Разбуди меня любовью

«Два человека, прошедших ад,

Осторожно подошли друг к другу

И молча всмотрелись в глаза.

Там была насторожённость,

Недоверие, гроза.

Два человека, прошедших ад,

Сделали навстречу шаг.

Два человека неосознанно

Вдруг задышали в такт…»

«365 воинов внутри меня. Сила нежных стихов», Шахназ Сайн

❤️‍🩹

Первая эмоция — это страх. Вторая — удивление. Третья — снова страх, а четвёртая — невидимая радость, понятная только Тэхёну, от которой внутри всё сжимается в горячий комок. Потому что омега правда скучал, пусть и топил в себе удачно тоску по нему. Он изменился. Тэхён запомнил его совершенно другим в их последнюю встречу. Ему было шестнадцать лет. Сейчас Чонгуку двадцать шесть. Он вырос из маленького мальчика, превратившись во взрослого, статного и красивого мужчину. Тэхён не может не признать это, ругая себя мысленно, но всё равно не смеет отвести взгляд в сторону, зачарованно рассматривая альфу. Чонгук сумел обогнать его в росте на целых две головы, хотя раньше они были наравне, из-за чего омега нередко подшучивал над ним. Возмужал, раздался в плечах, что видно невооружённым глазом, пусть крепкие мышцы и скрывала ткань одежды. Его тёмные волосы, немного отросшие и спадающие ему на глаза волнистыми прядками, были растрёпаны, а на смену детской пухлощёкости пришли острые, чётко выделенные скулы. От прошлого Чон Чонгука как будто ничего не осталось, кроме раскрывшегося полностью его природного аромата кедра, до сих пор действующего на Тэхёна как мощное успокоительное. Вот и сейчас омега уже позабыл о злости. Это нехорошо. Нельзя так реагировать. Особенно — на него. Тэхён не знает этого альфу. Он не помнит его таким. У омеги перед глазами совсем другой Чонгук, которого он точно не забудет до конца жизни. А какие же грандиозные планы десять лет назад они строили на день рождения Чона!.. Тэхён хотел устроить целое пиршество и официально признаться при всех близких, пусть и боялся этого очень, что влюблён в волка и не хочет без него уезжать учиться в Эдинбург. Он в ногах у родителей готов был валяться, чтобы те позволили ему дождаться, пока Чонгук закончит школу, и они вместе смогли бы поехать в столицу. Это была их идеальная мечта, в которой они живут вместе, учатся и не зависимы от собственных родителей. Особенно Чонгук, ведь его родные всегда хотели, чтобы сын пошёл по их стопам: занял место вожака и защищал свой клан от нападок недружественных соседей. Но ничему из того, что они успели запланировать, не суждено было произойти. Тэхён уехал, прослонявшись в доме троюродной тёти целый год, дожидаясь своего восемнадцатилетия, чтобы наконец поступить в университет. А Чонгук остался в Авиморе. Они никогда больше не виделись. Никогда не переписывались и не пересекались случайно даже на рынке, когда Тэхён приезжал, и они вместе с матерью ездили за продуктами. Семья Тэхёна наложила строгое табу на любое, хотя бы малейшее упоминание о клане Чонов в разговоре, после случившегося с омегой. Тэхён знал, что они больше не общаются, и что хвалёной дружбе его папы с отцом Чонгука тоже пришел конец. Наверное… Во всяком случае, Тэхён в это свято верил до сегодняшнего дня. До этого момента. А что, собственно говоря, тут происходит? Тэхён наконец-то приходит в себя от шока, тряхнув головой и разгоняя туман в голове, перестав пялиться на Чонгука, и переводит свой взгляд на Сону и альфу рядом с ним, застывшего с букетом в руках. О! Так Тэхён его знает! Это родной брат Чонгука — Чон Джеюн, младший его всего на один год. Да, это точно он! Когда-то они все вместе даже играли, но это было всего пару раз, а потом Чонгук предпочитал сбегать с Тэхёном куда подальше от своего плаксивого братика, за что частенько, как сам признавался, получал нагоняй от матери. Это всё, конечно, очень славно, но!.. Какого чёрта они тут делают?! Тэхён ничего не понимает. Он снова смотрит на Чонгука, потом на Джеюна и опять на Чонгука. Так с кем из них Сону поддерживает переписку? Упаси Господь, если кто-то из этих двоих! Тэхён такой разнос ему устроит, мало не покажется. А с кем же Сону приезжал в ателье? Кого из братьев Чон миссис Оливер нарекла «женихом»? Омега приходит в себя окончательно. Как раз в тот момент, когда Джеюн берёт Сону за руку, переплетая с ним пальцы, и что-то шепчет ему на ухо. Пазлы сами начинают складываться в единую картинку, от которой у Тэхёна внутри всё леденеет, а руки сжимаются в кулаки. «Нет… Только этого нам не хватало. Меня было мало, так за вторым пришли?» — Тэхён делает несколько тяжёлых шагов вперёд, не отрывая потемневших, больше похожих теперь на грозовую тучу, фиалковых глаз от своего брата, чувствуя, что если кто-нибудь из них скажет хоть одно неверное слово, то драке точно быть. — Мамуль, — смотрит на побледневшую женщину Тэхён, натянуто улыбаясь уголками губ. — Что происходит? — очень сложно держать себя в руках. Тэхёну не хочется устраивать бесплатный концерт посреди зала для их домработников, поэтому старается не забывать о правилах приличия. На Чонгука он пытается не обращать внимания, будто его и вовсе тут нет. Куда больше его волнует сейчас, что ответит ему мать, а потом он и до Сону доберётся. — Я приезжаю в ателье, а мне говорят, что мой любимый братик приходил туда с каким-то непонятым типом, но уже прозванным женихом Сону, — он стреляет колючим взглядом в брата. — Я бегом домой, обрадовать тебя, что ты во второй раз негласно стала тёщей, а тут… — Тэхён разводит руками в стороны, — они. А тут они, мам! — громче повторяет Тэхён. — Те самые, от которых ты меня десять лет назад отправила в Англию, а сама букетики от них принимаешь? — Тэхён-и, дорогой, — прочищая горло, произносит Сана. — Я знаю, ты сейчас злишься, но позволь всё объяснить… Она прекрасно понимает, как это выглядит со стороны и почему Тэхён недоволен такими гостями. Она вовсе не думала, что так сумбурно всё получится. Планировала признаться вечером, за ужином, куда позвала Чонов, чтобы наконец забыть о войне между ними и помирить старших сыновей. Ведь в конце концов, это была просто случайность. Ужасная случайность, вот и всё. Они с мужем давно отпустили эту ситуацию и продолжают поддерживать хорошие отношения с оборотнями. Вот только Тэхёну всё как-то не решались об этом сказать. — А ты? — обращается к Сону Тэхён. — Ничего не хочешь мне рассказать? Это вот с ним, — он тыкает пальцем