Как преуспеть в Тёмном чародействе (Без особых стараний) / How to Succeed in Dark Wizardry (Without Really Trying)

Энтони говорит об этом на травологии в следующий понедельник. По-видимому, весть о приключениях в Запретном лесу каким-то образом распространилась по всему курсу. (Лично Рон поставил бы на то, что Малфой рассказал Пэнси, а она рассказала как-его-там, тому придурку из Хаффлпаффа, который не затыкается про Итон, самому большому сплетнику их года.) — Значит, э-э, вы встретили тёмного волшебника в Запретном лесу? — начинает он, пока они вырывают сорняки из маленьких клумб, где начали выращивать валериану. Он спрашивает не только Рона, ведь там ещё и Невилл, и он уже закончил со своим участком. — Ну как сказать, — говорит Рон, — я сломал лодыжку в загоне единорогов и превратил кое-что в стейки, так что всё веселье прошло мимо меня. Невилл кивает: — Ага, а я был в лесу с Гермионой. Мы нашли потрясающие грибы, они биолюминесцентные… — Невилл медленно и чётко проговаривает слово, чтобы не запнуться о гласные и з-звуки. — И у них так много способов употребления — я сорвал несколько, постараюсь вырастить их в спальне. — …Что ж, — говорит Дин, — получается, только Гарри что-то видел? — И Малфой, — встревает Энтони. — …И Малфой, конечно, — вздыхает он и явно размышляет о том, чтобы зарыться с головой в кучу вырванных сорняков. — Теперь так будет всегда? — Наверное, — говорит Невилл. — Он же избранный и всё такое. — Прошу прощения? — произносит Энтони в очевидном замешательстве. — Ты хочешь сказать, что он какой-то одиннадцатилетний волшебный Иисус? — …Кто такой Иисус? — спрашивает Невилл, что, к счастью, означает, что Рону не придётся. — Это какая-то магловская радио-звезда? — Эм, — начинает Энтони после быстрого обмена взглядами с Дином. — Я еврей, так что возьми это на себя, Дин. — Ну, — размеренно произносит Дин. — Думаю, это подходящий вопрос для Гермионы, как считаешь? (Гермиона практически смеётся ему в лицо, когда Невилл наконец-то собирается с духом, чтобы спросить у неё за ужином. Они тихо обсуждают это за пастушьим пирогом, и больше эта тема не поднималась.)

