457

Ги Хун 

Мой показной отказ от борьбы был необходим — иначе они не стали бы опускать свою охрану. Но на самом деле я не сдавался. Нет, я начинал новый этап, куда более опасный и отчаянный. Джун Хо смотрел на меня с выражением, которое я уже знал слишком хорошо. Серьёзность, подкреплённая воспоминаниями, которые он, возможно, хотел бы забыть. Мы сидели в небольшой комнате на борту судна, где он наконец согласился рассказать мне то, что, по его словам, "открывает глаза на истинную суть этой системы". — Ты знаешь, как я попал сюда три года назад? — его голос был низким, почти шепотом, но каждое слово звучало так, будто он вытаскивал его из себя с усилием. — Я притворялся охранником. Теми самыми, что в розовых костюмах. Эти слова прозвучали неожиданно. Я поднял взгляд на него, не веря своим ушам. Джун Хо чуть заметно улыбнулся, но в этой улыбке не было ничего радостного. — Мне удалось внедриться в систему, потому что я знал, что мой брат связан с этим адом…. — он замолчал, его взгляд затуманился, будто он снова оказался в тех жутких играх. — Суть в том, что я видел всё своими глазами. И видел их. — Кого? — спросил я, чувствуя, как холод пробежал по моей спине. — ВИПов, — Джун Хо произнёс это слово так, словно оно было пропитано ядом. — Они — верхушка этой системы. Без них ничего бы не существовало. Игры, охранники, ведущие — всё это для них, для их развлечения. Они приезжают со всего мира, чтобы наблюдать за смертью, как за театром. Им нужны кровь, страх, отчаяние — всё это они оплачивают, как входной билет в какой-то чёртов цирк. Я пытался осмыслить его слова, но каждый раз сталкивался с новой волной отвращения. — Они не просто зрители, Ги Хун, — продолжил он, наклоняясь ко мне ближе. — Они управляют этой системой. Выбирают участников. Принимают решения. Эти игры — не просто способ заработать деньги. Это их способ самоутверждения. Они чувствуют власть, наблюдая, как кто-то умирает ради их удовольствия. Я молчал. Мой разум разрывался между желанием вырваться из этой комнаты и немедленно что-то сделать и осознанием, что я ничего не могу, пока не узнаю больше. — Единственный способ достать их — это стать одним из них, — Джун Хо резко откинулся назад и сложил руки на груди. — Ты должен попасть в их круг. Узнать их слабости. И только тогда у нас будет шанс. Однако на прямую атаку у нас не было ни ресурсов, ни времени. Я понимал, что просто попытаться взять эту систему штурмом — безумие. Поэтому мне пришлось искать другой путь, обратиться к людям, которые знали о теневой стороне этого мира всё. Они жили на грани закона, их имена никогда не упоминались в новостях, но их влияние и навыки были неоценимы. Это были те, кто знал, как обойти системы безопасности, найти нужную информацию, и главное — как остаться в тени. Я начал собирать команду. Сначала я нашёл детектива, который раньше работал в полиции, но его уволили за слишком жёсткие методы. Теперь он занимался частными расследованиями и брался за дела, от которых все остальные отказывались. Затем — информационного брокера, женщину, которая знала обо всех сделках, шепоте в переулках и исчезнувших людях. Её сеть была настолько широкой, что она могла узнать, какие напитки заказывал в клубе человек, которого ты даже не знал. Были и хакеры, которые работали поодиночке, но их навыки позволяли взломать любую базу данных. Каждый из них был профессионалом, который не задавал лишних вопросов. Я знал, что они не будут работать за идею или из чувства справедливости, но у меня были деньги. И я был готов заплатить, чтобы достичь своей цели. Я стоял на балконе, ощущая, как тяжёлые огни города светят мне в лицо. Здесь, среди роскоши, я был кем-то другим. Это мир, который я никогда не видел, и который, по сути, стал для меня чужим, даже если я им владел. Деньги, которые я заработал… если так вообще можно говорить, для других — символ успеха. Но для меня они — грязные, пропитанные чужими страданиями, кровью тех, кого я предал. Это не те деньги, за которые я боролся. Я не достоин их. И чем больше я погружаюсь в этот мир, тем больше осознаю, что они не мои. Клуб — это была идея Джун Хо. Не просто бизнес, а инструмент.  