Игра в Таноса

      - Ох, ничего себе! Господа, вы это видели? У нашей малышки, кажется, прореживаются зубки… - Тучный господин в идеально сидящем на его фигуре смокинге довольно потер длинные усы, торчащие из-под маски льва. Его опустевший бокал уже час пилотировал в воздухе, никак не желая приземлиться на поднос нахаживающего вокруг официанта.       - Ой, бросьте этот вздор. Если бы там что-то могло прорезаться, то показалось бы давно. Да хоть в туалете, к примеру. Она ни разу не попыталась даже дать сдачи. Так что боюсь, там не слишком благодатная почва… - Выразилась маска совы, и подхватила пятый по счету фужер, одаривая гарсона любезной улыбкой.       - Ma Cherie, ты слишком строга к девочке. Ей нужно время. Как видишь, первые поклёвы уже есть, - Маска гориллы склонилась к свободной руке дамы в элегантном жесте касания жирными от еды губами пальцев.       - Посмотрим, дорогой. Я бы поставила на беременную, не будь она беременной. Там характера в разы больше.       - А шаманка? Как вы находите шаманку? Не кажется ли вам, что это всего лишь попытка скрыть страх? Дешевый show-off. Или вы все-таки углядываете что-то под этим?       - Не более чем глупость, - Отрезала сова.       - Пожалуй, тут я соглашусь. Глупость да. Но, мадам, не забывайте, что для Игры и не нужны выдающиеся интеллектуальные данные. Вы ведь сами поставили не на самого одаренного участника, будучи уверенной, что он справится, - Проухал свистящим от простуды голосом господин под маской богомола.       - Он не глуп. Напротив. Но, пожалуй, не буду раскрывать вам все его карты, а то вам, господа, будет неинтересно.       - Увидим, мне все-таки кажется, что он умрет, - богомол не унимался в своей стратегии разозлить сову.       - Что ж… Если умрет, значит, был не достоин моей ставки, - Холодно бросила сова, равнодушно пожав плечами. Зал наполнился пошлым смехом.

***

      Один? Еще один? Выложившаяся на полную Су-хён упиралась руками в бедра, тяжело дыша. От платформы, дурацкой песни и кровавой мазни на полу уже начинало мутить и рябить в глазах. Вдобавок спиной и затылком ощущала взгляд стервятника, ожидающего, когда жертва ослабнет и издохнет. Проклятая Соль-Джу – как теперь вообще с ней быть, если выживет? Если… Су-хён мотнула головой, отгоняя дурные мысли. Чертов отравленный змеиный язык Таноса - заразил ее своей бесовщиной. Она уже один раз чуть не погубила эту женщину. И теперь мысли об очередной расправе собираются ее преследовать? Нет-нет-нет. Что будет, то будет. Не стоит играть с огнем. Один раз повезло, на второй – за дверью может остаться Су-хён.       456-ой, оказавшийся рядом, справляется о том, хорошо ли она себя чувствует. За нее отвечает Танос, веля мужчине лучше позаботиться о ком-нибудь, для кого не светит единственная и неповторимая звезда по имени Т-А-Н-О-С-230. И как только хватает сил на позерство и шутки? В этих его таблетках точно что-то волшебное и мощное. Хоть сама их жуй. И снова нет. Нет-нет-нет. Она не станет, не должна поддерживать его пагубные, смертоносные слабости и привычки. - Do it again [Сделай это еще раз].Так же как в прошлый раз. Run and don’t look back [беги и не оборачивайся], - Неожиданно серьезным голосом шепчет на ухо.       - А ты? – осыпавшиеся вниз волосы закрывают взволнованное лицо. Уверена, что быстрее Таноса, а терять его из виду… В груди все сжалось и заныло. Прекрасно. Просто прекрасно. Только этого не хватало. Втрескаться по уши как восьмиклассница в старшеклассника с тату и дурацкой прической.       - Обещай, что будешь в порядке, - Голос надломился и окрасился незнакомой хрипотцой.       