revolution 'verse. Конец начала

День 0 9:00 (-24 часа) — Босс, — мягко проговорила Пятница, словно извиняясь, что нарушает атмосферу всеобщего горя. — Здесь директор Фьюри. Он просит срочно переговорить со всеми вами. — Думаешь, мне есть до этого дело? — глухо поинтересовался Тони. Он бы огрызнулся, но онемение было слишком сильным. Казалось, время застыло, и всё вокруг стало нереальным. Он пока ещё не осознал до конца, что Питер мёртв. Нет. Питер мёртв. После небольшой паузы Пятница вновь заговорила: — Он говорит, что это связано с похоронами Питера Паркера. Вот это привлекло всеобщее внимание. Тони даже не знал, что Фьюри так быстро получил официальную информацию (прошло меньше двух часов, чтоб его). В другой ситуации он бы постарался выяснить, как у него это получилось. Но сейчас ему было совершенно наплевать. Питер мёртв. — Передай, что это не его собачье дело, — рыкнул он. Гнев наконец прорвался сквозь онемение. Тони увидел, как подняла взгляд Мэй, сидевшая в углу с Наташей и друзьями Питера. Её глаза покраснели, а по щекам всё ещё струились слёзы. Пятница не успела ответить, потому что раздражающе знакомый голос заявил: — К сожалению — моё. В дверях стоял Фьюри. Тони повернулся к нему, чувствуя, что внутри нарастает злость. Наверное, ему стоило уделить больше внимания вопросу, каким образом директор умудряется проникать в его здания. Он ведь делал это раньше, и было очевидно, что он сделает это снова. Но сейчас Тони мог лишь злиться на то, что этот человек суёт нос туда, куда не следует. Все к такому привыкли, но сейчас это коснулось Питера. Тони удавалось держать директора подальше от мальчика, пока тот был… Питер мёртв. Тони сбился с мысли. Но он знал, что не доверит Фьюри ничего, что касается Питера, даже после смерти, когда, технически, ему уже ничего не может навредить. — Нет, не твоё, — холодно ответил он, выпрямившись и глядя на директора со всем презрением, которое копил для людей, которые его бесили. Фьюри не смутился и уверенно посмотрел на него единственным раздражающе пронзительным глазом и спокойно сказал: — Нет, моё, — и прежде, чем Тони успел что-то вставить, продолжил: — «Щ.И.Т.» отвечает за надлежащие процедуры похорон и утилизации тел людей со сверхспособностями в Нью-Йорке и других районах. Что-то отвратительное всколыхнулось внутри него из-за того, как бессердечно Фьюри использовал слово «утилизация». Словно Питер был мусором, а не человеком, словно его можно просто взять и выбросить в каком-нибудь грёбанном месте, которое «Щ.И.Т.» отвёл для людей со сверхспособностями. Тони угрожающе сощурился и посмотрел на директора. — Утилизация? — прошипел он низким и откровенно злым голосом, глядя прямо в глаза мужчине и провоцируя его снова попытаться сказать что-то столь же неуважительное. Фьюри, казалось, не впечатлился его поведением и спокойно кивнул. — Не самое хорошее слово, — признал, однако, он. Тони мог бы посмеяться над тем, насколько это мягко сказано, но было не смешно. Питер мёртв. Фьюри тяжело вздохнул, словно они все его очень напрягали и отвлекали от важных дел. Как будто Тони сам горел желанием видеть его самодовольную мор… — Старк, мы не можем похоронить его в обычной могиле рядом с родственниками. — Почему это? — Тони говорил холодно, прекрасно понимая, что Мэй и друзья Питера всё слышат. Его даже удивляло, почему Мэй до сих пор не вмешалась — когда дело касалось Питера, она становилась силой, с которой нужно было считаться. Честно говоря, Тони не заставил Фьюри полностью замолчать только потому, что она тоже пока этого не сделала — видимо, она хотела услышать, что он скажет. Питер мёртв. — Он мутант, его тело не может просто лежать на кладбище в Квинсе, где кто угодно может до него добраться. Не говоря о том, что мы не знаем, что именно будет происходить с трупом, и мы никак не можем позволить радиоактивной крови оказаться на общественном кладбище. Это стандартный протокол «Щ.