457

Джун Хо

Дождь барабанил по крыше яхты, превращая всё вокруг в серую дымку. Волны лениво накатывали на борт, будто сама природа решила дополнить этот гнетущий вечер. Я сидел на узкой скамейке внутри маленькой каюты, держа в руках промокший от воды планшет. Пальцы пробегали по экрану, но мысли были далеко. Мы нашли его. Мы нашли Ги Хуна. Точнее его к нам сами отправили.  Его вернули обратно. Почему? Как? Мой разум разрывали сомнения. Они знали, что он жил в отеле. А значит, они знали, где мы тренировались, может даже поставили там камеры или прослушку. Знали про нас, знали про наше расследование, то как мы ищем этот чёртов остров. И если нас ещё не устранили... это могло означать только одно: мы им зачем-то нужны. Я встал и вышел на палубу. Дождь хлестал по лицу, но это не имело значения. Спецназовцы, которых мы наняли, сгрудились возле мачты, переговариваясь шёпотом. Я поднял руку, привлекая их внимание, и громко произнёс: — Ги Хун в отеле. Его вернули домой. Их реакции были предсказуемыми: вопросы посыпались со всех сторон. — Как он там оказался? — Почему они его отпустили? — Что это всё значит? Я поднял ладонь, призывая к тишине. — Мне нужно время подумать, — коротко сказал я. — Раз они его отпустили, то знают, где он живёт. А если знают, где он живёт, значит, знают о нас и о наших поисках. Но нас ещё не устранили. Значит, мы для чего-то им нужны. Солдаты замолчали, обмениваясь взглядами. На их лицах читались разочарование и усталость. Один из них, крупный мужчина с суровыми чертами, прорезал тишину глухим голосом: — Так что теперь? Всё это было зря? Я промолчал, борясь с нахлынувшим чувством беспомощности. — Ложитесь спать, — сказал я наконец. — Завтра всё решим. Они нехотя кивнули и разошлись по своим местам, оставив меня одного под проливным дождём. Только капитан яхты остался рядом. Он подошёл ближе, накрыв меня своим взглядом, в котором читалась смесь усталости и сострадания. — Найдём крысу, не переживай, — сказал он, хлопнув меня по плечу. — Но пора бы тебе заканчивать с этим делом. Даже если Ги Хун сдался... Я замер. Он не мог знать, что Ги Хун сдался. Я ничего такого не говорил. Внутри поднялась волна недоверия. Откуда он это знает? Я хотел задать вопрос, но голос одного из спецназовцев раздался с другого конца палубы: — Джун Хо, ужин готов! Я кивнул капитану, стараясь скрыть подозрения, и двинулся к столовой. Мысли роились в голове. Если среди нас крыса... кто это? И что мне теперь делать?

Ги Хун

Я чувствовал, как жгучая боль в запястьях от верёвок постепенно сменяется онемением. Глаза были плотно завязаны тканью, и я мог лишь прислушиваться к каждому звуку в тишине, стараясь уловить хоть что-то. Страх? Гнев? Нет… Я чувствовал только неясное ожидание, напряжённость, и это бесило меня больше всего. Шаги приближались — мягкие, почти бесшумные, но достаточные, чтобы вызвать дрожь, которой я не мог себя заставить подавить. И затем я услышал голос. — Ги Хун, я начинаю верить, что ты не можешь прожить и дня без меня. Что, сны с моим участием не дают тебе покоя? — его голос звучал сдержанно, почти с насмешкой, но я узнал его сразу. Ин Хо. Мир словно застыл. Каждое слово проникало в меня, обжигая. Я пытался убедить себя, что ненавижу этот голос. Что он принадлежит человеку, предавшему нас всех. Но вместо этого что-то внутри меня откликнулось, разрывая на части всё, что я строил, чтобы удержаться. — Ин Хо… — мой голос предательски дрогнул, и я стиснул зубы, чтобы больше не дать слабости вырваться наружу. — Развяжи меня. Он тихо засмеялся, и этот смех пробежал по коже холодком. Я почувствовал, как его пальцы осторожно коснулись моей щеки. Жест был едва ощутимым, но всё равно обжёг сильнее верёвок. — Разве я могу тебе отказать? — произнёс он, будто издеваясь, но в его голосе было что-то… другое. Я не видел его, но чувствовал, как он стоит слишком близко. Слишком близко для того, кого я должен ненавидеть. Его дыхание касалось моей кожи, заставляя мои мысли путаться, а сердце сжиматься от того, что я так старательно пытался заглушить.  