню. В целом, место дышало стариной и домашним уютом, контрастируя с суровой реальностью внешнего мира, где царили голод и постоянная угроза. Несмотря на тесноту, в закусочной была оживленная атмосфера: голоса посетителей, щелканье ножей о разделочные доски, тихое шипение из печи — всë это создавало ощущение живого, почти семейного тепла. Хотя куда уж мне об этом размышлять, настоящей семьи у меня никогда не было.              — Ты выбрала? — Аккерман опустил меню на поверхность стола и посмотрел на меня.              — Да, я буду вот это, — ткнула пальцем в бумагу, которую он отложил, указывая на то, что больше всего приглянулось по описанию.              — Ну, это лучше, чем если бы ты просто заказала хлеб или тушеную капусту, — снова улыбается, я скоро в потустороннее верить начну. Может в него вселился какой-то демон, который заставляет бесконечно улыбаться? Потому что последнее время меня не покидает мысль о том, что старого: холодного и отстраненного Леви подменили.              Он подозвал к нам официантку и, озвучив наш заказ, откинулся на спинку своего стула, поворачивая голову к окну. С виду могло показаться, что он расслаблен и спокоен, но быстро бегающий взгляд по обстановке за окном говорил об обратном.              — Ты можешь хотя бы здесь не оценивать окружающих и их потенциальную угрозу? — почти шëпотом произнесла я, немного подавшись вперëд, чтобы он точно услышал.              — М? — то ли не расслышал, то ли прослушал. О чëм он так усиленно думал? — Прости, задумался о том, что нас ждëт в Стохессе. Операция не из легких, — отвечал мне тоже тихим тоном, не отворачивая голову от окна.              — Я говорю, расслабься ты, — кладу ладонь на его руки, лежащие на столе и сцепленные в замок, — подумаешь об этом тогда, когда нам объяснят детали. Сейчас нет смысла терзать себя пустыми сомнениями.              — Ты, как всегда, права, — берëт мою ладонь обеими руками, оставляя её между ними. — И руки у тебя снова холодные, — сжимает еë чуть крепче, пытаясь ускорить процесс теплообмена. — Давай вторую.              Мы так и просидели, обсуждая то выходки новобранцев, то забавные ситуации из прошлого, даже не заметив, как к нам подошла Каори и поставила перед нами порции заказанных блюд, оповещая, что сейчас принесет напитки. Не знаю сколько прошло времени, но повторюсь в сотый раз, рядом с ним оно течëт как-то по-особенному, то ускоряя свой ход, то замедляя.              И только когда мы обратили внимание на время, с удивлением замечая, что уже близится вечер, расплатились наскоро и покинули приятную и уютную закусочную, вежливо прощаясь с бледной тенью официантки.              — Жаль, я не взяла своих денег, — с досадой вспоминаю чаевые, которые мы оставили девушке, их не хватило бы даже на самое простое блюдо из меню с её места работы.              — Вряд ли бы это что-то изменило, — он заботливо поправлял воротник моего пальто, стоя напротив, — ты же видела того борова, её начальника. Более чем уверен, этот гадëныш прикарманит себе даже эту небольшую горсть монет, которые мы оставили.              На эту несправедливость не нашлось ответа. Он был прав, хоть в душе и теплилась слабая надежда на то, что хоть какая-то часть денег дойдëт до Каори.       

***

      — По возвращении жду вас всех у себя в кабинете, — мы уже собрались около конюшни, стоя отдельными группами и рассредоточившись по всей улице. Смит всё-таки остался до позднего вечера, вместе со всеми. И, как всегда, времени зря не терял, обдумав оставшиеся детали нашего плана с конвоем в Стохессе, — появились новые идеи. Едëм теми же группами, что и утром.              — Как скажешь, — Ханджи проводила взглядом Эрвина, который удалялся к конюшням.              — Как провела день? — Моблита не видно, она что, где-то его бросила?              — Было бы славно, если бы мой спутник не ворчал всю дорогу о словах той торговки, — она замялась и почесала затылок. — Ну ляпнула она, не подумав, что такого? Я тоже так делаю, это же его не задевает.              — Тут дело в другом, — Леви вмешался в разговор. — Просто ты обычно мелишь чушь невпопад, а она сказала чушь, которая оказалась близка к правде, — она хотела возразить, но тот помотал головой, отвлекая её. — Иди, Эрвин уже достаточно далеко уехал, не будем задерживаться.              Она ушла и вслед за её уходом из-за угла выбежал Моблит, с двумя мешками, на первый взгляд они казались наполненными, но нëс он их слишком легко.              — Не зевай, вам тоже скоро ехать, — он заправил неаккуратно выбивающуюся прядку мне за ухо, в очередной раз одаривая меня ощущением контраста температур: его ладоней и моего уха, которое было ледяным.              — И ничего я не зеваю, — как назло, желание зевнуть пересилило, и я приложила ладонь ко рту, выпуская остатки теплого воздуха. — Если только немного, — обернувшись, заметила, что группы Ханджи и Моблита уже и след простыл и поспешила к конюшням, кинув короткий взгляд на капитана. — Увидимся.              — Топай уже, — он показал характерный этим словам жест и вернул руку в карман.       

