Километры к твоему сердцу

Фрин почувствовала, как сердце сжалось в груди, когда вошла в палату и увидела Ребекку, лежащую неподвижно. На белой простыне казалось особенно яркой темно-красная кровь, стекающая по бинтам на голове, а рядом суетилась вторая медсестра, вытирая следы на её лбу. Ребекка была без сознания, а её кожа казалась болезненно-бледной на фоне яркого освещения кабинета. Фрин замерла на секунду, пока острые воспоминания вспыхивали в сознании - она уже видела это когда-то. Лицо Фрэнд, так же бледное, так же неподвижное… Стараясь сдержать эмоции, она сделала глубокий вдох и, словно заковав все чувства в стальной панцирь, подошла ближе. Врачебные навыки взяли верх, отложив трясущиеся руки, она начала осмотр, начиная с головы. Мягко приподняв её голову, она заметила сильный отёк на височной области - вероятно, гематома, опасная из-за близости к мозговой ткани. Она снова глубоко вдохнула, обретая хоть какое-то спокойствие. Она на секунду замерла, стараясь взять под контроль эмоции, прежде чем взглянуть на медсестру и спокойно, но решительно приказать: — Через пару часов травматолог обязан осмотреть её руку. А пока - срочно на МРТ головы и шейного отдела. Готовьтесь к возможной стабилизации шеи и начинайте мониторинг давления и насыщения кислорода, - она бросила взгляд на монитор, проверяя показатели пульса. – Если что-то изменится - немедленно сообщите. — Будет сделано, — ответила медсестра, кивая и уходя с поручениями. Когда Фрин осталась одна в коридоре, её захлестнуло то самое чувство тревоги, которое раз за разом поднималось всякий раз, когда приходилось быть на грани потерь. Она металась по кабинету, не находя себе места и мысленно молясь, чтобы сканирование не выявило ничего, что требовало бы срочного вмешательства. Наконец, когда ей принесли результаты МРТ, она, не медля, принялась изучать снимки. Сердце тяжело билось, пока её взгляд пробегал по каждому миллиметру изображения, пытаясь оценить, как обширны повреждения. Врач, сидящий рядом, заметил, как она сжала мышь так, что та чуть не хрустнула, и с тревогой тихо спросил: — Что-то серьёзное..? Фрин выдохнула, стараясь подавить беспокойство: — Сотрясение средней тяжести. Повреждены ткани, возможна задержка восстановления вестибулярной функции. — Она задержалась на последнем изображении, сдавленно пробормотала. — Но это не «хорошо». — Ну… для её случая это всё же… — Нет, нихрена не в порядке! — Фрин резко встала, прерывая его. Она вышла из кабинета, оставляя врача в растерянности, и едва держалась, чтобы не сорваться, пока шагала дальше. На коридоре, будто наказанный щенок, стоял Хенг, бледный и испуганный. Увидев её, он бросился навстречу, дрожа: — Что с ней? Она будет в порядке?! Фрин сжала зубы, обжигая его взглядом. — Мне даже не хочется спрашивать, почему Бекки лежит сейчас с сотрясением и вывихом, а ты - мразь — стоишь тут целый и невредимый! — она с силой взяла его за руку, почувствовав запах алкоголя. Впереди замелькали обрывки сцен, что она представила бы, если Бекки не оправится… Сдерживать ярость не было сил. Она втащила Хенга в кабинет, захлопнув дверь. Её трясло, но голос оставался опасно холодным: — Ты пил, когда я ясно сказала: ни капли алкоголя! — Я… прости, мы только заехали за покупками… меня заслепила встречка… не заметил… — Мне наплевать! Я предупреждала тебя, что порву за неё! Ты осознаёшь, насколько её подставил, ты чуть её не убил! — голос Фрин срывался, она оттолкнула его, делая глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Чтобы я тебя здесь больше не видела, рядом с Бекки - тем более! Мы с тобой встретимся позже, и я на сезоне позабочусь, чтобы ты в жизни не попал на площадку. Убирайся, пока держу себя в руках! — она махнула ему на дверь. Хенг исчез, оставив её одну. Вернувшись в палату, она едва взяла себя в руки, видя, как травматолог осматривает Бекки. — Серьёзных повреждений нет, через неделю должно пройти, — он пожал плечами, как будто дело было пустяковым. — Неделю… — выдохнула она про себя. Когда врач ушёл, Фрин присела рядом, неуверенно наклонившись к Бекки, чтобы откинуть прядь с её перевязанной головы. Глядя на её бледное лицо, она взяла девушку за руку, чувствуя под пальцами холод её кожи. Помедлив, Фрин прошептала: — Почему ты так себя не бережёшь? Дурочка. А если бы случилось что-то намного страшнее? Была бы третьей? Нет уж дорогая, больше я