S & N

«Красота находится только

в глазах смотрящего?»

Наруто переступил порог студии, когда лучи солнца уже пробивались сквозь грязные окна. Куртка была натянута до самого подбородка. Комната качнулась перед глазами — он машинально ухватился за дверной косяк. Ямато курил у окна, и от его взгляда что-то внутри Наруто сжалось. Хотя виделись они всего пару раз в офисе лейбла, сейчас казалось — он видит каждую тень, каждое пятно на твоей душе. Каждый след чужих рук на коже. Суйгецу сидел в углу. Его пальцы выбивали по полу рваный ритм — быстрее пульса, быстрее мыслей. — Ты... — голос сорвался в хрип, но глаза вспыхнули почти детским восторгом, когда он заметил Наруто. — Принёс? Наруто достал пакетик, стараясь унять дрожь в пальцах. В горле стоял металлический привкус, и от каждого движения что-то внутри скручивалось тугим узлом. Казалось, любой взгляд прожигал насквозь. — Вот, — он протянул пакетик Суйгецу, чувствуя, как дергается мышца на щеке. Ямато у окна шевельнулся — едва заметно, но от этого движения спину окатило холодным потом. — Господи, — выдохнул Суйгецу, вцепившись в пакетик, как в спасательный круг. Его зрачки расширились, поглощая радужку, на лице расцвела улыбка — яркая, счастливая, слепая ко всему остальному. — Наконец-то. Наконец-то... Он был где-то там, в своем мире экстаза и предвкушения — бесконечно далеко от реальности, от запаха страха и металла, от теней, пляшущих по стенам, от грязных рук, хватающих тебя в углу. Наруто машинально дёрнул рукой, проверяя карман. Все на месте. Он оглянулся через плечо — комната дышала тенью и ожиданием, словно сама собиралась выдать его секрет. "Нужно уйти," — пульсировало в висках. — "Сейчас же. Пока не поздно. Пока они не увидели. Пока не поняли..." Он сделал шаг к двери — и замер. С улицы донеслись шаги. Саске вошёл первым. Что-то было не так в его движениях — слишком плавные, будто под водой. Или наоборот — слишком резкие, дёрганые. Как у сломанной куклы, у которой механизм то заедает, то срывается. Футболка была в тёмных пятнах, костяшки сбиты на свисающих руках. А ещё глаза — пустые, остекленевшие. Как будто что-то надломилось внутри. Или наоборот — встало на место. За ним шёл Джуго с канистрами. От обоих пахло бензином. Они встретились взглядами — всего на мгновение. Наруто почувствовал, как внутри всё сжалось. В глазах Саске не было ничего — ни ярости, ни боли. Только пустота. Пустота в которой лишь на миг что-то вспыхнуло, когда его взгляд скользнул по лицу Наруто, под курткой которого, натянутой до подбородка, виднелись следы — синяк на скуле, разбитая губа, странный наклон головы, будто шея затекла. Наруто молча отступил в сторону, пропуская их. В его движениях читалась та же осторожность — словно любой резкий жест мог выдать что-то важное. Что-то, спрятанное глубже синяков и ссадин. Дверь закрылась с тихим щелчком. Суйгецу в своем углу трясущимися руками развернул пакетик, и его счастливый выдох прозвучал неуместно громко в гнетущей тишине. Наруто отвернулся — резко, будто от удара. В висках стучало. Каждый звук отдавался болью — шорох одежды, хриплое дыхание, тихий смешок. Саске направился к Ямато, словно на автопилоте — нужно было двигаться, что-то делать, иначе мысли снова вернутся к тому моменту. К хрусту под кулаками. — Дай сигарету. Ямато молча протянул пачку. В утреннем свете было видно, как дрожат пальцы Саске, пытаясь ухватить тонкую белую палочку. Один раз. Второй. На третий получилось. — Всё прошло... нормально? — тихо спросил Ямато, поднося зажигалку и старательно глядя только на огонек. Саске глубоко затянулся — так, словно это был его первый вдох за всю ночь. Ничего не ответил. За его спиной Джуго едва заметно качнул головой — его взгляд то и дело возвращался к углу, где сидел Суйгецу. В этих коротких взглядах читалось что-то беспомощное, почти