Arrow of fate

Глава 6 Заметив своего отца, Микки полностью развернулся в его сторону. Прежде его сердце было так согрето и спокойно, а теперь сменилось на быстрый и тревожный темп. От недалекого папаши можно было ожидать что угодно, и он ждал лишь худшего. — Микки!? Что ты здесь делаешь? И кто это рядом с тобой, черт возьми? — его взгляд ещё не зол, но видно, что седой мужчина, одетый в грязные шмотья, на грани взбешённости, в прочем, как и всегда. Незнакомый голос заставляет Галлагера отвлечься от игры и поднять голову вверх. Теперь, из-под шляпы, Терри Милкович сразу же узнает королевское лицо. — Ваше Высочество, — мужчина растерянно преклоняется перед рыжим парнем, и тот, откладывая инструмент в сторону, озадаченно смотрит на Микки. — Это твой отец? — Йен обескуражен: сколько бы времени он ни проводил возле дома Милковичей, увидеть их отца ему ещё ни разу не доводилось. Достаточно было того, что он уже знал о нем: о том, какой Терри тиран в семье, пьянчуга и бестолковый болван. Но, не смотря на всю неприязнь, которую Галлагер испытывал к этому человеку, даже не зная лично, он, здраво рассуждая, понимал, что сейчас нужно повести себя максимально приемлемо. Они находятся в общественном месте; здесь не к чему какие-то конфликты или драки, которые, конечно, проходили регулярно, но явно не должны были случиться сегодня и явно не с принцем в заголовках газет. — Да, — коротко отвечает брюнет, и всё внутри него сжимается от непонятного стыда. Принц привстает и протягивает руку Терри Милковичу, на что тот озадаченно жмет ее в ответ. — Здравствуйте. Мы с Микки старые приятели, пришли выпить сюда после охоты. — Почему ты не говорил, что общаешься с самим принцем? — как бы отец ни хотел выразить почтение к королевской крови, на его лице уже читаются нотки злости. Он пьян в стельку; оба парня видят это, а Микки не знает, куда себя деть. Ребята замечают, что на них начинают обращать внимание другие посетители таверны. — Кажись, шляпа больше не помогает; пора сваливать, — шепчет рыжий брюнету, хватая его за предплечье. Ещё мгновение, и парни просто выбегают из таверны, оставляя всё лишнее позади. Микки лишь чувствует, что его ведёт Галлагер, и не успевает осознать больше ничего; кажется, это даже не имеет для него никакого значения. Когда они вышли на улицу, их встретил дождь, который сразу же накрыл обоих. Чёрт возьми, Йен в который раз ощущает, насколько ему сегодня повезло с этой дурацкой шляпой. Пусть она и не особо спасала от такого сильного ливня, ему было весело смеяться с Микки, который был абсолютно без головного убора и уже весь промокший до нитки. Они не говорят ни слова, только бегут и иногда пускают смешки, направляясь домой. Йен бежит, придерживая свою ковбойскую шляпу, чтобы она не слетела от ветра, и это еще больше забавляет обоих. Их шаги неравномерные, оба пьяны, но не настолько, чтобы не пытаться убежать от ливня. Он был непрерывным, сыпался, как серебристые нити, заполняя воздух лёгким туманом. Время от времени молнии освещали их лица, их силуэты скользили по мокрым улицам, отражаясь в лужах. Ветер, казалось, ускорял их шаги, заставляя двигаться быстрее. Вот наконец-то. Виднеется домик Милковичей, и они забегают внутрь. Громкий стук обуви по мокрому дереву. На кухне их встречает шокированная Мэнди, у которой, увидев эту картину, выпадает яблоко из рук. Два парня, насквозь мокрые, стоят на пороге их дома, а один из них ещё и одет в шляпу её пугала. Не составило труда сразу же узнать вещь — она ведь собственными руками сделала этого чертового отпугивателя ворон. — Ничего не говори, — лишь сказал Микки с небольшой улыбкой сестре. Мэнди не успевала ответить ни слова, как на кухню зашёл Игги: — Так принц теперь у нас и дома, ого, — подкалывает он младших, — Ваше высочество. Светловолосый парень имитировал поклон и подошёл к деревянной сетке с яблоками, взяв одно, он сделал выразительный большой укус и скрылся. Да, кажется, Йен