Звери, вышедшие из Голгофа

Пламенно. Морозно. Ужасно. Сначала он — это Большой взрыв, который взрывается и образует новые космические ощущения, недоступные для всех людей, и он, воодушевленный тайной, открывшейся только ему, смеётся над непросветлёнными глупцами. Паника. Дрожь. Омерзительно. Потом он — это Большое сжатие. Он взял слишком много для маленького себя, больше, чем он мог бы вынести, не убив себя окончательно, и теперь, испуганно сжимаясь, он схлопывается обратно в сингулярность. Это грешный круговорот его жизни, который он никогда не сможет отмолить у Всевышнего, но уязвимыми ночами он смотрит стеклянными глазами на маленькие звёздочки и бессильно спрашивает: «Не знаю, что ты думаешь, но, Боже, ты меня любишь?» «-----------► — Блять, пожалуйста, отдай. Они мне очень, — Хидео тяжело сглатывает и трёт глаза, которые ужасно пекло, как и всё тело, — Нужны. Прошу, — его потряхивает. — Нет, — устало сказал Чуя, откидываясь на стуле. За последнее время он так часто слышал эту мантру мольбы, что одна реплика не отличалась от другой. Хидео повторял одно и тоже, не теряя надежды, а Чуя это выслушивал, теряя терпение. Хидео мог быть агрессивным, наравне с бешенством, кидаться предметами во всех подряд, а потом стать резко послушным и вежливым. Цель одна: вернуть наркотики, которые Чуя от него спрятал. Чуя психанул, когда понял, что не сможет просто позволять накуриваться в его доме, особенно, с появлением Хигучи. Он хорошо убрал всё, потому что маленькая доза может стать сильным обезболивающим при сложных ранениях. Никто понятия не имел, сколько им ещё терпеть Хидео, лишённого рассудка. С первого дня знакомства Хигучи и Акутагава стали жить у Чуи. Места было достаточно, но о личном пространстве оставалось только мечтать. Спальное место Хигучи находилось на утеплённом балконе, а Акутагава спал в одной комнате с Хидео. До поры до времени. Одной ночью между ними произошла стычка. «-----------► — Чтобы ты делал, если бы был… Хм… Ну… Початком кукурузы? , — возбуждённым тоном спросил он. Акутагава, не до конца проснувшись, тыкнул средним пальцем в угол, где стояла кровать соседа. — Я серьёзно! , — обиженно воскликнул Хидео. — Я тоже очень серьёзно. Пошёл на хуй, — невнятно сказал Акутагава, подумав, что это всё и можно спать дальше. К его несчастью, у Хидео были другие планы. — Хорошо, колючка. Не нравятся вопросы, я расскажу анекдот про голубого жирафа, — он показательно откашлялся, — Значит, один богач сказал… — Я тебе сейчас втащу, — крикнул Акутагава, бодро вставая на ноги. — Попробуй, — Хидео ухмыльнулся и сложил руки за голову. Акутагава схватил его за воротник клетчатой рубашки и приблизил к себе, заглядывая в насмешливые глаза и зрачки, в которых плескалась химия. — Либо ты перестаёшь быть таким раздражающим, либо я тебе что-нибудь сломаю. Ты меня понял?, — он грубо встряхнул его, ожидая покорного ответа. — Дай мне подумать, — Хидео медленно облизал передние зубы, — Нет, не понял, — он маниакально улыбнулся. Акутагава хотел убить его. Прям по-настоящему. И он бы добровольно отсидел срок в тюрьме, зная, от какого дерьма избавился. Он замахнулся и ударил его в улыбающийся рот. Голова Хидео откинулась в сторону, боль пронзила нижнюю губу, но он сплюнул кровь под ноги Акутагавы, пачкая носки. — Это всё? Акутагава оскалился, и следующий удар чётко попал по перегородке носа. В тишине послышался хруст, Хидео издал тихий болезненный стон. Акутагава позволил себе крошечную победную ухмылку. — Ты собираешься так быстро чувствовать себя победителем?, —половина лица Хидео