детское — странное для такого большого человека. Усталый вздох Ямато прозвучал слишком понимающе. Из угла донёсся приглушённый стон Суйгецу, почти блаженный. Джуго дёрнулся, но не шевельнулся. С каждой секундой Наруто становилось всё труднее дышать. Горло сдавило спазмом. Джуго взялся за канистры — осторожно, будто они могли рассыпаться от прикосновения. Звук льющегося бензина. Наруто поймал себя на том, что вздрагивает от каждого всплеска. Джуго закрыл бак. Взялся за ручку стартера — крупные пальцы сжали потёртый металл. Первый рывок. Тишина. Второй — резче, сильнее. Что-то заскрежетало внутри железного нутра. Третий. Генератор взревел. Все в комнате синхронно повернулись. Даже Суйгецу в своём углу замер, прислушиваясь. Рёв становился ровнее, глубже — механическое сердце, набирающее ритм. Саске втянул последнюю затяжку — до самого фильтра. Окурок полетел в железную банку. Медленно поднял руки к лицу, разглядывая в свете сбитые костяшки. Сжал и разжал пальцы — словно проверяя, всё ли на месте. Всё ли работает. — О да, — вдруг выдохнул Суйгецу. Его глаза лихорадочно блестели. — О да, блять. Теперь... — он попытался встать, ухватившись за стену. — Теперь мы им покажем. Всем покажем. Его трясло, но уже по-другому — словно через тело пропускали ток. Губы растянулись в безумной улыбке: — Эта песня... Нахуй королеву! Нахуй все их правила! Мы... Он запрокинул голову и издал звук — что-то среднее между смехом и воем. В другой момент это звучало бы жутко, но сейчас... Наруто заметил, как дрогнули уголки губ Ямато. Едва заметно — но всё же улыбка. Абсурдная, неуместная. И от этого ещё более настоящая. Генератор продолжал рокотать — ровно, уверенно. Как труба архангела, возвещающая не конец, но преображение. Как будто что-то действительно менялось — в них самих, в этом городе, во всём мире. Они заняли свои места без единого слова. Джуго за барабанами, его массивная фигура странно контрастировала с точностью движений. Саске молча закинул ремень баса на плечо, пальцы скользнули по струнам — проверяя, настраивая. Суйгецу, всё ещё подрагивая, но теперь как будто в предвкушении, схватил гитару. Ямато устроился за пультом, прикрыл глаза, словно прислушиваясь к чему-то. Наруто прислонился к стене, чувствуя, как внутри всё скручивается от смеси страха, тошноты и какого-то дикого, неуместного восторга. Первые аккорды ударили по нервам как электрический разряд. Грязные, злые, настоящие. Джуго подхватил ритм — чётко, жёстко, словно забивая гвозди в крышку старого гроба. "God save the Queen! The facist regime They made you a moron, Potential h-bomb..." Голос Суйгецу ворвался в пространство — хриплый, надорванный, полный яда. Наруто видел, как дрожат его пальцы на грифе, но звук... звук был идеальным в своём несовершенстве. "God save the queen She ain't no human being There is no future In England's dreaming..." Саске стоял почти неподвижно, только пальцы летали над струнами баса. Его лицо казалось маской — бледное, отрешённое. Но в этой отрешённости была какая-то жуткая, завораживающая красота. Словно он находился одновременно здесь и где-то ещё — в месте, куда никому из них не было доступа. "Don't be told what you want to want to And don't be told what you want to need There's no future, no future No future for you..." Наруто не мог оторвать от него взгляд. Кровь на костяшках пальцев почти засохла, но при каждом движении раны снова начинали сочиться. Красные капли на чёрном грифе баса. "God save the queen We mean it, man We love our queen God saves..." Что-то происходило в студии — что-то большее, чем просто запись демо. Наруто чувствовал это кожей, внутренностями, каждой клеткой измученного тела. Воздух словно наэлектризовался. "God save the queen 'Cause tourists are money And our figurehead Is not what she seems..." Саске вдруг поднял голову, и их