S & N

Сознание возвращалось медленно. Наруто с трудом разлепил веки, и комната вокруг закружилась в медленном вальсе похмелья. Воспоминания о вчерашнем вечере проступали сквозь туман, как старые фотографии в проявителе. Первый паб был чинным и респектабельным, как сам Лондон. Неловкость между ними таяла с каждым глотком эля, пока разговор не коснулся музыки. И тогда три года разлуки рассыпались, как карточный домик. Они говорили о новом альбоме Pink Floyd, о том, как изменилась сцена, о концертах в прокуренных клубах Нью-Йорка. Второй паб уже плыл в памяти, размытый алкоголем и эйфорией встречи. Кажется, там был стол... и пение... и... — Бля-я-ять... — простонал Наруто, зарываясь глубже в подушку, словно пытаясь спрятаться от собственных воспоминаний. Перед глазами всплывали обрывки: его руки на плечах Гаары, пьяный смех, какие-то непристойные шутки, и этот взгляд — внимательный, изучающий... Тихий стук в дверь прозвучал как выстрел. — Входите, — голос был хриплым, будто он вчера не пел, а глотал битое стекло. Гаара появился в дверном проёме как видение — свежий, собранный, в идеально отглаженной рубашке. Его присутствие делало похмелье Наруто ещё более постыдным. — Как себя чувствуешь? — в голосе слышалась едва уловимая нотка веселья. — Завтрак готов. Подумал, ты можешь быть... не против компании. Наруто сощурился, разглядывая друга сквозь спутанную чёлку: — Ты точно человек? Никто не может выглядеть так хорошо после вчерашнего. — Просто знаю меру, — уголки губ Гаары чуть приподнялись. — Жду тебя на кухне. Дверь закрылась с деликатным щелчком, оставляя Наруто наедине с угрызениями совести и пульсирующей головной болью. Путь до кухни казался бесконечным. Каждый шаг отдавался эхом в голове, а свет, льющийся из высоких окон, был непростительно ярким. Но то, что он увидел на кухне, заставило его забыть о похмелье. Стол был заставлен блюдами всех возможных кухонь мира — от суши до американских бургеров. Запахи смешивались в головокружительный коктейль, от которого рот наполнялся слюной. — Ты что, ограбил все рестораны Лондона? — Наруто замер в дверях. — Или у тебя в подвале целая армия поваров? — он приложил ухо к стене, изображая прислушивание. — Точно, слышу их стоны... — Ни то, ни другое, — Гаара отвёл взгляд, и в этом жесте было что-то почти застенчивое. — Я просто... не знал, что ты любишь. Мы никогда не говорили о еде. Наруто почувствовал, как что-то сжимается в груди. Три года, и Гаара помнил о нём достаточно, чтобы заказать буквально всё. Он собирался сказать что-то язвительное про избалованных богатых детей, но тут его ноздри уловили божественный аромат. — Что это? — он начал принюхиваться, как охотничий пёс, идущий по следу. — Возможно, жульен? — предположил Гаара, явно наслаждаясь спектаклем. — Нет-нет, тут что-то... — Наруто продолжал свою охоту, пока не добрался до пиалы с дымящейся лапшой. — О боже! Он рухнул на стул и схватил палочки, забыв о всяких приличиях. Лапша была идеальной — горячая, пряная, с кусочками свинины и мягким яйцом. Каждый глоток бульона был как маленькое откровение. Гаара наблюдал за ним, подперев подбородок рукой, с той особой смесью нежности и веселья, которую обычно приберегают для любимых домашних животных. — Я рад, что хоть что-то пришлось тебе по душе. — Это прстф бжствнно, — пробормотал Наруто с набитым ртом, не в силах оторваться от еды. — Это рамен — японский суп с пшеничной лапшой. Опустошив пиалу, Наруто откинулся на спинку стула, поглаживая живот с таким блаженным выражением лица, словно только что пережил религиозный опыт. — Рамен... — произнёс он мечтательно, будто пробуя слово на вкус. Тишина, повисшая между ними, была уютной, как старое одеяло. Но Гаара аккуратно её нарушил: — Мне нужно будет уйти сегодня вечером. Останешься один или... — он сделал