Мир, который изменился

I Некоторым достаточно взгляда, улыбки, доброго слова. Лиллиан с детства любила легенды, где упоминалась любовь, большая, роковая. Но среди своих соплеменников ее неласково звали «поздним ребенком», ей было приятней дружить, драться, кусаться. Тяга юных девушек к поиску избранника, не обошла ее стороной, но к осознанной и желанной близости никогда не лежала душа, более того — стремилась прочь. Всякий раз, когда прикосновения вдруг становились интимными, а она определяла это со скоростью света, ее сковывал ужас. Неловкий поцелуй, вызывающий тошноту, запах тела, чужеродный, гадкий. Вчерашний друг, надежный товарищ, обиженный ее отказом становился навсегда потерян. Впервые она осознала это, когда друг детства, Разикаль, вдруг возложил добычу к ее ногам в соответствии с брачным ритуалом. Некоторое время назад, Лиллиан считала, что мир, наполненный плотскими страстями ей чужд. Ей нравилось любить, страдать, но только в сердце. Никто не мог зажечь в ней пламя, инстинкта, свойственное всему живому. Пока подруги, вчерашние девчонки пробовали, наслаждались и создавали союзы, недотрога Лиллиан так и оставалась одна. Ее все устраивало, пока она не задумывалась о том, что с ней не так. Или пока об этом не задумывался кто-то другой. Несколько раз Хранительница предпринимала попытки устроить ее личную жизнь. Смотрины между кланами раз в пару лет. Лиллиан нравилось путешествовать в другие кланы и гостить у них, но оставаться она никогда не собиралась, а эльфов, что приезжали к Лавеллан, она если и могла очаровать, то лишь безответно. После нескольких формальных отношений, в которые эльфийка вступала по своей бесхребетной неопытности, длящихся не дольше недели, большую часть из которой она скрывалась в лесах, Истиметориэль оставила ее в покое. Мужчины никогда ее не обижали, и зачастую были благосклоннее, чем она могла представить. Но ей было нечего дать им взамен. Все изменилось, когда она в свои неполные восемнадцать лет, наконец, влюбилась, да не в воображаемого героя сказки, а в самого настоящего эльфа по имени Таэвин. К несчастью, городского. Это и был первый реальный роман в ее жизни, наполненный любовью, ужасом, нежностью, страхом, потерями. С тех пор прошло много лет, и к своим двадцати семи Лиллиан ни на секунду не пожалела, что все сложилось не иначе. Ее отношения с мужчинами приобрели эпизодический характер, редкий, скромный, и ни к чему не принуждающий. Главное, исключительно по ее собственной инициативе. Так получилось и в этот раз. Только как же она не заметила, что где-то в листве затаился капкан. Лиллиан шагнула в него сама. Всегда сама. Она чувствовала себя уязвимой и разочарованной. С краткими историями близости такого происходить не должно. Ранний утром, Лиллиан появилась на кухне, готовая засучить рукава. Однако вопреки ее ожиданиям, там ей были не рады. Кухарка выглядела растерянной, когда Инквизитор вошла в зал с мешком картофеля и поздоровалась с помощниками. Пока Лиллиан соображала, в чем причина такого прохладного приема, появилась Шайла. Девушка обвила Инквизитора руками и попросила помочь в кладовой, где робко объяснила, что всем ужасно неловко работать рядом с таким важным человеком. Лиллиан была обескуражена тем, как сильно что-то могло измениться за одну ночь. Эту ночь. Давясь нахлынувшими эмоциями, от которых кожа покрылась рябью, она внимательно слушала. — Мы всем тебе обязаны, ты это знаешь. И мы очень признательны, но… теперь уже как-то неприлично, понимаешь? Но эльфийка не понимала. Кажется, приобретенный статус возлагал на ее куда больше, чем она предполагала. Хотя, куда уж больше? Она может сразиться с Корифеем, но заниматься готовкой в компании слуг ей больше нельзя? Лиллиан свирепо вздохнула, медленно опуская плечи. — Это не значит, что мы тебе не рады. Ты можешь приходить ко мне в любое время, можешь звать меня в любое время, — Шайла мягко обняла ее за плечи и утешительно посмотрела в глаза. — Прошу, не обижайся. У всех у нас своя роль в происходящем. Тебе выпала самая грандиозная и сложная. Тебе совершенно нечего здесь делать, среди кастрюль и очистков. — Почему? Слишком ручки для этого белы? — огрызнулась она. — Нет, и ты это знаешь. И я это знаю. Просто… каждому свое. Ты спасаешь мир, мы его приводим в порядок и кормим. Если ты продолжишь здесь околачиваться, кто-нибудь решит, что это все, на что ты способна. А я так не хочу. Никто из нас не хочет. Я знаю, ты не боишься грязной работы, клянусь. Но тебе не нужно о нас печься, мы здесь на своем месте. И мы всегда придем тебе на помощь, в чем бы ты ни нуждалась. — И к костру звать будете? — Конечно, будем, — соврала Шайла. Спустя полчаса, Лиллиан выдали миску каши, щедро сдобренной маслом, и ароматную свежую булку хлеба с двойной порцией льняных семян сверху. Она знала, это все, что отныне могут предложить ей работники кухни. Сэра, спускающаяся со второго этажа, звонко поздоровалась с трудягами, готовящими столы к завтраку, и окликнула эльфийку. — Вы бы что ли попрощались вчера! А еще меня неотесанной зовут. — И тебе доброго утра, — бросила Лиллиан, не стремясь встречаться с большими хитрыми глазами Сэры. Но та, оставила ее без едких комментариев. Судя по всему, лучница была умней ее, раз даже она понимала, что между Лиллиан и Соласом ничего быть не может. Эльфийка выплыла из таверны и присела на лавку рядом с Железным Быком. День едва успел начаться, но с каждой минутой на улице появлялось все больше и больше людей. После приема пищи настанет время отправляться в путь туда, куда Инквизитора пошлют. А может, Варрик прав, и все только и ждут, когда Лиллиан самостоятельно поведет товарищей. Только куда? Прежде чем отправляться в сторону Крествуда, нужно дождаться вестей от Хоука. Эмриз-дю-Лион, Священные равнины. Направлений масса. Когда сквозь двор одиноко прошагал Солас, что-то кольнуло внутри. Лиллиан опустила глаз и поднесла в губам чашу с остывающим чаем. Железный Бык до этого момента преимущественно молчал, шумно потребляя пищу. — Я даже не понимаю, что его не устроило, — кунари прочистил горло, глядя как Солас пересекает улицу в направлении сада. Эльф как всегда излучал спокойствие, а шел ровно, стремительно, с руками, заложенными за спину. — Я сказал, что не хотел, чтобы Кун пришел в Ферелден и Орлей, но не-ет «тебе не хватает смелости пролить новую кровь». Мутный он тип. Лиллиан пожала плечами и перемешала остатки овсянки, стараясь не смотреть по сторонам. С нее хватило. — Справедливости ради, некоторым из вас при Кун даже понравилось бы, — вдруг сказал Железный Бык, отчего эльфийка слабо улыбнулась. — Это кому, например? — В Кун есть… порядок, понимаешь? Вот Кассандра и Каллен, если бы не погибли в бою, то точно оценили бы наличие правил, построенных вокруг единства целей и смыслов. Да и магов пришлось бы взять под контроль. Вот им пришлось бы похуже. Вивьен слишком привязана к политике, Дориан заносчив, Солас… просто странный. Эти бы погибли или чего похуже… Внимательно слушая, Лиллиан прекратила жевать. Она никогда не размышляла над тем, что могло случиться, если бы армия кунари нагрянула в Ферелден, омраченный смертью Верховной Жрицы, демонами и Вестницей-долийкой, чтобы обратить население в Кун. Сопротивление вряд ли было бы долгим. Но очевидно, что народ Пар-Волен верно оценивает опасность, связанную в разрывами и Корифеем, раз наблюдает со стороны. А может, выжидает? — А Сэра и Варрик? — Сэра и Варрик за склонность пререкаться угодили бы к перевоспитателям. Там их накачали бы зельями и сломили, — продолжил Железный Бык. — Сэра, боюсь, настолько крута, что с ней даже воспитатель не разберется. Любой перевоспитатель скорее сам с ума сойдет, — с сомнением посмотрела на него Лиллиан. — Ты недооцениваешь хрупкость психики. Хотя, с такой психикой… — Железный Бык задумался. — Она скроется в лесах и начнет партизанить со своими Рыжими Дженни, да еще и Тал-Васготов на это подпишет, как пить дать. А почему про себя не спрашиваешь? — Долийцам не привыкать скрываться и жить в подполье. Не знаю, что сделает Кун, чего еще не сделали люди по части стирания истории и этнических чисток, — Лиллиан отложила миску и отряхнула крошки с груди. — Я бы бегала до последнего, а если бы поймали — покончила бы с собой. — Жаль тебя огорчать, но кунари умеют связывать пленников как надо. И вообще, как знать? Может тебе бы тоже понравилось среди очерченных границ, с ясным порядком, где ответственность ложится на плечи профессионалов, воспитанных такими с детства. Лиллиан