--

Наказание после уроков… Ну, его не избежать. Наказание даже обещает быть приятным, и Рону несколько отвратительно, что ему так нравится компания Снейпа, учитывая, что его учитель чертовски мерзко обращается с Гарри и Гермионой. Рон отправляется в класс зельеварения после ужина и встречает Снейпа, сгорбившегося над столом и затачивающего перья так яростно, что Рон всерьёз удивлён, как он ещё не лишился пальца. — Вы не можете просто использовать ручку, профессор? — спрашивает Рон, не задумываясь. Снейп запинается и случайно ломает перо у себя в руке пополам. Рыкнув на него, он отвечает: — Оказывается, — говорит он, — это непрофессионально, — он откладывает вещи в сторону и одновременно хрустит костяшками, шум эхом отражается по небольшой каменной комнате. — Как я понимаю, у Вас снова наказание со мной? — На три недели. Снейпа будто веслом огрели: — Что за х… Что Вы умудрились сделать, чтобы его получить? Помимо Вашей увеселительной прогулки в Астрономическую башню после отбоя. — Макгонагалл считает, это воспитывает характер. Снейп вздохнул: — Ну конечно. — По случаю использования Репаро на своей сломанной лодыжке, — заканчивает Рон. Снейп моргает: — Я понимаю, что Вы первокурсник, но как Ваш учитель, я всерьёз удивлён, что Вы сделали что-то настолько глупое. — Вы говорите, как моя мама, — заявил Рон, не подумав. От этого замечания Снейп морщится, но лишь на долю секунды: — …Ваше задание на сегодня, — проговаривает он, пытаясь собрать остатки своего достоинства, которые постепенно улетучивались с начала их разговора, — начать для меня некоторую ферментацию, — он вытаскивает палочку и резко ею взмахивает, от чего на одной из больших парт появляются стеклянные банки, пара бродильных клапанов и чёткий список пропорций. — Ох, — говорит Рон. — Ладненько. Видимо, подобного рода фамильярность стала последней каплей. — Если предпочитаете, — говорит Снейп, и его голос внезапно стал ледяным. — Я могу организовать Вам прописи или нарезку смоквы? Уверен, раковины в классе нуждаются в прочистке сифонов, не хотите ли заняться этим? Если честно, это звучит ужасающе. — Нет, э-э, сэр. Брожение мне вполне подойдёт. Так что наказание Рона проходит в относительной тишине и лишь небольшой неловкости. Рон даже внимания на это не обращает, потому что, ну, дело в том, что он не ненавидит Снейпа. Гермиона — да, и это логично, учитывая, как он с ней обращается (хотя наедине с собой Рон думает, что она могла бы уже понять намёк и дать другим тоже ответить на уроке, но она его подруга, поэтому он как бы автоматически на её стороне). Гарри определённо ненавидит Снейпа, но по большей мере потому, что Снейп ненавидит его. (И они оба считают, что он охотится за философским камнем, в чём Рон… Ну, уверен меньше, но ведь Гермиона самая умная на их курсе, а Гарри — чёртов Мальчик-Который-Выжил, пожизненный сокрушитель тёмных волшебников, а Рон просто мальчик, который весь год врёт своим друзьям.) — Э-э, профессор? — говорит Рон, закончив расставлять банки для брожения и спрятав их в дальний тёмный угол кладовки. — Вы же не собираетесь и впрямь воровать философский камень? Перо Снейпа замирает, оставляя большую кляксу ярко-зелёных чернил на проверяемом эссе: — Что? — Ну, — говорит Рон, считая, что это прояснить это было бы очень разумно, — камень же в школе? А Гарри с Гермионой думают… — С какой стати, — тихо перебивает Снейп, — мне должно быть не плевать на мнение двух одиннадцатилеток? «Ох блин», — думает Рон. Он взял и взбесил его. — А, ну… — Рон тяжело вздыхает, чтобы успокоиться. — Полагаю, Вам, может, и стоило бы, так-то они уверены, что Вы что-то замышляете, и владеете силой управления разумом, и хотите камень, сэр, и, видимо… Рон осекается, не желая раскрывать слишком многое. Снейп всё ещё выглядит разъярённым, но чуточку заинтригованным: — Да? — спрашивает он. — И, видимо, что, мистер Уизли? Пожалуйста, закончите предложение. — Видимо, — нехотя начинает Рон. До него только что дошло, что если Гарри и Гермиона правы, то это ужасная идея. Но он всё равно продолжает. — Видимо, Вы какой-то злобный гений и Тёмный Лорд, убивающий единорогов ради крови и всё такое, и у Гарри болит шрам от одной Вашей мысли, и Вы хотите стать бессмертным, сэр. Снейп разочарованно стонет, едва не разломив перо пополам: — Ну, разумеется, чёрт возьми, так они и думают. — Это может быть потому, что Вы их ненавидите, — услужливо подсказывает Рон. — Потому я — что? — Снейп прямо-таки ошеломлён этим заявлением. — Я не ненавижу их, им одиннадцать. «Ну, — подумал Рон, — вот это будут для них новости». — В смысле — на уроках Вы немного, — вздыхает он, — Вы ведёте себя немного по-кретински, особенно с ними. Возможно, ему стоило быть немного тактичнее, но светские манеры не самая сильная сторона Рона. — …Убирайтесь из моего кабинета, мистер Уизли, — говорит Снейп. Рон слышит между строк: «И не дайте моей двери придать вам ускорения по заднице», — но всё же считает это победой.

