Большая акула, маленькая акула

Крики начинают раздаваться из кабинета Князевой где-то с шести вечера и с концом рабочего для они не прекращаются. Как не прекращаются и в восемь, и в девять. У Жанны достаточно бумажной и не только работы, чтобы сегодня она сидела до талого, параллельно с этим ожидая, пока её начальница закончит созвон. Теперь стабильно раз в три дня Марина Евгеньевна, не доходя до своего кабинета утром, заходила к ней и манила пальцем, рассказывая о планах. А в планах было одно и то же в основном. Завтрак, пиздёжь с каким-то придурком или даже оравой придурков, а потом каждая из них отправлялась по собственным делам. Это было каким-то странным нововведением, но у Хмелик не было столько смелости, чтобы спрашивать ещё и про это. Достаточно было и того, что по работе она задавала просто тонны вопросов, постоянно что-то уточняла и Марина Евгеньевна, как ни странно, отвечала относительно терпеливо, хотя и в своей неповторимой манере. Становилось очевидно, что она учила её. Конечно, и до повышения такие вещь проскальзывали в виде проронённой фразы типа «я сделаю из тебя человека» или уничижительно-ласкового «детка» перед резким, но объёмным объяснением особенностей общения с тем или иным «безымянным чертом» из телефона. Этим утром они опять завтракали, а потом у Князевой был какой-то квартальный скрининг по отделам и она сперва муторно читала тонну отчётов, а потом начала рвать и метать на созвоне, раскидывая по фактам всех и каждого. И только около десяти Жанна понимает, что стало слишком тихо. Она аккуратно собирает вещи и тихо идёт в кабинет начальства. Конечно, Ярослава давно уже нет на месте, на весь этаж только они двое, так что в целом, никто их не прервёт. Ну, если бы было что прерывать, конечно. Марина Евгеньевна с абсолютно стеклянными глазами сидит за столом и не двигается. — Как прошло? — почти шепотом спрашивает Жанна, подойдя достаточно близко. Начальница даже реагирует не сразу, полностью погрузившись в свои собственные размышления. — Как будто я разговаривала с золотыми рыбками, чей объём памяти и интеллект соответствуют их виду, — вздыхает она. Жанна замечает пустой бокал и делает шаг, чтобы его наполнить, несмотря на то, что уже ночь. Князева выглядит так, будто нуждается в паре глотков. Но до того, как девушка успевает, на стол со звоном приземляется ещё один бокал. Чуть озадаченная, Жанна наливает по чуть-чуть виски в оба, глядя на женщину перед собой и даже не пытается притронуться до того, как Князева не толкает его кончиками пальцев в сторону девушки. — Что, настолько паршиво? — почти пищит Жанна. Не то чтобы она собиралась пить сегодня. Но виски с Князевой? В любое время дня и ночи. — Настолько, — кивает начальница, — Я построила этот холдинг с нуля. Собирала команду, работала сутками, как вол, следя, чтобы каждый винтик механизма был достаточно хорош. И вот, он разросся, огромный и красивый, а кучка придурков, которые каким-то, сука, нелепым образом добрались до руководящих должностей хотят обвалить рынок и угробить мою более чем десятилетнюю работу. Жанна смотрела на неё с ужасом. Она не слышала, о чём шла речь, но раньше Князева никогда не орала при созвонах так много и долго. Понятно, что это были разные люди, а может даже несколько созвонов подряд, но всё же. Виски обжигает, но приятный привкус остаётся на языке и ласкает рецепторы. Понятно, почему Марина Евгеньевна пьёт именно его. Но в крайне небольших количествах. — Ты куда-нибудь торопишься, Хмелик? — женщина кидает на неё острый любопытный взгляд и даже если бы у Жанны в этот день были планы, она послала бы их к чёрту. Но они с девочками собирались только вчера, а два дня бухича подряд уже не ощущались как хорошая идея. Стареет, что ли? — Нет, я свободна, — отвечает она. — Поехали в бар, — говорит Марина Евгеньевна, но как вопрос это не