šurma

— С утра я тебя дожидался вчера… Они догадались, что ты не придёшь… Ты помнишь какая погода была? Как праздник… И я выходил без пальто, — тихо проговорил Разумовский, направляясь к колодцу с вёдрами в руках. Железо скрежетало, от трения друг об друга.

Сегодня пришла, и устроили нам

Какой-то особенно пасмурный день,

И дождь, и особенно поздний час,

И капли бегут по холодным ветвям.Ни словом унять, ни платком утереть…

«С утра я тебя дожидался вчера»

Арсений Тарковский

      Погода сегодня правда была намного лучше. Солнце прогревало холодную землю, будто бы прощалась с ней, высушивая всю вчерашнюю слякоть. Трава уже совсем сухая и жёлтая, ещё торчит клочками, там и тут. Туман ещё держится в воздухе. Сентябрь закончится быстро, а в октябре уже и снег выпадет. Так говорят жители деревни. Постепенно все друг к другу привыкли. И быт наладился.        Какая-то бабуля пытается поднять вёдра, своими, вспухшими от тяжёлого труда, руками. Сергей не раздумывая подбегает к старушке, предлагая свою помощь.       Вёдра деревянные. Намного легче нести чем железные… Хотя бы ручки не режут ладони. Вода плещется, выливается на ноги. Холодно. — Ты береги себя, носи не снимай. Страх как на сына ты моего похож, — сказала она, когда они доковыляли до хаты. Бабуля положила в руку Разумовского какую-то подвеску и сжала его ладонь в кулак.       Разумовский вернулся к колодцу и уселся рассматривать подарок. И как она поняла что они похожи, коли бабка совсем слепа? Но да не важно это всё… Птица. На подвеске была выбита птица. Забавное совпадение. Почему не снимать? Да и птица интересная… Четыре головы да крылья.       Вода снова плещется в вёдрах и заливает сапоги. Но это ничего, уже видно знакомое крыльцо. Ладони ужасно режет металлическая тонкая ручка. Запах железа от трения об кожу. Поворот. Дверь. Кухня. — Ты чего так долго то? — спросил Игорь, вылезая из погреба с банкой компота. Все волосы его были покрыты паутиной и пылью, которую как бы он ни старался снять, ничего не выходило. — Ты откуда её достал вообще? — задал встречный вопрос Разумовский, удивлённо глядя на банку и, подойдя к Грому, сам начал снимать с его волос паутину. — Да пару дней назад помог дров нарубить, вот нам и подарок сделали, — усмехнувшись ответил Гром и уселся на пол, — Так что, где ты ходил то? — А… Да так, старушке помог воды донести. Конечно не компот, но она мне какой-то… Медальон дала, — начал рыжий, снимая с шеи подвеску, и усевшись рядом на пол, протянул её собеседнику, — Не знаешь, что это? — Где-то видел что-то…- пробубнил полицейский, прокручивая подарок в руке, — Но надо убедиться.       Книжные полки в зале уже тоже рассыпались, кажется что даже при жильцах о них вспоминали не часто. Полки. Полки. И ещё полки. — Вооо, говорил же, что видел. Тётка мифологией увлекалась, от того некоторые думали что она ведьма, — сказал Игорь, открыв какую-то совсем ветхую книгу, — Ну вот, зооантропоморфный идол с четырьмя головами и разведёнными лохматыми крыльями, обнаружен в береговой осыпи на реке Язьва в 1965 году. Первый тире третий век. — А похоже. Но честно, от того яснее не стало, но как я и думал это куда-то в язычество нужно копать, — усмехнувшись сказал Сергей и направился на кухню, — Чай будешь?       Солнечный свет пробивался в окно, сквозь мутное оконное стекло. Из чашки поднимался пар от горячего напитка. С колокольни до сих пор доносится звон, стало быть люди в церковь ещё ходят. Разумовский всё вглядывается в свой подарок и так повернёт и эдак… От книги тоже толку не много. Но стало быть, благой знак, ибо в книге пишут, что носили их с собой, превращая «любое дерево в святилище». В конце концов парень надел медальон обратно на шею и снова, поджал ноги к груди, заворачиваясь в покрывало. Озноб так и не проходит, то ли от того что так сильно похудел, то ли от того что совсем нет энергии, даже на то чтобы греть свой организм. — Что ж ты такой несчастный? — со вздохом спросил Игорь и чуть наклонив голову, с улыбкой заглянул в глаза своему сожителю. — Уже который день знобит, — тихо произнёс рыжий, пытаясь улыбнуться. — Так, сидеть, — произнёс Гром, подойдя к собеседнику, от чего тот непроизвольно дёрнулся, и коснулся его лба сначала рукой, потом губами, — Температуры нет.       Разумовский чуть сдвинул брови, глядя в пол. И от чего такое беспокойство и участие? Не сказать что оно неприятно, после такого длительного тотального одиночества… Но просто непонятно. — Раньше бывало такое? — всё пытался докопаться до истины полицейский. Он сел обратно и начал задумчиво разглядывать сожителя. — Только от нервов, — ответил рыжий, повернув голову к Грому, — Значит рано или поздно отпустит.       Словно в детстве, Разумовский выставил руки из-под покрывала к солнцу и сложил руки, так, что на стене появился силуэт какого-то животного. Игорь лишь молча наблюдает, отпивая горячий чай из кружки. На столе лежит всё та же книга, с множеством картинок с похожими бляшками в «зверином стиле». — Я кстати в книге вычитал, что у них там на… Этой… Ну как её… Язьве, в мифологии есть божество, которое они называют Шурма, — усмехнувшись сказал рыжий, взявшись за свою кружку, — И питается он человеческим мясом. — Шурма? — усмехнувшись переспросил его Игорь, стараясь придумать шутку про своё любимое блюдо, прежде чем его собеседник продолжит, — Ещё и мясом человеческим… — А ещё он жил на солнце, с огромным вороном. И люди поклонялись ему, принося в жертву детей и овец, — продолжил рассказ Сергей, уже несколько помрачнев, — Однажды люди не выполнили вовремя условие своего благоденствия, за что он и наслал на них гигантского ворона, крылья которого при полёте издавали гром, а его клюв извергал пламя. И птица огнём изничтожила весь народ. — в конце он совсем помрачнел и поднял взгляд на собеседника, — А правителей народа изгнал в дремучие леса.       Тут же шутки про шаурму отпали сами собой. Игорь молча перевёл взгляд на рыжего, понимая о чём тот задумался и к чему он это всё вёл. Разумовский же достал из-под одежды подвеску и ещё раз взглянул на неё. Глаза снова начали слезиться, а в носу неприятно защипало. Гром со вздохом поднялся с места и, взъеровив рыжие волосы, погладил собеседника по голове. — Это не твоя вина, — произнёс полицейский, забрав со стола пустые кружки, и снова наполнил их чаем, — В том плане что… Руками невинного безвольного человека делались ужасные вещи, о которых он и подумать не мог.

