Куноити из клана Наито

Ичиро ехал медленно. Колеса кареты с грохотом катились по неровной дороге, отсчитывая многочисленные шаги до дома. Дорога до города, где молодой кузнец продавал свои товары, была дальней, а за неимением попутчиков ещё и скучной. Небо, затянутое тучами и предвещающее грозу, лишь угнетало настроение, и без того находящееся на самом дне — вырученных монет сегодня было немного. Едва ли хватит на новые заготовки для кузни и немного еды — беднота в округе не способствовала торговле. На жизнь хватало — и ладно. Лошадь, медленно плетущаяся, вдруг всхрапнула и остановилась. — Ишь, что удумала, — проворчал кузнец. — Н-но! Лошадь, сделав пару шагов, снова остановилась. — Пить хочешь, — догадался кузнец и со вздохом слез с повозки. — Сейчас, напою тебя. Прихватив ведро, кузнец направился к берегу реки, ища взглядом приличный подступ к воде среди зарослей камыша и тины. Частые дожди хорошо размыли берег. В преддверии сумерек кузнец не сразу заметил тоненький хвост костра, мелькавший среди высокой травы и кустарников. — Ай… С-с-с, — раздалось совсем рядом, заставив Ичиро вздрогнуть от неожиданности. — Не дёргайся, — тут же раздался недовольный мужской голос. — Зашить надо. Кузнец подавил всколыхнувшееся в груди любопытство и сделал несколько шагов назад — дороги нынче были небезопасны, уж слишком много развелось разбойников в округе. Под ногой предательски хрустнула ветка, заставив кузнеца досадливо поморщиться. Хватило трёх ударов сердца, как перед ним возник человек в тёмных одеждах. Он словно появился из воздуха, и на четвёртый удар Ичиро почувствовал холодный металл, прижавшийся к его горлу. — Кто таков? — потребовал ответа незнакомец. Тут же появился второй, раздетый по пояс и прижимающий к боку окровавленную ткань. Но рана не мешала ему зажать между пальцев небольшую металлическую звёздочку. — Кузнец, — трясущимся голосом ответил он, выронив из ослабевших пальцев ведро. — Лошадь хотел попоить, господин. Незнакомцы переглянулись. Раненый исчез из поля зрения. — Куда путь держишь? — с подозрением спросил мужчина, прижавший к нему кинжал. — Один? Странная одежда, холодные глаза, пробирающие до мурашек, манера движения говорили лишь об одном — перед кузнецом был синоби. Ичиро видел их лица, что сводило шанс добраться до деревни к нулю. — Домой, господин, — быстро ответила Ичиро. — В соседний город ездил, товар продавал. Компанию мне некому составить, один живу. Синоби прищурился, взвешивая его слова. Других вопросов не последовало — вернулся второй ниндзя. Рана на его боку кровоточила, но он словно не замечал её. Лишь лоб покрылся испариной, а кожа была болезненно бледной. — Повозка на дороге, никого в округе нет, — тихо доложил тот. — Отпусти его. Пусть идёт. Синоби, откинув смоляную прядь волос с глаз, медленно отошёл от него, убирая оружие. — Пои лошадь и уезжай. Вдруг кто спросит — ничего не видел. — Да-да, разумеется, — кузнец быстро закивал, подняв ведро и сделав глубокий поклон. — Я всё понял, господин. Ичиро поспешил поскорее убраться. Едва не поскользнувшись на грязи, чуть не упал в воду, но удержался за какой-то корень и смог набрать воды. Выпрямившись, он уже было хотел вернуться к лошади, как заметил в реке что-то подозрительное. По течению, медленно качаясь, плыл кусок дерева. Нехитрый плот нёс на себе ворох ткани, из которой к небу тянулась маленькая ручка. Ведро воды с грохотом упало, а сам кузнец неловко растянулся на мокрой траве. — Что ж это, — растерянно произнёс он. — Как же… Недолго думая, он набрал в грудь побольше воздуха и закричал: — Ребёнок! В воде ребёнок! На помощь! Возглас напугал малыша, над рекой раздался детский плач. — Что ты раскричался? — недовольно