Двенадцатый способ применения жгучего перца

– Альбус, ты не вовремя! – рявкнул Снейп, помешивая по часовой стрелке в котле на один литр свою новую разработку. Рявкнул в появившееся в зеленом пламени камина лицо директора школы.       – Северус, не сердись на старика, приходи, как закончишь с зельем, на галерею, погода сегодня просто волшебная, не сидится мне в кабинете, – скороговоркой проговорив все это, Альбус с белой бородой и всем остальным, к ней прилагающимся, исчез в затухающем лепестке зеленого огня.       – Ну как всегда, то погода у него, то еще что, – ворчал профессор зельеварения волшебной школы, – а когда мне прикажете своими делами заниматься? – риторически вопросил он неизвестно кого.       Профессор Северус Тобиас Снейп, самый молодой Мастер зельеварения в Европе, и это даже сейчас, спустя двенадцать лет после присвоения ему звания Мастера Всемирной гильдией зельеваров, аккуратно снял с огня котелок и удовлетворенно вздохнул – вариация Антиликантропного Зелья выглядела именно так, как он и задумал. Она пахла волчьим лыком не так навязчиво, как зелье Белби, потому что он добавил корешок лунного горецвета, тем самым удлинив срок действия зелья до двух суток и вдобавок почти избавившись от мерзковатого душка.       Заказчиком зелья был его старый приятель Фенрир, у того подрастали два племянника, которых он планировал отдать учиться в магловскую школу.

***

Мальчик не походил на Джеймса Поттера, скорее напоминал его самого в детстве. Снейп наметанным глазом оценил старую и слишком свободную одежду, неприкрытый испуг и судорожное движение, весьма напоминающее попытку сбежать при виде кинувшихся к нему с поздравлениями люмпенов, постоянно околачивающихся в Дырявом котле, и решительно накинул на себя Дезиллюминационные чары.       Дамблдор, что поручил ему следить за Квирреллом, сегодня останется без доклада. Сегодня он проследит за знаменитым Мальчиком-который-выжил, потому что этот его перепуганный донельзя вид говорит о чем угодно, только не о том, в чем его все десять лет уверял Альбус. Дети, выросшие в холе и неге, так себя не ведут. Ему ли, девятый год деканствующему на факультете исключительных отпрысков исключительных семейств, не знать, что воспитанные в любящих семьях дети, все, как на подбор, прибывают в Хогвартс уверенными в себе.

***

Хагрид бросил ребенка одного со всей поклажей и активировал портключ его собственного, снейповского изготовления, зачарованный буквально вчера до двух пунктов – к какому-то островку и к хижине лесника, а Снейп под Дезиллюминационным заклинанием проводил младшего Поттера от вагона электрички до дверей дома и выслушал несущийся оттуда поток визгливой брани. Теперь координаты мальчика ему известны, осталось убедить директора отпустить его в отпуск до начала учебного года, тогда он сможет начать выполнение просьбы Лили. Эту просьбу в зачитанном до дыр письме он намеревался выполнять, лишь когда мальчик начнет учебу, если несомненно пошедший в отца наглый мелкий Поттер будет влипать в неприятности слишком сильно.       Но случай в Дырявом котле, сведший их, таких одинаково несчастливых в детстве, его решение изменил. У него-то мама была любящая...       А за своим Квирреллом Альбус пусть наряжает своих дружков из фениксовцев, вот, например, Элфиас Дож вполне еще бодр, – чудится чудаку-старику всякое, а он отдувайся.

***

На следующее утро Снейп забрал мальчика вместе с его сундуком, совой и палочкой якобы в пришкольный лагерь на подготовительные курсы, а сестра Лили еще радостно всучила увязанные в тюк нестиранные рваные штаны и рубашки, сверху припечатала раздолбанными ботинками, а на тихое прощание племянника, перепуганного строгим видом профессора, сквозь зубы пробормотала что-то про ненормальных.       Тюк с одеждой и ботинками Снейп еще на входе в парк решительно выкинул в мусорный контейнер, под восхищенным взглядом мальчика уменьшил сундук и клетку и приказал сове лететь к нему домой, пристально посмотрев той в левый глаз. Затем Снейп взял Гарри за руку, аппарировал к себе домой и не сразу сообразил, что происходит, когда того вывернуло желчью на пол, Снейп до этого никогда не аппарировал с детьми. Гарри спросил, где ему взять ведро с водой и тряпку, чтобы вымыть пол, и тут же попросил первым делом обучить его этому Эванеско. Для того, пояснил он как само собой разумеющееся, чтобы дома убираться было легче.