Страсть. Я ненавидел себя за это. Ненавидел за то, что даже сейчас, когда я был его пленником, моё тело и разум предавали меня. Эта связь, эта зависимость от его присутствия, от его голоса — это было неправильно. Но чем больше я боролся с этим, тем сильнее чувство захватывало меня. — Почему ты это делаешь? — выдохнул я, стараясь, чтобы мой голос звучал твёрдо. Но он знал меня слишком хорошо, чтобы не заметить дрожи. — А почему ты позволил себе снова попасть в это? — он обошёл меня, его шаги отдалялись, потом вновь приближались. — Ты говоришь, что хочешь остановить это, Ги Хун. Но может, тебе просто нравится играть? Его слова ударили в цель. Я замолчал, чувствуя, как он опустился на колени рядом со мной. Пальцы осторожно коснулись ткани джинс, но он тут же убрал руку. Он оставил меня в этой тьме, в этом заточении — не столько физическом, сколько эмоциональном. — Я дам тебе шанс доказать обратное, — тихо сказал он, его голос был теперь мягче, почти… заботливым. — Только сначала реши, что для тебя важнее. Я молчал. Не было правильного ответа. И в следующую секунду его губы коснулись моей шеи. Сначала это было едва ощутимо, словно прикосновение ветра, но затем он целовал увереннее, его дыхание обжигало мою кожу. Я застыл, не в силах понять, как мне реагировать. Мне было противно. Но почему-то я не отстранился. Моё тело предало меня, ответив лёгким дрожанием, которого я не мог скрыть. Стыд заполнил каждую клетку моего сознания, но он не мог подавить то ощущение, которое я не хотел признавать. Я ненавидел это. Я ненавидел себя. Но мне нравилось. «Что ты делаешь, Ин Хо?» — хотел я спросить, но слова застряли где-то в горле. Его губы продолжали свой путь по моей шее, и я чувствовал, как внутри меня всё перемешивается: отвращение, желание, злость и что-то ещё, чему я не мог дать названия. Это было словно падение в бездну, из которой мне не выбраться. Когда я наконец попытался вырваться, он снял с меня повязку, его лицо оказалось перед моим. Его взгляд был таким же, как в игре, — холодным, бесстрастным. Но в глубине я видел что-то иное, что-то, что заставило меня замереть снова. Он знал, что я чувствую. Я резко открыл глаза. Темнота комнаты тут же навалилась на меня, но моё сердце продолжало колотиться так громко, что, казалось, я слышал его удары в ушах. Дыхание сбивалось, будто я только что вынырнул из воды, спасаясь от потопа. Я провёл рукой по лицу, чувствуя, как пот выступает на висках. Это был не просто сон. И уж точно не кошмар. Но что-то во мне заставляло думать, что лучше бы это был кошмар, какой угодно — с криками, болью, кровью. Но не это. Я стиснул зубы, чувствуя, как по телу пробегает тошнотворная дрожь. Перед глазами вспыхивали обрывки сна: его лицо, его голос, его прикосновения. Ин Хо. Я поморщился, словно от боли, желая вырвать эти образы из своей головы. "Как ты мог?" — эта мысль эхом звучала внутри меня, раскалываясь о каждую стену сознания. Всё во мне кричало о том, насколько это неправильно. Я был отталкивающим самому себе, словно сделал что-то запретное, мерзкое. Грудь сдавило от смеси стыда и отвращения. Я закрыл лицо руками, надеясь, что это ощущение пройдёт, но оно лишь усиливалось. Как могло такое вообще прийти мне в голову? Разве я не лучше? Не сильнее? Я никогда не думал о себе так... так... ненормально. Внезапно я почувствовал, как все мои убеждения, вся моя "нормальность" начинают рушиться, как карточный домик. Я вскочил