взгляды встретились. В его глазах всё ещё плескалась та самая пустота — но теперь она казалась живой. Как будто в бездну кто-то бросил камень, и круги расходились по чёрной воде. "Oh, God save history God save your mad parade Oh, Lord, God have mercy All crimes are paid..." Вот оно. Вот его выбор — здесь, в этой прокуренной студии, под рёв генератора и визг гитар. Среди людей, которые могли быть убийцами или святыми — или всем сразу. Его выбор — смотреть, как Саске Учиха играет на басу с окровавленными пальцами, как будто это единственное, что имеет значение в этом разваливающемся мире. Может, так оно и было. "When there's no future how can there be sin? We're the flowers in the dustbin We're the poison in your human machine We're the future, your future..." Суйгецу почти рычал в микрофон, его тело двигалось по каким-то своим законам — хаотично и в то же время идеально точно. Но глаза... В них горело то особое пламя, что бывает только у обреченных — ослепительно яркое, почти нестерпимое. Такими глазами смотрят в пропасть перед прыжком. Такими глазами встречают конец света. Он пел так, будто это был его последний концерт. И от этого знания его музыка становилась острее, ярче, пронзительнее — как вспышка сверхновой за миг до того, как звезда погаснет навсегда. "God save the queen We mean it man We love our queen God saves..." Наруто сполз по стене, обхватил колени руками. В кармане что-то хрустнуло. Он точно знал, что там. Ещё один выбор. Но сейчас, глядя на Саске, на его окровавленные пальцы на струнах, на его бледное лицо с тенями под глазами, Наруто думал — может быть, только может быть, не все демоны внутри нас — враги. "God save the queen We mean it, man And there is no future In England's dreaming..." Время потеряло всякий смысл. Сколько они играли? Час? Три? Десять? В дешёвой студии, под рёв генератора, реальность размывалась, плавилась, как старая плёнка. Была только музыка и, в городе без электричества, она разносилась по пустым улицам как рык раненого зверя. "No future No future No future for you No future No future No future for me..." Наруто не двигался. Почти не дышал. Растворялся в звуках, в движениях, в каплях крови на струнах баса. Голоса доносились словно сквозь толщу воды — Ямато что-то говорил у пульта, Суйгецу смеялся, показывая средние пальцы потолку, Саске и Джуго обсуждали какой-то рифф. Всё это было нереальным, далёким. Реальными были только пальцы Саске на грифе. Его профиль в тусклом свете. Засохшая кровь на костяшках. — Эй. Наруто не сразу понял, что его трогают за плечо. Саске стоял совсем близко. — Мы всё. Горло пересохло. Наруто сглотнул, попытался собрать разбегающиеся мысли. Кивнул — не доверяя голосу. Хотелось протянуть руку, коснуться его кожи — убедиться, что он настоящий, а не просто отражение той музыки, что все еще звенела в ушах. Не мираж, не далекий свет звезд, до которого никогда не дотянуться. Но Саске уже отвернулся, методично укладывая бас в потёртый чехол. — Ну что, — Ямато вытер пот со лба, помахал в воздухе кассетой. — Кажется, мы это сделали. Все повернулись к нему — даже Суйгецу, который до этого что-то бормотал себе под нос, раскачиваясь на стуле. — Сегодня отвезу в лейбл. Через неделю будет ответ, — Ямато аккуратно спрятал кассету во внутренний карман куртки. — Может, раньше. Суйгецу снова рассмеялся — высоко, почти истерично. Его глаза лихорадочно блестели: — Охуенно! Пусть только попробуют... Мы... Джуго положил тяжёлую руку ему на плечо: — Я останусь с ним. Саске кивнул, стягивая через голову футболку в тёмных пятнах. Мышцы на спине двигались под бледной кожей — Наруто поспешно отвёл взгляд. Брюнет накинул кожанку прямо на голое тело, подхватил чехол с басом. Они вышли в слепящий полуденный свет. Солнце заливало полупустые улицы, превращая битое стекло в россыпи бриллиантов. Шли