Большая акула, маленькая акула

Пятница настала и, швырнув все текущие задачи в ящик, Жанна выезжает на суперской машине Марины Евгеньевны в аэропорт, встречать какую-то супер важную пиздючку непонятного возраста. Самолёт из страны ближнего зарубежья, но Жанна почему-то уверена, что это был пункт пересадки. Впрочем, по большому счёту ей наплевать. Раз уж ей это доверили, значит она обязана всё сделать максимально хорошо. Начирикав на импровизированном транспаранте (а на самом деле листе картона) имя Анна, Жанна заходит внутрь и начинает всматриваться в людей. Итак, Анна это ребёнок богачей, видимо пиздюк того самого Олега или вроде того. На самом деле у неё было катастрофически мало информации и это удивительно, обычно Князева давала более конкретные задачи. Тем не менее, вскоре после приземления нужного самолёта к ней подошла девушка на вид лет восемнадцати. Однако одежда на ней была скорее офисная. Строгая рубашка кремового цвета, серый пиджак и брюки в цвет. В руках небольшая бежевая сумка и документы. Ниже самой Жанны, какая-то щуплая, девочка выглядела болезненно, бледно и едва ли не запугано. При этом правильные черты лица, резкий взгляд и острые скулы делали её напоминающей модель-анорексичку из журналов десятых годов. — Добрый день, я Анна. Вы из АМК-медиа? — спросила девушка таким деловым тоном, что Жанна едва не растерялась. — Да, я от Князевой Марины Евгеньевны, — сказала она и чуть улыбнулась, но девушка на улыбку не ответила, просто посмотрела будто мимо. — Мне нужно забрать багаж, — сказала она индифферентно. Жанна нахмурилась и вздохнула. Ну не могла такая маленькая девочка быть настолько серьёзной. Она ещё пару раз попыталась завести разговор, пошутить или хоть как-то повзаимодействовать, но Анна реагировала очень спокойно и незаинтересованно, так что в конце концов, как и сказала Князева, они просто провели весь путь до какого-то загородного большущего дома в практически полной тишине. — Спасибо, что встретили, — кивает Анна серьёзно и вежливо, уже на выходе из машины. Пока водитель относит два чемодана к дому, Жанна отчитывается в сообщении Князевой, на что та почти сразу отвечает «осталось проделать то же самое ещё раз». Ну, если второй пройдёт так же, как и этот, она даже может поспать по пути или заняться работой, проверить своих Лёлей Чо, а может даже склепать пару отчётов начальству. О пьяной ночи они с Мариной Евгеньевной не говорят. Ну, то есть вообще не говорят. Не было её и всё, забудь, Хмелик. И про поцелуй забудь, и про кофе утром, даром что не в постель. Она утрирует, конечно. Хорошо, что после этого перфоманса её просто не убрали где-то в подворотне, потому что она слишком много знала. Хотя ничерта она не знала и не понимала. Она уже давно прекратила понимать окружающую реальность. В субботу у неё законный выходной, а в воскресенье ей нужно снова забрать девочку из аэропорта, но будят её гораздо раньше. И не кто-нибудь, а сама Князева. — Ты не забыла о своей миссии, Хмелик? — говорит она как-то на взгляд Жанны слишком бодро для десяти утра. — Ни в коем случае, — драматично отвечает Жанна. Или хочет ответить, но лежит мордой в подушку, а потому выходит какое-то полувнятное бурчание в трубку. — Раздупляйся, детка. В полдень моя машина будет у твоего дома, а ты должна выпорхнуть вниз. Можешь не завтракать, мы всё равно в ресторан поедем. Как слышно …— но Жанна пребывала в сладкой дремоте от голоса начальства, — Хмелик, не спать! А ну-ка собирай себя в кучу. За работу сегодня у тебя завтра оплачиваемый выходной, или даже два, если у меня будет хорошее настроение. Потом отоспишься, соскребайся с подушек. В двенадцать, Хмелик. Жанна стонет в подушку, но потихоньку действительно начинает подниматься. Душ ленивый, а потому очень долгий. Она надевает не совсем офисную одежду. Меняет привычные каблуки на кеды-конверсы, а блузку и пиджак на простую чёрную футболку. Макияж, разве что тот же, ставший уже привычным. Ровно в двенадцать