***

Гарри все здесь понравилось, весь запущенный двухэтажный дом, и пыльный чердак, где у Букли было свое место, и подвал с зельеварней, и кухня с волшебным очагом, и свои две комнаты, одна на первом этаже и вторая на втором, кабинет и спальня соответственно.       Понравился и крошечный задний дворик, где у Снейпа на крыльце стояло кресло и росла пара кустов; заросшая травой полянка между ними стала любимым читальным местом для Гарри, которого Снейп выгонял на улицу для приема солнечных витаминок. Наверняка мальчик эмпат, дар очень редкий среди самовлюбленных магов, потому что бояться Снейпа он перестал как-то очень быстро, на язвительность профессора отвечал все более смелой улыбкой, по утрам варил кофе ему и какао себе, помогал в зельеварне и быстро освоил все бытовые уборочные чары.       Разговор перед отъездом в Хогвартс завершился двусторонним Обетом молчания об их дружбе. А как иначе это называть, если мальчик, разбуженный приснившимися кошмарами, бесстрашно залезает Снейпу за спину, спальни-то рядом, и утром нисколько не смущается, что снова проснулся не в своей кровати, и убежден в том, что лечение от Снейпа ему поможет, и еще многое доверчиво воспринимает Гарри от взрослого, впервые проявившего о нем искреннюю заботу.       Талант эмпата, если он однажды проявился, больше не загнать вглубь, и Снейпу стало намного спокойнее, мальчик теперь будет чувствовать малейшую фальшь.       Именно для этого он сварил из редчайших ингредиентов зелье для раскрытия Даров – себе на такое удалось лишь к седьмому курсу накопить – и тихо охуевал от количества блоков, навешанных на Гарри, что с болью лопались целые сутки, и от терпения мальчика, поверившего, что это для его пользы. Но он не Дамблдор, и скрывать от ребенка ничего не стал, – и что будет очень больно, и что слабость продержится пару дней, и что чары теперь будут получаться все лучше. Блокировка Даров виделась черной ленточкой, уходящей под кожу от шрама на лбу мальчика, Снейп даже не представлял, что это может быть такое, – но как купировать повторную блокировку, знал превосходно. Он закрутил эту черную ленточку, что через неделю снова высунулась кончиком из шрама, вокруг такой же черноты в шраме – и ленточка стала свиваться в спиральку, эту черноту окукливая. Снейп решил, что будет раз в неделю проверять состояние шрама и ленточки тьмы, и если понадобится, опять ее уничтожит.       Гарри убедился, что это правда, про усиление чар после болезненных процедур, а потом радостно показывал другу теперь отлично получающиеся бытовые чары. Они у Гарри выходили как бы не мощнее, чем у Снейпа, и вскоре в доме не осталось ничего пыльного, грязного или сломанного, а уж кулинарить так, как этот мальчик, у Снейпа никогда не получалось.       Обучал Снейп мальчика не зельеварению или трансфигурации, а именно чарам – потому что Гарри оказался довольно въедлив, и именование Хогвартса в письме школой Чародейства воспринял буквально. Причем чарам беспалочковым, древним, даже первобытным, чтобы потом в школе себя не выдать. Для чего такие предосторожности, Снейп не мог бы объяснить, но чутье двойного агента, однажды полгода балансировавшего на лезвии бритвы между двумя сильнейшими легилиментами, подсказывало поступать именно так.       

