Arrow of fate

… Ночной лес окутан густым мраком. Неподалеку трещат грачи. В воздухе витает запахах дыма и сырости. Черноволосый юноша без сознания лежит на земле рядом с бревном, однако резкая боль в виске заставляет его пробудится. Тело Милковича холодное, словно лес впитал в себя все тепло. Медленно открывая глаза, его ослепляет ярким светом огня. В следующее мгновение, он приподнимает голову и неподалеку замечает рыжего паренька, сидящего у костра без рубашки. «Чертов рыжий засранец, не приснился всё таки» – само собой промелькнуло в голове Милковича и его голова снова упала на пол. Он тяжело вздыхает от резкой боли в теле и это привлекает внимание принца. Галлагер в свою очередь кидает короткий взгляд на брюнета, подрывается, берёт рубашку, или то, что от нее осталось, и куда то уходит. Микки привстал и направился ближе к костру. На улице май. Ночи всё ещё холодные. Тем более в темном лесу в одной рубахе. Он усаживается возле костра. Приближая руки к огню и начиная тереть их о друг друга что-бы согреться, парень только сейчас замечает на пальцах кровь. Это сразу же отрезвляет его разум и он вспоминает абсолютно всё, что произошло. Поворачивается в поисках своей лошади и с облегчением видит Камилу, привязанную возле дерева. Касаясь правой рукой к своей голове, Милкович чувствует ткань и теперь всё его внимание сосредоточено на ужасной головной боли. Брови нахмурились, а губы сжались в тонкую линию. В этот момент из-за его спины появляется Йен и садится рядом с ним на колени. Деревенский юноша в недоумении. Что тот собирается делать, находясь настолько близко к нему? Их колени касаются друг друга и всё о чём сейчас может думать брюнет, это чертов голый торс рыжего. Одно дело, наблюдать за его телом из-за дерева вдалеке, а совсем другое, иметь его прямо рядом со своим. Видеть его голые накачанные мышцы и грудь. Видеть его мокрые руки, по которым стекают капли воды. Всё это настолько завораживает Микки, что он даже забывает о том, что не может пялиться на парня рядом. — Нужно сменить повязку, — тихим голос шепчет принц прямо над лицом Милковича, отчего у того по всему телу пробегает стадо мурашек. Йен медленно снимает с его головы белую окровавленную ткань. В руках он держит пару кусков новой, которую, кажется, только что пошёл и намочил в каком то водоеме неподалеку. — Как ты себя чувствуешь? – нежно и по-прежнему тихо произнес рыжий. — Как будто меня отмудохал медведь, — не удержался Микки, и принц легко улыбнулся, обрадовавшись, что его приятель в порядке. Аккуратно, как только это возможно, Галлагер прижимает мокрую ткань к правой брови Микки. Тот скорчился от боли, издавая тихий стон, но не убрал лицо от этих неземных рук, покрытых веснушками. Что-то сейчас было не так с ним. Он, не скрывая, рассматривал красивые руки Йена, его плечи, его ключицу, и, так доходя до лица. Заметив это, принц не подал вида, но их взгляды столкнулись. Йен был поражён глубиной этих голубых глаз. На фоне языков пламени рядом с ними они казались ещё красивее и загадочнее. Звук и тепло костра так успокаивают. Медленно, снова переходя к делу, принц продолжает обрабатывать рану Милковича, второй рукой держа его за подбородок и поднимая таким образом лицо ближе к себе. Он сосредоточен на своей работе, на ране брюнета, на его лице. Микки соврёт, если скажет, что от этого прикосновения всё его тело не пылало. Он может нагло обмануть самого себя, убеждаясь, что этот жар идёт от костра рядом с ними, но Галлагер продолжает сидеть рядом, быть полуголым и касаться его коленей. Он продолжает смотреть на брюнета сверху и нежно обрабатывать рану, обхватывая его лицо руками. Слишком много прикосновений. — Чёрт, ты заставил меня переживать, — шептал рыжий, пока тот, будто в дурмане, смотрел прямо в его глаза. — Не нужно было так закрывать меня собой тогда, ты мог не обойтись обычным сотрясением. — Нам дико повезло, Галлагер, — так же прошептал Микки. — Галлагер?