И.Т.». Тони поёжился от слова «труп», никак не желая принять тот факт, что речь идёт о Питере. Заговорила Наташа. Её голос был жёстким, а глаза покраснели. Это никто не комментировал, потому что большинство были в таком же состоянии, если не хуже. — Он прав, Тони, — тихо сказала девушка. — Последнее, чего бы хотел Питер, — это позволить тем, кто пытается воссоздать Человека-Паука, получить доступ к его крови. Мы знаем, что такие люди существуют, а ещё ведь неизвестно, кто или что стало причиной взрыва. Он избегал госпиталей, чтобы не допустить такого. Было бы неправильно сейчас взять и всё испортить. Какое-то время все молчали, и горе клубилось над ними, словно грозовое облако. Потери не были чем-то необычным для их работы, все знали, на какой идут риск, соглашаясь быть супергероем. Но смерть в бессмысленном взрыве кого-то столь молодого, у кого вся жизнь впереди… Это шокировало намного сильнее, чем они готовы были признать. Тони повернулся к Мэй, которая тоже смотрела на него. Она так ничего и не сказала. Её глаза были красными и опухшими, но слёзы остановились. Как бы Тони ни презирал Фьюри, как бы ни желал Питеру самого лучшего, его семьёй была Мэй. Так что решать ей. — Он прав, — её голос был слабым и хриплым от слёз, пролитым по её племяннику. — Пит бы этого не хотел, — тихо добавила она. Тони сглотнул. Он знал, что она права. Фьюри вновь заговорил, нарушая тишину; на этот раз он смотрел исключительно на Мэй: — У нас есть… Специальное кладбище для людей со сверхспособностями. В зоне, охраняемой «Щ.И.Т.», как раз для подобных ситуаций. — А как же его семья и друзья? — не удержался и встрял Тони. — Они ведь захотят прийти на его… — он невольно оборвал себя, — могилу. Фьюри слегка кивнул и пояснил, переводя взгляд на Тони: — Для тех, кто захочет прийти, мы можем установить надгробный камень на участке рядом с его родителями и дядей. Его тело можно поместить на кладбище «Щ.И.Т.» временно, а потом, когда убедимся, что это безопасно, сможем похоронить рядом с родственниками. Тони сглотнул и плотно сжал губы. Мысль, что Питер не может сразу оказаться рядом с родителями и дядей, казалась ему (как и всем остальным) ужасной, но это было самое лучшее решение, других подходящих вариантов просто не было. Тишина затянулась, и Фьюри принял отсутствие возражений за согласие, пусть и неохотное. Он кивнул и развернулся, чтобы уйти, сказав лишь: — Я займусь приготовлениями. Никто ничего на ответил, и, казалось, не собирался. Однако в последний момент одинокий дрожащий голос разорвал тишину: — Я хочу его увидеть. Перед тем как вы… заберёте его, — пробормотала Мэй. — Мне кажется, это не самая хорошая… — Фьюри непривычно замялся. — Дайте. Мне. Его. Увидеть, — отрезала Мэй. Её голос, обычно спокойный, сейчас дрожал, причём непонятно, от горя, гнева, или и того, и другого. Стив поднялся и протянул руку, чтобы взять женщину за плечо; его лицо было бледным от потрясения, но лидерский инстинкт вновь взял верх. — Мисс Паркер, — заговорил он, но тут Мэй резко повернулась к нему. «Гнев», — отстранённо подумал Тони. — «У нас двоих уже пошла вторая стадия принятия горя». — При всём уважении, Капитан, не надо тут никаких «мисс Паркер», — отрезала она. — Дайте мне увидеть моего племянника, — её голос снова дрогнул на последнем слове, но она держалась уверенно и не двинулась с места. Тони мог бы посмеяться над тем, как Стив отшатнулся от женщины на голову ниже него, но он чувствовал лишь, как сжимается сердце от напоминания, насколько сильно Мэй Паркер любила ребёнка, которого воспитала, как родного сына. Стив убрал руку и переглянулся с Фьюри. Тот кивнул. — Ладно, хорошо, если вы так хотите, — он запнулся, увидев, что Тони тоже встал, намереваясь пойти с ними. Фьюри вздохнул. Очевидно, он был недоволен