Километры к твоему сердцу

Сароча, услышав крики, мгновенно растолкала толпу, пробираясь к центру. Она почти бежала, гнев и тревога сжали её грудь, её сердце билось, как молот. — Я врач, дайте пройти! — рявкнула она, грубо оттолкнув Сэйнта и какую-то женщину, загораживавших дорогу. Перед ней на полу лежала маленькая девочка, едва дышавшая, едва в сознании. Её лицо было бледным, а губы слегка дрожали. Сароча тут же опустилась на колени, её движения были быстрыми и чёткими. — Что случилось? — спросила она, не глядя на тех, кто стоял вокруг. — Она… Она говорила, что дышать тяжело… Головокружение внезапно… — тараторила женщина, сжав ладонями лицо. — Она упала. Мы вызвали скорую, но… — добавил мужчина, не закончив фразу. — Помогите ей… Прошу вас… — женщина разрыдалась, её голос дрожал от ужаса. Сароча, не обращая внимания на шум вокруг, расстегнула кофту ребёнка, включила фонарик на телефоне и начала освещать её кожу. Пятна на шее, припухшие веки и слабый хрип были красноречивыми признаками. Внезапно из толпы показалась Бекки. Её глаза округлились от ужаса, когда она увидела, кто лежал на полу. — Мэри! — выкрикнула она, опускаясь на колени. — Моя девочка… Что с ней?! Что вы сделали?! Её голос был наполнен паникой. Она дрожала, её руки судорожно гладили лицо и волосы дочери, пока глаза метались по присутствующим, ища хоть какой-то ответ. Сароча замерла на мгновение. Перед ней лежала дочь Бекки… Её дыхание стало на секунду сбивчивым, но она быстро взяла себя в руки. — Замолчите все, — холодно бросила она. — Это аллергическая реакция. Горло отекает, а пятна по шее усиливаются. — Что она ела?! — сдавленно выдохнула Бекки, вцепившись в руку своей дочери. — Только фрукты… — прошептала женщина, стоявшая рядом, её лицо побелело от страха. — Не говори, что это был виноград! — выкрикнула Бекки. — У неё аллергия на виноград! Мэри судорожно хрипнула, её маленькое тело дернулось в попытке вдохнуть воздух. — Сэйнт! — резко приказала Сароча, поднимаясь. — Вынеси её на свежий воздух, уложи на спину и приподними ноги. Живо! Парень, не задавая вопросов, подхватил девочку на руки и побежал к балкону. Бекки последовала за ним, крепко держа руку дочери, не переставая повторять: — Всё будет хорошо, малышка. Ты справишься. Я с тобой… Сароча вернулась через пару минут с бутылкой водки, пакетом льда и несколькими коктейльными трубочками. Её лицо было сосредоточенным, движения - быстрыми и отточенными. — Все назад! — громко скомандовала она, обводя присутствующих угрожающим взглядом. — Ей нужен воздух и тишина. Все расступились, создавая больше пространства. Сароча опустилась рядом с Мэри, ещё раз проверив состояние её горла. Её пальцы на мгновение замерли на шее девочки, она чуть прикусила губу. — Отёк усиливается. Она больше не сможет дышать сама, — пробормотала она, — Мы не можем ждать скорую. — Что ты собираешься делать? — выдохнула Бекки, её глаза были полны слёз. — То, что должна. — Сароча открыла бутылку водки, ополоснула ей руки и промыла трубочку. — Ты… — Бекки задохнулась от ужаса, но затем сжала губы, доверяя. — Спаси её… Прошу. Сароча наклонилась к Мэри, её руки были спокойны, несмотря на гул в голове. Она аккуратно ввела трубочку в горло девочки, создавая проход для воздуха. Мэри закашлялась, её грудь слабо поднялась, впуская первые драгоценные вдохи. — Хорошо… Хорошо… — прошептала Сароча, убирая волосы девочки с лица. — Она справляется. Бекки закрыла лицо руками, её плечи содрогнулись от беззвучных рыданий. — Спасибо… — только и смогла выдавить она. Сароча не ответила, её руки всё ещё держали девочку, проверяя, стабилизировалось ли её состояние. — Ты сильная, малышка, — тихо прошептала она, словно обращаясь и к Мэри, и к самой себе. Мэри резко вдохнула ртом, но тут же затихла. Её грудь едва поднималась, дыхание оставалось прерывистым. — Что происходит? — прошептала Бекки, её голос дрожал от паники. — Она дышит, — твёрдо ответила Фрин, её взгляд не отрывался от лица девочки. — Но ей срочно нужна инъекция эпинефрина. Где чёртова скорая?! — Уже едет. Скоро должна быть, — хрипло сказал