на Джеюна, — ты резвился по Авимору? Ему письма ночами строчишь? Из-за него решил наплевать на учёбу в университете и остаться здесь? — всё-таки сдержать тон не получается. — А наши мама с папой совсем не против этого, да? — Тэ, успокойся, — голос Сону дрожит, но он всё равно стоически выдерживает разъедающий взгляд брата на себе. — Я в порядке. Мы не делаем и не делали ничего запрещённого с Джеюном. Просто гуляли… — Да тебя из-за ваших просто гуляний наши добрые соседи так прославят, что ни один порядочный альфа к тебе на километр не приблизится! — Для меня это неважно. Потому что альфа, — он крепче стискивает руку волка, демонстрируя это Тэхёну, — у меня уже есть. Мы любим друг друга. И тебе не соврали. Он действительно мой жених. — Ополоумел?! — Тэхён переходит на крик, забывая о том, что обещал самому себе вести себя прилично. — Что за ахинею ты несёшь? Тебе всего семнадцать! А он под венец собрался!.. — Пожалуйста, позвольте нам объяснить, — вклинивается в разговор Джеюн, положив на спинку кресла букет, выходя вперёд. — Быть может, вы всё не так поняли, поэтому… — Замолчи! — перебивает его омега. — Забирай своего старшего брата и проваливайте отсюда! Ты никогда не получишь Сону, ясно? Ни ты, ни твой варварский клан! Я не позволю покалечить его!.. — Тэхён-и, перестань… — просит его мама, всхлипнув, но он даже не реагирует на неё, поглощённый собственным ослепляющим гневом. — Но я не собираюсь калечить его, зачем мне это делать? Это полный абсурд! — Джеюн искренне не понимает, о чём говорит ему Тэхён. А это значит только одно — он не в курсе, что случилось между его братом и Тэхёном десять лет назад. — Я люблю его, и ни за что не сделаю больно… — Да ну? — щурится Тэхён, уперев руки в бока и вскинув подбородок. Хочется истерично рассмеяться. По той простой причине, что он уже слышал нечто подобное в свой адрес, однако ему это не помогло. — Ты в этом уверен? Уверен, что будешь помнить об обещании, когда у тебя наступит гон? Уверен, что вообще сможешь вспомнишь его имя? — Тэхён, хватит! — снова просит его мама, но так и остаётся неуслышанной. — А ты чего молчишь?! — обращается к Чонгуку омега, повернувшись к нему лицом. Альфа за всё время не сказал ни слова, даже с места ни сдвинувшись. Он просто стоял, продолжая смотреть только на Тэхёна. — Ничего тоже сказать не хочешь? Может, вместе расскажем Джеюну, почему он не может быть с Сону? — реакции вновь не следует и Тэхён, чтобы хоть как-то вывести альфу из трансового состояния, хватает маленькую круглую подушку с диванчика, швыряя её в волка. — Язык проглотил?! Или ты поглазеть сюда припёрся? Но Чонгук на провокацию не ведётся. Он только усмехается коротко, покачав головой, уже после отвечая, заставляя омегу не только подавиться своим возмущением, но раскраснеться щеками: — Ни вижу смысла с тобой сейчас разговаривать, фиалка, — просто говорит Чонгук, пожав плечами. Тэхён судорожно выдыхает, внутренне содрогаясь от его глубокого низкого тембра. — Ты зол, не контролируешь эмоции и любое мнение, которое не совпадает с твоим, будет приравниваться к неправде. Но даже так, — он подходит к Сону, кладя руку ему на плечо подбадривающе. — Ты не имеешь права решать за своего, а уж тем более за моего брата, быть им вместе или нет. Это их жизнь. Ни тот, ни другой не являются твоей собственностью. Так что оставь свою ненависть для меня, а к ним — не лезь. Они не виноваты в нашем прошлом, их там не было. Вот козёл! Тэхёну хочется разорвать его голыми руками. Отхлестать жалким букетом его и Джеюна, а после схватить за шкирку и вышвырнуть на улицу к чертям собачьим. Как так можно? Как он вообще посмел прийти сюда? Как может стоять здесь после всего случившегося?.. А потом ещё и защищать своего охламона-братца! И при этом не испытывать никакого угрызения совести или стеснения перед омегой! Это просто верх наглости! — Отойди от моего брата, Чон Чонгук, — цедит сквозь зубы Тэхён. — Иначе ты горько пожалеешь, что ещё раз переступил порог этого дома, — уже неважно, что он тут делал, раз Сону приехал именно с Джеюном. Плевать как он тут очутился и что, очевидно, делает это не в первый раз. Пусть только уйдёт! Тэхён не желает его больше видеть. Он думал, что Чонгук раскаивается в содеянном, а он даже не потрудился извиниться перед ним в их первую встречу за десять лет, хотя именно с этого они должны были начать разговор. Видно, омега верно подметил, что он не знает этого Чонгука. Это не его волчонок, в которого он когда-то был влюблён. Больше нет. — Уходите отсюда, — Тэхён отступает в сторону, указывая на выходные двери. Он не хочет больше ни с кем ругаться. Единственное его желание, чтобы они просто покинули дом. — Я не хочу вас здесь видеть. Оставьте нас, наконец, в покое. Вон! — выкрикивает последнее омега, прикрывая глаза и пытаясь успокоиться. Уже после, когда альфы, перед этим попрощавшись с Сону и Саной, уходят, прекрасно понимая, что путному разговору между ними не быть, когда Тэхён в таком состоянии, омега говорит матери, чувствуя себя таким разбитым: — Ты меня предала. Ты и папа. Говорили одно, а сами… Мне даже не хочется знать, как давно вы начали вновь общаться с Чонами. Ещё и поддерживаете отношения Сону и Джеюна… — Тэхён горько усмехается. — Видимо, меня было мало, раз вы решили отдать им ещё и Сону. Это подло, очень подло. Не только по отношению ко мне, но и по отношению к Сону, который просто не понимает, что может сделать с ним этот мальчишка. Все его потрёпанные нервы насмарку? Их ведь никто не оценил. Отец с матерью всё давно решили и их всё устраивает. Поэтому ничуть не удивились, когда Тэхён рассказал им про письма. — Мы хотели тебе всё рассказать, правда хотели. Уже сегодня, за ужином. Прости, что скрывали это от тебя. Не так всё должно было пройти. Совершенно не так. Мы же помирить вас хотели… Дальше Тэхён не слушает. Просто разворачивается и уходит в свою комнату. Что там Сана планировали с Каори сделать — он прослушивает, запирая дверь. Его немного потряхивает, отчего приходится скорее сесть на кровать, так и не дойдя до окна, чтобы приоткрыть его. Кажется, что до этого момента Тэхён вовсе не осознавал, что несколько минут назад с ним случилось. И вот теперь, когда он один, его накрывает, словно ливнем, от которого мурашки бегут по спине, а сердце больно ухает в груди. День можно считать окончательно испорченным.