таким развитием событий, но решил не спорить. (Единственное мудрое решение за всю беседу). — Полагаю, это означает, что вы все пойдёте, — он развернулся и вышел, не дожидаясь ответа. Не сговариваясь, вся команда двинулся следом. Тони шёл по пятам за Мэй, сжимая кулаки. Стив шагал чуть позади и напряжённо поглядывал на Тони, словно опасаясь его реакции. А он сам не знал, как отреагирует, увидев тело Питера; было одинаково вероятно как-то, что он психанёт, так и то, что он замкнётся. Честно говоря, Тони не знал, как отреагируют и остальные Мстители. Они все видели смерть… Но это же Питер. Это совсем другое. Побледневшие друзья мальчика брели следом за ними, держась за руки. Тони заметил, что Стив переглянулся с Наташей. Та кивнула и приблизилась к ребятам, тогда как сам Капитан остался рядом с Тони. Ему следовало бы оскорбиться из-за предположения, что за ним нужно присматривать, вот только сейчас он не мог думать ни о чём, кроме Питера. Они шли, их плечи опускались, а горе с каждой секундой становилось всё более осязаемым. Помещение никак не подходило для морга, даже временного. Тони столько всего предусмотрел, проектируя Башню, но даже ему не пришло в голову добавить грёбаный морг. Поэтому Питер лежал в одной из операционных, где понизили температуру, чтобы тело медленнее… Когда они добрались до нужной двери, Тони резко остановился, вынуждая всех сбиться с шага. Стив положил руку ему на плечо, и он не сопротивлялся, невидящим взором уставившись на раздвижную металлическую дверь. Эта она. Та самая комната. Место, где находится тело Питера. Последняя комната в Башне, где он побывает перед тем, как Фьюри заберёт его бог знает куда, а потом окажется в двух метрах под землёй. — Тони сжимал кулаки так, что побелели костяшки. Наташа подошла и прикоснулась к его руке, вынуждая разжать хватку и взять её ладонь в свою. Она тоже была напряжена, так как знала: то, что она сейчас увидит, уничтожит её изнутри, но ей нужно было сохранять спокойное выражение лица, как она делала всегда. Она заметила, что в обычно бесстрастном взгляде Фьюри промелькнуло что-то странное. Горе? Печаль? Она не могла точно сказать. Если бы её не отвлекали собственные чувства, возможно, она бы поняла, что это. Вина. Тогда она смогла бы догадаться раньше. Но сейчас это ощущение исчезло мгновенно, и она не успела ничего понять. Фьюри открыл замок на двери и отодвинул её с тихим скрипом. Наташа последний раз сжала руку Тони и отпустила, чтобы сместиться назад и продолжить приглядывать за друзьями Питера. Она даже не знала, обратил ли Тони на неё внимание, потому что они с Мэй зашли в комнату одновременно. Их обдала волна ледяного воздуха, но вовсе не поэтому по всему телу пробежали мурашки. Дело было в одинокой фигуре, которая неподвижно лежала на холодном металлическом столе, накрытая белой тканью. Бинты обматывали ожоги на руках и ногах — следы от попыток спасти его. Никто их не снял — не было смысла. Они белели на бледной коже фигуры, как напоминание об их неудаче. Потом словно разрушились какие-то чары, и Тони бросился вперёд, оттолкнув Стива. Но вот Мэй замерла в дверях и не последовала за ним. Наташа смотрела на женщину и вдруг чётко заметила, какие именно эмоции пронеслись на её лице. Бросив взгляд на фигуру, она тоже поняла, почему было так сложно поверить, что это тело её племянника. Питер никогда не был таким тихим. — Стив быстро прошёл следом за Тони, не в силах оторвать взгляд от ужасной картины. Тот заговорил, первый раз с момента спора с Фьюри, и единственное произнесённое слово было слабым и хриплым: — … Пацан? — прошептал он, неуверенно протягивая руку к телу. Никто не решился пошевелиться или произнести хоть слово. Как только Тони коснулся холодного неподвижного тела, он содрогнулся, облокотился всем весом на стол и схватил мальчика за руку. Стоявший рядом Стив рефлекторно