Dangers of a Saint

Люди часто думают, что быть богатыми - значит вести жизнь, о которой каждый может только мечтать. Весь этот парад роскоши - автомобили, которые стоят больше, чем их собственные жизни, вечеринки, устраиваемые на яхтах, особняки, в которых могла бы поместиться дюжина семей. Вся эта типичная пытка. Быть богатым означает, что можно позволить себе все, что угодно. До тех пор, пока их карточки не отклонены, богатые люди могут получить практически все, что им только пришло на ум. Счастье не является для них большой проблемой. Однако, это не был случай Рюджин. Стояла холодная сентябрьская ночь, но это было нелегко на самом деле заметить, когда живешь в особняке, оснащенном идеальной системой отопления, и лежишь на калифорнийском матрасе королевского размера, окруженный толстыми пуховыми одеялами и качественными стегаными одеялами, от которых всегда ощущалось тепло, исходящее от камина, находящегося на комфортном расстоянии. Рюджин смеялась, разговаривая с Черён Маршалл, своей лучшей подругой на протяжении пяти лет, по Facetime, когда ее отец внезапно ворвался в ее комнату, разъяренный и явно расстроенный тем, что она что-то сделала. У нее даже не было времени сбросить звонок с Черён. На этот раз Рюджин не была уверена в этом, потому что знала, что заплатила каждой домработнице большую сумму, чтобы они держали рты закрытыми, когда несколько дней назад она приползла домой, пахнущая водкой и потом. Она знала, что они не донесут на нее, понимая, какой хаос начнется, если новость дойдет до ее отца. Услышать что-то подобное из уст своего отца Рюджин ожидала меньше всего. Вокруг нее разразился скандал, причем как раз в тот момент, когда их семейный бизнес был в затруднительном положении, и было очевидно, что это было подстроено, чтобы еще больше подорвать их репутацию. Среди четверых братьев и сестер Рюджин была легкой целью, так как ее чаще видели на публике, чем остальных. Она не была уверена, что чувствует по этому поводу, думая, что лучше принять удар на себя, а не на них. "Ты должен поверить мне, когда я говорю тебе, что это не я!" сказала Рюджин, вена на ее шее вздулась, когда гнев вырвался из ее груди. «Они даже не уложили мне волосы как следует!» Они спорили бог знает сколько времени, и Рюджин была почти уверена, что еще секунда, и она вылетит из их дома и никогда не вернется, но, очевидно, она была умнее этого. Рюджин знала, что у нее ничего не получится, потому что отец, скорее всего, просто отыщет ее и без особых усилий отправит обратно домой, как бы далеко она ни зашла. Она чувствовала себя беспомощной. С ее отцом всегда было так. Ее отец, который не верил в нее, ее отец, который не мог видеть всех усилий, которые она прилагала, чтобы стать идеальной дочерью, о которой он всегда мечтал, ее отец, который ни в ком не видел ничего хорошего, кроме себя. Конечно, все, что у них было, было благодаря ему. Он был причиной того, что его дети получили привилегию богатства, почему им разрешалось почти все, потому что они носили его фамилию, но даже тогда он не мог быть тем отцом, в котором они нуждались. Марсель Сен-Лоран. "Может, это и неправда, но ты все равно причина позора нашей семьи. Тебе просто необходимо было все испортить!" "Марсель", - сказала Кацуми, положив твердую руку на грудь мужа, пытаясь помешать ему нанести еще больший ущерб. "Это не ее вина". Кацуми Миядзаки была второй женой Марселя. После развода с Лидией Кингстон, матерью Рюджин, Марсель отправился в круиз, где встретил Кацуми. "Мне все равно!" закричал Марсель, его ноздри раздулись. Его голос был таким громким, что, доносясь из комнаты Рюдзина, отражался от стен особняка. Прошло всего несколько секунд, прежде чем дверь распахнулась, и на пороге появился молодой человек с каштановыми глазами и светло-коричневыми волосами. "Папа, что происходит?" Он спросил, густые брови нахмурились. "Хорошо. Ты здесь," - сказал Марсель так спокойно, как только мог, хотя его губы все еще слегка дрожали. Он глубоко вздохнул, восстанавливая самообладание, и снова обратил на него внимание. "Чан, позвони своей бабушке Элизабет и скажи ей, что завтра приезжает твоя младшая сестра. С этого момента