*

Никакого праздничного ужина конечно же не было. Тэхён даже не спустился вниз, когда его позвали есть. Решено было не трогать его до самого утра. Переодевшись и свернувшись в клубок на кровати, Тэхён попытался поспать, но ничего не вышло. Хотел было отвлечься, сев за печатную машинку, но перед глазами всё время всплывал образ Чонгука и его слова. Раньше Тэхён думал, что если им когда-нибудь доведётся снова встретиться, то они обязательно попытаются поговорить о случившемся в флигеле. Он и подумать не мог, что судьба сведёт их подобным образом, так ещё и подкинет сюрприз в виде влюблённости Сону в Джеюна. Это какое-то издевательство над психикой Тэхёна. Джеюн на самом деле неплохой парень. Тэхён уверен в этом, но та его сторона, которую скрывает в себе любой оборотень, может с лёгкостью в будущем навредить Сону. Тэхён не хочет, чтобы и его брат считал себя уродом на всю оставшуюся жизнь. Может и обойдётся, а может и нет. Рисковать омега никогда не любил. Разве что в детстве, но тогда всё ощущалось иначе. Следовало успокоиться. Перестать паниковать и взять себя в руки. А потом спокойно сесть и поговорить с Сону. Раз он теперь тоже имеет прямое отношение к оборотням, то Тэхён обязан его предупредить о той, не самой радужной стороне жизни волков, перекрывающей даже самые светлые чувства. На удивление ждать до завтрашнего дня не приходится. Сону сам к нему стучится около двенадцати ночи, когда все в доме уже давно спят. — Впусти меня, пожалуйста, — просит Сону, стоя за дверью. — Мне очень нужно с тобой поговорить. Это не может ждать до утра. Я просто не смогу заснуть, если не спрошу. Конечно же Тэхён его впускает. Оставляет гореть на рабочем столе несколько свечей в канделябре, залезая на кровать вместе с ногами, и придвигаясь ближе к Сону, заключает его в объятия. — Прости, Сону, но я очень сильно переживаю за тебя, — шепчет ему Тэхён. — Мне кажется, ты совершаешь огромную ошибку, доверившись этому волку. Ну вот каких сказок он тебе напел о любви, раз ты его женихом уже считаешь? Неважно, что наши семьи дружат. Это не показатель того, что он — самый хороший и лучший альфа на свете. Обычно такие и причиняют боль. — Так вот что между вами с Чонгуком случилось! — отстраняется от брата Сону, заглядывая ему в глаза. — Он сделал тебе больно. Предал вашу любовь. Вы ведь встречались с ним, верно? Как давно вы вообще знакомы? — Нет, — качает головой омега. — Официально никто из нас не признавался друг другу в чувствах до определённого момента. Мы просто дружили ещё с раннего детства. Были счастливы и думали, что нам принадлежит весь мир. Но то была лишь иллюзия. Реальность оказалась грубее. Его реальность, не моя. — Ты можешь рассказать, что действительно между вами произошли? Это ведь из-за него у тебя шрам на спине? — Сону… — Пожалуйста, Тэ, — молит омега. — Это останется между нами. Я даже Джеюну ничего не скажу. — Ладно, — спустя некоторое время, всё же сдаётся Тэхён. Пусть знает, что может сделать с ним его альфа. — Я расскажу тебе, но пожалуйста, только не перебивай меня, даже если очень захочется. Это правда очень тяжело… — Хорошо. Я понял. — Ладно, — повторяет Тэхён, шумно вздыхая. — Наверное, начать следует с того, что мне тогда, как и тебе сейчас, было семнадцать. И милым характером я уже тогда не отличался. Любил бесить родителей и поступать так, как мне вздумается. Июль выдался в тот год дождливым. Изо дня в день шли сплошные ливни, не дающие выйти из дома и погулять. Но больше всего меня омрачала не плохая погода, а невозможность встретиться с Чонгуком. Да, в какой-то степени меня можно было назвать зависимым от него, но обычно нам не мешали даже грозы, чтобы встретиться и просто обсудить как проходят дни в школе. Мы учились в разных, поэтому тем для обсуждения было навалом. Однако в этот раз наше расставание затянулось. Я не видел Чонгука уже больше двух недель. Наши родители не пускали меня к нему, а его говорили, что он сильно болеет. Я переживал жутко, места себе не находил. Безумно скучал и писал ему километровые письма, прося Гаспара отвезти их и передать Гуку, — омега улыбается, вспоминая как старался придумывать для альфы всякие смешные истории, чтобы тот читал их и скорее выздоравливал от своей непонятной болезни, не позволяющей им видеться. — Но он всё же пришёл ко мне, поздно ночью, не взирая на сильный дождь за окном и слякоть. Именно в тот день моя жизнь изменилась…