— улыбнулся парень. — Ты теперь всегда будешь меня так называть или у тебя просто лихорадка? — И то, и другое, — медленно произнес Милкович. — Прости за всё, я втянул тебя в это, — прозвучало из уст принца через какое-то время. Шепот становился всё тише, и Йен аккуратно вытирал окровавленную щеку юноши. — Чушь. Я сам пошёл на это, — сразу же перебил он. Микки, казалось, был готов сказать сейчас что угодно, лишь бы принц не убирал от его лица своих нежных рук. У него было чувство, будто ещё никто и никогда так не заботился о нём. Будто ещё никто и никогда так нежно и тепло не прикасался к нему. «Он переживал за него». Это то, что Микки не мог уложить в своей голове. Он не мог поверить, что тот говорит правду. А главное, что ему говорят это так напрямую, не скрывая. В семье Милковича так не было принято. Он утопал в этом моменте и в зелёных изумрудных глазах наследника, забывая абсолютно обо всём. Лес уже не казался таким мрачным, а звуки грачей такими пугающими. Всё стало тихим и спокойным. Совиное “у–у” время от времени ещё больше наполняло лес чем-то родным. — Знаешь, а ведь это была моя любимая рубашка, — после нескольких минут молчания прошептал Йен, вызвав смех у обоих. Это тихое хихиканье и близость их лиц. Это чувство Милковича в его животе. Он понятия не имел, как бороться с этим, и эта ночь – была первым разом, когда он не стал. Когда Микки просто отдался своим чувствам, не пряча их в тень. Этот момент он, наверное, запомнит навсегда – искру между ними, которая мелькнула в то мгновение. — Я долго был в отключке? — спрашивает он тихо, когда Галлагер тянется к второй ткани, дабы снова перевязать голову. — Не очень. Но костёр развести я успел, — нежно обматывал он голову брюнету, чередуя лобную и затылочную часть, захватывая рану. — Холодная мокрая ткань должна немного облегчить твою головную боль, — Спасибо, — лишь произнес брюнет, когда потерял тепло парня. Йен отсел на несколько сантиметров, но не слишком далеко, чтобы тот перестал чувствовать тепло и запах его тела. — Отец точно убьёт меня, — произнёс рыжеволосый юноша после нескольких минут молчания. — Почему это? — оба смотрели на костёр, в который Йен минуту назад подложил ещё наломанные ветки дерева. — Я пропустил охоту вместе с придворными, уроки истории, философии, боевых искусств и литературы, ужин и сон по расписанию, — сообщил наследник трона. — Это шутка такая? — темноволосый парень пустил смешок. — Нет. — Ты хочешь сказать, что живёшь по пунктам отца и не можешь даже нарушать их? Ты же принц, — Милкович был крайне удивлён. — Да. А ещё я вовсе не вернулся сегодня домой, поэтому, мне кажется, он будет просто в бешенстве. — Объяснишь ему, как всё было, неужели он не поймёт, что это не твоя вина? — Микки смотрел на него озадаченным взглядом, как будто только у него может быть неадекватный папаша. Рыжий в ответ лишь выдохнул. Этим он дал понять, что королю абсолютно всё равно. — У меня тоже отец не сахар, если быть честным, — Милкович просто ненавидел говорить о Терри и вообще о чём-либо, связанном с чем-то личным и травмирующим, но он чувствовал, что Йену нужно это услышать. — У меня нет никаких списков, по которым я должен жить, он всегда зол и взбешён без повода. Йен внимательно смотрел на своего собеседника, пытаясь всем видом показать, что ему правда хочется знать об этом. Он хочет слушать его. Рыжий чувствовал, что Микки нужно это подтверждение. И это была чистая правда. Ему было интересно слушать всё, что тот говорит. — Я ненавижу себя за то, что никак не могу противостоять