Arrow of fate

*** Каждый раз, когда Йен под установкой короля отправлялся на свою ежедневную верховую езду, на самом деле, он всё время проводил с бедной семейкой Милковичей. Каждый раз, когда Йен имел хоть немного менее пристальный надзор, он сбегал к друзьям. Снова и снова. И даже когда ему прилетело, он ни капли не жалел. Ни разу. К тому же, с тех пор, как Моника Галлагер поправилась, его отец, к счастью, снова стал не таким невыносимым. И, прислушиваясь к своей жене, не был с принцем так строг. Неизвестной силой рыжего паренька тянуло в деревню всё сильнее. Галлагеру было абсолютно не важно, чем именно они занимались. Там он впервые не чувствовал себя одиноко. Йен чувствовал себя частью чего-то, ощущал своё настоящее место в этом мире. Быть со своими ровесниками, заниматься тем, чем занимаются обычные парни его возраста. Вдали от всех глупых обязанностей наследника, о которых он никогда не просил. Испытывать свободу и независимость от чего-либо. Казалось, Йен не припомнит дней счастливее и беззаботнее, чем эти. Микки с характерной ухмылкой первым делает выпад, его меч свистит в воздухе, нацеливаясь в бок Йена. Но тот без труда парирует атаку, издав негромкий металлический звон. Они оба улыбаются, но Йен не скрывает, что на всякий случай напряг все мышцы. — Кто-то сегодня серьезно настроен! — смеётся брюнет, принимая ответные нападения меча. Галлагер поднимает бровь и, не сбавляя оборотов, отвечает: — Ой, да брось, нужно же наконец-то надрать тебе задницу! Их мечи снова встречаются с глухим звоном, на этот раз чуть сильнее. По вискам парней стекают небольшие капли пота от жаркого солнца, поднявшегося к самому верху. Ребята не имеют понятия, сколько прошло времени с тех пор, как они взяли оружие в руки. За домиком Милковичей на скошенном участке было достаточно много места для дурачества ребят и их шуточных боёв. Йен делает резкий шаг в сторону, уходя от выпада Микки, и пытается нанести удар в ответ. Лезвия встречаются, и на секунду кажется, что они действительно борются, но после короткой паузы оба разражаются смехом. — Ещё чуть-чуть и у меня бы не было правой руки, — фыркает Микки, потирая место, куда пришёлся почти точный удар Йена. — Не переживай, я бы ни за что этого не допустил, — отвечает рыжий с усмешкой и атакует вновь, на этот раз медленнее. Они продолжают обмениваться ударами, но с каждым моментом движения становятся всё более неуклюжими, пока, наконец, Йен не теряет равновесие после особенно мощного удара Микки. Он валится на спину, а через секунду Милкович, поскользнувшись, падает прямо рядом с ним. Мечи выпадают из их рук и звонко ударяются о землю. Без какой-либо причины они оба раздаются громким хохотом, прикрывая глаза и легко касаясь живота. Перед их лицами голубое небо, покрытое белыми облаками, мчащимися в бесконечность. Вокруг так тихо. Так спокойно. Лишь громкая отдышка и прохладный ветерок, который сейчас был как нельзя кстати. Жарко... и горло сушит, но они в прекрасной тени, и им точно не хочется упускать этот момент так быстро. — Хэй, хватит уже дурачиться! — послышался им крик Мэнди из окна дома, — Яблочный пирог готов! Бегом идите пробовать, пока не остыл. — Первый кусок мой! — вскочил Микки со всей скоростью, что осталась в его силах. — Ещё чего! — тело с такой же силой догоняет его чуть ли не по пятам. *** Так шли дни. Жаркое лето не заставило долго ждать. Июль. Время особенно быстротечно, когда ты по-настоящему счастлив и хочешь, чтобы оно было бесконечно. Парни больше не вспоминали о той ночи возле сарая, но после нее определенно что-то между ними изменилось. — Ты спас мою маму, — Йен немного отстранился от Милковича и повторил это, якобы осознавая всю реальность произошедшего. Микки покраснел, благодаря вселенную за темень на улице. После такого длительного объятия у него необъяснимо перехватило дух и потерялось умение говорить. Говорить так, как он обычно это делает. Уверенно. Дерзко. — Да подумаешь. Я просто знал, где лекарство. Любой на моем месте поступил бы так же. — отмахивается брюнет, отводя взгляд от зелёных глаз. Он понимает, что ему слишком тяжело даётся длинный зрительный контакт с ними. Он опустил