10 лет тому назад

— Ложись спать! — Ну мам! — хнычет Тэхён, закрывая лицо раскрытой книгой. — Тут осталось всего пара глав. Я дочитаю и лягу. Время ведь ещё детское. — А ты кто, не ребёнок, что ли? — ерошит ему волосы на голове Сана, ставя горячую кружку кипячёного молока с мёдом на стол. — Ты завтра хотел ехать с папой на ферму, кормить недавно родившихся ягнят. Отец рано встаёт, тебе в шесть утра уже нужно будет стоять у умывальника. Так что закрывай свою книгу и укладывайся. Заснёшь быстро, вон какая темень на улице. Опять, наверное, гроза будет. — Хорошо-хорошо, — захлопывает книгу своего любимого Жюля Верна Тэхён, продолжая бухтеть и заворачиваясь в одеяло, как гусеница. — Скажи папе, чтобы он на всякий случай зашёл за мной, если не проснусь. Иначе обижусь. — Передам, — целует его перед уходом Сана, оставив гореть одну маленькую свечу в подсвечнике. Но заснуть быстро всё равно не получается, поэтому спустя час проворочавшись на кровати, Тэхён, завернувшись в одеяло, садится за стол, открывая недочитанную книгу. Вот покончит с ней и тогда точно заснёт! Не надо откладывать до завтра то, что можно дочитать сегодня, хоть завтра и наступит уже через час. Поглощённый чтением, Тэхён не сразу замечает, как в его окно начинают кидать камешки, пытаясь привлечь внимание. Омега несмело подходит к нему, чтобы проверить кто там, но из-за дождя невозможно что-то разглядеть. Поэтому приходится раскрыть ставни и высунуть голову на улицу. Может, это какая-то птичка? Омега уже собирается вернуться к книге, когда слышит собственное имя, доносившееся откуда-то снизу. И только тогда Тэхён понимает, кто всё это время пытался достучаться до него. Внизу, прямо под его окном, стоял Чонгук в тёмном дождевом плаще, отчего Тэхён и не заметил его сразу. Омега расплывается в широкой улыбке и радостно машет ему рукой. — Что ты тут делаешь, ты же болеешь? — спрашивает его Тэхён, а самому уже не терпится побежать вниз и обнять засранца-альфу. Они не виделись, по ощущениям, сто лет! — Ты можешь спуститься? — не отвечая на его вопрос, просит Чонгук. — Если родители заметят моё отсутствие, то мне крышка! Я немного провинился перед ними два дня назад. Уже очень поздно, давай завтра встре… — Пожалуйста, Тэ! Ты мне очень нужен сейчас! Мозг отключается мгновенно после этой фразы. Тэхён слышит только своё сердце, кричащее ему оглушительно эти слова на повторе. — Дай мне пару минут, я соберусь. Жди меня в флигеле, я скоро, — тараторит Тэхён, закрывая окно и, выпутавшись из одеяла, бросает его небрежно на кровать, отворяя свой шкаф. Заявляться к Чонгуку в пижаме он точно не намерен. Он ведь всё-таки омега! И даже в такую мерзопакостную погоду должен выглядеть красиво. Иначе потом тот же Чонгук задразнит его. В гостиную Тэхён спускается быстро, никого не встретив. Дорога к флигелю тоже была свободна. Даже Гаспара нигде не было видно, хотя он любит засиживаться допоздна в конюшне, улюлюкая с лошадьми. На всякий случай, перед тем как зайти, Тэхён всё же осматривается, нет ли кого, уже после запирая двери и ставит на небольшую тумбу свою керосиновую лампу. Чонгук уже успел поджечь две таких же, поэтому в помещении было достаточно светло. — Гуки! — восклицает Тэхён, снова разулыбавшись, когда встречается глазами с альфой. Он больше не сдерживает себя и, разувшись, мчится к нему прямо в руки, намертво после оказываясь прижат к горячей груди Чонгука. Альфа весь мокрый из-за дождя, но омеге не противно к нему прикасаться и наслаждаться его древесным природным ароматом, по которому Тэхён тоже успел соскучиться. — Фиалочка, — шепчет отчего-то устало Чонгук ему в шею, закрываясь в неё носом. — Наконец-то ты снова рядом… Я так соскучился. — Я тоже! Хотел приехать к тебе, но меня не пускали из-за твоей болезни, — Тэхён отстраняется от него, сталкиваясь носами, из-за чего омега коротко смеётся. — Но теперь ты ведь выздоровел, правда? — проводит рукой по щеке волка, к которой сразу льнёт Чонгук. — Всё будет как раньше? Мы снова будем вместе. — Да, — обхватывает своей ладошкой альфа тонкое запястье омеги, целуя тыльную сторону ладони, а потом пальцы. Тэхёну от этих действий пищать хочется, а ещё желательно выйти обратно на улицу, потому что там темно и не видно его красных щёк. Чонгук впервые что-то подобное вытворяет. Его максимум — это поцелуй щёку. Тэхён немного в шоке от тактильности парня, но виду не подаёт. — Конечно мы будем вместе. А эта болезнь, про которую они тебе говорили, это неправда. Я здоров. Иди ко мне, — и снова крепко обнимает, поцеловав в