ему. Его побоям моей семьи. Брюнет достаёт из кармана белый свёрток, который только сегодня получил от своего брата, и, взяв его в рот, поджигает над костром. — Но я просто отключил эмоции, — продолжил он, — когда дело касается моего отца, я ничего не чувствую. Я просто смирился с тем, что это моя жизненная участь на данный момент, и нужно просто пережить это. И когда он в который раз приходит домой не в себе и может ударить меня, я никогда не даю этому подонку доступ к моим чувствам. Это просто переросло в норму для меня. Так намного проще. Понимаешь? Микки делает ещё одну затяжку и передает сигарету в руки Галлагеру. Их пальцы соприкасаются, и они оба чувствуют мурашки, пробегающие по спине. — Да, — Йен сделал затяжку. Из его рта вышел клубок дыма, но он всё ещё увлечённо, и в какой-то мере удивлённо пялился на брюнета. Он не ожидал узнать такое от него. — Чего ты так смотришь? — сотрясение мозга Микки завтра утром оправдает абсолютно всё. — Ничего, — Галлагер отвёл взгляд и с улыбкой передал сигарету обратно. Оба сидят напротив костра, а их плечи, находящиеся в нескольких сантиметрах, так и манят соприкоснуться. — Теперь я понимаю, откуда у Мэнди вечные синяки на руках. — Не смей говорить с ней о подобном, она ненавидит это, — сразу предупредил парень, на что в ответ получил одобрительный кивок. Между ними снова наступила тишина, и Милкович почувствовал себя ужасно глупо, потому что она наступила сразу после его слов о родителе. В голову полетели мысли о том, что он не должен был говорить ничего личного, что его жалкие проблемы никогда не будут стоять наравне с проблемами принца, и его слова были ненужными и неуместными. Он смотрит в костёр и прикусывает губу, делая ещё одну затяжку. В эту же секунду он чувствует холодные длинные пальцы Галлагера на своих. Тот забирает у него из рук сигарету и подсаживается ближе, преодолевая те самые несколько сантиметров между их плечами. Теперь они касаются друг друга, и Микки точно знает, что не отсаживается только потому, что в лесу сейчас слишком холодно. «А этот дурень ещё и без рубашки» — Микки смотрит на то, как рыжий делает затяжку, и понимает, что через тонкую ткань его белой рубашки он ощущает горячую голую кожу Галлагера на своём плече, — «Чёрт, я должен отсесть прямо сейчас!» — прокричал Микки про себя, зная, что не сделает этого. Точно не сегодня. — Я рад, что ты научился справляться со своим отцом, Микки. Не могу представить, насколько это тяжело, особенно когда у тебя есть младшая сестра, — в ответ на это Микки кивнул, а принц продолжил, — Я стараюсь не обращать внимания на всё, что делает мой отец по отношению ко мне. На весь этот натиск о наследстве, о троне, о власти. Я ведь не хочу всего этого. — Правда? — Микки был весьма удивлён. — Да! — воскликнул Галлагер. — Разве это не очевидно? Я просто хочу жить, как обычный человек. — Например? — Милкович увлеченно смотрел на рыжего, якобы незаметно изучая каждый сантиметр его лица. Теперь он был так близко, и брюнет мог разглядеть всё: каждый изгиб, каждую веснушку, каждую ямочку. Вблизи он был ещё идеальнее. Под светом огня всё вокруг разложилось в оранжевых и теплых оттенках, которые падали тенью на Йена, освещая его лицо. — Больше всего на свете я хочу быть свободным, не обременённым всеми этими обязанностями наследника, которых я не просил. Я хочу, чтобы наше королевство процветало, хочу помогать нуждающимся людям, но я не готов к этому наследству в свои восемнадцать лет, понимаешь? Это не то, чего я хочу. Милкович знал, что юноша обладал добрым сердцем, особенно после того, как тот, не смотря ни на что, взял Мэнди работать во дворец. Но он не подозревал, что Йен именно такой – такой простой юноша. Только поговорив