вытянул руки, готовясь подхватить мужчину, если тот окончательно упадёт. В помещении стояла мёртвая тишина, не считая редких всхлипов друзей Питера. Тони не издал ни звука, но разглядывал тело мальчика так, словно хотел увидеть признаки жизни, или хоть какой-нибудь их след. Стив отвёл взгляд, чтобы не мешать их прощанию. Он быстро оглядел остальных и заметил, что они ведут себя так же. Конечно, это не настоящая приватность, в этой тихой комнате о ней не могло быть и речи, но это единственное, что они могли сейчас сделать. Стив посмотрел на Фьюри и едва не подскочил — мужчина казался… чуть ли не дёрганым? Дёрганый — слово, которое никому и никогда не пришло бы в голову применить по отношению к директору, но это самое близкое определение тому, что сейчас видел Стив. Он выглядел так, словно хотел как можно скорее выгнать всех из комнаты, словно он что-то скрывал. Это было совсем непохоже на него, но потом Стив решил, что на самом деле ему просто некомфортно находиться в комнате, наполненной таким количеством эмоций, и он не знает, как себя вести. Кажется, он вообще никогда не проявлял каких либо эмоций, если не считать недовольство. Мысли Стива о директоре прервались, когда Тони вдруг судорожно вздохнул. Он перевёл взгляд на товарища. Спина изобретателя была прямой, он больше не склонялся на Питером, а внимательно изучал его с нечитаемым выражением лица. — Тони? — осторожно позвал Стив, делая шаг к нему. Растерянный взгляд мужчины стал цепким и проницательным — все привыкли такое видеть, когда его посещало вдохновение или какая-то идея. Однако сейчас Стив, хоть убей, не мог понять, что, чёрт возьми, происходит. В ответ на его вопрос Тони поднял немного дикий взгляд и хрипло заявил: — Я видел, что он двигается. От этих слов у Стива заныло сердце. Надежда, которую он испытал, когда ему показалось, что Тони ненадолго вернулся к своему нормальному состоянию, рассеялась. Он явно был не в себе. Стив видел подобное — некоторые его старые армейские приятели так сходили с ума от горя, что им мерещилось то, что они больше всего мечтали увидеть. Беглый взгляд на Питера показал, что тот всё так же холоден и неподвижен, как в тот миг, когда они вошли в комнату. — Тони… — мягко и осторожно заговорил Стив. Взгляд мужчины тут же напрягся — Стив знал, что он ненавидел, когда его жалеют. — Не надо, — жёстко и отрывисто ответил Тони. Его взгляд потускнел, когда он посмотрел на всех присутствующих и понял, что его никто не поддерживает. — Нет… Я… Я знаю, что видел. Кажется, Стив сейчас впервые увидел, как Тони заикается. Обычно изобретатель мог повлиять на мнение каких угодно людей по какому угодно вопросу. И знал это. Заговорил Фьюри. Он выглядел… Ещё более напряжённым? — Старк, невозможно, — коротко ответил он, и выглядел при этом так, словно мечтал вытолкать всех отсюда. — Хелен Чо подтвердила. Стив прикрыл глаза и прислушался к сердцебиению собравшихся в этой комнате. Он понимал, что Фьюри прав, и Тони кажется, но… на всякий случай. Обычно он отключался от звука бьющихся сердец, иначе бы просто не смог находиться в толпе. Но сейчас он сосредоточился на том месте, где лежал Питер, и… Ничего. Он открыл глаза и поразился, насколько больно его ударило разочарование. Он же всё знал. Шансов не было. Хелен была профессионалом, и она понимала, что делала, когда сообщала им новости. Но… Видимо, надежда не всегда бывает рациональной. Стоявший перед ним Тони всё ещё качал головой, хотя уже не так уверенно. — Нет, — он повернулся к Питеру и окинул его всё тем же внимательным взглядом. — Нет, он же… Заговорил Клинт. Его голос огрубел, и он не поднимал взгляд от пола: (Он уже никогда не сможет стереть из памяти вид холодного бездыханного тела мальчика. Он представил, если бы здесь так же тихо лежали его дети. Этой кошмарной мысли было достаточно, чтобы сойти с