***

      — Этот идиот даже в шахматы ему проиграл! — Конни рассказывал про партию в шахматы, игроками и соперниками в которой были Жан и какой-то старик, который судя по словам местных детей страдал потерей памяти, то есть, мог забыть, что делал буквально минуту назад.              — Откуда вы вообще взяли шахматы? — вклиниваюсь в рассказ, прерывая бесконечные оскорбления в сторону Кирштейна.              — Ну, как сказала девушка, выходящая из дома, расположенного рядом, этот дедушка каждый день ходит на улицу и играет сам с собой, — ответила мне уже Саша.              — Вообще-то... это как-то мрачно даже, — поравнялась с Жаном, который ехал чуть впереди. Казалось, он старался не слушать, о чëм мы говорим.              — Тоже хочешь пошутить о том, что я тупой? — выглядел он подавленным, спрашивая с угрюмым выражением лица, даже головы не поворачивая.              — Нет, — отрицательно мотая головой, ответила я, возвращая взгляд на Жана.              — Знаешь, а я ведь поддался, — он говорил тихо, за громким смехом позади нас, я едва это расслышала, — просто этот дед был таким грустным, да и выглядел одиноким. Мне просто хотелось, чтобы он немного порадовался.              — Когда ты проиграл, какая у него была реакция?              — Он ещё больше поник, не понимаю... что я сделал не так? — он нахмурился, опуская глаза на свои руки, держащие поводья. — Сказал ещё, что зря я его пожалел. Я ведь хотел как лучше.              — Забудь, в будущем ты ещё и не такие странности получишь в свой адрес, когда попытаешься совершить добрый поступок, — перевела взгляд на дорогу, которая стремительно приближала нас к штабу. — Не стоит тратить минуты покоя на размышления о прошлом, которое уже не можешь изменить.       

***

      Всё постоянно. Циклично. Завёрнуто в клубок бесцветных нитей. Нити – люди. И они переплетаются. Мысли были не моими, словно кто-то всунул мне их в голову.              — Эрна, ты слушаешь? — Эрвин почти подвëл итог плана операции в Стохессе, но заметил, что я как завороженная смотрю в одну точку.              — Да, — киваю. — Только не понимаю, почему именно из Кирштейна нужно делать подставного Эрена?              — Лучшая кандидатура, не поведет себя непредсказуемо в случае экстренной ситуации, хладнокровен, не перечит приказам, ну и просто, больше других на него похож, — Смит начал перечислять причины своего выбора, загибая пальцы.              — Ладно, убедил, — поднимаю ладони, капитулируя.              — В целом это всё, что я хотел сказать, — он бегло осматривает собравшихся, — помните о том, что ключевыми фигурами, которые будут находиться рядом с ней – это Микаса, Эрен и Армин. Никому не приближаться ближе, чем на десять метров, женскую особь нужно схватить в тот момент, когда она не будет этого подозревать. Главная цель: завести её в туннель и схватить там. На сегодня всё, можете расходиться.              Покинув его кабинет, направились в столовую, где разговорились с Ханджи о том, что было у Моблита в мешках, которые тот принëс к самому отъезду.              — Ты представляешь, этот дурак купил кучу пробирок и колб, разных форм и объëмов, — я впервые видела её смущенной. — Так потратился… Это же наверно уйму денег стоило.              — Порадовать тебя хотел, — делает заключение Леви, сидя рядом со мной и вертя в руках одно из яблок, которые мы купили днём у торговки Анастасии.              — Ну или загладить вину за свой бубнёж в течении дня, — накидываю ещë один вариант, от которого Ханджи ещё сильнее опустила голову, почти касаясь лбом стола.              — Я просто не понимаю, до этого он ничего подобного для меня не делал, почему сейчас-то решил, — не понимаю, то ли она притворяется, то ли действительно засмущалась. Обычно Ханджи была более уверена в флирте и взаимоотношениях, но с Моблитом дела обстояли иначе.              — Хорошо, давай так, — Леви перестал вертеть яблоко и наконец откусил, пережевав, продолжил. — Скорее всего твоя реакция обусловлена тем, что Моблит и Эрна, по меркам твоего разума, равны, и для тебя Моблит в данной ситуации почти как брат, — размышляя, поднял глаза к потолку, — а инцест тебе видимо не по душе, — попытка пошутить закончилась гневным взглядом Ханджи.              — Это не смешно, — она скрестила руки на груди, прожигая капитана взглядом.              — Он пытался разрядить обстановку, — стараюсь уладить возникнувшее разногласие, — не кипятись. Леви, а ты, — тыкаю пальцем в соседа по лавке, — подбирай выражения, ради всего святого.              — Понял, понял, — сдаëтся Аккерман. — Прости, очкастая, я выразился грубо.              — Ничего, — она отмахивается, мотая головой, — ты всё правильно сказал, хоть и на свой манер.              Тема была обречена на смену, и мы продолжили болтать уже о том, что же она сделает в тех самых колбах и пробирках, умышленно пропуская имя человека, который их ей купил.       Через день нас ждала операция в Стохессе по поимке Энни Леонхарт, которая по предположениям главнокомандующего и ребят, выпускников 104-го кадетского корпуса, являлась женской особью. Власть имущие считали, что мы так просто выдадим им Эрена, доставим конвоем, не оказывая сопротивления. Но у нас были другие заботы.              Всё время следующего дня мы потратили на детальное обсуждение плана, в малом кругу приближëнных к этой девушке, в кругу тех, кто когда-то хорошо общался с ней и даже ладил, несмотря на еë скверный характер, грани которого становились объяснимыми благодаря теории о том, кем она является. Они когда-то общались с ней как товарищи, а теперь должны были поймать и допросить.              Поставлена задача, не вяжущаяся с моральными принципами каждого из них. Убить титана? Без проблем. Схватить девианта и разорвать клинками загривок? Запросто. Но нападать на ту, которая могла и не быть убийцей стольких людей… Тут могут возникнуть сложности. Но выбора не оставалось, и они это понимали. Ведь как говорится, не хочешь тонуть – топи. Даже если сегодняшний твой враг – вчерашний друг.              «Ты на верном пути», — пронеслось у меня в голове чужим голосом.