Сэйнт, сжав кулаки. Фрин крепче стиснула зубы, глядя на Мэри. Её лицо стало мягче, но в глазах был гнев - не на девочку, а на всю несправедливость ситуации. "Она всего лишь ребёнок…" Маленькая, беззащитная, невинная - и всё же оказавшаяся пешкой в грязной игре. Она не заслужила этого. Ни один ребёнок не заслуживает. Фрин осторожно взяла её за руку, удерживая трубочку в её горле, и прошептала, словно стараясь донести до неё поддержку через слова: — Ты молодец, слышишь? Умница. Ты держишься. Дышишь сама через эту маленькую трубочку, представляешь? Мэри слабо повернула голову, её взгляд упал на Бекки, которая стояла в стороне, вся дрожа. — Иди к ней, — тихо сказала Фрин, её голос стал мягче. Она указала на пакет льда. — Приложи к горлу. Она должна почувствовать, что ты рядом. Бекки опустилась рядом с дочерью, её пальцы дрожали, когда она осторожно приложила лёд к горлу девочки. Затем она ласково провела рукой по её волосам, её лицо озарила слабая улыбка. — Я больше никогда не позволю, чтобы что-то подобное повторилось, — шептала она сквозь слёзы. — Моя девочка… — Она склонилась, поцеловав её в лоб. — Мама всегда будет рядом. Я никому не позволю причинить тебе боль. Фрин молча наблюдала за этой сценой. Это был тот редкий момент, когда она видела Бекки настоящей, обнажённой, беззащитной. Её голос, её движения, её взгляд - всё кричало о том, что Мэри для неё не просто дочь, а смысл жизни. "Её слабость, её уязвимость…" — Фрин, врачи приехали, — прервал её мысли Сэйнт, осторожно коснувшись её плеча. В помещение вбежали трое врачей скорой помощи. Они быстро присели рядом с Мэри, открывая свои кейсы. Один из них бросил на Сарочу осуждающий взгляд. — Что с девочкой? — спросил он сухо. — Аллергическая реакция. Отёк горла. Пульс нормальный, дыхание слабое, — спокойно ответила Фрин. — Срочно введите эпинефрин, я хирург, знаю, что говорю. Врач нахмурился, его взгляд стал более пристальным. — Командовать будете у себя на работе. Мне нужно провести осмотр. Ваш способ вентиляции выглядит… сомнительно. Фрин резко подняла голову, её глаза метнули молнии. — У неё не было времени! Она задыхалась, и это был единственный выход! — Без осмотра я не могу вводить эпинефрин. — Дайте мне чертов шприц! — почти рявкнула она, хватая кейс врача. — Вы не имеете права… — Она едва дышит, а вы дискутируете! — Фрин быстро нашла шприц и уверенно вколола его в бедро девочки. — Это превышение полномочий! — взорвалась одна из врачей. — А ваше бездействие - это халатность, — спокойно отрезала Фрин. Она внимательно наблюдала за состоянием девочки, её пальцы скользнули к горлу. — Отёк спадает, пятна исчезают. Эпинефрин действует. Сароча осторожно вынула трубочку и прислушалась к дыханию Мэри. — Всё в порядке. Она дышит спокойно. — Своими разговорами вы чуть не угробили мою дочь! — воскликнула Бекки, её голос был полон ярости и боли. — Вы приехали и что? Стояли и спорили, пока она задыхалась! — При всём уважении, девушка… — Мы клялись спасать жизни, а не ждать, пока станет хуже, — холодно добавила Фрин, её взгляд был ледяным. — Что… произошло? — хрипло прошептала Мэри, её голос был слабым, но стабильным. — Всё хорошо, не волнуйся, — сказала Бекки, поглаживая её по голове и нежно целуя в лоб. Фрин улыбнулась, её голос стал мягче: — Тебе просто дали лекарство, чтобы стало легче. Ты можешь глубоко вдохнуть? Мэри кивнула, сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. — Умница, — похвалила её Фрин. — Ты держалась стойко. Горжусь тобой. В этот момент в комнату ворвалась женщина. — Мэри! Бекки резко обернулась, её глаза вспыхнули гневом. — Уйди с глаз долой! — выкрикнула она. Затем снова повернулась к дочери, нежно гладя её волосы. — Сегодня мама останется с тобой. Хорошо, малышка? Девочка хоть и неуверенно, но кивнула. Про продолжения вечеринки для них не было и речи. Сэйнт отнес девочку в номер Бекки, заверив, что Робина до завтра до обеда не будет, и она спокойно сможет провести время с дочкой. Так же все вместе решили нигде не упоминать об этом случае. Фрин сидела на кровати, нервно постукивая ногой по