макушку. Тэхён растерянно обнимает его в ответ, замечая, что одет альфа был вовсе не по погоде. Как-то слишком легко для человека, который перенёс простуду. Хотя возможно оборотни болеют как-то иначе. — Почему ты говоришь, что они соврали? Твоя мама сама приходила к нам и лично просила меня не приезжать к вам какое-то время, чтобы не заразиться. — Это не болезнь. Во всяком случае не та, о которой ты думаешь. Это не какая-то там лихорадка, хотя некоторые симптомы схожи. — Что с тобой было? Расскажи. — Не знаю поймёшь ли… Это начинается с лёгкого головокружения, но заканчивается так, будто тебя наизнанку выворачивает. Я ещё не испытывал такой боли, поэтому не смогу тебе её описать. Бросает то в жар, то в холод, а мысли путаются. Не хочется ни есть, ни пить, только бы побыстрее этот ад закончился. Клянусь, я даже плохо помню, что вообще со мной происходило в эти дни и кто был рядом со мной. Всё размыто. — Неужели тебе никто не помог? У вас же есть лекари, так почему они не дали тебе какую-нибудь настойку? — возмущается Тэхён. — Ты ведь так и умереть мог. — Они давали, но действие от них длилось недолго. На самом деле я даже не знаю, сколько у меня времени ещё есть, хоть и выпил целый пузырек, потому что… — Подожди, — омега отрывается от него, посмотрев в глаза. — Что это значит? Ты болеешь ещё? Зачем пришёл тогда? Надо было оставаться дома до полного выздоровления, дурень!.. — Тэхён! — Чонгук рывком притягивает его к себе обратно, обжигая губы Тэхёна своим дыханием. Омега перед ним съёживается, испуганно уставившись на него. — Прости, — альфе приходится отпустить его, а самому отойти на несколько шагав назад. — Прости меня, пожалуйста. Я не хотел пугать тебя... Это очень эгоистично, я знаю. Прости меня… — Гуки, что с тобой? — обретая способность говорить, делает неуверенно к нему шаг Тэхён. — Объясни нормально, что происходит? Может, я смогу тебе помочь. — Нет! — рыкает в его сторону альфа, обнажив клыки. Тэхён вздрагивает, не решаясь больше подойти. — Ты не должен мне помогать! Это мои волчьи проблемы, а не твои. Прости, что пришёл к тебе. Сам не знаю, как так вышло. Меня словно заманили сюда. Я не хотел… Мне очень больно, Тэ. И страшно. Я не знаю, что мне делать. Ничего не помогает… — он грузно опускается на старый диван, запуская пальцы в волосы и сжимая их у корней. — Хороший мой... — Тэхёну плевать на эти резкие перепады настроения. Как и на то, что Чонгук не контролирует, что делает. Он действительно болен, ему плохо, а у омеги от этой картины сердце в клочья рвётся. Если есть шанс как-то помочь, то он в лепёшку разобьётся, но сделает это. Это ведь его Чонгук, его любимый волчонок. Он всегда приходил на помощь Тэхёну. Бросить его в таком состояние будет сродни предательству. Тэхён подходит к нему и садится рядом на диван, вновь обнимая и кладя его голову себе на колени. У Чонгука явно высокая температура, поэтому он такой горячий и говорит как-то непонятно. Следует, наверное, сходить за родителями, может они помогут, но Тэхён боится оставить одного альфу в таком состоянии хотя бы на пару минут. Вдруг он ещё в обморок упадёт… — Гуки, если я могу тебе помочь, то скажи как. Я всё для тебя сделаю, ты же знаешь. — Если скажу, то возненавидишь меня до конца своих дней, — хрипло отвечает парень. — О таком друзей не просят. А я не могу тебя потерять. Я люблю тебя и не хочу делать больно. Бог мой!.. Сердце Тэхёна делает кульбит, грохаясь куда-то в пятки. Он солнечно улыбается, поглаживая волка по голове, и чувствует, как в груди что-то разливается тёплым дождиком. Он сам не решался признаться в чувствах Чонгуку, и сейчас, когда альфа сделал это первым, не может сдержать этой радости, этой маленькой эйфории, что искорками приятно рассыпается по телу. — А я люблю тебя, дурачок, — признаётся легко Тэхён, склоняясь и оставляя поцелуй в волосах Чонгука. — И сделаю всё, что ты скажешь. Если это, конечно, не сброситься с крыши или кого-то ограбить, — смеётся омега. Чонгук замирает в его руках, а после поднимается и с застывшим удивлением в глазах смотрит на Тэхёна. — Любишь? — всё ещё как будто не веря, переспрашивает Чонгук. — Правда любишь? — Да, — кивает Тэхён, взяв его за руку. — Тебя не должно это так шокировать! Ты ведь сам прекрасно видел, что я без ума от тебя ещё с девяти лет. Было бы глупо считать, что я выберу себе в альфы кого-то другого, когда у меня есть ты. А тебя я ни на кого не променяю! — заверяет его Тэхён. Удивительно, что говорит он это без всякого заикания. Оказывается, признаваться в ответных