звучит. Ошарашенная таким поворотом Жанна едва успевает кивнуть, — ты знаешь какой-нибудь, чтобы он был не совсем уж засранная помойка, но при этом не пафосная бухарня, где меня знает в лицо каждая псина? — спрашивает она, уже накидывая плащ. — Пару мест знаю, — неуверенно хмыкает Жанна и понимает, что пить она больше не будет сегодня. Её начальница явно была намерена надраться до полного или почти полного невменоза, а, учитывая вопросы и прошедший рабочий день, имеет смысл за ней присмотреть. Они идут в одно из любимых мест Жанны, в симпатичный бар недалеко от работы, прямо так, пешком. Это место было достаточно крутым, но даже в половину не таким выёбистым, как рестораны, в которые её водила Марина Евгеньевна на эти странные, теперь уже регулярные, завтраки. Можно было бы найти столик, чтобы упасть туда, но Князева движется к барной стойке и садится прямо там, со скептицизмом рассматривая выставленные бутылки на полках. Жанне не остаётся ничего, кроме как догнать её и сесть рядом. — Достань виски с самой верхней полки, — говорит она бармену, который от такого в шоке, но взгляд Князевой убеждает его делать ровно то, что сказали. Марина Евгеньевна рассматривает бутылку внимательно, проверяет герметичность и этикетку, и кивает. — Открывай. При мне. И пусть бутылка остаётся всегда в поле моего зрения. — Но это…— мямлит бармен. Ох, наивный, он просто понятия не имеет, с кем связался. — Я знаю что это. Открой при мне и оставь здесь, — повторяет она медленно и будто ещё более грозно, теряя терпение в конец. На секунду поворачивается к Жанне и кивает в сторону зала, — можешь пойти потанцевать, если хочешь, — предлагает почти миролюбиво. Жанна не двигается с места. — Нет, спасибо, я сюда не отдыхать пришла. — А на кой хер тогда ты здесь? — закатывает глаза женщина, беря свой уже не первый за день бокал, наполненный почти на половину и делает несколько приличных глотков, даже не поморщившись. Остаётся только теряться в догадках, как давно она вообще ела и как скоро её расплющит до нехорошего состояния. И в какой-то момент её явно ведёт, потому что при попытке встать она чуть не ёбается с барного стула и только усилиями рук Жанны остаётся на месте. Бармен смотрит на всё это с ужасом и несколько раз предлагает убрать бутылку, но Князева не позволяет. Мальчик тихонько шепчет Жанне сколько стоит вылакать именно эту бутылку, но быстро успокаивается на словах о том, что эта женщина может купить не только бутылку, но и весь бар со всем содержимым, в том числе и людьми внутри. Видимо, такие гости в это место тоже захаживают, потому что парниша кивает, и больше вопросов не задаёт, только доливает виски по требованию Князевой, молча и быстро. У бутылки почти видно дно, и за это время, кроме нескольких всратых рассказов, по меркам Марины Евгеньевны почти безобидных, больше ничего не происходит. Никаких танцев на шесте, выкинутых лифчиков, заигрываний, знакомств. Жанна почти верит в то, что сам факт алкогольной интоксикации её начальницы будет единственным последствием этой ночи, но тут, не особо трезвый и особо смелый мужик средних лет подходит к ним. Он куда как менее пьян, чем женщина перед ним, но по её поведению этого не скажешь. Речь немного замедленна, глаза стеклянные, пьяные, волосы чуть более пушистые, чем обычно, но и только. Сидит она ровно, с совершенно прямой спиной. Почти даже величественно. — Ой, эти прекрасные дамы, чудесные девочки. А не хотите ли потанцевать? Или, может, сразу за наш столик? — заплетающимся языком предлагает им мужик. Перспектива сомнительна. — Не хотим, — реагирует Князева, разворачиваясь на стуле. К счастью, в этот раз без потери равновесия. — А почему-у-у? — расплывается в дебильной улыбке мужик, не отставая. Наученная горьким опытом взаимодействия с такими придурками, Жанна поднимает руку и показывает кольцо на