полу. В голове творилась полнейшая каша. Этот разговор, та вспышка в туалете, эта девочка… Внутри началась настоящая борьба сердца и головы, война противоречий… Она принялась ходить кругами по комнате, пытаясь сложить все пазлы воедино, как-то логично связать и понять. Но как не крути, она всё равно приходила к одному выводу – предательство. — Я думала, ты уже спишь, — раздался голос Нам. Фрин резко остановилась. — Я слышала, что произошло, — продолжила подруга, прислоняясь к косяку двери. — Ты молодец. — Ребёнок ни в чём не виноват. Это мой долг помочь. Неважно, кто был бы на её месте, — ответила Сароча с явной усталостью в голосе. — Я только что заходила к Бекки. Спросила, как они. Она сказала, что Мэри передавала тебе «огромное спасибо». — Они в порядке? — Бекки пытается сблизиться с девочкой, но та держит дистанцию. Сароча на мгновение замерла. В её голове всплыло воспоминание: заплаканная Бекки, истерика в тот вечер, её слова: «Я пыталась… но она даже не взглянула на меня…» Фрин прикусила губу, её лицо стало жёстким. Она шагнула к чемодану, достала свою сумку с медикаментами и направилась к двери. — Куда ты? — удивилась Нам. — Скоро вернусь, — коротко бросила она и вышла. Фрин постучала в дверь номера Армстронг, её сердце билось слишком быстро. Дверь тут же открылась. Бекки стояла на пороге, немного растерянная. — Что-то случилось? — Хочу убедиться, что с девочкой всё в порядке. Позволишь? — Да… Конечно. Проходи. Сароча прошла внутрь. Мэри лежала на кровати, с планшетом в руках, увлечённо смотря мультик. Девочка даже не обратила внимания на гостей. — Привет, помнишь меня? — тихо сказала Фрин, присаживаясь рядом. Мэри наконец повернула голову, внимательно посмотрев на неё. — Ты меня спасла. Так Бекки сказала. Фрин мельком взглянула на Ребекку, которая явно с трудом сдерживала эмоции. — Верно. Познакомимся? — Она протянула руку. — Я Фрин. Мэри, хоть и настороженно, пожала её. — Мэри. — Тогда можно я тебя осмотрю, Мэри? Я не буду отвлекать от мультика, обещаю. — Ладно. Фрин улыбнулась и достала из сумки инструменты. Она аккуратно проверила горло, прощупала пульс, осмотрела зрачки. Вроде бы всё было в порядке. — Молодец. Ты быстро поправилась. Всё хорошо, — сказала она, убирая приборы. Мэри вдруг с любопытством посмотрела на стетоскоп. — А что это? — Это? — Фрин показала его. — Стетоскоп. Он помогает слушать, как бьётся сердце или как работают лёгкие. — Вау! Можно попробовать? Фрин улыбнулась: — Конечно. Хочешь, чтобы твоей пациенткой стала мама? — Нет, моя мама занята. Я её завтра увижу. Сароча поймала силуэт Бекки, которая резко отвела взгляд, её плечи заметно дрогнули. — Ну, возможно, у Бекки сердце слишком сильно бьётся. Послушаем? — предложила Фрин, кивая девочке. Мэри оживилась: — Давай! Она деловито постучала рукой по кровати: — Садись, Бекки. Армстронг, немного растерявшись, улыбнулась и села. Она смотрела на свою дочь с такой нежностью, что это было почти невыносимо. — Вот сюда прикладываешь, — Фрин направила руку Мэри с прибором. — А это вставляешь в уши. Теперь слушай. Девочка с серьёзным видом водила стетоскопом, пока не услышала глухие ритмичные звуки. Её глаза широко распахнулись. — Есть! Стук! Это сердце? — Да, это сердце. Тебе нравится? — Очень! А можно ещё? — Конечно. — Фрин улыбнулась, её взгляд скользнул на девушку. — Почему она тебя не помнит? — Шепнула она. Бекки медленно повернула голову, её лицо было усталым и разбитым. — Два года… Я не видела её два года. Они не давали… Она называет другую женщину мамой. — Это твоя вина, — прошептала Фрин. Её голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась сталь. Она повернулась к Мэри: — Ну что, булочка, хочешь подарок? Если скажешь, как это называется, он твой. Мэри задумалась, её взгляд устремился в потолок. — Сте… Ста… Стетоскоп! — Умница. Теперь он твой, — сказала Фрин, коснувшись её волос. — А я пойду уже. Спокойной ночи, Мэри. — Спасибо, Фрин! Приходи ещё, ладно? — Обязательно. — Сароча поднялась, её лицо стало вмиг холодным. Она взглянула на Бекки. — Увидимся завтра на полуфинале. На трассе.