--

Дело в том, что провокация Снейпа сработала бы куда лучше, если бы ему не пришлось оставаться с ним каждый день после уроков. Следующие вечера проходили в решительно холодной тишине, а Рон был занят прочисткой сифонов под раковинами в классе. На следующий день будет четверг, а Рон уже не мог даже представить, как в таком состоянии переживёт сдвоенное зельеварение в пятницу (к тому же это будет нечестно по отношению к Тео, который вроде ничего, если Рон будет совсем уж честен), поэтому он решает взять ситуацию в свои руки. А точнее, говорит с Энтони на травологии и убеждает его отдать ему несколько голевых ручек. К сожалению, зелёные были только с блёстками, но Рон специально прихватил и несколько чёрных. (— Зачем они тебе вообще? — спросил Энтони. — Разве у тебя нет перьев? — Ну, — ответил Рон, — я хочу подкупить учителя, а ещё перья противные, жаль, что нам приходится ими пользоваться. — Ну да, они такие, но — ты только что сказал, что хочешь кого-то подкупить? Рон сложил ручки в карман мантии: — Ага. — …Что ж, — сказал Энтони. — Поступай, как знаешь.) В начале наказания Рон бесцеремонно вываливает их все на стол Снейпа. — И к чему, — спрашивает Снейп слегка осторожнее обычно, — это всё? — Я не извиняюсь, — говорит Рон, потому что хочет прояснить всё сразу. А ещё потому что ему не жаль, и лучше, если они будут сразу на одной волне. — Но это — это предложение мира, договорились? — Да? — Снейп барабанит по столу своими длинными, костлявыми пальцами. — Слушайте, — говорит Рон, — Вы не можете злиться на меня за то, что я сказал правду, это несправедливо. И я знаю, что Вы несправедливы, но по большей части мне не противны наказания с Вами, и, думаю, это взаимно. — Ручек, — говорит Снейп, — недостаточно, особенно если на самом деле Вам не жаль, мистер Уизли. В этом-то всё и дело, не так ли? Потому что он не сожалеет, и что-то в его отношениях со Снейпом заставляет его быть честным, что как бы в новинку. — Ну что я могу сделать? — Извинитесь по-взрослому. — Я не буду говорить Вам что-то, чего на самом деле не думаю, профессор. Я этого и так достаточно делаю и… — Рон прерывает себя, потому что уже позволил своему языку молоть без задней мысли. — …Возможно, Вы бы хотели развить мысль? — это обставлено как вопрос, но Рон чувствует, что это скорее приказ. — Не то чтобы, спасибо. Снейп смотрит на ручки, а потом снова на Рона: — Если Вы скажете мне, что Вы сделали со своим котлом, — начинает он, — тогда, возможно… — Вот что я Вам скажу, — говорит Рон, глядя на кучу сломанных перьев на столе Снейпа. — Потому что этого я уж точно не сделаю — но почему бы мне не показать Вам кое-что ещё? — Если Вы достанете свою крысу, Уизли, клянусь всеми богами… И Рон, воспользовавшись моментом, превращает кучу перьев в примерно такую же кучу говяжьего фарша — свежего и ярко-розового, сочащегося на стол. Снейп не вскрикивает, но близок к этому: — Что? — Теперь мы квиты? — Что Вы наделали? Рон смотрит на кучу мяса, потом снова на Снейпа: — По-моему, чертовски ясно, что я наделал, профессор. — Это невоз — Вы же не творите глупости, правда, Уизли? Рон, который в любое время находится в процессе совершения нескольких глупых поступков одновременно, говорит: — Нет, профессор, ну Вы же меня знаете, разве я когда-нибудь… Снейп встаёт и смотрит ему прямо в глаза. Рону приходится немного откинуть голову, потому что Снейп очень высокий и мог бы преподавать угрожающее нависание в университете: — Это может подействовать на Вашу мать, но не на меня. Вы свободны. — На неё это тоже не действует, — говорит Рон и поворачивается, чтобы уйти. — Свободны, Уизли.