ещё ни разу не бывал у них дома при других членах семьи. — С вас обоих стекает куча воды, я ни за что не пущу вас в дом! Тем более в комнаты, всё же вокруг намокнет. Проваливайте в сарай и сохните там, не знаю, выкручивайте одежду, делайте что хотите, но такими в комнату ни шагу, — скомандовала брюнетка, взмахивая рукой, в которой снова оказалось красное яблоко. — Хорошо, госпожа, — лишь с послушной ухмылкой произнес Галлагер, слегка преклонив голову и развернувшись на выход. Микки вышел за ним, но без среднего пальца сестре и взбешенного взгляда напоследок не обошлось. Ребята дошли до сарая, дверь скрипнула от резкого толчка, и внутри разлилась тёплая, хоть и немного затхлая, тишина. В углу лежала куча стогов сена, их сладковатый запах наполнял воздух, затмевая сырость дождя, пробравшуюся внутрь с одеждой. В самом дальнем углу достаточно большого помещения, прикованная к кормушке, стояла Камила. Животное мотнуло головой, встряхивая чёрную гриву, и недовольно заржало, протестуя против внезапного визита. У копыт зашуршала солома. Вдоль стены стояли старые инструменты — деревянные грабли, серп с заржавленным лезвием и бочка, в которой плескались капли воды, что пробивались через крышу. Пол из утрамбованной земли, присыпанный знатным слоем сена, был протоптан следами копыт и человека, и каждый шаг отзывался едва слышным скрипом. «Могу поспорить, что Игги уже покормил скот», — пронеслось у Микки в голове, когда он обратил внимание на факелы, горящие по обе стороны входной двери старого помещения. Микки с припрыжкой приземлился на один из стогов сена. Йен снял шляпу и положил ее рядом со своим бедно забытым фазаном на дряхлый столик. Милкович хотел было прокомментировать это действие, но, кажется, его язык сегодня не был в состоянии выдавать какие-либо шуточки. Обоих покрывало теплом, словно температура их тела зашкаливала до 39 градусов, может, так и было, они никогда не узнают. — Ты на мокрую крысу похож, — промямлил со смешком брюнет, глядя на принца перед ним. Галлагер лишь коротко усмехнулся и, не долго думая, начал снимать с себя рубашку. — Думаешь, тебе влетит от отца после такой выходки? Если что, я беру весь удар на себя, — без особых усилий рыжий выкручивает бежевую ткань и вешает ее на спинку сломанного деревянного стула, стоящего возле входа. — Даже не думаю, что завтра он вспомнит, что видел нас, — отрицательно покачал головой брюнет, — после тех литров алкоголя, которые он там выпивает каждый день. Будто впервые Микки увидел принца без рубашки и сделал глубокий, но спокойный вдох. — Ты свою не хочешь снять и выкрутить? — странно посмотрел на него рыжий. — Эм, что? Нет, мне и так нормально, — быстро пробормотал парень в ответ и отвел взгляд в окно, стараясь не думать о степени своего возбуждения после вопроса рыжего. Уже через мгновение он почувствовал, как принц садится рядом с ним на слегка колючую поверхность. Стогами был забит весь угол, так что Галлагеру не составило труда откинуть голову назад и облокотиться на сено сзади. Микки повторил его движения, и теперь они оба сидели, позволяя усталости и алкоголю раствориться в их телах, почувствовать, как ноги болят от пройденных миль за сегодня. Брюнет по-прежнему не повернулся к парню, и рыжий, последовав его примеру, тоже уставился прямо, смотря в окно. Он наблюдал, как капельки воды стекают по старому грязному стеклу. У Йена неожиданно сжалось всё внутри от желания, чтобы дождь не заканчивался. Лишь бы иметь повод остаться тут подольше. На улице быстро темнело. — Знаешь, твой папаша всё-таки дерьмовее моего, — всё, что смог выдавить Галлагер, желая завести разговор о чем-либо. — Не очень хочется говорить о своём отце сейчас, — прошептал Микки и встал с сена. — Куда ты? — рыжий уж было забоялся, что тот собирается уйти. — Недалеко и ненадолго, принцесса, — брюнет характерно указал рукой на его полуголое тело, подошёл к небольшой тумбочке возле деревянного столика и