с кровати, словно пытаясь убежать от собственного разума. Ноги коснулись холодного пола, возвращая меня в реальность. "Нет. Это просто сон. Всего лишь дурацкий сон." Я повторял эти слова, как мантру, пытаясь убедить себя, что ничего не произошло. Но внутри что-то шептало обратное. Шептало, что эти мысли, эти чувства сидели во мне давно. Просто я гнал их прочь, не желая признавать. И это было самым ужасным. Я прошёл в ванную и включил холодную воду. Ледяные капли обжигали кожу, но я жадно умывался, будто пытался смыть с себя грязь, отпечаток этого сна. В зеркало смотреть не хотелось — слишком страшно было увидеть там того, кого я начал ненавидеть. Я накинул пальто и вышел. Спать дальше я не мог. Я не знал точно, что меня вело, но ноги сами понесли туда, куда давно не решался идти. Через полчаса я стоял неподалёку от небольшого дома, почти сливающегося с серым небом. За окном я увидел её — маму Санг Ву. Она потеряла своего сына, а вместе с ним – частичку себя. И я был виноват. Она сидела в кресле, вязала что-то на спицах, изредка бросая взгляд на окно.  Мысли в голове путались, будто я пытался сложить пазл с отсутствующими частями. Я не мог заставить себя подойти ближе. Страх и стыд удерживали меня на расстоянии. Как трус, я стоял в тени. Не могу встретиться с ними, не могу просто войти в этот дом и посмотреть в глаза. Не знаю, нужно ли это им. Возможно, это нужно только мне. Но что я скажу? «Простите, что их больше нет?» Эти слова ничего не изменят. Но её лицо было спокойным, в нём читалось спокойствие.  Она была не одна. Во дворе этого же дома мальчишка гонял мяч. Его маленькая фигурка металась из стороны в сторону, но в его глазах я видел тень печали. Младший брат Сэ Бёк. Его смех, звучавший как попытка заглушить боль, резал по сердцу. Она потеряла сына, а он – старшую сестру. Его мяч случайно покатился ближе к дереву, за которым я прятался. Я замер, боясь быть замеченным. Я сжал зубы. Я чувствовал себя виновным за каждую потерю, за каждый сломанный голос. Почему именно я остался жив?  Я бросил взгляд на дом. Его окна были как немые глаза, смотрящие в пустоту. Всё, чего я хотел в этот момент, – это повернуть время назад. Вернуть всех тех, кто пострадал из-за меня. Но это невозможно. Я сделал шаг назад, прячась глубже в тень. Моё дыхание перехватило, когда я поймал себя на мысли, что хочу просто исчезнуть. Вернуться в отель, закрыться в своей комнате, где меня никто не увидит. Но вместо этого я стоял здесь. Молчаливо. Бесполезно. "И это стоило того, Сон Ги Хун?" Нет. Это не стоило. Ничего из этого не стоило их жизней. Ты — куратор этой проклятой игры, которую я ненавижу всем своим существом. Ты разрушил жизни людей, а я... Я чувствовал, как меня накрывает волна отвращения, но в ней была не только злость на тебя, но и что-то большее, что-то, что я не мог объяснить или признать. Мои пальцы сжались в кулаки, ногти врезались в кожу. Я видел твой холодный взгляд, когда ты руководил этой бойней. Видел, как на тебе не дрогнул ни один мускул, когда умирали те, кто доверился мне. Я чувствую этот шрам на своей душе каждый раз, когда вспоминаю о Юнг Бэ и Сэ Бёк. Ты — часть того, что я клялся уничтожить. Ты — лицо всего, что я презираю. Но тогда... почему? Почему я не могу вырвать тебя из своих мыслей? Почему даже в моих снах ты проникаешь так глубоко, оставляя след, который я не могу стереть? Почему я ловлю себя на том, что ищу ответы там, где их не должно быть? Я ненавижу тебя, Ин Хо. Или мне так только кажется? Может, я ненавижу не тебя, а себя — за то, что, несмотря на всё, я продолжаю пытаться понять тебя. За то, что где-то глубоко внутри я всё ещё вижу в тебе человека, которого можно спасти. Человека, которого я, может быть, даже хочу спасти.