--

(Снейп долго таращится на кучу тёплого, сочащегося кровью мяса на парте. Он хочет сесть и проверить ещё несколько эссе, но… Между делом он пытается вызвать несколько определительных заклинаний и отменить трансфигурацию или переключение. К его недоумению, это… просто куча мяса. Лежит там. Что, ну, знаете, невозможно. В итоге Снейп вечером выпивает изрядное количество огневиски.)

--

На следующий день, в пятницу, зельеварение идёт… хорошо, почти. Скажем, Рон не зайдёт так далеко, чтобы называть его «действительно приятным»: Гарри и Гермиона полностью выбиты из колеи, а вот Снейп — что странно, не так откровенно хамит им обоим. Конечно, он не хвалит их на уроке, ничего такого, но игнорировать их — это не то же самое, что оскорблять при любой возможности, так что победа остаётся за Роном. (— Он что-то замышляет! — с жаром произносит Гермиона, покинув класс. — Он бы не стал просто — просто останавливаться! — Ну не знаю, — говорит Рон, пытаясь увести разговор в сторону так, чтобы не выглядеть виноватым по многим статьям. — Может, он просто, не знаю, подлечил голову? — Серьёзно, — продолжает Гермиона, — он точно пытается сбить нас со следу! Гарри согласно промычал, набив рот булочкой, которую стащил на перекус за завтраком. — Думаю, мы бы за год заметили, что у него колени сгибаются в обратную сторону. — Может, он гуттаперчевый, — громко фыркнула она, поспешив вперёд. — Мальчики.) У них с Тео ещё ни разу не случилось ни одного настоящего разговора, но они неплохо сработались. Сегодня они вместе варят Рябиновый отвар, который, как выяснилось, подходит для лёгкого исцеления — царапин, неглубоких ран, всего такого, — и в этот раз им удалось быстро и аккуратно разделаться с нарезкой и смешиванием. — Ты в курсе, в чём дело? — спрашивает Тео, махнув головой в сторону Снейпа, который полностью избегал лучших друзей Рона. — Ну, ты знаешь, что я отбываю с ним наказания? Тео кивнул. К этому времени, спасибо Малфою, уже почти весь Хогвартс, а уж тем более их курс, знал, что у Рона постоянная бронь в подземельях после ужина. — Мы немного поговорили. И я сказал ему, что он ведёт себя, как придурок. Тео шутливо ахнул: — И ты ещё жив? — Я, эм, — Рон почувствовал, что у него горят кончики ушей. Обычно он легко краснеет — это идёт в комплекте с бледной кожей и рыжими волосами. — Я отвлёк его кучей сырого мяса. — …Знаешь, Рон? Я тебя не понимаю, — но это не было сказано злобно. — У нас же до конца года остался один месяц, да? Рон в лёгком недоумении раздумывает над этим: — …Хм, думаю, да. Время так быстро пролетело. — А ты… — Тео останавливается, глубоко вздыхает и не поднимает взгляд от парты, где они нарезали странного на вид шипастого слизняка. — Ты не хотел бы стать снова моим напарником по зельеварению в следующем году? Хм. Рон… Так далеко не загадывал. Что ж, он не против. А раз Тео хорош в зельеварении и в целом неплохой парень, ответ прост: — Конечно. Буду рад. На лице Тео расцветает лёгкая улыбка, и Рон чувствует, что его уши горят ещё жарче. Он бы не удивился, если бы они буквально задымились. Отстой. Неожиданно Тео улыбается так широко, что Рон уверен, что у него видны все зубы, даже дальние. Он ничего не говорит, но… это просто приятно, вот и всё. Он нравится таким, какой он есть, а не только за то, кто его семья или кто его друзья. (Симус и Милисента расплавляют свой котёл. Полностью расплавляют, превращая его в хлюпающую, пористую, металлическую (но всё ещё как будто бы пригодную для питья) лужицу. Каким-то образом это самый эффективный Рябиновый отвар во всём классе. Блейз и Гермиона выглядят смертельно оскорблёнными этим, а Снейп просто кажется невероятно растерянным до конца урока, пока все приводят в порядок свои рабочие места.)

