S & N

«Праведен тот, кто присягает

хотя бы злому и не изменяет?»

Саске вылетел из квартиры, словно его выплюнула сама преисподняя. Ярость пульсировала в висках, заглушая все остальные чувства, превращая мир вокруг в размытое пятно ненависти и боли. Он несся вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, не заботясь о том, что может сломать себе шею. Каждый удар ноги о ступень отдавался болью в руке и лице, но эта боль только подстегивала его бешенство, словно плеть, гонящая вперед загнанную лошадь. Ступеньки мелькали под ногами. Раз-два-три... Он сбился со счета. Сколько этажей он уже пробежал? Почему эта чёртова лестница всё никак не заканчивается? Долгожданный вестибюль встретил его запахом полироли и тихим шелестом. Саске поморщился, вновь ярко осознанавая, что этот мир - не для него. Никогда не был и не будет. Он рванул к выходу, распахнув тяжелую дверь с такой силой, что та ударилась о стену с грохотом, похожим на выстрел. Лондонский дождь хлестнул его по лицу. Холодные капли смешивались с потом на лбу, стекали за воротник, заставляя поежиться. Он двинулся вперед по тротуару, заполненному людьми под зонтами, намеренно толкая плечом каждого встречного. Зонты качались и подпрыгивали, как нелепые черные грибы, их владельцы возмущенно охали и пытались увернуться. Какой-то хлыщ в костюме-тройке, чей зонт Саске едва не выбил из рук, открыл было рот для гневной тирады, но тут же захлопнул его, встретившись с бешеным взглядом Саске. Страх мелькнул в глазах мужчины, и он поспешно отступил, пряча взгляд. "Трусливая мразь," подумал Саске. "Как и все они." Перед глазами стояло лицо Итачи, его снисходительная улыбка, его идеально выглаженный воротничок. "Я просто беспокоюсь о тебе, Саске." Эти слова звенели в ушах, словно издевательский смех. Чушь собачья. Забота Итачи была подобна удавке - чем больше Саске сопротивлялся, тем туже она затягивалась. А Наруто? Этот придурок с его вечным "Прости". За что он извиняется? Саске тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения, но образ Наруто не собирался его покидать. Его глаза, полные боли и какого-то отчаянного вызова. Его кулаки, сжатые так, что костяшки были подобны первому выпавшему снегу. Его слова, острые как нож: "Ты боишься, Саске." Чего он боится? Ответ вертелся на языке, но Саске всё никак не мог его поймать. Злость накатывала волнами, каждая сильнее предыдущей. Саске чувствовал, как она переполняет его, грозя вырваться наружу подобно извержению вулкана. Он огляделся, ища выход этой ярости, и его взгляд упал на мусорный бак, стоящий у обочины. С животным рыком Саске пнул бак изо всех сил. Металл загудел, словно колокол. Бак покатился по тротуару, разбрасывая вокруг себя объедки и смятые газеты. Прохожие шарахнулись в стороны, поднимая зонты как щиты, глядя на Саске со смесью страха и отвращения. — Чего уставились? — заорал он, разворачиваясь к толпе. Никто не ответил. Все просто отводили глаза, спеша убраться подальше, прячась за зонтами и поднятыми воротниками. Саске хотелось кричать. Хотелось, чтобы кто-нибудь ответил. Бросил вызов. Дал повод для драки. Но никто не осмелился. Они просто отводили глаза, спеша убраться подальше. И от этого становилось еще хуже. Он побрел дальше, чувствуя, как легкие горят, словно он наглотался битого стекла. Нога ныла от удара о мусорный бак. Дождь усилился, превращаясь в непробиваемую серую стену, словно город решил вычеркнуть его из своего обыденного пейзажа. Саске огляделся, ища укрытие. Недалеко он заметил небольшой навес над входом в какой-то магазин. Добравшись туда, он опустился на холодный бетон, прислонившись к сырой стене. Тяжелое дыхание резало грудь; каждый вдох словно выкручивал его изнутри. Руки дрожали — не от холода, и даже не от усталости. Что-то гораздо более глубокое, неосязаемое, вбивалось в его кости, как непрекращающийся внутренний вой, который он никак не мог заглушить. Саске выудил из кармана промокшую пачку сигарет. Несколько