раздалось у него за спиной. — Ребёнок! — по-простецкому ткнув пальцем, сказал Ичиро. Синоби хмуро глянул в указанном направлении, но никаких действий не предпринял. — Жалко ведь, дитё, — сокрушался Ичиро, с трудом поднявшись. — Утонет, опрокинется… — Чего не спасёшь? — холодно процедил синоби. Кузнец посмурнел, взгляд метался между незнакомцем и попавшим в беду ребёнком. — Не умею плавать, господин, — горестно воскликнул он, наблюдая, как плот с младенцем удаляется. — Погублю обоих… Синоби скривился, но, скинув обувь и верхнее кимоно, которое подозрительно звякнуло о землю, с разбега прыгнул воду. Широкими гребками приближался к ребёнку, который, заметив что-то новое, помимо тихого плеска волн, слегка притих. Синоби зацепился одной рукой за деревяшку и ткань, погрёб обратно к берегу. — Что тут у вас происходит? — недовольно прошипел второй синоби, всё так же обнажённый по пояс, но уже с чистой повязкой на боку. Кузнец было попытался объясниться, но тот лишь махнул на него рукой. Мужчины быстро вытащили ребёнка из воды. Спасший его ниндзя собрал свои вещи и, на мгновенье бросив взгляд на кузнеца, направился к зарослям травы. — Идём, — обронил он. Они поторопились к небольшому костру. Раненый синоби забрал у второго неожиданную находку и принялся разматывать ворох намокшей верхней ткани, чтобы ребёнок не замёрз, пока второй что-то искал в мешке. — Девочка. Притихла, — хмыкнул он, заворачивая её в сухое кимоно и, уже обращаясь к Ичиро, спросил: — Эй, кузнец… Как тебя там? Есть во что завернуть малышку? — Ичиро Накамура, — растерянно ответил он, до сих пор не отойдя от потрясения. — Нет ничего, господин. Налегке был… — У тебя есть кто дома? Дети? Жена? — поинтересовался он. — Один живу я, — покачал он головой. — Это же как так-то? Бросить ребёнка… В воду его… Нехорошо. Синоби переглянулись, отвечать на причитания Ичиро никто не стал. — Твоя деревня вниз по реке? — Родители? Синоби одновременно спросили. — Никого нет, — повторил Ичиро. — Да, к темноте можно до неё добраться. Недалеко осталось. Как назло, в небе громыхнуло, упало несколько капель, принесшие с собой сотни других. Начиналась гроза. — Бери её и уезжай, — произнёс синоби, спасший ребёнка. — И побыстрее. Кузнец от удивления поперхнулся воздухом. — Не могу я, господин, — покачал тот головой. — Мне работать надо… Уж не знаю я, как с детьми ладить. Бедно живу я, не буду её на нищету обрекать. Малыш засуетился, принялся кряхтеть, ворочаться. Синоби, заметив что-то, отогнул край одеяния ребёнка, выудив оттуда какой-то предмет. Им оказался медальон с крупным камнем. Мужчины удивлённо переглянулись. Ниндзя передал медальон своему спутнику. — А вот и плата, — хмыкнул тот. — Продашь его, будут деньги. Ичиро снова поклонился, боясь навлечь недовольство ниндзя. — Сам подумай, господин, — начал он. — Откуда у простого кузнеца такая вещь… Скажут, украл, отнять могут. — Вот ещё… — Мэдока, — прервал его ниндзя, рассматривая медальон. — Оставь. Пусть едет. Сами заберём её. Синоби переглянулись. Тот, кого звали Мэдока, был недоволен, но смолчал. Кузнецу хоть и было жаль дитё, но он понимал, что с ним худо будет ей. Тяжела такая жизнь в нужде, по себе знал. Сомнения закрались в душу, оставлять его в руках ниндзя ему было неприятно. Молва о них разная ходила… Как ни посмотри, тяжела ноша выпала девочке. Но всё лучше, чем в реке утонуть. «Они спасли, им и отвечать за неё», — пронеслась в его голове мысль. — Позаботьтесь о ней, — горестно сказал он и, бросив последний взгляд на столь странную компанию, поспешил к лошади. Громыхнуло. И снова раздался крик ребёнка, в этот раз полный боли. Сердце Ичиро было не на месте. Гнал он из головы плохие мысли. — В самом