--

Так вот, Гарри решает, что им надо метнуться за камнем. Гарри решает, что им надо метнуться за камнем, потому что Снейп ведёт себя суперподозрительно, понятно дело, усыпляет их бдительность, ведь он не полностью и беспардонно хамит при любой возможности. А потому история про кровь единорога и парня с вывернутыми коленями, как называют её Гарри и Гермиона, как бы остаётся на заднем плане. (Ни черта себе, он знал, что завести друзей не значит окружить себя на всё согласными последователями, но он бы предпочёл, чтобы они его слушались. Или хотя бы выслушали, если уж не всегда согласны. Ну, теперь он выучил урок, разве нет?) Они проходят мимо Пушка, это не особенно трудно, потому что монстр и так спит, и каждая из огромных голов громко храпит, а лапы лягаются во сне. «Хороший малыш», — думает Рон про себя и надеется, что ему снится, как он гоняется за нюхлерами по лугам или что-то в этом духе. Пушок хрюкает во сне, и они спускаются в люк. Какая хорошая собака. А там их ждут Дьявольские силки, где Гермиона ненадолго забывает, что она ведьма, но потом всё равно спасает их, и комната с ключами, где Гарри может похвастаться, как хорошо управляется с метлой. А затем их встречает комната с шахматами. Что ж, Рон бы не сказал, что он фантастически хорош в шахматах, но… Он теперь редко проигрывает. И мало кто в Гриффиндоре с ним играет, потому что обычно он побеждает, а большинство старшекурсников не любят проигрывать первогодке. (Единственный брат, кто с ним до сих пор играет, — Перси, которому вообще-то шахматы даются с трудом, но в том смысле, что у него получается разыгрывать долгие, растянутые матчи. Конечно, он немного чванливый, но он его брат и вполне подходит на роль третьего самого любимого. Рейтинг всё же немного вольный.) Так вот. Там они становятся шахматными фигурами, потому что шахматы чертовски громадные, а в них кто-то сыграл до них. Рон не уверен, заметили ли Гарри и Гермиона, но со спящей собакой, с ужасно мятыми крыльями правильного ключа, а теперь сломанными важными фигурами от какого-то смертельного гамбита, чтобы разобраться со всем как можно скорее? Подозрительно, вот и всё. Короче говоря, Рон побеждает, а Гарри и Гермиона отправляются в следующую комнату, где их, несомненно, ждёт какая-то проверка, или головоломка, или что-то такое. Рон не идёт в следующую комнату, потому что слишком занят тем, что лежит в агонии после того, как его сшибла дубиной каменная шахматная фигура с подобием разума. Что ж, думает Рон, лёжа на земле, в крови, брошенный своими друзьями (да, у них есть дела поважнее, но это не значит, что ему не обидно), он попал. Рон перебирает память, пытаясь найти хоть какое-то заклинание, которое может призвать для самоисцеления. Любое, которое не будет Репаро — если было так больно на лодыжке, он ни за что не применит его возле своих жизненно важных органов. У него промокла рубашка. Он