Очерки

Мужская фигура очаровательно смотрится на верхней ступени пьедестала. Красноватые осколки на костюме поблескивают под лучами сафитов, и я вторю движениям восторженной публики. Аплодисменты порабощают слуховые косточки, пока темноволосый интервьюер закидывает руку на моё плечо и направляет в сторону зоны главенствующего телеканала. — Дина, ты лучшая! — слова доносятся с трибун, и я благодарно приветствую юных болельщиц. Моё творчество оживает в постановках спортсменов, и это оценивается. Полагаю, лепта отношений играет главенствующую роль, но всё же это не усмиряет талант. — Его поклонницы стали твоими? — стебется Макс, и я задумчиво пожимаю плечами. — Полагаю, что вы с Таней стали моими поклонниками раньше, чем Петя стал брать золотые медали. — подмигиваю. — Я? Точно! — капитулирует руками. — Я вообще в шоке до сих пор, что такая красавица не досталась какому-то Райану Гослингу. Усмехаюсь. Сегодня поводов для радости чуть больше, чем комичность в прошлом выдающегося фигуриста, а нынче востребованного корреспондента. И всё же, если первый канал откажется от его услуг, он совершенно точно сможет занять место в стендапе. Усаживаюсь на небольшой пуфик и неспешно провожу рукой по трикотажному платью подчеркивающему все изгибы женского тела. Разрез на бедре обнажается, и я интуитивно скрепляю руки. Так комфортнее. — У нас появилась возможность, дорогие зрители, поговорить с главным постановщиком фигурки в этом сезоне. Дина, как так получилось, что Санкт-Петербург пал перед твоим талантом сочинять истинно превосходные программы? — вопрос из уст Макса издается вскоре, как оператор махнул рукой, заявив о съемке. — Полагаю, Максим, что в твоем вопросе скрывается и ответ. Возможно, я действительно ставлю хорошие программы. Но всё же, говорить о всем Питере будет неуместно. Лишь часть. Мужчина внимательно вкушает мой ответ, а после положительно дёргает головой. — Ну, Дин, давай возьмём мужчин. Петя, Женя, Димка Алиев, Андрюха Мозалев, Рома Савосин… Это считай весь топ нашего нынешнего мужского одиного катания. Тебе приятно доверие тренеров? Киваю. — Безусловно. Но ещё приятнее понимать, что список растет. Если бы ты сейчас, Макс, не перечислил наших чудесных спортсменов, то я бы вновь задумалась, что недостаточно востребована. — усмехаюсь, обнажая нерв своего регулярного самокопания. — Круто, что в том сезоне мои постановки были только от школы Тамары Николаевны, а сейчас я получаю приглашение и от иных тренерских штабов. Отвожу глаза, всматриваясь в пространство позади оператора. Немного отросшие волосы муженьки очаровательно обрамляют его лицо, и я с наслаждением замечаю его улыбку, гласящую о несомненной гордости. — Кто из парней исполняет твою любимую постановку? — подталкивает Траньков на очередную сенсацию для новостных заголовков, и я демонстративно вздымаю ресницы. — Ты уже могла ко мне привыкнуть, Дина, я обожаю сенсации! Улыбаюсь. — Ну, давай так, любимый образ у Пети, поскольку я поклонница этого романа. И считаю, что Дориан Грей в его исполнении чудесен. Музыкальное сопровождение мне больше предпочтительнее у Ромы Савосина, потому что музыку Челентано невозможно не оценить. А за скольжение и пластичность тела, я бы отдала приз Андрею Мозалеву. — Ух какая, на трех стульях усидела! — подстегивает Макс, пока я вновь устремляю взор за камеру. — Ну, и последний вопрос. Когда ты начнёшь чаще появляться в кисс энд крае и поддерживать свой тренерский штаб? Нам не хватает такой красоты в кадре, Дина! — Как только ты исполнишь танец в пачке и пуантах! — иронизирую. — Забились! — отбиваем кулачки. — Дорогие наши зрители, всё для вас! Я обещаю, что исполню лучший балет, и вы сможете лицезреть чудесную Дину Белинскую в кадре! Не спеша обхожу съемочную установку, окунаясь в миловидную улыбку любимого человека. Интуитивно приподнимаю ладонь, и подушечками пальцев убираю пряди мягких волос. Пухлые губы на моем лице искажаются в широкой улыбке жены победителя, и я прижимаюсь щекой к осколкам на его костюме. Отдаленные вздохи оставшихся корреспондентов порабощают слуховые рецепторы, но всё же не вмешиваются в мило воссозданный кокон умиротворения и любви. — Это вам, Дина Белинская-Гуменник. — протягивает букет победителя, и я с удовольствием перенимаю столь милый жест. — А когда ребенок? Искренне усмехаюсь столь резкому порыву, и нервный смешок вырывается из хрупкой грудной клетки. Мда, вот это взрослая семейная жизнь людей, находящихся в гармоничных отношениях и желающих заполучить продолжение в чем-то едином. — Странно, Пётр Олегович, вроде бы вы не упали во время выступления, а мысли у вас явно подбиты экспрессивностью… — загадочно отвечаю я, стараясь изобразить задумчивость. Усмехается и ласково приподнимает моё тело за талию. Тепло разливается под подушечками пальцев, и я испытываю истинное наслаждение, находясь в руках самого