измазана кровью, но он продолжал свои провокации, проверяя, на что способен Акутагава в своей агрессии. Он, к сожалению, заложник своего гнева, поэтому поддался на слова Хидео и смазано ударил его костяшками в челюсть. Тот даже не пытался сопротивляться, и Акутагава потом задумается про мазохизм Хидео. Спустя ещё пару ударов Хигучи ёрзает на матрасе и хмурится от шума. Она заходит в комнату и удивлённо открывает рот, застывая в ступоре. Акутагава приковал к себе Хидео, избивая его раненое лицо. — Отпусти его! Ты что делаешь?!, — Хигучи, срываясь на писк, схватила брата за кофту и потащила на себя. Его глаза потемнели, лик исказился от жгучей злости, он вырывался из рук сестры и пытался попасть по Хидео. Его, кажется, перестала забавлять ситуация, и он просто смотрел, как Акутагава рвётся ещё раз причинить ему вред, осыпая проклятиями и грубыми словами, утирая ладонью кровь из носа. Хидео пребывал в подвешенном состоянии, а потом громко засмеялся, словно всё перед ним — это смешная сцена в кино. Он смеялся и смеялся, и Хигучи казалось, что скоро он начнёт рыдать. На разносторонние звуки пришёл и сонный Чуя. Он удивился ещё больше, чем Хигучи, потому что сейчас Хидео захлёбывался в истеричном смехе с побитым лицом, Хигучи держит Акутагаву, у которого костяшки в крови и безумный взгляд. Вот же блять. — Сука, ты что здесь устроил?, — Чуя смотрел на него сверху вниз и морщил нос от раздражения. — Это всё твой чёртов Хидео, — выплюнул Акутагава. — Он не мой. Ты не имеешь право грубить мне и избивать такого же выжившего в моём доме. — Ебать, спасибо за одолжение, но я не просил меня спасать, если не помнишь, — щёки Акутагавы, на фоне обычной бледности, стали багровыми. Он, как в прошлый раз, толкнул его к стене, но Чуя восстановил равновесие и, замахнувшись посильнее, дал ему пощёчину. Красный след от руки сильно выделялся, может, он ещё какое-то время будет ходить с отпечатком руки Чуи. Акутагава с пустым лицом переваривал произошедшее. Хигучи присела на край кровати Хидео, и они оба притихли. — Всем спать, — первым прервал тишину Чуя. Он кивком указал на Хидео, и Хигучи поняла, что ей стоит обработать его. Он мельком проверил Акутагаву, но тот, в физическом плане, был в порядке. Чуя в заключение хлопнул в ладоши и, выпив воды, пошёл спать дальше. Акутагава поступил разумно и, взяв подушку с одеялом, переместился на кухонный диван. Это, конечно, не кровать, но тут его никто не будет провоцировать. Он долго не мог уснуть, ворочаясь и чувствуя вину. Он бы в жизни никому не признался, что ему стыдно, потому что его холодная, отчуждённая, безэмоциональная броня держалась годами, и все верили в неё. Только когда Акутагава оставался наедине сам с собой, он мог разрешить себе маленькие трещинки в этой броне. Если бы он мог избавиться от неё, он бы не грубил Чуе, действительно хорошо заботился о сестре и не нарывался на драки. Но Хидео он, в любом случае, ненавидит. Так как Хидео был чересчур проблемным человеком, Чуя держал аптечку в комнате, где тот спал. Хигучи достала оттуда ватные диски и перекись. Она начала аккуратно, не надавливая, протирать раны диском. Хидео едва заметно вздрагивал от боли, постоянно изучая содержимое открытой аптечки. Может, там был окси или что-то в этом роде. Хидео отвлёкся от аптечки и переключился на Хигучи. Она была довольно маленькой по возрасту, доброй, эмоциональной и, Хидео ставит ставку, легко поддаваемой на манипуляциях. — Мне так больно, милая. Достанешь мне обезболивающее?,— он притворно мягко улыбнулся. Хигучи залилась краской. Она неловко