Километры к твоему сердцу

Спустя месяц. За день до вылета в Токио. — То есть ты хочешь сказать, что повреждения машины Сэйнта были серьёзнее, чем мы думали? А он сам чудом не пострадал? — Нам сжимала руль, время от времени поглядывая на напряжённое лицо Фрин. — Вчера Майк пересматривал снимки с места ДТП и сравнивал их с медкартой Сэйнта. Он готовил всё как дополнительные материалы для полиции, — голос Фрин звучал отрывисто, её пальцы нервно теребили ткань на коленях. — В медкарте указаны травмы: повреждена правая нога и левое плечо. Но когда я вчера спросила Бекки, она сказала, что перевязывала ему левую ногу и останавливала кровь с правого плеча. Нам нахмурилась. — Не сходится. Но, может, она просто перепутала? Почти месяц прошёл, стресс и всё такое. — Перепутала? — Фрин отвернулась к окну, нервно качая ногой. — Это не то, что легко забыть. Она была там. Она видела его. Нам фыркнула, но её голос звучал уже менее уверенно. — Ты серьёзно подняла меня в шесть утра, чтобы искать её машину на штрафстоянке из-за этого? — Я сомневаюсь, что флешка тогда просто выпала из моего кармана и потерялась, — тихо сказала Сароча, не глядя на подругу. Нам задумалась. — Ты хочешь сказать, что она могла…? — Я не знаю! — Фрин резко выдохнула, её голос чуть дрогнул. — Просто её слова и события той ночи не клеятся. Она что-то скрывает. Или боится сказать. И тот визит Сэйнта в больницу - она ни словом не обмолвилась об этом. Нам пожала плечами, но её голос был осторожным: — Может, ты себя накручиваешь. Мы все тогда были на грани, могли что-то упустить. — Слишком много "может", Нам. — Фрин посмотрела на неё со злостью. — Слишком много дыр в её рассказе. Машина свернула на штрафстоянку. Нам остановилась у ворот и стукнула пальцами по рулю. — Ну, мы на месте. Посмотрим, что скажет её машина. После короткого разговора с охранником и небольшой взятки, они направились к указанному участку. Там, на обособленном участке стоянки, под слоем пыли стоял автомобиль Бекки. Фрин не стала терять времени. Как эксперт, она начала осматривать машину. Она обошла её кругом, проводя пальцами по корпусу, заглядывая под колёса, и каждый раз её хмурый взгляд становился всё жёстче. — Ни царапины. Абсолютно никаких повреждений, — сказала она, отстранившись. Нам нахмурилась, сложив руки на груди. — Ну… может, ей показалось? Может, она услышала звук удара, но это был не её автомобиль? Сэйнт ведь всё равно врезался в камень, верно? — Невозможно такое перепутать, — резко перебила Фрин, её голос сорвался на крик. — Ты вообще себя слышишь? Она что-то скрывает! Нам опустила плечи и устало вздохнула, присев на капот машины рядом с девушкой. — Хорошо. Даже если ты права. Что будем делать? Завтра вылет, времени копаться у нас нет. Фрин провела пальцами по металлическому капоту, словно пытаясь найти хоть какой-то ответ. Её взгляд был устремлён в одну точку, но в голове был полный хаос. — Я не знаю, — наконец выдавила она, её голос звучал глухо. — Всё это - одно большое противоречие. Я не могу сложить куски этого пазла. Она ударила слегка кулаком по капоту, заставив Нам дёрнуться. — Но если я права… значит, в той ночи было что-то, чего мы не знаем. Нам посмотрела на подругу, её взгляд стал серьёзным. — И что, ты думаешь, она скрывает что-то серьезное? Это же Бекки. Ты вообще веришь в это? Фрин сжала зубы, но ничего не ответила. Она сама не могла поверить. Но её интуиция - та, что столько раз спасала их - кричала ей, что что-то здесь не так. Она снова посмотрела на машину, как будто та могла дать ей ответы. Но ответы не приходили. После последней гонки Фрин искренне