Клуб, который я выкупил, стал моей крепостью. Я строил репутацию, выстраивал связи, но чем выше я поднимался, тем ярче ощущал, как грязь, которой они пропитаны, засасывает меня. Когда я начал, всё было чётко: я знал, что я здесь ради одной цели — разрушить систему, отомстить, вернуть себе контроль. Но теперь всё больше я начинаю понимать, что я не только использую их, но и становлюсь частью этой грязной игры. Каждый день, когда я шагаю по этому клубу, с его золотыми потолками и дорогими напитками, мне становится всё труднее смотреть на себя в зеркало. Эти деньги — это кровь. Они не принадлежат мне, и я не должен их иметь. Но здесь, среди этих людей, я уже почти забываю, что я был когда-то другим. И иногда мне кажется, что это не только моя игра. Это моя участь. Мне нравится быть здесь, несмотря на то, что я теряю свою душу. А больше всего меня пугает, что я уже не хочу возвращаться. Санг Ву действительно мог бы стать кем-то выдающимся, если бы не его трагический конец. Его рациональность — это то, что отличало его от других. Только сейчас я это осознаю. Он всегда следовал логике, искал выходы, даже если они были болезненными или жестокими. Возможно, он бы смог эффективно распорядиться выигрышем, не погрязнув в рефлексиях и вине, которые преследуют меня.... Санг Ву не просто стремился к победе, он видел в ней средство к достижению цели, может, он был достоин больше…  В то время как мои решения часто основаны на интуиции, я даю волю случаю.  Может, не использовать полученные деньги – вот это глупость?  Всё это пропитано чужими страданиями, и я тоже стал частью этой грязи. Но если я когда-то надеялся на спасение, то теперь сомневаюсь. Это всё, что у меня есть. Это был грязный и опасный мир, но мы знали, что он был единственным, кто мог помочь нам проникнуть внутрь. Я стоял у стойки бара, облокотившись на её холодную мраморную поверхность. В воздухе витал запах дорогого алкоголя и тонких сигар, смешиваясь с негромкой, но претенциозной джазовой музыкой. На мне был дорогой костюм, тщательно подобранный Джун Хо, чтобы не вызывать сомнений.  Я заметил его практически сразу. Высокий, плотный мужчина с седыми висками, в дорогом костюме, который был безупречно сидящим, будто сшитым по его фигуре. Белая кожа, глубокие морщины на лбу, выдающие возраст. Он стоял недалеко от меня, беседуя с каким-то молодым парнем. Его взгляд скользнул по залу, и вдруг задержался на мне. Я сделал вид, что не заметил, продолжая потягивать виски. Спустя несколько минут он подошёл, его движения были уверенными, но не торопливыми. Этот человек не привык спешить. Он остановился рядом и негромко сказал: — Вы здесь впервые? — спросил он, глядя прямо в глаза. — Нет, — ответил я спокойно. — Я здесь достаточно давно, чтобы назвать это место своим. Он приподнял бровь, явно заинтригованный.  — Вашим? — В его голосе появилась лёгкая усмешка.  — Да, — я протянул руку. — Ким Сок Ги.  Мы выбрали имя. Ким Сок Ги. Наследник старой корейской семьи, у которого есть всё: деньги, связи, влияние. Элитный клуб, которым он владеет, стал пристанищем для самых богатых и могущественных людей города.  Он пожал мою руку, и в его глазах вспыхнул интерес.  — Артур Крейг. Очаровательное место. Знаете, такие клубы — редкость. Обычно за этим фасадом скрывается кто-то не слишком интересный. Но вы… — Он сделал паузу, пристально глядя на меня. — Кажетесь необычным. — Думаю, каждый из нас уникален по-своему, — ответил я, стараясь сохранить нейтральный тон. Он рассмеялся. Тихо, ненавязчиво, но с ноткой чего-то искреннего.  — Возможно. Но редко встречаешь владельцев клубов, которые выглядят так… хм, очаровательно, — он чуть склонил голову, словно изучая меня. Я сделал вид, что пропустил его намёк, и отхлебнул немного виски из своего стакана.  — Ваши слова — комплимент моему персоналу. Они действительно умеют создавать атмосферу.  — О, я говорил не об атмосфере, — он слегка улыбнулся, и я понял, что он действительно заинтересован.  Разговор продолжился, но его интонация становилась всё более расслабленной, почти игривой. Когда он предложил обменяться номерами, я сделал вид, что задумался, но всё же протянул свою визитку. — Думаю, мы могли бы продолжить наш разговор в более… приватной обстановке, — произнёс он, глядя мне в глаза. — Буду рад, — ответил я, стараясь не выдать нервозности.  Когда он ушёл, я позволил себе короткий вдох. Это был шаг вперёд. Но, боже, как же всё это отвратительно.   