Су-хён не узнавала себя и совсем не понимала, что происходит. Почему она не хватает его руку, не просит бежать вместе до двух соседних дверей. Не умоляет, не плачет, даже не взглянет на него одним глазком – ведь этот взгляд может быть последним. Почему в голосе нет истерики и волнения, а преобладает лишь усталость и смирение. И вместе с тем при мысли, что ее сверхновая Т-А-Н-О-С-230 может вдруг коллапсировать и перестать светить для нее, щемило в груди.       Три.       Возможно, и не втрескалась вовсе, а вопрос привычки. Может, уже внутренне и хотела бы избавиться от этих тлетворных отношений, но, когда он рядом, сподручнее?       Два.       А может, слишком сильно перенервничала и переэмоционировала, что уже толком не осталось сил на волнение за него?       Один.       Нет. Пожалуй, это все-таки доверие. Не важно, что Танос не сможет развить в короткий срок такую же скорость как она, он все равно сумеет спастись.       Она       В него       Верит.       Старт.       Толчок с верхнего положения не такой сильный, но на стороне Су-хён отточенная годами техника. Когда она вбита в мышцы и доведена до автоматизма, тебе не нужно думать, что и как лучше сделать. Ты инстинктивно подстраиваешься под условия – толкаться не прямо стоящей стопой, а развернуть градусов на 30, чтобы уменьшить риск скольжения и пробуксировки – и делаешь ровно то, что нужно. Свист в ушах, впереди дверь, а по бокам никого. Каменеющие от напряжения бедра с силой вшибают каждый шаг в пол. Будто поршни совершенной машины, созданной для победы именно в такой игре. И неужели это она в начале гадала, как ей справляться в играх, и в чем ее преимущество? Правда? Не помнит такого. Сегодняшняя Су-хён ЗНАЕТ, в чем ее преимущество, а в спину ей дует ее личный попутный ветер. Трепещущая эйфория внизу живота и пустая комната перед глазами заставляют улыбнуться на бегу.       Вскочив в спасительную обитель, Су-хён высматривает фиолетовые волосы в зале, крепко держась за ручку двери, и охает.       Танос на полу. Не поскользнулся, не сбили на бегу – намеренно сшибли, и, чтобы окончательно не оставить ему никакого шанса на спасение, ударили ногой по основанию стопы, хорошенько наступив. Его вопль боли и ругань смешиваются с криком Су-хён. Не слышит себя и подбежавшего – чувствует уже когда дверь со всей силы дернули.       Молодая девушка с хищным взглядом исподлобья вцепляется в ворот майки Су-хён и дергает наружу. Завязывается быстрая неуклюжая борьба, и тиканье таймера заставляет сделать невообразимое – звериный оскал всаживается в руку девушки до упора, насколько хватает мощи челюстей, и под ее оглушительный визг Су-хён захлопывает дверь, опуская затвор. Незастекленное окошко высоко – придется встать на носочки, чтобы увидеть… Но она лишь обессилено упирается лбом в дерево. Боится, не сможет, не сможет…       И где же твое хваленое доверие теперь, flower? – Будто слышит его голосом в голове и горько улыбается сквозь слезы. Лицо искривляется в беззвучном плаче, пока автоматные залпы охаживают помещение, заботясь о том, чтобы все, кому не повезло, как следует, «выбыли».       Пальба сменяется спокойным, но не мешкающим топотом. Ему вторит скрип тележек с гробами – черные, с розовыми праздничными лентами – Су-хён их прекрасно помнит еще с первой игры, когда погибших участников собирали прямо на глазах у победивших игроков. Немного возни с погрузкой, шкрябанье деревяных крышек в поиске пазов. Щелчки закрывшихся шкатулок, увозящих чьи-то несчастные жизни, но смелые мечты и отчаянные надежды.       Дрожащие пальцы не могут справиться с щеколдой, и Су-хён приходится отворять дверь двумя руками, тут же прижимая их к груди, чтобы унять колотун.       Прямо перед ней на полу, разукрашенном кровавыми лужами будто в порыве обезумевшего художника, сменившего кисть на руки и тряпки, - тело. Весь измызганный в чужом багрянце, со слипшимися волосами, от чего фиолетовые кончики потемнели, он раскинул руки, словно при распятии.       