закончила обработку и осталась сидеть напротив Хидео. — Я не думаю, что стоит. Чуя будет недоволен, — она отвела взгляд и заправила прядь волос за ухо. — Он ничего не узнает, поверь мне. Это просто одна маленькая таблетка, чтобы мне было легче заснуть, — он смотрел, какой смущённой стала Хигучи, и решил воспользоваться этим, — Ты такая красивая. Ты знаешь об этом?, — он положил свою ладонь на её щеку. — Эм, я… Что ты делаешь? Не надо,— она почувствовала, как Хидео поглаживал её лицо пальцами, медленно спускаясь вниз к линии челюсти. — Ничего, просто не могу устоять перед тобой. Я остановлюсь, если ты дашь мне обезбол, или ты станешь моей таблеткой на эту ночь, — он добрался до её горячей шеи, и она вскочила с кровати, нервно приглаживая одежду. — Ладно. Хорошо. Что тебе нужно? — Оксикодон. Хигучи вымученно вздохнула и начала перебирать множество баночек с таблетками. Это было сложнее, учитывая их количество. — Не могу найти. — А что там есть?, — без энтузиазма спросил Хидео. — Литий, Ламотриджин, Карбамазепин, — медленно прочитала Хигучи. Глаза Хидео широко распахнулись. Он так давно не слышал эти названия. Не помнил их вкус. Три раза в день. После еды. Старший брат умолял его не выбрасывать их в туалет. Брат всегда был рядом; когда он неделями хотел умереть в своей кровати и когда хотел создать свою группу, абсолютно не умея играть на гитаре. Брат… — Откуда у Чуи это дерьмо?, — спросил Хидео, боясь лишний раз посмотреть на ненавистные таблетки. — Не знаю, правда. Я уже хочу покончить с этим, — Хигучи зевнула. — Ну, такая вытянутая оранжевая баночка. — Сразу бы сказал, — она вытрясла себе на ладонь одну таблетку и протянула Хидео. — Спасибо. Ты единственная, кто помогла мне, — он улыбнулся, — Ночка сегодня отстой. Не хочешь тоже?, — он указал на таблетки. — А что будет?, — Хигучи недоверчиво рассматривала баночку. — Ничего такого. Расслабишься и заснёшь спокойнее. — Чуя разочаруется во мне, — её, похоже, действительно волновало мнение Чуи о ней. — Твоя жизнь не зависит от него. Давай, вместе примем. Ты не умрёшь от одного окси, обещаю, — он подтолкнул её в плечо, — Тебе станет хорошо. — Точно?, — Хигучи надула губы. Хидео понимал, каким ребёнком она ещё была. — Точно. Она зажмурилась и взяла одну таблетку себе. Они одновременно положили их себе на язык и, хихикая, проглотили. У них появилась общая тайна. — Ты же понимаешь, что об этом никто не должен узнать? Особенно твой братец, — Хидео расслабленно улыбался, чувствуя приход. — Конечно. Ни слова. Они ещё посидели, делясь потрясающими ощущениями, а потом Хигучи на заплетающихся ногах, посмеиваясь, рухнула на свой матрас поперёк. Её голова свисала на пол, но за нарастающей эйфорией ей было плевать. «-----------► После той ночи Акутагава насовсем переселился на кухню, а Хидео жил почти в гордом одиночестве, не считая балкон в его комнате. На следующее утро всем было неловко, но они быстро с этим справились. — Как твоё лицо, уродец?, — спросил тогда Акутагава за завтраком. — Лучше всех. А твоё? — Всё ещё ладонь рыжего. И они беззлобно рассмеялись над друг другом, продолжая привыкать жить вместе. Сейчас же ситуация вышла из-под контроля, когда Хидео призраком слонялся по дому, обшаривая каждый уголочек в неудачных попытках найти пару грамм хоть чего-нибудь. Он зашёл в комнату Нацумэ первый раз, но его не особо сильно волновала обстановка. Он искал. Чуя спрятал даже аптечку, и Хидео просил Хигучи достать ему пару таблеток оксикодона, но она грустно улыбнулась и покачала головой. Все были против него. Это несправедливо. Он