лучшего спортсмена, друга и любимого человека. — Ты был великолепен, — произношу я и незамысловато затрагиваю медаль, свисающую с его шеи. — И это только начало, в следующем сезоне я создам тебе наилучшую программу о перерождении. Есть идеи. — Опа, Дина — хореограф в своей привычно искусной среде… — улыбается, оголяя дорожку светлых зубов. Поправляю кожанку, свисающую с плеч, и оставлю отпечаток губ на щеке возлюбленного. Мужчина не скрывает широкой улыбки и ненароком поворачивает голову. Отскакиваю от любимых губ, не желая стать парой под объективом папарацци. — Мда, полтора года женаты, а ты меня стесняешься. Может ещё воду в туалете будешь включать? — брови на его лице немного искажаются, вновь удивляя своими актерскими способностями. — Что? И правда включаешь? Игриво ударяю парня в плечо и изображаю удар оберточной бумаги букета об голову муженька. — Насилие в нашей семье недопустимо, но сдержаться все сложнее. — стебусь. — Так когда ребенок, Динь? — его улыбка схожа с котом из мультипликационного фильма, и я запрокидываю голову, судорожно выдыхая. — Идём. — протягиваю ладонь. Руки сцепляются в замок, пока наши тела направляются в сторону сокрытого помещения Московского стадиона. — Делать детей? — проигрывает бровями, и я пощипываю кожу на его кисти. — Ай, да всё-всё! Завтра гасить ипотеку? Киваю. Последний платеж и официально наше семейное гнездо снимает с себя все обременения. Двухкомнатная квартира в новом микрорайоне Санкт-Петербурга. Казалось, что после нашей росписи это было лишь мечтой, а вот сейчас множество мыслей о воплощении более масштабных фантазий. — Возможно, нам стоит втянуться в приобретение участка? — незамысловато интересуюсь я и пожимаю плечами. — Ну, если мы сможем… Задумывается. — Сможем. Я буду пахать на медали и шоу, но мы построим самый охеренный дворец. — Не-а, хочу наше пристанище. Не дворец, а что-то спокойное, домашнее, современное и не вычурное. Не хочется обладать жильем с золотым унитазом, когда сами не родились во рту с золотой ложкой. — Боже, до сих пор нахожусь в шоке, что мне досталась такая разумная жена… Запрокидывает руку на моё плечо и оставляет поцелуй на макушке. Приятно осознавать, что все твои решения не найдут сурового отказа, а лишь принятие. Да, возможно, нам приходилось наступать на горло своему максимализму, дабы ощущать единое счастье, а не разорванное на части куски нелепых желаний. Это все лишь глупые мечты, увы. Реальность такова, что для достижения необходимо работать. — Как праздновать? Вероника Анатольевна предлагала встретиться в ресторанчике возле гостиницы… — всматриваюсь в глаза любимого человека, и последний пожимает плечами. — Хочу провести время с любимой женой наедине. И поспать! — устало протягивает Петя, открывая дверь раздевалки. Благодарно киваю и пробираюсь внутрь помещения. Светлые оттенки отремонтированного стадиона благодарно воздействуют на психику и побуждают расслабиться и раствориться в ощущениях. Откладываю букет на стол и присаживаюсь на лавочку. — Боже… Опускаю глаза в пол, стараясь унять некую дрожь в теле. Неумело вынимаю прохладный материал из карманы кожаной куртки и нахожу опору кистями в деревянной сидушки. — Эй, родная, ты чего? — усаживается на корточки возле моих ног, пока я нервно покачиваю коленкой. — Душно… Петя беспрекословно поднимается и находит запечатанную бутылку прохладной воды. Снимает крышку с емкости и обеспокоил протягивает ко мне. Перенимаю бутылку и совершаю несколько глотков. Освежающая жидкость скатывается по слизистой оболочке глотки и прежде напряженные нервные клетки немного расслабляются, находя спасение в жидкости. — Мне выйти? — подшучивает Петя, и я не скрываю милой улыбки. Немного ослабляю кулак и вновь сжимаю. Пластик немного царапает ладонь, и я игриво покачиваю головой. — Решишь программированную задачу? — Сейчас? — изумляется. Поджимаю губу, стараясь воссоздать условия. — Дано: двое влюбленных людей, находящихся в браке. Вопрос: через сколько у них появится возможность стать родителями? Недоумение на его лице смешивается с тотальным непониманием. Приподнимаюсь со скамьи, останавливаясь напротив мужа. Вытягиваю пластиковый предмет, демонстративно устремляя тест для взора любимого человека, так жаждущего испытать статус отцовства. — Ответ: примерно через восемь месяцев. Округленные глаза мужчины судорожно мельтешат с теста на беременность до мимики моего лица и обратно. Руками зарывается в волосы, стараясь выровнять судорожное дыхание. — Я… Я счастлив? — его признание звучит подобно вопросу, и я замечаю, как слизистая его глаз обволакивается слезами. — Я чертовски счастлив. Спасибо, Дин! Теплые объятия мужа наваливаются на моё тело, и мышцы ослабляются. — Я люблю тебя… — шепчу. — Люблю тебя в кубе умноженное на бесконечность. И через восемь месяцев формула приобретет новые значения счастья. Всего восемь.

***