Пол ударился о колени (а колени о пол), и Су-хён зажала рот, чтобы не заорать. Выходящие из спасительных комнат люди недоумевающе оглядывали картину, не решаясь приблизиться. Лишь потрепанная Соль-Джу с избитой Суён крались поближе к телу, пытаясь осмотреть лицо с закрытыми глазами.       - U could say u luv me [Могла сказать, что любишь меня]. А не вот эти твои – обещай, что будешь в порядке. C’mmon, flower, you are not romantic [Брось, цветочек, ты какая-то не романтичная], - Жутко довольный своей шуткой, Танос подскочил, отряхиваясь, и, увидев взгляд Су-хён, отпрянул назад.       - СКОТИНА!!! Какая же ты тупая скотина!!! Ты думаешь это смешно?! Больной придурок! – Су-хён набросилась на не колапсировавшую сверхновую, колотя его руками и ногами без разбору. Танос только и успевал что прикрывать голову и лицо руками, получая неприятные тычки по ребрам.       - Которая нога? – Су-хён в припадке злости засадила сначала по правой стопе, а затем намеривалась дать и по левой, но 230-ый отскочил, прихрамывая.       - Ты чего?! Babe, calm down [Детка, успокойся]! It’s ok. I am ok. Stop it please [Все в порядке. Я в порядке. Прекрати], - Кое-как Таносу удалось поймать распалившуюся беснующуюся девушку в тиски объятий и прижать к себе. Мда, не такой реакции он ожидал – измученные беготней участники закатывали глаза и потирали переносицы от facepalm.       В третьей игре победили 50 участников.       Больше не говорили о количестве «выбывших». То, что эта цифра перевалила за четыре сотни жизней – никого не волновало. Всеобщее внимание было приковано только к необъятной свинье, чье пузо так и набивалось наличными. Пачка к пачке, новенькие, будто даже чистые, купюры заполоняли копилку и умы игроков. 40,6 млрд вон. Этой суммы многим хватило бы, раздели они ее между собой. Многим, но не Таносу. Не 124-му, не 333-му, не Донсу под номером 063, и не Су-хён. Некогда белая нашивка с ее номером будто измывалась над ней, ясно и четко напоминая точную сумму ее долга. Су-хён мотнула головой. Давно ли она стала думать о бОльших, еще бОльших и бОльших деньгах? Она не приходила с намерением урвать весь приз и покрыть свои долги. На это она никогда не надеялась. Рассчитывала на малую часть, чтобы хватило на задуманное. Не больше. Но теперь… Она ловила себя на мысли, что непроизвольно примеряется к цифре – и та ей все время мала. Это ведь не ее место, так почему же?...       - На тебе лица нет, - Констатировал Танос, заваливаясь на узкую кровать рядом, - Хотя голосовала резво. Mmmmm…. Flower wanna win [Цветочек хочет выиграть].       - Здесь тесно двоим, а ты воняешь, - Су-хён скрестила руки на груди, подпихивая Таноса локтем.       - Это запах победителя. You like it, don’t be shy [Тебе нравится, не надо стесняться], - Колкости никак не задевали его - после третьей игры его и без того раздутое самомнение возросло в десятки раз, что страшно раздражало. Су-хён впилась зубами в его плечо, норовя проучить.       - Ауч! – Мужская рука уперлась в горло, сдавливая, - Easy, flower [полегче, цветочек]. А не то кусаться начну я.       Мгновенный переход к серьезности пугал не меньше, чем раньше, и Су-хён нервно сглотнула, насколько позволяла широкая ладонь на глотке.       - You turn me on [ты заводишь меня], когда ты такая дерзкая. Wanna eat you [Хочу съесть тебя], - Его низкий шепот с опасной хрипотцой в голосе запустил жар по телу. Су-хён закусила губу.       Она прошлась взглядом по опустевшему помещению, оценивая, насколько далеко люди и чем они заняты. Из ближайших соседей – только 124-ый, уже не обращающий внимание на перепалки и тисканья парочки. Он весело болтал с Донсу, обсуждая в красках игру. Правда, веселье и краски были только со стороны Нам Гю, 063-ий лишь спокойно кивал, иногда вставляя протяжное «Даааа».       - I will not come today [Я не приду сегодня]. Не жди, - Хватка ладони ослабла, и мазнувший по нижней губе большой палец, нежно прошелся по щеке.