***

Гарри медленно провел над шестью картофелинами рукой с округло согнутой кистью, и те постепенно лишались кожицы – мальчику нравилось смотреть, как невидимый нож аккуратно снимает кожуру. Картофелины, повинуясь следующему жесту, легкому прокручиванию кисти, плавно ворочались круглыми боками в миске с водой. Потом, после показанного им оттопыренного большого при сжатых остальных, плавно же поднялись и легли на разделочную доску, куда им было указано, неожиданно, мизинцем. Не указательным пальцем, а именно мизинцем. Почему так, Гарри пока не задумывался – ему нравилось применять жестовое бессловесное чародейство, и он им развлекался с утра до вечера все тридцать волшебных дней, что прожил в доме Друга.       Гарри сделал рубящее движение кистью – и невидимые ножи аккуратно нарезали картофелины на ровные ломтики, потом ломтики переместились на сковороду с раскаленным маслом и каждые тридцать секунд там переворачивались, хотя Гарри уже перешел к курице. Пролонгировать жестовое чародействие у Гарри получилось не сразу, но он старался, и сегодня победил самого себя.       Гарри проговорил про себя Брахиам Эменди и сделал такое как бы цапающее движение указательным и большим пальцем, как будто пытался вытащить занозу из кожицы ощипанной курицы. Этот жест, наряду с комплексом для потрошения и ощипывания птиц, был зарисован в толстенной кулинарной книге за авторством Флориана Фортескью – Снейп по просьбе мальчика все-таки купил это пособие для волшебных поваров.       Потом Гарри сделал щелчок по куриной тушке теми же большим и указательным, и тушка курицы обмякла без скелета, косточки которого оказались в мусорном ведре. Невидимые ножницы, повинуясь произнесенному про себя Секо и жесту, понятному всем играющим в "камень, ножницы, бумагу", то есть режущему движению указательного и среднего пальцев, разрезали ее ровно пополам.       Гарри снова сделал прокручивающее движение, но теперь уже обеими кистями – и каждая половинка курицы с одним крылышком и одной ножкой погрузилась в заранее приготовленную смесь из соли, молотого перца и оливкового масла. Гарри немного подумал и не стал добавлять чеснок – Снейп не выносит резких запахов, так что он решил отступить от рецептуры.       Листья салата, крошечные помидорки, кубики брынзы и полукольца репчатой луковицы дожидались часа обеда – Гарри их держал в шкафчике под стазисом и смешивал непосредственно перед подачей на стол со смесью из оливкового масла, лимонного сока и соли.       Дождавшись очередной похвалы от Снейпа за прекрасный обед, он очистил посуду с помощью чары-щелчка и отправился читать новую книгу – конечно же, по приготовлению волшебных десертов. Теперь надо подумать, какое движение и жест понадобятся, чтобы заставить работать невидимый волшебный миксер, и Гарри радостно лег спать – отличные идеи для пальцевых жестов частенько приходили во сне.       Снейп понял, что кулинарные книги Гарри предпочитает остальным, даже волшебным сказкам. Из сказок Барда Бидля, все-таки им пролистанных, Гарри заинтересовала лишь одна – про Прыгливый горшок, и он спросил, бывают ли такие, что сами варят кашу? Неудивительно, что следующей книгой, подаренной Снейпом, стало руководство по созданию зачарованной посуды, а еще он купил на Ярмарке Мастеров при Коркитт-рынке гончарный круг и мешок отборной глины.       Потом они вместе соорудили печь для обжига – Гарри радовался, что волшебникам не нужно дров, температура и время выставлялись тоже волшебством; они вместе наложили чары, обустроив в горшке два небольших пространственных кармана – для пары литров воды и двух фунтов пшена. Пшено перед засыпкой в пространственный карман Гарри смешал с солью, и вскоре два волшебника попробовали первую кашу из Горшка.       "Да, – подумал Снейп, – гены пальцем не раздавишь, гончар он и есть гончар".       Горшок Гарри вручил Снейпу в качестве подарка, и тот сразу же уложил его в свой саквояж. Конечно, он не откажется и от заварочного чайничка, кивнул он мальчику, и тот опять сел за крутящийся диск с комком глины.       Теперь Гарри сам зачаровал оба отделения, Снейп только контролировал, как тот держит его палочку, – одно под воду, причем сразу под кипяток, и второе для сушеных чайных листиков, мальчик тут же сам все опробовал и светился от счастья.

***

Уменьшенный гончарный круг, остатки глины и муфельная печка влезли все в тот же саквояж, и Гарри попросил Снейпа научить его, как уменьшать и увеличивать вещи, – но Снейп отказался выдавать его припрятанную палочку, и свою не дал. Потому Гарри пыхтел над беспалочковым вариантом этих чар, Снейп назвал их общими чарами.       Не стоит думать, что беспалочковый вариант общих заклинаний не включает жестовую составляющую, нет и нет, тут все как у бытовых и кулинарных чар, и Гарри старательно вычислял движения пальцами для волшебных слов Энгоргио и Редуцио.       Это получилось вроде бы случайно, в почти таком же цапающем жесте, что при удалении костей из курицы, но Гарри еще свел вместе указательный и большой палец, произнося заклинание уменьшения, как бы показывая, насколько маленькой он жаждет увидеть тарелку, – и тарелка, на которой и упражнялся будущий гений чародейства (а Снейп теперь был в этом уверен), медленно и плавно превратилась в кружок размером в однопенсовик.       Вывод Гарри сделал совершенно верный – и увеличил крохотную тарелочку разведением рук в жесте, каким рыбаки показывают свой самый большой улов. Тарелка, ставшая размером с приличного размера таз, в котором тетя Петунья накрахмаливала простыни, привела бы Гарри в восторг, если бы он от внезапной слабости не свалился бы в обморок.       Вывод – для увеличения сил нужно намного больше, чем для уменьшения.