нахмурилась и посмотрела на него, но Бык беззаботно ухмыльнулся. — Я же вижу, как тебя колбасит. Да и руками работать любишь. Перевоспитатели бы помогли твоим мозгам встать на место. — Откуда ты знаешь, что мне нужно? — эльфийка криво улыбнулась и допила остатки. — Может спустя месяц, даст Эльгарнан, Силейз, Создатель и кто там еще, я превращусь в кровавого тирана. Будете потом вспоминать тихую нерешительную Лиллиан. «Создатель милостивый, ну почему мы не ценили то время, когда она молча сидела на заднице?» — Если превращение в деспота поможет тебе надрать жопу засранцу Корифею, то жду с нетерпением. Когда эльфийка поднялась на бастион, то с удивлением обнаружила, что раненые солдаты все еще лежат на улице, только теперь, за хозяйственными постройками в саду. Ей сказали, что так сделано по поручению руководства и… что так будет лучше. После встречи с интендантом Тренн, Лиллиан разозлилась еще больше. Оказывается, женщину сместили с поста в угоду какому-то юноше по имени Сэр Моррис, чьи родственники занимают важные посты в Орлее и Ферелдене. Тренн объяснили, что «золотой мальчик» нужен им, чтобы наладить торговые связи и снабдить Инквизицию всем необходимым, и освободили от обязанностей, предложив ей стать полевым интендантом. Лиллиан это справедливым отнюдь не казалось. После небольшого собрания, где обсуждались важные вопросы об обустройстве Скайхолда, а также о том, как вернуть останки павших войнов их родственниками, Лиллиан попыталась оспорить решение Жозефины, но та была непреклонна. Леди Монтилье напоминала упругое копье, она податливо гнулась, но лишь для вида, потому что всегда приобретала исходное положение и била точно в цель. Она терпеливо напомнила Инквизитору о важности «смотреть на ситуацию в целом», и полагаться на стратегические навыки, главным образом — ее навыки. С каждым словом посла, разжеванным словно для маленького ребенка, Лиллиан закипала еще больше. Было принято решение готовиться к походу в Эмприз-дю-Лион, чтобы наладить контакты с попавшими в беду дворянами и как можно быстрее снискать благосклонность Императрицы Селины, чья жизнь, согласно планам Корифея, может вот-вот оборваться. Жаль, что войти во дворец и громко заявить о своих опасениях все еще нельзя. Лелиана, дождавшись, пока все, кроме Лиллиан, покинут зал, нехотя продемонстрировала письмо Хранительницы клана Лавеллан. Эльфийка удивленно смотрела на потрепанный кусок бумаги, словно не решаясь его взять, но когда наконец сподобилась, глаза ее стали еще более раздосадованными. «Da'len*! (Дитя) В иных обстоятельствах я бы не стала тебя беспокоить — у тебя и без того многое на плечах. Непросто биться с древними тевинтерскими магистрами и при этом достойно представлять свой народ…» Сердце Лиллиан забилось сильнее. Истиметориэль обозначала, что ей известно насколько велика опасность, с которой столкнулась ее подопечная, но Инквизитор, охваченная неизвестными чувствами, улавливала в этих строках упрек. «К несчастью, вездесущие разрывы сеют панику, и многие пытаются воспользоваться этим. На клан Лавеллан недавно напали разбойники. Они очень хорошо вооружены, все в тяжелой броне, и их столько, что наши охотники не справляются.» Лиллиан захотелось зарычать от злости, но она продолжала молча бегать глазами по старательно выведенным буквам, не в силах остановиться. «Мы обосновались в незанятой долине неподалеку от Викома. Там пока безопасно и разрывов немного, но разбойники могут добраться и сюда. Если Инквизиция сможет вмешаться, это убережет наш клан от беды.» Хранительница просила о помощи. Лиллиан с трудом представляла, чего это стоило гордой женщине. Она буквально сообщала, что незадачливая девочка, не годящаяся в охотники, им наконец нужна. Лиллиан стало стыдно от того, что она почувствовала. Ведь она почувствовала гордость… Но сейчас важно не это. — Когда это доставили? — Два дня назад, — ответила Лелиана. — И вы показываете мне это только сейчас?! — разозлилась эльфийка, глядя в спокойные глаза сестры Соловей. — Мы не хотели волновать вас. У меня были подозрения, которые, боюсь, оказались не напрасными. Это не просто разбойники, а наемники. — Наемники? — изумилась Лиллиан. — Но кто… зачем? — Причин может быть масса, я пытаюсь выяснить. Опознавательных знаков нет, но мои люди уже в Викоме, собирают всю возможную информацию. Ваши родные в безопасности, мы помогли им отбиться и сейчас они отступили в более удобное место. Мы сделаем все, чтобы защитить их. — Вам следовало сообщить! Лиллиан не могла понять, почему тайный канцлер так спокойно смотрит на нее злобное пыхтение. То, что ей не известны причины беспокойства Инквизитора, крайне маловероятно. За всем, что она говорит и делает стоит тонкий, холодный расчет и удивительная прозорливость. Лелиана не стала сообщать долийке о неприятностях клана исключительно ради того, чтобы та не сорвалась накануне назначения, и теперь Лиллиан пришлось обдумывать, стоит ли соответствовать ожиданиям сестры Соловей. Представляя себе разочарование в глазах Истиметроиэль, эльфийка ощущала жгучий стыд. С другой стороны, Хранительница — одна из немногих знала, что из себя представляет хваленая Вестница Андрасте, могла ли она хоть чем-то еще быть разочарована? Сейчас, когда Лиллиан снова не пришла на помощь, когда, казалось бы, могла, имела все шансы наконец показать, что она чего-то стоит, была ли Истиметориэль раздосадована? Варрик поймал Лиллиан, когда та сурово шла на улицу. Он стоял у входа в кабинет Соласа, и эльфийка застыла у двери слишком странно и неестественно. — Я все хотел спросить, — как-то несмело поинтересовался Варрик, вглядываясь в ее потерянные глаза. — Я ведь официально так и не вступал в Инквизицию. Так что с трудом представляю себе, как должно выглядеть все это… адептничество. Я делец, но никогда раньше не имел дел с избранными. С трудом понимая, к чему ведет Варрик, Лиллиан отвела глаза. — Мне не нужен адепт, мне нужен надежный товарищ. — Знала бы ты, какое грозное впечатление производишь — не предлагала бы это так небрежно, — тепло улыбнулся Варрик. — «Вестница Андрасте» — это символ, это то, что выше нас. А «Инквизитор», это нечто наделенное огромной властью. Я толком и не знаю теперь, как к тебе обращаться. «Снежинка» отныне попахивает оскорблением, глядя на твои титулы. «Титулы эти пока что больше отбирают, чем дают!», разочарованно задумалась эльфийка, не в силах поддерживать напускное дружелюбие. — Меня устраивает то, как ты звал меня раньше. Хотелось бы, конечно, чтобы ты звал меня другом, — позволила себе Лиллиан, чувствуя как разум отступает перед гремучей обидой на весь мир. — Как знать… может, если меня снова захотят на что-то подписать, ты и меня когда-нибудь отмажешь. Несмотря на растерянность Варрика, эльфийка вежливо попрощалась и отправилась на конюшню, гонимая позором и гневом. Она была рада, что не застала там Блэкволла, поэтому ей удалось поговорить с Деннетом без свидетелей. Объездчик с удивлением выслушал просьбу эльфийки, но когда она пообещала, что встретится с его женой, то дрогнул. II Скакун Деннета был выше всех ожиданий. Лиллиан никогда не питала страсти к лошадям, но отдавала должное их уму и выносливости. В клане роль ездовых и рабочих животных выполняли грациозные галлы. Как и прочие собратья, в верховой езде она была неплоха, однако от одной мысли стать гордым обладателем верного парнокопытного друга, ей становилось не по себе. Конь по имени Лу был напористым, но послушным. Еще до заката Лиллиан была на подъезде к фермерским угодьям. Из домиков, синеющих вдали, исходил уютный дым. Трава, подернутая заморозками, стояла в инее. Остановившись неподалеку у замерзающего ручья, Лиллиан уселась на камень, дав молчаливому попутчику отдохнуть. Ее не покидал суеверный ужас от того, что она решилась улизнуть от всех. Интересно, они уже заметили ее пропажу? Должно быть. Лу фыркал, обжигаясь о ледяную воду и поглядывал на эльфийку. Лиллиан погладила его по морде, но заметив какими преданными глазами он на нее смотрит, она отошла в сторону. Ей на секунду показалось, мудрый Лу слишком многое понимает. Восторг от побега сопровождал ее только первые часы пути. По-ребячески наивная радость, иллюзорная свобода отступили, и теперь Лиллиан всматривалась в хозяйский дом, стоящий у скал, не зная, как ей быть дальше. Ей ужасно хотелось повидаться с Нэн, но страх за то, как девочка отреагирует на эту встречу, держал эльфийку железной хваткой. Как можно беспокоить детское сердце ради своего удовольствия? Лиллиан