Игра в Таноса

      - Классно устроилась, понимаю. С таким психом очень удобно выживать рядом. Да и хер бы с вами. Но вы же блядь, помимо этого, в любовь тут играть начали. Жизнь у вас, оказывается, продолжается. Пока мой Мёнвон кормит червей!       Удар кулаком по косой снизу-вверх откидывает Су-хён на Ха Ныль, которая тут же выталкивает девушку обратно в круг.       - Пожалуйста… - Су-хён утирает рукой кровь с лица, но договорить ей не позволяют.       Думала закричать, пока лежала под лавиной ударов: сначала рук в полотенцах, затем ног, - но обезумевшая от горя и ненависти, Соль-джу схватила за волосы и процедила сквозь зубы:       - Пикнешь – убью, скажешь кому-нибудь – убью. И ублюдку своему не вздумай вякнуть. Мы здесь тоже, знаешь ли, не одни.       Намек до боли во всем теле максимально понятный, а урок быстро заканчивается. Стук охранника в дверь спасает второй глаз – первый уже заплыл от щедрого пинка Ха Ныль. Женщины быстро возвращают полотенца на шею и удаляются, оставив Су-хён лежать на полу. Встать ей помогают руки в черных перчатках, а вместо жалости и сочувствия – дуло автомата, толкающее в спину по направлению к выходу. В такой ситуации даже плакать сил нет. Едва передвигая ногами, опустошенная, Су-хён идет в общежитие, и не сразу понимает, что стараниями все тех же черных перчаток в ее ладони сжата бутылка воды.       На утро Су-хён стала местной небольшой звездой – на нее бросали косые взгляды, о ней шушукались, ее обсуждали. И сложно было определить природу такой популярности – то ли ночные стенания с Таносом под одеялом всех впечатлили, то ли ни с того ни с сего заплывший синяком глаз и опухшая разбитая губа. Напрасно Су-хён пыталась спрятать лицо за распущенными волосами и застегнутой до горла олимпийкой – назойливое внимание оставалось с ней.       На завтраке в ее укромный уголок, в котором она старалась слиться со стенами как хамелеон, пришел тот, кого меньше всего хотелось сейчас видеть. Нет, не винила его в своих ноющих ребрах и тянущей пояснице, просто… А что просто? Просто хотела бы чтобы всего этого не было, чтобы не было этих проклятых белых больничных стен, чтоб провалились под землю эти бесящие башни из кроватей, сгорели ненавистные костюмы и пропали злые, убогие душой люди. Пришла сюда за легкими, как тогда казалось, деньгами, как и все, но быстро стала готова сдаться – слишком уж больно и обидно было. Чувство обуревающего страха и полной беспомощности, когда противостоишь чужому слепому бесчеловечному гневу и невежеству, еще и превосходящему тебя в числе, до сих пор скребло внутри, вжимая все в комканную кучу. Там, где она росла, нельзя было сдавать назад, прогибаться, но и сдачи давать Су-хён так и не научилась – только и оставалось что молча терпеть побои и несправедливость. Но разве она сможет делать это долго? Нет, это место точно не для нее. Ошибка. Все это было большой ошибкой.       - WHAT A FUCK [Какого хрена]? – Увидев синеву на лице Су-хён, Танос подлетел взбешенным коршуном, огромным размахом мощных крыльев снося соседок девушки на своем пути.       Опустившись на колени перед ее кроватью, высвобождал пальцами ее лик из-под копны черных волос, внимательно осматривая ссадины.       - Кто блядь это сделал? I’m gonna kill ‘em [Я убью их], - верхняя губа подрагивала от ярости – будто питбуль, готовый вцепиться в чужую глотку.       - Говори, твою мать, Су-хён! Speak it [Говори]! I’m not kidding [Я не шучу], - заглядывал в убегающие и прячущиеся глаза.       - Больно, - Су-хён сбросила руку Таноса, сдавливающую подбородок, - Не бери в голову. Все нормально. Я просто упала в туалете. Там был мокрый пол.       - Ага, и ударилась глазом о чужой кулак… Такое обычно с Мюн Ги бывает, when he behaves like an idiot [когда он ведет себя как идиот], - Мужские руки повернули голову на свет, заставляя девушку вытянуться к нему, - И немного задела губами чужое колено, да?... Цццц... Flower так неудачно выбирает компанию для походов в туалет. Stay still [Стой смирно], не крутись. Дай посмотреть. Так. А это еще что? Они тебя что ДУШИЛИ???       - Это - ты, дурак! – Прорычала Су-хён, убирая его пальцы с засоса на шее, удивляясь, как можно одновременно быть таким бешено опасным и глупым, - Ты искусал меня и оставил засосы!       На мгновение на его лице появилась ребяческая улыбка довольного своей шалостью сорванца, а затем он сделался серьезным.       - Су-хён, my dear baby flower, you are a fighter, I see it [мой дорогой маленький цветочек, ты боец, я понимаю]. Но ты с мистером Таносом, remember [помнишь]? Я не смогу тебя защитить, если ты не скажешь, кто эти bastards [ублюдки].       «Сама не знаю, кто они» - Су-хён тяжело вздохнула, вспоминая леденящую душу фразу – «Мы здесь тоже, знаешь ли, не одни». Кто ж знает, кто еще в альянсе с этими полоумными, и что они могут сделать с ней, с Таносом, с ними обоими?       - Нет.       - Нет?       - Нет.       Танос ошарашено посмотрел на Су-хён, будто видит ее впервые:       - Но ты не можешь говорить МНЕ нет…       - Хорошо. Тогда я не говорю тебе нет. Я просто ничего тебе не говорю.       - Странно, что они тебя не душили – мне вот очень хочется, - раздраженно процедил сквозь зубы и ушел.       Спустя время вроде отошел, видела Су-хён, и странно активизировался. Бродя по общежитию, внезапно здоровался с кем-нибудь, подсаживался в разговаривающую компанию и влезал в беседу, похлопывал по плечу, предлагал подписаться на него на Youtube и купить последний (он же и первый) альбом, спрашивал, как мама, и обещал, что если за него проголосуют в «Партию Новых Реформ», то обязательно первым делом он изничтожит коммерсантов, ввозящих китайские подделки на кроссовки Nike. Су-хён закатила глаза – господи, какой придурок. И это все тот же человек? Что он, черт возьми, творит? Зрачки же были нормальные сейчас.

***

      Желтая таблетка.       Зал плыл кругом, и Танос не сразу понял, что стоит на движущейся платформе. Но когда осознание, медленное, озаряющее, вдруг пришло, на душе сделалось так светло и чудно, что он тепло улыбнулся этому миру. Рядом стояла прекрасная Су-хён, его flower, смиряющая его суровым и строгим взглядом, будто воинственная валькирия, пришедшая осветить его поле боя. А он знал, что это будет именно полем боя. Кровопролитного, жестокого, обнажающего всю суть каждого из воинов. На что способен ты ради победы? Ради жизни… Ради памяти других о твоих последних секундах…       Началось. Мигающий свет, дурацкий счет, сумбур и хаос. Найти людей. Еще. Еще людей. Не забыть Мин Гю. Поймать взглядом старика Донсу – показать ему прием карате, который недавно освоил благодаря ему в туалете. Получить обжигающую пощечину полную любви от Су-хён. И, наконец, бежать. Под веселую музыку, вскидывая руки в воздух и крича, что есть мочи.       - I AM LEGEND THANOS [Я легенда Танос].       Ловить обезумевшие от страха взгляды, избавляться от лишних и не подходящих.       - You are out, boy! – Нога вылетает вперед легко, как никогда, пробивая грудину очередного неудачника. Кого? Да их разве запомнишь всех.       - Miiiiiin Guuuuuu, ma friend, let’s do it [Мин Гю, друг мой, давай сделаем это]!       Кружиться в танце на платформе, ожидая новой интересной забавной беготни. Сколько на этот раз? Хватает? Еще? Чья-то рука пытается вырваться из железной хватки.       - Youuuu go with us [Ты идешь с нами]!       - Неееет! – Истошно верещит взятая в плен дикости женщина, - Вас пятеро!!! Надо пять! Я шестая!       Су-хён оборачивается уже поздно. Последняя секунда. Дотащивший женщину до комнаты, Танос, вдруг отпускает ее руку и оставляет жертву за дверью.       - Goodbye, darling [Пока, дорогая].       Раздаются оглушительные выстрелы, выбивающие душ из крови прямо на его лицо через отверствие в двери. Оборачивается не человек, но зверь, с жуткой улыбкой и бесовщиной в глазах.       - Это же она тебя била, пинала? Она? – спрашивает так, будто уверен в ответе.       Су-хён прикрывает рукой рот. Ч Т О он наделал? Что он только что сделал? Зачем? Как?       124-ый хохочет рядом, а двое незнакомых мужчин смотрят смиренно и обреченно – да, так бывает.       - Как ты узнал? – Су-хён непроизвольно отступает назад, теряясь в эмоциях и чувствах. Дикость от убийства, совершенного так легко и совершенно точно намеренно, смешивается с облегчением и чувством отмщения в странный вяжущий коктейль, непривычный на ее вкус.       - Наверно обернули руки чем-то, раз костяшки пальцев были не сбиты. Но вот твоя реакция, когда Танос к ним подходил, весьма однозначная. Вздрагивала как осиновый лист, - Прокомментировал Нам Гю с довольной ухмылкой – чувствовал важность своей причастности к плану.       Су-хён обдало ледяным душем, а затем бросило в жар и пот. И этот человек ей нравился. С ним сблизилась. С таким была теперь в паре. Расчетливость и коварство лиса, скрытые за маской забавной и глупой на вид обезьяны. Цепочка на запястье отяжелела, повиснув кандалами – она в рабстве у Дьявола. Чертовски манящего и до одури устрашающего.       Когда дверь открылась, Су-хён переступила размазанные следы крови Ха Ныль на полу, не желая быть запачканной в ней еще больше .       Количество человек в комнате все уменьшалось, обещая вскоре оставить Су-хён с Ним наедине. Игра становилась сложнее. Понявшие правила участники успели адаптироваться и приноровиться. Больше не было той суматохи и неразберихи, сбивания друг друга с ног и топтания. Каждый, максимально собранный и сосредоточенный, мгновенно просчитывал в голове, кто с кем, заранее примечал свободную дверь и двигался к ней быстро и маневренно. Теперь дело оставалось за скоростью и силой. Любая ошибка могла стоить жизни. Запыханная, загнанная, Су-хён не могла больше думать ни о чем, кроме заветной двери. Единственная цель. Единственный ориентир. Единственный пункт назначения.       Детская песенка доводит до дрожи. Су-хён чуть приседает в коленях, чтобы унять ее в ногах и обрести устойчивость на испачканной кровавыми следами кроссовок платформе. Она готовится к последнему во всех смыслах рывку, ведя про себя обратный отсчет секунд. Проступивший пот на лбу норовит залить глаза, и Су-хён спешно вытирает его сальным рукавом. Все сейчас отвратительное. И этот пропитавшийся ее страхом костюм, и помещение, похожее на не отмытую после смены скотобойню, и эти люди, в чьих глазах нет ничего человеческого.       Платформа глохнет, и Танос моментально срывается с ног, таща за собой Су-хён к заветному зеленому куску дерева, но комнату занимают двое мужчин. Делая резкий маневр, Танос на ходу меняет траекторию и устремляется к дальней желтой двери, но она захлопывается раньше, чем его рука успевает коснуться ручки. В ушах стоит гул, сквозь который не слышно криков. Двери затворяются одна за другой, а оставшиеся в зале люди сбивают друг друга, мечась во все стороны. У очередной захлопнувшейся возможности Танос на развороте поскальзывается, и Су-хён, двигаясь по инерции, протирает пол рядом с ним, падая на четвереньки. Спасения нет.       Зубы колотит, а из глаз струится поток слез. Сквозь их мутность Су-хён замечает драку у одной из комнат на противоположной стороне от платформы. Мужчина, добравшийся до заветной цели первым, отбивает свою спутницу от вцепившихся лап молодого парня – между ними завязывается жестокая борьба. Еще несколько пар ринулись к ним. Они гораздо ближе и доберутся первее, чем это сможет сделать Танос отсюда. Неизвестный мужчина и женщина, оказавшаяся Соль-Джу, спасутся, а они нет. Соль-Джу спасется, а она нет. Неужели у них нет шансов? Неужели Танос так и не сможет спасти свою flower? А ведь он обещал! Обещал на гребанном браслете из чужой цепочки! Гребаный позёр!       