достал оттуда белый свёрток. — Принцесса? — фыркнул наследник трона. — Разлегся мне тут, как девственница в брачную ночь, — невнятно промямлил Милкович, держа сигарету в зубах. Он поднёс её к факелу, дабы запалить. Сам не верил, что сказал это, но чем острее шуточки деревенского юноши, тем увереннее он себя чувствует, и прямо сейчас его всё устраивает. Йен в ответ пустил смешок, но не успел он моргнуть и дважды, как Микки снова уселся рядом с ним, делая первую затяжку. — Игги точно не будет в восторге от того, что я забрал его последний косяк, но я слишком хочу скурить это прямо сейчас, — Милкович передал свёрток принцу, и их пальцы коснулись друг друга. — Часто ссоритесь, наверное? — руки рыжего такие горячие на фоне холодных пальцев брюнета. — Не чаще чем с Мэнди, но тоже бывает, — кивнул тот в ответ. Теперь оба молчат, смотря куда-то вдаль и думая о чём-то своём. Микки думал так, пока не заметил, как рыжеволосый бесцеремонно пялится явно не на виды полей, а кажется, прямо на него. На самом деле все мысли рыжего сейчас были только о парне рядом, и брюнету было слишком глупо скрывать тоже самое. Ему стало неловко, но он не решался обернуться и посмотреть в ответ. Милкович не понимал это чувство. Волнение? Страх? Ни за что. Но отчего же это дикое биение сердца, будто стучащее в животе? — Микки, — тихо обратился Галлагер, не дождавшись, пока к нему повернутся. Он явно звал посмотреть в ответ. — Чего? — брюнет кратко повернулся к парню рядом и вернул взгляд на поле. Мгновения, когда их глаза встретились, было достаточно, чтобы пустить молнию по всему телу Милковича. Честно говоря, уже стемнело так, что не было видно ни черта; он лишь делал вид, что увлечённо куда-то смотрит… «Как ты можешь так мучить меня, Галлагер?» — громко прозвучало у него в голове. Микки чувствовал, как тот рассматривает его лицо. Он постоянно делает это. — Так и будешь пялиться в никуда или посмотришь на меня? — Галлагер легонько толкает плечом в плечо юноши. — Чего тебе, Галлагер? — брюнет показушно выдыхает вместе с дымом, делая вид, что он устал и что тот чрезвычайно отвлёк его. На самом деле его сердце колотило как бешеное. Микки на вид сидит расслабленно, но каждая частичка его нетрезвого тела напряжена, каждый сантиметр чувствует, как по его телу стекает ещё не высохший дождь. Волосы мокрые, а маленькие капли медленно струятся по шее, и ему кажется, что это пот от волнения. С тех пор, как он познакомился с принцем, страх, который раньше был неслыханным для него чувством, стал преследовать его регулярно. Страх неизвестно чего. Того, что кто-то прочтёт его грязные мыслишки? Того, что он влюбится в этого рыжего засранца? Ни за что. Ни за что он бы не вляпался в эту глупость. Они неплохие друзья, даже отличные, и на этом всё. Но этот трепет и волнение не покидали сердце Милковича, пока Галлагер был по близости. Никогда. Может, это и не страх это вовсе? Милковичу раньше не были знакомы такие эмоции, поэтому, когда речь заходит о его чувствах к Йену, он уже ни в чём не уверен. Он считал это нечестным, ведь был уверен, что принц не чувствует того же. Но что же ощущал принц на самом деле прямо сейчас? «Я так не хочу уходить отсюда. Пусть просто посмотрит на меня в ответ… Я хочу, чтобы он смотрел мне в глаза. Чтобы рассказывал что угодно. Я хочу слышать его голос, наблюдать за ним. Почему он так закрыт? Он не доверяет мне? Я понимаю, что мы знакомы не так давно, но почему он так прячется в себе? Что он скрывает?...» — алкоголь превратил мысли Йена в один большой ком вопросов, мучающих его уже давно. И они вот-вот готовы были вырваться наружу. — Часто здесь сидишь? — Галлагер делает затяжку и передает её обратно парню. Рыжий смотрит на него, но взгляд Микки всё ещё прикован к окну напротив. Возможно, он не мог спокойно смотреть на голый торс принца, когда тела их находятся настолько близко, что плечи парней касаются друг друга. — Да, тут тихо. Помогает скрыться от «семейных ураганов» — ему не нужно было объяснять, Йену и так было понятно о чем и о ком он. — У меня тоже есть такое место, — тихо произнёс Галлагер, спустя минуту молчания, и поудобнее уселся спиной на сено. — В саду есть беседка, недалеко от дворца. Я обычно сижу там, если не хочу, чтобы меня кто-то видел. Подальше от отца и от всех. — Помогает? — Милкович передает косяк принцу для последней затяжки. — Когда сижу там и думаю о тебе, да, — слова вылетели быстрее, чем дым из уст рыжего, и он знал, что это привлечет внимание Микки как следует. Теперь, наконец-то, брюнет медленно поворачивает голову к Галлагеру и смотрит ему прямо в глаза. Он не подаёт шокированного вида, лишь его сердце, чьё биение сейчас слышно до самого дворца, возможно, немного выдаёт его волнение после этой фразы. — Обо мне? Почему обо мне? — брови сморщились от недоумения. Его глаза растеряно бегали в поисках ответа, но как только они столкнулись с зелёной парой, Милкович понял, что уже не отведет их в сторону. — Ты тот, кто подарил мне понятие свободы и с мыслями о тебе ко мне приходит облегчение, Микки. — Возможно, это самые откровенные слова, которые Йен говорил за всю свою жизнь. По крайней мере, это точно были самые откровенные слова, которые слышал в свой адрес брюнет. Он всё ещё смотрит на него в ступоре. Докуренная сигарета потушена, как и всё стеснение Галлагера. — Я очень много думаю о тебе, — еле слышно промурчал он напоследок с лёгкой улыбкой, но полной серьёзностью на лице. Их головы на колючем сене полностью развернулись друг к другу и были буквально в нескольких сантиметрах. Микки не знает, что, черт возьми, он может ответить на такое. — Тебе не нужно скрываться, Микки, — продолжил тот, как только на минуту зацарило молчание. — Ты будто прячешься от меня, но поверь, мне можно верить. — Галлагер так хочет доказать ему правоту своих слов, так хочет прикоснуться к нему. Опустив руку на сено, он чувствует, что она приземлилась прямо на татуированную руку брюнета. Йен ощутил, как она дёрнулась, но осталась под его ладонью. Микки не мог убрать её прямо сейчас; он больше не мог контролировать себя. Или мог контролировать свои чувства впервые? Внутри всё так сжималось, внизу живота завязался ураган, но в нём не было тревоги, как обычно, лишь остаток алкоголя и чистой воды желание. Он никогда не был влюблен, но готов поклясться, что прямо сейчас узнал, что это такое. — Я хочу узнать тебя, Микки, — лишь шепотом продолжает принц, поглаживая большим пальцем по тыльной стороне руки Микки. Теперь дыхание рыжего юноши близко достаточно, чтобы губы брюнета чувствовали каждый его выдох. Звук дождя, падающего на крышу помещения, ещё больше успокаивал и замедлял действия обоих. — Я хочу… — глаза рыжего медленно спускаются к губам Микки. Милкович отказывается верить в то, что Йен делает именно то, что он делает. Не смеет двигаться, замер в ступоре и смотрит в зеленые глаза Галлагера. Он чувствует, как его сердце открыто настежь. И рыжий тоже ощущает это. Он чувствует, что Микки целиком и полностью находится в его руках прямо сейчас. Уязвим как никогда. Брюнет клянётся, что на секунду их носы соприкоснулись, но секунда была ещё короче, чем обычно, потому что они резко отстранились друг от друга, когда дверь помещения распахнулась. — Хэй, Микки, вы уже высохли там? — в сарай почти ворвалась самая старшая Милкович. Очевидно, она не успела заметить слишком откровенную сцену между ее сыном и полураздетым принцем. — Эм, что? Да? Не знаю? — у Милковича заплетался язык, и он был крайне шокирован тем, насколько глупо только что прозвучал. — У вас здесь всё в порядке ? — прищурилась Аманда, увидев самое не характерное поведение своего ребёнка. — Да! — Йен поднялся с сена и направился к стулу, на котором висела его мокрая рубашка. — Тогда пойдёмте скорее ужинать, на улице всё ещё льёт дождь, а вы небось страшно голодные, — брюнетка поворачивается к принцу и забирает у него из