она будет жить с ней." "Что?" Рюдзин вскочила, прижав кулаки к бокам. Она точно знала, что сейчас произойдет. - "Нет. Ты же не собираешься выгонять меня из дома?" "Тебя не выгоняют", - сказал Марсель, бросив на Рюджин убийственный взгляд своих темно-карих глаз. "Пока этот твой скандал не уляжется и акции, наконец, не пойдут вверх, тебе нельзя возвращаться домой". "Это даже не я на видео, отец! Почему ты меня не слушаешь? Глаза Рюджин наполнились слезами, но она знала, что не могла позволить им увидеть ее слезы. Нет, это было проявлением слабости, и она не собиралась доставлять своему отцу такое удовольствие сейчас. "Это неважно, Рюджин. Пока твое лицо является мишенью для СМИ, все будет только хуже. То, что ты натворила, никогда не прекратится, пока ты не скроешься из виду". "А что насчет школы? Вы не можете просто забрать меня из кампуса и отправить куда-нибудь еще, где я смогу продолжить с того места, на котором остановилась." "На самом деле, я действительно могу". "Это несправедливо", - сказала Рюджин, сжимая зубы. "У меня здесь жизнь, папа. У меня здесь друзья." "Друзья, которые не принесли тебе ничего, кроме неприятностей!" сказал Марсель, его голос снова повысился, когда он сделал еще один шаг ближе к Рюджин. Она не отступила и стояла на своем, испытывая такой же гнев, как и он. "Ты их даже не знаешь." "Если они являются причиной, по которой ты позоришь эту семью, у меня нет причин даже знать их имена". "Конечно. Вини во всем всех, кроме себя. Этот глупый скандал - даже не причина того, что твой бизнес сейчас в полном дерьме, и ты это знаешь," - яростно сказала Рюджин. Если ее собирались отослать, то было вполне уместно, чтобы она высказала то, что хотела сказать, не зная, когда ей снова представится такая возможность. "Рюджин", - сделал выговор Чан, но она не слушала. "Ты всегда думаешь, что ты прав, что не можешь сделать ничего неправильного, и когда все идет не так, как ты хочешь, ты начинаешь показывать пальцем, как будто это не твое собственное решение привело тебя к этой ситуации в первую очередь", - продолжила Рюджин, игнорируя то, как челюсть Марселя дрожала от гнева. Ей казалось, что она горит от ярости, и она не могла остановиться. "Вот почему мама ушла от тебя. Хочешь видеть в ней плохого человека? Хорошо. Но в глубине души ты знаешь, что это ты отталкивал ее, день за днем, пока она, наконец, не отказалась от вас обоих, потому что она больше не могла видеть человека, за которого стоит бороться". "Рюджин, достаточно," - сказал Чан, пытаясь встать между ними двумя, но Марсель оттолкнул его. - "Отец, хватит." На секунду Рюджин подумала, что Марсель собирается ударить ее. Но этого так и не произошло, и вместо этого он, казалось, стал спокойным, что было еще более опасно. Это означало, что он на самом деле думал о своем следующем шаге, и это, безусловно, сделает больно Рюджин. "Ты прав. Я несправедлив", - сказал Марсель, уголки его рта опасно приподнялись. "Вот почему ты уезжаешь сейчас. Я предлагаю тебе начать собирать свои вещи". "Нет", - сказала Рюджин, паника сменила гнев, который она испытывала, когда она вспомнила о своих братьях и сестрах. "Сначала мне нужно увидеть Джинни. Минато даже не узнает, что я ушла". Джинни была ее младшей сводной сестрой и ее любимой, в то время как Минато был младшим Сен-Лораном, который был зачат всего семь месяцев назад. Рюджин охватил страх, она не была уверена, что вообще сможет увидеть его в первый день рождения. "Нет", - твердо сказал Марсель, переграждая ей путь. "Теперь я бы не стал винить себя в этом решении. Если Минато не вспомнит тебя, знай, что это ты сама во всем виновата, думая, что все продумала. Ты серьезно думала, что не пострадаешь от последствий своих действий?" "Отец, просто позволь ей попрощаться", - сказал Чан, его голос дрогнул, но Рюджин ценила это. "Разве я не сказал тебе позвонить бабушке?" Чан знал, что лучше послушаться своего отца, особенно в то время, когда Марсель мог буквально сделать что угодно одним телефонным звонком, и они даже не знали, как долго это могло иметь последствия. С извиняющимся взглядом на Рюджин Чан вздохнул и ушел. Это был первый год, когда Рюджин