Километры к твоему сердцу

— Моя милая, самая любимая… — думала про себя Фрин, наблюдая за Бекки, которая мирно спала. Даже в её покое было что-то завораживающее, что-то, что заставляло сердце Сарочи сжиматься. За окном стремительно темнело, и тишина начинала обволакивать город. С каждой минутой неумолимо приближался час их дела. Нервы натянулись до предела, страх неизвестности терзал разум. Фрин не могла даже на секунду сомкнуть глаз. Казалось, что стоит только ослабить внимание, как случится что-то непоправимое - с Бекки, с Мэри, или даже с ними всеми. Она сидела на краю кровати с чашкой чая в руках, когда её взгляд случайно упал на смятый листок под кроватью. Подняв его, она сразу узнала написанное. "Ты — как клетка, из которой невозможно выбраться. Ты — как лабиринт, из которого не найти выход. Ты — как Бермудский треугольник, в котором я сумела потеряться навсегда. Ты — как самая прекрасная сказка, в которой, увы, плохой конец. Так и в нашей сказке конец должен быть плохим, история написана до конца. Люблю и буду любить. Не ищите меня. Если вы это читаете, я уже уехала с дочерью…" Фрин горько усмехнулась. — Сказка, в которой, увы, плохой конец… — прошептала она, затем скомкала листок в кулаке и убрала в карман. — Нет, Бекки, мы перепишем эту сказку. По-другому. Её мысли прервал настойчивый стук в дверь. Бекки тут же подскочила, испуганно озираясь. — Кто это? Уже ночь? — Тише, — Фрин быстро наклонилась, мягко поцеловав её в лоб. — Это только вечер. Я посмотрю. Она подошла к двери и, открыв её, увидела стоящего на пороге Сэйнта. Его лицо было бледным, а глаза выдавали напряжение. — Пора. Где Бекки? — его голос был хриплым и чуть дрожал. — Мы договаривались ночью. Что случилось? — спросила Фрин, но за её спиной уже показалась встревоженная Армстронг. — Он должен был уехать ночью, но что-то пошло не так. Робин выпил лекарство с «сюрпризом». Это нужно закончить сейчас. Он у себя, один, — объяснил Сэйнт, коротко оглядев обеих. Без лишних слов девушки поспешно накинули верхнюю одежду. Тревога читалась в каждом их движении. Они шли по пустому коридору, слыша только своё дыхание и шаги. Возле двери кабинета Сэйнт обернулся, его взгляд стал жёстким. — Это ваш шанс, Бекки. Ты можешь сказать ему всё, что накопилось. Всё, что он заслужил услышать. Он открыл дверь, жестом приглашая их войти. Робин сидел за массивным деревянным столом, его осанка, как всегда, была выпрямленной и властной. Вначале он даже не заметил вошедших, но стоило поднять глаза, как его лицо исказилось. — Я вас не звал. Что происходит? Сэйнт? — его голос стал угрожающим. Парень, ничего не отвечая, подошёл к столу и, быстрым движением, выхватил пистолет из выдвижного ящика. Затем он забрал телефон Робина и небрежно швырнул его на стол. — Ты что творишь, щенок?! — взревел Робин, пытаясь схватить парня за руку, но тут же получил прикладом в лицо. — Закрой рот, — рявкнул Сэйнт, садясь на стул у стены, рядом с девушками. Робин, медленно вытирая кровь с губы, усмехнулся. — И что это за цирк? Вы хоть понимаете, что делаете? Вы не представляете, с кем связались! — его взгляд остановился на Бекки, пылая яростью. — А ты… Ты, моя дочь? Думаешь, я пощажу тебя? Ты больше никогда не увидишь Мэри! Армстронг медленно скрестила руки на груди и наклонилась ближе к отцу. Её лицо озаряла холодная, ледяная улыбка. — Всё сказал, папочка? Или ещё что-то хочешь добавить перед тем, как сдохнуть? Слова прозвучали как выстрел. Робин приоткрыл рот, словно пытаясь найти слова, но его глаза блуждали по лицу Бекки в полном непонимании. Он словно не мог поверить, что его дочь, та, кого он считал своей марионеткой, сейчас стояла перед ним с такой яростью. — Так вот как всё обернулось, отец, — начала Армстронг ледяным тоном, её голос был наполнен болью и отчаянием. — Ты дожил до той точки невозврата, где я с наслаждением хочу видеть твою смерть. Хочу видеть, как ты страдаешь, как осознаешь, что умираешь в одиночестве. Хочу, чтобы последними словами, которые ты услышишь, были мои упрёки. А последним, что ты увидишь, было моё лицо - полное ярости, ненависти, отчаяния. Ты погубил Риччи, убил своего сына. Ты - мразь, а не отец. Робин откинулся на спинку стула, его губы скривились в какой-то жуткой пародии на улыбку. — Отравили меня, значит, мелкие ублюдки, — усмехнулся он, прикладывая руку к