паузу, — хочешь со мной? — Куда? — Наруто наконец вынырнул из пищевой нирваны. — Если это какая-нибудь светская вечеринка с чаепитием и разговорами о погоде, я, пожалуй, лучше поищу работу... Гаара позволил себе лёгкую улыбку: — У меня есть... своего рода хобби. Что-то вроде поиска талантов. Наруто вспыхнул, как спичка — воспоминания о вчерашнем "прослушивании" на столе накрыли его новой волной стыда. — Слушай... — он нервно взъерошил волосы, — насчёт вчерашнего... Я ведь не натворил ничего... совсем уж дикого? — Ничего такого, что мне бы не понравилось, — в глазах Гаары мелькнуло что-то тёмное и опасное. И тут воспоминания обрушились лавиной: его руки на шее Гаары, пьяный шёпот, пошлые намёки, попытки поцелуя... "Господи, кто вообще так себя ведёт с другом?" — мысленно Наруто был готов провалиться сквозь землю. Заметив панику в глазах блондина, Гаара сменил тактику. Его голос стал мягче: — Всё хорошо, Наруто. Меня не волнует чья-то ориентация. К тому же, — он сделал паузу, — если бы что-то было не так, ты бы знал. Видя, что его слова не достигают цели, Гаара решил зайти с другой стороны: — Сегодня вечером в одном клубе на окраине города будут выступать андеграундные группы, — его голос звучал небрежно, но каждое слово было тщательно выверено. — Отец считает это пустой тратой времени, но такие подпольные концерты — идеальное место для поиска новых талантов. — Он сделал паузу. — Ты ведь хотел стать музыкальным журналистом? Это мог бы быть твой старт. Лучше, чем прозябать на какой-нибудь случайной работе. Наруто поднял глаза, в которых уже загорелся знакомый огонь. Гаара кивнул сам себе, улыбаясь. — Тогда отдыхай, — он посмотрел на часы, — выдвигаемся в шесть. Мне ещё нужно поработать в студии. Оставшись один, Наруто не мог усидеть на месте. Внутри всё звенело от предвкушения. Пусть ему было неловко пользоваться гостеприимством друга, но разве не сам Гаара настаивал? К тому же, его собственных сбережений едва хватило бы на неделю. Следующие часы превратились в священный ритуал подготовки. Волосы были уложены в художественный беспорядок. Одежда подобрана со всей тщательностью: белая майка, намеренно порванная по краю, брюки, и главное сокровище — оранжевая куртка-оверсайз, доставшаяся от его старика-извращенца. Остаток времени Наруто провёл, склонившись над потрёпанным блокнотом, заполняя страницы вопросами и тут же их зачёркивая. Карандаш нервно порхал по бумаге, оставляя следы его метаний между профессионализмом и дерзостью. Каждая новая идея казалась то слишком банальной, то чересчур претенциозной. Тихий стук в дверь застал его посреди очередного приступа творческих мук. — Да? — Наруто распахнул дверь и замер. Гаара стоял перед ним как живое воплощение всего, чем должен быть рок-н-ролл. Чёрный плащ струился по фигуре, как тень в полночь. Огненные волосы были уложены в идеальный художественный беспорядок, подводка вокруг глаз делала его взгляд почти гипнотическим. Татуировка на лбу — иероглиф "любовь" — казалась тёмной на бледной коже. Но главное — эти джинсы, такие редкие в семидесятых, но сидели на нём как вторая кожа. Наруто почувствовал укол доброй зависти. Схватив куртку и блокнот, он попытался скрыть своё восхищение за привычной бравадой. — У меня кое-что есть для тебя, — Гаара извлёк из кармана плаща диктофон, и в его жесте было что-то почти интимное. — Каждому журналисту нужен свой инструмент. Эмоции накрыли Наруто волной. Он рванулся вперёд, сжимая друга в объятиях, чувствуя, как в горле встаёт ком. — Я не знаю, что такого сделал в прошлой жизни, чтобы встретить тебя в этой... — слова вырвались шёпотом, непрошеными и слишком честными. — Ты и в этой жизни неплохо справляешься, — в голосе Гаары промелькнула та особая теплота, которую он приберегал только для Наруто. — Пойдём, перекусим перед