рук мокрую бежевую ткань. — Она сегодня уже точно не высохнет, пойдем, я дам тебе одну из рубашек Микки. Йен и Аманда виделись уже далеко не один раз, и ей было ужасно неловко от того, что сам принц, а вместе с этим и единственный друг её детей, ещё ни разу не оставался на ужине и не пробовал фирменных блюд. После всего, что Йен сделал для Мэнди и в целом для их семьи, Аманда была бесконечно благодарна, добра и гостеприимна к этому человеку. — Ты опять забыл снять хлеб с огня, или мне, как обычно, самому встать и всё сделать? — возмущенные крики Колина были слышны ещё с улицы. — Я ж только что достал, ты не видишь, что я занят? — ответ Игги казался ещё громче, потому что Микки, Йен и Аманда уже зашли в дом. — Ты и так всегда занят — ничем! — кудрявый блондин подошёл ближе к своему брату. — Не начинай опять, и так не переживём этот ужин. *** Стол на краю комнаты был сколочен из грубых досок, неровных и тёмных от времени. На нём не было скатерти — только голая древесина, слегка липкая от прошлых трапез. Вокруг уже расселась почти вся семья. Йену, не смотря на всё особенное отношение к нему, которое он не любил, было очень комфортно находиться в окружении Милковичей. Как бы Аманда ни пыталась усмирить Колина и Игги вести себя спокойнее, они не слушались её ни в какую, в очередной раз что-то не поделив. Именно это и нравилось Галлагеру. То, что они были собой в его присутствии, и ему было забавно и весело наблюдать за всем этим со стороны. К тому же, рубашка Микки, которую ему дала миссис Милкович, как только они зашли за порог дома, была очень удобной и приятной. На стол матушка Милковичей подала свой фирменный рецепт молочного супа с клёцками. Конечно, они все сделали вид, что едят такое каждый день, а не только по случаю прихода в их дом самого принца. Сладкое ещё не принесли, а Игги уже успел получить по рукам деревянной лопатой дважды, потому что пытался своровать сыр раньше времени. На десерт был свежеприготовленный хлеб с сыром и мёдом. — Рецепт моей бабки! Такой хлеб даже короли бы ели, если б могли! Но мы свои семейные секреты никому не выдаём, — подмигнула Аманда, одновременно наливая в деревянную кружку молоко. — Очень жаль, потому что это самый вкусный хлеб, который я когда-либо ел, — сделал чистосердечное признание Галлагер. Мэнди в ответ лишь посмеялась, приняв это за какую-то шутку и не поверив, что принцу будет угоден обычный деревенский хлеб больше, чем тот, который ему каждый день пекут лучшие пекари в королевстве. — Клянусь тебе, — прошептал он брюнетке, немного наклонившись к её уху, от чего они оба засмеялись. Девушка сидела справа от его стороны, а с левой был Колин. Микки, в свою очередь, уселся на самом краю стола, возле Сэма, который был редким гостем на их ужине, как самый старший сын. Именно этим фактом брюнет, наверное, и оправдывался, когда не сел рядом с Йеном. С тех пор как они вышли из сарая, даже не посмотрели друг на друга. Точнее, Галлагер пялился во всю, а Микки готов был спрятаться под стол, лишь бы его не пилили взглядом. Когда юноша снова оказался в кругу всех, те чувства, что он испытывал ещё полчаса назад в сарае, были словно заглушены. Улетучены ветром реальности. Ему было неловко от непонимания, что тогда происходило, а главное — не знал, что думал в тот момент Йен. Поэтому сейчас смотреть ему в глаза было особенно стыдно. Единственный раз, в момент опрометчивости Микки, их взгляды всё же встретились, когда принц попросил брюнета передать ему хлеб. Милкович почувствовал неожиданное тепло, разливающееся по всему телу, когда в глазах Галлагера он увидел лишь доброту. Любого на месте Микки этот факт обрадовал бы, но не его. Он сидел в кругу семьи, смотрел каждому из них в глаза и понимал, насколько ненормальным он чувствует себя на их фоне. Насколько его чувства неправильны и никто из них никогда не принял бы его таким. После этой мысли в его голову начали пробиваться размышления из самых темных