Чай с кровью

      Стояло холодное сентябрьское утро, птицы уже не пели, поспешив скрыться в более теплом месте. Пронизывающий ветер заставлял невольно дернуться и обернуться. Давление в ушах, слабый писк и щелчки. Так выглядит страх? Или это тревожность, накрывающая с головой? Сердце сделало двойной кульбит и замерло. Дыхание не в норме, но исправить пока не могу.       Тряхнув головой, возвращаюсь в реальность. Напротив меня всё это время стоял командующий разведотрядом Эрвин Смит и активно жестикулировал. О, вы, наверно, задаетесь вопросом кто это такой? Если в двух словах: безумный тактик. В трёх: тихий и сумасшедший гений. Остальное можно додумать самим.       — Развернув левый фланг на запад, можно отвлечь внимание и перейти к наступлению в лесу гигантских деревьев, — мужчина наконец обратил внимание, что слушал его внимательно только капитан Аккерман и лейтенант Зоэ, я же стояла и боролась с приступом паники. — Лейтенант Гёте, Вы в порядке?       — Что? А, да. Я в порядке, извините, — минутная заминка. Поворот головы и встреча с теплым взглядом Ханджи. Так спокойнее, но только до того момента, пока я не встречаюсь с полной её противоположностью – капитаном Аккерманом. Если взгляд Ханджи говорит о том, что всё в порядке, и выражает только поддержку, то взгляд капитана, напротив, символизирует уничтожение всего живого.       — Думаю, перед вылазкой уже всё готово. И помните – наша цель вычислить предателя. Я назвал всем разную информацию о местонахождении Эрена Йегера в построении, — Эрвин, как всегда, отличается умом и сообразительностью. — Теперь ступайте, позже ещё поговорим.       Эрвин уходит, по всей видимости к себе в кабинет. Следуя его примеру, ухожу в сторону казарм, направляясь в свою комнату, чтобы заполнить оставшиеся бумаги и отчеты о прохождении подготовки рядовых.       В этом году 104 кадетский корпус выпустил по истине сильных бойцов и воинов человечества. С их приходом мы обрели больше надежды на спасение, но и столько же проблем. Чего только стоит один Эрен Йегер — молодой и способный солдат, имеет непоколебимую волю и жажду свободы, но без минусов не обошлось: он имеет силу титана, с которой пока не в силах справляться в должной мере, чтобы никого не прибить.       Ханджи ежедневно тренирует его и изучает способности, но пока тщетно. Времени у нас осталось мало, для подготовки выпускников, которые пополнят наши ряды, обычно уходит два-три месяца, на этот раз мы имеем всего один месяц в запасе.       Дойдя до своей комнаты, я кладу руку на дверную ручку, собираясь уже потянуть ее на себя, чтобы открыть, как прямо перед моим лицом возникает мужская ладонь и захлопывает дверь обратно.       — Зайди ко мне, — так холодно может говорить лишь один человек, спина покрывается мурашками, и я киваю, уже следуя за мужчиной.       Эта минута, что мы шли до кабинета капитана длилась будто целую вечность и наконец войдя в комнату, я закрываю за нами дверь, продолжая молчать.       — Что с тобой происходит? Твое лицо за сегодняшний монолог Эрвина сменило весь спектр эмоций. Ты забыла, что я тебе говорил? Не привязывайся к этим кадетам, восемьдесят процентов из них помрёт уже на второй вылазке за стены, — Аккерман попал в точку.       Переминаясь с ноги на ногу, я ответила:       — Леви, я не привязывалась к ним, я лишь думаю о том, что каждый из них по-своему уникален, и если мы лишимся хотя бы кого-то из них, то потеря будет стоить нам слишком дорого. Они не обычные солдаты, не такие, какими были мы – они надежда человечества.       — Так говорят и про нас с тобой, сильнейшие воины человечества, и бла-бла-бла. И что теперь? Мы избавили мир от титанов? Мы подарили людям свободу? — вопрос риторический, но впечатывается в мозг прямо через барабанные перепонки, следуя к нервным окончаниям на пальцах, которые непроизвольно сжались от этих слов.       — Нет, — сухой ответ, сухому вопросу, все как полагается.       — На этом можно и закончить. Иди к себе и выдели хотя бы жалких минут пять, чтобы подумать над моими словами, пожалуйста, — он смотрел на бумаги на своем столе, а я на него.       