так, лично, можно понять, какой человек на самом деле. То, насколько Йен притягивал его каждым своим словом, ужасно пугало Микки. Его пугало то, кем он сам являлся на самом деле. — Всё случилось слишком быстро. И мой отец… — Йен делает ещё одну затяжку и возвращает сигарету владельцу. — Теперь, когда мама заболела, терпеть его намного сложнее. Она всегда была моей опорой в этом. Не могу перестать думать о ней и о том, как ей помочь. — Я верю в то, что она поправится, — сказал честно Милкович и выкинул скуренный остаток свёртка в костёр. В ответ Йен лишь еле заметно улыбнулся. Обоим ужасно хотелось спать, но как только они увидели первые проблески солнечного света, то сразу отвязали Камилу и двинулись в путь. Йен уже не имел особых надежд найти свою лошадь. Но по дороге к деревне Микки, куда они и направлялись, он увидел белое животное, поедающее траву неподалёку от тропинки. Какое же счастье и облегчение охватило Галлагера, когда он осознал, что это его Хоуп. Подойдя к бедной испуганной лошади, которую, к счастью, всё ещё никто не украл, он взял её за поводок, и теперь они вчетвером шли домой. Оба больше не говорили друг с другом. Будто чары ночи были рассеяны, и они снова стали незнакомцами. Возможно, Милкович пришел в себя и вспомнил всё, в чём себе клялся. — Наконец-то, — Микки неподалёку увидел свой дом и облегченно выдохнул. — Я уже начал было думать, что моя память меня подводит. Взгляды двух парней снова столкнулись. Всем своим видом Йен показывал, что не хочет возвращаться домой, возможно, Милкович тоже, но у них обоих не было выбора. — Ещё увидимся, Галлагер, — улыбнулся брюнет, и теперь это был не вопрос. Увидев улыбку рыжего в ответ, они разошлись. Подойдя к своему маленькому жилищу, Микки отвёл Камилу в сарай. На улице всё больше светало. Всё вокруг снова было покрыто туманом и сыростью. Насыпав животному сена, брюнет по тропинке направился к двери дома. Тихо, насколько это было возможно, он взял спрятанный ключ и открыл большую деревянную дверь. Зашёл в дом, аккуратно закрыв ее за собой. Милкович уже было подумал, что успешно справился с незаметным появлением дома, но как только он подошёл к двери своей комнатки, чья-то маленькая, но жёсткая рука толкнула его в спину. — Где ты, чёрт возьми, пропадал всю ночь?! — громким шёпотом воскликнула сестра юноши. — Чёрт, ты напугала меня! — они стояли в тёмном коридоре, и когда Микки направился в свою комнату, Мэнди последовала за ним, закрыв за собой дверь. — Я жду, Микки! — обеспокоенная сестра грубо развернула его за плечо к себе передом. И вот, наконец-то, благодаря небольшому свету, пробивающимуся из окна, она смогла разглядеть его перевязанную голову. Ее брови сморщились от ужаса, девушка даже не представляла, что ей думать. — Да что с тобой произошло?! — Мэнди выглядела крайне шокированной. — Я был в лесу, и на меня напал медведь. Всё уже нормально, — спокойно ответил Микки, всем своим видом давая понять, что больше ничего ей не скажет. — Что ты там делал поночи? Совсем спятил? — брюнетка чертовски переживала за него, но никогда в этом не признается. — Мэнди, я не хочу об этом говорить. Всё, о чем я сейчас мечтаю, — лечь спать, поэтому оставь меня и проваливай! — Милкович подошёл к своей кровати и сел на неё. — Да пошёл ты! — она резко распахнула дверь и выскочила из его комнаты, абсолютно не скрывая злость и обиженность. В свою очередь, Микки закрыл руками лицо и лег на кровать, покрытую бежевым покрывалом. Он не хотел быть таким грубым, но знал, что не может рассказать ей о том, что всю ночь был с Йеном. Микки не смог бы умолчать об этом, если бы начал говорить правду. Только не перед ней, человеком, который знает его худшую тайну. Истину от самого себя скрывать сложно, а тут ещё