Джун Хо

Дождь уже утих, сменившись мелкой, равномерной моросью, что успокаивающе стучала по стеклу иллюминаторов. Я сидел в своей крохотной каюте, на узкой койке, прислонившись спиной к холодной стене. Мысли о сегодняшнем дне не давали мне покоя. Всё казалось слишком запутанным, слишком сомнительным. Даже гул моря за бортом не помогал утихомирить рой вопросов, терзающих моё сознание. Я потянулся за телефоном, чтобы проверить время, когда услышал скрип досок. Звук был еле уловимым, но я сразу напрягся. Движение. Кто-то ходил по палубе. Осторожно поднявшись, я вышел из каюты. Свет был приглушённым, лишь редкие лампы тускло мерцали, освещая полумрак коридора. Моё внимание привлекла едва заметная щель света, пробивающаяся из каюты владельца судна. "Поздновато для работы," мелькнула мысль. Но любопытство взяло верх, и я подошёл ближе, стараясь двигаться бесшумно. Притаившись у двери, я заглянул внутрь через узкую щель. Владелец судна стоял, склонившись над чем-то, что напоминало большой металлический ящик. В тусклом свете я разглядел его лицо: сосредоточенное, нервное. Он что-то доставал из ящика, завернутое в плотный пластик. Моё дыхание участилось, и я поспешно отступил в темноту коридора, чтобы не выдать себя. Когда он покинул каюту и направился в противоположную сторону, я воспользовался моментом, чтобы проникнуть внутрь. Ящик был открыт, и запах, исходящий от него, заставил меня поморщиться. Силой воли подавляя отвращение, я приподнял крышку. Внутри лежали пластиковые пакеты с аккуратно упакованными человеческими органами. Сердца, почки... Я не мог поверить своим глазам. "Боже..." Я отшатнулся, чувствуя, как холодный пот стекает по спине. Картина передо мной казалась слишком ужасной, чтобы быть правдой. Сложив всё в голове, я начал понимать. Люди внутри этой системы — те, кто должен был быть её исполнителями — используют тела погибших участников игр для торговли органами. Это объясняло многое: и исчезновение трупов, и причину, почему владелец судна оказался в этом деле. Он был не просто предателем. Он был частью гораздо более масштабной схемы. Мои мысли вихрем носились в голове, пока я, стараясь не шуметь, приводил всё обратно в порядок. Одно было ясно: я должен был найти способ разоблачить его. Но для этого мне нужно было действовать осторожно. Всё, что он говорил раньше, его движения, его решения — теперь это обретало иной смысл. Я подумал о том дне, когда он спас меня. Там, на берегу, всё стало на свои места. Неужели Ин Хо продумал всё это? Не может быть...  Казалось, что каждый человек, на любом повороте, был частью этой игры. Они были связаны невидимыми нитями, и скрыться от них было невозможно. Игра была безжалостной, как лабиринт, в котором ты можешь зайти, но никогда не выйдешь. Нет выхода, нет спасения. Каждый шаг, каждое решение приводило к новым участникам, новым действиям, и ты не мог сбежать.  Мне нужно было сообщить об этом Ги Хуну.  Я вышел из каюты, стараясь не создавать лишнего шума, и вернулся в свою. В эту ночь сон не пришёл.