чувствах так легко, а вовсе не так, как описывают это в книгах. — Да, но… — Чонгук отводит взгляд. — Я ведь никто по сравнению с тобой. Даже не человек. Просто оборотень, скрывающий своё существование. Разве у нас есть будущее? Только в сказах Чудовищу достаётся всё. В реальной жизни так не бывает. — А я люблю Чудовищ. Вот такой вот я ненормальный, — разводит руки в стороны Тэхён, пожав плечами. Что-то взрывается в этот момент между ними, как хлопушка в Рождество, поэтому-то Тэхён и не слышит ничего, когда Чонгук, продолжая дико смущать своим пристальным взглядом, вдруг наклоняется к нему и целует. Очень быстро, едва ощутимо, сразу отстраняясь, чтобы посмотреть на реакцию. Тэхён же не двигается в этот момент, сжимая плед в своих руках, которым был накрыт сверху диван. Он не был готов к такому, но и отвращения от губ Чонгука на своих у него не возникло. Наоборот. Захотелось ещё. По-взрослому. И Чонгук целует его снова, будто прочитав мысли, легко сминая его губы своими, обхватывая одной рукой талию омеги и двигая к себе ближе, а вторую кладёт на пунцовую щёку Тэхёна. Омега дрожит в его руках, но неумело пытается отвечать. Это был их первый поцелуй: и для Тэхёна, и для Чонгука. В нём не чувствовалось какого-то неприятного давления, только нежность и их любовь к друг другу. Поцелуй был словно пропитан теплом, как весенний солнечный луч, пробивающийся сквозь облака. Забылось тогда всё на свете, а мир вокруг исчез. Если они и останавливались, то лишь на пару мгновений, чтобы сделать вдох и снова притянуться к друг другу. Тэхён ещё никогда подобного не испытывал. Никогда не желал быть настолько близко к Чонгуку. Хотелось обнять его до хруста позвонков и попросить не отпускать от себя. По мнению омеги, альфа для своего первого раза, целуется чертовски хорошо, пусть у Тэхёна и сравнить-то особо не с кем. Но как же это приятно, боже!.. Постепенно оба смелеют. Коротких поцелуев становится недостаточно. У Тэхёна в животе всё сладко сжимается, когда Чонгук валит его осторожно на диван, накрывая своим телом сверху, продолжая целовать. Омега обнимает его за шею и разводит ноги в стороны, чтобы волку было удобнее лечь на него. Спустя немного времени тихие вздохи сменяются стонами, когда Чонгук покрывает всё лицо омеги поцелуями-бабочками, кусая после не больно за шею и толкаясь непроизвольно бёдрами в Тэхёна, задевая член омеги своим. Они оба возбудились, и по-хорошему нужно прекратить, но Тэхёну сейчас так плевать на это. Его тело словно не слушается его, и он сам подмахивает бёдрами, когда альфа вновь толкается в него. Сквозь одежду на штанах уже показывалось мокрое пятнышко, и Тэхён готов сгореть от стыда за него, но попросить остановиться Чонгука, расстегнувшего его рубашку и осыпающего грудь поцелуями — нет. Становится невыносимо душно. Омега чувствует только свою фиалку, которую мягко обнимал кедр Чонгука. Здраво мыслить не получается, в голове какая-то каша, а воздуха катастрофически не хватает. По телу вязкая нега растекается от поцелуев волка, словно уже знающего тело Тэхёна от и до, чем и пользуется, вызывая бархатистые стоны. — Не останавливайся, — просит его Тэхён, притянув к себе, когда альфа начинает двигаться быстрее, создавая больше трения между их телами. — Не хочу, чтобы это заканчивалось. Не останавливайся… — выдыхает жалобно омега, отвечая на новый поцелуй. — О, духи лесов!.. — шипит Чонгук, слизывая с собственных губ медовый вкус Тэхёна. Они почти на грани, чтобы кончить. Вот так нелепо, будучи полностью одетые, но захваченные туманом возбуждения. Кончают они одновременно. Чонгук зарывается носом в шею Тэхёна, замирая на нём, а Тэхён, пытаясь привести дыхание в норму, содрогается в его первом в жизни оргазме. Взгляд наконец проясняется, мир снова обретает свою звучность. Тэхёну даже кажется, что он слышит крики своих родителей, зовущих его, а потом и голоса отца и матери Чонгука. Это как так?.. Не галлюцинации же?.. Дверь флигеля отворяется так резко, ударяясь о стену, и на пороге действительно показываются их переполошённые родители. Тэхён забывает, что нужно дышать, тормоша Чонгука за плечо, чтобы тот встал с него и они могли всё объяснить родителям. Вот только как это сделать? Тэхён не уверен, что сможет говорить сейчас внятно. — Гуки, вставай, вставай! — шепчет Тэхён. — Там наши родители!.. — ещё тише. — Лежи, — омега давится воздухом от этого рыка. Чонгук поднимается, и Тэхён готов поклясться, что видит такого альфу впервые в жизни. От былой нежности не осталось и следа. Лицо Чонгука исказилось, приняв