голову, дабы спрятать смущённые синие изумруды. — Нет. — Йен опускает свою голову в поисках глаз Милковича, пытаясь снова заглянуть в них. Заглянуть в его душу. — Этого бы не сделал каждый, не думаю, что вовсе кто-либо ещё, кроме тебя. Ты пошел на такой риск, никто не мог найти этот чёртов цветок, а ты смог. Спасибо, Микки. Не знаю, не представляю, как могу отблагодарить тебя. — Ну, надеюсь, мне полагается награда за это? — отрезал деревенский юноша с небольшой улыбкой. Взгляд и каждая частица лица старались быть серьезным, но как только его глаза вернулись и встретились с зелёными, он не мог сдерживаться, как бы не пытался: прикусив губу, ее край пополз вверх. — Всё было только ради нее? — лёгкая ухмылка расплылась у обоих. Йен прекрасно знал, что это не так, он видел и чувствовал это, но до чёртиков хотел узнать, что на это ответит сам Микки. — А ради чего ещё? — брюнет продолжает смотреть в глаза рыжего угодника не только дамских сердец и чувствует, как из его уст, против его здравого рассудка, выскакивает краткий шёпот, — Конечно мне не плевать на твою задницу и я хотел помочь. Но не думай слишком много, Галлагер. — Всё, что надо я уже подумал. Они оба знали, что имеют в виду, но оба сделали вид, что имеют в виду совершенно другое. *** В лесу, среди столетней зелени и диких цветов два парня прячутся в кустах. Рыжий юноша держит в руках заряженное ружье. Длинное оружие со стволом из дуба и стальной ствольной коробкой. Сейчас он целится в фазана, находящегося в нескольких метрах от его местонахождения. Но он не один. Явный знаток в охоте направляет его и учит своему опыту. Вокруг соблюдается гробовая тишина. Ощущение, что весь лес затих ради этого момента. Момента, когда они собираются выстрелить в редкую птицу, сидящую на дереве. Ужасно жарко. А когда тела Милковича и Галлагера так близки друг к другу – это почти что душит их обоих. Принц нервно перебирает в руках ствол, добыча у него на прицеле, но он явно не решается стрелять. — Подними немного выше, — еле слышно указал Микки, сидящий рядом. Их движения медленные и спокойные, слова тихие, а дыхание уравновешенное. Всё, чтобы не быть замеченными их жертвой. Сам не ручаясь за свои действия, Милкович берёт рыжего за локоть, немного приподнимает его вверх, направляя. Затем, не прерывая касания, он дорожкой пальцами поднимается по руке Галлагера. Брюнет подушечками чувствует мурашки, поднимающийся по крепкой, покрытой рыжими веснушками руке Йена. — Ружье не нужно сжимать так сильно. Немного расслабься, — продолжает уверенно шептать он. Его лицо находится опасно близко к рыжему и тихий голос Микки обжигает его кожу на щеке. Йен без лишних размышлений послушно поддаётся каждому слову парня, делает всё именно так, как тот говорит. Собрав всю волю и уверенность в кулак он делает выстрел. Попадание прямо в грудь. Фазан рухнул с дерева на мягких лесной мох и в наступившей тишине слышались лишь их взволнованные частые дыхания. — Ты попал! — воскликнул брюнет, радостно толкая друга в плечо. Сердце обоих громко стучит от адреналина и радости. Осознав свой успех, на лице Йена выросла широкая улыбка и он засмеялся смотря на то, как Милкович по-ребячески радуется его попаданию. — Ну, у меня были неплохие тренера, — наследник толкнул его в ответ, и они в предвкушении подорвались к животному. Сколько же усилий понадобилось Йену, чтобы уговорить отца пойти сегодня на охоту без придворных охотников. После рассказов Микки о том, насколько проще охотиться в одиночку, Галлагеру не терпелось почувствовать это на себе. Больше вероятности успеха, меньше лишних хвостов и шума. Да, они были вдвоем, но для обоих это было всё равно, что уединение с собой. Им нравилось проводить время друг с другом. И если Милкович всё ещё до последнего скрывал это, Йену не нужно было словесных подтверждений, чтобы увидеть правду. Принц не умел скрывать свой интерес. Каждый раз, смотря брюнету в глаза во время его очередного рассказа, он пытался заглянуть в него. В любом другом случае это бы раздражало Милковича и в общем то являлось очень интимной для него частью в общении. Скорее всего, потому, что в его душу никто прежде так не заглядывал. Это