несколько раз прокручивала встречу в голове, и картинки постепенно становились все мрачнее. В конце концов, она уже не знала, чего боится больше, детских слез или их отсутствия. Нарочно обойдя лагерь разведчиков и сторожевые башни, Лиллиан наконец вошла на подворье. Патрульный не сразу разглядел в ней Вестницу, но извинившись, пропустил. Лу на ранчо на удивление быстро узнали и отвели в стойло на передышку. Жена Деннета, Элайна, стойкая немолодая женщина встретила эльфийку с волнением, поэтому незваной гостье пришлось сразу объяснить, что причина ее приезда отнюдь не какое-нибудь несчастье, случившееся с ее благоверным. — Ваш муж не пострадал в Убежище, с ним все в порядке. Он верой и правдой служит Инквизиции, и, кладя руку на сердце, скажу вам, если бы не он и его жеребцы, пострадавших было бы намного больше. Мы очень ему обязаны. — Я счастлива это знать, потому что из этого старого пройдохи слова не вытянуть. Ох, уж эти мужики… — Элайна вытерла морщинистые руки полотенцем и указала путнице на стол. Только Лиллиан не торопилась присаживаться, она осторожно осматривалась по сторонам, вслушивалась. — А где Нэн? — наконец спросила она. — Ах, детей сегодня купают в бане. Я скажу, ее приведут, — женщина засобиралась на выход, но Лиллиан ее остановила. — Не нужно. Пусть как следует искупается, — эльфийка присела на шаткий стул. Довольная Элайна сразу достала с полки остатки пирога с патокой и решила угостить важную гостью. — Скажите, а почему же вы здесь одна? Где ваши товарищи? — Элайна проницательно посмотрела на понурую эльфийку и опустила перед ней тарелку с куском сладкого пирога и свежезаваренный чай. Она не только держала в своих руках целую ферму, но еще и была гостеприимной хозяйкой. — Есть дела, с которыми их беспокоить не следует. Путь из Скайхолда неблизкий, одной быстрее, — ответила Лиллиан. Она нервно поежилась, представляя, что разведчики в данную секунду уже направляются к ней. — Разве это не опасно? — нахмурилась женщина. Лиллиан поняла, к чему она вела. И да, ответ бы ей не понравился. Он даже эльфийке не нравился. Даже при соблюдении всех мер безопасности, она не могла быть уверена, что не накликала на мирное ранчо орду Корифея. Поэтому оставаться здесь надолго не стоило в любом случае. — Нет, не волнуйтесь. Тем более, я не задержусь, — хоть в чем-то Лиллиан не соврала. — Я здесь, чтобы проведать вас и Нэн. Как ей живется? — Как на ферме, — отмахнулась Элайна. Похоже слова эльфийки ее устроили. — Ягоза еще та, ни минуты покоя. Это она по первой была такая тихая, а потом как пригрелась, как пришла в себя, теперь за ней только глаз да глаз. — Долго привыкала? — долийка тепло улыбнулась. Ей давно не случалось ощущать такую мирную и незатейливую радость. Как будто с тех пор, как она была окружена разговорами о земном, прошли миллионы лет. — Несколько дней, хочу вам сказать. Я так-то опасалась, неизвестно, что там толпа спятивших храмовников могла делать с девкой, пусть и с такой маленькой. Они ж когда озверевшие, ну… сами понимаете. Но нет, похоже повезло. Осталось в этих ублюдках что-то человеческое. Думаю, недолго она у них пробыла. — А как она… отреагировала на наш отъезд? — Всплакнула немножко, врать не буду. Но оно и понятно, чего только ребенок не навидался. Нервишки-то подрасшатались, — Элайна сидя напротив своей гостьи отхлебнула напиток. — Но знаете, что в детях хорошо, они быстро забывают, исцеляются. Это нам с вами годы, им пяти минут достаточно. Вы уж кушайте, пожалуйста, не обижайте хозяйку. Под взыскательным взглядом женщины, эльфийка послушно закивала головой и отправила в рот большой кусок сдобы, воздушной и свежей. Пирог был очень хорош, тем более подкрепится перед дальним путешествием просто необходимо. — Я волнуюсь, может, зря я ее навестила. Вдруг расстроится потом? — со страхом и надеждой спросила Лиллиан. — Вы что?! — удивилась Элайна. — Она обрадуется. Мы ей про Вестницу все-все рассказываем, чтобы она не забывала. Не успела вас как следует запомнить, чтобы слезы лить. Память как у рыбки, честное слово. Но лучше уж вы ее навещайте, пусть знает, кому жизнью обязана. Всякий благородный человек должен знать, что живет неспроста. Спустя несколько минут дверь отворилась, и в кухню вошла раскрасневшаяся дочка хозяйки с чалмой на голове. Она вела перед собой девочку, закутанную в покрывало до самой макушки. Малышка важно подбирала края, чтобы не волочились по полу. Вышагивала она, как маленькая каракатица. Застыв на пороге, она даже не заметила гостьи. — Привет, Нэн, — нежно окликнула ее Лиллиан. Девочка уставилась на эльфийку, и в больших детских глазах начали мелькать искорки. Нэн с трудом узнала свою спасительницу. Она застенчиво улыбнулась и, бросив полотенце, подбежала к Элайне, прячась в колени. Лиллиан наблюдала за этим с горькой смесью облегчения и скорби. Она широко улыбнулась и стала наблюдать за девочкой. — Чего удумала, савраска, — жена Деннета по-доброму усмехнулась и подобрала накидку, свисающую с маленькой фигурки. — Вы простите, ваша милость, она вас не узнала, — растерянно пролепетала девушка. — Нэн! Ты чего вдруг такая скромница? Это же Вестница Андрасте. Подойди поздоровайся! Под звонкими увещеваниями, Нэн подняла голову и стала с улыбкой осматривать эльфийку. Лиллиан сразу вспомнила этот взгляд. Так малышка смотрела на Соласа, пытавшегося приманить ее цветными огоньками. Интересно, помнила ли она его? Когда мысли опять вернулись к этому моменту, Лиллиан расплылась в улыбке. Пусть Солас не видел в ней возлюбленную, но этот краткий миг счастья рядом с ним и Нэн, прощал ему все. Когда девочка наконец осмелела, Лиллиан окончательно растаяла, удостоенная детских объятий с ароматом ромашки. Какое-то время они обнимались и болтали, ведь оказалось, что Нэн все-таки умеет говорить, хоть и с трудом. Главное, что она понимала. Эльфийка говорила с ней о лошадках, о зиме, об играх во дворе, а малышка отвечала, когда считала нужным. Девочка заметно поправилась, видимо, на ароматной выпечке Элайны. Она была довольно активным ребенком, судя по тому, что ее неугомонные ножки никак не могли найти себе места, и все же что-то заставляло ее крепко держать Лиллиан маленькими ручками ровно до тех пор, пока время не вышло. На краткий миг, уже в километре от фермы, эльфийка почти заплакала. Холодный ветер, режущий глаза, гнал мысли прочь. Быстрые и сильные ноги Лу уносили ее далеко в морозный сумрак. Лиллиан не собиралась останавливаться на ночлег, желая отдалиться от крестьянский угодий как можно дальше на север. В сторону Штормового берега. Утомившись на рассвете, Лиллиан подыскала выбоину в пещере и проводив Лу по окрестным травам, завела внутрь. Она проспала лишь несколько часов. Часов, наполненных разрозненными тревожными картинками. «Если не проснешься, погибнешь.» Когда она снова услышала голос Соласа, то едва не прокляла свою жизнь. Лиллиан как ошпаренная выскочила из убежища и начала осматривать ободранные кустарники, сквозь которые просматривалась дневная поляна. Глядя на растрепанную эльфийку, чье тело заметно дрожало, Лу зафыркал. Лиллиан на трясущихся ногах подошла к нему и погладила теплую щетинистую шею. Судя по всему, кроме ее внезапного подъема, ничто не внушало животному тревоги. Эльфийка закрыла глаза и обняла коня, пригрелась. Она больше не хотела видеть и слышать Соласа в своих снах. Только не в таких. До Викома путь был на несколько дней. Лиллиан не понимала, на что рассчитывала, но к изнурительным походам была привычна. Она была готова плыть по морю, взбираться на скалы, ползти, если нужно, но Лу ей было жалко. Кроме того, что если Хоук уже послал весточку, и теперь все бегают и рвут на себе волосы в поисках исчезнувшей? Впрочем, в ее отсутствие, встретиться со Страудом Хоук и сам может. Пусть Варрик составит ему компанию. Правда, кто убережет его от Кассандры? Лиллиан оставила Лу в чаще и отправилась на берег. Мокрый камень, облизанный водой, утопающий в водорослях и веретенке, после седла казался ей невероятно холодным, но к счастью, не скакал под ней — а это было самое важное. Лиллиан сняла перчатку и окунула ладонь в ледяную соленую воду. Море заигрывало, то подбиралось ближе, то укатывалось очень далеко. Шум прибоя заполнял все пространство в голове эльфийки. Она устало смотрела на бесконечные волны и наслаждалась полным отсутствием мыслей и эмоций. За такие моменты можно было любить жизнь. Краткие моменты вакуума. Ленивого, прекрасного. Гребешки игриво заворачивались внутрь и разбивались о скалы и