не праздновала Рождество со своей семьей. Праздники с Элизабет тоже были неплохими, и она также проводила время со своей матерью. Прошли годы с тех пор, как они действительно хорошо проводили время. Они втроем отправились в тур по Риму, и это было лучшее, что было у Рюджин за последнее время. Несмотря на то, что Лидия не замужем и одинока, она больше не жила с Элизабет, но она приезжала в гости к Рюджин, когда не была занята своей ресторанной компанией. Чтобы избежать большего внимания, Рюджин начала использовать фамилию своей матери, Кингстон, когда она продолжила там среднюю школу. Более того, Марсель был достаточно любезен, чтобы позволить ей говорить со своими братьями и сестрами по видеосвязи, и Рюджин звонила Джинни чаще всего. Скандал о ней не утихал до тех пор, пока она не окончила старшую школу, поэтому первый день рождения Минато был не единственной вещью, которую она пропустила. Однако Джинни старалась держать ее в курсе важных событий, которые Рюджин не хотела бы пропустить. Джинни также была первым человеком, который попросил ее вернуться домой после того, как интерес к скандалу наконец-то угас. Марселю удалось обелить свое имя и доказать, что на видео была не Рюджин, убедив общественность, что это была просто уловка, чтобы опорочить их имя. Кроме того, его финансовая компания вернула себе былую мощь, и дела шли даже лучше, чем ожидалось. "Я не знаю, Джинни", - сказала Рюджин перед тем как сделать быстрый глоток кофе. "Я не понимала, что быть вне поля зрения отца также означает на самом деле свободу. Конечно, бабушке не нравится, что я возвращаюсь домой поздно вечером, но совершать ошибки здесь не так тяжело, как там, понимаешь, о чем я?" Она ждала в своем атласном черном Aston Martin DBS Volante у аэропорта, вглядываясь в лица только что вышедших пассажиров. "Я понимаю. Ты не чувствуешь тяжести своей ответственности, когда больше не носишь фамилию Сен-Лоран," - сказала Джинни на другом конце линии, и на ее лице отразился хмурый взгляд. "К тому же, ты постоянно встречаешься с Лидией. Я знаю, как сильно ты скучал по ней." "И ты знаешь, что по тебе я тоже скучаю", - ободряюще сказала Рюджин, улыбаясь Джинни в телефон. "Я поговорю с отцом и спрошу его, могу ли я появиться на твой день рождения в этом году". "Я убью его, если он скажет нет". Наконец, Рюджин заметила высокую красноволосую девушку, одетую в оверсайз куртку поверх белого укороченного топа, ноги, которые, казалось, могли пробежать целую милю, были обтянуты джинсами, и белые кроссовки, завершающие образ. Черён Маршалл. "Мне нужно идти, Джинни. Напиши мне, когда у отца будет хорошее настроение, ладно? Рён только что прилетела". "Что? Как она могла оставить меня здесь?" Джинни застонала, и Рюджин не могла не рассмеяться. "Скажи ей, что она должна компенсировать это предательство". Рюджин и Джинни были самыми близкими среди Сен-Лоран, а Черен относилась к тому типу людей, с которыми вы не почувствуете неловкости. У нее был такой солнечный и легкий характер, что почти все чувствовали себя с ней комфортно, как только они встречались. То, что Джинни была на два года младше Рюджин и Черен, не помешало им троим установить особые отношения, которые были понятны только им. Когда Черен впервые познакомилась с Сен-Лоран, они стали неразлучны. Рюджин не возражала, чтобы Джинни знала об их секретах, а младшая Сен-Лоран умел их хранить, так что Черен тоже не видела в этом никаких проблем. "Почему бы тебе не сказать ей самой?" Рюджин распахнула дверь и помахала рукой, мгновенно привлекая внимание Черен и заставляя ее перебежать дорогу с чемоданом за спиной. "Привет, Сен!" Сказала Черен, заключая Рюджин в крепкие объятия. Выросшие вместе, Черён нашла личное удовольствие в том, чтобы называть Рюджин по фамилии, и хотя ей бесчисленное количество раз говорили не называть ее так, она не могла удержаться. "Я так сильно по тебе скучала", - сказала Черен, отстраняясь и поправляя солнцезащитные очки, чтобы они служили повязкой на голове, прежде чем оглядеть свою лучшую подругу с головы до ног. "И ты тоже стала выше ростом!" Рюджин рассмеялась, также удивленная тем, что ей потребовалось некоторое