Мир, который изменился

I Кураж и прилив самоуверенности от назначения покидал Лиллиан с каждым тяжелым вздохом. Она брела по сырым коридорам, вспоминая, что за одной из дверей точно будет выход в сад. Скайхолд для нее до сих пор оставался загадкой, потому что ей едва удавалось в нем ориентироваться. «Вот тебе и навигатор!» Она стала задумываться о том, не стоит ли ей прятать это словечко подальше к остальным, таким как «хорошая, умелая, важная, недурна собой, Вестница… Инквизитор»? Наконец, почувствовав слабый порыв свежего воздуха, Лиллиан выплыла в уютный дворик с посадками. Деревья все еще были усеяны листьями, красными-желтыми, всякими разными. Удивительно, как зима еще пробралась за стены крепости. Плющ крепко обвивал каменную кладку, поднимаясь до самого второго этажа. Посреди сада стоял большой старый колодец, а в углу каменная просторная беседка. Людей здесь в дневное время было много, но пространство все же позволяло найти себе уединенный уголок. Пристроившись на одной из лавок по периметру, Лиллиан почти сразу заметила Мать Жизель. Темнокожая женщина ей правда нравилась, но одновременно стала для нее воплощением собственного стыда. Как никак, она одна знала, какой трусливой, воистину неврастеничной была эльфийка. Знала, и ничего с этим не сделала, ведь невозможно представить, чтобы ее мнение советниками Инквизиции не учитывалось. — О, Инквизитор, — Мать Жизель подошла к скамейке и ласково посмотрела на Лиллиан. — Вы наконец пришли в себя. Долийка прекрасно знала, что конкретно она имеет в виду, и показательно подвинулась, в знак приглашения. Матушка плавно опустилась рядом и продолжила: — Создатель ведет вас по трудному пути. Молюсь, чтобы он был легче. — Я помню наш разговор перед тем, как мы нашли Скайхолд, — сказала Лиллиан, не отрывая глаз от рук, сложенных на коленях. — По этому пути меня ведь не только Создатель ведет, верно? — Быть Инквизитором ни Кассандра, ни Лелиана не смогли бы… И я не смогла бы, — Жизель сразу догадалась, к чему ведет эльфийка. Проницательности матушке было не занимать. — Мы слишком много думаем о политике, слишком сильно связаны с Церковью и всеми остальными ее слабостями. Здравомыслие ей было не чуждо, задумалась Лиллиан о Матери Жизель. Вероятно, поэтому они все так хотели видеть на стороне Инквизиции Хоука, героя, который не побоялся пойти против религиозных постулатов. Героя, который хотел для магов свободы… Возможно, в этом они были не такими уж разными. — Я не заставляла вас сражаться с Корифеем. Не отправляла вас рисковать жизнью ради жителей Убежища. Инквизитором могли быть только вы. И теперь мне остается лишь молиться, чтобы Инквизиции хватило сил. — Если Инквизиции не хватит сил, нас всех ждут крупные неприятности, — понуро сказала Лиллиан. — Пускай вам не верится в это сейчас, но вспомните, сколько вы уже сделали. А ведь казалось, что это никому не под силу. «Даже мне казалось», не стала высказывать эльфийка и молча продолжила слушать церковницу. — Создатель избрал вас, чтобы избавить нас от Корифея, — Мать Жизель трепетно посмотрела ей в глаза, но не дождалась ответного понимания. — А еще вас поддерживают, более того — в вас верят. Никогда об этом не забывайте. И не недооценивайте силу веры. — Вы можете рассказать о том, как поживают наши люди? — Лиллиан чувствовала, что разговор о планах Создателя, после того, что она узнала о прежних намерениях Кассандры и Варрика относительно Хоука, действует на нее как красная тряпка на быка. — Все потрясены. Увидеть гибель Убежища так скоро после Конклава… — отвечала Мать Жизель спокойно наблюдая за магами, снующими по двору с пустыми склянками от зелий. — Многих вы спасли, но и погибших много, да и тяжелое путешествие отнюдь не помогло ранам затянуться быстрее. И все же, несмотря на это, новые силы прибывают ежедневно. Кто-то просто хочет укрыться. Но желающих помочь намного больше. Лиллиан хотелось улыбнуться от этих действительно хороших новостей, но мысль о том, что в случае нападения, еще больше людей окажется под ударом, сковала ее. После небольшого рассказа о том, как живется в окрестностях, эльфийка узнала, что во Внутренних Землях, конкретно на ферме Деннета, где отныне живет малышка Нэн, все стабильно. Она попрощалась с Матерью Жизель, решив сгладить свои колкости, и обняла ее напоследок. Блэкволл был одним из многих, кто считал, что с такой особой как чародейка Вивьен ему говорить не о чем. Но стоило им пересечься, он чувствовал острую необходимость как-то перед ней реабилитироваться. Ее холодный взгляд не давал ему покоя. Однако, даже перекинувшись с ней пару слов, он быстро потерял добродушный настрой: — Вы не сочувствуете восстанию магов? — удивился он, получив небрежный комментарий Вивьен на вопрос о том, удобно ли расположились маги в замке. — Все не так просто, как вам кажется, дорогой мой, — без стыда ответила она. — Я понимаю, что маги опасны. Я знаю, что если бы мне пришлось сражаться с вами в одиночку, у меня не было бы шансов, — от желания быть учтивым, Блэкволл быстро пришел в морализаторству. — Но неужели может быть что-то сложнее правила «относись к людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе»? — Вы правы в одном. Против меня у вас бы не было шансов. Лиллиан, встретив их у