надеялась, что хотя бы на месяц всё уляжется. Она верила, что у них будет время спокойно выдохнуть, сосредоточиться на тренировках и на отношениях. День за днём они выезжали на автостраду, совершенствовали навыки, изучали новые приёмы. Время, проведённое друг с другом, стало их маленьким островком спокойствия. А после занятий они вдвоём обсуждали будущий план действий: Токио уже ждал, и нужно было быть готовыми к любой неожиданности. В один из дней, Фрин решилась отдать деньги, которые Цезарь оставил для Бекки. Она до последнего не хотела их трогать, но поразмыслив, решила, что им с Фрин нужна новая экипировка и финансовая страховка вдруг что. Потому что никто не знал, с чем там придется столкнуться. Подготовка шла идеально. Они казались слаженной командой: уверенной, целеустремлённой. Но всё это рушилось. Вчера сомнения начали терзать её. Сегодня они окончательно утвердились. Бекки что-то скрывала. Это чувство не покидало её. — Пока ничего не будем делать, — сказала Фрин, когда они с Нам стояли у машины. Её голос был ровным, но с трудом удерживался от дрожи. — Ведём себя как и раньше. Возможно, в Токио что-то прояснится. Там будет Сэйнт. Я постараюсь за ними наблюдать, и ты мне в этом поможешь. Нам усмехнулась, слегка покачав головой. — Как всегда люблю твои планы. Даже интересно, что там за сюрпризы. Фрин не ответила. Её мысли уже были далеко. Она прокручивала детали, пытаясь соединить всё в единую картину, но чем больше думала, тем запутаннее всё казалось. Посидев в тишине ещё несколько минут, они развернули машину и направились обратно домой. Когда они вошли в дом, их встретил аппетитный запах завтрака. На кухне, у плиты, хлопотала Бекки, выглядевшая, как всегда, спокойно. — Доброе утро, малыш, — Фрин подошла к ней сзади и легко поцеловала в щёку. Её голос был мягким, но в глазах всё ещё читалась напряжённость. — Привет, — отозвалась Бекки, обернувшись к ней с лёгкой улыбкой. — Яичницу готовлю. — Привет и мне, конечно же, — не удержалась Нам, усаживаясь за стол. — И тебе привет, рада видеть, — Бекки улыбнулась шире, будто не заметив сарказма. — Вы где были? — спросила она, выкладывая яичницу на тарелки. — Проснулась, а тебя нет. Фрин, стараясь держаться спокойно, поставила на стол три кружки с чаем. — Нам попросила помочь перегнать машину во второй гараж. Это поручение от Билли. Вдвоём быстрее. — А, понятно, — Бекки кивнула, ставя сковороду на плиту. — Кстати, Билли прислал билеты. Сегодня ночью вылетаем. Он ещё и отель забронировал. — Отлично, — ответила Фрин, будто это был обычный день. — Я как раз хотела ему звонить сегодня. — Осталось собрать вещи и заехать на кладбище, — добавила Бекки. Нам, откинувшаяся на спинку стула, резко выпрямилась. — На кладбище? — Да, мы с Фрин хотим попросить удачи у тех, кто был нам близок. — Поняла, — сказала Нам, слегка расслабившись. — Тогда встретимся в аэропорту? — Да, так будет лучше всего, — ответила Фрин, стараясь говорить ровно. Но внутри всё кипело. Каждое слово Бекки, каждое её движение - всё казалось излишне непринуждённым. Слишком идеальным. Слишком натянутым. Когда Бекки отвернулась, чтобы снять сковороду с огня, Сароча быстро обменялась взглядом с Нам. Та едва заметно кивнула. Всё это время Фрин хотела верить, что её опасения - всего лишь плоды стресса. Вместе позавтракав и попрощавшись с Нам, Фрин и Бекки отправились на кладбище. Их путь был тихим, почти безмолвным - каждое слово казалось лишним. Когда они вышли из машины, холодный ветер встретил их, проникая под одежду, словно желая напомнить об этом месте. Каждый шаг к могилам давался неимоверно