молча. Наруто держался на полшага позади, глядя на растрёпанный затылок Саске. В кармане всё ещё давило. Но сейчас даже это казалось не таким важным. Важным был только профиль Саске, чёткий и острый в ярком свете. Его шаги по разбитому асфальту. Тень от его фигуры — длинная, чёрная, словно след от пореза на серой коже города. Они шли навстречу солнцу, и Наруто подумал — может быть, именно так и выглядит надежда. Как засохшая кровь на струнах баса. Как демо-кассета в кармане уставшего менеджера. Как выбор, который ты делаешь снова и снова, каждым шагом, каждым вдохом. Пока можешь дышать. Саске толкнул дверь квартиры — та открылась бесшумно, как всё в этом доме. Брат всегда любил идеальные вещи. Бросил чехол с басом у входа, стянул куртку — та упала на пол тяжёлой чёрной тенью. Краем глаза заметил, как Наруто замер в прихожей. Закусил губу. Саске не стал смотреть, как тот уходит в комнату. Сразу направился в ванную — большую, почти неприлично роскошную для этого умирающего города. Включил воду. Руки опять дрожали. На предплечье розовел свежий шрам от струны. Ладонь располосована отмычкой, костяшки сбиты до мяса. Начал методично отмывать кровь — свою? чужую? Вода окрашивалась розовым, утекала в слив. Так просто. Словно ничего и не было. Но было. Саске чувствовал это внутри — там, где раньше была только ненависть к отцу, теперь разрасталось что-то новое. Страх. Не того человека в подворотне, не полиции, не последствий. Страх самого себя. Говорят, когда страшно — начинаешь ненавидеть. Это защитная реакция, наверное. Ненависть проще страха. Понятнее. Контролируемее. Вода стекала по лицу, капала с волос. Саске прислонился лбом к прохладному кафелю. Закрыл глаза. Наруто. Почему-то мысли возвращались к нему снова и снова. В нём было что-то... неправильное. Сломанное. Дело было не в старых следах от игл, которые белели на его руках. Не в том особом оттенке кожи. Не в порезах. Даже не в его дёрганых движениях. Дело было в его глазах. В них плескалось что-то больное, надломленное — но не от наркотиков. Что-то глубже. Какая-то червоточина в самой основе личности. Иногда, когда Наруто думал, что его не видят, его лицо становилось пустым. Абсолютно пустым — как маска из папье-маше. А потом вдруг искажалось гримасой боли или страха — без всякой причины. Словно он видел что-то, чего нет. Или наоборот — видел то, что есть, слишком ясно. Наркотики тут были ни при чём. Вернее, они были следствием, не причиной. Попыткой заглушить что-то другое. Ухмылка скользнула по губам — и тут же погасла. Он прекрасно понимал, куда Суйгецу отправил Наруто. К кому. Зачем. Догадаться было несложно — по тому, как тот держался, как дёргался от каждого движения. Как закинулся Суйгецу. Как пришел побитый. Бывший наркоман, псих с глазами побитой собаки — и при этом что-то ещё. Какая-то жажда. Саске видел, как Наруто смотрел на его окровавленные руки. В этом взгляде не было отвращения. Было... желание? Или обожание? Может быть, в этом всё дело. Может быть, психи притягивают психов. Может быть, люди с бездной внутри умеют чувствовать друг друга. Саске вспомнил, как Наруто сидел в студии, завороженно глядя на них — нет, на него. Словно видел что-то прекрасное. В его пустых глазах вдруг появлялось выражение, от которого внутри всё сжималось. Будто он смотрел на что-то, чего ждал всю жизнь. Больной ублюдок. Идеально больной. Красиво сломанный. От этих мыслей по телу прокатилась волна жара. Член дёрнулся, предательски твердея. Саске издал короткий, лающий смех — даже его собственное тело предавало его, отзываясь на эту больную симфонию. На сломанность Наруто. Саске вытерся резкими, почти злыми движениями — словно пытался содрать с себя кожу. Капли воды впитывались в свежие порезы на костяшках, заставляя раны гореть. Снова встретился взглядом с отражением. В глазах плескалась