бастиона, сразу поняла, что разговор идет не из приятных. Люди рядом с Вивьен вообще редко улыбались. И даже от эльфийки не укрылось почему. Ведь как только она подошла, Вивьен обратилась уже к ней. — Я слышала, это… существо остается в стенах Скайхолда, — Вивьен говорила строго, но на лице изображала дежурную любезность. — Это существо теперь зовут Коул, и да, оно… то есть он — остается, — ответила Лиллиан. Рядом с чародейкой она неизменно чувствовала себя бестолковой деревенщиной. А собственный голос, вторя этим ощущениям, начинал ломаться и спотыкаться. — Вы получили второй шанс, — наконец притворная покорность, отступила. — Было оплошностью делать Убежище базой военных действий. Деревня совершенно не пригодна для обороны. Скайхолд не сможет укрыть нас, если вы продолжите повторять ошибки. Вы открылись и позволили напасть на себя. Это был критический просчет. И я надеюсь, ваши дальнейшие решения не позволят его повторить. На краткий миг Лиллиан овладело восхищение. Как будто во всем белом свете лишь одна родственная душа разделяла ее мнение относительно того, кто повинен в случившемся больше остальных. И эта душа сейчас стоит перед ней. У нее карамельная теплая кожа, но такие холодные темно-серые глаза. И все же Лиллиан, не могла скрыть обиды. — Думаете я не знаю, что подвела их? — с вызовом спросила она. Если Вивьен планировала навесить на нее чувство вины, то она не на ту напоролась. — На одного выжившего — двое погибших. Блэкволл, стоящий рядом даже ахнул. Но Вивьен внезапно утратила твердость. Она проникновенно посмотрела ей в глаза: — Вы никого не подводили, моя дорогая. Те, кто сражался за вас, отдали жизнь ради благого дела и боролись до конца. А остальные — борются до сих пор. И подведете вы их — если сдадитесь. После того, как Вивьен оставила попытки призвать эльфийку к уму разуму, быстро извинилась и откланялась. Лиллиан почти ненавидела ее за то, насколько она близка к истине. Когда Блэкволл поманил ее наверх, пройтись по укреплениям, то буркнул: — Осторожно, Инквизитор. Самые красивые змеи — самые ядовитые. На широких валгангах было просторно так, что можно было впятером пройтись в одну шеренгу и никак друг друга не стеснять. Холодный ветер трепал и без того пострадавшую прическу Лиллиан, но ей было все равно. Пора было выветрить из головы посторонние голоса. — Мы издалека заметим приближающиеся силы Корифея, — успокоительно сказал Блэкволл, опершись на обшарпанный, но крепкий зубец стены. — Жаль, что это работает в обе стороны. Он нас тоже заметит, — хмуро сказала Лиллиан, осматривая горы. — Но мы больше не дадим ему забрать лучших из нас. — Пусть приходит, — мужчина вдруг оживился, подошел к эльфийке и гневно опустил кулак себе в ладонь. — Клянусь, я убью этого гребаного ублюдка, даже если заплачу за это жизнью! — Спасибо, Блэкволл, — Лиллиан позволила себе взять его за кулак и потянуть вниз. — Но давай не будем уходить в крайности. Ты нам еще очень нужен. — Разве это не мой долг? Убивать порождений тьмы? — Да, — вздохнула она, вглядываясь в его решительные, но отчего-то печальные глаза. — Послушай, Хоук кое-что рассказал про Стражей… Блэкволл резко посмотрел на нее и вцепился в разлетающиеся в сторону густые каштановые волосы. — Он сказал, что Корифей какое-то время содержался в заточении у Стражей, но смог подчинить их себе. Ты об этом ничего не слышал? — Боюсь, что нет, — озадаченно нахмурился он, отворачивая спину. — Ладно, — Лиллиан помнила, что Блэкволл говорил ей о делах ордена. Он не только ревностно хранил секреты Стражей, но зачастую действительно ничего не знал из-за того, что последние десятилетия путешествовал в полном одиночестве. В нее закралось подозрение, что подобно Варрику, он может что-то утаивать, но глядя на его честные, решительные глаза, поверить в это было сложно. А проверить никак. Во дворе тем временем, все пришло в движение. Лиллиан заметила, что раненых солдат на носилках куда-то уносят. Было неприятно, признавать, но уносили их подальше от ее глаз. — Нам нужно найти Стражей… — сказал он после долгой паузы. — Мы очень постараемся, — согласилась Лиллиан. — Прямо сейчас Хоук пытается отыскать старого друга из Стражей по имени Страуд. Ты его знаешь? — К сожалению, нет, — с искренним огорчением признался Блэкволл. Порой, ему было трудно скрыть свой стыд по поводу того, что он даже на правах единственного Серого Стража Инквизиции, не мог пролить свет на то, что с ними случилось в прошлом, не говоря уже о том, что в данную минуту. Немного выплыв из раздумий, он расправил плечи и улыбнулся. — Оставим заботы на потом. Пойдем, отпразднуем. Лиллиан широко раскрыла глаза, но сопротивляться не стала. По пути в таверну она заметила Хардинг и с удивительной прыгающей походкой подбежала к ней. Уже смеркалось, и Блэкволл ушел в таверну, предупредив, что там ее уже ждет Сэра. — Хардинг! — необычайно звонко поприветствовала эльфийка, глядя на смущенное конопатое личико разведчицы. Неизвестно почему, но девушка-гном вызывала в ней прилив нежности. — Что ты тут делаешь? — Ваша милость, мы ненадолго, — неловко закивала она. — Мы зашли в Скайхолд, чтобы запастись провиантом и сменить состав. — Стало быть, несколько дней побудешь тут? — Но не меня, — усмехнулась Хардинг. — Без меня там