Допив виски, я медленно поднялся из кресла и направился в кабинет. Тишина коридора давила, будто бы воздух стал плотнее. С минуты на минуту должен был появиться Джун Хо, но именно эта крохотная пауза, этот промежуток, пока я жду, стал невыносимым. Я открыл дверь, зашёл внутрь и застыл на мгновение, чувствуя, как мысли, которые я так старательно вытеснял, снова накатывают, как неизбежный прилив. Прошло так много времени. А я всё равно не могу избавиться от этих проклятых снов. Чёрт возьми, даже сейчас, когда я стою здесь, эти образы всплывают в памяти — яркие, жаркие, невыносимо притягательные. Его лицо, его прикосновения, его взгляд. Всё это преследует меня, как тень, которую невозможно стереть. Я чувствую себя грязным. Каждый раз, просыпаясь, мне хочется сорвать с себя кожу, смыть всё до кости. Как я мог позволить этому случиться? Почему именно он? Ин Хо… Это имя звучит как яд в моей голове, отравляет каждую секунду. Эти сны — они не про желание, не про любовь. Это похоть, раскалённая добела, беспощадная, болезненная. Я ненавижу себя за это, за то, что не могу вырвать его из своих мыслей. За то, что даже во сне я теряю контроль. Я облокотился на стол, чувствуя, как виски начинает тяжело отдавать в голову. Внутри всё клокочет, как будто я на краю пропасти. Моя жизнь была выстроена чётко, логично, холодно. А он — разрушение. Огонь, который сжёг меня дотла. И даже теперь, когда мы не видимся, когда между нами только тишина и годы, он остаётся внутри. Моё тело помнит. Моя душа помнит. И от этого хочется кричать. Я облокотился на подоконник, стараясь не замечать, как сжимается грудь от противоречивых чувств. Джун Хо ворвался в кабинет, как всегда без стука, неся с собой лёгкий аромат кофе и табака. Он привычно бросил на стол пачку каких-то документов, не глядя на меня. — Тебе повезло, — начал он, как будто мы уже давно разговаривали. — Тот парень, Артур, кажется, заинтересовался тобой. Это знак, что мы на верном пути. Я только усмехнулся, не отрывая взгляда от окна. — И что мне теперь делать? Танцевать у него на поводке? Джун Хо сел напротив меня, сцепив руки в замок. Его серьёзное выражение лица говорило, что он продумал всё до мелочей. — Ты не понимаешь, Ги Хун. Если он действительно заинтересован, это может стать нашим шансом. Попасть в их круги — это не просто удача, это необходимость. Я повернулся к нему, пытаясь уловить в его голосе хоть каплю сомнений, но его взгляд был холоден и сосредоточен. –Ты серьёзно? — Я не скрывал сарказма, хотя внутри понимал, что он прав. — Это не просто притворство. Это твоя возможность получить доступ к информации, к людям, которые могут нам пригодиться. Ты думаешь, они будут просто так говорить с тобой? Нет, ты должен стать частью их мира, чтобы понять, как он устроен. — И ради этого мне нужно… — я сделал паузу, подбирая слова, — продавать себя? Джун Хо слегка наклонился вперёд, его голос стал тише, но твёрже. — Ты уже сделал это, когда вступил в эту игру. Или ты думаешь, что выжил просто так? Ги Хун, хватит играть в благородство. Ты понимаешь, что это единственный путь. Я отвёл взгляд, чувствуя, как слова Джун Хо пробивают брешь в моей самообороне. Да, он был прав. Это было отвратительно, но необходимо. Моя ненависть к этим людям, их миру, их правилам… всё это становилось бессмысленным, когда речь заходила о цели. — И что ты предлагаешь? — спросил я после долгой паузы, уже заранее зная ответ. — Воспользоваться моментом. Узнай, что ему нужно, почему он обратил внимание на тебя. Заведи связи, укрепи позиции. Мы должны быть готовы ко всему. Я молча кивнул, чувствуя, как горечь оседает на языке. Это было мерзко, это было неправильно, но в глубине души я понимал: другого пути у нас нет. Я стоял в полутьме кабинета, держа в руках визитку Артура. Золотое тиснение блестело при слабом свете настольной лампы, и я в который раз спрашивал себя, почему это вызывает у меня такое сильное отвращение. Джун Хо подошёл ближе, бесцеремонно выдернув карточку из моих пальцев. — Он же дал тебе свои контакты? — спросил он, поворачивая визитку в руках. — Позвони ему. Устрой вечеринку и пригласи его. — Вечеринку? — Я откинулся в кресле, устало потерев виски. — Ты вообще понимаешь, насколько это глупо звучит? — Нет, это звучит умно, — возразил Джун Хо, присаживаясь напротив. — Такие люди любят показуху. Чем ярче шоу, тем быстрее ты сможешь завоевать их доверие. Я покачал головой, чувствуя, как внутри всё кипит от раздражения. — Завоевать доверие? — повторил я с сарказмом. — А что дальше? Ты предлагаешь мне стать частью этого спектакля? Джун Хо встретил мой взгляд, холодный и уверенный. — Да. Если хочешь добиться своей цели, ты должен стать одним из них. Я не ответил, лишь молча встал и направился к окну. За стеклом, вдалеке, играли огни ночного города. Они всегда казались мне чужими, и всё же сейчас я чувствовал, как они словно затягивают меня в свою иллюзию. На следующий день я набрал номер Артура. Его голос, спокойный и слегка ленивый, казался таким же