ума.) — Тони. Тони, хватит. Его нет. Его больше нет. От этих слов Тони в один миг утратил желание бороться и рухнул, словно марионетка с обрезанными нитями. Стив тут же его подхватил, как собирался, и прижал к груди, чтобы удержать. Тот даже не сопротивлялся, и это показывало, насколько всё ужасно. Стив не знал, как помочь своему товарищу… (нет, другу), потому что Тони не был тактильным человеком. Поэтому он только чуть пожал его руку (Я здесь. Я тебя держу) и постарался удержать его на ногах. Тони не переставал смотреть на Питера, но не проронил ни слезинки. Его глаза были потерянными и испуганными, но сухими. Его лицо застыло от шока, до него еще не дошла вся чудовищность ситуации. (Позже, когда он останется один в лаборатории, слёзы прольются, и множество предметов будет разбито в пьяном отчаянии, но сейчас, перед командой, он был бледным и тихим). Стив тоже молчал, поддерживая Тони и продолжая смотреть на тело. Его глаза не были сухими, но с годами он научился сдерживать слёзы и сохранять лицо. (Позже он уничтожит целый ящик усиленных боксёрских груш, доведёт себя до изнеможения, его кулаки будут кровоточить, а тело ныть. Но он так и не сможет избавиться от стоящей перед глазами картины, как бездыханное тело Питера лежит на столе в импровизированном морге.) Лишь Наташа не застыла, а отошла от друзей Питера и осторожно приблизилась к металлическому столу. Она положила ладонь на лоб мальчика, прикрыла глаза и постаралась почувствовать хоть что-нибудь, хоть малейший признак жизни. Она с самого начала знала, что ничего не найдёт, чего бы там ни говорил Тони, но всё равно расстроилась. Стоя спиной ко всем, она наклонилась и прижалась лбом к холодному, бледному лбу мальчика. — Спи спокойно, паучок, — тихонько прошептала она. Из уголка глаз скользнула одинокая слеза и упала на непослушные, чуть жёсткие от холода, кудри. Она выпрямилась и отошла от тела. Её лицо было совершенно бесстрастным и не отражало никаких эмоций. (Если бы она подождала ещё буквально секунду, то, возможно, почувствовала бы легкое колебание воздуха, когда Питер едва заметно вздохнул). Баки и Сэм стояли в дверях плечом к плечу, решив, что им не нужно входить. Они достаточно повидали на войне и думали, что, чем менее подробно они разглядят тело, тем меньше у них будет топлива для ночных кошмаров. (Не помогло. Разум просто дорисовал недостающие детали). — Мэй, которая парализовано наблюдала за происходящим, наконец пошевелилась. Она не была уверена, осознает ли она что-то или это плохой сон, который скоро закончится. Как и Тони, она приблизилась к телу (телу Питера) и потянулась к его руке. Мэй сжала его холодные жёсткие пальцы, а другой рукой прикрыла свой рот в безуспешной попытке сдержать рвущиеся наружу рыдания. Она не упала, как Тони, но чувствовала, что это может произойти. Краем глаза она заметила, что Стив, который всё ещё держал Тони, следит за ней и готовится тоже подхватить, если потребуется. Но всё её внимание было сосредоточено на Питере. Свободной рукой она провела по его волосам и убрала непослушную прядь, упавшую на лоб. Она делала так всю его жизнь, даже когда ему было всего пять и он только что потерял родителей. Не почувствовав под рукой привычного тепла, она опять всхлипнула. Лишь холод и смерть. Мэй медленно опустилась рядом с племянником, перенеся большую часть своего веса на стол, где лежало его тело. (Стив сомневался, стоит ли ему её придержать.