какие-то острые, злобные черты, а голос стал ниже на пару тонов. От него холодом теперь веет за милю, а природный аромат кедра горчит. Тэхён неподвижной куклой остаётся лежать на диване, когда волк поворачивается к родителям и говорит, смотря на них мутными глазами: — Это мой омега. Мой! Пошли вон отсюда! Я не дам вам его пометить, он мой! Сана закрывает лицо руками, что-то вскрикнув и прижимаясь к мужу, а Каори, закрывая собой людей, обращается к сыну: — Чонгук-и, успокойся. Всё хорошо, родной. Это мы. Твои мама и папа. — Уходите! Я сказал проваливайте! — кричит им не своим голосом Чонгук, чем пугает Тэхёна не на шутку, и перекидывается у всех на глазах в волка, сразу вставая в боевую позу, готовый напасть на любого, кто приблизиться к его омеге. — Вернон, сделай что-нибудь! — умоляет мужа Каори. — Ты ведь прекрасно понимаешь, что за него сейчас говорит его гон. Поэтому он и сбежал из дома. Если не усмирим его, то он может навредить не только Тэхёну, но и всем нам. — Я не могу с ним драться, — отвечает мужчина. — Если обращусь, то он увидит во мне соперника, который хочет пометить и повязать его омегу, а не отца. — Прежде всего ты — его вожак. Так воспользуйся этим, чёрт возьми! Он не ослушается. Это становится первой ошибкой. Стоило только Вернону обратиться в серого волка, как на него тут же кидаются, оттесняя назад от дивана, в угол которого забился Тэхён. Омега настолько был поглощён ужасом от происходящего, что даже не слышит как ему кричат что-то родители и Каори. Он видит только двух волков, сцепившихся друг с другом и сшибающим все на своём пути, устраивая настоящим погром. Омега пытался было докричаться до Чонгука, но все попытки были тщетны. Он его всё равно не слышал. — Уходи через окно! Уходи! Беги скорее в дом, мы сами здесь разберёмся! — вопит Тэхёну Каори. Омега слышит её как из-под толщи воды, но преодолевая жгучий страх, всё же находит в себе силы сползти с дивана и ломануться к окну. Это их вторая ошибка. Тэхёну почти удаётся достичь его, оставалось только отворить ставни. Сначала его валят на пол, отчего Тэхён сшибает собой вазу. Та разбивается вдребезги, прямо над головой омеги. А потом его пихают в плечо, вероятно, чтобы привести в чувства. Парень поднимает голову, встречаясь с белой волчьей мордой, и, как показалось Тэхёну, прояснившимся глазами. Но всё меняется за один миг, когда Вернон пытается всё же подойти к сыну и подчинять своей воле. Чонгук кусает омегу, награждая своей меткой, вцепившись острыми клыками в плечо, и ничего больше, кроме звенящей боли во всём теле, Тэхён не чувствует… — А потом? Что было потом? — спрашивает всё же тихо Сону, устроившись под боком брата, закончившего свой рассказ с минуту назад. — А потом меня решено было отправить в Англию, чтобы ничего подобного со мной не повторилось, — смотрит на него блестящими от слёз глазами Тэхён. — Чонгук ни разу не пришёл ко мне с той ночи. Не попытался извиниться за свой проступок и наладить отношения. Он просто исчез, оставив мне такое уродство. Поначалу я даже боялся смотреть на этот укус, но потом привык. — Ты боишься, что Джеюн тоже может озвереть во время гона и ранить меня? Но ведь они с Чонгуком разные. Я уверен, что это послужило уроком для их семьи и они решили эту проблему. — Я не знаю, что они там решили, Сону, но точно знаю другое, — смахивает слёзы со щёк Тэхён. — Довериться им — последнее дело. А жить с ними и подавно. Ты должен уже сейчас заботиться о себе, чтобы в будущем не стало стыдно раздеваться перед мужем в вашу первую ночь. Они — не люди, братик. У них свой мир, который нам не понять. Подумай хорошенько, а действительно тебе это надо, когда у тебя есть возможность не стать таким, как я. — Но ты ведь любил его. А он любил тебя. Если бы родители тогда не хватились вас, то всё могло обернуться иначе. Мне кажется, Чонгук не виноват. Не так сильно, как ты его обвиняешь. Он просто защищал тебя. Может, они не такие плохие, какими ты их считаешь из-за обиды? Всему свойственно меняться, возможно и они тоже изменились в лучшую сторону. Надо всегда верить в хорошее! Дай им шанс. А самое главное — дай шанс себе простить их. — Давай закончим на сегодня, — переводит тему Тэхён. — Нам лучше лечь спать, иначе завтра будем выглядеть привидениями. Отправляйся к себе. Сону, может, и прав. Возможно, всё же следует дать им шанс. Но беда в том, что Тэхён разучился верить в хорошее. Слишком многое ему пришлось пережить. Будь здесь Габриэль, то наверняка поддержал бы идею Сону. Так может всё-таки?.. Или?.. Нет?..