отточенным, как и его манеры. Я предложил ему посетить небольшое закрытое мероприятие в клубе — "исключительно для избранных". Он согласился почти сразу, не скрывая интереса. Следующие дни прошли как в тумане. Мы с Джун Хо тщательно готовили вечеринку: от списка гостей до напитков, которые могли бы впечатлить такого человека, как Артур. Сам я ощущал себя марионеткой в чужом спектакле. Каждое действие, каждый шаг были тщательно продуманы, чтобы впечатлить, чтобы заставить поверить в иллюзию. Когда настал день вечеринки, клуб был безупречен. Гости — богатые, влиятельные, привыкшие к роскоши — заполняли зал, оживлённо обсуждая между собой свои дела, сделки, амбиции. Я стоял в стороне, наблюдая за всем этим хаосом, когда заметил Артура. Он появился в сопровождении двух мужчин и одной женщины. Его уверенная походка и лёгкая улыбка говорили, что он привык быть в центре внимания. Когда наши взгляды встретились, он подошёл ко мне, пожимая руку. — Отличный выбор места, — произнёс он, оглядываясь по сторонам. — Рад, что вам нравится, — ответил я, сохраняя нейтральный тон. После той вечеринки, которую я организовал, Артур действительно начал воспринимать меня всерьёз. Его уверенность в моей личности — искусственно созданной, как подсказал мне Джун Хо, — позволила мне войти в его круг общения. Он не только познакомил меня со своими друзьями, но и начал звать на совместные встречи.   Через пару дней после вечеринки я получил приглашение поиграть в гольф. Это было как будто проверка — возможность показать, что я могу быть частью их мира. Никогда раньше я не держал клюшку для гольфа, но мне пришлось быстро научиться. Весь день я провёл, наблюдая за их движениями, их манерами, изучая их язык. С каждым ударом по мячу я чувствовал, как всё глубже погружаюсь в эту чужую жизнь.   После гольфа были ещё встречи — званые ужины, теннисные матчи, даже прогулки на яхте. Они всегда проходили в роскошных местах, и всё это казалось мне нереальным. Я привыкал к новым правилам игры, но всё равно каждый раз чувствовал себя не на своём месте.   — Ты начал вливаться, — сказал Джун Хо мне однажды. — Просто не забывай, ради чего ты всё это делаешь.   Его слова звучали одновременно поддержкой и предупреждением. И хотя внутри всё ещё оставалась борьба, я продолжал двигаться вперёд, уверенный, что рано или поздно смогу добраться до истины.   В тот вечер, когда я возвращался из клуба, телефон зазвонил. На экране высветилось имя Артура. Я ответил с лёгкой неохотой, стараясь сохранять ту самую маску уверенности, которой так привык пользоваться в его присутствии.   — Привет, Ким, — сказал он своим характерным ровным, почти ленивым тоном. — Хотел предложить тебе кое-что интересное.   — Слушаю, — ответил я, стараясь скрыть напряжение в голосе.   — На этих выходных будет мероприятие. Закрытая вечеринка. Только для избранных. Очень эксклюзивное общество, думаю, тебе понравится.   Я задержал дыхание на мгновение, пытаясь понять, к чему он ведёт. Подобное предложение могло стать моим шансом, но одновременно несло в себе опасность.   — Кто будет? — спросил я нейтральным тоном, пытаясь не выдать своего интереса.   — Те, кто делает этот мир таким, какой он есть, — его голос наполнился лёгкой игривостью. — Это люди, с которыми действительно стоит познакомиться. Ты ведь хотел бы расширить свои горизонты, верно?   — Конечно, — ответил я, чувствуя, как внутри всё переворачивается.   — Отлично. Тогда я пришлю тебе детали позже. Ах да, костюм должен быть безупречным. И, знаешь… побольше уверенности, — его смех прозвучал слишком лёгким, почти насмешливым, прежде чем связь оборвалась.   Я откинулся на спинку кресла, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее. Джун Хо, услышав всё это через включённый громкоговоритель, только хмыкнул:   — Вот видишь? Всё идёт как надо. Если они приглашают тебя на такие мероприятия, значит, ты уже оставил след.   — Неужели? — я посмотрел на него с укором. — А если это всё ловушка?   — Ловушка или нет, но это шанс. Используй его, Ги Хун. Ты ведь знаешь, зачем мы здесь.   Его слова, как обычно, звучали холодно и рационально, но я чувствовал, что в них есть правда. Каким бы отвратительным ни казался мне этот мир, я понимал, что другого пути у меня нет.   Через несколько часов Артур прислал детали: место, время, указания. Всё было расписано до мелочей, словно это была операция, а не вечеринка. Я даже успел подумать, что в этом обществе каждое действие, каждая встреча — это своего рода игра, где на кону не только деньги, но и жизни.  