булыжники мягкой пеной. Зеленые, синие, где-то далеко даже лазурные. До чего восхитительно. Остатки сонного бреда постепенно заволокли Лиллиан тревогой. Она тяжело вздохнула и начала оглядываться по сторонам. Путешествовать без товарищей было легче, безопасней. Одна она может не спать двое-трое суток, питаться подножным кормом, а при виде опасности, превосходящей силы, скрыться без следа. Но если она не отвяжет Лу, бедный конь так и останется стоять на месте, обреченный на погибель. Заметив вдалеке неясные очертания чего-то человекоподобного на зеленеющем песке, Лиллиан неприятно удивилась и сразу спряталась за большой разбитой лодкой, наполовину погребенной в песке. Даже для нее объект находился слишком далеко. Интересно, зрение Сэры было лучше? Эльфийка присмотрелась к деревьям, застав Лу, мирно пощипывающего полянку с дягелем, и не заметила никаких признаков опасности в роще. Она стала невидимкой и пробежала вдоль склона. Фигуры, коих было несколько, порой странно прохаживались взад-вперед по берегу, но в основном, неподвижно стояли в странных, неуклюжих позах. Едва ей удалось рассмотреть их, Лиллиан чуть дар речи не потеряла. Это были порождения тьмы. Самые настоящие, хищные твари. Но почему они здесь? Ответ Лиллиан уже знала. Это Мор. Миру наступает конец. Вспомнив о том, как метка спасла ее в катакомбах под Убежищем, когда эльфийка столкнулась с демонами Отчаяния, Лиллиан усомнилась, что она снова сработает. Стоит ли пробовать? Отчасти, причина из-за которой она больше не пыталась творить магию и никому не рассказывала о том, что случилось, была в том, что долийка испытывала неуверенность, случилось ли это на самом деле. Все, что произошло с ней с момента, когда она ускользнула от Корифея, слилось в один мерцающий, белоснежный кошмар. Лиллиан с трудом вспоминала свои мысли, свои действия. Она держала в голове лишь краткую галлюцинацию, где ее посетила Хранительница и Солас собственной персоной. Выходит, у Корифея во служении сам архидемон, а это значит, что сестра Соловей ошибалась. Все ошибались. Интересно, до Скайхолда уже дошли страшные вести? Не может быть, чтобы нет. Но если все-таки не дошли? А как же Блэкволл? Он слышит Зов? Решив отступить, Лиллиан тихо отвязала Лу и поскакала дальше. Каждая минута, отделяющая ее от порождений тьмы, напрягала ее все больше. Сколько их еще по всей округе? До фермы Деннета этим тварям, как минимум, день пути, но что-то не похоже, чтобы они вообще куда-либо собирались. Что если они все-таки навредят мирным жителям? Сейчас мало кому в здравом уме придет в голову путешествовать по Штормовому Берегу, но в жизни случается всякое. На свой здравый ум Лиллиан, например, не рассчитывала. Заметив в лесу разрыв, эльфийка спешилась и оставила коня. Она осторожно подобралась поближе и заметила один колдовской кошмар и двух призраков. Не густо. Достаточно для еще одного безрассудного поступка. Лиллиан наметила план отступления и достала бомбу. Демон-кошмар хищно оскалился, когда рядом с ним опустилась неизвестная металлическая сфера. Взрывная волна почти устранила призраков. Гнусные твари попадали вниз, цепляясь за влажный лесной настил. Что-то невидимое поразило их окончательно, смертоносными порезами вдоль деформированных тел. Кошмар зашипел, когда перед ним материализовалась эльфийка. Он приготовился напасть, раненный, но все еще опасный. Лиллиан далеко отпрыгнула, чтобы не попасть под его оглушительный рывок сквозь пространство. Это был серьезный враг, но хорошо знакомый. Когда она расправилась с ним, разрыв не вздумал подчиниться. Кураж от скорой победы в миг покинул Лиллиан. Когда из ядовитых пятен на земле выпрыгнуло целых два кошмара и привидение, эльфийка сразу испарилась в воздухе. Она нацелилась на фантомное полупрозрачное тело привидения, но ее кинжалы приносили ему слишком мало беспокойства. Упустив одного кошмара из виду, Лиллиан сразу осознала свою ошибку. Она упала на спину, а в голове замелькали искры. Только бы подняться. Демон больно разрезал кожу сквозь плотную кожаную куртку. Лиллиан скрестила клинки, чтобы отразить очередную атаку, но силы были неравны. Заметив вторую фигуру, похожую на жилистого чудовищного богомола, готовую совершить прыжок, она резко развела кинжалы, отрезав насевшему на нее кошмару сразу два пальца, и укатилась в сторону. Лиллиан хотела было оценить ущерб, но инстинкт вопил ей об опасности. Кислотный шар попал ей в плечо, отчего она замешкалась и побежала в сторону, глубже в лес. На ходу эльфийка откупорила лечебную склянку и спряталась за деревом, пытаясь отдышаться. Демон настиг ее внезапно. Его жуткое тело, усеянное рваными бороздами, перед ней завалилось на молодой клен и сломало его пополам. Метка в ладони бушевала, требовала соединиться с разрывом, оставленным за спиной, но было в ней что-то еще. Лиллиан потребовался всего лишь вдох. Ее снова подхватило то самое ощущение, призрачное, далекое. Ощущение из забытого миража. Из руки, поднятой вверх вдруг вырвался импульс горячий, словно сотрясающий саму Завесу. На глазах у Лиллиан, ломая кроны деревьев, возникла зеленая бездна. Эльфийка побежала назад, пока алчущий поток начал виться и затаскивать в ничто окружающих его демонов и оборванную растительность. Оба кошмара заверещали и начали с треском проваливаться в небытие. Могучая сфера буквально пожирала их. Как только Лиллиан умудрилась создать нечто подобное? Покореженные деревья и изумленная эльфийка. Вот все, что осталось от демонов и той силы, что их погубила. Лиллиан заставила себя моргнуть и поспешила назад к разрыву. Однако, на поляне ее уже ожидали. Перед ней стоял Железный Бык, Блэкволл, Варрик, а позади них виднелся Коул и Солас. Она попалась. Лиллиан хмуро посмотрела на товарищей, решив ни на ком не задерживаться взглядом. — Ну давай, босс, — объявил Железный Бык. — Закрывай и поехали. Мы уже набегались. Эльфийка уставилась на разрыв и вытянула руку. Портал завихрился и затрещал, опутанный яркими цветовыми импульсами. Так она его и закрыла. «Одним движением руки». Не в силах обернуться, она начала тереть переносицу до красноты, будто волшебную кнопку, способную избавить ее от стыда, и устало запрокинула голову. — Как? — выдохнула она. — Вина и гнев, раскаленный до красна. Нужно отдать долг, чтобы стать свободной. Я их опять… — Коул! — когда Лиллиан обернулась и зарычала, юноша даже подпрыгнул. Он растерянно забегал глазами, пытаясь снискать поддержки у компаньонов. Эльфийка чуть дышала. Что еще он мог им наболтать? — Вот так и нашли, — раздался голос Варрика. Он первым подошел к ней. — Ну, Снежинка, не знаю, что там за долги тебя гнали, надеюсь только, что не картежные, но сейчас это неважно. Нам нужно отправиться в Киркволл. — Что это было? Там в лесу? — поинтересовался Солас, указывая в сторону чащи, где метка Лиллиан явила ей чудо. Эльфийка нахмурилась, но оставила его без ответа. — Я не могу остаться. На мой клан напали! Нельзя от этого отмахнуться, я должна… — заговорила она, впиваясь глазами в Варрика, но в ее собственной душе надежда, что ее отпустят, таяла с каждой секундой. — Это кто сообщил? — удивился он. — Если Соловушка, то не беспокойся, у нее все под контролем. Что она тебе сказала? — Она сказала, что на Лавеллан напали наемники. Да не простые, из высокоранговых, дорогих. У нас мало охотников, Варрик. Мы не бойцы. — Тише-тише, — гном осторожно положил руку ей на локоть, стараясь ее успокоить. — Что конкретно она сказала? — Что не стоит волноваться, что она разбирается! Но когда она говорила по-другому? — Лиллиан уставилась на него с отчаянием в глазах. Ей было стыдно изображать озабоченность, когда все, что ею двигало был стыд и желание навеки оправдаться в глазах Хранительницы, а еще ненависть, жгучая ненависть ко всему, что с ней произошло за последние сутки. — Никогда, — согласился Варрик. — А знаешь почему? Потому что она на этом собаку съела. Ей не нужно врать, что она мастер дергать за ниточки и добиваться желаемого. Она сказала тебе так, не потому что хотела умаслить, а потому что может себе это позволить. Вот так и закончился ее маленький бестолковый мятеж. Так же безрезультатно, как и начался. Вероятно, все решили, она сошла с ума. Когда Лиллиан начала принимать неизбежное, о котором не забывала ни на секунду с момента, как покинула Скайхолд, она наконец убрала кинжалы. Как бы там ни было, а драться с товарищами она не хотела. Зачем она вообще затеяла все это, если не собиралась идти до конца? Железный Бык подошел ближе и заулыбался: — Вот и