никуда. — Кто же все-таки такая эта загадочная разведчица Хардинг? — улыбнулась Лиллиан и с теплотой посмотрела на рыжую макушку. — Я-то? Загадочная… Уверяю, ваша милость, самая обычная. — Икнвизитор, значит! — когда Лиллиан кто-то схватил за плечо и мелко встряхнул, она чуть не врезала наглецу. Это был Железный Бык. Под его взглядом, Хардинг изумленно попятилась в сторону. — Идем-ка со мной, кое-чего покажу! Эльфийка непонимающе уставилась на него. — Только шмотки нормальные одень, хорошо? — насмешливо сказал он. Его щека грубо упиралась в мутный металлический наглазник. — В смысле, этот наряд просто супер, но надо как-то совсем не приметно. — Зачем? — заковыристо глянула на него Лиллиан. — Увидишь. Не пожалеешь, я обещаю. — Но нас ждут… — Так поторопись! II Лиллиан сгребла в охапку вещи и кинула на кровать. С балкона, окруженного малиновыми сумерками, подул ледяной ветер. В спальне эльфийки, двери на улицу всегда были настежь. Натянув на себя старую потрепанную куртку и штаны, Лиллиан побежала на улицу. В ожидании сюрприза, ее сердце забилось как бешеное. В прошлом она так бежала навстречу Корифею. Но что-то подсказывало ей, что на сей раз, это будет что-то более приятное. Встретив ее с ухмылкой, Железный Бык покачал огромными рогами и накинул на нее солдатскую куртку. Лиллиан озадаченно позволила ему помочь напялить ее на себя, не имея никакого понятия, что ее ждет. Кунари надвинул на белую голову капюшон, пряча эльфийские уши: — Супер! Только веди себя тихо. Он повел сквозь огромный двор поближе к казармам. Там теплым светом мерцали костры, окруженные людьми, простыми бойцами. Лиллиан заметила там целую бочку пива и наспех сооруженные сиденья из старых бочек и ящиков. — Вечер добрый! — громко и басисто поприветствовал он солдат. — Я Бык из наемников. Недавно присоединился. — Таннер, — кивнул ему молодой парень. — Я из Джейдера. Ну, почти из Джейдера, рядом. — Мира, — а вот престарелая женщина, сидящая напротив него, казалась более настороженной. — Была капитаном стражи у леди Пенделл. Вступила после гребаного взрыва на Конклаве. — Выпьете? — сразу предложил Таннер. Железный Бык без стеснения взял большую пинту с пивом и сунул ее Лиллиан под нос, себе взял еще одну, и присел возле людей, играющих в карты. — А кто ваш друг? — спросила Мира, кивнув на Лиллиан, закутанную в накидку. — Это Хмурик. Она не особо разговорчива, — ответил Бык, до того, как эльфийка успела запаниковать. Она нахмурилась и закивала, стараясь не встречаться ни с кем глазами. Ей повезло, что ее валласлин такой бледный и почти не виден в свете костра. — Ну-ка, готовы убивать демонов и венатори… или что там еще у этого Корифея в запасе? Мира сделала глоток и поморщилась: — Мы здесь не ради того, чтобы «убивать». Мы помогаем Леди Инквизитору восстановить равновесие в мире. — Ну, — Железный Бык выдал отрыжку после пива. Молодой парнишка смотрел на него заворожено. — Меня все устраивает, пока мне платят. Поэтому и записался. — А я просто не мог всю жизнь торчать на ферме, — Таннер опустил карты взыскательно посмотрел на Лиллиан, которая сразу нырнула в пинту. — Нужно же пожить чуток, понимаете? — А ты, Мира? — кивнул на неприязненную женщину Железный Бык. — Зачем присоединилась? Служила бы знатным господам себе и служила. Пронять старую воительницу было непросто. Она сурово посмотрела на Быка и опустила седеющие брови. Мира явно презирала кунари, и дело было не в расе. — Я видела, что случилось в Убежище. Леди Инквизитор повергла эту тварь и ее архидемона одним взглядом, — Лиллиан от ее слов едва не поперхнулась. Холодное, светлое пиво полилось обратно в кружку. — Пусть я пою Песнь Света реже, чем должна бы, но нельзя просто увидеть такое и не уверовать. — Ладно, — прорычал Железный Бык, вставая на ноги. Когда он по-свойски прихватил Лиллиан за талию, та удивленно открыла рот. — Пора нам с Хмуриком поискать наши палатки. Спасибо, что налили. Удаляясь от солдат, Лиллиан не сомневалась, те вряд ли остались с хорошими впечатлениями. Она смотрела в спину молчаливому Быку и старалась не споткнуться в густом бурьяне. — Я знаю всех своих бойцов в лицо, — наконец сказал он, остановившись подальше от казарм. — У тебя нет такой роскоши… но пусть ты будешь знать хоть кого-нибудь. Тронутая его поступком, Лиллиан не переставала рассматривать шрамы, разрезавшие вдоль и поперек его доброе лицо. Чтобы видеть его целиком, ей приходилось высоко запрокидывать голову. — Думаю, они решили, что ты сволочь. — И что? — прыснул он. — Люди не всегда говорят правду, когда ты с ними вежлив. Порой нужно их немного подтолкнуть. Попробуй как-нибудь. Железный Бык заботливо обнял ее за плечи и повел вперед. — У тебя хорошая и преданная армия. Помни об этом, что бы ни случилось впереди. Ну а теперь, давай как следует надеремся! За столом в таверне уже сидели Блэкволл, Сэра и, как ни странно Варрик. Его алый кафтан взволновал Лиллиан, но когда она увидела, что к ним сегодня присоединился Дориан и… Солас, у нее совсем нервы расшалились. Она никогда не думала встретить их всех за одним столом. Жаль, что Кассандра не нашла в себе сил прийти. В Приюте Вестницы было шумно и очень тепло, играла музыка. Как только появились Железный Бык и Лиллиан в нелепо большом солдатском