догадывается, что это от его собственной крови. «Хм, — думает Рон, — пожалуй, это очень плохой знак». Именно тогда Рон Уизли делает выбор. Не совсем обдуманно, но в данный момент у него не так-то много вариантов. Билл однажды сказал ему, когда он был младше, что иногда нужно думать около проблемы, чтобы её решить. Как бы в стороне, подступиться с другого угла или просто разрезать гордиев узел, а не пытаться её распутать. В тот момент Рон был в замешательстве. Кто такой этот Гордий? И почему он вообще так прикипел к этому узлу? В любом случае, Рону удалось усвоить этот урок, и, как большинство уроков, которые усвоил Рон, они часто проявлялись в самое неподходящее время. Именно поэтому вместо того, чтобы позвать на помощь или попытаться залатать рану, Рон вновь вспоминает, как починил котёл. Для этого потребовалась кровь, а у Рона сейчас вполне её достаточно, и, ну… Ему уже становится холоднее, и это никак не связано с температурой каменного пола. Его пальцы покалывает. Это похоже на дурной знак. — О великие таинственные сущности за Завесой, — хрипит Рон, прижимая руку к животу, откуда, похоже, и вытекала почти вся кровь, — я призываю вас исправить то, что запятнано моей кровью, ибо положение моё плачевно, а сердце чисто. Даруйте мне это благо, — он останавливается, чтобы откашляться. Больно, мышцы в животе просто кричат от боли, — и я буду использовать его для дальнейшей практики искусств самых ненавистных и осквернённых. В первый миг ничего не происходит. Рон взглянул на потолок, пытаясь не заплакать, но ему не удаётся. Внезапно появляется свет. Тёплый, влажный, обхватывающий его, и, охренеть, это сработало. Кровь скопилась вокруг пальцев Рона, но теперь было не больно. Спине тоже не было холодно, и он быстро понял, что это потому, что он слегка воспарил над каменным полом. — Т̷Ы̵ ̷В̵П̴Е̸Ч̷А̴Т̴Л̸И̶Л̶ ̸Н̴А̵С̴,̶ ̵С̴Ы̴Н̷ ̵М̶О̷Р̴Д̶Р̴Е̶Д̶А̶, — говорит голос прямо у него в голове. Это не английский, но он прекрасно его понимал. — Т̵Ы̴ ̴Б̶Ы̵С̴Т̶Р̷О̷ ̶С͝Т̷У̴П̷А̵Е̴Ш̸Ь̴ ̵П̵О̵ ̵Т̸Ё̸М̵Н̵О̷Й̷ ̷Т̷Р̸О̸П̸Е̵, — произнёс он, будто спроецированный ему прямиком в мозг. Моргана, как же это странно. Или, эм… Это странно, но в то же время совсем не странно. А если кто-то лично общается с, ну, Существами За Завесой, наверное, это так себе знак. — З̅А͠ ͠С͠ИМ̕ ͝Т̅Ы͗ ̾Н̶А̴В̸Е̷Ч̷Н̵О̴ ̶О̶Д̶И̶Н̴ ͒И͐З̀ ͒Н̐А̏С͠, — шепчут они ему на ухо, и Рон чувствует какое-то жжение в животе, наглухо прижигающее его рану. Не больно, но оно там отчётливо было. Он почувствовал, как его аккуратно опускают и укладывают обратно в лужу его крови. Просто, ну, знаете, теперь он не настолько смертельно ранен. — Б̶Е̸Р̵Е͠Г̸И̵С̴Ь̷ ̷Н̶А̵Д̴Л̵О̷М̶Л̶Е̸Н̵Н̵О̵Г̸О̴.̸, — произнёс голос, стихая. — З̷Н̴А̚Й̵,̸ ̴Ч̷Т̶О̷ ̴С̴М̵Е̴Р̶Т̵Ь̷ ̸П̸Р̸И̸Х̴О̵Д̴Я̶Щ̶А̴Я̴ ̶И̸,͝ ̌К͒А̴К̶ ̶П̵Р̷И̸Л̸И̷В̵Ы̸ ̵И̶ ̷О̶Т̵Л̶И̷В̸Ы̵,̷ ̶В̸С̴Е̵Г̵Д̴А̸ ̴В̴О̸З̴В̴Р̀А͒Щ̸А̵Е̴Т̶С̶Я̷. Голос окончательно отключился, а с ним и сознание Рона.