секунд он просто смотрел на нее, словно не понимая, что делать дальше. Затем, с каким-то отчаянным упорством, попытался прикурить. Зажигалка чиркала вхолостую раз за разом, пока наконец крошечное пламя не осветило его лицо. Первая затяжка отдалась болью в легких, как будто он пытался вырвать себя из этого мира хотя бы на мгновение. Но сигарета, как и все вокруг, быстро угасла. Бесполезно. Выбросив сигарету вместе с пачкой, он устало поднял глаза на дождь. Машины, проносящиеся мимо, люди, спешащие в своих мелочных заботах — он был среди них, но в то же время где-то на периферии. Чужой. Все тело пульсировало от боли, но особенно — челюсть. Он осторожно коснулся ее ладонью, морщась от прикосновения. Пальцы скользнули по опухшей коже, ощупывая место удара. — А ведь всерьез бил, придурок, — пробормотал он, но в голосе не было злости. Образ Наруто всплыл в голове так ярко, будто кто-то всунул этот кадр ему в разум против воли. Неужели этот жалкий, вечный нытик способен ударить так серьёзно? Невозможно. Но ведь ударил. Может, за всем этим нытьем и детскими слезами скрывается стержень? Или это всего лишь очередная иллюзия? Но почему ему вообще должно быть дело до этого? Почему он, Саске, позволил себе запутаться в чужих проблемах? "Какого хрена я вообще об этом думаю?" — это проклятое чувство, это навязчивое желание понять Наруто, понять себя через него. Что это было? Саске зажмурился. Он терял самого себя в этом хаосе мыслей, желаний, поступков, которые прежний он никогда бы не допустил. Его прежнее "я"... Кто он теперь? Это гниющее "я" — результат ошибок, компромиссов, которые он уже не в состоянии контролировать. Каждый шаг, каждый выбор — это не он. Тот, кем он когда-то был, не существовал больше, как будто кто-то вытравил его сущность, оставив только оболочку. Он помог Наруто? Он пошел к Итачи? Он сам пошел. И это самое страшное. Злость на весь мир — всего лишь удобное прикрытие для того, чтобы не признать главную правду: он сам предал себя. Саске снова сжал кулаки так сильно, что ногти вонзились в ладони. "Кто я, черт возьми?" — прошептал он, словно этот вопрос мог дать ему ответ на все. Но ответа не было. Только дождь. Тяжелый, безразличный. И этот город, дышащий своими маленькими грехами, жил дальше, не замечая его. Всё было слишком банально, слишком бессмысленно. — Ебаный цирк, — прошептал Саске, сплевывая на тротуар. — И я в нем — главный клоун. Он поднялся, оттолкнувшись от стены. Шаг за шагом, вперед и направо. Прочь от Итачи, прочь от Наруто, прочь от самого себя. Но в глубине души он понимал: куда бы он ни пошел, от самого важного вопроса не убежать. Кто он такой? И чего, черт возьми, на самом деле боится больше всего?

***

Саске ввалился в студию, оставляя за собой лужи воды. Помещение встретило его запахом сигаретного дыма и затхлости. Обшарпанные стены, покрытые самодельной звукоизоляцией, тусклый свет единственной лампочки под потолком — всё это создавало атмосферу запущенности и какой-то обречённости. Ямато, сидевший за древним пультом, поднял глаза и замер, оценивая Саске взглядом. Его потертая джинсовая куртка и длинные волосы, собранные в хвост, говорили о попытке выглядеть «своим». Но в глазах читалась усталость человека, слишком долго пытающегося совместить несовместимое — творческую свободу и коммерческий успех. — Чёрт возьми, Саске, — пробормотал Ямато, поднимаясь. — Выглядишь как кошка, которую пропустили через стиральную машину. Он подошёл к шкафу в углу, порылся и вытащил потрёпанное полотенце и какую-то одежду. — Вот, — сказал он, протягивая вещи Саске. — Это осталось от прошлой группы. Не бог весть что, но хотя бы сухое. Саске молча взял вещи, не глядя на Ямато. Он начал стягивать мокрую футболку, морщась от боли в руке. — Господи, парень, ты что, решил вступить в бойцовский клуб? Саске вновь ничего не ответил. Он вытерся, натянул сухую футболку — слишком большую, с выцветшим логотипом какой-то неизвестной группы — и принялся за джинсы. Ямато отвернулся, давая ему немного приватности, и пошёл к небольшому столику у стены, где стоял электрический чайник и банка с растворимым кофе. — Хочешь кофе? — спросил он через плечо. — Правда, он паршивый. Но горячий. — Давай, — буркнул Саске, садясь на потертый диван и вытирая волосы полотенцем. Ямато поставил перед ним дымящуюся кружку и сел рядом, держа в руках аптечку. — Давай посмотрим, что у тебя там с рукой, — сказал он, осторожно разматывая мокрые бинты. Саске позволил ему это сделать, хотя каждое прикосновение вызывало желание отдернуть руку. Он смотрел в одну точку, игнорируя жжение в ране и тупую боль в костяшках пальцев. — Знал я, что ты в больницу не пойдёшь, — продолжил Ямато, извлекая антисептик. — Поэтому взял рецепт у врача и купил тебе антибиотики. Он положил на стол пузырёк с таблетками и боком кивнул на кружку с кофе. — Давай, запей, а то заражение подхватишь. Саске молча взял таблетку, бросил её в рот и запил горячим кофе. Горечь распространилась по горлу, но он даже не поморщился. — Знаешь, — начал Ямато, перевязывая рану чистыми бинтами, — когда я начинал в этом бизнесе, думал, что главное — талант. Потом решил, что всё дело в связях. А теперь... Он сделал паузу, накладывая свежую повязку. — А теперь я понимаю, что самое важное — это то, что внутри. То, что заставляет тебя продолжать, даже когда весь мир говорит остановиться. Саске фыркнул. — Прибереги свои сентиментальные речи для других малолеток. — Ты думаешь, я просто очередная шавка лейбла, да? Что я ничего не понимаю в настоящей музыке? Ямато закончил с перевязкой и отложил аптечку. — Может, ты и прав. Может, я действительно продался. Но я видел, как рождаются легенды. И как они умирают. Он встал и подошёл к стойке с инструментами, его рука скользнула по грифу потрёпанной бас-гитары. — Ты хочешь изменить мир, Саске. Но сначала тебе нужно понять, что именно ты хочешь изменить. И начать с себя. Саске сжал кулаки, чувствуя, как внутри снова поднимается волна ярости. — Ты нихрена не понимаешь, — прошипел он. — Может быть, — тихо сказал Ямато. — Но я вижу, как ты мечешься. Как пытаешься найти себя. И знаешь что? Это нормально. Это и есть жизнь. Он взял бас-гитару и подошёл к Саске. — Вот что я тебе скажу. Всю эту боль, всю эту ярость — выплесни её в музыку. Не пытайся быть кем-то другим. Будь собой. Со всей своей грязью, со всеми противоречиями. Потому что именно это и делает тебя настоящим. Ямато протянул гитару Саске. — И ещё кое-что, — добавил он. — Иногда то, что пугает больше всего, оказывается именно тем, что нужно. Он отошёл к пульту. — А теперь, — сказал Ямато, — давай немного поиграем. Саске посмотрел на гитару в своих руках. Пальцы сами собой легли на струны. Он начал играть. Сначала неуверенно, словно пробуя воду, а потом всё яростнее и яростнее. Звук бас-гитары заполнил помещение, отражаясь от стен, создавая почти физическое ощущение вибрации. Саске закрыл глаза, полностью погружаясь в музыку. Он не замечал, как Ямато тихо подкручивал ручки на пульте, усиливая звук, добавляя эхо, создавая то самое "грязное" звучание, которое уже стало их визитной карточкой. Время перестало существовать. Был только звук, только ритм, только эта первобытная энергия, которая рвалась наружу через кончики пальцев. Когда последний аккорд затих, Саске открыл глаза и увидел Ямато, смотрящего на него с каким-то странным выражением. — Вот это, — тихо сказал менеджер, — И есть настоящий Саске Учиха. Внезапно дверь студии с треском распахнулась, и в проеме появился Суйгецу. Его лицо было бледным, на лбу красовался свежий шов, а в глазах метался лихорадочный блеск. Он выглядел так, словно готов был сорваться с цепи. Бросив быстрый взгляд на Саске, который сидел на диване, не отрываясь от своей гитары, Суйгецу хрипло рассмеялся. — Ебать, Саске, ты что, на кладбище прибарахлился? — усмехнулся он, обводя взглядом одежду друга. Саске лишь хмыкнул, не поднимая глаз от