Леви Аккерман – один из двух сильнейших воинов человечества, сидит и перебирает бумаги и отчеты как секретарь в библиотеке. Я даже не заметила, как засмотрелась на долгие две минуты, за что и поплатилась замечанием:       — Эрна, прекрати пялиться, иди уже решай свои собственные дела, либо сейчас останешься здесь и будешь заполнять мои отчеты, раз тебе заняться нечем.       Остолбенение вмиг прекратилось, и я сделала шаг назад, заведя руку за спину и нащупав ручку, толкнула ее от себя, открывая себе дверь в спокойную жизнь.       — Пока, Леви.       — Иди уже, — даже взгляда не удостоилась, как и всегда. Неужели за эти года не проскользнет ни намека на дружбу?       Закрыла дверь и двинулась по коридору к себе. Зайдя внутрь, обратила внимание на настенные часы, прошло всего двадцать минут, а в моей голове это все было обставлено так, словно я простояла там добрые два часа.       «Добрые?» — пронеслось в моей голове, отчего я невольно хмыкнула и улыбнулась. Поистине, ни один разговор с капитаном нельзя было назвать ни добрым, ни злым. Нашим разговорам подходят только описания, присущие пустыням или деревням в период засухи, когда даже дышать нечем и становится неимоверно... жарко? Нет, скорее холодно. Тогда, это не пустыни, а заснеженные поля без деревьев и кустарников, где даже дикому зверю скрыться негде и всё как на ладони. И холодно, безумно, до дрожи, пробирающейся до самих костей.       Пройдя наконец вглубь комнаты и скинув с себя куртку, села за стол, как тут же раздался стук в дверь.       — Войдите,— включила в голосе нотки начальника, на случай, если это кто-то из новобранцев.       В комнату, просунув голову в дверь, заглянула Ханджи. Она была, как всегда, в приподнятом настроении и вся взъерошенная, как безумный ученый. Хотя на деле она таковой и являлась: сумасшедшей, которая даже рисков не видит в том, что творит. Будь её воля и возможности – она бы завела себе на заднем дворе казарм титана, в качестве сторожевого пса.       — Могу войти? — женщина слегка улыбнулась и уже наполовину стояла в комнате, все еще держа дверь чуть-чуть приоткрытой.       — Конечно, мои двери для тебя всегда открыты, — вымученно улыбнулась и откинулась на спинку стула, ожидая что она мне расскажет на этот раз.       Ханджи вошла и прикрыла за собой дверь, присаживаясь на кровать позади меня, я не отрывалась от отчета, который взяла в руки перед тем, как Зоэ зашла в мою комнату. Так как первое время она сидела беззвучно, у меня было время пробежаться глазами по бумаге, которую держала, крепко взяв с двух сторон. На ней были имена всех тех, кого мы потеряли в прошлой вылазке. Губы сжались в тонкую линию, а глаза защипало. Шумно выдохнув, я отложила эти отчеты до того момента, пока не буду готова к их заполнению, сжав пальцами переносицу.       Спустя минуту повернулась лицом к Ханджи, которая все это время с видом нашкодившего ребенка, сложив руки на колени, сидела и рассматривала мою комнату, будто пытаясь найти предмет, за который можно было бы зацепиться.       — У тебя тут убранство не хуже, чем у капитана, у него тоже все как в морге: холодно, стерильно и ни одной лишней детальки. Будто тут и не живет никто, — она улыбнулась и пожала плечами. А ведь действительно, у нас комнаты не отличаются абсолютно ничем, кроме того, что они расположены зеркально. Если бы я по ошибке зашла в его комнату, даже не сразу бы заметила это.       — Ханджи, чего ты хотела? Ты же не пришла делать комплименты моей комнате, верно? — вышло, конечно, немного грубовато, но настроение было не к чёрту.       — О. Да-да, я хотела позвать тебя на костер. Ну. Ой, ну точнее на посиделки у костра. Ребята новобранцы решили собраться и отметить поступление в разведку, ну вот я и увязалась за ними, нет ну а что, я тоже еще хоть куда, — она хихикнула, и я повторила это действие вслед за ней.       — Не рановато ты себя состарила? Мы им пока что в старшие сестры годимся, а там, глядишь, выпускничков через десять, уже только в тётки, но еще даже не в матери, — я оглядела свой стол, на котором из незаконченных бумаг оставались только отчеты о погибших и незначительных деталях той вылазки, глубоко вздохнув, продолжила.— Пошли уже, а то вся изъерзалась уже.       Она, довольно ликуя своей победе, что удалось вытащить меня хоть куда-то, направилась к выходу. Пока я закрывала свою дверь на ключ, Ханджи стояла, уперевшись плечом о стену и заговорщически поглядывала вглубь коридора. Уловив ее действия, решилась все-таки спросить:       — Ты кого-то еще хотела позвать? Неужели Эрвина? — я закатила глаза, эту женщину было не остановить, если она что-то задумала.       — Хуже,— понизив голос до полушепота сказала она, — я собираюсь вытащить туда капитана.       — Сдурела? — я посмотрела на нее глазами человека, которому словно только что объявили, что-то невообразимо глупое и бессмысленное (хотя это так и было).       — Нет, а вдруг получится, — мы все еще перешептывались, находясь максимально близко, как будто обсуждаем какой-то коварный план.       — Тогда иди, я понаблюдаю.       Ханджи отошла от стены и подошла к двери капитана, которая находилась через одну от моей. Наши комнаты отделяла только маленькая кладовая, потому, по всей видимости, она даже не успела придумать что ей сказать. Она постучалась и сказала в дверь:       — Это я, Леви, можешь открыть? Разговор есть!       Спустя секунду и пару копошений, которые были слышны из-за закрытой двери, она наконец открылась. Я не видела его, так как стояла в слепой зоне и могла только слушать их диалог, смотря на свою подругу.       — Чего тебе, очкастая?       — Хотела позвать тебя на улицу, там сейчас новобранцы, — она запнулась и замолчала. Скорее всего капитан выставил руку в жесте, означающем, что ей надо замолчать.       — Нет.       — Даже Эрна согласилась! А ты все не оттаешь, — с этими словами дверь захлопнулась. — ТЫ НЕИСПРАВИМ!       Она стукнула кулаком об закрытую дверь и нервно посмеялась, поворачиваясь ко мне.       — Что ж, это было предсказуемо, ты права. Пойдем уже, этот кусок камня – невозможная задница.       Мы вышли на улицу и направились к ребятам, которые уже разожгли костер и, прям по-детски, переговаривались между собой разными колкостями, что заставило меня невольно улыбнуться. Совсем еще молодые: кому-то шестнадцать, кому-то восемнадцать. Но по их лицам и синякам под глазами от бессонных ночей было понятно, что эти радостные моменты дорого для них стоят, они редки и искренни по-настоящему.       Ханджи дернула меня за локоть и остановилась, как будто резко что-то вспомнила, отчего я развернулась и чуть не влетела в нее. Стоя с максимально, насколько это возможно, вопросительным лицом, выгнув одну бровь, посмотрела на нее. Сейчас скажет какую-нибудь глупость, и мы пойдем дальше.       — Эрна. Стой! Я вино забыла! — ее взгляд выражал такой ужас, будто случилось что-то непоправимое.       — Так вернись за ним, — я посмотрела на нее все таким же непонятливым взглядом, и только потом до меня дошло. — Ханджи, ты думаешь я запрещу тебе напоить новобранцев?       — Так ты не против? — она состроила такую моську, что ей невозможно было отказать. Беспроигрышный взгляд, которому отказать может только капитан Леви.       — Нет, конечно, иди давай уже, а то я не выдержу и начну занудничать в первые двадцать минут этих посиделок, — она отпустила мой локоть и, ликуя, побежала в сторону казарм, в свою комнату, которая скорее представляла из себя склад невероятных и уму непостижимых вещей, нежели спальню.       Я наблюдала за ней в пол оборота пока она неслась до здания, но у самой двери остановилась. Дверь была открыта, и я не видела кто находится на пороге. Учитывая отказ капитана пойти с нами, скорее всего это был Эрвин, потому что Зоэ мог напугать только кто-то из этих двоих. Не став досматривать эту сцену (так как очевидно, что Смита она разжалобит и сможет уговорить дать нам вечер отдыха перед невыносимыми тренировками), я отвернулась и пошла в сторону ребят, двое из которых уже решили устроить спарринг – представление, по всей видимости.       — Так-так-так, а что это вы тут устроили? — уперев руки в бока я встала напротив двоих, кажется, одним из них был тот самый Эрен.       — Лейтенант! — они все так забавно повскакивали со своих мест, выпрямляясь, что мне стало интересно, что же они скажут дальше. — Мы просто проводили соревнование, и Эрен с Жаном решили встать первыми, честно, мы понарошку, — это мне говорил парень со светлыми волосами и глазами цвета голубого безоблачного неба, насколько я помню, на утреннем сборе он называл свое имя, Армин, кажется.       — Твоё имя? — сказала я этому же солдату, который испуганно смотрел на меня, выдавая свою ложь, но руки он держал сжатыми в кулаки, очевидно, пытаясь успокоить самого себя, чтобы не трястись.       — Армин Арлерт!       — Ты очень умный, Арлерт. Но в следующий раз ври, глядя в глаза, а не в пол, и не так испуганно. Успокой себя до того, как солгать, — я держала руки в карманах, стоя в максимально располагающей к доверию позе.       Они все уставились на меня, не веря тому, что я только что сказала. Оно то и понятно: вряд ли ожидаешь услышать подобное от зеркального отражения Леви Аккермана, но им стоит понять, что я не абсолютная его копия или он сам.       — Советы раздаешь? — настало мое время удивляться. Мои глаза расширились, клянусь, мне кажется, до размеров колодца. Уняв этот порыв замешательства, на выдохе, повернулась и увидела невообразимое: Аккерман стоял оперевшись плечом о дерево, скрестив руки на груди и смотрел на нас с какой-то глупой усмешкой. — Вы слушайте эту тётку, она плохого точно не скажет.       С этими словами он подошел и сел на бревно, немного скривившись тому, что новоприбывшие не додумались хотя бы спереть чистые лавочки у входа в казармы, вместо этих пыльных деревяшек.       — Эрна! Я нашла, я тут! — подоспело мое спасение.       — Ну наконец-то, Ханджи, а то капитан здесь уже обзываться начал, — я дала себе вольность в словах, учитывая настроение Леви, надеясь, что этого настроя хватит на то, чтобы не устраивать перепалку хотя бы при «детях».       — Ничего я не обзывался, тебе уже двадцать пять, скоро на пенсию, — он произнес это, особенно выделяя последние слова и потыкал в костер какой-то палкой. Удостоверившись, что костер и так горит надежно и сильно, кинул эту палку куда-то в сторону и сел в свою излюбленную позу, насколько это позволяло бревно, на котором он сидел — вытянув ноги и скрестив руки на груди.       — Уж кому точно пора на пенсию, так это тебе, капитан, — я вспомнила, где мы находимся и подняла глаза на ребят. Честно, это надо было видеть: у всех лица такие, будто они волка на конькобежном забеге увидели в качестве участника. Он уже хотел было что-то мне возразить, но я специально перебила его. — Так, кому из вас уже есть семнадцать? — сказала я, обращаясь уже к рядовым.       — Эрна, главное, что им всем есть шестнадцать, остальное не важно, — Ханджи в своей манере, опустив коробку с вином (господи, она что сама это вино клепает), обняла меня одной рукой за плечи и гордо взглянула на нашу компанию. Переходя на шепот, уже обратилась ко мне, — я даже и подумать не могла, что этот сухарь тоже сюда явится, — она кивнула на Леви. Мы засмеялись, но почти одновременно успокоились под холодным взглядом Аккермана.       — Я сижу в, примерно, тридцати сантиметрах от вас, серьезно? — он наклонил голову вбок, смотря на нас снизу вверх гневным взглядом, из-за чего это выглядело еще более устрашающе.       Под тихую перепалку Ханджи и невыносимого Леви я начала раздавать бутылки с вином, по одной на двух человек, предупредив, что если кто-то пьет впервые, то налегать не стоит, хотя определенно точно, каждый из них завтра пожалеет о том, что вообще позвал нас с Зоэ сюда.       Спустя пару минут было принято решение познакомиться уже по нормальному.       — Я Эрен, но вы уже наверно и так это знаете, — он смущенно почесал затылок, переводя взгляд на девушку в красном шарфе, которая сидела рядом с Арлертом. — А это Микаса, — снова запнулся и посмотрел на Леви, будто ожидая какой-то реакции, но ее не последовало, капитан как завороженный смотрел в костер, сложив локти на коленях и соединив ладони. — Армина вы уже знаете, — с этими словами он сел. Следом поднялась высокая девушка с короткими каштановыми волосами, собранными в хвост.       — Имир, а это, — она указала на девушку, сидящую рядом, у нее были такие же светлые волосы, как у Арлерта, и такие же голубые глаза, но более холодного оттенка, можно было даже засомневаться, что эти двое не родственники, — Криста, — увидев ее сегодня на утреннем построении, я даже подумала, что она из какого-то знатного рода, но как мне потом сказал Эрвин, она сирота и прибыла в кадетский корпус из приюта.       Имир села обратно на бревно, следом за ней поднялся, сидевший правее Кристы парень, тоже светловолосый, но уже с более короткой стрижкой, не как у Армина.       — Райнер, приятно познакомиться, — он оглядел взглядом нас троих, мы с Леви стояли позади сидящей Ханджи. — Мы не сказали утром от куда мы с Бертольдом прибыли, — он посмотрел на парня, вставшего с ним, у него были черные волосы и острый подбородок. — Мы из деревни, которая была разрушена в связи с падением стены Мария.       У большинства здесь похожая судьба. Многие из тех детей, чьих родителей убили титаны после падения стены Мария пошли обучаться в кадетский корпус, либо за неимением других перспектив будущей работы, либо из-за жажды мести за родных.       С места поднялся коротко-выбритый парень, который весь вечер спорил с девушкой, он позже представит её Сашей, а по другую сторону от него сидел тот, кто еще в самом начале вечера дрался с Эреном – Жан. Самого его звали Конни.       После того как все новобранцы представились, что меня несказанно удивило, поднялся Леви и представил нашу скромную делегацию командования и засобирался обратно в казармы, что-то пробормотав о том, что больше никогда не будет ничего пить из рук Ханджи.       Мы так и просидели до глубокой ночи, болтая обо всем на свете, как будто знали друг друга всю жизнь. Жан рассказывал мне о своем нелегком решении вступить в разведку, бросив затею о военной полиции, от чего Конни, буквально, падая с бревна, что-то кричал о том, как Жан глотал свои сопли, признаваясь в том, что пойдет в разведку.       Под тихий балаган я уже засобиралась к себе, как меня в очередной раз остановила четырехглазая.       — Подожди, Эрна, — она подняла куртку с бревна и отряхнула ее, — занеси это Леви, он забыл. Настолько хотел от нас сбежать, — она посмеялась, в ответ я улыбнулась и попрощавшись со всеми пошла к казармам, все еще слыша, как Ханджи вдалеке предупреждала солдат о том, что я не такая уж лапочка на самом деле.       Моя комната располагалась на втором этаже, поэтому плетясь по ступенькам, я уже думала утром отдать куртку ее хозяину, посмотрев, как с утра он будет ёжиться от холода, но поняла, что получать за это тоже не хочется, потому приняла решение собрать всю волю в кулак и пройти лишние пару метров.       Уже почти подняв руку к двери, чтобы постучать, за дверью послышался его голос:       — Входи.       Он что и сквозь стены видит? Я открыла дверь и не до конца закрыв, начала:       — Ты забыл куртку у костра, зашла занести, — он сидел за столом и смотрел на отчеты, которые еще вечером были на моем столе, отчеты о погибших. — А… Почему они?..       — Я же знаю, что тебе бы сил не хватило, — он тяжело вздохнул и привычным для нас обоих жестом потер переносицу. — Давай сюда, — он вытянул руку в моем направлении, ожидая, пока я подам ему куртку. Так я и поступила.       Постояв еще пару мгновений и обхватив себя руками, начала разворачиваться и уже шепотом, выходя за дверь, сказала:       — Спасибо.       Мужчина так и смотрел на закрытую дверь. Он уже по шагам отличал: она это идет или нет. Ничьи больше так не различал, как её. Она бывала у него не так часто, но каждую встречу он хранил где-то глубоко в душе. Хоть так было и не всегда.