Жаждал любви, лежа в своей крови

Больше

Мне нужно больше боли!

Лезвием открою

Моей души подробности я выплесну на волю!

Каждый вечер вою

Издеваюсь над собою!

Меня отвергло общество, давно я стал изгоем!

На языке лишь пепел

Солнце только светит!

Выжгу глаза себе, чтобы не видеть света!

В башке я слышу смех

И он владеет мной!

Звенит в ушах приказ

ПОКОНЧИТЬ, БЛЯТЬ, С СОБОЙ!

(Will To Kill — Weins)

Старые гнилые доски скрипнули в унисон с тяжелым вздохом Шена. Он медленно опустил взгляд вниз и сильнее вдавил стальными когтями в пол, словно наслаждаясь мерзким пронзительным скрипом дерева. Всего в нескольких метрах под ним разгорался настоящий ад, что был соткан из самых древних образов и легенд, явившись во всей красе лишь спустя многие столетия. Только одинокий помост был единственной защитой лорда. Одно единственное припятствие, отделяющее его от раскаленного железа, расплавленного металла и едкого удушливого дыма, который, тем не менее, раз и навсегда пропитал легкие павлина-антагониста, заставляя того мучиться от тяжелейших приступов кашля, что едва не доводили до потери сознания. Родная стихия медленно убивала Шена даже на расстоянии, а он словно отказывался принимать эту реальность и с каждым днем все сильнее погружался в атмосферу этого стального суицида. Очередной скрип досок долетел до слуха павлина. Он нервно дрогнул, осознав, что виной этому деревянному вою были не его мертвые когти, а возникновение чужого присутствия. Черные перья Ронг слились с мраком помещения и только свет стальной лавы сверкал в её глазах. Лорд моментально отвлекся от наблюдений и отошел от края помоста. Взяв меч в крылья, он несколько раз прокрутил его и выжидательно взглянул на возлюбленную. Павлин ожидал от неё не иначе, как речей восхищения. Однако, пава молча стояла в тени помещения и тяжелый вздох был единственным, а потому - самым красноречивым, из произнесенных ею слов. — Как видишь, предсказание было ошибкой и сегодня мы отплываем к нашей победе, — Шень сделал изящный выпад с мечом в сторону Ронг. Он протянул ей крыло, но ответом стало лишь полное игнорирование любых действий. — А эта панда умом не блещет! — с усмешкой добавил лорд, все еще надеясь направить распложение павы на свой ритм. Он попытался приобнять возлюбленную, но встретился с, полным ненависти, взглядом. Она грубо оттолкнула крыло павлина и отошла в сторону. От таких действий Шень едва не выронил меч. Самые разные чувства и эмоции заставили вскипеть нестабильный характер изгнанника. В это мгновение его взгляд стал не менее злобным и лорд решительно сделал шаг в сторону Ронг. — Ты уверен, что именно панда умом не блещет? — пава не сникла под испепеляющим взглядом Шена и ответно шагнула ему на встречу, глядя прямо в глаза. — Ты разрушил наш единственный дом, Шень! Павлин облегченно выдохнул и его взгляд стал более спокойным. Если Ронг видела проблему в уничтоженной башне, то изгнанник не счел это причиной для конфликта. Для чего склонять колени перед старым, давно изжившим себя, домом, когда совсем скоро императорский дворец будет готов покорно распахнуть свои двери перед могущественной армией. Шень уже в сотый раз убедился в том, что Ронг не хватает терпения. Сколько раз он пытался убедить возлюбленную в том, что путь к лучшей жизни никогда не бывает легким и, тем более, быстрым. Однако, она никогда не соглашалась с его мнением и павлина начинали одолевать сомнения. Он более не был уверен в том, что Ронг именно та единственная, кто пройдет этот путь с ним крыло об крыло. — Это небольшая жертва! Шень усмехнулся и вновь взял меч в крыло, крепко обхватив рукоять перьями. Сверкавшим в темноте взглядом он оглядел карту Китая. Здесь огромная страна была обращена старым куском холста и каждый из десятков городов был словно на крыле. Павлин опустил лезвие меча в полыхающий огонь. Горячее пламя тот час обвило острие своими змеиными языками. Обернувшись к карте, лорд вонзил горящее острие гуань-дао в серое полотно. Удар остро заточенного лезвия пришелся ровно в изображение города Гун-Мэй. Искуссно начерченный макет вспыхнул и белоснежная вспышка озарила мрак помещения, становясь лишь сильнее с каждой ушедшей в прошлое секундой. Огонь с невероятной скоростью распространялся по карте, жадно пожирая каждый её миллиметр. Пламя взяло начало от Гун-Мэя и беспощадно уничтожало оставшиеся города. Вскоре, "Китай" рассыпался черным пеплом по доскам. Шень широко раскрыл кровавые глаза и расправил крылья. — Наградой за неё будет весь Китай! — И только тогда ты наконец успокоишься? — воскликнула Ронг, прижимая крыло к груди. От слов и действий павлина её зрачки моментально сузились, выражая холодный страх и бессильное возмущение. — Покорив весь мир, ты что, сделаешь нашу жизнь лучше? Эти слова не могли быть не восприняты всерьез и болезненно задели гордость Шена. Каждый шаг его и каждая капля крови были лишь ради благополучия семьи. В это мгновение все надежды разбились на сотни осколков