Поднявшаяся вдруг волна гнева действует как сильнейший обезбол, напрочь смывающий любое напряжение из мышц, даруя кристальную ясность мысли. Почему. Она. Должна. Вечно. Надеяться. На. Таноса.       - Какая у тебя толчковая нога, Су-хён?       - Правая, тренер.       - Чушь собачья! У тебя толчковая левая.       - Но я никогда не стартую с левой, я не умею. С чего вы взяли?       - Я тридцать лет работаю тренером. Замолчи и поменяй ногу.       - Уууу, да Су-хён снова пришла первой – это нечестно! Все, потому что она занимается бегом давно. У нее преимущество.       - А ты мальчик, Иль Ну, и старше на два года. Хорош ныть и дуй на старт еще раз.       - Тренер, а обязательно стартовать с колодок? Мне неудобно.       - Ты видишь хоть кого-нибудь без колодок, Су-хён?       - Нет.       - Ну а тогда зачем эти вопросы? Ты никогда не получишь более мощное отталкивание, чем с колодок. Опускайся на четвереньки и сделай самый сильный первый толчок и рывок, как будто от него зависит твоя жизнь.       Левая нога упирается в стопу Таноса, правая в его кисть, вонзившуюся в пол в попытке подняться. Мгновение на вдох. Рывок. Руки вдоль туловища, идеально параллельно, для максимально обтекаемой формы. Хорошая амплитуда их движения – для скорости и баланса ног. Носки стоп буквально загребают дощатое покрытие зала, ударяя хлестко, со всей силой бедер. Напряжение в икрах – техника соблюдена до мелочей. В ушах свист воздуха, а открытая дверь приближается с невероятной скоростью. Ее придерживает Соль-Джу, брыкая ногами в пытке помочь своему мужчине, борющемуся с парнем. «Пнул его ногой. Просто взял и пнул. Под пулю. Из-за тебя. _Вот_так_».       Стопа врезается Соль-Джу в живот, сбивая женщину с ног будто пушечным ядром.       - HOLD THE DOOR! – Вопль смешивается с топотом.       - Танос!!! – не узнает свой голос, грубый и оглушающий. Пальцы намертво вцепляются в дверь до побелевших костяшек – подоспевшему Таносу требуется усилие, чтобы отодрать Су-хён от деревянного края.       Хлопок. Щелчок замка.       - Сука! Гребаная сука! – Соль-Джу колотит кулаками, - Открой, тварь!       Удары, звуки борьбы, топот, тиканье таймера – все сливается воедино, будто зловещая часть симфонии Моцарта, где нагнетающие скрипки набирают обороты, взлетая по нотам выше и выше… Струны визжат, не жалеемые смычком, закручивая кульминацию… и хлестко рвутся… Щелчок. Секундная тишина. Автоматная очередь. Поцелуй. Сумасшедший, жаркий. В мгновение впечатанная в стену, Су-хён не успевает вдохнуть, сбитая с толку горячим сильным языком. Голова идет кругом – кругом идут и руки в его волосах, зачерпывая локоны сквозь пальцы. Танос спешит дать Су-хён ощутить его возбуждение, подхватывая ее ногу под бедро. Вес его тела, напряженного, каменного, будто выжимает из нее весь этот прожитый ужас.       Со стрельбой заканчивается и воздух в легких, и, прежде чем дать девушке нормально вдохнуть, Танос оттягивает ее нижнюю губу зубами. Его зрачки расширены, но природа этой реакции уже совершенно другая. Су-хён сдавленно выдыхает.       - You are a fighter, babe [Ты боец, детка], - Кусает за щеку и ведет за собой в зал.       Вкушая облегчение и вкус победы, Су-хён впервые улыбается, пугая этим саму себя. На лицах высыпавших из комнат людей находит такие же выражения. Это она стала как они? Или они сделались как она? Взгляд устало скользит дальше и… натыкается на полные ярости глаза Соль-Джу.       - Игроки, пожалуйста, на платформу. Последняя игра. 1.