и поделиться ею не хватало. Очень уставший и истощённый брюнет провалился в сон. … Не известно, сколько прошло времени, но Микки услышал шум из кухни и понял, что его сон окончен. Сквозь приоткрытое окно мягко струится теплый солнечный луч, освещая пыльные потоки, которые танцуют в воздухе. За окном слышен тихий птичий щебет, а деревья вокруг дома, покрытые росой, излучают свежий аромат. Ветер приносит этот запах прямо в комнату Милковича, пробуждая его всё сильнее. — Доброе утро, матушка! — Мэнди в спешке вышла из своей комнаты и встретила Аманду за приготовлением завтрака. — Вижу, тебе уже лучше! Брюнетка радостно подошла к своей матери и обняла ее со спины. Она была счастлива видеть, что ее мама окончательно поправилась. — Доброе утро, дочка! Садись скорее за стол, а то не успеешь поесть перед выходом, — женщина как раз разливала по деревянным тарелкам готовую гороховую кашу. На кухне из открытого окна светило солнце, освещая всё вокруг. Утро здесь — это время надежды и тишины, наполненное предвкушением простых радостей этой бедной семейки. Тепло утреннего мая и запах травы с улицы давали Мэнди спокойствие и чувство ностальгии по каждому предыдущему маю, проведённому в этом доме. По каждому мирному утру, когда она просыпалась и видела свою маму, готовящую завтрак, по каждому утру, когда отца не было дома, и всё было просто хорошо. Пока младшая дочь садилась за стол с ложкой в руках, в дом ворвались два парня, смеясь друг с друга. — Ты не поверишь, мама! За это утро нам удалось поймать двух зайцев! — Игги держал добычу за уши в руках и поднял их кверху для демонстрации. Его улыбка широко сияла от гордости, которую он увидел в глазах женщины, подходящей к ним. — Игги, Колин, я горжусь вами! — женщина в коричневом пышном платье, как у своей дочери, подошла к двум сыновьям и погладила их по головам. Светлые кудри Колина разлохматила ещё больше. Он потянулся к куску хлеба, но получил по рукам. — Руки мыть! — приказала мать, и голодный сын выбежал на улицу исполнять указания; лёгкий смех старшего брата проводил его до самых дверей. — Крупные, однако, — женщина немного наклонилась, чтобы рассмотреть дичь в руках Игги. — Нашли, чем гордиться – два несчастных зайца, — на кухню вышел сонный седой мужчина. Только проснувшись, Терри уже всем своим видом показывал алчность и злость, в своих словах, голосе и в каждом сантиметре своего тела и существования. — Они хотя бы что-то принесли за последние пару дней, — отрезала ни капли не удивлённая Аманда, смотря на своего недалёкого мужа, который сел за кухонный стол. — Ты мне ещё тут поговори! — озлобленное лицо старшего Милковича не предвещало ничего хорошего, если они продолжат в том же духе, поэтому жена молча поставила рядом с ним миску с кашей. — Мы положим добычу и вернёмся! — Игги быстро выскочили из дома, не желая видеть дальнейшего развития событий, которые могут взбрести в голову их отцу. «Ну вот, он снова пришёл и всё испортил!» — досадно и озлобленно пронеслось в мыслях Мэнди, и сдать ее мысли могли лишь на мгновение нахмуренные брови. У нее, сидящей напротив слишком близко к отцу, сжалось всё внутри, когда он пристально посмотрел на нее. В голове промелькнуло тысяча мыслей о том, что она могла сделать и не сделать. Вдруг она снова что-то забыла постирать? Руки невольно начали трястись, но, не показывая виду, она крепко сжимала деревянную ложку в руках, молча глядя в свою тарелку и не смея ни на мгновение посмотреть мужчине в глаза. Грёбаный ублюдок смотрит на свою дочь и ищет, к чему бы прикопаться, она уверена в этом. В этот момент брюнетка почувствовала, как чья-то мягкая ладонь нежно поглаживает ее по голове. — Ешь скорее, нельзя опоздать во дворец, — тихий голос матери смог немного