подобно тонкому листу стекла, выброшенному с самого последнего этажа. Павлин окончательно потерял терпение и силы на бесполезные убеждения, что просто уйдут в пустоту и будут обречены быть навеки неуслышанными. Более изгнанник не видел смысла в том, чтобы ждать поддержки от возлюбленной. Путь было суждено пройти в одиночку. — Это начало, — Шень усмехнулся, хотя душу его терзали боль и разочарование. — А еще я думаю превратить подвал в темницу! Оставив, последними словами, Ронг в немом ступоре, павлин резко развернулся и подошел к краю помоста. Его острый взгляд устремился в самый эпицентр работы. Однако, перед глазами все раздваивалось, не позволяя сосредочить внимание хоть на чем-нибудь. Все происходящее снизу слилось в одно красно-черное безумие. Мысли моментально потеряли слаженность и влились в одну неразборчивую атмосферу подобно той, что видели глаза. Лишь тихий и безразличный голос Ронг прозвучал отчетливо средь всего хаоса: — Чаша, которую ты стремишься наполнить, бездонна, — с холодной тоской произнесла пава и подошла ближе. Положив свое черное крыло на его - белое, она заглянула павлину в глаза, однако, встретилась лишь со стеной полного безразличия. Казалось, что две стороны инь-янь вели между собой бесконечную войну, ведь каждый из них уже окончательно утвердился в своем мнении. — Пора положить конец этому безумию. — Зачем мне это делать? — устало ответил лорд. Он словно и сам больше не видел смысла в собственных действиях и продолжал свой извилистый путь лишь, чтобы завершить его. Что будет после этого - изгнанник не знал. — Чтобы и твои и мои родители покоились с миром, — Шень моментально повернул голову и вонзил в Ронг пристальный взгляд, отчего она невольно сделала шаг в противоположную сторону. — Тьма извратила нас обоих и сделала своими пленниками. Думаешь вечный сон родителей будет спокойным, когда они знают кем стали их дети? — прожигающий взгляд павлина сменился на удивленный и он вопрошающе склонил голову. — Я отчаилась, когда заблудилась во мраке, и только ты протянул мне крыло и дал шанс начать новую жизнь. Почему теперь ты отвергаешь мою помощь, когда у нас еще есть шанс все исправить?! Лорд резко ударил крылом по перилам, отчего Ронг вздрогнула. В следующую секунду он ударил уже её и, схватив за шею, притянул к себе. Взгляд Шена был настолько злобным, что пава закрыла глаза от страха. — Не тебе говорить о моих родителях! — крикнул павлин и едва не сорвал голос. — Они меня ненавидили, а ты убила их, но... — сквозь яростные крики изгнанника начал прорываться нервный смех и теперь он казался Ронг окончательно обезумевшим. — Я даже благодарен за это! Крылья лорда непроизвольно задрожали, а хриплый смех прорвал грудную клетку и вырвался на волю. Его хватка ослабла и Ронг перестала чувствовать жуткое удушье. Она в страхе отпрянула от изгнанника и вжалась спиной в холодную стену. Сердце павы бесновалось в груди, а тяжелое дыхание то и дело прерывалось от всхлипываний. — Уходи! — тихо сказал Шень и обессиленно облокотился на поручни. — Думала, что сможешь разрушить мои планы, напомнив про погибших родителей? — павлин взял меч в крыло и приблизился к Ронг. — Так знай: мертвые живут в прошлом, а я должен стремиться в будущее! — он ухмыльнулся и поднес лезвие к лицу павы. — Исчезни из моей жизни, если не хочешь присоединиться к ним! Лорд отвел лезвие в сторону и протянул Ронг крыло. Жалобно всхлипнув, она подняла на него взгляд и боязливо, но с надеждой, прикоснулась к похолодевшим перьям. Изгнанник лишь резким и грубым движение поднял паву на ноги, отчего она ощутила болезненный хруст в крыле, и толкнул в сторону лестницы. Ронг долго смотрела в злобные бездушные глаза Шена, надеясь на просветление в его душе или, на худой конец, минимальное снисхождение. Увы, взгляд павлина выражал лишь презрение. Ни капля сожаления не исказила его острые черты лица. Находясь меж двух огней, именуемых смертью и изгнанием, пава горестно вздохнула, едва сдерживая новый поток слёз. Она развернулась и впервые сделала шаг не на встречу возлюбленному, а напротив - от него. Старые доски протяжно завыли под её медленными шагами. Чернеющий, во мраке помещения, выход манил Ронг к себе, намереваясь навсегда запереть свои засовы перед уходящей. Лишь когда ярко-алый источник света с трудом мог выцепить черный силуэт, пава обернулась. Лорд уже стоял к ней спиной, вновь предавшись наблюдениям за работой. Только его хвост нервно дрогнул, словно владелец почувствовал взгляд, изувеченной им же души, на себе. — Прощай, Шень! Я желаю тебе счастья! — боль и разочарование, переполнявшие эти слова, окончательно заполнили мрачную атмосферу помещения и душу изгнанника, уже давно мертвого внутри. Ронг не знала, достигли её слова слуха павлина или нет. Для неё это уже не имело значения. Лишь когда скрипнули ржавые петли двери, открывая перед павой владения холодной ночи, тихий, но ровный и уверенный голос пронзил её спину: — Счастье надо завоевать и я свое завоюю!