отодвигал все книги, выдвигал ящики, поднимал матрас, но там не было ничего, кроме пыли. Хидео открыл шкаф, тщательно рассматривая содержимое, но одежда и предметы расплывались, ускользая от него. Он снова почувствовал липкий озноб, и руки тряслись так, что он бы ничего не смог ими сделать. Хидео опустился на колени; его тошнило, но он продолжал бесцельно нащупывать стенку шкафа. Он упёрся лбом в стену, громко дыша, но стенка начала ускользать от него, и через секунды он проваливается в темноту, приземляясь на бетонные ступеньки. «-----------► Мы не можем устроить ему домашний рехаб. Мы не наркологи, — сокрушённо сказала Хигучи, жуя кашу из консервы. — Предлагаешь в рот ему положить дозу?, — проворчал Чуя, ковыряя свой обед вилкой. Они уже долгое время обсуждали, как поступить с Хидео. Ему было плохо, и они боялись, что его ломка закончится смертью от аритмии или тахикардии, но также хотелось сберечь Хидео и не позволить травить себя дальше. — А если дать ему что-нибудь совсем лёгкое? Просто чтобы убрать симптомы, — предложила Хигучи — У Хидео есть спайс, — подал голос Акутагава, — Жевательный. — Ты откуда знаешь? , — Хигучи подозрительно прищурилась на него. — Я не вчера родился, в отличие от тебя, — фыркнул брат. — Хорошо, я достану спайс. Проверьте его в комнате, — сказал Чуя и направился к Нацумэ. Он хотел начать ритуал муторной распаковки — прятать Чуя умел отлично, — но услышал скрипение дверец шкафа и распахнул их полностью. Стенка болталась на петлях, а квадратная лестница уходила вниз, прямиком в черную пропасть. Чуя ошеломленно выпучил глаза и стал прислушиваться к шорохам из подвала. Шорохи превратились в болезненные стоны. — Кто там? — Это я, — Чуя узнал голос Хидео. Он закатил глаза, потому что кто ещё, кроме Хидео, мог найти потайной подвал и упасть в него. Чуя светит фонариком, который всегда держал при себе, и направляет луч в разные стороны. Подвал не был пустым; многочисленное оружие, тёплая одежда, зимние ботинки, коробки с краской в баллончиках и провизией. Складывалось впечатление, что Нацумэ знал про предстоящий апокалипсис и готовился заранее. Чуя спускается вниз и помогает Хидео подняться. — Что отшиб на этот раз? , — интересуется Чуя. Как Хидео смог дожить до семнадцати, если в любой ситуации получает ранения — загадка. — Почти ничего. Его голос дрожал, и он сам еле стоял на ногах, всё время оглядываясь. — Тут кто-то есть. Он следит за нами, — Хидео пятился назад, безумно метая взгляд в разные углы. Чуя скептически осмотрел помещение и снова осветил его фонариком. — Тут только мы. Хидео замотал головой и схватился за свои волосы. — Пожалуйста, давай уйдём отсюда, он близко. Чуя вздохнул и повёл его под руку наверх. В комнате их встретили встревоженные брат и сестра. — Твою мать, что это? , — спросил Акутагава, указывая на подвал. — Уведи Хидео, — Чуя проигнорировал вопрос и передал трясущегося Хидео в руки Хигучи. Они ретировались, и Чуя закрыл дверь. Он достал тайник со стаффом и забрал оттуда привычные для всех людей жевательные конфеты, только эти отличались коричневым цветом. Чуя положил две штуки в карман и пошёл к остальным. Хидео ворочался на кровати с закрытыми глазами, Хигучи сидела рядом с ним, шёпотом говоря слова утешения, а Акутагава безучастно бродил рядом. Чуя наклонился к Хидео и щёлкнул пальцами у его лица. — Ты меня слышишь? — Закрой подвал, он может прийти сюда, — промямлил Хидео. — У него мания преследования, — грустно сказала Хигучи. — Когда ты стала такой умной? , — вклинился Акутагава. — Дурак, я ходила на курсы