Очерки

Локтями нахожу опору в бортике ледовой арены, улыбаясь самой привлекательной. Фигурист выводит симпатичную дорожку шагов, и я завороженно наблюдаю над лезвием конька, так умело разрезающим ледяную поверхность. Лицо парня покрывается красноватой корочкой на щеках, когда он запыхавшись направляется к моему телу. Напускно хлопаю в ладони, срывая милый пируэт от самого чудесного исполнителя актерской партии в профессиональном спорте. — С такой болельщицей я обязан выиграть гран-при, — мило шепчет он, наклоняясь к моим рукам и оставляя мягкую череду поцелуев. — Без сомнений. Густые ресницы, обрамляющие карие глаза, неустанно разрезают воздух, стараясь запечатлеть очередной счастливый момент пребывания с парнем напротив. От него веет спокойствием и защищенностью. — Мне жаль, что я не смогу поехать… — пожимаю плечами, соприкасаясь пальцами со светлыми волосами Матвея. И они мягкие. Кажется, что эпителий соприкасается с перьевой обивкой одеяла. — Это не имеет значения. Я знаю, что по ту сторону экрана на меня будет смотреть самая чудесная девушка и переживать. — уголки его губ приподнимаются, и я одариваю его ответной улыбкой. — Но всё же чертовски жаль, что этапы выступлений не сошлись. Киваю. Да, было бы здорово делить один лёд, но вместо этого тотальная неразборчивость между городами и невозможность обнять друг друга перед выступлением. Но это реалии, и иногда (всегда) они не совпадают с ожиданиями. — Из меня выйдет отличный партнер? — игриво интересуется Матвей, проигрывая бровями. — Ну же, Машуля, скажи, что ты жаждешь заполучить такого красавца себе в пары! Смеюсь. — О да! Я желаю погибать на твизлах, пока ты бесконечно будешь заваливаться на меня! — отыгрываю я, и возлюбленный задорно смеется. — Ты убила всю романтику… — А ты все наши возможности исполнить танцевальные элементы. — утрирую. Прикладывает ребро ладони ко лбу, изображая обморок. Весело подхватываю его тело за локоть, пока его колени по-актерски привлекательно соприкасаются с поверхностью льда. — Ты чудесная, Маш. — Моть… Мягкие губы оставляют след на моих, побуждая прикрыть глаза от наслаждения. Это то, что необходимо. Немного ослабляю рот, побуждая языку партнера проникнуть внутрь моего рта. Кажется, ощущать себя в полном мере невозможно, но именно с ним я ощущаю, как сознание расцветает и одаривает меня главным пониманием, что Я — центр внутренней вселенной. А языки, сплетенные воедино, крутятся вокруг нашей влюбленности и легких взаимоотношений. — Ох! — вскрикиваю, когда руки парня обволакивают мою талию и буквально перетягивают через бортик. — Держись крепче, штурман! — веселится. — Разве я голосовала за тебя как за капитана? — язвлю. Улыбаюсь, обволакивая стройными ногами мужской торс. Я знаю, что именно ему я способна доверять настолько сильно, что сомнения в собственном эго всегда возвышаются в рейтинге. Он — уверенность. Он — эмоциональный штиль. И каждый раз его веселье, задорность и открытость позволяет качаться на волнах и смеяться в полный голос. И это единственная качка, которая приносит истинное удовольствие, а не тошноту. — О чем задумалась? — интересуется Ветлугин, отталкиваясь ребром конька. Пожимаю плечами. — О своем завтрашнем отъезде в столицу… Грустно, когда отношения существует на несколько городов, но обстоятельства главенствуют. Я знаю, мы всегда будем испытывать радость друг за друга, но если обретем успешность в спорте. И увы, чтобы повесить золотую медаль на шею, необходимо тренироваться у лучших. — Хм, а я даже рад, отдохну от тебя… — изображает серьезность, и я наотмашь ударяю в его плечо. — Ауч, больно же! — Жаль, что сломать пока не могу! — свожу брови на переносице и давлюсь смешинкой. — Ты ломаешь моё сердце каждый раз, когда я вижу твое невероятное тело. — жалобно стонет Ветлугин. Поглаживает заднюю поверхность моих бедер, и я чуть сильнее прогибаюсь в пояснице. Находиться в руках партнера при интимных поддержках — привычно, но здесь иное. Любой, даже мимолетный контакт, провоцирует бум из множества вопросов и предвкушения. И мне радостно, что именно этот человек стал обладателем не только фанатской базы, но и главной поклонницы в виде меня. — Я буду скучать по тебе сильнее, чем когда-либо. — уверенно заявляет Матвей, и я наслаждаюсь его неприкрытой естественностью. — Но при малейшей возможности, я окажусь у тебя под дверью, словно Хатико. А если вновь