деле, — ворчал он себе под нос. — Хоть убийцы, но невинное дитя не погубят ведь… Просто напугалась грозы. Вот и всё. Когда кузнец скрылся, ниндзя поспешили собрать вещи и быстро двинулись в путь. Мэдока передал ребёнка второму синоби, тот прижал его к себе, повязав пояс поперёк груди, чтобы положить на него ребёнка. Удобнее в дороге будет. — Зачем, Акихиро? — спросил Мэдока, перекрикивая грозу. — Зачем берёшь его с собой? Акихиро не торопился с ответом, лишь покрепче прижал к себе дитё. Мэдока уже и не надеялся на ответ, как он прозвучал. Но не тот, который он хотел бы услышать. — К себе возьму, — коротко бросил он. — Вспомнил, как Такао в лесу один остался… Не смог по-другому поступить. Мэдока возмущённо вздохнул и скривился от раны на боку. Задело в этот раз хорошо его, повезло, что кишки наружу не вывалились. Ещё б чуть-чуть… — Непростой ребёнок. Медальон дорогой, камень редкий. Искать будут, а найди его у кузнеца, чую, беде быть. Мэдока не стал разубеждать дзёнина, находя в его словах крупицу истины. Сам видел украшение, пусть и мельком. Запоминающееся. — Да и Такао полезно будет… Вдвоём им не так скучно. Пусть учится заботиться о ближних. Акихиро торопился. Ненастье разразилось нешуточное. Невиданная на его веку гроза пугала своим масштабом. Природа будто сошла с ума. Ветер вырывал клочки травы из земли, бросая их в лицо. Дождь лился с небес непроглядным потоком, больно хлестая по лицам путников, торопящихся найти какую-нибудь крышу над головой. Оба синоби понимали, в постоялом дворе привлекут ненужное внимание. К тому же Мэдока был ранен, пусть не подавал виду, но яд, попавший в организм, ослаблял его тело и истончал душевные силы. Через несколько часов синоби добрались до деревни, где клан имел несколько домов, в которых можно было переждать бурю и восстановить силы. Синоби споро сменили мокрую одежду, разожгли очаг. Малышка всю дорогу беспокойно ворочалась, но больше не плакала. А сейчас, оказавшись в теплом и сухом доме, совсем успокоилась и принялась с интересом осматриваться. — Слишком спокойная, — хмыкнул Мэдока, доставая припасённые эликсиры и лекарства. — Странная какая-то девочка. Акихиро был с ним согласен. Соорудив скудный ужин, кое-как накормили ребёнка. Пищи, пригодной для малышки, было немного. Но ей хватило, сыто причмокнув, она уснула, поглубже завернувшись в укутавшие её одеяла. — На медальоне имя — Мэй, — ответил Мэдока, рассматривая вещицу, закончив с раной и противоядием. Акихиро задумчиво кивнул, краем уха прислушиваясь к звукам с улицы — завывания ветра, лай взбесившихся собак. Через несколько дней вернулись в деревню клана. Женщины клана удивились столь необычному гостю, но вопросов не задавали. Первым делом Акихиро направился к Чонгану, чтобы осмотрел малышку. Старик покачал головой, отчитывая дзёнина как мальчишку. — Неужто не заметили, как жар у ребёнка? — спросил он, размотав ворох одеял. — Исхудала. Голодать пришлось, бедолаге… Что же это с ней приключилось-то? Ответа на этот вопрос у дзёнина не было. Лишь предположения, которые он не озвучил перед стариком вслух. — Кими бы отдал девочку, — задумчиво произнёс Чонган, закончив с лечением. Девочка крепко спала, посасывая во сне большой палец. — Сатоши за малым чуть старше Такао, а Азуми только пошла. Девочки росли бы вместе… Акихиро качнул головой. — К себе возьму, — твёрдо ответил. — Я спас — мне и заботиться. Старый синоби не стал переубеждать. Клан ещё помнил страшную ночь, когда искали малыша Такао в лесу, не надеясь отыскать живым. И наказание для его матери, которое дзёнин сам же привёл в исполнение. Такие поступки оставляют глубокие раны. — Одного ребёнка сам тяну, — на прощание обронил он. — И со вторым справлюсь.