Тони через какое-то время уже смог стоять на ногах и отстранился от его груди. Он ничего не сказал, но, кажется, Стиву не привиделась в его взгляде лёгкая вспышка благодарности. Но Мэй просто на несколько мгновений прижалась лбом к груди Питера, поэтому Стив отвернулся, как и в случае с Тони, чтобы не мешать ей прощаться с любимым последним членом семьи). — Я люблю тебя, дорогой. Очень, очень люблю, — шептала Мэй куда-то в грудь Питера, и белая простынь сминалась перед её лицом. — Ужасно терять тебя вот так, но я знаю, — её сотряс очередной всхлип, — я знаю, что ты занимался тем, что больше всего любил, и поэтому я так горжусь тобой, — она ненадолго замолчала, и её тёплые слёзы упали на холодную, холодную простынь. (Питер никогда не любил холод). — Для меня большая честь, что я могла воспитывать тебя, — отчаянно прошептала она, — и я никогда не прекращу любить тебя, — она судорожно вздохнула и крепко зажмурилась, пытаясь остановить поток слез. (Питер не любил, когда она плакала). Мэй подняла голову и в последний раз внимательно посмотрела на своего племянника, потом склонилась, поцеловала его в лоб и прошептала в холодные кудри: — Прощай, малыш. Она заставила себя сделать несколько ужасно трудных шагов назад. Если бы это зависело от нее, она бы осталась в этой комнате навсегда и никогда не покидала Питера, никогда не покидала бы его в последний раз. Но она знала, что должна это сделать. Она никогда не думала, что может быть что-то страшнее, чем потеря Бена. Она любила Бена. Она очень, безумно его любила. Но, боже, терять Питера оказалось намного хуже. Родители не должны хоронить своих детей. Мэй отошла к Тони, который замер неподалёку. Стив его уже отпустил, он стоял сам. Она взяла его руку и сжала. Глаза вновь наполнились слезами, когда они оба посмотрели на Питера. Сказать по правде, ей не слишком понравился Тони Старк, когда тот явился предложить Питеру «стажировку», и ещё меньше понравился, когда она узнала о Человеке-Пауке. Но любовь к племяннику пересилила её личные переживания, потому что благодаря Тони Старку и Человеку-Пауку он стал таким счастливым, каким она не видела его много лет. Она видела, как Тони защищал Питера, как старался по-своему заботиться о нём, как боролся за его жизнь. Пусть не по крови, но Питер был его ребёнком. И сейчас Мэй нужен был кто-то, хоть кто-то, кто сможет разделить с ней её чувства. Она не сможет справиться с этим в одиночку. И, если этим человеком будет Тони Старк — так тому и быть. Он не пожал её руку в ответ, он не замечал никого и ничего, лишь не отрываясь смотрел на Питера. Но руку не убрал. — Последними подошли попрощаться Нед и Эм-Джей. Наташа проводила их и чуть отошла, но всё равно держалась поблизости. Нед подошёл и схватил Питера за руку. От множества прикосновений она была чуть теплее, чем остальное тело, поэтому он мог подумать — на краткий, блаженный миг, — что его лучший друг жив. — Прости меня, Питер, — его голос срывался, а из глаз текли слёзы. Кажется, они всё время текли, с того самого момента, как он получил новости. Густое, удушающее облако вины окутало его. — Я никогда, никогда не должен был отключать ту сигнализацию. Я не должен был позволить тебе уйти. Я же знал, что ты нарвёшся на неприятности, ты же всегда это делаешь, — (делал). Он отказывался признавать эту всплывшую в сознании поправку. Эм-Джей крепко держала его за вторую руку, и по её щекам тоже текли слёзы. За его спиной мягкий голос произнёс: — Это не твоя вина, — Стив Роджерс говорил, пристально глядя на Неда. — Питер был… убедительным. И никто из вас не предполагал, что это ловушка. Раньше Нед бы с ума сошёл от восторга, что с ним заговорил сам Капитан Америка. Но не сегодня. Как он мог радоваться? Его лучший друг умер, и он в этом виноват. Он больше никогда не будет с ним болтать, строить что-нибудь из лего, никогда… Нед яростно покачал головой. — Моя. Я должен был предположить, — возразил он. Капитан Роджерс смотрел на него с грустью в глазах. Нед бросил взгляд на Мэй и Тони Старка. Мэй в какой-то момент схватила мужчину за руку и, кажется, держала изо всех сил. Будь Питер здесь, он бы обалдел от такого зрелища. Но его тут не было. По-настоящему. И уже никогда не будет. У Неда заныло сердце, когда Мэй посмотрела на него, потому что ожидал