психологии! — Остановитесь. Мне просто положить в рот спайс? , — Чуя вспомнил разговор за обедом и словил дежавю. — Нет, блять, попрыгай на одной ноге, покрутись, и этот нарик сам исцелится, — Акутагава развёл руками, и Чуя выгнул бровь, — Боже, да. Чуя надавил двумя пальцами на челюсть Хидео, и она приоткрылась, он положил одну пластинку на язык. — Если что, вторая на столе, — обратился Чуя. Хидео слабо кивнул и начал жевать. — Ну всё, наша работа сделана, — сказал Акутагава, — Теперь разберёмся с подвалом. — Мой дедушка запасся оружием и много чем ещё для выживания. Возможно, он готовился к войне или что-то такое, но вдруг он знал про зомби с самого начала? — Откуда старик узнал? И почему тебе не сказал? Бред, — возразил Акутагава. — Мальчики, какая разница? У каждого будет пушка! , — восторжённо воскликнула Хигучи. — Она права, — согласился Чуя, и Хигучи мгновенно улыбнулась, смущённо пряча глаза. «-----------► Они решили дождаться, когда Хидео придёт в себя, чтобы вместе исследовать содержимое подвала. Чую и Акутагаву утомило ожидание, и оба изнеможённо завалились спать. Хигучи сразу поняла, что роль сиделки чаще всего будет доставаться именно ей. Она побаивалась Хидео после той ночи, ведь он мог позволить себе открытые приставания, но одновременно с опасением, она испытывала любопытство. Хигучи ни разу не ощущала ничего подобного в жизни, как после одной таблетки оксикодона; это было похоже на полёт в космос, который хотелось испытать на себе ещё раз. Ей было интересно, насколько фантастически станет после двух таблеток или трёх. Интересно, как прекрасно чувствуется принятие других видов наркотиков. Она знала, что у Хидео много чего есть, и она могла бы узнать нахождение тайника у Чуи, но Хигучи одёргивала себя от этих навязчивых мыслей. Она не наркоманка и не планировала ей стать. Пока Хидео расслаблено дремал, Хигучи секунда за секундой косилась на спайс, лежавший на столе около неё. Одно движение, и всё. Она испытывала тревожное желание, и оно предательски усиливалось. — Возьми, — спокойно сказал Хидео, и Хигучи дёрнулась. — Ты меня напугал! , — она положила руку на грудную клетку. — Просто следил, как ты борёшься с искушением, — он ухмыльнулся. — Это не так, — Хигучи стало стыдно, — Я не искушена. — Если Ты Сын Божий, бросься отсюда вниз, — Хидео хихикнул, — Это искушение Христа сатаной. — Ты читал Библию? , — изумилась Хигучи. — Да. Сектанты — лжеучителя, — он растрепал чёлку, — Хочешь ещё расскажу? Хигучи активно закивала. — Знает Господь, как избавлять благочестивых от искушения, — Хидео встал с кровати, — А беззаконников соблюдать ко дню суда, для наказания, — медленно двинулся к столу, — А наипаче тех, которые идут вслед скверных похотей плоти, — сжал в ладони химическую конфету, — Дерзки, своевольны и не страшатся злословить высших, — протянул ей. — Что это значит? , — заворожённо спросила Хигучи. — Не знаю, — он легко пожал плечами, — Но зачем жить, если не станем грешниками, угождающими себе? — Я не могу… — Но хочешь? — Хочу. — Угоди себе. Хидео был для неё змеем-искусителем; змей соблазнил её, и она поддалась. Не поздно было выплюнуть спайс, но она не задумывалась об этом, ожидая эффекта. — Как тебе? , — с улыбкой спросил Хидео. — Я счастлива, — улыбнулась в ответ Хигучи. Множество удовольствий она получила в один миг — прилив сил, отличное настроение, любвеобильность и усиленные ощущения от простых действий. Хигучи молилась, чтобы это не заканчивалось. «-----------► — Я хочу себе Desert Eagle!, — жалобный вопль Хидео отражался от стен и ударялся в уши Чуи. — Любой