выходом. Роллс-Ройс высадил их за несколько кварталов до клуба. "Не хочу привлекать внимание," — объяснил Гаара, хотя его внешний вид привлекал внимание больше любой машины. Клуб оказался именно таким, каким должен быть настоящий панк-притон: обшарпанные стены, покрытые граффити, как боевыми шрамами; стайки молодёжи, выдыхающие дым и дерзкий смех в ночное небо; бутылки и окурки под ногами — как подношения некому тёмному божеству рок-н-ролла. Наруто каждые несколько секунд проверял карман, где лежал диктофон. Годы в Бруклине научили его, что паранойя — это не болезнь, а навык выживания. Но его внимание то и дело возвращалось к огромному граффити у входа: рыжий лис скалился с кирпичной стены, его глаза, казалось, следили за каждым входящим с какой-то демонической насмешкой. Они шагнули внутрь, и темнота проглотила их, как океан проглатывает капли дождя. Гаара скользнул мимо очереди с той особой небрежностью человека, привыкшего к тому, что двери открываются перед ним сами. Короткий кивок охраннику — и они уже внутри, где воздух густой от табачного дыма и предвкушения. — Мне нужно поговорить с владельцем, — Гаара слегка сжал плечо Наруто. — Бар в твоём распоряжении — просто скажи, что ты со мной. Наруто кивнул, внезапно чувствуя себя потерянным. Раньше такие места были его стихией — прокуренные клубы Бруклина, где музыка била прямо в сердце, где алкоголь тёк рекой, а люди становились почти родными после третьего стакана. А ещё... "Нет. Только не сейчас," — оборвал он непрошеные воспоминания. Взяв пинту горького английского эля, он отступил к стене, позволяя прохладному бетону стать якорем в море чужих голосов и смеха. Толпа постепенно заполняла пространство. — Дай пройти, — внезапно раздалось угрожающими нотками над левым ухом. — Что, простите? — как обычно, не сумев сориентироваться, переспросил Наруто. — Пройти дай, блядь, — повторил нарушитель интимной беседы со стеной. В этот раз Наруто не растерялся: — Ты конченный? — сошлись брови на лице блондина. — Я около стены стою. Ты можешь меня буквально обойти. — Не хочу, — как ни в чём не бывало ответил виновник конфликта. Только сейчас Наруто обратил внимание на “собеседника” и удивился самому себе - обычно он сперва запоминает внешность, а только потом начинает вникать в суть разговора. Слева от него стоял парень, примерно его возраста, немногим выше самого Наруто, с довольно длинными чёрными волосами, которые торчали в разные стороны, а ещё чёрными, как сама душа дьявола, глазами. Эти глаза смотрели с той особой смесью презрения и скуки, которая бывает только у людей, уверенных в своём превосходстве. Бледная кожа контрастировала с чёрной одеждой, словно негатив фотографии. И эти джинсы — такие же недоступные простым смертным, как те, что были на Гааре. "Что за херня с этими англичанами и их джинсами?" — мелькнуло в голове. — Ты глухой? — кажется, этот гоповатый брюнет не спешил отступать. Наруто внезапно улыбнулся и начал активно жестикулировать, делая вид, что он действительно глухонемой, а разговор пару минут назад был чудом господним, не иначе. Брюнет смотрел на него как на сбежавшего из дурки кретина. Решив, что у него нет времени на этот цирк, он прошёл вперёд, не забыв задеть плечом Наруто. Наруто же решил в долгу не оставаться и поставил в ответ подножку. Брюнет чуть не упал, вовремя успев ухватиться рукой за стену. Повернув голову, брюнет посмотрел на него полными ненависти глазами, а инстинкт самосохранения кричал Наруто: “Ну нахуя?!” Кровавой развязки удалось избежать только благодаря чьему-то крику из-за двери. Брюнет цыкнул языком — даже в этом простом звуке было столько яда, что им можно было бы отравить весь Лондон. Бросив на Наруто последний уничтожающий взгляд, он скрылся за дверью. Только тогда Наруто заметил гитарный чехол у него за спиной.