***

Ночь опустилась на город, накрывая его своей черной тканью. В густом лесу, где широкие ветви высоких деревьев даже днем закрывали собою яркий свет солнца, полуночный мрак достигал своего пика. Ни один источник света не вступал во владения тьмы, позволяя ей царствовать ближайшие несколько часов с минуты, когда заходило солнце. В этом месте едва ли можно было видеть дальше вытянутого крыла. Лишь хороший слух мог спасти того, кто заблудился среди этого природного кладбища. Тот, кто вошел в километры лесного массива, не искал выход. Шень уже давно успел привыкнуть к ледяному ветру, что хлестал его по телу с таким остервенением, словно хотел сорвать одежду. Он лишь упорно накидывал капюшон на голову, прикрывая исчерченное порезами лицо, и крепко сжимал крылом рукоять меча, не позволяя внешним факторам отвлечь себя. Острие меча в последний раз проскользило по сырой земле и павлин отбросил оружие в сторону, наблюдая за результатом проделанной работы. Идеально вырезанный на земле звездчатый многоугольник, закованный в огромный круг, отразился в алых глазах. Вздохнув, лорд бросил несколько веток в самый центр силуэта звезды. Резко проведя стальным когтем по лезвию меча, он высек единственную искру и та моментально сверкнула тусклым огоньком среди сухих веток. — Мой лорд, прошу, услышь меня! — прошептал Шень. Он покорно встал на одно колено и опустил голову практически до земли. Ветер в тот же миг усилился, раскачивая вековые деревья, словно ничтожные кусты. Искра вдруг вспыхнула и пламя жадно захватило подаренные ветки. Поток огня усилился, но в одно мгновение остановился, словно ожидая дальнейших действий лорда. Павлин шагнул ближе и раскаленные искры едва не обжигали его тело. Он вытащил из рукава стальное перо, чье острое лезвие хищно сверкнуло во мраке ночи. Глубоко вздохнув, Шень опустил клинок на левое крыло и закрыл глаза. Жгучая боль моментально пронзила своим холодом все тело лорда. Сквозь свист ветра и треск костра он услышал, как захрустели под лезвием перья. Теплая жидкость потекла по белоснежному оперению, заливая огонь своим ручьем. С каждой упавшей каплей пламя вздымалось все выше. Павлин почувствовал, как сильнейший жар хлестанул его по лицу. Открыв глаза, лорд увидел, что огонь уже опередил его по росту. Ухмыльнувшись, он заботливо вытер стальное перо рукавом ханьфу, избавляясь от алых разводов. Тяжело дыша, Шень мысленно отсчитал несколько секунд и безжалостно вогнал клинок себе в грудь. Он молился, чтобы острие вошло достаточно глубоко, прежде чем боль достигнет своего пика. Рубиновые струи горячей жидкости потекли по телу. Провернув клинок в груди, павлин резко выдернул его обратно. Вырезанное сердце упало на подставленное ему крыло. Орган жизнедеятельности продолжал истошно биться, заливая кровью крыло изгнанника. Все его тело тряслось от холода, страха и боли, а из глаз текли слезы. Шень словно отказывался верить тому, что был вынужден лицезреть. Однако, потусторонняя сила была влиятельней, чем измученное сознание, что уже давно бы прекратило эти страдания и отправило своего владельца во власть вечного сна. Павлин медленно поднялся и дрожащим крылом бросил бьющееся сердце в пасть огня. Пламя жадно поглотило эту жертву и моментально увеличилось, практически достигнув верхушек деревьев. Лорд вытащил три листа бумаги, на чьей поверхности были изображены портреты Ронг, Юшенга и По. Шень долго вглядывался в каждую черту их силуэтов и с каждой секундой злоба все сильнее искривляла его лицо. Сложив листы вместе, он разорвал их на части и бросил в огонь. — Я призываю тьму, которую открыл однажды, — прошептал изгнанник и поднес крыло к пламени настолько близко, насколь мог себе позволить. — Все мои иллюзии давно сгорели в этом костре и единственная реальность - это боль! Так позволь же мне молвить свое последнее желание! Листы бумаги давно догорели, оставив после себя лишь серый пепел. — Я хочу, чтобы они страдали так же, как страдал я!