сбивало Микки с толку. Сбивало с толку любую его логику. Он определенно был напуган. Чтобы кто-то разглядел что-то личное в нем? Что-то, что он так упорно не хочет никому показывать, считая, что он слишком жалок? Слишком пуст. Но когда это делал Йен Галлагер, тот не мог быть против, не мог возразить, смотря в его бездонные зелёные глаза. Рыжий, возможно, даже не знал, что делает. Микки часто видел в нем ребенка, явно мало смыслящего в отношениях между людьми. Кого-то неопытного и ненаучного людским стандартам и понятиям об общении того времени. И хуже всего, что Милковичу это нравилось. Когда он находился рядом с Йеном, он чувствовал отдаленность от реалий этого мира. От реалий его мрачной, загнанной и обречённой деревни. Ему нравилось ощущать это новое в его жизни чувство. Совершенно незнакомое, но до боли теплое и интригующие. Живое. — Надеюсь, это обрадует моего отца, и он теперь будет чаще пускать меня на охоту в одиночку, — Йен идёт по тропинке, ведущей из леса, держа в руке за лапы убитую птицу. — Уверен в этом, — Микки идёт рядом. Зная всю ситуацию принца и его отношения с отцом, он всегда старается подбадривать друга в подобном. На улице затуманилось. Но впереди ещё целый день. Какое-то время они идут молча, знают, что им предстоит ещё долгий путь, ибо они зашли в самую глубь леса. Но Йен абсолютно не задумчив о дороге и идёт по инерции за знатоком этих окрестностей. — Всё хорошо? — Милкович подтолкнул рыжего в плечо, увидев, как тот опустил голову и нахмурился в раздумьях о чем то. — Да, — резкий ответ, выкинутый из задумчивой головы, дал понять, что нет. Милкович поправил свои подкатанные до локтей рукава белой рубашки и понимающе кивнул. — Просто..— рыжий юноша явно не знал, как объяснить то, что было у него на душе прямо сейчас и последнее время. И то, что Йену нравилось в Милковиче больше всего, так это то, что тот никогда не настаивал на подобном. Всегда умел ждать и выслушивать, был кратким и понимающим в чём-то откровенном. Брюнет никогда не лез за пределы дозволенного. Он словно как никто понимал, как с ним себя вести. Йен чувствовал это понимание. Микки знал, когда надо остановиться, когда нужно быть более решительным, когда оставить в покое, когда что-то сказать, а когда просто промолчать. Галлагер всё ещё не мог поверить, что с первым другом может так повести. — Ваше Высочество? — лишь догадался деревенский парень. Главный источник всех проблем своего приятеля. — Да, — выдохнул тот, — С тех пор, как мама вылечилась он снова взялся за старое. А именно мое наследие и всё, что в него входит. Ему не терпится женить меня на какой-нибудь принцессе из богатого королевства для процветания нашего. Всё ради будущего и богатства. Ничего для меня и моих настоящих желаний. — Но ведь..— Микки повернул к нему голову и сделал озадаченное выражение лица, — У тебя, наверное, гарем девиц, мечтающих быть с тобой. В чем проблема выбрать одну из них? — Ммм, вот как? — Йен приподнял брови и с искривленной улыбкой посмотрел на юношу, — Я что-то не вижу у тебя дамы сердца, если всё так просто, как ты говоришь. — Ты думаешь, что к таким, как я, подойдёт хоть одна из деревни? Ты же принц, все мечтают быть с принцессами, ну и прочая ваша дребедень. — Милкович часто подкалывал все эти дворцовые и богатые закидоны, потому что многие из них действительно казались ему смешными, глупыми и бессмысленными. Йен не мог не согласиться с ним. — Это не для меня, Микки. — принц поднял голову, посмотрев на небо с громким выдохом, — Я не хочу себе жену. Не хочу всего этого. Думал, ты уже давно понял это. После этой фразы всё внизу живота Милковича сжалось безумной хваткой, но он быстро отвел от себя глупые и наивные мысли того, что имеет в виду под этим Галлагер. Брюнет лишь неуверенно кивнул, понимая, что не сможет ничего здесь ответить. Как раз в этот момент они проходили возле реки и без лишних переговоров направились к ней, дабы вымыть руки после охоты. — Я просто хочу быть свободным от всего этого, сам знаешь, — Йен положил фазана на камень и, подойдя к водоему, опустил в него руки, повыше закатив свою бежевую рубашку. — Знаю, но… — Мик, стоя рядом и ополаскивая