струн: — Завали, придурок. Я хотя бы не выгляжу, как жертва лоботомии. Суйгецу плюхнулся на диван рядом с ним, нервно барабаня пальцами по коленям. Он был на взводе, и это чувствовалось в каждом его движении. — Так что, красавчик, может, пососемся? — ухмыльнулся он, подмигнув Саске, но в его голосе уже чувствовалась нервная истерика. Саске поднял бровь, явно намереваясь что-то ответить, но прежде чем он успел, в разговор вмешался Ямато, сидевший за столом в углу комнаты. Он устало вздохнул, даже не поворачиваясь к ним: — Давайте только не в моем присутствии. Затем Ямато открыл ящик стола и достал небольшой пакетик. Он лениво кинул его Суйгецу, тот поймал его в воздухе, но тут же скривился. — Эта хрень уже не работает, — пробормотал он, сердито рассматривая содержимое пакетика. — Может, увеличим дозу? Ямато пожал плечами, не выражая никаких эмоций. — Это всё, что есть. Суйгецу закусил губу и начал нервно грызть ногти, не сводя взгляда с ящика стола, словно ожидая, что оттуда вот-вот вывалится что-то получше. Его взгляд метался между ящиком и Ямато, а руки начали предательски дрожать. Он явно не знал, что делать. Саске молча наблюдал за ним, видя, как друг теряет контроль. — Заебал, — наконец буркнул Саске, убирая гитару в сторону. — Давай я вместо тебя. Он протянул руку к пакетику, намереваясь взять его, но Суйгецу резко отдернул руку, жадно прижав пакетик к себе. — Отвали! — огрызнулся он, начиная торопливо разрывать упаковку. Он закинул содержимое в рот, словно это было последнее спасение в его жизни, а затем с неистовой жадностью стал вылизывать пакетик, как будто там могло остаться ещё хоть что-то. В этот момент дверь студии снова открылась, и в комнату вошел Джуго, окинув всех внимательным взглядом. Заметив состояние Суйгецу, он тяжело вздохнул и молча кивнул остальным в знак приветствия, опускаясь на диван рядом. Ямато хлопнул в ладоши, привлекая внимание. — Так, раз уж все здесь, у меня для вас пара новостей, — начал он. — Во-первых, несмотря на твой лоб, — он кивнул на Суйгецу, — и на твою руку, — взгляд скользнул на Саске, — а также на разъебанный зал и отсутствие вашего гонорара из-за этого — всё не так уж и плохо. Концерт действительно прошел отлично. Он сделал паузу, давая словам осесть. — Я переговорил с парой людей, которые были на концерте, и все просто в восторге. Какой-то парень, кажется, с американским акцентом, сказал мне, что это был лучший концерт в его жизни. Саске замер. В груди что-то сжалось, едва ощутимое напряжение проскользнуло по спине. — Правда, он почему-то ушел посередине концерта... Ну, не важно. Вы молодцы! И это самое главное. Ямато поднялся и начал расхаживать по комнате, его голос стал более воодушевленным. — Мы продали все запланированные билеты, что значит, флаеры сработали. После концерта люди начнут всё больше говорить о вас и... — он выдержал паузу, чтобы нагнать интригу. — У нас есть все шансы играть на разогреве у The Damned! Джуго заметно оживился, глаза загорелись. Саске медленно вышел из оцепенения, вновь включившись в разговор. Он хмыкнул, как бы невзначай, пытаясь скрыть интерес, хотя внутри что-то продолжало колотиться с прежней силой. — Ахуеть... — протянул Суйгецу, только сейчас осознав услышанное. — А потом еще раз ахуеть! Это не шутка, да? Не шутка же? — Не шутка, парень, — усмехнулся Ямато. — Но, — он поднял палец, — это еще не решено. Просто есть шанс. Всё будет зависеть от того, понравится ли группе ваша демка. — Демка? — переспросил Джуго. — Именно, — кивнул Ямато. — И наша задача сейчас — записать эту демку. Дедлайн — эта неделя. Он потер подбородок, задумавшись. — Я бы не рисковал и взял что-то из уже существующих песен, потому что времени писать новую у нас нет. И я бы предложил сделать запись "No Feelings." Суйгецу энергично закивал, Джуго тоже выразил согласие. Но неожиданно подал голос Саске: — Нет. Все повернулись к нему. — Какого хуя, Саске? — возмутился Суйгецу. — Я сказал, нет, — твёрдо