время, чтобы заметить, что она догнала ростом свою лучшую подругу. Из-за этого она всегда завидовала Черён. "Ты не единственная, кто может вести себя так, как будто они лучше, просто потому, что они возвышаются над всеми остальными". "Что я могу сказать? Ты всегда выглядела как маленький ребенок рядом со мной". "Извините, мисс Маршалл", - послышался голос Джинни, за которым последовало комичное покашливание. Рюджин чуть не забыла, что она все еще там. Она подняла телефон, чтобы Черён увидел ее на экране. "Привет, маленькая Сен," - сказала Черен, озорно улыбаясь. - "Готова рассказать старшей сестре свой маленький секрет?" "Рён, даже не смей". "Ладно, во-первых, я просил тебя перестать называть нас Сен, - сказала Рюджин, прерывая взгляд Джинни, устремленный на Черен. - "Маленькая Сен? Как это вообще возможно? И в чем секрет? Что, вы двое теперь что-то скрываете от меня только потому, что я за много миль от вас?" "Джинни - твоя уменьшенная версия, за исключением ямочек на щеках, поэтому маленькая Сен". Чэрен пожала плечами, прежде чем приподнять брови в знак согласия с Джинни, но та была занята тем, что злилась на нее. "А кто тогда Минато? Молекулярный Сен?" "Технически, если бы ты видела Минато сейчас, он просто похож на Джинни, но с более очаровательными чертами, так что было бы разумно называть его маленьким Джинни, но он еще не в кругу доверия. Поэтому мы называем его Минато", - сказала Чэрён, улыбаясь им, как будто она только что решила самую сложную проблему на Земле. Рюджин почувствовала острую боль в груди. Джинни иногда показывала младшего по телефону, но это было ничто по сравнению с тем, как он выглядел вблизи. Она не хотела возвращаться домой, но и не могла не скучать по Минато. У Рюджин больше не было времени размышлять над этим, потому что она вспомнила более важную деталь. "Да, я все еще недостаточно отвлечена. У вас есть десять секунд, чтобы сказать мне, что вы двое скрываете". "Черён, нет", - сказала Джинни, подходя как можно ближе к камере в надежде запугать старшую девушку, но на лице Черен уже была дьявольская улыбка, которая означала только то, что ее ничто не остановит. "Клянусь Богом, если ты расскажешь ей, я лично надеру тебе задницу, когда доберусь туда". "Мы обе знаем, что причина, по которой я здесь, а ты нет, в том, что папа Сен никогда этого не допустит, так что тебе придется подождать, пока я вернусь домой, прежде чем ты сможешь прикоснуться ко мне хотя бы пальцем", - гордо сказала Черен, хлопая своими идеальными ресницами. "Я так тебя ненавижу". "Просто скажи мне, в чем дело", - нетерпеливо сказала Рюджин. "У Джинни есть девушка", - сказал Черён на одном дыхании, получив пронзительный крик от девушки на другой линии. "До свидания, маленькая Сен. Увидимся, когда вернусь!" Еще до того, как Рюджин смогла обработать информацию, Черён уже выхватила eë телефон. Она все еще слышала протесты Джинни, когда Черён повесила трубку. "Что за хрень?" "Я говорила тебе, что она - мини-версия тебя. Буквально. Ты должна быть в ужасе", - сказал Черён, сунув устройство в грудь Рюджин, когда она схватила свой чемодан. "Теперь я ожидала, что ты получишь Dodge вместо Aston Martin". "Хорошо, я не хочу хвастаться, но я обижена, что ты думаешь, что у меня есть только это", - сказала Рюджин, многозначительно глядя на свою лучшую подругу. Черён не могла не засмеяться. "Хорошо, да. Ты права. Я должна была знать тебя лучше". Черен была там в тот день, когда Рюджин отправили жить к Элизабет, и слышала весь спор. Она также была там, чтобы утешить свою лучшую подругу, даже если это было только по телефону. В ту ночь она попыталась улизнуть и встретиться с Рюджин в аэропорту перед отлетом, но была поймана своей матерью. Довольно долго она переживала из-за этого, чувствуя, что не сможет быть лучшей подругой, которую заслуживает Рюджин, хотя та постоянно уверяла ее, что в этом нет ничего такого. Помимо того факта, что она пыталась загладить свою вину, Черен разработала план с тех пор, как Рюджин уехала, чтобы следовать за ней всю дорогу от Лондона до Ванкувера, потому что она знала, что жизнь без нее просто не будет прежней. К тому же они всегда мечтали поступить