руки, говорил медленно и явно неуверенно, пытался подобрать какие-то слова поддержки, в чем явно был не силен, пока неожиданное движение принца не лишило его дара речи окончательно. — У тебя здесь кровь. — Галлагер за считанную секунд оказался рядом с ним. Достаточно, чтобы прикоснуться к его лицу. Наследник нежно, но целенаправленно проводит мокрым пальцем по подбородку Милковича, у которого на ране застыл подтек крови. Теперь он ещё ближе, немного наклонив голову для лучшего осмотра лица брюнета. Йен пытается стереть всё без остатка, в процессе задевая большим пальцем нижнюю губу Микки. «Она такая пухлая и мягкая» — в этот же момент принц чувствует, как что-то внизу его живота сжимается так, что он слегка сводит брови от силы и неожиданности этого чувства. Милковичу, в свою очередь, остается лишь застыть на месте и забыть как дышать. Ещё мгновение и как только их взгляды встречаются, брюнет резко отводит голову от парня. — Спасибо, — отрезает Микки. — Прости, — в один с ним голос произносит рыжий, подумав о том, как он мог нарушить личное пространство своего друга или сделать ему не приятно. От неловкости момента темноволосый юноша прокашлялся и повернулся обратно к реке. Теперь омывая руки до плечей. — Но я всё равно не понимаю, почему ты не хочешь жениться, — продолжил он, чтобы окончательно смыть возникшую неловкость между ними. — Если бы у всех было всё так просто - обрести свое счастье и семью, да ещё и богатство тебе и всему королевству. Честно говоря, Микки сам не представлял, какого лешего он несёт всё это прямо сейчас. Словно внутри него снова что-то пыталось вывернуть и испепелить всё, связанное с влечением к Йену. Это происходило само собой. Он не был семьянином и не мечтал о создании своей семьи, не считал это чем-то важным, но по какой-то причине хотел этого для Галлагера. — Если быть откровенным, я ещё ни разу не думал о своей семье, детях и к тому же никогда не ладил с девушками. — пустил смешок принц. — Дружба с твоей сестрой – явное чудо. Хотя… сам понимаешь, что это другое. — Чтобы ты знал, Мэнди и та тебя еле переносит. Поэтому не обнадеживай себя так. — Отрезал Милкович и с улыбкой брызнул в него водой, на что получил ответную волну. *** Парни уже доходили до дома Милковичей, и Микки осознал, что сейчас им придется развернуться в разные стороны. — Я явно не спешу домой. Мик, ты не против если я ещё побуду у вас немного? — спросил принц, как только увидел виднеющиеся местожительство своих друзей. — Думаю, да, — в мыслях он сделал самый большой выдох. — Но Мэнди ещё работает во дворце, так что ты здесь ее не встретишь. — Не страшно, — усмехнулся рыжий. — Я ещё в любом случае встречу ее сегодня. Ребята дошли до сарая, где Йен сразу же положил убитую птицу на деревянную доску. С трудом которую можно было назвать столом. — Хэй, у вас же здесь есть где-то поблизости таверны? — задал вопрос Галлагер, прежде чем брюнет успел приземлиться на тюк сена. — Ну да, а что? — парни стояли на пороге старого помещения и чувствовали, как на улице собирается дождь. — Всегда хотел там побывать. Сходим? — прямо и просто предложил рыжий. — Я плачу́, — добавил он, чтобы точно услышать положительный ответ в виде согласия. — Не знаю чувак. Это все таки в люди выйти. Как думаешь, все отреагируют на самого принца в той яме и в придачу ко всему Милковича рядом с ним? Я там, к огромному сожалению, всех знаю. — Стыдишься меня? — прищуривая глаза и улыбаясь, процеживает Галлагер. — Нет. Но хочу, чтобы ты понимал. на что идёшь. — Брюнет знает, что если Йен загорается какой-то идеей, то отговаривать его уже нет смысла. — Уверяю тебя, не о чем переживать. Ты думаешь, что в той, как ты говоришь, «яме» кто-то знает, как выглядит принц? Если даже ты не знал, — подколол принц и пустил смешок, наблюдая за тем, как Микки подкатывает глаза. — Никто даже внимания на меня не обратит, особенно… — Галлагер резко выпрыгивает на улицу, подбегает к пугалу, находящимся возле огорода, и снимает с него черную, потрёпанную всеми способами мира ковбойскую шляпу. — Особенно, если я буду в этой шляпе. Рыжий юноша вживается в роль ковбоя и начинает имитировать плеть, которую он