***

Резкий шум выдернул Шена из транса. Он моментально открыл глаза, бешено мотая головой из стороны в сторону. Когда во всей этой агонии его взгляд остановился на черно-белом силуэте, павлин ощутил, что окончательно вернулся в реальность. Он не без труда сдерживал в себе порывы гнева и страха и не смел даже допустить мысль о том, чтобы показать неуверенность перед врагом. Дрожало лишь сердце. Густой серый дым заполнил собой практически все помещение, идеально закрывая своей аурой высокие помосты. Лорд безшумно переместился на один из них, стараясь не упустить противника из виду. Когда воин дракона, не ведающий скрытой угрозы, оказался на достаточно близком расстоянии, Шень раскрыл широкий хвост, чем заставил дымку рассеиться, и явил идол свой сопернику. — Приветствую тебя, панда! — крикнул павлин, с нескрываемым удовольствием наблюдая за тем, как узоры на его хвостовых перьях заставляют врага дрожать от страха. Панда, не сводя глаз с изгнанника, начал невольно оступать назад. Однако, лишь до той поры, пока не почувствовал под собой самый край помоста. Тогда он застыл в немом ступоре, ведя борьбу с самыми противоречивыми чувствами в своем сознании. Отведя всего на мгновение взгляд от главного ужаса всей жизни, воин дракона поднял его вновь - теперь более решительный и злобный. — Говори, что случилось той ночью! — крикнул черно-белый и голос его на секунду дрогнул от гнева. Однако, Шень лишь усмехнулся, зная, что злость всегда делает противника менее бдительным. — Какой ночью? — спросил он, словно не понимая, о чем шла речь. — Той ночью! — А, той ночью... — хрипло проговорил павлин, чувствуя, что кашель медленно окутывает его легкие. — Да, я там был! Я наблюдал, как родители тебя бросили. Ужасно! Лорд заметил, как все сильнее ломал волю врага. Панда психологически становился все слабее и более не следил за действиями своего соперника. Когда моральное давление достигло своего пика, Шень решил покончить с восставшим из предсказания навсегда. — Думаю, что так же ужасно, как это! Одним точным движением павлин ударил стальными когтями по цепи. Опора моментально развалилась и в следующее мгновение изгнанник стоял перед своим противником, что едва держался за край опоры. Прямо под ним находился огромный котел с расплавленным металлом. Всего одна ошибка могла стоить воину дракона тем, что перед смертью он на миг окунется в настоящий ад и пройдет сквозь все его мучения. — Ты готов умереть ради правды? — усмехнулся Шень, готовясь восхищаться, наблюдая за поистине прекрасным зрелищем. — А то, еще бы! — уверенно ответил черно-белый. Собрав все силы, он одним движением взобрался на помост, вновь оказавшись перед соперником. Однако, в тот же миг потерял былую уверенность: — Хотя, честно, не хотелось бы. Не взирая на беспощадного врага, что не робея пустил бы кровь самому ближнему своего сердца, воин дракона ринулся в атаку. Шень на мгновение ухмыльнулся и, заметив такой предсказуемый прием, схватил стальными когтями противника за лапу, прижав её к доске. Он выхватил клинок, намереваясь пронзить им мягкую жирную плоть. Резкий удар вдруг выбил оружие из его крыла. Стальное перо отлетело во мрак помещения с пронзительным лязгом. Надменность павлина тот час сменилась неконтролируемой агрессией. Он ударил врагу крылом по шее, отчего панда ощутил заметную слабость и сильное потемнение в глазах. Сделав всего один оборот, лорд без труда сбил с ног дизориентированного соперника. Черно-белый, потеряв равновесие, упал вниз, приземлившись на передвижную ленту, что сбрасывала весь добытый изгнанником металл в огромный котел. Безумный смех психопата прорвал горло Шена и заполнил собой черную атмосферу стального ада, приглушая даже вечный скрежет железа. Павлин подошел к самому краю помоста. Его рубиновые глаза, сверкнув всеми оттенками эйфории, широко раскрылись, готовясь