успокоить младшую дочь, и она, перепрыгивая через себя и свой страх, продолжила есть, как ни в чём не бывало. На самом деле Мэнди всегда была тревожным и чувствительным ребёнком, но она очень хорошо умела скрывать и то, и другое, вечно держа всё внутри себя. Слишком твёрдый стержень был внутри каждого Милковича. В этот момент на кухню выходит сонный Микки, и всё внимание матери сразу же устремляется на него и его перевязанную голову. — О Господи, Микки! Что с тобой стряслось? — черноволосая женщина подошла к своему сыну и обхватила его лицо своими руками. Оборачивая его голову, она принялась рассматривать, казалось, каждый дюйм. — Всё хорошо, мам, — спокойным, но уставшим голосом ответил Милкович, — Застрял на охоте в лесу допоздна и набрёл на медведя, всё обошлось. — Ты в своём уме лазить по тёмному лесу?! — женщина грубо толкнула его в грудь, ужасно зла и обеспокоена одновременно. — Ну и где то, что ты поймал? — грубым голосом спросил Терри с полным ртом, поворачивая голову к брюнету. — Вчера мне не удалось ничего поймать, отец, — закрывая глаза, тихо произнёс Микки, чувствуя вину. Естественно, он не собирался говорить кому-либо правду, а за ложь придётся теперь отхлебывать. — Так я и думал, — раздражённым голосом заявил мужчина. — От вас, младших, никакого толку нет, что от неё, — он указал на Мэнди указательным пальцем, — что от тебя. Два отродья, живущих здесь на моей шее при этом бестолковые и бездарные… — Хватит, Терри! Что ты такое несёшь!? — перебила Аманда. Мэнди, вскочив со стола, быстро распахнула дверь и выскочила на улицу. Микки повернул лицо в сторону и тяжело выдохнул. Спустя пару мгновений он вышел за ней. Мать лишь прикрыла правой рукой лицо, не зная, сколько ещё будет терпеть это. — Не закрывай мне рот! Наши дети — ленивые бестолочи, и я буду говорить им это столько, сколько посчитаю нужным. Пока они не усвоят урок и не начнут делать что-либо нормально. Каждый день, каждый час, каждую минуту Аманда жила с мечтой избавиться от этого человека, человека который портил им всем жизнь. — Мэнди! — Микки пытался найти свою сестру, но, придя к сараю, увидел лишь её на лошади, всё более исчезающую вдали. Она уже отправилась во дворец. Тяжело выдохнул, Милкович развернулся, но, услышав шум, заглянул в их маленький сарай. — Хэй, Игги, — брюнет увидел своего брата, собирающего яйца из куриных гнезд. — Хээ...эй, — не доприветствовался старший брат, увидев перевязанную голову Микки, — Что у тебя на голове? — Да медведь не очень дружелюбный попался, всё хорошо. Ты Сэма не видел? — Микки облокотился на стену правой рукой. — Да нет, сегодня нет. Ты же знаешь, он иногда пропадает на долго, — светловолосый парень приоткрыл деревянное дряхлое загородье, в котором были куры, и выпустил их на улицу. — А что? Сэм – самый старший ребёнок в семье. Ему около тридцати лет, и из всех в семье он самый большой знаток во всём. Мужчина часто пропадал, никто даже особо не понимал, куда конкретно. То на охоту с ночёвкой, то уходил на недели в путешествия, даже в соседние королевства. Продавал дичь и вырезанные деревянные фигурки на ярмарках. Никогда не возвращался домой с пустыми руками. А ещё мужчина просто был любителем поисков новых легенд, рассказов и опыта. По всем подсчётам и наблюдениям Микки, Сэм ненавидел Терри больше кого-либо в этой семье. Поэтому попросту не мог долго находиться в их доме, и, к счастью для него, мог себе это позволить. — Хотел спросить у него кое-что. О золотом лотосе. — Микки почесал пальцем бровь. Лишь бы Игги не начал задавать лишних вопросов. — Ты о том самом «Золотом Лотосе»? — с таинственным произношением произнёс парень, немножко насмехаясь. — Ага, — саркастически улыбнулся Микки, вспоминая, что они оба ещё буквально