груди. — А я-то думаю, почему сердце стучит сильнее и дышать тяжело… Бекки сделала шаг ближе, её глаза метали молнии. — Ты даже сейчас ничего не скажешь? — её голос дрожал, но это был дрожь ярости. — Ты и сейчас останешься эгоистом, который никогда не признает своих ошибок? Фрин шагнула вперёд, мягко взяла её за руку и слегка потянула назад, усаживая в кресло. — Не надо, — тихо сказала она, но её голос звучал твёрдо. — Он не стоит этого. Робин хлопнул в ладоши, его смех прозвучал как издевка. — Конечно, Фрин… — произнёс он с наигранным восхищением. — Вот кто запудрил мозги моей маленькой девочке. — Я просто открыла ей глаза на правду, — отрезала Сароча, её голос был ровным, но взгляд оставался холодным, как лёд. — Открыла глаза? — его усмешка стала ещё шире. — Нет, ты втянула её в грязную войну. Заставила пожертвовать всем, что у неё было, всем, ради чего она жила. Ты заставила её выбирать между тобой и её ребёнком. — Ты всю жизнь меня упрекал! Заставлял делать всё, как ты хотел! С самого детства. Из семьи у меня был только Риччи! — Тот нагулянный твоей матерью паршивец? Армстронг замолчала, затем медленно подошла вплотную к Робину. Наклонившись на уровень его глаз, она прошипела: — Что ты сказал? — Он не мой родной сын, твоя мать его нагуляла. Поэтому мы развелись. В детстве я правда любил вас обеих. Но потом Риччи всеми чертами начал походить на своего родного отца. Я начал его ненавидеть… Он меня раздражал, стал для меня только объектом ненависти… Когда он уехал, я знал всё, что происходит, где он и с кем. Я давал ему и его собакам делать свои дела, потому что он выбивал и людей, которые мне мешали. Меня это устраивало. Но когда он перешел черту и пошел против меня, моё терпение лопнуло. Он должен был получить по заслугам. — Робин хищно улыбнулся, впился взглядом в Ребекку. — Я убил, я дал распоряжение… Армстронг пошатнулась, руки рефлекторно сжались в кулак, глаза начали жечь. А в голове звучала только одно: «Я убил, я дал распоряжение…». — Был рад, когда мне сообщили, что он умер… Этот мерзавец слишком верил в себ.. — Заткнись! — Бекки влепила ему пощечину. — Ты и пальца его не стоишь! Он был для меня всем! Отцом, братом, другом! А ты никем! Ты пустое место! Ты только человек который травил мою жизнь! — Девушка тяжело дыша взяла его за ворот. — Я даже не вспомню тебя добрым словом, ты сдохнешь, будешь гореть в аду за все свои поступки. Я сделаю всё, чтобы моя дочь даже не вспомнила твоего имени, ни тебя, как человека. Ты меня услышал?! — Ты думаешь я в начале не жалел? Я должен был таким быть. И ты такой станешь, когда возьмешь управление на себя. Чем больше империя, тем жестче должен быть его правитель. — Я никогда не пойду по твоим стопам. Я лучше умру в бедности, буду жрать помои с мусорки, но никогда не стану как ты. Робин прокашлялся и задышал тяжелее. — Ты сейчас так говоришь… — Он сжал рукой стол. — Прости, что я воспитал тебя вот так. — Ты меня не воспитывал! — Бекки… — Фрин подошла и мягко отвела к стулу. Сама присела перед мужчиной. — За что их убил? Что захотели свергнуть и твой бизнес? Настолько для тебя никчемна человеческая жизнь? — Госпожа доктор… — Пробормотал Робин. — Майк мне помог… Твой коллега. Когда он оперировал, я дал строгое указание, чтобы они оба не выжили, хотя он сопротивлялся и был уверен, что шанс был.. Фрин побледнела, дар речи пропал. А мужчина всё продолжал. — Майк намерено усилил кровотечение, ввел препарат, который намерено оставил сердце Фрэнд, украсил это дело дозой адреналина… — Из его рта полилась струйка крови. — А Риччи… Почти та же история… Ему разрешили умереть от болевого шока. Не ввели даже обычного обезболивающего, он умер в муках… По приказу Майка и меня, его не спасли. Я был в ту ночь в больнице, видел тела… Передал парнишке его награду… Кха Кха… Отомсти ему… И простите меня, если сможете, все… Сароча сцепив зубы отошла от него и молча наблюдала за тем, как он умирает. Армстронг сидела рядом, смотря так же на своего отца. Ни один мускул на её лице не дрогнул, ни одной эмоции, абсолютно ничего. Спустя несколько минут хрипений и кашля, Робин вовсе затих. Его сердце остановилось. Сэйнт, нарушая гробовую тишину подошел к нему и закрыл глаза, затем подняв взгляд на девушек сказал: — Конец. Бекки, пора звонить нотариусу и юристу, они здесь. — Зови. — Бросила она. Затем поднявшись