насладиться каждым мгновением гибели заклятого врага. — Вот ты и сдох, восставший из предсказания! Всего несколько секунд настоящей нирваны вдруг прервал до боли ненавистный голос: — Не меня ищешь? Вздрогнув, лорд панически замотал головой, стараясь понять, откуда доносился голос. Яркий свет, пронзающий полотно мрака, не позволял его глазам привыкнуть к темноте даже спустя многие годы, проведенные в подобных условиях. Шень прищурился, однако, больших усилий стоило разглядеть черный силуэт в нескольких метрах от себя. — Кажется, рановато сказал, да? — вновь услышал он приглушенный голос, чей обладатель явно находился за стеной удушливого дыма и горячего пепла. Павлин растерянно отступил назад, осознав, что яркий свет, ослеплявший его, никаким образом не мешал противнику наблюдать за ним. Лорд сделал еще несколько шагов в противоположную сторону, моля лишь о том, чтобы соперник не знал о том, что он потерял преимущество в бою. У Шена заледенела кровь в жилах, когда едва заметный силуэт начал стремительно сокращать расстояние, подтверждая свое приближение громкими быстрыми шагами. Павлин метнул во тьму последние из стальных копий своих перьев. Однако, вопреки всем ожиданиям, он не услышал ни душераздирающего крика, ни всплеска освобожденной из заточения крови. Лишь скрежет стали, словно брошенные клинки столкнулись с аналогичным препятствием, бумерангом возвратился к изгнаннику, болезненно коснувшись острым концом его слуха. Страх полностью взял ситуацию под свой контроль, завладев телом Шена настолько, что он был не в силах сделать хоть одно движение. Лишь взбудораженная кровь текла по венам, бешено билось измученное сердце в груди и часто моргали уставшие глаза. Все это слилось в одну психосоматическую агонию, сопровождаясь болью и жуткой пульсацией алой жидкости в висках, отчего павлин не слышал ничего, кроме ультразвуковых колебаний. Лишь несколько мгновений отделяли его от неминуемой гибели. Доза адреналина вдруг резко, словно разряд атмосферного электричества, ударила по, уже было отключившемуся, сознанию. Шень вздрогнул и, заметив, как на помосте оказалось несколько волков из армии, понял, что судьба подарила еще один шанс. Воспользовавшись всеобщей битвой врагов и союзников, лорд покинул опасную зону и за несколько энергозатратных мгновений оказался на самом верхнем ярусе помещения. Сильная боль в легких тот час заставила его схватиться крылом за грудь и обессиленно упасть на колени. Павлин хрипло и тяжело дышал, стараясь восстановить утраченные силы. Однако, злостные обстоятельства вновь и вновь гнали его в бой. Шень повернул голову в сторону и моментально замер. Воин дракона оказался на одном уровне с ним спустя всего пару минут. Панда шагнул ближе, воинственно взмахнув ржавым котелком. Отсутствие оружия - вот, что резануло по разуму в ту трагическую секунду. Лорд в мгновение ока поднялся на ноги и ринулся в противоположную сторону, в очередной раз надеясь спасти свою жизнь бегством. Как бы сильно этот факт не наступал на горло гордости и самоуверенности, он понимал, что удача не на его стороне. Изгнаник услышал громкий свист, будто лезвие меча разрубило собой воздух, и в следующую секунду некое оружие коснулось его шеи своим холодом и вонзилось в доску, заперев Шена в своих оковах. — Ну, что, добегался, Шень? — злобно спросил черно-белый и сделал шаг на встречу охотнику, что теперь оказался жертвой. — Похоже на то! — прохрипел павлин, стараясь заключить в свои слова как можно больше ненависти и презрения. Врага всегда нужно уважать и никогда нельзя его недооценивать. Но, это явно был не тот случай. Лорд изогнул правую ногу и вцепился стальными когтями в рукоять оружия, что едва не лишило его жизни. Будь оно брошено по другой траектории и два заточенных конца, напоминавших острые клыки, вонзились бы изгнаннику точно в его тонкую шею, облив