увидеть в её взгляде ненависть и отвращение. Но не увидел. — Это не твоя вина, Нед, — прошептала она. Неду хотелось опять помотать головой. Они просто не понимают. Он знал Питера. Они всю жизнь были лучшими друзьями. Он знал, что Питер постоянно попадает в неприятности, и знал, что отключение трекера может привести к ещё одной. Он должен был об этом подумать, должен был, и вот теперь его лучший друг мёртв. Эм-Джей опять сжала его руку и посмотрела глазами, полными слёз. Она понимала. Она не собиралась тратить время и пытаться убедить его в обратном — по крайней мере, сейчас. Он ведь ей не поверит. — Эм-Джей посмотрела на Питера и поняла, что осталась последней, кто ещё не попрощался. А она до сих пор не знала, что хотела бы ему сказать. Она не могла решить, что ему сказать, пока он был жив, поэтому неудивительно, что она не могла решить, что ему сказать, когда он умер. — Хей, придурок, — начала она и поморщилась, когда голос дрогнул на привычном оскорблении. Не следовало… так начинать. Хотя бы не в комнате, набитой Мстителями и родственниками Питера. Оскорбить мёртвого человека, почему бы и нет? Замечательно, Эм-Джей. Она почувствовала, как Нед в знак поддержки пожал её руку, как она пожимала его только что. Почему-то это придало ей смелости продолжать, несмотря на то, что вокруг были люди, которых она толком не знала, а эмоции никогда не были её сильной стороной, даже в кругу семьи. Но она сможет это сделать, ради Питера. Только для Питера. Слова начали литься из неё помимо её воли, и она даже не понимала, что говорит, прежде чем произносила это. — Ты опять пропустил репетицию декатлона, — она горько усмехнулась, и резкий звук в ледяной тишине был каким-то неправильным. — Видимо, Флешу теперь придётся занять твоё место. Она сглотнула от этой неприятной мысли. Флэш в качестве постоянного, а не временного члена команды каждый день будет ярко и резко напоминать ей о том, что она потеряла. Она опустила голову, прикусила губу и закрыла глаза. — Мне жаль, что я не говорила тебе, как много ты для меня значишь, — сказала она, и её голос стал тише. Она никогда в жизни не думала, что признается в этом, но сейчас ей оставалось только жалеть, что она не сделала этого раньше. Что она не заглянула в безумно милые карие глаза, не сказала это и не насладилась его ужасными попытками скрыть удивление. Она этого не сделала. И теперь она могла лишь смотреть на его холодное безжизненное тело и произносить слова, которые он всё ещё заслуживал услышать. — Но это так. Ну… значишь, — пробормотала она. — Я знаю, что я тебе нравилась. Ну, точнее, я была на 67% уверена, — она опять истерически рассмеялась. — Но я слишком боялась хоть что-нибудь с этим сделать. — Нравилась, — прохрипел Нед, вновь сжав её руку. — Но он угрожал примотать меня к потолку паутиной, если я тебе скажу. Эм-Джей зажмурилась, из глаз потекли слёзы. — Ты мне тоже нравился, придурок. Нравишься, — резко сказала она и смахнула слёзы. (Выдают её эмоции, предатели). Глупо, но на короткий, неуловимый миг Эм-Джей показалось, что она видела, как шевельнулась грудь Питера после её слов. Едва заметное заметное движение, а затем снова ничего. Она присмотрелась, наивно надеясь, что, может быть — может быть — его грудь вновь начнёт подниматься и опускаться, потом он встанет и всё будет хорошо… Ничего не произошло. Слёзы полились сильнее, но на этот раз от злости. Злости на себя за мимолетный проблеск надежды, который она нечаянно ощутила, за то, что совершила ту же ошибку, что и Тони Старк за несколько мгновений до этого. Идиотка. Тут тебе не сказки, и люди не восстают из мёртвых, если признаться им в любви. Ты ходишь в научно-техническую школу. Врачи объявили его мёртвым. Нет пульса. Его грудь не двигается, никак не может. Это обман зрения. Искажение из-за этих тупых слёз. Кроме того, очевидно, что никто другой этого не видел, иначе поднялся бы гораздо больший переполох, чем сейчас. Она опять всхлипнула и резко вытерла лицо, и тут вдруг почувствовала странное покалывание, как будто кто-то наблюдал за ней. Чуть повернув голову, она увидела директора «Щ.