в один и тот же университет, поэтому почти сразу после окончания средней школы она первым же рейсом улетела в Канаду. "У Джинни есть девушка?" - Спросила Рюджин, когда убедилась, что пора заканчивать с выяснением отношений и есть более важная тема для разговора. "Да", - сказала Черен, словно гордая мать. "Та девушка из команды по лакроссу. Примерно такого же роста. Я думаю, она наполовину кореянка. Капитан команды?" "Черт возьми. Тара Уильямс?" "Да, она". «Знаешь что? Я почти уверена, что все спортсменки в нашей школе - лесбиянки". Черен хихикнула. "А маленькая Сен в команде поддержки, так что они действительно подходят друг другу. Они милая пара… хотя было отстойно, что тебя не было рядом, чтобы поболеть со мной". "Подожди. А папа вообще не против?" Рюджин бросил быстрый взгляд на Черен и увидел, как она пожимает плечами. "Понятия не имею. Будь он против или нет, он ничего не делает с этим". "Это что-то новенькое," - сказала Рюджин, не зная, как к этому относиться. Но если изменение отношения Марселя пошло на пользу ее братьям и сестрам, то это было хорошо. Они заслуживали лучшего, чем она. Хотя было довольно трудно осознать, что Марсель не был таким, как обычно, помешанным на контроле. "Я имею в виду, что твой отец всегда узнает что-то, связанное с его детьми, и есть большая вероятность, что он уже знает о Джинни, но я думаю, что он ничего не говорил об этом до сих пор, потому что, ну, они все еще вместе", - продолжила Черён, заметив, как изменилось вид Рюджин. "Я не знаю, мне трудно поверить, что он не видит в новообретенных гендерных предпочтениях Джинни угрозу своей репутации". "Он ничего не сказал, когда ты сделала каминг-аут." "Да, но ему также не очень понравилась эта идея. Мне не разрешали никого приводить домой, помнишь?" "Кроме меня", - сказала Черён с большим удовлетворением. "Потому что ты наша лучшая подруга", - сказал Рюджин как факт. "О, да ладно. Ты знала, что он всегда с подозрением относился к нам двоим. Если бы Джинни не тусовалась с нами, папа Сен даже не пропустил бы меня через ворота". Это было правдой. Марсель никогда открыто не высказывался о том, что он думает о гендерных предпочтениях своих детей, и хотя он не особо поддержал Рюдзин, когда она сделала каминг-аут, по крайней мере, он не делал неприятных комментариев по этому поводу и не присылал ей цитаты из Библии каждый божий день, как это сделали бы другие родители. Самое большее, что он сделал, это запретил Рюджин приводить домой кого-либо, кроме Черён. На самом деле это не стало проблемой. Хотя у Рюджин было много друзей и она неплохо ходила на свидания, она все равно хранила воспоминания где-то в другом месте, и на самом деле ей было легче, когда она не беспокоилась о том, что ее отец узнает об этом, поскольку она была вдали от его шпионских глаз. "Хотя, на мой взгляд, Тара выглядит как игрок", - сказал Рюджин после нескольких мгновений молчания. "Как ты?" Черён усмехнулась. "Конечно, я много встречалась, но я не игрок". "Так, ты говоришь, что на этом сидении не сидело множество девушек?" Рюджин покачала головой, удивляясь тому, как это забавляет Черен. "Конечно, ты не первая женщина, которая сидит здесь, но они не были разными каждую ночь, как ты думаешь". "Я не верю тебе, даже не на секунду." Рюджин чувствовала, как взгляд Черен сверлит ее, и когда она повернулась, чтобы посмотреть на нее, то не смогла сдержать смех, сорвавшийся с ее губ. "Ладно, хорошо. Бывают вечера, когда каждый день это другая женщина, но не думай, что это происходит не по обоюдному согласию. Они очень четко выражают свои намерения, и все они здесь только для того, чтобы перепихнуться." "Я даже не буду волноваться, есть ли на этом самом месте lady juice, потому что я знаю, как сильно ты заботишься о своих машинах". "То, что им разрешено сидеть там, не означает, что я предпочитаю делать это тоже здесь. В машине не так много места, и это становится неудобным". "Что я могу сказать?" Черён ухмыльнулась. "Мы в Ванкувере, и есть чертова куча вещей, которыми мы могли бы заняться здесь". По крайней мере, так они думали. Если бы только Ванкувер был фабрикой их желаний, а не очередным адским испытанием.