повторил Саске. — Ты ебанулся? — Суйгецу почти кричал. — Это же наш шанс! Саске посмотрел на него тяжёлым взглядом. — Мы напишем новую песню. — Нахуя? — выдохнул Суйгецу, не понимая. Саске выпрямился, его глаза горели решимостью. — Потому что это то, кто мы есть. Мы не подражатели, мы не те, кто идет по проторенной дорожке. Если мы хотим заявить о себе, то сделаем это нашим собственным голосом. Новым. Свежим. Таким, какого они ещё не слышали. Ямато задумчиво кивнул. — В этом есть смысл. Но написать песню за неделю... Саске, ты уверен? — Да, — без колебаний ответил Саске. — Ты точно ебнулся, — простонал Суйгецу, запуская пальцы в волосы. Даже Джуго, обычно молчаливый, не выдержал: — Саске, ты правда думаешь, что мы сможем? Саске оглядел всех присутсвующих. В его глазах горел тот самый огонь, которого они давно не видели. — Мы сможем, — сказал он. — Потому что у нас нет выбора. В комнате повисла тишина. Каждый обдумывал ситуацию. Наконец, Ямато нарушил молчание: — Ну что ж, похоже, у нас есть новая цель. Неделя на то, чтобы создать нечто невероятное. Вы готовы? Суйгецу и Джуго переглянулись, потом посмотрели на Саске. — Да пошло оно всё, — выдохнул Суйгецу. — Давайте сделаем это. Джуго молча кивнул, а Саске позволил себе лёгкую улыбку. Теперь он точно знает, что делать. Воодушевление мгновенно сменилось напряжением, стоило двум громилам в строгих костюмах войти в комнату. Высокие, широкоплечие, с лицами, словно вырубленными из камня, они направились прямиком к Саске. Их взгляды были ледяными и бесстрастными — такими, какими смотрят люди, привыкшие решать вопросы быстро и без лишних слов. Суйгецу мгновенно напрягся, его глаза метнулись от одного к другому. Джуго, стоявший в углу, сжал кулаки, готовый среагировать на любое подозрительное движение. — Нам нужно, чтобы ты пошел с нами, — один из амбалов произнес спокойно, но голос его был наполнен непоколебимой уверенностью. Саске медленно поднял глаза и окинул их презрительным взглядом. — Если вы от Итачи, то передайте ему, чтобы он пошёл в жопу, — холодно бросил он, не делая ни малейшего движения. Суйгецу, всегда готовый подлить масла в огонь, расплылся в мерзкой ухмылке и, приподнявшись с дивана, тут же начал ругаться: — Эй, мудаки, чего вам тут надо? Кто вообще вы такие? Думаете, если надели костюмы, то стали важными? Да идите вы на... — Успокойся, Суйгецу, — сказал Ямато с прищуром, внимательно следя за гостями. Он казался настороженным, но держал себя в руках. — Что случилось? Один из амбалов бросил на него быстрый взгляд и, видимо, решив, что объяснения лишние, спокойно сказал: — Всё в порядке. Просто господин Гаара хочет поговорить с ним. На секунду вся студия замерла. Все уставились на Саске в непонимании — Суйгецу даже замолчал. Гаара? Ямато напрягся, а Джуго слегка прищурился, словно что-то заподозрил. Но Саске, как только услышал это имя, тут же все понял. Его губы изогнулись в самодовольной усмешке. — О, так красноволосый соскучился? Как мило, — тихо протянул он с сарказмом, и его глаза холодно заблестели. — Ладно, пойдем, развлечемся. Амбалы оставались непоколебимыми. Один из них шагнул вперед и грубо схватил Саске за локоть. Однако тот тут же вырвался, с дерзостью бросив: — Я сам могу ходить. Амбалы молча направились к выходу, а Саске, поднявшись с дивана, с высоко поднятой головой вышел следом. Ямато внезапно встрепенулся, словно очнувшись от оцепенения. — Подожди, — окликнул он Саске, быстро подходя к столу. Ямато схватил стоящую там баночку с таблетками и протянул ее Саске. — Возьми. Не забудь принять еще одну вечером. Саске фыркнул, но все же взял таблетки и сунул их в карман джинсов. Ямато на мгновение замялся, бросив нервный взгляд на амбалов, но затем твердо сказал: — Приходи завтра на репетицию. В то же время. Саске едва заметно кивнул и, развернувшись, направился к выходу. Амбалы последовали за ним, не проронив ни слова. Они посадили его в черный автомобиль и поехали в