И.Т.», Фьюри (подходящее имечко), следящего за ней напряжённым пронизывающим взглядом. Мишель была не из впечатлительных, но от этого взгляда она чувствовала себя так, будто с неё сдирают кожу и разбирают на части атом за атомом. К ее чести, она не шелохнулась, и он, должно быть, нашел то, что искал, потому что отвел от нее взгляд и нарушил тишину, вновь наступившую после ее последних слов. — — Нужно заканчивать. В Башне нет полноценного морга, поэтому он не может долго находиться тут. Мэй кивнула, не в силах оторвать взгляд от неподвижной фигуры Питера. Тони ничего не говорил, но наконец тоже сжал её руку. Это было молчаливым подтверждением, что он понимает необходимость того, что должно быть сделано, но не может найти в себе силы сказать это вслух. Фьюри зашёл и внимательно осмотрел комнату. — Я займусь этим. Команда, которая доставит тело на базу «Щ.И.Т», уже здесь. — Позаботьтесь о нём, — голос Мэй был едва различим, но на Фьюри она смотрела уверенно и строго. Директор встретил её взгляд, помолчал, и лишь потом кивнул. Такие заминки были нетипичны для него, но, опять же, ему редко приходилось что-то обещать скорбящим родственникам. Наташа первая пошла к выходу, осторожно уводя с собой друзей Питера. Она не хотела уходить первой, но кто-то должен был, иначе все бы так и продолжали молча стоять. Остальные Мстители последовали её примеру. Клинт вышел с ней, его плечи были напряжены. Баки и Сэм вышли из дверного проема в коридор, чтобы дать ей пройти. — Тони и Мэй остались в комнате последними. Мэй задержалась, продолжая смотреть на племянника. Она последний раз поцеловала его в лоб и заставила себя выйти в коридор. За ними закрылась дверь, и возникло чувство окончательности. Когда щёлкнул замок, Тони отшатнулся от Мэй и тяжело облокотился на стену коридора. Обычно он больше заботился о том, чтобы никто не видел его беззащитным, но до него только сейчас дошло, что он больше никогда не увидит лицо мальчика. К тому же, в коридоре осталась только Мэй, и он знал, что она поймёт. Она сжала его плечо. Тони удивился, что его это не напрягло. Раньше он бы уклонился или убрал руку. Она тихо сказала: — Он выбрал быть Человеком-Пауком. Мы не могли ничего поделать. Тони сжал губы. Мы… Она говорила так, словно у них был одинаковый уровень ответственности за безопасность мальчика. Она не понимала, что он мог сделать больше; будь он быстрее, лучше, мальчик был бы жив. Это она не могла заставить Питера прекратить быть Человеком-Пауком. Но вот Тони мог бы сделать больше, чтобы защитить мальчика. А он не смог. Тони не стал озвучивать свои мысли; когда-нибудь она придёт в себя, всё обдумает и поймёт, что это его вина. А сейчас он эгоистично хотел сохранить то утешение, что она давала ему. Он едва заметно кивнул. Неожиданно Тони почувствовал, что не может больше находиться рядом с комнатой, которая является напоминанием о его провале. Он выпрямился, и рука Мэй соскользнула с его плеча. Люди Фьюри скоро придут забрать тело Питера, и он сомневался, что сможет смотреть на это. Не сговариваясь, они молча пошли по коридору в сторону лифтов. Тони не знал, что сейчас будет, что он планирует делать, даже на какой этаж он поедет на лифте. Он решил, что Пятница сама решит, куда его отвезти, ему сейчас было на это совершенно плевать. Он решил, что должен сказать Мэй, что она может делать здесь всё, что хочет, или же покинуть Башню, но оказался совершенно неспособен сосредоточиться и выразить эту мысль словами. Только одна мысль доминировала в его сознании, а все остальные улетали куда-то далеко. Питер Паркер умер. Он больше не вернётся.