этого не допущу. — Сароча слегка улыбнулась и остановила взгляд на её лице. — Неделю тебе никаких нагрузок, слышала? Придётся заезды отложить немного. Я не позволю с сотрясением и вывихом тебе участвовать. Как врач, как учитель, как… наверное близкий человек. Хоть ты и заноза в заднице, но я к тебе привыкла. — Сароча отпустила её руку, как её удержали с болезненным отголоском. — Я… Ай… Не заноза. Сама ты заноза. Сароча быстро подорвалась, аккуратно ложа её руку в прежнее положение. Без всяких слов вооружившись фонариком, она профессионально сделала осмотр зрачков и проверила реакцию. — Заноза, только они попадают в ДТП за день до открытия сезона. — Сароча села на прежнее место. — Не тошнит? Как себя чувствуешь? — Будто ударилась головой в стену… И я сейчас… — Бекки приподнялась и начала кашлять. Фрин быстро подхватив пакет подбежала к ней удерживая за плечи. — Всё хорошо, я держу тебя, рядом… Когда Ребекка закончила, Сароча мягко уложила её обратно. Первая, отдышавшись, слабо заговорила: — Значит сотрясение и вывих… Какая прелесть… — Да, ситуация дерьмо… — Извини, я не знала, что он выпивший за руль сядет. Я хотела подменить, но он не пустил. А я села с ним чтобы глупостей не наделал. — Уже ничего не изменить. Рука и голова за день не заживут. — Даже такой крутой доктор как ты не справится? У меня же завтра первый заезд. — Я доктор, и у меня нет волшебной таблетки. И я тебе сказала, что не пущу никуда. Ты слишком ослаблена. Как минимум три дня будешь блевать на право и на лево и лежать с температурой. — Ты же знаешь, как упорно я шла к этой цели… Я не могу так просто бросить. Прошу тебя. Всего лишь один заезд. — Я не возьму на себя такую ответственность, никогда. Моё решение окончательное. — Сароча шагнула к двери. — А в своё время ты бы сдалась вот так вот? Ради Цезаря и Клеопатры не пошла бы, будучи на моём месте? А я скажу вместо тебя… — Бекки прочистила горло. — Ты бы побежала. Не смотря на боль и самочувствие. Потому что мы похожи Фрин, ты даже не представляешь как. Вот и я прошу дать мне возможность попробовать, ради моего родного человека. Слова задели Фрин за живое. Она замерла у двери стоя к девушке спиной, а на глазах уже блестели слёзы. Она слышала боль Бекки, понимала её. Глубоко вздохнув, Сароча повернулась, её голос дрожал: — Ты права… Бежала бы. Но я не хочу повторить ту же ошибку, что когда-то. — Она задержала дыхание, борясь с эмоциями. — Я не хочу потерять и тебя там… Не хочу снова видеть, как кто-то умирает на моих глазах! Пойми это, — она резко отвернулась, оставив Бекки в молчании и собственных мыслях. Фрин сидела в своём кабинете до глубокой ночи, не отходя от рабочего места. Мысли о Бекки не давали ей покоя. Она постоянно уточняла состояние девушки у медсестры, хотя сама к ней больше не заходила. По последним данным, Бекки уже ходила по палате, несмотря на мучительные головные боли и тошноту. После очередного звонка, и приняв решение, она позвонила Нам. Та приехала буквально через несколько минут, будучи неподалёку. — Чёрт… Ну теперь ей сезон вообще не светит, — с досадой произнесла Нам, едва войдя. — Ты взяла то, что я просила? — Конечно, — Нам подняла пакет и указала на коробку. — Тогда всё идёт по плану. Она сможет участвовать, но мне понадобится твоя помощь. После обсуждения деталей, Нам уехала, а Фрин решилась пойти к Бекки. Открыв дверь, она увидела, как та отвернулась к окну, явно давая понять, что не рада её видеть. — Злишься? — спросила Фрин, сев на стул рядом. — Может, взглянешь? Я не с пустыми руками. Бекки медленно повернулась и, заметив на кровати пакет и коробку с бантом, нахмурилась. — Что это? — Открой, — коротко ответила Фрин. Слегка насторожившись, Бекки взяла пакет и начала разворачивать его. Внутри оказался гоночный костюм и пара именных кожаных перчаток. Она провела пальцами по материалу, а затем с подозрением посмотрела на Фрин, которая наблюдала за её реакцией с лёгкой улыбкой. — Зачем всё это? — Подожди, открой коробку, — сказала Фрин, кивая на подарок. Ребекка сняла упаковку и осторожно достала шлем. Он был чёрным, матовым, с гравировкой «R/B» на задней стороне. Она ахнула, восхищённо осматривая шлем со всех сторон. — Он такой… красивый… — Это мой подарок, — спокойно пояснила Фрин. — За все твои старания. И не подведи меня завтра утром — надень это. — Что? Ты… ты разрешаешь? — Силой я тебя всё равно не