увижу, как рука твоего партнера лезет тебе в… — Заткнись! — смеясь выпаливаю я, обрывая реплику молодого человека. — Нам рано или поздно придется делать выбор. Штиль привлекателен, когда вы оба находитесь на палубе. Кивает. — Я понимаю, Маш, но пока это невозможно… — Верно. — на выдохе. И я согласна. Я не позволю себе покинуть лучший тренерский штаб танцев на льду. Людей, которые вложили в меня больше, чем самые близкие родственники. Люди, которые привели меня к золотой медали чемпионата мира и неустанно направляют за высшей наградой олимпийских игр. И пока я не достигну всего, чего только пожелаю, пока мои ноги будут неустанно бежать во дворец, я не уйду из спорта. Дело не в достижениях, дело в желании жить на арене и создавать искусство. — Ты — искусство, Маша. Я часами хочу любоваться тобой. — Матвей… Иногда мне кажется, что мои мысли становятся прочитанными, подобно уведомлению в социальных сетях. Возможно, два года в близком контакте сыграли свою роль. И вот мы — отражение друг друга с бушующим океаном в грудной клетке. — Я люблю тебя, Моть… — шепчу, утыкаясь кончиком носа в ложбинку на шее парня. — Ого, Мария Алексеевна юбилейный раз за два года, три месяца и двадцать три дня призналась в своих чувствах! Я восхищен! — напускно кричит Ветлугин, крутясь вокруг оси. Темные женские волосы развеиваются по ветру, приятно щекоча макушку. Он схож с моей безграничной любовью ко льду. Такой же шквал эмоций, нелепые ссоры, яркие, словно вспышки, примирения и круглосуточное ощущение себя необходимой. — Мы поставили мировой рекорд по редким признаниям в чувствах. — улыбчиво заявляю я и, определённо, горжусь эти фактом. И так чудесно, что мы не должны доказывать свои эмоции, находясь перед отражением душ друг друга. Штиль никогда не сменит буйность нашей воды. Изумленные глаза Матвея немного округляются, и я наслаждаюсь мелкими морщинками вырисовывающимися вокруг. Уверена, это от истинного счастья и смеха. — Нет-нет, дорогая Машуля! Это ты поставила рекорд, а твой покорный слуга готов каждое мгновение петь дифирамбы о любви! — напускно заявляет Ветлугин и даже откашливается для пущей правдоподобности. — О нет, давай без твоего вокала! — выпаливаю на выдохе и показательно прижимаю ладони к ушным раковинам. Этой неспособностью действительно можно пытать людей. — Пожалуйста, приезжай ко мне… — тихо шепчу я, опасаясь увидеть его в следующий раз на чемпионате страны, но никак не до. — Сразу после. Хотя бы на денечек! — Я люблю тебя очень сильно. И расстояние не усиливает, оно усугубляет пытку по тебе. Но мы справимся. Я знаю, что происходящее способно давить, когда сознание выстраивает за’мок в голове и постоять туда ваши образы, но вместо этого я боюсь не заложить с ним кирпичик, не посадить дерево и остаться на пустой земле непригодной для жизни. — Я дико ревную тебя… — невпопад признается Матвей, и я немного свожу брови на переносице. — Все норовят набиться к тебе в друзья, Маш. И если бы я не был мужчиной, то поверил бы в эту углеводную лапшу свисающую с ушей, но я также был твоим другом пять лет назад. Нихера не понимаю, зачем именно я признаюсь в этом, возможно, ты найдешь меня ущербным, но мне правда страшно потерять тебя. Страшнее, чем обладать тобой. — Моть, мой характер не позволит мне просто взять и отказаться от своих ощущений. Я упертая, наглая, самонадеянная, моментами грубоватая. И это ты боишься потерять? — отшучиваюсь, и парень заливается задорным смехом. — Хм, вот теперь я задумаюсь. — сменяет мимику на серьезную, но я улавливаю, как подергиваются уголки его рта. Вскакиваю с любимого тела и шаркаю мягкой обувью по льду. Да, тренерский штаб захлебнулся бы желчью, если бы увидел подобное исполнение, но это позволяет ощутить себя ребенком. — Анжелика Крылова поставила бы тебя в угол! — отшучивается Мотя, и я смеюсь. Предвкушаю завтрашнюю заливку льда и радостно направляюсь к бортику. Скоро сапсан. В мою прежнюю жизнь с регулярными тренировками и насыщенными мероприятиями. И если в культурной столице — моя любовь, то в Москве — моя сущность. — Буду скучать… — мило произношу и подушечками пальцев изображаю сердечко. — Не сильнее, чем я. — отправляет воздушный поцелуй, и я не скрываю милой улыбки. И штиль никогда не покинет тонкую кожу грудной клетки. Я всегда буду слышать в ушах фразы о признании в чувствах, схожих с бризом волн, бьющихся об берег.

***