хорошо. А то я уж было боялся, придется тащить тебя. Ты уж не пойми меня неправильно, я люблю таскать на плечах красоток словно дикарь, но учитывая твой статус и фанатскую базу, будет выглядеть странно. И однако, хэй, — он усмехнулся и поднял руки. — Если ты за, я тоже за. Одно слово и… Эльфийка недовольно глянула на него лишь на мгновение. Она не понимала, почему Железный Бык до сих пор не вырубил ее и не связал. Неужели статус Инквизитора приносит свои плоды? Ее вниманием завладел Блэкволл, наблюдающий за ней с неприкрытой тревогой. Если кто и мог знать, что она видела, то только он. На вести о порождениях тьмы, разгуливающих по берегу, Серый Страж отреагировал с искренним, слегка несвойственным ему беспокойством. Он действительно впервые об этом слышал. Лиллиан это не на шутку встревожило. — Ты… ты уверена, что это были именно порождения тьмы? — спросил он. Окружающие так же, как и он, удивленно посмотрели на Лиллиан. — Уверена. Гарлоки. — Что ж, есть только один способ узнать наверняка, — Блэкволл удостоверился, что остальные непротив. — Веди. Покидая чащу, Варрик ни на шаг не отходил от эльфийки. Она подозрительно быстро отказалась от своих планов. Что это, здравомыслие, холодный расчет? Или может, в сердце каждого беглеца живет надежда, что его отыщут. — Желание повидаться с родственниками вполне естественно, — наконец сказал он. — Но если ты не хочешь войти в историю как «самый прытко удирающий Инквизитор», то с этим нужно что-то делать. — Если ты окажешься не прав, если Лелиана окажется не права, смерть моих сородичей будет на тебе, — мстительно пробурчала она, не отрывая глаз от мокрой травы. — Нет, не будут, — нахально парировал он. — Как ты вообще забралась в такую глушь? — Да что б меня! Лиллиан резко развернулась и под настороженными взглядами товарищей побежала назад. Она совсем забыла. Забыла о бедняге Лу. Как она могла?! Эльфийка на ходу махала руками, жестом указывая на свою полную капитуляцию и отсутствие стремления куда-то убежать. Неужели они всерьез думают, что прежде, чем исчезнуть, она бы стала голосить. Конь зафыркал, когда эльфийка наконец отвязала его от дуба и повела за собой. Последним в цепочке шел Солас, поэтому Лиллиан быстро его нагнала. Маг искоса глянул на лошадь и продолжил идти молча. Вероятно, от него не укрылось ее мрачное настроение. А еще он был достаточно умен, чтобы распознать, в чем дело. И однако должен был убедиться. — Не хочешь разговаривать? — тихо спросил он. «Хочу! Ужасно хочу! Я столько хочу тебе сказать!», завопил внутренний голос. Лиллиан неловко стиснула губы, опасаясь что мысли нечаянно вырвутся наружу, и посмотрела на спокойное лицо Соласа. Он не выглядел ни униженным, ни оскорбленным. И тут обошел истеричку на шаг. — Хочу. Просто была зла. — Зла на нас? — На вас. На себя. На всех. Шепот опавшей листвы под ногами, тонул в глухой поступи Лу. Эльфийка крепко держала поводья и шла рядом с послушным жеребцом. Какое счастье, что Варрик напомнил ей о нем, ведь Лиллиан была из тех, кто запросто мог опомниться уже в Скайхолде. — Ты спросил, что это было… В катакомбах под Убежищем со мною кое-что произошло. Правда, я пока не знаю что, — она заговорила вдумчиво и размеренно. Заметив, что Солас пристально смотрит на нее, ей стало неловко. — Там были демоны, но я… то есть метка. Из нее появилось нечто, какая-то магия. Она уничтожила тварей. Я не знаю, почему я раньше не сказала. Мне начало казаться, что все это не было по-настоящему. Там было… непросто. Солас не прерывал ее, внимательно поглощая каждое слово. — Сегодня я снова попыталась воссоздать это… чем бы оно ни было. И, кажется, у меня все получилось. Из руки просто вышел импульс, и над головой повисла зеленая громадина. Она забрала с собой кошмаров. Но я не знаю, что случилось. Она их забрала, переместила, вернула в Тень… не имею ни малейшей догадки. — Я почувствовал колебания в Завесе. Возможно, и ты тоже, — сказал Солас, не переставая рассматривать эльфийку. — Похоже Якорь может творить магию разрыва. Черпать силу из Завесы и творить отдельные силовые поля. — Черпать силу? Он же… не способен разорвать ее, нет? — Нет, — улыбнулся Солас. — Завеса может истончаться, волноваться, но в целом она довольно прочна. То, что с ней сделал Корифей, потребовало титанических усилий и многолетней подготовки, не говоря уже о могущественном артефакте. Используй свой дар спокойно и с умом. III Лиллиан обвела взглядом берег, где до этого видела кучку порождений тьмы. Долгое время, она беспокоилась, найдет ли их на том же самом месте. Если они переместятся, вряд ли кто-нибудь ей поверит, но что еще хуже — их никто не захочет искать. Однако несколько беспокойных фигур она вскоре заметила. Едва эльфийка заторопилась, товарищи, утопая в холодном песке неуклюже последовали за ней. Затруднений не испытали разве что Солас и Коул. Блэкволл все еще щурился, когда Лиллиан указала ему на черные силуэты, но приблизившись к врагам, напряженно застыл. Он не заметил признаков скверны, которая уже должна была начать заражать окрестности. Чтобы убедиться, нужно расправиться с тварями. Гарлоки, будучи человеческими порождениями тьмы, умели пользоваться броней. В данной небольшой группе, даже на самый непритязательный взгляд, была заметна иерархия. Самым крупным и подвижным среди чудовищ, лишь отдаленно, но похожих на людей, был свой альфа. Блэкволл сразу понял, что Зов архидемона не ведет их. Они лишь бесцельно слоняются по округе и подчиняются своему вожаку. Это не было похоже на начало Мора, с учетом всего, что ему о нем было известно. Серый Страж поделился с товарищами своими размышлениями и предупредил, на всякий случай, быть крайне осторожными в контакте с тварями. Солас сразу создал вокруг команды бойцов энергетический щит. Блэкволл шел в авангарде, что он всегда и делал, но на этот раз он как никогда ощущал на себе ответственность. Порождения тьмы не смогли устоять перед его напором, он буквально был везде. Никто не пренебрег его предостережениями, по крайней мере, так показалось Лиллиан. Железный Бык сохранял дистанцию, совершая удары с огромным радиусом, а Коула и вовсе не было видно. Заметив лишь тени и силуэты, эльфийка наконец поняла, он тоже был разбойником, да не ахти каким, а просто невероятным. То, как он двигался, как пропадал в воздухе вместе со своими невидимыми ударами, льющимися буквально отовсюду, внушало ей восхищение. Застыв над мертвыми гарлоками, Страж сурово задумался. Лиллиан стояла рядом и внимательно за ним наблюдала, ожидая вердикта. — Так это Мор или нет? — не выдержал Варрик стоя поодаль с Бьянкой в руках. — Думаю, нет. Не похоже, — Блэкволл только пуще нахмурился, так, что его густые черные брови почти закрыли сосредоточенные глаза. — Зова не было, я уверен в этом. И однако Серые Стражи пропали… все до единого. — Нужно скорее встретиться со Страудом, может он знает разгадку, — предположила Лиллиан, хотя ее умозаключение для всех было и так очевидно. — Ох, не нравится мне это. — Поверь, дружище, — Варрик похлопал его по плечу. — Для тех, кому такое нравится, есть лишь один на весь Тедас жутко секретный и эксклюзивный клуб, и Серые стражи в нем, насколько я знаю, не состоят. Хотя и было бы забавно. — Забавно? — переспросил Блэкволл. — Ну знаешь, из врагов часто выходят лучшие любовники, — мрачно усмехнулся гном под его упрекающим взглядом. Варрик вздохнул и скрестил руки. — Ладно, я понял, шутка не зашла. Солас вдруг указал всем на базальтовые скалы неподалеку: — Кажется, там расщелина, они могли подняться с Глубинных Троп. — Ты прав, нужно проверить, — согласился Блэкволл. На мгновение в его глазах промелькнула радость. Влажный ветер с моря донес сильный запах водорослей. Погода разгулялась не на шутку, нагоняя за собой огромные свинцовые тучи, укоротившие и без того не продолжительный световой день. Лиллиан прислушалась к шуму прибоя, но вдруг уловила обрывки негромкого разговора между Соласом и Коулом. — Сначала понятно. Он рядом, когда они умирают. Но потом он сам мужчина и хочет женщину. Зачем? — голос юноши звучал растерянно. — Когда они вселяются в людей, то часто отдаются чувствам, которых раньше не испытывали, — Солас — напротив, как всегда был спокоен. — Но он изменился. Стал пустым, плоским, притупился от плоти. Он не хотел такого. — А тебя не тянуло к женщинам, с тех пор как ты прошел сквозь Завесу? — Нет. Лиллиан мельком обернулась на них, но встретила утомленный взгляд Блэкволла. Серый Страж с интересом уставился на нее, не останавливая