дуплете, Сэра вскочила на ноги и закричала, словно пострадавшая: — Явились наконец! Не могли перенести свои шуры-муры на попозже?! Инквизитор Лавеллан нервно засмеялась и опустилась на стул рядом с Соласом под тяжелой рукой Быка, стараясь не смотреть на товарищей. — Трахаться нужно на трезвую голову, мелкая, запомни, — захохотал Железный Бык, но глянув на рассерженное лицо Лиллиан, громко добавил. — А Инквизитора обижать не надо. Некогда ей глупостями заниматься со всякими страхолюдами. Пива? Да сиди-сиди. Эльфийка изобразила оскал и стала всерьез думать, что со всем этим панибратством Железного Быка пора заканчивать. Сэра смотрела на нее с искренним интересом. — Так что вы там делали? — Железный Бык познакомил меня с парой людей. — Скукота, — к счастью, Сэра потеряла к ней всякий интерес. Когда появился Железный Бык, опуская на стол сразу четыре больших пинты с криками: «За Инквизитора!», весь зал вдруг поднял кружки вверх и радостно закричал. Лиллиан затравленно прислонила к лицу ладонь и чокнулась с Соласом. Он тихо усмехнулся, глядя на нее. — Армии демонов, Стражи… — Сэра немного скривилась после глотка и хитро поглядела на Варрика, на лице которого красовался внушительный синяк. — А Варрик как-то подозрительно все обо всех знает. Хитрая жопа. — Добро пожаловать в Инквизицию, Лютик! Арену для дуэли разумов и шпионских игр. Нравится? — Варрик водрузил локоть на стол, чуть не задев миску с хлебными трубочками. — Ещё как. Счастлива как свинья в клевере, — Сэра закатила глаза. — В навозе. — Чего? — Обычно говорят «как свинья в навозе». — Инквизиция и правда не так весела, как оказалось, — заметила Лиллиан. — Тебе ведь так нравятся забавы. Зачем ты все-таки здесь? — Ну а вдруг ты окажешься ничего? Да и людям помочь, — дерзко посмотрела на нее Сэра и задумчиво начала ковырять стол. — А еще все говорят… и говорят, и я… хочу увидеть. — Увидеть что? — усмехнулся Блэкволл, подпирая ее под локоть, чтобы она соображала быстрее. — Не знаю! — возмущенно толкнула она его в ответ. Конечно, совершенно безболезненно для такого крепкого мужчины. — Просто… у меня в голове вся эта церковная хрень, и это для меня вроде как важно, понятно? Так что да, вам всем повезло, что я эгоистка. Потому что я с вами. Железный Бык осушил свою пинту и глянул по сторонам в кружки Лиллиан и Дориана, а потом пододвинул к себе еще одну, нетронутую. Он громко спросил: — Ты всерьез веришь во всю эту историю с Андрасте, Сэра? — Ну… да, а что? — лучница скрестила руки. — Значит, ты поддерживаешь храмовников и то, как они обращаются с Кругами? — Это уже не Андрасте, это Церковь, — уверенно заявила Сэра. Лиллиан посмотрела на Дориана, который подобно лучнице разделял Церковь и Веру. У нее были очень интересные собеседники, хорошо бы еще они понимали, сколько между ними общего. — То есть Церковь ты не поддерживаешь, — ухмыльнулся Железный Бык, посасывая пиво. — Поддерживаю! — То есть ты поддерживаешь Церковь, но не поддерживаешь то, что она… делает? Где логика? — кунари с упоением вытер пену с щетины. — А нафиг тут логика? Это ж вера! — сказала Сэра. — К тому же, может магов и впрямь лучше держать в узде? — А я в чем-то согласен с Сэрой, — сказал Блэкволл, громко опуская пинту на стол. — Порой, маги перегибают. Как в Редклифе… такое точно лучше держать при себе. — Ауч! — встрепенулся Дориан, едва ли не разливая пиво. Лиллиан была удивлена, что он снизошел до такого неблагородного пойла, но судя по всему, хорошее вино в Скайхолд пока не завезли. А может, Дориан не рискнул откупорить бутылку из секретного погреба? А может, не нашел? Эльфийка молча улыбнулась сама себе. — Сейчас начнется, — тихо сказал Солас, деловито поднося кружку к губам. Лиллиан глянула на него мельком, но не хотела упустить представление. — Думаешь, магам станет легче, если люди узнают, что те могут изменять будущее? — усмехнулся Блэкволл. — Даже если отвлечься от того, что это не причина, подозреваю, что «людям» для ненависти подойдет любое оправдание, — Дориан заумно поднял указательный палец. — Значит, не надо давать им новых поводов. — Минуточку, — встряла Лиллиан. — Это что-то из разряда, что крестьянки должны носить юбки в пол, чтобы не давать никому повод для изнасилования? — Нет, — возмутился Блэкволл. — Конечно, нет! — А когда изобрели меч, кто-нибудь тоже так делал? — Дориан скривился и начал писклявить. — «Ой, моя бедная жопушка! Схватите этих злыдней с цепучими отростками и заприте где-нибудь!» — Это не то же самое, и ты это понимаешь. Корифей. Он ведь из твоих, верно? Варрик вдруг постучал по столу, привлекая всеобщее внимание, и вскинул пинту вверх: — Слово на букву «К», господа! Лиллиан удивилась, когда ее товарищи как по команде начали осушать звонко брякнувшие кубки. Солас, глядя на нее, начал сгибать поднятую вверх ладонь, призывая ее повторять за остальными. Она озадаченно посмотрела в деревянную кружку и допила остатки пива. — Сиди, — остановил ее Железный Бык, собирая товарищеские кружки за добавкой. — Я тебе собака что ли? — наконец осмелела Лиллиан и поднялась. Она прихватила кружку Варрика и Соласа. Последний заместо пива пил красное вино. Сэра передернулась и дала Блэкволлу дружеский подзатыльник: — Ай, дурак! У меня завтра башка болеть будет. — Ну так не пей