каприз за ваши деньги, — отмахнулся Чуя. — А если у меня двести кредитов?, — в шутку поинтересовался Хидео, лапая самозарядный пистолет. — Тогда не капризничай. Хигучи задорно рассмеялась, и эхо было оглушительным. Они рылись в коробках и полках подвала, выбирая себе средство самозащиты и полезные вещи. Чуя и Хидео почти дрались за Deagle, Хигучи меряла военные фуражки и подозрительно долго смеялась над своим внешним видом, Акутагава отбился от них и выискивал что-то стоящее, лишь обращая внимание на несвойственное поведение сестры. Он взял с полки метательный нож для поражения цели. — Это законно? — Тут всё незаконно, — радостно отозвался Чуя. Акутагава не разделял всеобщего энтузиазма, просто рассматривая всё подряд без восторга. Хигучи долго наблюдала за его хмурым лицом и подбежала к брату. — Ты чего такой кислый, Рю? Смотри, сколько здесь добра!, — на последних словах она подпрыгнула с поднятыми руками. — Ну да, — коротко согласился Акутагава и пошарил рукой за второй ряд ножей, но там, кажется, было спрятано что-то большее и увесистое. Он покрепче взялся за неизвестный предмет и показал его на свет. Это был TEC-9. Акутагава, конечно, не знал названия, но солидный вид пистолета заставил его одобрительно хмыкнуть. — Это что, пистолет и пулемёт потрахались?, — ехидно поинтересовался Хидео. — Вау! Бери его! Бери!, — запищала Хигучи. — Ты себе что-нибудь выбрала? , — Акутагава пытался разобраться с управлением найденного гибрида пистолета и пулемета. — Хочу себе огромный автомат! И ходить в фуражках, — широкая улыбка не сползала с её лица, и она взвинченной походкой кружила над братом. — Ладно. Попроси помощи у Чуи, — сказал Акутагава, желая избавиться от навязчивого общества Хигучи. Она понеслась к спорящим Чуе и Хидео. — Краска бесполезная. Ты что, хочешь собрать какую-нибудь крю?, — Хидео кинул в коробку металлический баллончик. — Ты тупой. С помощью краски можно писать на домах сигналы для остальных выживших, — возмущённо ответил Чуя. — Сам и рисуй на своих домах. Тоже мне, художник, — Хидео закатил глаза, и Чуя свирепо зыркнул на него. — И буду. Хигучи врезалась в Чую, практически сбивая его с ног. — Посоветуй мне автомат!, — вскрикнула она. — Ты правда хочешь?, — он сомнительно посмотрел на её хрупкое телосложение и тяжёлый автомат. Хигучи решительно кивнула, и Чуя сдался. Они подошли к крючкам, на которых висели разного вида и размера скорострельное оружие. Чуя внимательно изучал каждое, вспоминая характеристики, которые ему рассказывал Нацумэ. — Этот прикольный. Мне нравится!,— она взяла АШ-12, и её тонкие руки слегка прогнулись под шестью килограммами. — Российский крупнокалиберный штурмовой, — мечтательно произнёс Чуя, — Высоко останавливающий действия тяжёлой пули крупного калибра, и потому он высоко эффективный в ближнем бою. — Ты так много знаешь, — протянула Хигучи и резко обняла его, положив подбородок на его плечо, — Очень умный, — продолжила она. — Оу, — ошеломленно выдал Чуя, — Спасибо. Когда объятие затянулось и ему стало крайне неловко оттого, как её дыхание опаляло его шею, он мягко отодвинул от себя Хигучи. Она непонимающе хлопала своими карими глазами. Чуя пригляделся и зафиксировал неестественно расширенные зрачки. Он положил руку ей на лоб и поднял голову, чтобы убедиться, что ему не показалось. Хидео стоял в стороне, настороженно наблюдая за его манипуляциями. Если Чуя додумается посветить фонариком, то увидит, как её зрачки не реагируют на свет, и тогда пиздец наступит всему и всем. Хидео фальшиво улыбнулся и хлопнул его по спине, привлекая