та самая чернота. Бездна, уходящая в никуда. Наследие Учих — не деньги, не положение в обществе. Жажда. Голод. Страх подкатил к горлу кислой волной. Саске стиснул край раковины — костяшки снова закровоточили. Нет. Он не будет бояться. Не теперь, когда есть кто-то, кто смотрит на эту тьму с восхищением. Почти бегом, едва накинув полотенце на бёдра, бросился к комнате Наруто. Распахнул дверь — тот дёрнулся, как от удара. Глаза расширились. Саске преодолел расстояние между ними в два широких шага. Схватил за плечи — почувствовал, как под пальцами ходят острые кости. Впечатал в кровать одним движением. Наруто резко втянул воздух, но не отстранился — наоборот, подался навстречу с каким-то отчаянным вызовом. Саске впился в его рот — жестко, почти больно, чувствуя, как Наруто судорожно выдыхает ему в губы. Тот отвечал с какой-то болезненной страстью — цеплялся за плечи, прикусывал губы, словно пытаясь спровоцировать ещё большую грубость. Его губы, все в полузаживших корках, приоткрылись шире, впуская язык Саске. На нижней снова выступила кровь — то ли сам прикусил от напряжения, то ли это Саске оставил свою метку. Поцелуй становился всё более жадным, почти звериным — Саске вылизывал его рот изнутри, прикусывал губы, спускался поцелуями-укусами на шею, словно пытаясь добраться до артерии. Наруто выгибался под ним, подставляя горло — такой открытый, такой уязвимый. Саске навис над ним, чувствуя, как внутри поднимается что-то голодное. Пальцы против воли сжались сильнее, до синяков — хотелось пометить, присвоить, сломать ещё больше, а потом искупить это каждым осторожным прикосновением. Наруто смотрел снизу вверх широко распахнутыми глазами — и в его взгляде плескалось какое-то безумное, почти болезненное обожание. Он действительно видел черноту внутри Саске и находил её прекрасной? От этого взгляда внутри что-то оборвалось. Саске резко отстранился, почти отшатнулся. Отступил на шаг. В его глазах мелькнуло что-то паническое, почти испуганное, но тут же сменилось холодной чернотой. — В душ, — голос упал до шёпота, в нём прорезались рычащие нотки. — Быстро. Наруто сглотнул — кадык дёрнулся на тонкой шее. Его слегка потряхивало, пальцы нервно цеплялись за края порванной футболки. Он судорожно кивнул и почти выбежал из комнаты, едва не запнувшись о порог. Саске рухнул на кровать, до боли вцепился пальцами в мокрые волосы. Внутри всё горело — от страха перед собой, от ярости, от болезненного, почти звериного желания. От понимания того, что пути назад больше нет — он уже не сможет остановиться. Остается только признаться во всем самому себе. Двадцать минут тянулись бесконечно. Саске не находил себе места в маленькой комнате, пока не принес измятую пачку. Горький дым наполнил лёгкие, но не принёс облегчения — только множил тени под потолком, где теперь плавали сизые полосы. Одна сигарета сменяла другую, пока пепельница на подоконнике не начала походить на маленькое кладбище. Когда Наруто появился в дверном проёме, Саске медленно поднял веки — тот неловко переминался с ноги на ногу, в одном полотенце. Капли воды стекали по шее, терялись в ключицах. Его слегка потряхивало — то ли от холода, то ли от нервного возбуждения. — Замёрз, щеночек? — протянул Саске с издёвкой, но в глазах мелькнуло что-то хищное. Наруто дёрнулся — ему не нравилось это сравнение. Глаза опасно сверкнули: — Иди нахуй. Саске поднялся одним резким движением. Шагнул вперёд, схватил за запястье — почувствовал, как под пальцами бьётся пульс. Другой рукой сдернул полотенце с бёдер Наруто — резко, почти зло. — Кто тебя так хуёво воспитал? — выдохнул в самое ухо, прикусывая мочку. Саске впечатал его в кровать всем телом — жёстко, властно. Его собственное полотенце соскользнуло, когда он вжался в Наруто. Кожа к коже — холодная, влажная после душа. Наруто зашипел от боли, когда спина