тяжело. Фрин чувствовала, как по её коже пробегает мороз. Внутри всё сжималось от чувства вины: она не была здесь слишком давно. Этот укор начал тяготить только сейчас, ярче давая о себе знать. Бекки же казалось ещё хуже. Её дыхание было неровным, а взгляд избегал прямого контакта с надгробиями. В её голове всё смешалось: мысли о брате, воспоминания о его гневе, если бы он узнал, как она поступала, и её собственное чувство предательства. Прийти сюда и просить удачи казалось верхом цинизма. Сароча остановилась первой - перед могилой Фрэнд. Она медленно опустилась на корточки, глядя на чёрно-белую фотографию. Её руки дрожали. Бекки подошла к могиле Риччи. Увидев его лицо на надгробии, она замерла. Холод, казалось, пробрался глубже, чем мог достать ветер, но одновременно её бросило в жар. — Я… я даже не знаю, что должна говорить, — едва слышно произнесла Фрин, её голос был тихим, будто ломким. Бекки, не отрывая взгляда от надгробия, провела рукой по холодному камню. Она глубоко вдохнула, чтобы собраться с мыслями, и заговорила: — Я постараюсь тебя не разочаровать, брат. Её голос звучал уверенно, но внутри всё тряслось. Она обернулась к Фрэнд: — Мы постараемся вас не разочаровать. Знаем, что вы нас слышите. И знаете, что мы надумали делать. До конца не понятно, куда это всё приведёт, но мы будем стараться, будем делать всё возможное. Фрин слабо улыбнулась, её пальцы нашли руку Бекки и сжали её, как бы подбадривая. — Она права, — тихо сказала Фрин, поднимая взгляд на фото Клео и Цезаря. — Этот путь должен быть закончен… куда бы он нас ни привёл. Она опустила голову, её голос стал чуть тише, дрожь пробралась в каждое слово. — Жаль, что я не понимала этого раньше. Вы боролись за это, вы умерли за это, а мы… мы будем продолжать. Мы сделаем так, чтобы вы могли покоиться с миром. Я не знаю, как, но… помогите нам оттуда. Дайте понять, что вы рядом. Ты, Клео… и ты, Цезарь, — её взгляд медленно прошёл по фотографиям. — Уберегите нас от ошибок, — добавила Бекки, её голос дрожал, но она старалась удерживать себя в руках. Фрин медленно поднялась, её взгляд всё ещё был прикован к надгробию. — Ладно. Пойдём. — Она потянула Бекки за руку, но та не двинулась. — Дай мне две минуты, — тихо сказала Бекки. — Я кое-что скажу брату. Фрин понимающе кивнула и обещала подождать в машине. Армстронг теперь уже не сдерживала своих эмоций. Погладив рукой фото, она склонила голову и прошептала: — Ты бы меня убил за то, что я делаю… Прости меня, я не хочу так делать, честно. Но моя дочь, твоя племянница… Она у папы. Я должна её забрать любой ценной. — Она подняла глаза на фото. — Мне страшно перед тем, что будет в будущем, это меня изводит Риччи. Я не знаю уже, правильную строну ли приняла, так ли делаю. Но Фрин, она мой свет во тьме, моё всё, ты даже не представляешь, как я её полюбила… Меня рвёт на части между ней и Мэри, я не могу так… Не могу пожертвовать и ней и Фрин. Но ради дочери я готова отказаться от всего, лишь бы она была рядом, понимаешь? — Ребекка тяжело вздохнула. — Я думаю ты меня поймёшь и простишь. — Она повернулась к могиле Фрэнд. — И ты простишь, я правда не хочу делать ей больно… Бекки глубоко вдохнула, закрыла глаза, будто пытаясь найти силы. Она задержалась ещё на мгновение, потом поднялась, посмотрела на оба надгробия в последний раз и ушла к машине, где ждала её Фрин. Остаток дня перед вылетом девушки провели в сборах вещей и подготовке всего необходимого. Напряжение, которое витало между ними утром, постепенно отступило, уступив место рутине: чемоданы, документы, звонки. Как и договаривались, Нам, Фрин и Бекки встретились