безымянном пальце. Мужик начинает неприятно гоготать. — А чего, вы это, друг за другом? — продолжает он, — Неееет, вы не подумайте. Я не против страстной женской любви. Но может это, тройничок? — похабно ухмыляется мужик и до Жанны доходит, как всрато он интерпретировал её жест. Сегодня ещё и на Князевой, внезапно, кольцо, отдалённо напоминающее обручальное. — Ты дебил, блять? — шипит Хмелик, как взбешенная кошка. А потом чувствует прикосновение к подбородку и поворачивает голову, чтобы ощутить на себе чужие губы со вкусом виски. От тотального ахуя она просто застывает, а поцелуй быстро прекращается. — Съебись-ка ты по-хорошему, пока я голыми руками твои яйца не оторвала и тебе же в глотку их не засунула, — советует Князева. Жанна не может пошевелиться, только смотрит широко открытыми глазами на пьянющую начальницу, которая только что… В голове сразу всплывает их разговор в машине после подписания договора и та фраза, «только не влюбись». Пиздец. Какой же пиздец. Князева ничего больше не делает. Отворачивается, одним глотком допивает остатки виски и вытаскивает свою карту, кивая бармену. Мальчик расторопно достаёт терминал и вводит сумму, а Князева пароль, после чего достаёт пару красно-оранжевых купюр и кладёт перед барменом. — Ты нас никогда в жизни не видел, мальчик. Чуть оклемавшаяся, Жанна тоже кивает ему для убедительности и поднимается первой, готовая при необходимости подхватить своё падающее начальство, но Марина Евгеньевна, пусть и не твёрдо, но передвигается сама. — Давно мне такие хуёвые идеи в голову не приходили, — смеётся Князева, когда они наконец покидают бар, — почти обидно, что вся молодость проёбана на работу. — Зато дохрена денег, — пожимает плечами Жанна. Ну, как минимум, это новый опыт. Пьяная Князева улыбается широко, открыто, и даже смеётся иначе, более тепло что ли. Ну и, конечно, пьяная Князева целует женщин. Её, Жанну, целует. Внезапно. — Ну это да, — кивает Марина Евгеньевна на фразу о деньгах, — Ладно. Вызови такси, Хмелик, — командует она, будто всё как обычно. Будто это не она пьяна настолько, что едва на ногах стоит. — А почему не водителя? — удивляется Жанна. — Потому что его я отпустила в шесть. У его ребёнка сегодня день рождения, — она закатывает глаза и делает пару шагов к стене, чтобы на неё опереться одной рукой, а второй потереть глаза. Такси вечером буднего дня в Москве стоит бешенных денег, но очевидно, что это играет наименьшую роль. Она только с третьего раза узнаёт нужный адрес у Князевой, видя, как она почти вырубается стоя, а потом тащит её к машине на себе, благо, таксист приезжает аккурат в нужное место по геолокации. — Скорая не нужна? — уточняет он, когда обе женщины оказываются на заднем сидении, — музыка? Обогреватель? Жанна просто качает головой, говоря, что ничего из этого не нужно и они едут. Ещё не так поздно, чтобы дороги были свободны, но адских пробок уже нет, так что они доезжают до нужного дома за рекордно короткое время. Но и так старшая женщина находится в состоянии сна почти всю поездку. Жанна благодарит человечество за лифты и они поднимаются на чёрти какой этаж пафосного дома, даже заехать во двор которого стоило некоторой мозгоебли, потому что шлагбаум открывается исключительно через приложение на телефоне владельца. Хмелик не знает, чего ожидает от этой квартиры. Ну то есть, она вообще не думала, что Князева живёт в квартире. Да, ахринительно дорогой, очень пафосной, огромной и так далее, но квартире. Не замок, не частный дом, в конце концов. Квартира. С огромным залом, соединённым с кухней и столовой, кучей комнат с одинаковыми тёмно-серыми дверями, закрытыми и безжизненными. Марина Евгеньевна скидывает пальто и сумку на кресло в гостиной, где-то по пути оставляет туфли и двигается в сторону своей, по всей вероятности, спальни, возле двери которой оборачивается, будто