удержу. Так что будем пробовать, но под моим контролем. Обещай, что не станешь упрямиться и будешь слушать меня. — Чёрт! Я так рада! Обещаю! — Бекки порывалась обнять Фрин, но от резкого движения схватилась за голову. — Полегче, ложись отдыхать, — мягко сказала Фрин, аккуратно уложив её на кровать. — В девять утра будь готова и жди на улице. Нам уже позаботилась о машине. — Спасибо, Фрин. Я никогда этого не забуду, — тихо ответила Бекки, провожая её взглядом с искренней благодарностью. — Не забудешь… Бекки, — тихо прошептала Фрин, выходя из палаты. Утром, как и договаривались, обе девушки уже сидели в машине Армстронг, готовые ехать на место открытия сезона. — Пока не поехали, объясню, как это обычно проходит, — сказала Фрин, наблюдая, как Бекки заводит двигатель и начинает движение. — Сначала Билли толкает речь, потом жребий, а затем начинаются заезды. Но запомни одно: не пей ничего, что тебе предложат. Так часто избавляются от конкурентов. — Поняла. Как скажешь, — Ребекка улыбнулась и вдавила газ, чувствуя нарастающий азарт. Когда они приехали на площадку, их сразу же накрыла гулкая, почти осязаемая атмосфера гонок. Вокруг, словно в фокусе напряжённой энергии, кипела жизнь: в воздухе стоял запах горючего, смешанный с резким ароматом разогретого масла и пыли. Гонки ещё не начались, но толпа уже бурлила - лица зрителей были полны адреналина и азартного предвкушения. В толпе мелькали и другие гонщики, сосредоточенные, как хищники, готовящиеся к прыжку, каждый из них пристально следил за конкурентами, стараясь угадать сильные и слабые стороны соперников. Оглушительный рев двигателей раздавался повсюду, заставляя землю вибрировать, и казалось, что этот рев вызывал дрожь даже у самых стойких. Пыль поднималась с дороги, смешиваясь с туманом от прогревающихся выхлопных труб - казалось, что ты на другой планете, среди чего-то первобытного и опасного. Сама трасса, виднеющаяся неподалёку, представляла собой нечто пугающее: узкие, извилистые полосы асфальта, петляющие между неровными обрывами и выжженной солнцем землей. Едва различимые флажки и границы намекали на то, что малейшая ошибка могла привести к падению или выходу из гонки, оставляя участников лицом к лицу с железными барьерами и неизбежной травмой. Фрин и Бекки припарковались в укромном углу, откуда можно было увидеть всё происходящее, но при этом оставаться почти незаметными. Фрин внимательно наблюдала за лицом Бекки, на котором мелькало восхищение, сменяющееся осторожной настороженностью. Волнение, напряжение и скрытый страх было трудно не заметить: её взгляд то и дело перескакивал с одного человека на другого, пока она не уставилась на трассу, словно впитывая её агрессивный настрой. Пока они осматривались, к ним подошёл Билли. — Ребекка! Рад видеть, тебе очень идёт костюм, — обратился он, затем посмотрел на Фрин. — Приветствую. Фрин ответила сдержанной улыбкой и кивком. — Спасибо! Я даже не думала, что всё настолько масштабно! — восхищённо сказала Бекки, её глаза сияли. — Это только начало, дальше будет ещё лучше, — Билли улыбнулся и добавил, — Буду ставить сегодня на твою победу. Не подведи. Удачи! — Он, широко улыбнувшись, двинулся дальше. Вскоре к ним подбежала запыхавшаяся Нам, обдав их лёгкой нервозностью, словно только что приехала в спешке. — Фух, успела… — произнесла она, незаметно подмигнув Фрин. — Привет, Нам! — Бекки обрадовалась подруге. — Привет! Ну что, готова? — Готова, — с вызовом ответила Бекки. Фрин, поймав момент, предложила: — Бекки, Нам, надо поговорить. Давайте присядем в машине? Бекки, немного озадаченная их странным поведением, всё же согласилась. Они сели в машину: Бекки и Фрин впереди, а Нам устроилась сзади. В салоне повисло напряжённое молчание. Бекки внимательно наблюдала за Фрин, не понимая, что происходит. Наконец, та тихо произнесла: — Прости… Секунды спустя Нам сзади резко прижала к её лицу пропитанное веществом полотенце, а Бекки едва успела всхлипнуть, прежде чем её сопротивление ослабло, и сознание покинуло её. Секунды, в которые она сопротивлялась, казались вечностью: она чувствовала, как её тело становится слабым, как невидимые нити рвутся, и, наконец, наступила темнота. Фрин, наблюдая, как глаза Бекки закрываются, почувствовала прилив противоречивых эмоций: её сердце стучало, рука невольно сжалась в кулак. Она понимала, что, возможно, приняла тяжёлое решение, но верное.