уголков. О том, что если его братья или мама узнают, кто он на самом деле, то выгонят его из дома и откажутся от него. А отец, уж точно, своими руками спалит его на каком-то дереве в лесу. « Нет-нет-нет» — Микки не должен был давать этим мыслям распространяться, и он постарался вернуться в реальность, отвлечься и прислушаться к тому, о чем говорит его сестра. *** — Что ж, — после окончания всей трапезы Галлагер встал из-за стола. — Хочу поблагодарить вас всех за сегодняшний вечер, я очень давно не чувствовал себя так уютно. А также, — рыжий подошёл к стулу, где сидела Аманда, и положил свою теплую ладонь на её плечо. — Хочу поблагодарить Вас за этот чудеснейший ужин, у вас золотые руки. Спасибо за гостеприимство, Вы так добры ко мне, безмерно благодарен. Дождь уже закончился и поздно, мне нужно возвращаться во дворец. Все прошло прекрасно только благодаря тому, что абсолютно каждый в тот вечер молился о том, чтобы грёбаный Терри Милкович не вернулся сегодня домой и всё не испортил. Кажется, их молитвы были услышаны. *** Собравшись, Галлагер вышел на улицу, и его нос сразу же заполнил запах мокрой земли после дождя. Так свежо. Так приятно душе. Прежде чем уйти в путь, он ещё не знает, сколько простоял, смотря на дверь, в надежде, что сейчас выйдет Микки и поговорит с ним. Или хотя бы попрощается не при всех, махнув рукой, а нормально. Принц всё смотрит в окно, из которого исходит тусклый свет от газовой лампы. Он слышит смех и понимает — вот та семья, о которой он всегда мечтал. Не роскошь и достаток, а поддержка, уют и понимание. Микки так и не вышел. *** Мысли превратились в настоящий ком, голова болела после выпитого алкоголя и усталости. Рыжеволосый юноша только распахнул двери дворца, как его тут же встретил, как обычно, взволнованный, но больше разгневанный отец. — Где тебя, чёрт возьми, носило? — налетел Клейтон, а по обе стороны от него стояли две прислуги, достаточно низкого роста на фоне. — Прости, отец, во время охоты начался дождь, и мне пришлось переждать его, — Йен потёр рукой правый глаз; больше, чем каша в голове была только его усталость и желание спать. — На тебе не твоя рубашка, Йен, —король подошёл к сыну ближе и поднёс к нему свечу, чтобы разглядеть. Во дворце уже все спали, везде погашен свет, вокруг было темно. Теперь взгляд старшего Галлагера был очень озадачен и, в какой-то мере, даже напуган. — Да, моя намокла, и одна семья в деревне одолжила мне сухую. Прошу, можно я пойду к себе? Я очень устал после охоты, — рыжий протянул одному из прислуг фазана и, не дождавшись ответа от шокированного отца, развернулся в свои покои. *** Йен ещё не лег спать. Он всё смотрит в окно. Ему не намного легче даётся момент, произошедший между ними с Микки сегодня. Честно, каждый раз, когда он решался вспомнить тот диалог, те прикосновения, те взгляды, хотя бы на мгновение — его тело сразу же покрывалось дрожью. Он не знал, как это в целом понимать, а главное, что именно он хотел тогда сделать с Микки. Скорее всего, в его понимании даже не существовало такого, как “чувствовать что-то к парню”. Определенно, он ещё не понял, во что вляпался, или делал вид, что не понимает. С ним никогда не случалось такого прежде, даже приблизительного или хотя бы немного похожего. «Я просто хочу узнать его, хочу быть с ним рядом» — прокручивалось в рыжей голове снова и снова. Принц, наблюдал из окна на краевед. Весь дворец снаружи освещался факелами, да так, что этот свет было видно из самой деревни. Было видно и то, что происходит поблизости, в самом дворе. В какой-то момент внимание Галлагера привлек силуэт, выходящий из больших дверей дворца. До этого там не было ни единой души, а теперь он готов поклясться, что видит отца Микки. Глаза сузились, чтобы лучше присмотреться, брови сморщивались все больше с каждой секундой осознания того, что это точно он. Йен уверен на все сто. Так что, черт возьми, Терри Милкович делал во дворце этой ночью…?