неделю назад обсуждали, что существование этого растения – полный абсурд. — Ну, старик Сэм утверждал мне, что он точно существует, но мы-то с тобой знаем… — Игги остановился, увидев выражение лица Микки, говорящее уже совсем другое. — Не знаю, чувак. А может Сэм был прав? Мне нужен этот цветок. — После этой фразы старший Милкович расхохотался. — И с чего это он стал так нужен тебе? — Не знаю, в курсе ли ты, но за него король обещает нехилое вознаграждение. Королева заболела, и он ей жизненно необходим. А я бы не отказался от возможности заработать лишние десять тысяч динариев, — брюнет точно не знал, говорит ли он правду. Он даже не в курсе, правда ли король объявил это на всеобщий розыск, или действительно дают за это награду. Всё, что его волновало, – помочь Йену и не вызвать лишних вопросов. — Десять тысяч!?— глаза Игги округлились, — Чёрт, жаль, что этого цветка не существует. Ты представь, что бы мы могли сделать за эти деньги! — А можно и не представлять. Скажи, всё, что знаешь. — Ну, Сэм рассказывал, что он находится на какой-то горе на востоке. На той… — он никак не мог вспомнить. — Где мы в прошлом году овец воровали?— Микки вспомнил все горы, которые знали он и его брат, и на ум пришла только одна, находящаяся почти за 40 миль отсюда. — Да, она! Но лотос спрятан. В этом и загвоздка, что если он и есть, то говорят, что его невозможно найти. Как та ведьма, живущая по соседству с нашей кузиной Сэнди, говорила: «лишь достойный...», ой, нет, «лишь с чистейшими душой намерениями человек сможет отыскать цветок» — с насмешкой, изображая старую каргу, произнёс Игги, —Прости, Мик, но я скорее поверю в единорога. Ведь сам подумай, никто никогда не находил его не просто так. Поэтому ты как хочешь, а я на это время тратить не стану. — А я и не сказал, что стану я. Микки развернулся, чтобы уйти обратно в дом, попутно думая, что возьмёт с собой в путь. … Брюнетка мыла окна во дворце. Она даже думать не хотела о том, что произошло сегодня утром. Почему она так вскочила и выбежала из дома после тирады Терри? Чтобы никто не увидел ее слез? Определенно, чтобы сдержать себя и не кинуть своему отцу топор прямо в голову. Неконтролируемая агрессия. Грёбаная хрень, доставшаяся, наверное, каждому в этой семье по наследству. Не трудно догадаться, от кого именно из родителей. Мэнди приняла решение больше не вспоминать о том утре, как и о многих предыдущих прекрасных завтраках, которые испортил Терри своим существованием. Помнит ли она его нормальным отцом? Нет. Точно не самая младшая дочь. Впрочем, девушка убеждена, что нормальным отцом он не был никогда, и все рассказы Сэма – очередная легенда. «Но никто не разочаровывается в человеке больше, чем тот, кто знал его прежним». Самый старший сын. Вот очередь дошла до покоев принца. Каждый день, находясь здесь, она ждала момента, когда черёд придет к комнате её друга, и она сможет как следует поболтать с ним и немного передохнуть. Постучав и услышав приглашение, Мэнди открыла роскошную белую дверь и вошла в покои Йена. — Здравствуйте, Ваше Высочество, — девушка, как обычно, приподняла платье и преклонилась перед юношей с улыбкой. — Я ждал тебя, — заявил Йен, — Как Микки? Милкович немного удивилась таким резким вопросам о ее брате, когда Галлагер в свою очередь был уверен, что она знает о том, что произошло этой ночью. — Нормально вроде, — пожала плечами девушка и направилась вытирать окна этой комнаты, — Пришёл сегодня под утро, представляешь. А у него голова вся перемотана. Говорит, медведь напал. Но с ним всё хорошо, это же Микки. Очевидный голос и не единое упоминание о Йене, заставило принца понять, что девушка не знает о том, что Мик был не один тогда. — Передавай ему от меня «спасибо, ещё раз».