больше! — сипло огрызнулся он. — «Из моих»? Звучит как про домашнюю зверюшку, — однако Дориан не собирался оставлять грубость без ответа. — Гигантский хомяк с претензиями на божественность! «Дориан, почему ты не смотришь за своими питомцами? Корифей опять написал на ковер!» Черт! — маг шлепнул себя по лбу и замахал руками, чтобы никто не вздумал снова пить до дна. — Он тевинтерский магистр или нет? — Блэкволл смотрел на него не моргая. Он лишь на секунду отвлекся, когда Лиллиан и Железный Бык вернулись за стол с выпивкой. Когда эльфийку окликнули, она обернулась и заметила очаровательную знакомую женщину-менестреля. Лиллиан искренне была рада, что той удалось выжить. Чем больше лиц она узнавала в Скайхолде, тем больше теплело на душе. — О, Инквизитор… — запела она. — Простите. Так сложно рифмовать. Я подумаю над этим на досуге… Лиллиан засмотрелась на ее красивую лютню с узорами и улыбнулась: — Ничего, лучше обо мне вообще не пойте. Не портите свои прекрасные песни. А как вас зовут? — Простите мне рассеянность мою. Меня деянья ваши поразили. Я скромный бард. Зовусь я Мариден. — Вы бард? — удивилась эльфийка. — Как орлесианские барды? — О Небеса! Нет, просто менестрель, — звонко пропела Мариден. У нее было приятные глаза, густо окрашенные темными тенями и ярко алые губы. — Оружие — язык, а не кинжалы. Не зря пройдет земная жизнь моя, коль должное воздам свершеньям вашим. — Продолжайте, Мариден. Вы замечательная. Лиллиан чуть не похлопала ее по плечу, но спохватившись, не стала этого делать. Когда на по телу разливалась хмельная доброта, она вдруг становилась слишком тактильной. К счастью, эльфийка не была совсем пьяна. Вернувшись за стол, она застала лишь окончание разговора. — Да иди ты, — отмахнулась Сэра. — Только сделай одолжение, Дориан? Предупреди, если соберешься отдаться демонам и всякое такое. — И как ты себе это представляешь? Иду я по дороге и — бац! — демон. «Отдаться ему, что ли…» — Дориан театрально жестикулировал, впиваясь в лучницу ироничным взглядом. От его красочной фантазии, Лиллиан, Бык и Варрик громко рассмеялись. — Нет, конечно, такое может случиться при всем моем опыте… — Дориан, польщенный вниманием, замялся. — Но ведь и ты можешь нечаянно ткнуть в глаз стрелой. Пока эльфийка беззаботно смеялась, она изредка смотрела на Соласа. Он молчал, но веселое настроение, судя по блестящим глазам, все-таки разделял. В эту самую минуту даже Варрик казался ей по-мальчишески счастливым. — Так ты предупредишь или нет? — Только по большой дружбе, — усмехнулся Дориан. — Эй, кстати, про овладевание, — спросил вдруг Железный Бык, суеверно стуча по деревянной столешнице. — Солас ведь говорил, демоны не спроста цепляются тут и там. — Большое упрощение, — перебил его эльф. — Так вот, верно ли я понимаю, что выбор не случаен и это связано с основными пороками, перечисленными в священном писании? — Да! — поддержал Варрик. — То есть, к Железному Быку если и прицепится, то демон Злости, к Снежинке демон… уныния? — Что за разговор пошел?! — возмутилась Сэра, свирепо упираясь в стол руками. — Демон Отчаяния, так его называют, — ответил Солас, задумчиво потирая губы. — В общих чертах принцип вы поняли. — И без тебя знаю, за счет моего нытья где-то в Тени кормится целая колония демонов Отчаяния, — Лиллиан иронично покачала головой, глядя на Варрика. Тех самых демонов, каких она встречала в катакомбах под Убежищем, когда думала, что должна умереть. — Любишь ты перетягивать одеяло, — скопировал гном ее жесты, а потом мечтательно вознес глаза к потолку. — А ко мне, Смеюн, стало быть… демон… соблазнения? — А почему не ко мне? Когда в твоей палатке в последний раз кто-то был, кроме тебя? По-моему, больше всех, ты соблазняешь свою руку, — Железный Бык усмехнулся и указал на Варрика пинтой. Дориан сердито цокнул. Временами казалось, он уделяет словам кунари слишком много внимания. Задумавшись об этом, Лиллиан неловко улыбнулась сама себе. — Демон Желания, да, — согласно кивнул Солас. — Все так, мастер Тетрас. — Ой, это игра такая? — помахал Дориан. — А ко мне? — Демон Гордости. — Ну и ладушки. Сэра, Блэкволл и Варрик встали и отправились по своим делам, и на какой-то момент за столом повисла тишина. Лиллиан опустила глаза в стакан и заметила, что Железный Бык надвис над ее плечом. — Эй, — буркнула она. — Что-то ты филонишь, босс. Не отлынивай. — Мне и так хорошо. — Да расслабься ты хоть на один день, — подтрунивал Железный Бык, подпирая ее плечом. — Я бы очень хотела не опростоволоситься в свой первый же день, большое спасибо, — усмехнулась она. — Я думал, это твой первый день. Поэтому поздно, — Бык поймал на себе пристальный взгляд эльфа и отстранился от Лиллиан. — А ты, кстати, молодец, что пришел поддержать нашего кандидата. А еще… Солас, подумал я над твоим вопросом… Долийка повернулась к магу и положила голову на ладонь, ожидая реакции. Солас в нетерпении сложил губы в тонкую полоску. — Ты хотел знать, как бы здесь было, если бы правили кунари? — продолжил Железный Бык. — И в Орлее, и в Ферелдене при Кун было бы лучше. Но сначала пришлось бы их завоевывать, а это плохо. Погибло бы много хорошего народа. Так что мне не хочется, чтобы так было. Вот! Доволен? — Доволен? Нет. Совсем даже наоборот, — Солас покачал головой