машина Князевой, с ней самой внутри, останавливается возле её подъезда. Тепло и интерьер автомобиля приятны, но теперь уже без столь ярких восторгов, как было раньше. — В общем, Хмелик, — вместо приветствия говорит Марина Евгеньевна, — Девочку зовут София. Встретишь, отвезёшь туда же, зайдёшь вместе с ней в дом. Я к тому времени скорее всего там тоже буду. Обстановку поймёшь на месте, в принципе. Твоя задача просто мелькать рядом со мной, чтобы особо агрессивный чёрт, у которого к сожалению есть имя, не мог закатить скандал. Интеллектуальные и творческие порывы не требуются. Завтра у тебя выходной, а если день пройдёт без особенно крупного срача, то ещё и послезавтра. Вопросы? Жанна качает головой в отрицательном жесте, потому что ничего даже в голову не приходит, даже примерно. Она всё ещё мысленно находится в своей тёплой постельке и досматривает свои весёлые сонные мультики, в надежде отдохнуть и разгрузиться. По крайней мере, до тех пор, пока перед ней, уже в ресторане, не ставят здоровенную кружку с кофе. Странно, в таких ресторанах должны быть только маленькие чашечки, а не нечто огромное и несуразное. — А у нас здесь встреча? — чуть-чуть проснувшись, спрашивает Жанна у молчаливой начальницы, которая что-то строчит на телефоне в потрясающей тишине. — Нет, просто поесть приехали, — не отрываясь от телефона говорит Марина Евгеньевна, и по ней вот совершенно непонятно, это сарказм или это реально так. Жанна вздыхает и присасывается к своему кофе, чувствуя, как медленно мысли становятся на место, а мозг начинает работать. Встречи и правда никакой нет. Они не особо-то и разговаривают, просто едят свой завтрак, листая в телефонах что-то, не то работу, не то новости. Удаётся даже медленно допить свой кофе, в полном спокойствии и равновесии. — Спускайся к водителю и отчаливайте в аэропорт, — в какой-то момент произносит Марина Евгеньевна, кивая ей. Так она и делает. По пути с помощью чёрного толстого маркера она пишет на табличке имя София, а затем почти на час возвращается к делам, в том числе написанию отчётов. Она отвлекается на чат с девочками, которые пребывают в шоке с того, что её законный выходной был украден начальницей, но она успокаивает их, говоря, что взамен ей обещали два. В аэропорту душно и слишком много людей. От какого-то мужика рядом шманит потом, а от другого омерзительными масляными духами, так что Жанне приходится стоять со своей всратой табличкой где-то в уголке и высматривать девочку примерно возраста Анны в толпе выходящих, выбегающих и выползающих людей. И снова проёбывается, потому что перед ней возникает уже знакомое лицо, только гораздо менее строгое и недовольное. — Аня? — недоумевающе спрашивает она, но тут же понимает, что нет. — Я Софа, — ухмыляется ей в ответ девочка, — у тебя на табличке написано. — Вы двойняшки что ли? — Ну типа. Жанна вздыхает и кивает. — Заберём багаж? — спрашивает она, поворачиваясь по направлению к нужному месту, но Софа отрицательно мотает головой. — Я только с рюкзаком, — поясняет девочка, улыбаясь, — один фиг моего шмота везде навалом, я только книжку взяла и средства гигиены. Как тебя зовут, кстати? Ты же из АМК? — продолжает Софа, явно более общительная из сестёр, закидывать Жанну вопросами. Удивительно, но это даже не раздражает. Девочка кажется скорее милой, и очень светло улыбается, так приятно. В сравнении с показушной строгостью сестры это производит более положительное впечатление. — Я Жанна, — представляется она, — Работаю на Марину Евгеньевну Князеву. Софа кивает несколько раз. — Судя по первому вопросу, Аня уже прилетела, — она хмыкает, будто не знает об этом ничего, — Я предложила ей почилить вместе в Астане, но ей, видите ли, захотелось в Турцию, погулять. Фигня, в общем, — она пожимает плечами и, кажется, теряет интерес к беседе, а вместо этого включает тик-ток на смартфоне и листает видео. Половина на английском, некоторые вообще только с музыкой и смешными котами, как видит