Ин Хо 

Меня пригласили на очередное сборище для избранных. Вечеринки, где деньги определяют статус, где разговоры о миллиардах звучат так же легко, как обычные люди обсуждают погоду. Но я не чувствовал себя одним из них, даже несмотря на свой статус ведущего. Я знал: наверху этой пирамиды стоят ВИПы — те, кто создал этот ад ради собственного развлечения. Раньше я осуждал их. Я думал, что это бесчеловечно, отвратительно. Но теперь... теперь я видел это иначе. После всего, что я пережил, понял, что именно это и есть истинное лицо человечности. Эти люди — они родились в деньгах, в мире, где у страданий есть цена, где слабость высмеивается, а выживание становится спектаклем. Их состояние — наследие веков, но их души? Пустота. А я... Я прошел другой путь. Я не вырос среди богатства. Я цеплялся за жизнь, шел по головам, выживал там, где другие сдавались. Это сделало меня тем, кто я есть. Но цена... цена оказалась слишком высокой. Теперь я на вершине, но эта вершина кажется шаткой. Всё из-за одного человека. Ги Хун. Его имя жжет мне язык. Его лицо — это мое отражение в кривом зеркале. Он — напоминание о том, кем я мог бы быть, если бы сломался, если бы не выбрал этот путь. Я видел, как он смотрел на меня, как пытался понять, что стоит за моей маской. Он ненавидит меня. И, черт возьми, он прав. Но я не могу отпустить его. Не могу позволить ему пойти на верную смерть. Эти ВИПы смеются, наслаждаются зрелищем. Они думают, что это просто игра. Но они не понимают. Настоящее отвращение могут чувствовать только те, кто был на дне. Только те, кто знает, что значит потерять всё. Как проститутки, которые отказываются садиться в дорогие машины — они знают, что богачи, выбравшиеся из грязи, самые мерзкие. Такие люди жаждут доказать своё превосходство. Ги Хун напоминает мне о прошлом, от которого я пытаюсь сбежать. Но я не могу его игнорировать. Я не могу смотреть, как он идет на смерть, даже если внутри меня бурлит ненависть. Это больше, чем борьба с системой. Это борьба с самим собой. Мое лицо оставалось спокойным, даже равнодушным. Внешняя маска, как всегда, была непроницаемой. Но внутри… внутри я горел. Ги Хун бросил все. Или, по крайней мере, сделал так, чтобы это выглядело именно так. Он отказался бороться, оставил меня одного. Меня… того, кто доверился ему, кто верил, что он способен сделать больше. Каждое воспоминание о нем причиняло боль. Но эта боль превратилась в ярость. Не ту простую, мимолетную злость, что сгорает, как спичка, а холодную, цепляющую за душу. Я ненавидел его за то, что он выбрал такой путь. Но часть меня — пусть и малая — все еще хотела встретиться с ним. Один раз. Увидеть его, посмотреть ему в глаза. Узнать, остался ли там хоть проблеск того Ги Хуна, который однажды обещал бороться до конца. Я поднялся с кровати, чувствуя себя странно опустошённым. Мысли о предстоящем вечере не давали мне покоя. Голова гудела, словно внутри кто-то стучал молотком. Я потянул за шнур шторы, и тугие складки ткани с лёгким шелестом раскрылись, впуская свет закатного солнца. Небо горело алыми и золотыми всполохами. Картинка была красивой, но ничего, кроме раздражения, во мне она не вызывала. Я зашёл в ванную и включил горячую воду. Потоки душа обрушились мне на плечи, смывая накопившуюся усталость, но не избавляя от грузного ощущения. Я посмотрел на своё отражение в запотевшем зеркале. Казалось, вода должна была стереть всё: маску, напряжение, эти вечные мысли. Но взгляд из зеркала был всё таким же — спокойным, холодным, даже равнодушным. Лишь иногда я замечал за ним тень того человека, которым когда-то был. После душа я вышел, где меня уже ждали вещи. Костюм, отглаженный до безупречности, висел на плечиках. Чёрный с глубокими синими акцентами — лаконичный, но идеально соответствующий мероприятию. Они знали, что выбрать. Всегда знали. Это тоже раздражало. Я медленно оделся, проверяя каждую деталь: манжеты, галстук, лацканы. Важно было выглядеть идеально. Здесь на внешности строилось всё. Ошибись в одном элементе — и тебя разорвут, как стая голодных волков. Добравшись до места, я поднялся по ступеням и оказался внутри. Передо мной развернулась та же знакомая картина: сверкающие бокалы шампанского, гул голосов, искусственный смех. Лица гостей были словно вырезаны из одного шаблона. Эти улыбки... Они были холодными, будто их отполировали до блеска специально для такого вечера. Я двигался по залу, кивая и перекидываясь короткими фразами. Игра продолжалась. Все эти люди видели друг в друге лишь потенциальных союзников или врагов. А в глубине глаз каждого блестел холодный расчёт. — Прекрасный вечер, не так ли? — раздался рядом голос. Я обернулся. Мужчина в идеально сидящем костюме стоял с бокалом шампанского в руке и улыбался мне. Его улыбка выглядела настолько натянутой, что могла бы порвать кожу. — Безупречно, — коротко ответил я, отвечая тем же выученным, отточенным выражением лица. Я продолжил двигаться по залу, слушая бесконечные разговоры о яхтах, миллиардах и последних трендах на бирже. Это всё казалось бессмысленным фарсом. Все эти люди жили в своём стеклянном мире, где страдания имели цену, а слабость высмеивалась. В этот момент я чувствовал себя чужаком. Несмотря на то, что я был частью этой игры, я ненавидел её. Но выхода не было. 