--

(ТЫ ВПЕЧАТЛИЛ НАС, СЫН МОРДРЕДА) прошептало что-то глубоко внутри него, будто подключившись прямо к его мозгу. (ТЫ БЫСТРО СТУПАЕШЬ ПО ТЁМНОЙ ТРОПЕ) Что-то ползало у Рона под кожей. Нечто живое. Нечто чужое. Нечто из места между пространствами. (ЗА СИМ ТЫ НАВЕЧНО ОДИН ИЗ НАС) Что-то выползло из его кишок наружу, укладываясь на кожу живота. (БЕРЕГИСЬ НАДЛОМЛЕННОГО. ЗНАЙ, ЧТО СМЕРТЬ ПРИХОДЯЩАЯ И, КАК ПРИЛИВЫ И ОТЛИВЫ, ВСЕГДА ВОЗВРАЩАЕТСЯ) Его суставы будто стали каменными, грудь трепетала на холодном прибрежном воздухе. Его окатило волной, сильнее выбрасывая на каменный берег, а затем…

--

Рон Уизли проснулся в больничном крыле. И снова возле его койки сидела Макгонагалл, но на этот раз к ней присоединился безумно разъярённый Снейп. — Мистер Уизли, — начинает Макгонагалл. — У нас к Вам ряд вопросов. Снейп согласно, угрожающе хмыкнул. Несмотря на то, что он вальяжно развалился на больничном стуле, ему всё равно равно прекрасно удавалось выглядеть угрожающе. — Какие? — говорит Рон. — Какого чёрта Вы с собой сделали? — резко спрашивает Снейп. — Ну, — отвечает Рон, думая о морском берегу, шторме и отметке. — Я был сильно ранен, а потом, ну, знаете, мне стало лучше. В чём проблема? Перед ним два человека, которым он меньше всего любит врать, и они оба знают разные части истории. Макгонагалл вздыхает и вытаскивает из мантии флягу. — Боюсь, мистер Уизли, этого мало, — она отвинчивает крышку и продолжает. — Потому что в то время как Гарри, по понятным причинам, был ранен, а Гермиона в порядке, но напугана, Вас обнаружили абсолютно здоровым, потерявшим сознание в луже собственной крови. Она делает глоток из фляги и после секундного размышления передаёт её Снейпу, который сначала выглядит в крайнем замешательстве, а потом следует её примеру. — В смысле, — говорит Рон, — произошла кое-какая история, но не думаю, что мне стоит вам рассказывать. — …Потому что?.. До Снейпа доходит быстрее, чем до неё: — …Вы не могли. — Ну, — говорит Рон, — история, на самом деле, забавная, потому что я вполне уверен, что смог. — Вы полный… — он тяжело вздыхает и отхлёбывает ещё немного из фляги. — Вы просто шут гороховый. Вам мало было просто быть обычным Уизли, Вам же, блядь, жить надоело, да? Макгонагалл отвешивает ему оплеуху, сильно: — Следи за языком, Северус, — резко говорит она. — Найди хоть немного чёртовой порядочности в своих вычурных мантиях и скажи мне, в чём дело. — Уизли, — сбивчиво начинает Снейп, — очевидно, приобщился к некоторым Старым Порядкам. В одиночку. Никому не сказав. МакГонагалл вздрогнула: — Ты маленький болван, — сказала она, смирившись. — Это плохая идея. «Что ж, — немного маниакально думает Рон, — теперь уже поздновато, не так ли?» — Я уверен, что это спасло мне жизнь, так что… — Рон задирает рубашку, чтобы посмотреть на свой живот. Его пересекает большой, зловещий шрам, неровный по краям и не-совсем-неправильный. — У меня не было другого выбора, профессор. МакГонагалл забирает у Снейпа свою флягу и выпивает ещё немного спиртного: — Альбусу, — мрачно говорит она, — есть за что ответить, раз он оставил этот булыжник в школе вместо того, чтобы уничтожить его, — она вздыхает и снова убирает флягу. — Вы будете рады услышать, что я не стану сдавать Вас аврорам. Рон счастлив это слышать, но… — Почему? — Потому что я думаю и готова поспорить, что Северус с этим согласен, что самолечение — недостаточно веская причина, чтобы отправить первокурсника в Азкабан. Ах. Точно. Это всегда было в силе, если его застукают за тёмной магией. — Э-э, — говорит Рон. — Спасибо. — Но я напишу Вашей маме. Проклятье. Ну, в этом есть смысл. Он всё же как бы почти погиб. И не то чтобы мама не знала, что он занимается тёмной магией.