*

Проснуться не привидением у Тэхёна не получается. Не спасает даже холодная вода, когда он утром умывался. Ну как утром? Если двенадцать дня можно засчитать за утро, то да, утром. Завтракает Тэхён в тишине, поскольку родители уехали по каким-то делам в город, о чём его оповестила служанка, а Сону ещё не выходил из комнаты. Тем лучше, что он один. Он не настроен пока с кем-то разговаривать. А с Сону они ещё успеют переговорить, и Тэхён снова попытается убедить его не связываться с Чонами. Тэхён почти доедает свой малиновый кекс, закончив читать газету, когда в дом входит Гаспар, говоря, что к омеге пожаловал гость и срочно требует его принять. — Гость? — завязывая потуже пояс на халате, переспрашивает Тэхён. Он ещё даже не переодевался, оставаясь в белой пижаме, накинув сверху бордовый халат. — Что ему нужно? Уверен, что ко мне? — Да, господин. Точно к вам, — заверяет его мужчина. — Ну зови. Даже любопытно, что это за гость такой. Тэхён ещё не успел в городе ни с кем толком пообщаться, как уже кто-то ломится. Остаётся только надеется, что это не люди с фермы отца, потому что о его делах Тэхён не знал ничего. Разве что, как зовут их овец. Розана, Марина, Джадис, Хами… — Джеюн пропал! — Чон Чонгук появляется в столовой так неожиданно, как чёрт из коробочки, заставляя Тэхёна подавиться чаем и закашлять до слёз. — Убежал из дома ещё ночью! А с ним и твой брат. Даже письмо нам прощальное оставили. Не хочешь взглянуть? — кидает на стол конверт альфа. — Что?..