Жанна мельком, пока не попадается снова завирусившийся ролик Лёли Чо с той самой песней, которую они на коленке клепали в бургерной. — Лол, глянь, — реагирует Софа, тыкая в неё экраном, — не знала, что в её словарном запасе есть слово лесть, — она хихикает. Жанна смотрит на кусочек клипа, который Лёля снимала уже под руководством Крис и отмечает значительное улучшение качества. Хотя песня, конечно… — Ну, текст, скажем так, был написан не только Лёлей, — хмыкает она, — долгая история, но к этому треку приложила руку сама Марина Евгеньевна. — Кто? — спрашивает Софа, но тут же смеётся, — а, я пон, сорри. Не без удивления Жанна всё же рискует спросить. — Тебе нравится Лёля Чо? — по возрасту девочка была целевой аудиторией, ну более или менее, а узнавать нюансы и зрительские симпатии не было лишним. — Нууу, — тянет девочка, — Мы с Аней иногда слушаем. Песни качают просто. Плюс девчонка объективно красотка, приятно чисто эстетически. И потом, она же вроде наша ровесница, любопытно. — Ровесница? — хмуро переспрашивает Жанна. В голове мелькают какие-то воспоминания, слова. Но именно это слово подталкивает к восстановлению цельной картины. — Да ты гонишь…— до Жанны доходит. Она шокированно оглядывает Софу, с её русыми волосами по плечи, тонкими чертами лица, зеленовато-голубыми глазами. Если так подумать, что-то общее с Князевой и правда есть. — Чего? — не понимает девочка, — нам по девятнадцать, Лёле вроде… — Вы с Аней — дочки Князевой? — перебивает её Жанна. Софа фыркает и кивает. — Блин, я думала ты знаешь, — она смеётся и пожимает плечами, — Зачем иначе главе холдинга посылать за нами кого-то, с её личным водителем и всё такое? Жанна пытается отойти от информации и вникнуть. Она помнит, когда Марина Евгеньевна сказала это Лёле, но так же помнит, что погуглила и в Вики точно было написано, что у неё один сын, а не две дочери. И муж. Кольцо Марина Евгеньевна на безымянном пальце практически никогда не носила. — А ты знаешь, что по поводу детей написано в Википедии? — спрашивает она ослабевшим голосом девочку и та сразу же заливается смехом. Её улыбка такая тёплая и приятная, понимает Жанна, потому что она похожа на улыбку её матери. — Обижаешь, сис, — наконец отвечает девочка, — это мы с Аней написали. Вики же кто угодно может править, ю ноу? Мы сделали это давно уже, ещё в школе учились, и целых три месяца ждали реакции мамы. Прикинь, три месяца, чтобы кто-то заметил, что там написана полная фигня. Но мама сказала, что так даже лучше. Учитывая, ну, знаешь, известность в определённых кругах и бизнес. Мало ли, пусть лучше ищут несуществующего сына, чем найдут нас. Хотя хер нас найдут, если уж на то пошло. Думали смотаться от мамкиного контроля за океан, а фиг там. Рассказ очень даже логичный и вполне в духе Князевой. Стало быть, этой информации из проклятой википедии совсем нельзя было верить. Ещё там вроде было написано, что она замужем. Интересно, это тоже было не так? — А ты… Софья Олеговна, получается? — уточняет Жанна, совсем уж мучаясь от любопытства. — Ну да, — кивает девочка, — о бате тоже не знаешь, да? О, — отвлекается она, — там книжный. Давай зайдём в книжный. Несмотря на все понукивания Жанны, они проводят в магазине почти час и выносят оттуда пять книг и несколько каких-то комиксов, огромный атлас по анатомии Неттера и парочку симпатичных записных книжек со смешными котами. На кассе Софа смотрит на неё огромными, ярко-зелёными в местном свете, глазами и предлагает оплатить всё корпоративной картой. Жанна делает это практически в трансе. В машине она проверяет телефон и видит несколько сообщений от Марины Евгеньевны с вопросами о том, в какой именно пробке они застряли. Приходится сдаться. Жанна: это был книжный М.