***

      Солнце всё ещё грело. От чего Разумовский и сидел на крыльце, совсем сжавшись под старой шинелью и в валенках, ибо сапоги так и не высохли, после утренних походов за водой. Он подобно ящерице что греется на камне, залитом солнцем. На солнце ярко-рыжие волосы казалось сами светятся, излучая тепло. Гром рубил дрова ибо к осени это единственный вариант прогреть весь дом. Печь которая до того в доме казалось была чисто символически, придется эксплуатировать. Со всеми хлопотами Игорь уже и перестал надевать кепку, а кожаная куртка сменилась на армейский полушубок. Всё стало совсем иначе. Теперь он совсем походил на человека с тех фотографий из зала. — Держи, не мучайся, — сказал Гром, сняв свой полушубок, и подошёл к Разумовскому, — Я ж думал ты в доме сидеть будешь, — добавил он, присев на корточки, чтоб быть на одном уровне глаз с собеседником и накинул ему на плечи свою дублёнку. — Игорь, почему ты обо мне так печёшься, ну в самом деле? — вздохнув спросил Сергей и посмотрел полицейскому в глаза. — Оказываясь в трудных ситуациях, мы должны помогать нашим близким, — сказал Гром, слабо улыбаясь, и, поднявшись на ноги, снова растрепал рыжие волосы. Не дожидаясь какой-либо реакции он вернулся к груде дров и начал их складывать, корой вверх, чтобы те оставались суше, как можно дольше. — Нашим близким? — шёпотом произнёс Разумовский и тихо усмехнулся. В голове пронеслось неприятное воспоминание. Он сжал ворот полушубка, кутаясь в него сильнее и, снова о чём-то задумавшись, уткнулся носом в мех.

***

      Шуршит старая плёночная катушка. Изображение снова скачет по белой стене. Цикличная сцена из «Сталкера» Тарковского с железной дорогой. Искажённый звук рельс. Плёнка кажется начала размагничиваться. До того Игорь читал «Пикник на обочине» Стругацких, но до экранизации руки так и не доходили, да и сказать по правде не то что бы она интересовала его. Сейчас же он старательно вглядывался в кадры, стараясь ничего не упустить. Тут чёрно-белая съёмка сменяется цветной. Сергей сидит словно вжатый в диван, боясь лишний раз шелохнуться. Синий свет проектора освещает два молодых профиля.       Зона — это… очень сложная система… ловушек, что ли. и все они смертельны! Не знаю, что здесь происходит в отсутствие человека, но стоит тут появиться людям, как все здесь приходит в движение. Бывшие ловушки исчезают — появляются новые. Безопасные места становятся непроходимыми, и путь делается то простым и лёгким, то запутывается до невозможности! Это — Зона. Может даже показаться, что она капризна, но в каждый момент она такова, какой мы её сами сделали… своим состоянием. Не скрою, были случаи, когда людям приходилось возвращаться с полдороги, не солоно хлебавши. Были и такие, которые… гибли у самого порога Комнаты. Но все, что здесь происходит, зависит не от Зоны, а от нас!

«Сталкер» 1979г.

      Ещё буквально вчера весь пол был погружён по щиколотку в воду, от непрерывного дождя. Быть может здесь они и нашли «зону» и этот дом почти что та самая комната, где исполняются «самые выстраданные желания».       А тогда он просто подошёл ко мне и сказал: «Пойдем со мной». И я пошла, и никогда потом не жалела. Никогда. И горя было много, и страшно было, и стыдно было, но я никогда не жалела и никогда никому не завидовала. Просто такая судьба, такая жизнь, такие мы. А если бы не было в нашей жизни горя, то лучше бы не было, хуже было бы. Потому что тогда и счастья бы тоже не было. И не было бы надежды. Вот.       Разумовский слабо улыбнулся, вглядываясь в кадры с курящей Алисой Фрейндлих. Её монолог приятно отозвался внутри. И снова паралель с собственной жизнью. Парень перевёл взгляд на сожителя, вероятно думая, что тот уснул, не дожидаясь конца фильма. Однако Игорь со всей собранностью и вниманием вслушивался в каждое слово. Вероятно он тоже подумал о том, как иронично слышать почти собственные мысли с проигрывателя. — А ты?..– начал рыжий, абсолютно серьёзно глядя на Грома. Он дождался когда тот тоже посмотрит ему в глаза, –… Жалеешь, что сбежал? Со мной.