тишине. Всю дорогу Саске смотрел в окно, его взгляд был спокоен, хотя внутри он уже предвкушал эту встречу. Машина подъехала к главному офису лейбла. Амбалы повели Саске к лифту. Поднявшись наверх, один из них открыл дверь кабинета, и Саске буквально впихнули внутрь. Дверь за его спиной захлопнулась. Гаара сидел за столом. Вид у него был откровенно паршивый: на столе стояла почти пустая бутылка виски, а его голова, слегка покачиваясь, опиралась на руку. Он смотрел куда-то вниз, даже не подняв головы, когда Саске вошел. — Где Наруто? — тихо спросил Гаара, его голос был хриплым и глухим, словно отдалённый эхо. Саске остановился, насмешливо приподняв уголок рта, его глаза скользнули по Гааре, задержавшись на спутанных волосах. Он медленно прошел к столу, не скрывая презрения в своих движениях. — Хуёво выглядишь, — с издевкой произнес он, усаживаясь напротив Гаары, не сводя с него взгляда. Гаара медленно поднял голову, его глаза горели яростью, но во взгляде сквозила и боль. Саске видел эту боль, и она его только раззадоривала. Он знал, что Гаара ревнует Наруто к нему, и это доставляло Саске безумное удовольствие. — Ты не ответил на мой вопрос, — прохрипел Гаара. — Где Наруто? — Понятия не имею, где Наруто, — спокойно произнес Саске, наклоняясь чуть ближе. — Может, ты его затрахал до смерти, вот он и сбежал? Гаара замер. Его лицо исказилось гневом. Он резко вскочил и, не думая, схватил Саске за ворот рубашки, переваливаясь через стол, с яростью вцепившись в ткань. Но Саске не боялся. Он, напротив, только рассмеялся, глядя на убогие попытки Гаары казаться страшным. — Ты жалкий, — выдохнул Саске, его смех был полон презрения. — Сидишь тут, изображаешь из себя важную персону, а на деле — пьяная мразь, потерявшая контроль. На месте Наруто, я бы тоже сбежал. Гаара вдруг резко выхватил пистолет из-за пояса, наставив дуло прямо ко лбу Саске. — Замолчи! — выкрикнул он, стиснув зубы. — Если ты еще хоть слово скажешь о нем, я застрелю тебя прямо здесь. Саске замолчал, его улыбка исчезла. Он посмотрел прямо в глаза Гааре, и в его взгляде загорелась ледяная ненависть. — Ну, давай, — холодно произнес Саске, обхватывая дуло ладонью и решительно прижимая к своему лбу. — Выстрели. Посмотри, что с тобой будет. Думаешь, я какая-то шавка, которую можно просто пристрелить? Гаара смотрел на него, тяжело дыша. Саске медленно, с ледяным презрением процедил: — Ты действительно думаешь, что пистолет решит твои проблемы? Вернет тебе Наруто? — Саске оскалился в жестокой усмешке. — Знаешь, что самое жалкое? Ты даже не понимаешь, насколько ты отвратителен. Если бы Наруто увидел тебя сейчас, настоящего тебя... — он сделал паузу, впиваясь взглядом в Гаару, — он бы блевал от одного твоего вида. Саске подался вперед, его голос сочился ядом: — Представь его лицо, когда он поймет, каким ничтожеством ты стал. Думаешь, он хотя бы на секунду задумается о том, чтобы остаться? Нет, Гаара. Он сбежит так быстро, что ты даже пикнуть не успеешь. Лицо Гаары исказилось, словно от физической боли. Пистолет в его руке начал дрожать. — Ты ведь знаешь, что я прав, — продолжил Саске, его слова были острыми, как кинжалы. — Глубоко внутри ты понимаешь, что Наруто заслуживает лучшего. Кого-то, кто не превратился в жалкую пародию на человека. Кого-то, кто не вызывает отвращения одним своим существованием. Лицо Гаары потеряло всю злость в одно мгновение, как будто что-то внутри него сломалось. Пистолет в его руке начал медленно опускаться, а затем выпал, со стуком ударившись об стол. Рука бессильно повисла вдоль тела, а его голова опустилась, как у поломанной куклы. — Ты не знаешь, что он для меня значит, — прошептал он, как будто разговаривая с самим собой. — Ты ничего не знаешь... Саске встал, медленно поправляя одежду. — Отрезвей, — бросил Саске, уходя. Саске шагнул за дверь, и в тишине кабинета раздался лишь одинокий стук разбитого стекла о стену — Гаара опустил голову на руки, полностью потеряв себя.

