457

Джун Хо 

Я выбрал уединенное место, чтобы поговорить со своей командой. На “слепом” месте для камер. Где я мог спокойно поговорить с командой, не привлекая лишнего внимания. Через скрытый канал связи я вышел на связь с главой спецназа, Пак Чжином. — Чжин, как дела? Как продвигается операция? — голос звучал твёрдо, но моё напряжение выдавало подспудное волнение. — Пока всё идёт по плану. Никто ничего не заподозрил, — ответил Пак, но в его тоне сквозило недовольство. — А ты? Выглядит, будто ты там совсем расслабился. Это место влияет на тебя, Джун Хо. Я задержал дыхание на мгновение, перед тем как ответить: — Не начинай. Я просто хочу предупредить: Ин Хо решил помочь. Секунда тишины казалась вечностью, прежде чем радио ожило резким голосом Пака: — Это шутка? Твой брат — ведущий этой проклятой игры, Джун Хо! Он не может быть на нашей стороне. Это либо ловушка, либо ты совсем сошёл с ума. — Если бы он хотел, он уже давно убил бы меня, Чжин. Он дал нам шанс быть здесь. Только благодаря его лояльности мы вообще имеем эту возможность, — возразил я, стараясь сохранять спокойствие. — Я знаю его лучше, чем кто-либо.  Чжин засмеялся, но смех был полон сарказма. — Какой же ты мудак, Джун Хо! Если я умру на этой операции, знай, что это твоя вина. А теперь давай к делу. — Что ты узнал? — я решил оставить спор и перейти к сути. Пак ответил, его тон стал более деловым: — Француз и американец — на ножах. Они явно терпеть не могут друг друга. Француз настаивает на более "утончённых" играх, чем то, что мы видели раньше. Американец считает, что это теряет зрелищность. Их конфликт может быть нашей слабой точкой. Если удастся столкнуть их интересы, они начнут бороться друг с другом, а не обращать внимание на нас. Ин Хо тоже упоминал об этом, а это значит, что он не врал. Идея назревала, всё сложилось в голове. — Если мы подтолкнём их к конфликту в самый разгар шоу, это создаст хаос. Американец захочет утвердить своё влияние, и французы не уступят. Мы используем это как отвлекающий манёвр, чтобы добраться до их коммуникационных систем. Ты знаешь, где их главный сервер? — Я собираюсь выяснить это завтра, — ответил Пак. — Хорошо. Не рискуй без надобности. Помни, как важен каждый шаг. — Ты тоже помни, Джун Хо, кто в ответе за эту авантюру, если что-то пойдёт не так. Радио замолкло, но я ещё долго сидел на месте, анализируя этот разговор. Внутри всё закипало: этот план был рискованным, но другого пути не существовало.

Ин Хо

Ги Хун поднял телефон, и я краем уха услышал, как он сказал:   — Привет, Артур. Что-то стряслось?  Ги Хун коротко засмеялся:   — Прости, мы с господином Хваном задержались.   Я продолжал притворяться, что внимательно изучаю документы на столе, хотя кровь стучала в висках. Не сказать, что я был удивлён его тоном — таким лёгким, даже дружелюбным. Но что-то в этом вызывало во мне раздражение, болезненное жжение где-то глубоко внутри.   Господин Хван. Льстит, конечно. С какой-то стороны. Это прозвище словно ставит нас на разные уровни, подчёркивает дистанцию. Но меня не отпускает другое: как спокойно, даже тепло он говорит с этим Артуром.   Меня мучает его вежливость, его умение перестраиваться. Рядом со мной он другой. Это больше, чем формальность или адаптация — это, возможно, его истинная натура. Рядом со мной его тянет на эксперименты, он теряет границы, будто сам ищет свой предел. А в обществе богатых он становится осторожным, более элегантным, почти безукоризненным.   Ты пытаешься вписаться, Ги Хун? Этот подростковый порыв быть частью группы... Я знаю, ты лучше этого. Ты рождён быть лидером. Это в тебе есть, даже если ты сам этого пока не понимаешь.   