грубо встретилась с матрасом, но не отстранился. Его глаза лихорадочно блестели в полумраке — зрачки расширились, поглотив радужку, словно он был под кайфом. — Больно? — Саске оскалился, сжимая пальцы на его горле. Жестокая улыбка, тот же властный взгляд. — Тебе же нравится, когда больно. Наруто дёрнулся — паника на миг затопила сознание, слишком похоже, слишком похоже на... Саске перехватил его запястья одной рукой, вздёрнул над головой. Прикусил кожу под челюстью, там, где бешено бился пульс. Наруто поплыл — реальность подёрнулась дымкой, но ощущения были слишком яркими, слишком настоящими. — Дикий щенок, — выдохнул в искусанную шею. — Бешеный. Сколько у тебя было до меня? Наруто выгнулся под ним, царапая простынь над головой. По его телу пробегала дрожь — мелкая, лихорадочная. Он что-то прошептал — сам не понял что. Рука скользнула вниз, между их телами, обхватывая два возбужденных члена — Наруто дёрнулся, инстинктивно пытаясь свести ноги. Саске надавил коленом, заставляя раздвинуть бёдра шире. — Видишь? — Саске сжал пальцы на его горле чуть сильнее, чувствуя, как под ладонью бьётся пульс. Другой рукой начиная ласкать их двоих, размазывая прозрачную смазку, которая так и сочилась из блондина. — Вот так. В глазах Наруто заплескалось что-то больное. Он смотрел на Саске так, словно тот был божеством — страшным, древним божеством, требующим жертв. И этот взгляд пьянил сильнее любого наркотика. В ушах застучала кровь. А Наруто он смог бы убить? Забить его голыми руками? Изрезать ему лицо отмычкой? Оставить его тело где-то за мусорными баками? Саске вдруг замер, тяжело дыша. Почему он подумал об этом? Эти образы вспыхивали на грани сознания, опасные и липкие. Страшно... Ему страшно... Но Наруто под ним дрожал и выгибался — такой открытый, такой желанный в своём безумии. В этой хрупкости была жизнь, яркая и неистовая. Саске склонился ниже, его дыхание стало прерывистым. Он провёл языком по свежим отметинам на шее, своим и чужим, чувствуя привкус мыла. Зубы сжались на плече — почти до крови. Наруто издал звук — высокий, надломленный, на грани стона и испуга. Саске вздрогнул и прижался губами к его уху, пытаясь успокоить то ли его, то ли себя. — Тише, — шёпот дрожал. — Тише. Губы коснулись следа укуса, мягко, почти извиняясь. Наруто выгнулся под ним, теперь издавая звук, похожий на скулёж. Саске отстранился на миг — его взгляд скользнул по телу напротив, изучая, запоминая каждый шрам. Старые следы от игл на руках, почти незаметные. Свежие порезы на бёдрах. История, выгравированная на коже. — Красивый, — выдохнул он. Он наконец-то разжал пальцы, давая Наруто полностью вдохнуть. Тот судорожно втянул воздух — и вдруг потянулся, схватил его окровавленную руку, будто ощущая, как что-то ломается внутри Саске. Поднёс к губам. Саске замер, глядя, как тот целует его сбитые костяшки. Как проводит языком по засохшей крови. Как смотрит снизу вверх — с таким голодным, больным обожанием. — Ты больной, — выдохнул Саске, чувствуя, как внутри поднимается новая волна желания. Наруто улыбнулся разбитыми губами: — Да. Это короткое "да" выстрелило, словно щелчок капкана — резкий, захлопывающийся на его сердце и вцепляющийся в разум. Он рывком раздвинул бёдра Наруто ещё шире, смачивая пальцы во рту блондина и тут же грубо врываясь ими в анус. Кажется, Наруто затрясло. Мокрые пальцы раздвинули теплые стенки, доставляя дискофорт. Вторая рука впилась в матрас, помогая сохранить равновесие. Саске чувствовал, как его сбитые костяшки саднят всё сильнее. Движения внутри были уверенными и резкими, но иногда он останавливался, будто борясь сам с собой, прежде чем снова продолжить грубо трахать блондина пальцами, раздвигая стенки розового ануса всё шире. Плюнул. Добавил третий палец. Плюнул. Четвертый. Наруто вскрикнул, закрыв глаза и зажмурившись. Он определенно