***

Выйдя на улицу, он закурил, стрельнув сигатеру у прохожего. Дым наполнил лёгкие, и Саске почувствовал, как мерзкий привкус чужого отчаяния медленно покидает его рот. Лондон вокруг гудел как всегда — безразличный, равнодушный ко всему муравейник. Саске шёл, глядя под ноги. Разбитый асфальт, окурки, мусор — всё как обычно. Люди вокруг торопились, уверенные, что их жизни имеют хоть какое-то значение. Мысли метались в голове, но ускользали, не складываясь в чёткую картину. Саске всё больше убеждался, что злость — это единственное, что в нём ещё оставалось настоящим. Всё остальное — просто мишура, которой люди прикрывают пустоту своего существования. Кажется, про что-то такое говорил ему сегодня Ямато. Когда он оставался наедине с этой злостью, ему казалось, что он близок к чему-то важному. Но этого всегда было недостаточно. Он знал: где-то там, за пеленой обыденной ненависти, скрывается нечто по-настоящему стоящее. Настоящее. Но всякий раз, когда он пытался ухватить эту мысль, она ускользала, оставляя после себя лишь горький привкус желчи. Саске подошел к двери своей квартиры, готовый к пустоте и тишине. После их драки он был уверен, что Наруто предпочтет ночевать где угодно, хоть под мостом, лишь бы не встречаться с ним. Ключ повернулся в замке, и Саске толкнул дверь, ожидая увидеть темный коридор. Вместо этого его ноздри атаковал аромат специй. С кухни доносилось тихое шкворчание и звон посуды. Саске застыл на пороге, не веря своим чувствам. Что за херня? Он невольно нахмурился, начав снимать обувь, когда Наруто неловко выглянул из кухни. — Привет, — сказал блондин с неуверенной улыбкой. На его скуле виднелся синяк от удара Саске. — Привет — Саске коротко кивнул, ощущая себя до одури странно. Наруто улыбнулся чуть шире, хотя в глазах всё ещё читалась неуверенность. — Ужин почти готов — сказал он. — Ты как раз вовремя. Можешь пока руки помыть. Его взгляд скользнул по майке Саске, и он вдруг оживился. —Ого, не слышал о такой группе, — заметил Наруто, кивая на выцветший логотип. — Они крутые? Саске опустил глаза, словно только сейчас вспомнив, во что он одет. —Без понятия, — пробормотал он, всё ещё пытаясь осмыслить ситуацию. Он остался стоять в прихожей, испытывая легкое замешательство. Домашняя атмосфера, запах еды, обычный разговор — всё это казалось нереальным после событий прошедшего дня. — Я... пойду помою руки — пробормотал Саске и направился в ванную. Оказавшись наедине с собой, он уставился в зеркало. Его отражение выглядело растерянным и уставшим. Что происходит? Почему Наруто ведёт себя так, будто ничего не случилось? И почему, чёрт возьми, он готовит ужин? Саске плеснул холодной водой в лицо, пытаясь прийти в себя. Ему нужно было собраться с мыслями. Когда Саске вернулся на кухню, Наруто уже накрывал на стол. — Садись, — сказал тот, указывая на стул. — Я как раз закончил. Саске молча сел, наблюдая, как Наруто суетится вокруг плиты. Наконец, тот поставил перед ним тарелку с чем-то похожим на пасту с овощами. — Не уверен, что вышло вкусно, — пробормотал Наруто, садясь напротив. — Я давно сам не готовил. Саске странно осмотрел содержимое тарелки. — Где ты взял продукты? — спросил он, подозрительно прищурившись. — У Итачи тут запасы, будто это бункер, а не квартира, — ответил Наруто, начиная есть. — Надеюсь, он не выставит счет за еду. Не уверен, что смогу оплатить даже одну макаронину. Саске взял вилку и осторожно попробовал блюдо. К его удивлению, оказалось вполне съедобно. Повисло неловкое молчание, нарушаемое лишь звуком столовых приборов. — Как... как твоя рука? — наконец спросил Наруто, избегая прямого взгляда. — Нормально, — коротко ответил Саске. Наруто заметил новые повязки и, казалось, немного расслабился. — Тебе не нужно принимать какие-нибудь лекарства? — Уже принял. Блондин кивнул и продолжил есть. Саске некоторое время молча жевал, а затем резко спросил: — Зачем ты это делаешь? Наруто вздохнул, опуская вилку. — Слушай... я понимаю, что ситуация полный отстой, — сказал он тихо. — Но я хочу хотя бы попытаться как-то отплатить тебе за помощь. — Это не моя помощь, — отрезал Саске. — Без тебя Итачи бы мне не помог, — возразил Наруто. Саске ничего не ответил, продолжив