шаг. — Я не понимаю, о чем они говорят, — пояснила она, покачав головой, надеясь, что мужчина ей что-нибудь прояснит. Их беседа напоминала отрывки телепатической связи, случайно вырвавшиеся наружу. Может, она что-то пропустила? — Добро пожаловать в мой мир, — буркнул Страж. — Они так целый день могут. — Солас, похоже, только с духами общий язык находить умеет, — Железный Бык на ходу разминал массивные плечи. Лиллиан хотела бы с ним поспорить, но уверенности в ней было слишком мало. Она изо всех сил напрягала слух, но больше не услышала от странной парочки ни слова. Вместо этого, она сосредоточилась на Блэкволле, который казался ей куда серьезней, чем обычно. — Как ты себя чувствуешь? — спросила она. — В каком смысле? — удивился он ее вниманию. — Не слышишь голосов или чего-нибудь эдакого? — Что, страннее болтовни между этими двумя? Нет, — усмехнулся Блэкволл и внимательно посмотрел ей в глаза. — Если уж прямо, то нет. Если я начну что-нибудь слышать, ты узнаешь об этом первая, обещаю. В расщелине действительно оказалась пещера, в стенах которой зияла большая дыра. Едва Лиллиан хотела в нее заглянуть, Блэкволл остановил ее и сам осторожно наклонился в непроглядную темноту. Его главной задачей было сделать так, чтобы никто не пострадал, пусть хоть ценой своей жизни. С помощью мускул Железного быка и магии Соласа, пустота, ведущая не куда-нибудь, а в самые глубины земли, откуда и полезли порождения тьмы, была запечатана крепкими мерзлыми булыжниками. Закрытие прорехи воспроизвело на присутствующих обнадеживающий эффект, только Блэкволл по-прежнему был озабочен. Мысль о том, что таких прорывов могло быть несколько, его угнетала. Мужчина сурово втянул затхлый воздух пещеры и объявил, что должен исследовать окрестности. Варрик было хотел напомнить о том, что их ждет Хоук, но порождения тьмы на поверхность не каждый день вылезают. Что их заставило, если не Мор? С одним спорить никто не стал, обо всем необходимо сообщить Лелиане, чтобы разведчики Инквизиции были настороже и как можно быстрей отыскали все возможные дыры. — Давай-ка ты запрыгнешь на своего скакуна и лично обо всем доложишь, — Варрик смотрел на Лиллиан. — Ночную дорогу разберешь? — Разберу, да только не поеду, — отказалась она. — В чаще был разрыв, и я почти уверена, он здесь не один. — Но кто-то же должен, — Блэкволл хмуро растирал замерзшие ладони. — Я быстро бегаю, — сказал Коул. Лиллиан посмотрела на него с сомнением. Бледный парень со светлыми спутанными волосами облепившими лицо как-то испуганно на нее отреагировал. Должно быть, все еще боялся, что она снова громко на него закричит. — Ехать нужно верхом, Коул, чтобы отвести Лу в безопасное место. Ты умеешь ездить на лошади? — спросила она слегка понизив тон голоса. Его реакция от нее не скрылась. — Да… Да, лошади слушают и понимают, — закивал он. — Я с тобой согласна, но конкретно ты, — Лиллиан ткнула в него пальцем, будто он плохо ее понимал. — Уже ездил верхом? Когда Коул снова кивнул, эльфийка посмотрела на остальных. Никто, похоже не возражал. Ее одну беспокоило, не оставит ли парень коня случайно где-нибудь, если потеряется в своих мыслях. Она проводила его к жеребцу и грустно распутала поводья, привязанные к трухлявому бревну на холме. — Не беспокойся, Лу славный, я его не обижу, — вдруг заговорил с ней Коул, наблюдая с какой неохотой эльфийка прощается с конем. — Он послушный. Ты ему нравишься. И я ему тоже понравлюсь. Лиллиан внимательно всматривалась в большие серые глаза напротив, размышляя, каково это быть таким, как Коул. Вечно отсутствующий, нескладный, но смотрящий прямо в душу. — Ты что, выходит, даже животных слышишь? — спросила она. — Нет, только людей. Он один в своем роде. Жаль, что это не прибавляет уверенности в его благоразумии, в конце концов, Коул действительно многого не понимает. Прямо как человек, или даже ребенок. Чудаковатый, вероятно, жутко травмированный. Что если Солас ошибся? Картина, где Коул стоял над умирающим с ножем, собираясь оказать ему таким образом милосердие, до сих пор стояла перед глазами Лиллиан. Эльф ведь не скрывал, что провести четкую границу между демоном и духом очень сложно. Но с Вивьен, долийка тоже согласиться не могла. Коул не был демоном. Пока нет, но вдруг он был человеком… Лиллиан еще долго смотрела ему вслед. Отряду был необходим отдых, поэтому на холме было решено устроить лагерь. Варрик посасывал фляжку и угрюмо смотрел в костер, пока рядом не присел уставший Блэкволл. Серый Страж оглядел своих товарищей и отстегнул поножи, желая погреть ноги у костра. — Да простят меня присутствующие дамы, — деловито пробурчал он. Лиллиан, завернувшаяся в свой теплый плащ, молча улыбнулась. — Так значит, ты был один-одинешенек посреди диких земель? — спросил Варрик, озорно поглядывая на мужчину. — Одинокий путник в бескрайнем мире. Что он ищет? Любовь? Прощение? — Напиши так: «Человек с твердой рукой и железной волей, борец с порождениями тьмы», — Блэкволл охотно принял протянутую перед ним флягу. — Время, проведенное с самим собой, наверняка, наделило тебя крепкой хваткой? — громко рассмеялся Железный Бык. Серый Страж посмотрел на него с немым укором, но не смог сдержать проказливой улыбки. — А что сразу «напиши»? — Варрик развел руками. — Сэра уже сказала, что ты снова строчишь мемуары в блокноте, — усмехнулся Страж. — Маленькая и пронырливая. Ладно, пусть так, — гном задумчиво стянул резинку, распуская спутанные русые волосы до плеч. Лиллиан вдруг задумалась, что же там такого Варрик пишет на досуге. Вот, почему он всегда так наблюдает. — Да, но все же ответь. Что же будет воплощать такой герой? — Желание убить побольше порождений тьмы. — Ты прямо как Себастьян. — Кто? — Да неважно, — махнул рукой Варрик. Блэкволл вытер усы и предложил выпивку Лиллиан, но та отказалась. После ужина, она, не прекращая, вертела в руках ремешок от перчатки. Надевала его то на один палец, то на другой, быстро, ловко и беспрестанно. Блэкволл снова заговорил с Варриком: — А мне, кстати, твоя книга в руки попадалась. «Трудная жизнь в Верхнем городе». Прочитал кусок — захватило. А ты, Лилли, не читала? Эльфийка страдальчески покачала головой. Похоже, она одна в компании ничего не знала о приключенческом романе. В который раз он всплывал в разговоре, а ей совершенно нечего было сказать. И однако Солас тоже не участвовал в беседе. — Только кусок? Даже не дочитал? — Варрик с театральным оскорблением замахнулся на Блэкволла перчаткой. — Ну, я… — Страж отчего-то страшно смутился и с извинением глянул на Лиллиан. — Нашел ее в уборной в селе под Шюрно. Там не хватало… части страниц. Глухой смешок эльфийки заставил всех обратить на него внимание. Она прикрыла рот и замахала руками, чтобы все отвернулись. — Кстати, Варрик, а у тебя есть отменные батальные сцены, — Железный Бык шумно встряхнул лежак, наполненный песком. — Ну… спасибо. Не ожидал, честно говоря. Они ведь не совсем реалистичные, — улыбнулся Варрик. — Это я понял, когда хороший парень сделал обратное сальто в кольчуге. — И тебя не покоробило? — Как-то на Сегероне один мужик попытался меня заколоть в живот. Я чувствовал, как обломок лезвия прошел мне через кишки и уперся в задние ребра. Но я был еще живой, а вдобавок сверху. Так что взад-вперед, взад-вперед — и распилил доспех у паршивца на шее, пока не покраснело. Словом, в мире много кошмарной хрени, и это я знаю без книг. — Заливает и не краснеет. — Я одна тут не читала ни строчки? — удивленно спросила Лиллиан. Товарищи замолчали и переглянулись, но ответил только Солас. — Я тоже не читал, — успокаивающе сказал он, кивая головой. На ночь было решено оставить караульного, чтобы засечь, если порождения тьмы вдруг снова выйдут на прогулку по пляжу. Поручать это дело Лиллиан никто не хотел, поэтому она сразу поняла, что дело не только в гарлоках. Варрик потешался над ее сердитым лицом и обещал зачитать свои мемуары, если это поможет ей уснуть, но лишь один участник этого похода мог заставить ее отключиться во мгновение ока. Хорошо, что Варрик этого не знал, подумала Лиллиан, ведь сальная шутка напрашивалась сама собой. Проворочавшись около часу, она наконец уснула. Солнце еще не успело подняться, а глаза уже открылись. Эльфийка четко услышала громкий всхрап, да так, будто он прозвучал ей в ухо. Лиллиан устало посмотрела на Блэкволла, спящего недалеко от нее на спине и страшно захотела его ударить, чтобы тот перевернулся. Она могла стерпеть все — тихие разговоры, фырканье зверей, пение птиц, но мужской звонкий храп был