внимание. — Слушай, я тут подумал, краска действительно полезна. Пойдём тегать, — он пнул ногой коробку баллончиков. — Да, сейчас, — Чуя вновь обратил внимание на Хигучи, которая ничего не понимала и только коротко посмеивалась, — Ты под чем-то?, — напрямую спросил он. Хидео за спиной Чуи отчаянно мотал головой, подавая знаки соврать. — Нет, конечно, — обиженно сказала Хигучи, — Я думала, ты более высокого мнения обо мне, — она шмыгнула носом, словно готова была заплакать. — Прости, просто я… Ну, знаешь, — Чуя сконфуженно усмехнулся, — Прости, ничего, — он отпустил Хигучи и аккуратно пригладил её светлые волосы. Она возвела глаза вверх, где недавно была рука Чуи, и нежно улыбнулась. Хидео облегчённо выдохнул. Пронесло. «-----------► Вооружившись парой баллонов краски и пистолетами, они вышли наружу. Мёртвые улицы встретили их нарастающими в количестве трупами и тишиной, из-за которой звенело в ушах. Хигучи наперевес с автоматом, и камуфляжной фуражкой пошла вперёд, но Акутагава схватил её за руку и вернул обратно. — Первой идти опасно. Хигучи закатила глаза. — Где была твоя забота раньше? — В пизде. Хватит трепаться, — раздражённо прервал их Хидео. — Двинемся к ближайшему магазину, там больше шансов, что кто-то заметит надпись, — распорядился Чуя. Он пошёл спереди, как непризнанный лидер, и человек, который из всех лучше обращается с пистолетом, ведя их в нужную сторону. В напряжённом молчании они дошли до супермаркета, где бродило несколько заражённых. Хигучи мгновенно отреагировала и нацелилась на них, неумело держа оружие, но Чуя, заметив её движения, выбил из рук автомат и быстро проделал необходимые шаги: передернул затвор, выбрал направление огня, снял предохранитель, взялся правильным хватом и открыл огонь. Дымящиеся патроны летели ему под ноги, а заражённые падали, пока никого не осталось. В конце Чуя поставил автомат на предохранитель и с досадой повернулся к Хигучи. — Я же говорил: не стреляй, если не умеешь. Она насупилась, но не ответила. Хидео тем временем уже снял колпачок с краски и приблизился к панорамным окнам. Он увлечённо выводил крупную надпись «SOS» красной струёй. — Какие к чёрту «спасите наши души»? Адрес дома пиши, и что там живые, — сказал Акутагава. — Адрес какой? Акутагава хлопнул себя по лбу. — Улица Хонтё-дори, дом восемнадцать. Хидео криво-косо написал адрес и отошёл подальше, чтобы оценить свои старания. — Ничего не разобрать, — констатировал Акутагава. — Кому надо, тот поймёт, — знающе улыбнулся Хидео. «-----------► После вылазки у всех закончились силы из-за эмоционального дня и поужинав, они отправились по комнатам. Поздно вечером Хидео нашёл под кроватью пыльный ежедневник. На форзаце была подпись. «Чуя Накахара» Он не знал, кто такой Чуя, но он нашёл ежедневник под кроватью Широ и может, они связаны. Вдруг это его брат или отец. Хидео решил оставить при себе новую информацию и пролистнул дальше. На первой пожелтевшей странице красовался короткий текст с детским почерком. «Сегодня дедушка забрал меня со школы и купил мороженное. Мне понравился день потому что я люблю дедушку и мороженное. Это был мой последний день в школе потому что начинаются каникулы. Я обязательно напишу ещё попозже» Хидео искренне улыбнулся и пролистал дальше, но страницы оставались пустыми до последнего. Всё-таки загадочный Чуя не написал попозже. Он вернулся на первую страницу и заметил в углу дату. «07.20.2012» Значит, хозяину ежедневника было десять лет, когда он его завёл, а сейчас ему уже семнадцать. Хидео задумался, жив ли Чуя и знает ли Широ кто это.