трапезу. Наруто неловко поерзал на стуле, пытаясь разрядить атмосферу. — А... как прошел твой день? — спросил он, стараясь звучать непринужденно. — Нормально, — коротко ответил Саске, не поднимая глаз от тарелки. Повисла пауза. Саске медленно жевал, борясь с желанием встать и уйти. Но что-то его удерживало. — А твой? — неожиданно для себя спросил он. Наруто слегка оживился. — Я решил прибраться немного. Квартира была... ну, знаешь, — он замялся, — не очень. Саске кивнул, снова погружаясь в молчание. — Что ты собираешься делать с работой? — спросил Саске после долгой паузы. Наруто вздохнул. — Завтра пойду искать. У меня нет документов, так что только нелегально. Может, возьмут грузчиком, — он пожал плечами. — Не вижу в этом проблемы. Саске молча кивнул, продолжая есть. — Как репетиция? — спросил Наруто, пытаясь поддержать разговор. — Нормально, — снова односложно ответил Саске. Диалог не клеился, но ни один из них не спешил уходить. Саске вдруг поймал себя на том, что украдкой рассматривает Наруто. Он пытался уловить что-то, понять, почему Гаара так одержим им, почему сам Саске чувствует это странное напряжение каждый раз, когда они рядом. Наруто заметил его взгляд, поднял глаза и улыбнулся. Саске тут же вернулся к еде. Он хотел спросить про Гаару, узнать, что между ними произошло, возможно, рассказать в каком тот состоянии, но слова застревали в горле. Вместо этого он молча доел свою порцию, поднявшись из-за стола. Поставив тарелку в раковину, Саске направился к выходу. У самой двери он остановился и, не оборачиваясь, тихо произнес: — Спасибо. Наруто улыбнулся и кивнул, хотя Учиха этого уже не видел. В своей комнате Саске переоделся в привычную одежду, чувствуя себя немного более собой. Он достал гитару и блокнот, пытаясь набросать новую песню. Но слова и ноты не складывались. Что-то постоянно было не так, что-то мешало, раздражало. Чего-то не хватало. Из гостиной донеслись звуки включенного телевизора — Наруто, видимо, решил посмотреть что-нибудь. Саске откинулся на кровать, закрыв глаза. В голове крутились обрывки мелодий, строчки текста, но все это было не то. Звук телевизора начал раздражать Саске, мешая сосредоточиться. Прошипев сквозь зубы, он решительно поднялся, решив, что пора заставить Наруто наконец свалить куда-нибудь. Злобно топая по полу, Саске распахнул дверь и вышел в гостиную, уже готовый выгнать блондина пинками под зад. Но слова застряли в горле, когда он его увидел. Тот сидел на диване, подавшись вперед, его плечи были напряжены, а пальцы впились в обивку. Глаза, широко раскрытые, не отрывались от экрана. Саске перевел взгляд на телевизор и замер. С экрана на него смотрел отец. Спикер новостей говорил отрывисто, слова долетали до Саске сквозь пелену белого шума: —...17 октября 1973 года... ОАПЕК... прекращение поставок нефти... поддержка Израиля... Война Судного дня... США и союзники в Западной Европе... Каждое слово словно гвоздем вбивалось в сознание. Саске почувствовал, как внутри нарастает знакомое чувство гнева и отвращения. А затем камера переключилась на его отца. Фугаку Учиха, недавно назначенный чиновник, выглядел разъяренным. Его глаза горели праведным гневом, который Саске так хорошо помнил с детства. — Великобритания должна поддержать Израиль, — твердо заявил он. — Мы сильная страна с богатой историей. Наш долг — встать на сторону наших союзников и показать этим арабским странам, что они не могут диктовать нам свои условия. Мы не поддадимся на этот шантаж! Саске слушал эту речь, чувствуя, как внутри закипает ярость. Все эти высокопарные слова о величии Британии, о долге и силе — они звучали фальшиво и лицемерно. Он сжал кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Он бросил взгляд на Наруто. Тот сидел, застыв, как статуя. Его лицо побледнело, а в глазах читался страх и что-то еще — что-то, похожее на отвращение и усталость. Наруто ведь приехал из Америки. Страны, которая уже и так была по горло в другой войне. Отец на экране продолжал говорить о величии и долге, о необходимости твердо стоять на своих позициях. Каждое слово было как удар под дых, напоминание о всём том, от чего Саске так отчаянно пытался убежать. — Ебаный лицемер, — процедил Саске сквозь зубы.