крутит над головой и подтанцовывает. Смотря на это ужасное зрелище, Милкович, не сумевший держаться ни секунды, заливается смехом и, ступая за порог, выходит следом на улицу. — Не вижу себя прямо сейчас, но догадываюсь, что выгляжу невероятно горячо. — Йен смеётся с собственного абсурда и подхватывает смех брюнета. — Нет, ты выглядишь чертовски глупо. Выколи мне глаза, пожалуйста. — После этих слов они начинают смеяться ещё громче, но уже тогда Микки отмечает у себя в голове то, насколько он на самом деле был горяч в этом образе. *** Микки и Йен, пытаясь как можно скорее спрятаться от надвигающегося дождя, входят в шумную таверну, где настолько много людей и места, что на их приход даже не обращают внимание. Это не может не радовать Милковича. Сейчас на улице спустился ливень, и каждый постоянный клиент или впервые пришедший житель деревни - все находятся здесь. Стены тут, почерневшие от дыма, источали тепло и запахи свежеприготовленного мяса и пива. Низкие балки поддерживали потолок, украшенный сушёными травами и чесноком, который висел над головами гостей. Пол был усыпан соломой, что приглушало шаги, создавая иллюзию уюта и немного защищённости от ночной прохлады. В дальнем углу виднелись особо заметные массивные деревянные столы, за которыми сидели крестьяне, ремесленники и даже несколько странствующих торговцев. Свет был мягким и тёплым. Всего несколько свечей и чадящих ламп придавали комнате слегка загадочную атмосферу, словно в воздухе витала древняя тайна. Музыка не играла, но многоголосый шум создавал своеродную мелодию. Каждый здесь был в своей компании и говорил о чем то своем. Кто-то пил кружку пива в одиночестве, кто-то играл в азартные игры, а кто-то составлял рабочий план или крупную сделку. Эта таверна одно из самых прибыльных мест в деревне из-за количества людей, которые приходили сюда каждый день. Ее размер составлял где то 60 квадратных метров и каждому тут было свое местечко. Микки и Йен выбрали свободный стол у стены и быстро заказали по кружке пива. Пиво тех времён было совсем не таким, каким его знают сейчас. Это был тягучий, мутноватый напиток, часто с примесями трав, как полынь и зверобой, добавленных для аромата и для того, чтобы напиток дольше оставался свежим. Вкус у него был немного землистым, чуть терпким, но согревающим. И они, отпив по глотку, почувствовали, как тепло разливается по их телам, смывая остатки усталости. — Ты так и останешься в этой дурацкой шляпе, Галлагер? — спросил Микки, как только отпил третий глоток пива и откинулся на стену. — Тут такой тусклый свет и такое количество людей, что тебя и так никто не увидит. — Нееет… — протянул принц. — Я останусь в ней. Она мне нравится. — Ну да, моему пугало очень радостно за тебя. В ответ на это Йен хихикнул и сделал еще глоток пива с деревянной кружки. — Здесь уютно, — прозвучало из его уст спустя несколько минут молчания. Парни сидят на скамье. Здесь места в углу предусматривали такие длинные лавки, встроенные вдоль стены, где они сидели бок о бок. Стена холодная, чувствуется, как за пределами помещения всё ещё льёт ливень, и запах стены отдаёт эту сырость. Их спины прижаты к этой прохладе для охлаждения, потому что в самой таверне душно от количества людей и общей температуры июля. Их локти почти касались друг друга, но внутри Милковича уже был разлит алкоголь, поэтому он не подавал этому особое значение. Он уже не оглядывался по сторонам, боясь увидеть кого-то из знакомых. Всё, что сейчас было в радиусе его внимания – рыжий парень в дурацкой ковбойской шляпе и оленьи рога, находящиеся напротив них на стене в качестве декора. Милкович бывал в этом месте крайне редко, хотя бы потому, что не хотел тратить денег, которых у него и так не было, на алкоголь. Так что сейчас на какое-то время он полностью увлекся изучением оленьей головы на стене. Пахнет свежеиспеченным хлебом и пряными травами. Галлагер уже опустошил вторую кружку пива, и по нему было видно, что он явно не находит себе места теперь. В какой-то момент парень замечает, что неподалеку у стены стоит музыкальный инструмент ребек. Это древний струнный инструмент, который звучал как что-то среднее между