с таким видом, что Лиллиан была рада, что это не адресовано ей. — Да ну тебя. Я же сказал — я не хочу, чтобы мы к вам вторгались! — Нет. Ты сказал, что мир будет лучше, если лишить всех мыслящих созданий индивидуальности. Просто тебе не хватает решимости пролить новую кровь. Железный Бык сжал кулак и уставился на него, хмуро опуская брови. Лиллиан наблюдала за ним почти сострадательно. Многие силились понять, что нужно сделать, чтобы заслужить уважение остроухого мага, но мало кому это удавалось, как бы они ни старались. — Госпожа, Инквизитор, — на лавку громко и неуклюже опустился Блэкволл. — Когда мы уже отправимся сражаться с проходимцами? А то у меня меч заржавел. — То отмерз, то заржавел, ты уж определись! — усмехнулся Варрик, усаживающийся за ним следом, на что Страж сделал угрожающий замах, будто собирался его отшлепать. — Я сама с нетерпением жду указаний, — Лиллиан едва сдерживала смех. — От кого? — Варрик заговорил в пинту и его голос звучал смешно и глухо. — Не знаю… от Кассандры, наверное. — Ха! Это ты должна теперь указывать Кассандре, глупая. Когда скажешь, куда скажешь, так и пойдем. Лиллиан заскребла ногтями по ноге под столом и с сомнением посмотрела на нетрезвого товарища. Что, если он прав? Хотя, ей вроде ясно дали понять, что она все та же бесправная боевая единица. Никакой самодеятельности. Когда вслед за остальными за столом появилась Сэра с кружкой пива, то вдруг задорно посмотрела на Соласа. Пораженный ее вниманием, он заинтересованно глянул ей в глаза. — Солас, Солас, ты ведь магичить везде умеешь? А писать магией не приходилось? Не в силах видеть его лицо, Лиллиан рассмеялась гораздо громче, чем ей хотелось. Но когда она заметила, что тот собирается ответить, застыла на вдохе, опасаясь пропустить самое интересное. — Нет. Хотя… — всерьез задумался он, но потом покачал головой. — Нет. — Что-о-о?! — загоготала Сэра. — Как ты этого можешь не помнить? — Мы все когда-то были молоды, — с видом мудреца и без стеснения ответил Солас. — Фу-у-у! — Сама спросила, — укоризненно посмотрел на нее Дориан. III Остаток вечера, Лиллиан молча цедила пиво, с искренней радостью наблюдая за товарищами. Они бурно обсуждали, они спорили, они смеялись. Мариден пела невероятно красиво. В ее репертуаре было множество песен. В основном, веселых, от которых ноги у многочисленных посетителей сами неслись в пляс, но порой, она заводила что-то грустное, протяжное. В такие моменты Лиллиан хотелось заплакать, но она держалась, впитывая каждый звук, каждое движение, улыбку. Ей хотелось, чтобы этот момент длился вечно. — Ты сегодня тихая, — вдруг сказал Солас, но так будто и не с ней разговаривает. Его глаза были погружены в остатки вина на дне бокала. — Мне так нравится смотреть и слушать сейчас, — с упоением произнесла Лиллиан. — Ты только посмотри на эти беззаботные лица. Неважно, что их ждет впереди, в данный момент им хорошо. Вместе. Заметив, что он смотрит на нее с теплой улыбкой, она вдруг стала еще счастливее. Даже губы болели от того, как давно не улыбались честно, в полную силу. — Ну а ты, что же? — она положила подбородок на ладонь и довольно прищурилась. — Обычно, ты рад нести мудрость в массы. — По-моему, мудрость здесь ни к месту, — скромно ухмыльнулся он одним уголком рта, когда осушил стакан. — Зря, — Лиллиан преданно посмотрела ему в глаза. — А я бы послушала… — Ну как скажешь, — он вдруг встал и протянул ей руку. — Пошли. Снег падал медленно, большими хлопьями опускаясь на сосны и парапеты с каменными мабари, свирепыми, преданными псами, которых так любили в Ферелдене. В лагере было тихо и совсем пустынно. Церковь, никогда не казавшаяся такой уютной и милой, стояла под белоснежной шапкой. — Почему здесь? — еле вздохнула Лиллиан, чувствуя как внизу живота туго сворачивается узел. Солас остановился и с улыбкой осмотрел спящие домики, утопающие в закате: — В Убежище все слишком хорошо знакомо. Оно всегда будет очень важным для тебя. Сама не зная как, но Лиллиан уже спускалась по ступеням в подземелье. Солас бережно вел ее за собой, освещая путь огоньком, пляшущим на его раскрытой ладони. Эльфийка всматривалась в сырые угрюмые стены темницы, где она очнулась после взрыва на Конклаве. Казалось, в этом помещении навечно застыли крики и страдания. На мгновение, она услышала бессмертное эхо в своей голове. Перед ней была ржавая, распахнутая настежь тюремная камера, усыпанная соломой. Здесь все началось… — Когда ты спала, я сидел рядом и изучал Якорь, — голос Соласа отразился от каменной кладки. Лиллиан присмотрелась и заметила у решетки шаткий старый стул. Когда она посмотрела на Соласа, в глубокой задумчивости буравящего настил, то насмешливо спросила: — Интересно, как долго можно разглядывать метку на руке? — Магическую метку неизвестного происхождения? — наконец он обернулся к ней с хитрым прищуром. — Связанную с необычным разрывом в Завесе? Дольше, чем ты думаешь. Лиллиан не могла надолго поддерживать с ним зрительный контакт, когда он пребывал в своем завораживающем всезнайстве. Что-то внутри нее в такие моменты каменело, переворачивалось, заволакивало стыдом. Она всегда чувствовала к Соласу особый чувственный трепет. Представляя его, склонившись над ней, бессознательно пускающей слюни, Лиллиан