подошла к Фрин и просто без всяких слов обняла. — Я его убью… — Прошептала Фрин. — Я его задушу, заставлю страдать так, как страдали они… Он продался, на его счету две жизни, которые он погубил, продал… Пусть только я вернусь… — Мы разберемся с этим… Обязательно. Завещание зачитали быстро, словно для всех собравшихся это было лишь формальностью. Юрист и нотариус, едва дождавшись подписей, молча покинули комнату, оставив в воздухе невыносимое напряжение. Казалось, в ушах всё ещё звенели слова о наследстве и о новой ответственности, которая свалилась на плечи Бекки. Сэйнт вздохнул и, подойдя к девушкам, положил руку на плечо Бекки. — С телом я разберусь, всё сделаю. Вам нужно отдохнуть. Завтра финал, и он должен быть для вас обоих. Девушки ушли к себе в номер, оставшись вдвоём в неожиданной пустоте и тишине. Бекки медленно опустилась на кровать, позволив своей голове найти покой на груди Фрин. Её дыхание было едва слышным, а голос, когда она заговорила, звучал так тихо, что его можно было принять за шёпот. — Завтра финал, — произнесла она, словно примеряя это слово на вкус. — Что будем делать после? Фрин обвила её руками, поглаживая по плечу. — Узнаем, кто из нас настоящий победитель, — сказала она с грустной улыбкой. — Я не хочу всего этого, — Бекки прикрыла глаза, голос дрогнул. — Я не могу вникать в то, что построил мой отец. Это не моя жизнь. Может, продать всё? Как ты думаешь? Сароча провела пальцами по её волосам, осторожно, как будто боялась причинить ей боль. — Это твоё право, малыш. Что бы ты ни решила, это будет правильным. Ты сама знаешь, как лучше для тебя и Мэри. Разговор оборвал лёгкий стук в дверь. Обе девушки насторожились, напряжение вернулось, но едва дверь открылась, как всё исчезло. — Мама! Фрин! — звонко крикнула Мэри, ворвавшись в комнату. Девочка, словно вихрь, залезла на кровать и уселась между ними. — Можно с вами побыть? Я не могу уснуть. — Конечно, малыш, мы только рады, — Бекки обняла дочь, поцеловав её в макушку. Фрин, наблюдая за этой сценой, ощущала, как в сердце разливается тепло, непривычное, но такое правильное. В эти минуты осознание накрывало её с головой: у них есть дочь. Их общая дочь. Никогда раньше она не испытывала такой сильной любви к кому-либо, кроме Бекки. А теперь её сердце оказалось пленено сразу двумя. Ребекка жестом пригласила Фрин лечь рядом. Сароча обвила обеих руками, притянув к себе. Они склонили головы друг к другу, наблюдая за тем, как девочка ворочается, устраиваясь поудобнее. — Мышонок, а где бы ты хотела жить с мамой? — вдруг спросила Фрин, беря Мэри за руку. Девочка задумалась, серьёзно нахмурив брови, а затем заговорила, в её голосе звучала неподдельная мечта: — Там, где море и тепло. Где много лошадок и деревьев. Чтобы вы обе были со мной. И чтобы мы путешествовали по всему миру! Я хочу увидеть кенгуру! Фрин посмотрела на Бекки, её глаза искрились нежностью. Она склонилась к её уху и прошептала: — Теперь тебе легче принять решение? Бекки улыбнулась, глядя на дочь, и кивнула. Её голос был едва слышен, но в нём звучала твёрдость: — Хорошо, малыш. Будет так, как ты хочешь. Я обещаю. — Теперь расскажите сказку, — Мэри требовательно взглянула на обеих. — Это лучше всего умеет Фрин, — шепнула Бекки, улыбнувшись. Сароча улеглась удобнее, притянув их ближе. Её голос стал мягким, словно мелодия, которая успокаивает и укутывает в тепло. — Жила-была принцесса. Она была красива, умна, но грустна. Её сердце долгое время было сковано болью. — Почему? — перебила её Мэри, сонно щурясь. — У неё в жизни произошло кое-что ужасное, — мягко ответила Фрин. — Но однажды появилась другая принцесса: добрая, смелая. Вместе они боролись с монстрами, преодолевали трудности. И, сами того не заметив, стали друг для друга всем… Но это не значило, что испытания закончились, их было много на пути к счастью. Но им очень много придавала сил маленькая девочка, дочь одной из принцесс, она была их светом, радостью, маленьким ярким солнышком… Фрин замолчала, осознавая, что девочка уснула. Бекки повернулась к ней, её глаза блестели в темноте. — Прекрасная сказка, — прошептала она. Фрин наклонилась ближе, её губы нашли губы Ребекки в нежном поцелуе. Она ощутила, как её сердце сжимается от переполняющих чувств. — Люблю вас обеих, — прошептала она, прижимая их сильнее. — Никогда больше вас не отпущу.