скрипкой и гитарой. Он был сделан из тёмного дерева с чуть потертыми струнами, но всё же крепкий. Через мгновение Йен бросает лукавый взгляд на Микки, уже зная свои следующие действия. — Что? — Милкович не уловил, что именно собирается делать его приятель. Принц часто брался за игру во дворце и, конечно, не мог упустить возможности в этот момент. Подойдя к хозяину таверны, Йен жестом показал на инструмент. Мужчина, улыбнувшись и явно узнав в нём музыканта, кивнул, разрешая взять ребек на время. Вернувшись к столу, Йен уселся рядом с Микки. — Ты что это делаешь? — брюнет был сбит с толку и привстал со стены. — Ты что, умеешь играть? — У меня во дворце есть похожий инструмент, — сказал Йен и, чуть смущаясь, начал подстраивать струны, пробуя мягкие аккорды. Голоса людей вокруг окончательно превратилась в тихий фоновый шум. Теперь всё его внимание было полностью отдано рыжему юноше, который делал что-то совершенно непонятное, но такое увлекательное для него. И вот Галлагер, всё настроив, начал играть. Звуки струны разлились по залу. Простая, но чувственная мелодия, тихая и трогательная. Никто по-прежнему не обращал внимание на ребят, никому даже не было дела, из какого угла пошла тихая мелодия. Все были довольны, всем всё нравилось. Все продолжали заниматься своими делами, и Микки это очень облегчало сердце. Как только брюнет услышал мелодию, которую создавал принц обычными касаниями, он был слегка ошеломленный. Это было так красиво и нежно, так похоже на Йена и на вибрации, которые от него шли во время разговоров. Будто сейчас он тоже что-то рассказывает, но выражая это в мелодии. Милкович продолжает, не отрываясь смотреть на парня. Чёртова шляпа без шуток дополняла весь этот образ и атмосферу, образовавшуюся здесь. Микки чувствовал, как внутри него все горит. Алкоголь, смешанный с чувством, которое Галлагер вызывал у него обычно. Это что-то новенькое. Но что-то такое уютное и приятное для него. Звуки дождя барабанили по крыше, а свеча, стоящая на столе, расплывалась в боковом зрении брюнета. Тени огня отбрасывали мягкий свет на лицо принца, а мелодия затягивала и завораживала. Он улыбается и смотрит на парня, сидящего рядом. — Ты чего там так затих? — Рыжий хитро улыбается, но не прекращает игру. Его слова будто будят Микки из облачных мечтаний. И он протирает руками по глазам. — Не ожидал, что ты так хорошо играешь, Галлагер. — Всё, что он смог сказать. — Ты даже не представляешь, сколько времени я провёл, учась играть на этом деле. Да и ты сам можешь попробовать, если захочешь. Я помогу, — подмигнул он, продолжая играть, и добавил чуть громче, как бы в шутку. — Но предупреждаю, это может вызвать у тебя необратимые чувства. Микки усмехнулся и наклонился немного вперёд, наблюдая за каждым движением Йена. — Не переживай, я, кажется, уже влюбился в твою игру. — Сказал еле слышно и незаметно замер. «Это определенно должно было прозвучать как шутка. Но почему, чёрт возьми, его взгляд так сильно изменился после этой фразы?» — Мысли брюнета чуть не загнали его самого в панику. Йен задержал взгляд и тихо рассмеялся. — Вау, это серьёзное обвинение. Я даже боюсь, что ты ещё скажешь на свою пьяную голову, если я продолжу. — Его улыбка засияла на все тридцать два зуба. — Иди к черту, Галлагер! — Микки выдохнул и искренне рассмеялся в ответ. — Я не умею делать комплименты. Он снова поймал его взгляд и немного покраснел. Слова застряли в горле, потому что сейчас, в этом тихом уголке таверны, среди звуков дождя и музыки, Милкович осознал, что эти чувства гораздо сильнее, чем он мог себе представить. А значит, их будет гораздо сложнее подавлять. Йен, играя, лишь время от времени бросал на него короткие взгляды, словно подтверждая: он играет для него. Только для него. Рыжий юноша хотел было что-то сказать, но оба парня почувствовали, как какой-то мужчина направляется прямиком к ним, разрушая абсолютно всё. Боковым зрением Микки уже замер, не хотя верить в то, что этот силуэт ему до боли знаком. Перед глазами Терри Милковича постает нелепая, по его мнению, картина: парень в дурацкой шляпе, играющий на ребеке, и его сын, сидящего рядом, сплошь поглощенных этим зрелищем.