смущенно прикрыла глаза. — Я проверил все, что пришло на ум, искал в Тени, но ничего не нашел. Кассандру начали одолевать подозрения. Она пригрозила казнить меня как отступника, если не будет результатов, — Солас вежливо указал на выход и Лиллиан послушно последовала. — Кассандра так со всеми, — усмехнулась она, глядя себе под ноги. Она слышала, как Солас за ее спиной глухо посмеялся, и вспомнила, каким ужасом были наполнены ее собственные первые минуты знакомства с грозной Искательницей Пентагаст. Впрочем, даже не минуты, а часы. — Ты так и не просыпалась, — Солас властно раскрыл врата Церкви, выпуская Лиллиан наружу. — Да и могла ли? Смертная, физически прошедшая через Тень? Морозный порыв воздуха, заставил эльфийку взбодриться. Солас посуровел, но налет прагматизма таял каждую секунду. Он был другим. В его настроении сквозил едва уловимый трепет, несвойственное ему волнение. Наконец, он снова остановился на площадке у парапета и заговорил с ней: — Мне было досадно и страшно. Духов, с которыми я мог бы посоветоваться, рядом не было — они боялись Бреши, — он растерянно развел руками, не прекращая гипнотизировать Лиллиан взглядом. — Мне хотелось помочь, но я не верил в Кассандру… или она в меня. Я уже готов был сбежать. Лиллиан внимательно рассматривала его глаза, робко пожимая плечами. Ей было трудно представить, что когда-то Солас мог быть охвачен сомнениями. Он всегда был так непоколебим. — Брешь была опасна для всего мира. Куда бы ты бежал? — Куда-нибудь достаточно далеко, чтобы изобрести способ закрыть Брешь, пока ее последствия не добрались до меня, — уловив ее непонимание, Солас честно признался. — Я не говорил, что это был хороший план. Он вышел вперед и протянул руку к небу. Брешь, стягивающая облака в плавный водоворот, хищно смотрела на него, окутанного желтым солнечным светом. Снег мягко таял на его широких плечах и упрямой спине. — Я сказал себе: еще один раз попытаюсь закрыть разрыв, — твердо произнес он и опустил руку. — Попытался, и снова не вышло. Обычная магия на него не действовала. Я смотрел на то, как разрывы растут и расползаются, и уже почти готов был сдаться и сбежать, как вдруг… Когда он замер, перед его глазами промелькнула вспышка. Лиллиан и сама увидела ее так, словно это произошло сию секунду, а не несколько недель назад. Это был момент, когда Солас впервые схватил ее руку и поднес к разрыву. Она наблюдала, как маг неспешно оборачивается к ней, как осторожно втягивает воздух. — Кажется, у тебя ключ к нашему спасению, — напряженно улыбнулся Солас, делая шаг ей навстречу. — Ты закрыла его одним движение руки… и тогда я почувствовал, как мир преобразился… — «Почувствовал, как мир преобразился»? — нутро Лиллиан предательски затрепетало, она натянула на себя ироническую гримасу. — Солас, я тебя не узнаю. — Фигура речи, — невозмутимо ответил он. — Насчет метафоры я поняла, — эльфийка впилась в него глазами так, будто впервые увидела. Она немного приблизилась, рассматривая его суровое лицо с прямым носом, веснушками и шрамом над правой бровью. — Меня больше удивило слово «почувствовал». Уж не болен ли ты? — Ты… все преображаешь, — на одном дыхании ответил он, смущенный ее сладкоголосыми речами. — Трепач… — сдалась Лиллиан и отвела глаза, перестав его терроризировать. Неужели ей удалось вогнать его в краску. Вероятность этой маленькой победы внушала восторг. Эльфийка не удержалась и снова уставилась на него. В груди раздался навязчивый стук. Солас потупил взгляд и почти не дышал. Он окунул глаза в сиреневую дымку, застилавшую горы. Незаметно его кулаки сжимались все крепче, воздух едва просачивался в легкие. Сердце только-только начало приходить в себя, как внезапно… Лиллиан отчаянно подпрыгнула перед ним, а ее холодная рука легла ему на щеку и требовательно повернула голову. Последний напуганный взгляд перед прыжком в бездну. Эльфийка зажмурилась и нежно поцеловала его в губы. Это долгожданное прикосновение длилось так мало, но обрушило за собой лавину. Отрезвляющую, бурную. «Что ты наделала…» Она вдруг отстранилась и захлопала черными ресницами. Серые глаза Лиллиан были большими от ужаса. Ей совсем не хотелось анализировать лицо Соласа, который смотрел на нее так потерянно, так странно. Она все испортила. Совсем. Навсегда. Зачем она выкинула такую глупость? Тело начало разворачиваться само собой. Взгляд Лиллиан в панике забегал вокруг в поисках укрытия. Вот бы ей помереть на месте… Когда Солас внезапно схватил ее за талию и притянул к себе, она чуть не забыла как дышать. Он впился в ее губы. Сам. Лиллиан почувствовала, как от опьяняющей эйфории у нее отнимаются ноги. Но Солас крепко держал ее, обескураженную, блаженную. По спине прошел электрический разряд. Дрожащая рука поплыла к его шее, мягкой, теплой. Едва страстный поцелуй прекратился, она громко вздохнула. Но Солас отстранился лишь на миг. Миг, когда его глаза наполнились ужасом. Он настойчиво закрыл их и снова поцеловал ее, словно не в силах оторваться. Эльфийка чувствовала пульсацию в его груди. И однако он смог остановиться. Лиллиан сомкнула покрасневшие губы и посмотрела в его потрясенные глаза. — Не надо… это неправильно. Даже здесь, — каждый шаг, который он делал назад, отзывался в душе эльфийки жгучим холодом. Он был