в аэропорту. Пройдя регистрацию и все необходимые процедуры, они вскоре вылетели в Токио. Японская столица встретила их светом неоновых вывесок, суетой аэропорта и непривычной влажностью. Уже по прибытии в отель девушки встретились с кураторами. Каждая участвовала отдельно, поэтому и кураторы были назначены разные. Такое решение приняли для того, чтобы можно было пересекаться без подозрений, не привлекая лишнего внимания. Разговор с кураторами длился недолго, но даже после него напряжение не спало. Фрин искала глазами Бекки, ища подтверждения, что всё в порядке. Она нашла её взглядом через толпу и подошла, но тут же почувствовала, как её внимание переключилось на что-то другое. Сароча заметила знакомое лицо. Сэйнт. Он стоял в противоположном конце холла и, уловив её взгляд, слабо улыбнулся. Казалось, он был предельно спокоен, как всегда. Но его глаза искрились, как у хищника. Он двинулся к ним, уверенно рассекая толпу. — С прибытием, — сказал он, остановившись перед ними. Его голос прозвучал тихо, но чётко. — Рад вас видеть. Особенно тебя, Бекки. Армстронг насторожилась, но её лицо оставалось спокойным. — Папа хочет поговорить, — добавил он, глядя прямо на неё. — Не сейчас, — коротко ответила Бекки, скрестив руки. — Я даже не успела заселиться. — Иди. Я возьму твои вещи, — неожиданно сказала Фрин, протягивая руку к её чемодану. Бекки удивлённо посмотрела на девушку, но после короткого раздумья всё же передала ей багаж. — Прекрасно, — кивнул Сэйнт и, взяв Бекки под руку, повёл её в сторону. Он уверенно шагал по пустому коридору, который вёл глубже в отель. — Почему именно сейчас? — спросила она, её голос был холодным. — Что за спешка? — Робин ещё не знает, что ты прилетела, — ответил он, не замедляя шага. — Мы идём в другое место. — Что? Куда? — в её голосе уже звучала тревога. Сэйнт ничего не ответил. Он остановился перед дверью, повернул ручку и первым вошёл внутрь. Затем жестом пригласил её следовать за ним. — Считай это моим подарком, — сказал он, его тон был как прежде спокойным. Бекки замерла, её взгляд метался между ним и женщиной, которая вышла из другой комнаты. Женщина была статной, с дружелюбной улыбкой, доброй. — Здравствуйте, госпожа, — сказала она, кивнув девушке. — Минуточку, я сейчас. Женщина скрылась за дверью, оставив их вдвоём. — Что за подарок? — спросила повернувшись к нему Бекки, её голос стал жёстче, а взгляд впился в Сэйнта, как нож. — Зачем ты меня сюда привёл? Сэйнт скрестил руки на груди, едва заметно улыбнувшись. — Подожди немного. Дверь снова открылась, женщина вернулась, остановившись у порога. — Мэри, поздоровайся с гостями, — спокойно произнесла она. Бекки замерла. Имя прозвучало, как удар. Внутри всё сжалось, дыхание перехватило, а сердце будто остановилось. Её взгляд зацепился за парня, но ноги, казалось, приросли к полу, не давая повернуться. — Привет, — раздался тонкий, едва слышный детский голос. Этот звук был одновременно спасением и наказанием. Он пронзил Ребекку, ударив в самые глубины её сердца. Она медленно повернулась, не веря своим ушам. Перед ней стояла маленькая девочка. Хрупкая, с большими глазами, темными волосами, заплетенными в косички. Это была она. — Малыш… — прошептала она. Её глаза наполнились слезами, она шагнула неуверенно вперёд. Перед ней стояла маленькая дочь. Её самое дорогое сокровище в мире. — Девочка моя… — Бекки упала на колени, осторожно протянула руки, будто боялась, что Мэри исчезнет, если она приблизится слишком быстро. В комнате повисла звенящая тишина. Сэйнт остался в стороне, с невозмутимым выражением лица, наблюдая за их встречей.