Ги Хун 

Я стоял перед зданием, которое оказалось не местом вечеринки, а скорее пунктом сбора. Светлая вывеска с названием элитной авиакомпании, охрана в строгих костюмах у входа. Вокруг дорогие машины, блеск хрома, запах дорогого бензина. Глубоко вдохнув, я поправил пиджак. В кармане тяжело лежал GPS-трекер. Рядом — маленький наушник в ухе. Всё было готово. Я надеялся, что Джун Хо знает, что делает. Когда я вошёл внутрь, атмосфера сразу изменилась. Тишина, приглушённый свет, стойка регистрации. Работники улыбались, но не слишком. Здесь всё кричало о статусе. Я назвал своё имя, и девушка за стойкой, кивнув, провела меня дальше. Меня провели в небольшой зал, где уже собрались остальные. Их было немного, десятка два, не больше. Некоторые переговаривались, другие стояли в стороне, держа в руках напитки. Прежде чем я успел начать размышлять, что будет дальше, появился мужчина в форме и объявил, что пора пройти к самолёту. Частный. Конечно. Чёрт возьми, я никак не ожидал, что всё дойдёт до такого уровня. Самолёт стоял на отдельной взлётной полосе. Небольшой, но роскошный, с узкими иллюминаторами и серебристым покрытием. Внутри — мягкие кожаные кресла, приглушённый свет, тишина. Я сел у окна, стараясь держаться естественно, будто это для меня привычное дело. Артур бросил короткий взгляд на меня и улыбнулся. Его поведение было расслабленным, как у человека, который всегда на своём месте. Мы взлетели. За окном разворачивался закат, но меня интересовало только то, куда мы летим. Самолёт приземлился, и нас встретила группа работников. Служащие сдержанно улыбались, предлагая каждому индивидуальное внимание. Остров — это был чёртов остров. Я не мог поверить своим глазам. Белый песок, лазурная вода, роскошные виллы, утопающие в зелени. Но не это поражало. Здесь всё выглядело слишком идеально, будто созданное специально для того, чтобы скрыть истинную суть происходящего. Нас довезли до отеля. Он возвышался среди пышной растительности, словно дворец, с массивными колоннами и сияющими окнами. Когда мы остановились у входа, моё сердце замерло. Всё выглядело слишком... дорого, слишком помпезно. Тёмный мрамор, позолота, огромные люстры, которые отражали свет, заполняя пространство мягким блеском. Я сделал шаг к входу, но охранник протянул руку, останавливая меня. — Извините, но ваш доступ должен быть подтверждён. Я замер, не зная, как ответить. Уже приготовился было что-то объяснить, но сзади раздался знакомый голос. — Он со мной, — спокойно сказал Артур, подходя ближе. Его улыбка была уверенной, и охранник сразу убрал руку, позволяя мне пройти. Я кивнул, стараясь выглядеть благодарным, но внутри всё горело. Мы прошли через холл, и я невольно осматривался. Каждый сантиметр отеля кричал о роскоши: стены украшены мозаикой, на полу лежали мягкие ковры, а в центре зала возвышался фонтан, из которого струилась прозрачная вода. Всё здесь выглядело настолько идеально, что становилось противно. Я садился рядом с Артуром, ощущая на себе взгляд каждого человека за столом. Знаю, что они наблюдают, пытаются понять, что я собой представляю. Здесь, на этом острове, всё было таким… чуждым. Столешница из черного мрамора, золотые детали, запах дорогого сигары в воздухе. Эти люди уже были частью этого мира. А я только пришел, и, несмотря на всё, что я уже сделал, чувствовал себя здесь как на чужом празднике.  Артур представил меня остальным: женщина и мужчина… Их лица не выражали никаких эмоций, но их взгляд был чётким. Я знал, что они, как и я, искали выгоду, но пока они с этим миром сливались, я пытался найти способ стать его частью. Это не просто игра. Это возможность. И, черт возьми, я знал, что я должен сделать её своей. – Господин Ким, – сказал Артур, его голос был уверенным, он знал, как держать внимание на себе. – Мы обсуждаем не только удовольствия, но и то, как извлечь прибыль из этого острова. Я кивнул, смотря на всех. Мне нужно было понимать, как всё устроено. И, самое главное, как я могу использовать это для себя. Я не мог просто быть частью фона в этом месте. – Вы правы, – ответил я, пытаясь вложить в голос столько уверенности, сколько мог. – Но как я могу внести свою лепту? Мужчина посмотрел на меня как на новичка, а женщина, будто и не замечая меня, продолжала смотреть в пустоту, её взгляд холоден и далёк. Но Артур слегка улыбнулся. – Важно понять, как всё здесь работает. Люди, деньги, развлечения — всё зависит от того, на чьей ты стороне. Не просто на стороне тех, кто с деньгами, а на стороне тех, кто контролирует этот мир.  