напуган, как загнанный зверь. — Что ты имеешь в виду под «даже здесь», — еле вымолвила она, вонзаясь в его раздосадованное лицо. — А где мы сейчас по-твоему? — с грустной полуулыбкой спросил он. Когда к Лиллиан вместе с розовеющими горами, с аккуратными старыми избушками и уютной церквушкой начало приходить осознание, она едва не потеряла дар речи. Вся эта благодатная тишина, весь вечерний флер. Все ненастоящее. Вдох получился рваным. «Невозможно.» — Убежище… это же не взаправду… — совершенно потеряно сказала она. — А это предмет для дискуссий… — в том, как прозорливо Солас на нее посмотрел, наконец стал узнаваться прежний наставник. — Но лучше мы обсудим его, когда ты проснешься. Когда Лиллиан в следующий раз открыла глаза, над ней был потолок ее спальни. Она села, накрытая покрывалом и удивленно осмотрелась по комнате, погруженной во мрак. Из ее головы никак не выходил образ теплой, залитой закатом деревушки. Как Солас мог провернуть с ней этот фокус. Снова. Чувствуя, как в сердце вонзаются острые шипы, она упала на руки, обнимающие колени и закрыла глаза. Пальцы Соласа снова были на ее талии. Может, если она уснет, то снова погрузится в тот удивительный сон? Но она знала. Знала, что не выйдет. А еще это был не сон. Плед зашелестел, когда она поднялась. Двери закрыты, шторы задернуты. Он точно был здесь. Лиллиан распахнула балкон и припала к проему, не в силах надышаться. Тело было тяжелым словно свинец, а внутри все тряслось. В груди трепыхалась маленькая радостная птичка, которая клевала ее изнутри. Каждый порыв ночного ветра больно бил по легким. Почему сейчас так хорошо и так больно. Лиллиан шумно выдохнула во влажный воздух, устремляя глаза на плотно синий звездный покров. На горизонте краснела тонкая, едва заметная полоса. Светает. Круглый кабинет, в котором обитал Солас, был охвачен тусклым светом факелов. Когда Лиллиан несмело вошла, ее глаза зацепились в причудливые наброски на бежевых стенах. Нечеткие линии, какие-то фигуры. Неужели это он сделал? Как удивительно. Старый стол мага был усыпан книгами, но пустовал без хозяина. Разочарование схватило эльфийку за ребра, желая их вывернуть. — Надеюсь… тебе хорошо спалось? Когда она посмотрела в сторону от себя, то увидела Соласа, стоящего возле строительных лесов и наблюдающего за ней с неприкрытым волнением. Выходит, он тоже не спит... — Солас… по-моему, мы говорили о спонтанных… усыплениях. — Тот раз был без сознательных сновидений. На сей раз, я знал, где бы ты хотела оказаться. Разве ты не была рада снова увидеть Убежище? Лиллиан поняла, что он смотрит на нее с интересом. Изучает. Как обычно. Она тяжело вздохнула, пытаясь выдохнуть из себя груз, свалившийся на нее нежданно-негаданно. Может, все это какой-то антигуманный эксперимент. — Никогда не испытывала ничего подобного. Во многих смыслах, — кажется ее ответ его устроил. Солас удовлетворенно кивнул и улыбнулся. — Я должен извиниться. Поцелуй был внезапный и необдуманный. Мне не следовало продолжать… Прозвучало как пощечина. Эльфийка заставила себя моргнуть. — Учитывая… как все было, извиняться должна я, — сердце предательский подпрыгнуло к горлу. — Я… неправильно оценила обстановку. Я не так тебя поняла. — Нет-нет, тебе не нужно извиняться, — Солас осекся и в его глазах промелькнуло нечто странное, уязвленное. — Я… просто давно не сталкивался с подобными... аспектами жизни. В Тени все как-то проще… По-моему, лучше про это не думать. Все равно все плохо кончится. Никогда еще Лиллиан так не старалась понять, что там отчаянно тонет в омуте напротив. Порыв или "аспект жизни" толкал ее к нему. Снова почувствовать себя в его объятиях, коснуться мягких губ. Голова шла кругом. Солас же либо вовсе был лишен интереса к живым существам, или что-то еще. Отчего-то он выглядел столь виноватым, что эльфийка не выдержала. — Ты можешь говорить как есть… если это то, чего ты не хотел, не нужно скрывать… — Лиллиан удивилась, насколько глупо звучали слова, которые она сама столько раз слышала от особо отважных компаньонов, которые решались прервать дружбу одним романтическим и безрассудным жестом. — Я… да… — Солас был невероятно робок. — Я хотел… но мне нужно это переварить. Есть обстоятельства… Лежа в своей постели Лиллиан не переставала размышлять, что это за обстоятельства были такие. Солас так мало рассказывал о своей жизни в бодрости, что складывалось впечатление, будто вся она проходила прямо у нее на глазах. А вдруг в Тени дела обстоят как-то по-особенному. Может, его сердце и вовсе занято. Вероятно, это конец только зарождающейся дружбы. Будет ли он смотреть на нее с жалостью или просто избегать, как прокаженную. Учитывая его природную ненавязчивость, как это будет выглядеть? Может, не будет оставаться с ней наедине, чтобы она, ненормальная снова на него не набросилась, а может, перестанет издеваться над долийцами или проигнорирует следующий поход? Сбежит отсюда? Конечно, нет, это она при виде осложнений в отношениях тут же бежала так, что пятки сверкали. Голова со злостью ударила подушку. Всякий раз, когда Лиллиан закрывала глаза, перед ней стоял Солас в своей серой тунике, он смотрел на нее так трепетно, что внутренности переворачивались, а целовал так, словно в последний раз. Спать Лиллиан больше не могла.