--

Вскоре после этого Рон покидает больничное крыло. Мама присылает ему письмо, в котором, по сути, пишет, что когда она вернётся в «Нору», их ждёт Разговор. Он всё ещё отбывает наказание у Снейпа. Это не так неловко, как раньше, но всё равно проходит довольно молча. Слизерин занимает первое место по очкам. Рона это не особенно волнует, но Гарри и Гермиона исходят на говно. — Мы спасли школу, — не раз повторяет Гарри. — Квиррелл был тёмным волшебником, и мы остановили его! Кажется, Гарри случайно расплавил парня или что-то вроде того, но какая разница. Рон уверен, что Гарри не до конца врубился, что тот случайно его убил, но он не собирается выступать с этим сенсационным заявлением. Наказания продолжаются. Мама пишет ему ещё несколько раз. Рон избегает упоминания части истории касаемо «помеченного Снующими За Завесой Существами», но в некотором роде пересказывает произошедшее. Как для и Макгонагалл со Снейпом, он пытается выставить это, будто он просто вызвал какое-то заклинание, а не ритуал с приношением крови, пока умирал в прямом эфире. Он уверен процентов на шестьдесят, что она ему поверила, но маму всегда было сложно раскусить на письме. Он неплохо сдаёт итоговые контрольные. На трансфигурации, во время их личной беседы с Макгонагалл, Рон проклинает очень уродливую табакерку, превращая её в филе миньон, просто чтобы похвастаться. Учительница находит это немного менее забавным, чем он, но всё равно продолжает запускать заклинаниями в кусок мяса, выглядя всё более озадаченной, а потом отправляет его восвояси. Пир по окончанию учебного года проходит хорошо. В последнюю минуту Дамблдор раздаёт достаточно очков, чтобы отправить Гриффиндор на первое место, и каким-то образом Невилл выигрывает им Кубок школы. Покидая Большой зал, Рон отводит Невилла в сторонку: — Кстати, спасибо. За книгу. — Не — не за что, честно, — Невилл осматривается, прежде чем продолжить: — Мне, правда, нужно забрать её перед посадкой на поезд. Она бабушкина… Ты знаешь, какая она. Рон кивнул. Он и впрямь знал, какая у Невилла бабушка, и решил, что злить её — очень плохая идея для всех действующих лиц. — Конечно, — он хлопнул Невилла по плечу. — Знаешь, эта книга спасла мне жизнь. Невилл дёрнулся. Сильно. Не от удара, конечно, а от его заявления. — …Наверное, это не очень хорошо, Рон. В таких делах всегда присутствует обмен. — Если тебе что-то понадобится, — сказал Рон, игнорируя замечание Невилла, — просто скажи, ладно?

--

Гарри угрюм всю обратную дорогу в поезде. Рон догадался, что его родственники — сущие уроды: в смысле, они не обсуждали это, но Гарри иногда что-то рассказывал и думал, что это нормально, но на самом деле это было не нормально, — но сейчас стало очевиднее, чем когда-либо. — Если ты хочешь остаться с нами на лето, — предлагает Рон, — уверен, что мама будет безумно рада. — Не-а, всё в порядке, — отвечает Гарри, явно даже близко не имея это в виду. — Там не так плохо. Даже Гермиона отреагировала на это. Она открыла рот, чтобы ответить, но Рон быстро дал ей локтем под рёбра. Она вскользь метнула на него суровый взгляд. Гарри не заметил. Они идут в разные стороны на платформе. Гермиона — со своими родителями-стоматологами, Гарри — со своими неприятными на вид родственниками, а Рон — со всей ордой Уизли. Что-то внутри Рона знает, что все эти волнения и истории на грани жизни и смерти этого года ничуть не были единичным случаем.