уже подготовил себя в ванной. Да, тогда пойдет. Высунув пальцы, он взял в руки свой член. Тот пульсировал так сильно, что мыслей уже почти не осталось. Приставил головку к анусу, начиная входить. Наклонился, прикусил кожу над ключицей, оставляя новую метку. Спустя минуту его член полностью исчез в чужой плоти. С губ сорвался короткий стон. Хорошо. Блять, ему хорошо. Медленный толчок. Потом быстрее. Быстрее. Быстрее. Быстрее. Наруто метался под его руками как в горячке — то подавался навстречу, то отшатывался, задыхаясь от собственной слабости. Слишком много. Слишком мало. Его кожа горела под прикосновениями Саске — словно в лихорадке. Каждое движение отзывалось дрожью, каждый толчок вызывал новую волну мучительных ощущений. Он дрожал и выгибался, пальцы судорожно цеплялись за плечи Саске, оставляя длинные царапины. Реальность плыла перед глазами. Он уже не просто всхлипывал — кричал, то ли от боли, то ли от удовольствия. Саске закрыл ему рот рукой. Картинки из прошлого накладывались на настоящее. — Мой, — прорычал Саске, оставляя новые следы на шее Наруто. — Только мой. Было ли сейчас всё правильным? Саске резко сел, увлекая Наруто за собой — тот оказался у него на коленях, дезориентированный внезапной сменой положения, а также пустотой внутри. Саске схватил его за волосы на затылке, заставляя смотреть вниз: — Смотри на меня. Наруто смотрел — расфокусированно, словно сквозь дымку. Его зрачки были расширены почти полностью, губы приоткрыты. Он машинально облизнул их — Саске проследил за движением языка как хищник. — Сам, — хрипло скомандовал он, сжимая пальцы на бедрах Наруто. — Давай. Наруто понял — медленно приподнялся, направляя член Саске в себя. Закусил губу от боли — слишком быстро, слишком резко, но именно так, как нужно. Саске впился пальцами в его бёдра сильнее — до синяков, до отпечатков. — Вот так, — выдохнул он, когда Наруто опустился полностью. — Хороший мальчик. От этих слов Наруто вновь дернулся всем телом — слишком... Но член Саске уже двигался внутри — резко, рвано, не давая времени думать. Его пальцы скользнули по спине. Хлюпающие звуки перемешивались со стонами. Внутри правда так скользко от одной лишь слюны? Или Саске тоже... Он взглянул на подпрыгивающий член Наруто. Тот всё еще сочился, капая на живот Саске, еще больше налившись кровью. Больной. Идеально больной. Саске обхватил член блондина рукой, начиная надрачивать ему в такт толчков. Наруто закатил глаза. Голос почти сорвался и теперь с губ срывались хриплые стоны. Он цеплялся за плечи Саске, двигаясь в каком-то лихорадочном ритме. Саске чувствовал, как того трясет теперь ещё больше — то ли от возбуждения, то ли от подступающей паники. — Тише, — прошептал он, за затылок наклоняя его к себе и прижимаясь губами к виску. — Тише. Ты теперь мой. Только мой. Наруто всхлипнул, уткнулся лицом ему в шею. Его ногти впивались Саске в спину — наверняка до крови. Саске чувствовал его дыхание на своей коже — горячее, прерывистое. — Давай, — прорычал он, ускоряя темп толчков. — Давай же. Блондин задышал быстрее. Глубже. Да, быстрее. Глубже. Быстрее. Глубже. Быстрее. Глубже. Быстрее. Глубже. Наруто сдавленно застонал ему в шею, судорожно цепляясь за его плечи. По его телу прошла крупная дрожь — почти конвульсия. Член в руке пульсировал, забрызгивая весь живот Саске теплой спермой. Голос полностью сорвался на хрип. Саске сжал зубы на его плече, чувствуя, как Наруто содрогается в оргазме. Его собственное удовольствие накрыло его волной — темной, почти болезненной. Он вцепился в Наруто, прижимая его к себе так сильно, словно хотел вплавить в собственное тело. Тягучая сперма выходила из него рывками, забиваясь в тело блондина всё глубже и глубже. Саске закрыл глаза, всё ещё кусая плечо Наруто. Животный рык звучал вибрацией по всей комнате. И Наруто соврал бы, если бы не