Даже, если с нами все покончено, я всё равно всегда на твоей стороне.  И ты сделал свой выбор. Ты согласился на сотрудничество со мной. Это радует меня больше, чем я готов признать. Пусть это и не означает, что ты счастлив рядом со мной.  Будто мы могли бы быть счастливы хоть где-то.  Грустная истина в том, что я знаю, как устроена человеческая природа. Никем невозможно управлять. Люди идут туда, куда они хотят. Даже в этой игре — их никто не держит, кроме их собственной воли. Мы лишь предлагаем варианты.   Я не могу управлять тобой, Ги Хун. И, чёрт возьми, это злит. Меня ранит осознание, что ты всегда будешь вольным, всегда будешь немного вне моей досягаемости.  Мы шли по коридору, освещённому холодным светом люминесцентных ламп. Ги Хун выглядел напряжённым, его шаги были быстрыми, будто он хотел быстрее добраться до места назначения. Я же шёл спокойно, чуть отставая, наблюдая за ним. Он был полон вопросов, хотя не озвучивал их.   — Говорят, в игре что-то происходит, — начал он, не оборачиваясь.   Я кивнул, скрыв усмешку.   — Да, что-то происходит, — ответил я нейтрально.   Конечно, я знал, что именно происходит. Каждый шаг участников, каждая вспышка эмоций, каждое решение — всё это я уже видел. И всё же я ждал, когда он увидит это своими глазами. Его реакция для меня значила больше, чем я готов признать.   Когда мы дошли до развилки, перед нами появился Джун Хо. Его появление было таким внезапным, что даже я невольно остановился.   — Куда направляетесь? — холодно спросил он, обводя нас взглядом.   — Нас зовут в игру, — ответил Ги Хун, стараясь говорить спокойно, но я заметил, как его руки сжались в кулаки.   Джун Хо прищурился, будто что-то взвешивал в уме.   — Ладно, — сказал он наконец, немного расслабившись. — Я буду следить за ситуацией. Но есть кое-что, что вы должны знать.   Он отступил в сторону и жестом пригласил нас проследовать за ним. Мы зашли в небольшое помещение с мониторами и радиосвязью.   — У меня есть план, — начал Джун Хо, вставая перед нами. Его голос был ровным, но глаза горели напряжением. — Один из ВИПов планирует действовать против других. Это можно использовать.   Он подробно объяснил свою стратегию, указывая на слабые места в их коалиции. План был рискованным, но логичным: провокация конфликта среди ВИПов, чтобы разрушить их альянс изнутри.   Ги Хун слушал внимательно, иногда кивая. Я же молчал, пытаясь понять, какую роль он нам отвёл.   — Ваше присутствие на игре будет отвлечением, — заключил Джун Хо, глядя прямо на меня. — Ваша задача — просто быть там.   — Понял, — коротко ответил я.   Мы вышли из комнаты, и я снова почувствовал напряжение в воздухе. Ги Хун посмотрел на меня.   — Думаешь, это сработает?   — Не знаю, — честно ответил я. — Но это лучше, чем просто ждать.   И мы продолжили свой путь к игре. Если задуматься, смерть уже не кажется такой страшной. Я давно перестал её бояться, особенно после того, как потерял жену. Работа сделала меня закалённым, но игра… Она открыла мне нечто новое. Участвовал я всего в двух раундах, но испытал острое чувство азарта. Особенно на Шестиногом пентатлоне. Игроки поддерживали друг друга, что стало для меня неожиданностью. Я думал, что все будут мешать друг другу, но нет. Однако, когда начались “войнушки”, всё быстро изменилось. Как жаль. Интересно, чувствует ли Ги Хун ответственность за то, что произошло с крестиками? Впрочем, это уже неважно. Мы дошли до главного зала. Артур уже сидел в кресле, надев свою маску осла. Подбор был великолепен, эта маска отражала его сущность. Остальные