ей не по силам. Тихо повернувшись, эльфийка посмотрела на широкие плечи Варрика, лежащего на боку и подумала, проснется ли он, если она сейчас встанет. Вряд ли товарищи успели простить ей побег. Какое-то время она неподвижно сидела, вглядываясь в небо, которое наконец отделилось от Недремлющего моря и заметно посветлело. Похоже, ей не суждено увидеть благодарность Хранительницы при жизни. Когда стыд за свои нелепые детские обиды напомнил ей о собратьях, Лиллиан с силой потерла глаза. Поутру мысли всегда были яснее, чище. Ей стоило больше беспокоиться о сохранности друзей, ведь неизвестно, кто мог пострадать. Всех охотников эльфийка хорошо знала и искренне не желала им дурной участи. Вместо нее на этом злополучном Конклаве мог оказаться любой из них, а Лиллиан все еще жила бы в клане и роптала на свою сложную судьбу, как ей и подобало. Фантазии понесли ее куда-то далеко. Интересно, как с ее ношей справилась бы озорная Ариана, наверняка бы уже стала душой компании и всей Инквизиции. А хмурый запальчивый Ильрен? Набравшись смелости, Лиллиан бесшумно поднялась, и, оборачиваясь на каждый свой шаг, вышла из зарослей на берег. Судя по всему, Солас не ошибся в своих догадках, и порождения тьмы больше не выходили на поверхность. По-крайней мере, на этот берег. Неизвестно, сколько их еще, и почему они вдруг полезли из своих мрачных подземелий. Заметив стройную фигуру, сидящую у воды, Лиллиан тяжело вздохнула. Все произошедшее между ней и Соласом поднималось сквозь глубокую, почти невыносимую усталость. Лиллиан поняла, насколько растрепала свои нервы, размышляя о том, как могло было быть, как должно было. А ведь так с ней было всегда, стоило ей влюбиться. Но зачем? Разве он виноват в том, что трезво смотрит на вещи и не хочет связывать себя никакими любовными приключениями? А ведь совершенно правильно делает, надо сказать. Лиллиан ни раз убеждалась, что все эти хрупкие привязанности лишь мешают и мучают достойных мужчин и женщин. А недостойных мучают еще сильнее. — Ранняя пташка, — сказал он, когда Лиллиан опустилась на соседний ствол безжизненного белесого дерева, съеденный мхом напополам с водорослями. — Может, я сбежать собиралась, — ответила она. Ее глаза плавали где-то далеко, в успокаивающем покачивании волн. — Мне кажется, ты уже поняла, что не стоит, — Солас потер ноющую шею и прикрыл глаза. — Желание защитить сородичей нормально, не думаю, что кто-то тебя осудит. Но в рамках новой организации такое непредсказуемое поведение лидера, с большой долей вероятности предзнаменует множество проблем. Сейчас благо твоего народа не отделимо от блага Инквизиции. — Я понимаю, — Лиллиан обняла себя за локти и прислонилась к коленям. Кто будет уважать такого ненадежного товарища, как она. С другой стороны, кому взбрело в голову ставить ее во главу чего-то? Только тому, кто ее не знал. Она ведь отказывалась потому, что ей хорошо была известна и собственная импульсивность, и желчность, и уныние, сопровождавшее каждый ее вздох. — На что похоже, когда Якорь создает магию? — спросил Солас, заметив, что она погрузилась в глубокие переживания. — Ни на что, что было бы мне знакомо, — честно ответила Лиллиан, кратко и настороженно глянув в его сторону. Лицо эльфа выражало доброту и участие, и это поражало ее до глубины души. Видимо, так выглядит его жалость. Солас однако, хотел добиться другого ответа. — И все же попробуй это описать. Мне очень интересно. — Ничего себе, обычно это то, что я говорю тебе, — не удержалась она. — Я открыт для всего нового и неизведанного, — лукаво улыбнулся Солас, и в этой улыбке было что-то странное, можно сказать — приглашающее. Лиллиан нахмурилась, рассматривая выражение на его лице, потому что чувствовала, как из глубин снова поднимается нечто. То же самое, что заставило ее решиться на этот безрассудный поцелуй. — Не уверена, что могу удовлетворить твое любопытство. Это просто происходило и все, — наконец сказала она. — Я не маг, но мне не просто сложно описать это, в действительности описывать нечего. Рука начинает вибрировать, я ее поднимаю и это… просто происходит. Глядя, как Лиллиан вытянула перед собой оголенную руку, Солас задумчиво отвел глаза и едва слышно потоптался ногами. — Все мы обладаем разной чувствительностью, но уверен, ты не раз замечала колебания Завесы или ее истончение, правда ведь? На что это для тебя похоже? — Ни на что, — с досадой выдохнула она. На самом деле, в ее голове не было ни малейшего намека на то, о чем он говорит. Ей уже приходилось слышать его комментарии о том, как ведут себя разрывы, Брешь, воздух вокруг них, но сама Лиллиан всего этого совсем не ощущала. — У тебя повышенный болевой порог? — Да как сказать, самый обычный, пожалуй, — эльфийка пожала плечами. В клане учение терпеть и стойко переносить тяготы идет параллельно с умением держать лук и стрелы. Обращаться ложкой и справлять нужду в строго отведенном месте тебя учат уже после. — Порой, мне кажется, ты слишком невнимательна. Но сейчас я понимаю, что это связано с твоим телом, — рассудительно произнес Солас и посмотрел ей в глаза, как учитель смотрит на непоседливого ученика. — Ты сражаешься на передовой и часто получаешь ранения, но сразу возвращаешься в бой. Ты прошла километры сквозь буран, не ощущая ни холода, ни голода, ни сломанных ребер. Лиллиан внимательно слушала, прислонив подбородок к рукам. Как странно, как нелепо все это выглядит со стороны, ведь никто не знает, сколько раз она хотела умереть. Вот, что она ощущала больше всего. Вину и жажду собственной смерти. — Вместе с утерянным чувством магии, знакомым эльфам Арлатана, ты, похоже, родилась с потерей и иной чувствительности, физиологической. — Ну не так уж я и не чувствительна, — зарделась она, не зная, как сказать ему, что она не вошла в число женщин, не знакомых с собственной сексуальностью. — В некоторых жизненных ситуациях, я хорошо ощущаю свое тело. Я… в конце концов, разбойник, охотник, если я не буду полагаться на чувства, меня убьют. — Я не так выразился, — озадаченно сказал он, изучая ее глаза. — Я не считаю тебя бесчувственной, но вероятнее всего, твой мозг намеренно лишает тело ощущений в нужные моменты. Должен сказать, что это обнадеживает. Значит, процесс обратим. — Процесс? — Ты являешься носителем большой силы. Чтобы грамотно с ней обращаться, тебе придется научиться ее чувствовать, вбирать потоки и управлять ими. А для этого ты должна чутко слушать свое тело, свой дух. Эти материи столь тонки и неуловимы, что потребуется все твое внимание. Слушай вибрации, исходящие из разрывов в Завесе, слушай саму Завесу, замечай, как это отражается в твоем теле. Понимаю, для кого-то, вроде тебя, это звучит слишком сложно и почти невозможно, но уверяю тебя, если ты начнешь, поймешь, насколько это естественно. Лиллиан долго слушала, наслаждаясь его загорающимися глазами. Ясно было одно, говорить о магии Солас любит почти так же сильно, как говорить о Тени. — Для кого-то, вроде меня, — ехидно повторила она с улыбкой после всех его вдохновленных повествований. Солас повернул голову к горизонту и тихо ухмыльнулся, глядя на блики рассвета, скачущие по волнам: — Ты невыносима. — А ты та еще кокетка, Солас, — приятно пораженная его реакцией Лиллиан встала и запахнула плащ. — Счастливо тебе докараулить. Оставив его в одиночестве, эльфийка испытала мелочное чувство восстановленной справедливости. Что на нее нашло, она до конца не понимала, однако уголки ее губ никак не могли опуститься. Даже спустя час. IV Лиллиан покидала пляж с тоской, под крики чаек. Волны поднимавшиеся сегодня на невероятную высоту, шумно гнали ее, извещая о том, что никогда не будут скучать по ней так, как она по ним. С собой эльфийка забрала целый букет черных лотосов, усеявших пляж, но на память планировала оставить лишь один, остальные сгодились бы для изготовления лучших зелий. Отряд вышел на главную дорогу и почти сразу столкнулся с бывшим интендантом Тренн. Женщина в компании нескольких разведчиков доложила, что Коул прибыл в Скайхолд в целости и сохранности, и советники Инквизиции солидарны с Вестницей в желании разобраться в ситуации с порождениями тьмы. Скауты уже обнаружили другое скопление глубоко в лесу, а также предпримут все усилия, чтобы как следует прочесать весь Штормовой Берег. Донесение обнадежило Лиллиан, однако она недовольно отметила, что идея «разобраться в ситуации с порождениями тьмы» принадлежала не ей, а Серому Стражу. Блэкволл небрежно пожал плечами и высказал мнение, что это не имело никакого