на прощание тело кровью. Выдернув из доски оружие, он с ненавистью отбросил его в сторону. Отпрянув от холодного тупика, Шень потер крылом шею и поднял кровоточащие от злости глаза на соперника. — А теперь отвечай! — потребовал воин дракона таким тоном, словно и в правду поменялся с врагом посмертными ролями. Его самоуверенность заставила павлина усмехнуться. Лишь в это мгновение, он осознал, что скрывает за собой доска за его спиной. — Ты так хочешь об этом узнать? Думаешь, что правда заглушит боль? Заполнит пустоту в твоей душе? — с каждым словом голос лорда становился все тише и вскоре он хрипло засмеялся, опустив голову и прикрыв глаза. Его манипуляции и морально болезненные слова вдруг начали давить на него самого и Шень почувствовал, как соленые слезы подступили к горлу и вот-вот ручьями потекут по лицу. Он судорожно сглотнул и резко поднял обезумевший взгляд: — Что ж, слушай... Родители тебя не любили! — крикнул он и вымученно улыбнулся. Больше всего павлин боялся того исхода, где избранная тактика сыграет против владельца. Он видел, как взгляд панды терял злобу и настойчивость, становясь потерянным и пустым. Все тело начинало дрожать, а плечи невольно опускались. Лорд едва говорил уверенно, стараясь не допустить предательской дрожи в голосе, и чувствовал, что в одно мгновение и сам сорвется на эмоции от собственных слов. И тогда все рухнет. — Но сейчас я избавлю тебя от боли! — хрипло выкрикнул Шень, намереваясю положить конец этому долгому противостоянию. Одним движением он взлетел вверх, ударив по деревянным доскам. Разваливаясь с оглушительным треском, доски рухнули в стороны, обнажив, скрытое ранее, стальное оружие. Тусклый и потерянный взгляд воина дракона, при виде воплощения реальной смерти, моментально сменился взором настоящего первобытного ужаса. Он принялся медленно отступать, увеличивая расстояние, отделяющее его от огромного дула, словно и в правду верил, что это сможет его спасти. Панда еще не догадывался о том, что его положение было практически безвыходным. Быстротечный прыжок с невероятной высоты, что с большой вероятностью закончился бы переломом костей и разрывом внутренних органов, или взгляд страху своему в лицо за мгновение до кровавой расправы? Черно-белый лишь инстинктивно закрылся котелком в тот миг, когда Шень яростно полостнул стальными когтями по гладкому металлу и высек судьбоносную искру. Фитиль воспламенился и хищно зашипел, сопровождаясь утробным рычанием пушки, из чьей пасти вырвался искрящийся огненный шар. Сквозь всплески искр и клубы дыма павлин успел заметить, как ядро пробило собой стену и скрылось в ночной тьме. Стоило условиям видимости восстановиться, как лорд лично убедился в том, что ни капли крови не осталось на помосте. Враг исчез из владений здания, словно его здесь никогда и не было. Изгнанник спрыгнул на помост и сгустки едкого дыма вновь заставили его подчиниться приступам кашля. Спустя несколько минут, когда мучительные приступы начали отступать, он услышал, как чьи-то крылья разрезали воздух и за спиной раздался тяжелый и уставший голос: — Шень, ты в порядке? Павлин обернулся и увидел перед собой Ксиана. Его одежда была местами порвана, а на теле виднелись ссадины и следы крови. — Более чем, — тяжело дыша, ответил лорд и его голос приобрел заметную уверенность. — Я одолел своего врага и более никто не сможет помешать мне! — К слову, о врагах. Нам удалось взять в плен пятерых воинов. — ответил коршун и глянул вниз. — Ими оказались мастера кунг-фу, что устроили мятеж в башне. Прикажешь их убить? Глаза изгнанника сверкнули. — Нет, — ответил Шень и злорадно улыбнулся. — Покрепче свяжи их цепями и отправь на главный корабль нашего флота. Я хочу, чтобы перед смертью они лично видели, как весь Китай склониться передо мной! — Считай, что уже сделано! — ответил Ксиан и упорхнул в темноту.