Е.: не удивлена Дальше они выезжают на окраину города и двигаются как могут быстро, так что совсем скоро оказываются у знакомого дома. Водитель паркуется на специальном месте и они все выскальзывают из машины. Водителю, Косте, достаются книжные покупки и он молча несёт их к двери. Жанна пытается держать лицо, но взволнованность всё равно вырывается из неё то барабанящими по бедру пальцами, то прикусыванием губ, то какими-то полуистерическими смешками. Она была уверена, что это часть работы, ну и ещё какая-то встреча с хер знает кем, где она будет молчаливым наблюдателем, но даже подумать не могла, что по итогу попадёт в дом своего начальства, привезя одну из её дочек. Теперь закрадывалось впечатление, что «чёрт с именем» был мужем Князевой. И это было втройне неловко, потому что Жанна не единожды сама писала и отправляла сообщения о встрече её любовникам, и каждый раз это был уже совсем другой номер, судя по почти пустой переписке. Уровень неловкости мог зашкалить примерно за три секунды. Кто ещё там будет? Жанна готова была поклясться, что её несколько потряхивает. Дверь открывает пожилой мужчина в клетчатой рубашке и сером свитере и широко улыбается, тут же обнимая девочку. — Софочка, милая, как долетела? — спрашивает он с теплотой. — Да нормас, дедуль. Книжку читала, в основном. Кстати, это Жанна, — она кивает в сторону, — мамина протеже или типа того. Мужчина вежливо с ней здоровается и приглашает всех внутрь. Так она оказывается в огромной гостиной, очень уютной и тёплой, где уже осуществляется какой-то…семейный сбор, судя по всему. Марина Евгеньевна с бокалом вина в руке сидит в широком кресле, скинув туфли и поджав под себя ноги и слушает как Анна что-то рассказывает ей, очень серьёзно. На диване сама Аня, с трёхцветной кошкой на руках, а на диване лежат три маленьких котёнка, чёрный, рыжий и белый, свернувшиеся очаровательнейшими клубками. В другом же кресле — женщина в возрасте, ухоженная, с уже знакомой мягкой улыбкой и явными чертами Князевой. Банальная логика выдаёт кто и кому здесь приходится. Жанна испытывает благоговейный ужас от того, что она оказалась в окружении целой кучи Князевых, причём внезапно и без предупреждения. На только что прибывшую внучку налетает её бабушка, а потом девочка плюхается на диван к сестре с криком «привет, братиша» и сгребает троих спящих котят себе на руки, устраиваясь поперёк в позе лотоса и раскладывая маленьких пушистиков поудобнее. Когда сёстры сидят рядом, различия заметны. Чуть разные оттенки глаз (хотя, это может быть просто игра света), как минимум. Но больше это выражается в выражении лица, позе, поведении. И одежда. Строгая и элегантная у Анны и совершенно стандартно-молодёжная у Софы — базовая синяя оверсайз толстовка и чёрные скинни-джинсы. — Жанночка — киса, мам, дай ей премию или типа, — мурлычет Софа, улыбаясь. Самой Жанне тут же становится неловко. Марина Евгеньевна смотрит на неё спокойно и лишь слегка насмешливо. — Или типа, — повторяет она за дочерью. — Так вы Лёле не соврали, получается? — шепчет Жанна начальнице вместо приветствия. — Конечно соврала, — отмахивается Марина Евгеньевна, — О Лёле Чо они узнали от меня. И они не фанатеют по этой мелкой чмошнице, на это у них мозгов хватает. Звонок от входной двери снова прерывает всех и на этот раз новый персонаж появляется в комнате. Это мужчина лет пятидесяти, лощёный хмырь, с которым девочки тут же здороваются кратким «привет, пап», но с дивана даже не поднимаются, точно придавленные котами. Мужик им кивает, но смотрит только на Князеву со странным выражением лица. Жанна хвалит себя за догадку о том, что он и есть тот самый чёрт. — Марина, — кивает он. — Здравствуй, Олег, — прямо-таки холодно отвечает ему женщина, но никто больше, кажется, не обращает на это внимания. — А это кто? — он хмурится и кивает на Жанну. — Коллега, — ничуть не смутившись отвечает Князева, — в отличие от некоторых, я работаю, в том числе и в выходные. Жанна устраивается на кресле поодаль от других и становится молчаливым наблюдателем семейных разговоров, шуток и пререканий. Ей настолько неловко, что прямо сейчас она предпочла бы выпить хоть что-то, и лучше высокоградусное, потому что её тахикардия