сказал, что это было самое прекрасное, что он слышал. Несколько долгих секунд они лежали неподвижно — оглушенные, задыхающиеся. У Наруто перед глазами все еще плыли черные пятна, сердце колотилось где-то в горле. Он чувствовал, как под ним часто вздымается грудь Саске, как их пот смешивается на разгоряченной коже. Оргазм схлынул мутной волной, оставляя после себя оглушающую пустоту и дрожь в мышцах. Наруто обмяк, распластавшись на Саске — абсолютно безвольный, выжатый досуха. Собственная сперма остывала между их животами, делая прикосновения липкими, почти неприличными в своей интимности. На плече саднила глубокая отметина — Саске прокусил кожу до крови в момент оргазма. — Мой, — прошептал Саске, зарываясь носом в мокрые волосы Наруто. — Мой сломанный щенок. Он приподнял голову, мягко слизывая кровь с прокушенного плеча — почти нежно, совсем не похоже на ту животную страсть минуту назад. Наруто вздрогнул от прикосновения. Металлический привкус крови смешивался с солью пота. Саске всё ещё был внутри — горячий, пульсирующий, заполняющий до предела. Каждое крошечное движение отзывалось острой вспышкой — боль и удовольствие сплелись так тесно, что уже невозможно было их различить. Тишина становилась всё плотнее. Наруто чувствовал его каждым натруженным мускулом, каждым содранным нервом. По мере того как схлынул жар, между ними начало расти что-то тяжёлое, неназванное. Оба старательно отводили глаза, словно пытаясь спрятаться друг от друга. От того, что произошло. От того, кем они были друг для друга сейчас. Саске потянулся к тумбочке, достал пачку сигарет. Его пальцы, еще недавно такие уверенные и жестокие, теперь едва заметно дрожали. Щёлкнула зажигалка. Наруто уткнулся лбом ему в плечо — не из нежности, скорее пытаясь спрятать лицо. Каждое движение отзывалось внутри новой вспышкой боли, от которой перехватывало дыхание. Саске глубоко затянулся, выдохнул дым куда-то в сторону. Наруто чувствовал, как под его щекой бьется пульс — все еще чаще обычного. Блондин молча забрал у него сигарету — прямо из пальцев, случайно коснувшись губами костяшек. Тех самых, сбитых, все еще покрытых засохшей кровью. Саске вздрогнул, но не отстранился. Его ладонь невесомо скользнула по спине Наруто — там, где наливались синяки от его пальцев. В тишине было слышно только их тяжелое дыхание и тихое потрескивание сигареты. Дым поднимался к потолку серыми кольцами. Наруто затянулся глубже, чувствуя, как першит в горле. Каждый мускул ныл — от укусов, от синяков, от того, как сильно Саске сжимал его бедра. Они передавали друг другу сигарету — молча, почти не двигаясь. Саске все еще был внутри, но это почему-то казалось правильным. Когда сигарета догорела почти до фильтра, Саске наконец шевельнулся. Его руки — неожиданно осторожно легли на бедра Наруто. В голове все еще плыло, и Наруто не сразу понял, что нужно приподняться. Саске придержал его за талию, помогая — движение вышло неловким, оба поморщились. Блондин зашипел сквозь зубы, когда член выскользнул — опавший, влажный. По бедрам текло — горячее, влажное, чужое. Саске дотянулся до футболки, валявшейся у кровати — вытер себя, потом так же молча протянул ее Наруто. Они легли рядом, не касаясь друг друга. Отвернулись к противоположным стенам. В ушах все еще стучала кровь, тело горело от следов чужих рук и губ. Саске смотрел на свои руки. Где-то в городе лежал человек — может быть, мёртвый, может быть, умирающий. И это были те же руки, которыми он только что ласкал Наруто. Те же руки, которые оставили синяки на его бедрах. Наруто смотрел на свои штаны у кровати, в кармане которых лежала доза. Маленький пакетик. Он старался отвести взгляд в другую сторону, но мысли все равно возвращались — как зуд под кожей, как привкус крови во рту. В тишине звучал один вопрос на двоих: "Что теперь делать?" Но ответа не было.