***

С тяжелым дыханием и беспощадно бьющимся сердцем, панда рухнул на землю. Его забинтованное тело часто и судорожно содрогалось от громких всхлипываний. Воин дракона отчаянно бил лапами по, влажной от утренней росы, траве едва ли не до крови, но тревожная боль прошлого лишь сильнее охватывала его тело и разум. Адская агония поглощала изувеченную оболочку и казалось, что сердце вот-вот издаст последнее пульсирующее движение. В то мгновение, когда жестокая реальность открыла глаза на истинную правду, уже не хотелось жить. Все, что было пройдено, казалось, потеряло всякий смысл. Ронг тяжело вздохнула и опустила голову. Впервые, она больше всего хотела забыться в плену вечного сна, только бы ничего не видеть и не слышать. Прежде, паве никогда не было дела до чужой боли, особенно, если это касалось врага. С другой стороны, был ли этот странный воин ей врагом хотя бы в минимальной степени? Ронг не смогла ответить себе на этот вопрос. Ей казалось странным то безумное нежелание наблюдать за душевными страданиями. Тем не менее, она находила в них что-то невероятно близкое самой себе. Что невольно проникало в сознание павы и разделяло на двоих чужую горесть утраты. Это, не изведанное прежде, ощущение то и дело вонзалось острой иглой в самое сердце. — У твоей истории трагическое начало, — тихо подала голос Ронг, медленно проговаривая каждое слово, будто не до конца была уверена в правдивости. — Но, именно оно сделало тебя тем, кем ты сейчас являешься... Пава резко замолчала, хотя несколько последующих слов едва не покинули её голосовые связки. В минуты тяжкого угнетения, невзгоды ушедших дней вновь окутали её разум. Ронг вновь хотелось выговориться и облегчить собственную душу. Проклятие, которым она была однажды обременена, давно покинуло тело павы вместе с отравленной, вязкой и черной кровью. Увы, эта анафема раз и навсегда окутала многострадальный разум, толкая обладателя этого бремени к неизбежному исходу, которому Ронг была не в силах противостоять, и лишь мгновения разделения боли - своей, родной, с противоположной - другой, чужеродной, могли способствовать мимолетному облегчению совести. Будучи ограниченной во времени, Ронг, раз за разом, прокручивала в голове эти мысли. Как бы сильно она не была неуверенна в их правдивости, но более не могла удерживать этот груз в себе и была просто вынуждена пролить на свет эти слова, что были просто необходимы в этот сложный для обоих промежуток времени. Воин дракона, казалось, не просто услышал её короткий монологический диалог, но и несколько проникся им. Он поднялся с земли и медленно, словно опасаясь, подошел к паве. Видя её холодный и тяжелый, но беззлобный взгляд, панда вздохнул и опустился рядом с ней на холодные доски деревянной беседки. — Твои видения - лишь прошлое, прими его, — сказала Ронг и пустые взгляды пересеклись. Лишь в одном зажглась слабая искра надежды. — Только тот, кто смог отпустить прошлое, способен двигаться в будущее. Я не смогла найти в себе силы, чтобы справиться с этой болью и тьма выдолбила мне дорогу. Пава вновь оборвала незаконченную речь и замолчала. — Ты ведь союзница Шена, — неуверенно и сдавленно заговорил воин дракона, по-прежнему опасаясь непредсказуемой реакции собеседницы. — И спасла мне жизнь... Ронг горестно усмехнулась. — Шень. Я бы лишь ярким лучом света в его темной жизни. Пыталась изменить его участь, ведь свою мне никогда не сделать лучше. Увы, все было безуспешно. — пава вздохнула и её голос дрогнул от слез. — Так пусть судьба укажет каждому его путь. Ты должен исполнить свое предназначение! Панда пытался сказать хоть одно слово, но Ронг более его не слушала. Она резко поднялась со старых досок беседки и тот час почувствовала, как ледяные капли дождя заливают её перья. Пава же сильнее уходила в поток собственных мыслей, не замечая, как стихия ливня усиливается. Она медленно шла вперед до тех пор, пока не остановилась у истоков одинокого залива, где всего несколько часов назад спасла жизнь одному воину. Бушующая холодная вода словно охлаждала всю ту боль, что Ронг держала в себе многие годы. Бешеный поток манил её в свои объятия и, казалось, был единственным ключом к избавлению от многолетних страданий. Она обернулась назад и сквозь плотную стену дождя разглядела одинокий черно-белый силуэт, что так и не решился подняться с пола беседки. Ронг долго вглядывалась в его безмолвные глаза и отчетливо видела в них благодарность. Не только за спасение, нет. Воин дракона красноречиво благодарил её за те нужные слова, что были сказаны в самый необходимый момент и нашли тропу к осознанию. Пава улыбнулась, видя, что последние в её жизни действия обрели благие намерения. — Так кто же ты, панда? Ронг резко бросилась в, танцующий бесчисленным количеством прозрачных капель, залив. Холодный поток тут же окутал её тело, с каждой секундой сильнее погружая в свои владения. Ледяная вода обжигала перья и заливала легкие, делая каждый новый вздох все более слабым и болезненным. Жуткая удушливая боль набирала свои обороты, все дальше оттесняя душевные терзания. Пава чувствовала, как вместе с болью приходит состояние полного спокойствия и умиротворения. Сей лед кристальной жидкости уже не был так ощутим. Пелена густых серых туч, что она еще могла разглядеть сквозь толщу воды, медленно расступалась и вскоре Ронг имела удовольствие созерцать пустых небес прозрачное стекло. Напряжение в сопротивляющихся крыльях покинуло каждое перо, сменившись легкой покорностью в теле. Яркий свет солнца заставил паву закрыть глаза и даже малейшее чувство боли не мучало её.