вспоминая, что её подчинённая тоже ещё здесь. — Если хочешь — вызови себе такси с корпоративной карты, если нет — вон там гостевая. В душе на нижних полках есть всякие средства, бери что понравится. И, Хмелик, — она снова смотрит на Жанну серьёзно и слишком трезво для человека, вылакавшего столько вискаря, — спасибо, что пошла со мной. — Угу, — мычит девушка и несколько раз кивает для убедительности. Два ночи, если так подумать, это не очень много. За час она доберётся до дома на такси, если повезёт. Максимум за полтора. Ещё душ, и надо смыть остатки макияжа. С другой стороны, она может остаться здесь и осмотреться. Что ни говори, но любопытство просто сжирало изнутри. Рассмотреть место, где живёт Князева, было очень интересно. Она не собиралась ничего трогать, просто, ну, поглазеть. — Любопытство сгубило кошку, — хмыкнула она себе под нос. В гостиной было пару картин, книжный шкаф с выставленной на полках классикой, идеально чистые полы, ковры, диван. Кухня сияла чистотой настолько, будто на ней вообще никто никогда и ничего не готовил. Ни одной личной вещи, будь то записная книжка, какие-то бумажки, записки, чеки, да хоть бы обёртка от шоколадки или банка от чего-то. Но нет. Здесь вообще не было признаков, что в квартире кто-то жил. Кроме разве что турки и открытой пачки кофе, какого-то явно высокосортного. На пачке не было ни единого слова по русски. Ну…здесь пили кофе, по крайней мере. Это объясняло то, что Марина Евгеньевна предпочитала завтракать в ресторанах и в общем-то, это было логично. Наконец, Жанна нашла санузел, что не могло не радовать, потому что физиологически потребности пока ещё не вычеркнули из списка разрешённых действий человека в России. Она думала, что это в туалете на этаже начальство чисто? Эта чёртова комната была стерильнее, чем операционная! В зеркало даже страшно было посмотреть, настолько сверкающим оно было. Однако тут нашлись залежи каких-то запакованных склянок с шампунями, гелями для душа, умывалками, тониками, кремами и хрен знает чем ещё, и абсолютно всё это было запечатано. Смыть макияж пришлось одним из гидрофильных масел и она взяла пару небольших бутылочек с гелем для душа и шампунем, чтобы сполоснуться, прежде чем свернуться под каким-то мягким пледом прямо на диване в гостиной и зарыться в телефон. Чат с девочками, который пол вечера активно пополнялся сообщениями, сейчас уже успокоился, но Жанна решила внести немного шороху. Она сделала пару фоток, где корчила рожу, чтобы скинуть девочкам, а потом, не долго думая, написала им сообщение. Жанна: бухала с Князевой сегодня после работы. Она перепьёт нас всех вместе взятых. Мояяяя *-* И она надеялась, что девочки увидят это только завтра утром, но Лара явно сегодня смотрела свои сериалы в ущерб сну. Лара: КАК Лара: как ты вообще попала в эту ситуацию Лара: мне нужны ответы!!! Лара: СЕЙЧАС!!! Жанна хмыкает про себя, а потом делает ещё одну фотку с огромными типа испуганными глазами. Жанна: всему виной человеческая некомпетентность. Довели мою, короче Она часто называла Князеву просто «моя», вроде как сокращая от «моя начальница», и все всегда понимали о ком речь. Но после сегодняшней ночи она уже не была уверена, что это хорошая идея. Она вернулась на диван и попыталась улечься поудобнее и просто подумать. Пьяная Князева её поцеловала. Ну, просто губами коснулась, без языка или типо. Зачем? Из-за того мужика, вероятно, чтобы он был уверен, что ему ничего не светит, а они лесбиянки. Жанна почему-то была убеждена, что с фантазией и опытом Марины Евгеньевны можно было решить этот вопрос другим путём. Разными путями, целой кучей, на самом деле. Но вот они тут. Она долго не спит, переписываясь с Ларой, сначала в чате, а потом и в личке. Они почти не обсуждают эту пьянку, как и Жанна не говорит, где ночует в итоге. Но в какой-то момент её