ВИПы тоже были в золотых масках животных. Я, как обычно, надел свою чёрную маску ведущего. Я не мог упустить момент. Разочарование Ги Хуна было как на ладони. Его глаза, эти грустные глаза, смотрели на экран. А Артур, прилипчивый осёл, заставил его тоже надеть маску. Золотая маска волка, как нельзя лучше ему подходила. Волк в овечьей шкуре. Я отошёл, оставаясь в тени, но подслушивал их разговор. — Что происходит? — спросил Ги Хун настороженно. — Представляешь, умора, — начал Артур с преувеличенной жалостью. — Всего два дня назад люди проголосовали против, вышли из игры. А теперь они вернулись. — Что? Как это возможно? Разве им не раздали деньги поровну? — Раздали, но у большинства такие долги, что мама не горюй. Единственный выход — эта игра. Артур говорил с видом сострадания, но даже через маску я видел отвращение на его лице. — Господи… Люди не могут быть настолько жадными… — О, мой друг, — пробормотал Артур, его слова звенели фальшью. — Ты даже не видел, что было в прошлый раз, в дополнительной игре. Я сжал кулаки. Никакой он ему не друг. Я — куратор этой игры, и даже я сделал для Ги Хуна больше, чем этот осёл. — О чём ты говоришь? Какая ещё дополнительная игра? — Господин Хван называет её войнушкой, — хмыкнул Артур. — Не понимаю. Разве была такая игра?  О, Ги Хун, ты как никто другой знаешь, что была, ты был главным звеном в ней.  Ги Хун растерянно смотрел на него. Я видел, как его мозг лихорадочно пытается сложить всё в единую картину. — Конечно, была, — усмехнулся Артур. — Мы позволили игрокам захватить оружие. Началась война между розовыми и зелёными. — Что?! Это была игра? — Разумеется. Создатели, а точнее Ин Хо, — он сделал паузу, будто смаковал мои достижения. — Гений. Всё продумал до мелочей. Даже завидую. Конечно, ты завидуешь, Артур. Ты – тупой осёл, родился с золотой ложкой во рту и тебе ни дня не пришлось работать, чтобы понять какого это. Я наблюдал за Ги Хуном, пока Артур продолжал свою отвратительно самодовольную болтовню. Маска волка скрывала выражение его лица, но я знал его слишком хорошо, чтобы не заметить: за этой вынужденной улыбкой таилась боль. Ги Хун делал вид, что ему весело, но я видел, как с каждым словом Артура в нем умирает частичка веры в людей. Это было неизбежно, но всё равно болезненно. — О, давай, выпьем за твоё здоровье, Ким, — Артур протянул ему бокал. — Скоро будет самое интересное. Ги Хун едва заметно кивнул, принимая бокал. — Конечно, — ответил он с натянутой улыбкой. Я отвёл взгляд. Этот спектакль начался, но мне было важно одно: чтобы Ги Хун не сломался окончательно. Его разочарование в людях — это необходимая жертва, но я не позволю Артуру и этим высокомерным ублюдкам окончательно затоптать его. В голове уже выстраивался план. Я не могу прямо уничтожить Артура, но могу подорвать его влияние. Для этого мне нужно сыграть на их же правилах — разделить и столкнуть между собой. "Французы уже подозревают американцев, — рассуждал я. — Нужно только подлить масла в огонь. Артур отлично подойдёт для этой роли." Я подошёл ближе к ним, делая вид, что занят организацией. — Артур, — обратился я спокойно, заставив его замолчать. — Французы спрашивали про твою «особую связь» с американцами. Артур заметно напрягся, но быстро взял себя в руки. — Что за глупости? — усмехнулся он. — Я тоже так думал, — холодно продолжил я. — Но ты же знаешь, как они любят теории заговора. Тебе стоит быть осторожнее. Ги Хун наблюдал за нашей беседой, ничего не говоря, но я знал, что он понимает суть. Слова я подбирал так, чтобы посеять сомнения, но при этом оставить Артура в неведении.