значения. — Тренн, красотка, хорошо выглядишь! — напоследок окликнул женщину Варрик. — Свежий воздух пошел тебе на пользу. Лиллиан сурово смотрела ей вслед, думая, что вряд ли для Тренн, которой теперь придется служить в пути, подвергая свою жизнь опасности, это было хоть каким-либо утешением. Лес днем был очень шумен и подвижен. Растительность прибрежных районов славилась своим бурным ростом и гостеприимством для фауны. Однако, местные звери не спешили попадаться на глаза. Эльфийка слышала бесчисленные копошения, ворохи, тревожные сигналы зябликов. Их пение оживило лес, но лишь до определенной границы. Лиллиан четко услышала, что в другой стороне, где-то очень далеко птицы возмущены не меньше. Туда точно стоит отправиться. В овраге сразу были замечены многочисленные трупы животных, и эльфийка сразу поняла, что это не похоже на естественный порядок вещей в природе. Она склонилась над обезображенным феньком и какое-то время изучала тушку. Мужчины позади, все как один, застыли, кто с выражением полного отвращения, кто с тревогой, кто с интересом, но Лиллиан больше не стыдилась своих охотничьих повадок. Они надежно указывали путь. Гарлоки засели в берлоге под холмом и были рады новым игрушкам. Они были неуправляемы, сами по себе, что не могло не радовать, ведь пока теория Блэкволла о том, что это лишь спонтанные вылазки, находила свое подтверждение. Миру было достаточно и угрозы в лице Корифея, но если бы к нему добавился Мор, масштабы катастрофы увеличились бы многократно. Закрывая уже вторую бездонную яму, никому было не до шуток. Из-под земли лезут порождения тьмы, а из Тени лезут демоны. Похоже, что бы из себя ни представляли боги, им слишком наскучило существование смертных. Лиллиан почувствовала новый разрыв раньше, чем увидела, уловив покалывание на руке. Эльфийка уставилась сквозь деревья, делая глубокий вдох, и заметила, что Солас пристально наблюдает за ней. Вероятно, это не игра воображения. Двигаясь в сторону базальтовой гряды, Лиллиан поймала себя на мысли, что это напоминает нелепую детскую игру, где один прячет, а второй ищет под тщательным присмотром. Встречая очередной взгляд, от которого у нее сбивалось дыхание, ей так и хотелось спросить: «горячо или холодно?». Свод пещеры был невероятно далеким, с него свисали громадные сталактиты и порой почти соединялись с не менее крупными сталагмитами. Свет в пещере струился не только за спинами путников, но еще и откуда-то далеко впереди. Судя по всему, там был колодец. Услышав хищное шипение, Лиллиан удивилась. Это были не демоны, эльфийка не спутала бы их ни с кем. Неужели Якорь чует еще и порождений тьмы? Все те же гарлоки с особо выдающимся вожаком были свирепы. Всем нужен лидер, подумала Лиллиан. Альфа выглядел скверно, во всех смыслах. Его мерзкое деформированное тело неравномерно поросло большими и сильными мускулами, а в руках был огромный топор. После нескольких безуспешных попыток приблизиться, эльфийка сосредоточилась на врагах поменьше. За всех перед предводителем отдувались Блэкволл и Железный Бык. Варрик и Солас рассредоточились. Лиллиан быстро поразила одного из гарлоков, но второй с искаженным оскалом побежал от нее прочь, под покровительство альфы. Эльфийка стиснула зубы и последовала за ним, пытаясь зацепить еще по дороге, но когда тварь споткнулась о мощную руку, выставленную перед ней, Лиллиан громко вздохнула. Железный Бык крепко схватил труса и под ошарашенным взглядом эльфийки поднял над головой. Каким же мелким казался гарлок в руках могучего кунари. Бык грозно смеялся, заметив испуг Лиллиан, и швырнул гарлока в холодный каменный каскад. Увернувшись от оглушительного удара топором, эльфийка поспешила добить несчастного гарлока, чей позвоночник, вероятно и так рассыпался. Эльфийка резко перерезала ему горло, почувствовав, как брызги крови затекают ей под наколенник. Скверна или нет, проверять вот так было слишком страшно. Она с силой сорвала пластину и отбросила в сторону, но не успела отреагировать, как заметила огненное озеро, разлившиеся под ее ногами. Огонь не жег, Лиллиан посмотрела на угрожающую тварь, застывшую перед ней всего в нескольких метрах. Уродливая кожа зловонно плавилась. Инквизитор благодарно посмотрела на Соласа и сразу заметила Варрика, отступающего к выходу. Вожак, оглушивший Железного Быка побежал за арбалетчиком, а за ним Блэкволл. Солас отскочил в сторону и преградил Лиллиан путь, но она ловко вынырнула и устремилась на помощь. Варрик стрелял так быстро, как только мог, но в конце концов, не опуская Бьянку, пустился в бег. Эльфийка быстро догнала вожака гарлоков и с разворота ударила по его бесчувственным ногам. Блэкволл и Железный Бык слишком хорошо его потрепали, оставалось лишь добить. Черная бурлящая кровь залила ей подбородок, но Лиллиан уже не хотела останавливаться. Ей удалось повалить высокую фигуру, но враг быстро повернулся на спину. Чья-то сильная рука отбросила эльфийку назад. Блэкволл грубо оттеснил товарища и сам набросился на альфу, на этот раз, чтобы завершить начатое. Когда бой был окончен, а Лиллиан продолжила сидеть на земле, Серый Страж виновато посмотрел на нее и упал на колени, разглядывая ее лицо, залитое оскверненной кровью. Он быстро схватил бурдюк с водой и плеснул ее в ладони. Эльфийка, отвела глаза и с готовностью наклонилась вперед, протягивая руку. Сквозь усы Блэкволла виднелся раздосадованный оскал, он осторожно вытер ее щеку, пока Лиллиан стряхивала с подбородка кровь порождения тьмы в перемешку с водой. Она ненавидела себя в этот момент, но противиться прикосновениям Блэкволла, когда он смотрел на нее с такой тревогой, не могла. — Нет, — выдохнул Варрик, застыв перед немой картиной. Он уставился на Соласа. — Нет? Эльф внимательно наблюдал за действиями Серого Стража, обняв руками посох: — Я использовал защитное поле и в добавок заклинание очищения, — когда Лиллиан перевела на него взгляд исподлобья, он криво ухмыльнулся и качнул пальцем в ее сторону. — Но, конечно, если ты собираешься это проглотить или съесть, то заражения не избежать. Она отстранила от себя Блэкволла и поднялась на ноги, чувствуя, как от воды ее накидка промокла насквозь. Лиллиан отошла в сторону и стала тихо плеваться. Не хватало ей еще стать Вестницей Андрасте, тире Инквизитором, которая превратилась в вурдалака из-за скверны. В галерее лежали растерзанные пещерные пауки. При виде их, они были в точь-точь как те, кто преследовал Лиллиан во снах и видениях, напоминающих о событиях после Конклава, она дрогнула. Она не очень любила даже маленьких, считая арахнидов и всяких многоножек одними из самых мерзких творений природы, но эти казались совсем уж чудовищными. — Элизма говорила, что ей нужны паучьи железы для противоядий, — вспомнил Солас. — Они целы? Женщина-исследовательница теперь замещала Миневу. Лиллиан не имела понятия, почему та решила покинуть Инквизицию, но опасалась, что это как-то связано с магами, которых взяли в союз. Эльфийка молча кивнула, но тут же плавно закачала головой, видимо пытаясь с собой договориться. Она в отчаянии окинула товарищей взглядом, но не заметила добровольцев, а в таких ситуациях оставалось только одно. — Мало тебе скверны, решила снова попытать удачу? — возмутился Варрик, когда заметил, как Лиллиан с кинжалом склонилась над одним из пауков. — Или что, думаешь, молния дважды в одно дерево не бьет? — Я помогу, — Блэкволл присел с ней рядом и положил перед собой плотный кожаный мешок. Он с трепетом наблюдал, как твердая рука эльфийки вскрывает паучье раздутое брюхо, и восхищался ею. Пусть она далеко не самый предсказуемый персонаж, дело свое она знает, а еще не спорит с оружием наготове, а это чуть ли не самое важное. Жуть отступила от Лиллиан мгновенно, едва она посмотрела на внутренности арахнида. Может, все дело в размерах, и сейчас он для нее все равно что лесной зверь. К тому же, чем он виноват, если в его владениях появилось столько незваных гостей. Когда руки эльфийки действовали методично и сосредоточенно, в ее голове начинали возникать самые разные мысли. Как долго паук жил здесь, дружил ли с каким глубинным охотником — маленькой ящерицей, любившей обитать в таких сырых местах. Охотники, видимо, успели попрятаться. Или все же нет? В каньоне пещеры их наконец поджидал разрыв, и оценивая свои ощущения, Лиллиан поняла, что все это время Якорь вел ее к нему, а вовсе не к порождениям тьмы. Досадно лишь то, что твари из Глубинных Троп так и не успели сцепиться обитателями Тени. Кто бы из них одержал победу?