Ин Хо 

Внезапно я заметил жест — пара за столиком махнула рукой, приглашая подойти. Женщина в длинном элегантном чёрном платье и мужчина рядом с ней — оба держались так, будто весь зал вращался вокруг них. Я коротко кивнул в знак приветствия и двинулся к ним, но уже через пару шагов мой взгляд зацепился за него.   Ги Хун.   Мир вокруг на мгновение застыл. Я не мог поверить, что он здесь, прямо передо мной. Всё внутри перевернулось, словно кто-то выдернул опору из-под ног.   Что, черт возьми, он здесь делает?   Я заставил себя идти дальше, несмотря на то, что с каждым шагом дыхание становилось всё тяжелее. Внутренний голос убеждал, что это невозможно, что я ошибся. Но чем ближе я подходил, тем отчётливее видел его.   Он сидел за столом, и от него веяло чем-то новым, недосягаемым. Его костюм — идеально подобранный, его уверенные движения — всё кричало о статусе и силе. Это был другой Ги Хун, не тот, которого я знал когда-то. Но его глаза, холодные и спокойные, удерживали меня в ловушке.   Я остановился рядом со столом, глядя на него. В голове мелькали воспоминания о том, кем он был, и тот, кто сидел передо мной, казался маской, чужой оболочкой. Но я знал — за этой маской всё ещё скрывается тот, кого я знал.   — Добрый вечер, — выдавил я наконец, стараясь удержать голос ровным.   Он медленно поднял взгляд, на мгновение задержался на мне, а затем улыбнулся — коротко, почти формально.   — Не ожидал встретить тебя здесь, — ответил он спокойно, будто наши пути пересекались каждый день.   Напряжение между нами было ощутимо, как натянутая струна. Мне казалось, что слова не в силах передать всё, что я чувствовал в этот момент.   — Это господин Ким, мой хороший друг, — внезапно вмешался Артур, появившись за моей спиной. Его голос был лёгким, но его рука уверенно легла на плечо Ги Хуна.   Я невольно сжал зубы.   — С вашим другом я уже познакомился, — ответил я, глядя прямо на Ги Хуна. — Похоже, вечер становится всё интереснее.   Ги Хун лишь слегка кивнул, не сводя с меня взгляда. Его спокойствие казалось непробиваемым, но я знал, что за этим фасадом что-то кроется.   — Артур, почему бы не представить нас друг другу как следует? — добавил я, стараясь, чтобы голос звучал безразлично, хотя внутри всё кипело.   — Разумеется, — Артур усмехнулся, будто ничего необычного не происходило. — Вы оба из Кореи. Думаю, вам будет о чём поговорить.   В этот момент я понял, что этот вечер будет совсем не таким, как я себе представлял. Артур посмотрел на часы, нахмурившись, будто вспомнил что-то важное.   — Прошу прощения, джентльмены, но мне нужно отлучиться ненадолго. Один срочный звонок, — сказал он, кивая в сторону выхода. — Вернусь через несколько минут.   Он скрылся в толпе, оставив нас вдвоём. Напряжение тут же заполнило пространство, словно весь воздух в зале сгустился вокруг нас.   Ги Хун выглядел спокойным, будто его нисколько не смущала эта ситуация. Его взгляд блуждал по залу, но я знал, что это лишь маска.   — Нам нужно поговорить, — тихо произнёс я, наклоняясь ближе. Мой голос был ровным, но достаточно твёрдым, чтобы дать понять, что это не просьба.   Он медленно повернулся ко мне, его глаза остановились на моих, изучая.   — Здесь? — спросил он, одним коротким движением указав на толпу вокруг.   — Нет, — я едва заметно кивнул в сторону. — В более... уединённом месте.   Ги Хун выпрямился, сделал глоток из бокала, словно обдумывая, а затем поднялся с места.   — Веди, — бросил он, его голос был спокоен, но в нём чувствовалось скрытое напряжение.   Мы двинулись через зал, минуя столы и разговоры. Я выбрал туалет — не лучшее место, но достаточно безопасное, чтобы никто не услышал наш разговор.   Дверь закрылась за нами, и в воздухе воцарилась тишина. Ги Хун скрестил руки на груди и смотрел на меня так, будто ожидал нападения.   — Ну? — спросил он, не скрывая вызова в голосе.   Я сделал шаг ближе, ощущая, как внутри всё сжимается от напряжения.   В воздухе между нами повисло молчание, но оно несло в себе невыносимую тяжесть. Я смотрел на него, чувствуя, как внутри закипает злость.   — Ты действительно думаешь, что это нормально? — выплюнул я, шагнув ближе. — Сблизиться с Артуром? Тебе вообще не приходит в голову, что ты играешь с огнём?   Ги Хун чуть приподнял бровь, его губы дрогнули в едва заметной усмешке.   — Это всё, что тебя беспокоит? — с насмешкой произнёс он, сложив руки на груди.   Эти слова, это выражение лица — всё во мне взорвалось. Я шагнул вперёд и резко впечатал его в холодную стену.   — Дурак! — прорычал я сквозь зубы, вжав его сильнее. — Ты даже не представляешь, с кем связался. Такие, как Артур, и такие места, как это... Это не шутки, Ги Хун. Ты понимаешь, что тебя могут убить, если узнают, кто ты и зачем ты здесь?!   Он молчал, но его взгляд, этот упрямый и уверенный взгляд, только подливал масла в огонь.   Я вдруг осознал, как слеп в своей ярости. Все мои мысли были лишь о нём. Что он здесь делает? Один ли он? Конечно же, нет. Даже если он кажется одиноким, у него наверняка есть что-то: прослушка, GPS, ещё какой-то план.   Я снова прижал его сильнее, наши лица оказались на опасной близости.   — Ты действительно не понимаешь, куда вляпался? — процедил я, но мой взгляд уже начал изучать его — его движения, его одежду.   Я наклонился ближе, будто пытаясь сказать что-то ещё, и коснулся его уха.   — Ты так уверен в себе, Ги Хун, — выдохнул я едва слышно, начиная медленно ласкать его ухо пальцами.   Он дёрнулся, но не успел понять, что происходит. Одним ловким движением я вытащил крошечный микрофон, спрятанный в воротнике его рубашки. Ещё секунда — и я незаметно сломал его пальцами, пряча обломки в кармане.   — Ты даже не представляешь, во что ввязался, — тихо произнёс я, глядя в его глаза, которые теперь потемнели от раздражения или, возможно, удивления.   Тишина, казалось, поглотила нас, но внутри меня бушевал шторм. Я смотрел на Ги Хуна, впиваясь взглядом в каждую деталь: его чёткие линии костюма, уверенную осанку, этот спокойный, почти вызывающий взгляд. Как же ему идёт этот чёртов костюм. Как он может выглядеть так привлекательно и при этом вызывать такую злость?   Ревность обжигала меня изнутри, но вместе с ней была ещё одна эмоция — радость. Чёрт возьми, я был рад его видеть. Рад, что он здесь, что он жив, что мои опасения оказались ошибочными.   Мои пальцы всё ещё сжимали его плечи, а его спина плотно прижималась к холодной стене.   — Ты не представляешь, что делаешь со мной, — вырвалось у меня прежде, чем я успел себя остановить.   И в этот момент, без предупреждения, эмоции взяли верх. Я наклонился и жадно впился в его губы. Этот поцелуй был бурей, смесью ярости и боли, желания и запрета. Но через мгновение я отстранился, тяжело дыша, и снова пробормотал:   — Ты даже не представляешь...   Но вместо того чтобы оттолкнуть меня, Ги Хун удивил. Его глаза горели чем-то, что я не мог понять.   — Ты дурак, — выдохнул он, чуть наклонив голову. — Мне плевать на всех этих Артуров и уродов вроде него.   Его слова обрушились на меня как гром, но я не успел осознать их, потому что он сам потянул меня за воротник и снова прижал к себе. Его поцелуй был другим: не менее жадным, но отчаянным, как будто он знал, что это единственное, что у нас есть.   Этот поцелуй был чертовски болезненным, потому что он напоминал мне об одном: нас никогда не будет. Мы — это обречённая история, от начала и до конца.   Мои руки невольно скользнули по его талии, мои пальцы жадно изучали его силуэт. Я был безумен в своей одержимости им, и это убивало меня. Но я не мог остановиться. Мы оба не могли.   Мир вокруг меня исчез. Плевать, если нас увидят. Плевать, если нас поймают. Если убьют. Богом клянусь, я схожу с ума от этого мужчины. Он — моё зеркало и одновременно противоположность. Я вижу в нём себя, но другой, изменённый, извращённый образ, и это сводит меня с ума.  Его глаза — холодные, пронизывающие, будто пытаются обнажить меня до самой сути. Его лицо, его осанка — всё в нём вызывает ярость и восторг одновременно. Я ненавижу его за то, что он так сильно влияет на меня, и обожаю за это же. Он — моя слабость, от которой я никогда не избавлюсь, и я даже не хочу пытаться. Каждое его движение кажется вызовом, и я тону в этом вызове. Я вдыхаю его запах, чувствую тепло его тела, и каждый мой нерв обнажён, каждая клетка кричит. Я — хищник, который нашёл свою жертву, но эта жертва — нечто большее. Он — огонь, который я не могу погасить, и лед, который я не могу растопить.  Никогда в жизни я не испытывал таких чувств. Это не любовь, это не страсть. Это одержимость. Это инстинкт. Это необходимость. Я готов уничтожить всё и всех, лишь бы удержать его. Лишь бы снова почувствовать его дыхание рядом, его сердцебиение, его слабость и силу одновременно.  Он — моя погибель. Он — моё спасение. Я готов пойти за ним в ад и вырвать этот ад из его рук, лишь бы доказать, что он принадлежит мне. Я бы разорвал мир на куски, если бы это означало, что он останется рядом. И чёрт подери, я знаю, что это безумие. Я знаю, что мы обречены, но мне всё равно.  В этот момент я был готов пожертвовать всем: своим страхом, своей жизнью, своим разумом. Потому что он — всё, чего я когда-либо хотел, даже если это значит потерять всё остальное.