уже пересекала всякие границы. Кажется, по её лицу это становится слишком очевидно, потому что Марина Евгеньевна поднимается и кивает ей, чтобы позвать с собой. Они оказываются на большой просторной кухне вдвоём. И, видимо, смиловавшись, Марина Евгеньевна таки наливает ей бокал вина. — Ты чего так трясёшься, Хмелик? — спрашивает она почти заботливо, — Никто тебя здесь не съест, даже я. — Да просто это немного неловко, — вываливает правду Жанна, хотя и не собиралась, — Неуместно. Это всё-таки ваша семья и я здесь ну…лишняя, получается. — Родители, дети, это моя семья, да. А ещё здесь кровососущий клещ. А ты, Хмелик, сегодня в роли инсектицида, — начальница смотрит на неё прямо, — Выпей вина, возьми кота на руки и расслабься. Тебе ничего не нужно делать, просто сидеть рядом аки цербер, хорошо? При незнакомом человеке мой бывший муж не осмелится закатить истерику или попытаться устроить срач. Вот такая вот рзгадка. — В Википедии написано, что вы замужем и у вас есть сын, — слабо улыбается Жанна, пытаясь разрядить обстановку. Князева закатывает глаза, но улыбается. — В разводе. Ну, а если бы у меня был сын, я бы ёбнулась. — она делает глоток вина из своего бокала, медленно, наслаждаясь, а после продолжает, — Не верь Википедии. Её могут править даже две безумные семнадцатилетки. — Софа рассказала, да. Они очень разные, кстати, — делится Жанна выводами. — Нет, они почти одинаковые. Просто одна в Оксфорде научилась выёбываться, а вторая зависает в морге чаще своих сокурсников, и её чувство юмора несколько исказилось. А так…уверена, Олег их отличает только по одежде. — Ох, Мариночка! — прерывает её мать их маленький весёло-злобный разговор, — Знаешь, что Софа нам сказала? Марина, я даже переварить не могу! Растерянная и почти даже опечаленная женщина прижимает руку к груди, будто хватаясь за сердце. Жанна готовится вызывать скорую. — Что? — вздыхает её начальница устало. — Она сказала, — голос бабули понижается особенно сильно, — что ей нравятся девочки! — говорит она так, будто в этот же момент им на голову жахнется метеорит и они все умрут. Судя по выражению лица, половина умирает в этот самый момент. Но Марина Евгеньевна выглядит скорее озадаченно. — Ну и что? — Ну, Мариночка! Ну как же так? Ведь в этот твой Лондон мы отправляли нормальную девочку! Ничего такого не было! — она размахивает руками, но увы, на Князеву это не производит никакого впечатления. — Ну по поводу нормальности это, знаешь, вопрос спорный, — начинает женщина в своём стиле, но, видя переживания матери, явно смягчается, — И что, мам? Какая разница? Девочки, мальчики. Она всё равно не будет здесь жить, в конце концов. И потом, знаешь, от отношений между двумя девочками случайных беременностей не появляется, — заканчивает она. И теперь ошарашенная стоит не только её мать, но и сама Жанна. Они обе столько шутили на эту тему, в том числе между собой, что как-то раньше Жанна и не задумывалась о мнении начальницы по этому поводу. будто в голове по умолчанию все были гомофобами, и потом, все эти шутки, которые она сама поддерживала для видимости, даже если порой это было совершенно противно. Хотя, если вспоминать то, что нельзя вспоминать, а именно то странное прикосновение губ, инициированное её пьяной вусмерть начальницей, такая толерантность к ориентации дочери понятна гораздо лучше. — Но Марина, — продолжает обеспокоенная бабуля, — ну это же странно! А как же дети? А семья? — Какие дети, мам? — не выдерживает Князева, — им через месяц только двадцать. Они учатся и их притязания, знаешь, не на год-два учёбы. Пусть посмотрят, вырастут, поработают и потом уже решают, нужны им мальчики, девочки, дети, семья или что-то ещё. Всё лучше, чем выскочить замуж за однокурсника и залететь не вовремя, — заканчивает женщина уже тише, с явным намёком в последних словах. — Ох, Мариночка, — качает головой её мать и выходит из кухни. Жанна без слов берёт бутылку и доливает в чужой бокал вина почти доверху.