всё-таки вырубает и она дезориентированно тянется совсем не в ту сторону, чтобы выключить будильник. Она смотрит в рабочих файлах кто сегодня водитель и пишет ему, откуда нужно будет забрать Марину Евгеньевну в нужное время. Она идёт в душ, по пути раздумывая, должна ли она разбудить начальницу, или лучше оставить в покое. Утром встреч не было, все после трёх, судя по расписанию, но бутылка виски едва ли предвещала идеальное самочувствие, даже если вчера она была в норме. Ванную она покидает с твёрдым намерением набраться смелости, чтобы зайти в спальню Князевой, чтобы хоть проверить, жива ли она. И, может быть, чтобы спросить, что делать дальше. Но к большому облегчению Жанны, делать этого не приходится. Её начальница вполне жива. Более того, она не спит. И хотя на лице хмурое выражение, она совершенно трезва и не выглядит как человек, который сейчас выблюет содержимое желудка. — Кофе будешь, Хмелик? — спрашивает она растерянно, когда видит Жанну. — Мне сварить? — предполагает девушка тут же. — Нет, я сама, ты испортишь, — хмыкает женщина. Красивая, серебристо-золотая турка, добротная, как и всё в этой квартире, так и манит подойти поближе, чтобы лучше почувствовать аромат кофе. Вместо этого Жанна садится за длинный овальный стол и продолжает вытирать волосы, коротко поглядывая на задумчивую Князеву. Чашка кофе перед ней выглядит как манна небесная и ощущается примерно так же. А кроме того, сам факт что этот кофе варила Марина Евгеньевна…возможно, одна мысль об этом не даст ей сегодня заснуть. — Пей, не отравлено, — фыркает она, когда Жанна слишком уж долго зависает над чашкой, — видишь, какая ирония жизни. Сначала ты мне носишь кофе, а потом я тебе. — Ну это же совсем разные ситуации, Марина Евгеньевна, — бурчит Жанна в чашку. Кофе и правда отличный, сказать нечего. Окисляет его разве что взгляд Князевой, как всегда резкий и пронизывающий, когда это нужно. — По поводу вчерашнего, — внезапно говорит начальница, а Жанна ловит себя на том, что по коже резко пробежали мурашки, — Стыд атрофировался у меня ещё до получения диплома в вузе. Но я понимаю, что тебе могло быть неловко от всего. Мне…жаль, что я тебя в это втянула. — А мне нет, — пожимает плечами Хмелик, — местами было даже весело. — Что именно? — любопытствует Князева, — поцелуй? Кофе попадает в дыхательные пути и вот уже Жанна практически оседает на пол, не в состоянии прекратить кашлять, а по щекам текут слёзы от адского першения в горле и недостатка кислорода. — Убить меня хотите! — ворчливо обвиняет Жанна начальницу, продолжая кашлять. — Я бы выбрала менее всратый способ, — обещает ей начальница почти ласково. Когда дыхание всё же возвращается к норме и слёзы больше не текут, она на пробу делает ещё пару глотков чуть остывшего кофе. Першащее горло после этого ощущается гораздо лучше. — Да понимаю я, почему был этот поцелуй, — итоге сипловато говорит Жанна, стараясь не смотреть начальнице в глаза, — Пьяный мужик, которому я показала кольцо, типо в браке, а он почему-то решил что с вами и продолжил доёбываться. И вы тоже…пьяная, — говорит она осторожно, прежде чем поднять глаза. Лицо женщины не выражает ничего и это можно счесть как хорошим, так и плохим знаком, потому что не значит ровно нихуя. — Ладно, Хмелик, проехали. Всё равно в ближайшие года три я такой ахуительный экспириенс с алкоголем повторять не собираюсь. Так что тебе нечего бояться. Кстати, — она смотрит на девушку с ног до головы, — запасная одежда на работе есть? — Да… — Хорошо. В гостевой ванной, на нижней полке комода базовый набор косметики, не распакованный, если захочешь накраситься на работу здесь. И водителю напиши, откуда нас забрать, — продолжает давать указания Марина Евгеньевна, полностью вернувшись в своё обычное состояние. — Я уже, — кивнула Жанна, на что получила одобрительную полуулыбку в ответ.