***

На мрачный и одинокий, поглощенный мириадами черных туч надвигающегося военного переворота, город неумолимо опускалась ночь. Сквозь рваное полотно темного свода небес проглядывались сверкающие звезды и одинокое око луны. Холодный, в немногие секунды - ледяной, ветер заставлял ровную гладь воды покрываться рябью и даже небольшими волнами. От небольшой, но, тем не менее, ощутимой стихии воздуха каждый из десятков кораблей слегка покачивался. Шена охватывал поток невероятного счастья. В эту решающую ночь для него все складывалось как нельзя лучше. Главный враг был убит, опытные мастера взяты в плен, а вооруженная до зубов флотилия уверенно двигалась в сердце Китая. Именно так лорд и представлял это идеальное мгновение: Безмятежная тихая ночь, чей мрак таил в себе жуткую опасность, разрывающуюся от огненного зарева. Ксиан поднес зажженый факел к лицам, закованных в цепи, мастеров и Шень подошел ближе. — Какие печальные лица, а ведь пришло время радости, — произнес павлин с нескрываемой тоской, будто ощущая настроение каждого из врагов, но тот час ухмыльнулся: — Вам предстоит стать частью прекраснейшего действа! Как только мы доберемся до гавани, вы и ваше драгоценное кунг-фу исчезните! И тогда Китай тот час встанет передо мной на колени, — прошипел изгнанник и отвернулся от соперников. — Шень, что делать с мостом? — холодно спросил Ксиан Павлин повернул голову к носу корабля и вгляделся в чернеющую даль. Всего в нескольких метрах, прямо над водой, распологался широкий расписной мост. Лорд окинул его презрительным взглядом, невольно вспоминая дни из детства, когда он любовался городом, стоя на каменной дуге. Все осталось далеко в прошлом. Сейчас он видел в красивом мосту лишь досадную помеху, что без труда могла разрушить самый главный корабль флота при сильном столкновении. — Меня ничто не остановит! — спокойно ответил Шень. Коршун ухмыльнулся и махнул крылом. По всей палубе тем же мгновением разнесся треск горящего фитиля. Пушка грозно зарычала и выстрелила. Ядро влетело в мост на всей скорости, разнеся его в сотни гранитных щепок. Несколько жителей города, что находились на мосту в неожиданный момент злого рока, едва успели покинуть его границы, однако, повезло не всем. Брызги крови окропили ночной воздух и кровавая каша в ту же секунду смешалась с черной холодной водой лишь по вине казусной необратимости тех, кто не успел вовремя спасти свою жалкую жизнь. Яркие вспышки искр всего за несколько секунд сменились стойкой дымовой завесой. — Ты трус! — раздался приглушенный и эмоциональный крик одного из пленников. Шень лишь усмехнулся этим словам. У врагов всегда случается необратимый нервный срыв, когда они чувствуют твое превосходство и свою неизбежную погибель. Павлин наслаждался мыслью о том, что скоро познакомит со смертью каждого из непобедимых мастеров. Однако, он вдруг заметил, что взгляды всех и каждого из присутствующих резко устремились вверх, остановившись на крыше избранного из сотен других зданий. Изгнанник и сам ощутил болезненное возвращение в реальность, когда разглядел объект всеобщего восторга. Тот час острая боль страха пырнула своим острием его прямо в сердце. Мертвец, убитый чудо-оружием и восставший не иначе, как из пепла, злобно смотрел на лорда прожигающим взглядом. Жестокий и беспощадный, он вернулся в бренный мир лишь с одной целью: отомстить убийце и тирану, что совершенно не был подготовлен к такой судьбоносной встрече. — Ну сколько еще раз мне придется убивать эту дебильную панду?! — прорычал Шень, осознав, что его главный враг живее всех живых. Холодный страх в мгновение ока сменился пылающей злобой. Воин дракона принялся что-то непрерывно выкрикивать, красноречиво жестикулируя. Однако, находился столь далеко, что разобрать хоть слово было невозможно. Время спустя, панда снял с головы конусовидную соломенную шляпу и метнул в сторону корабля, словно стальной сюрикен. Увы, головной убор не пролетел и несколько метров, беззвучно опустившись на мостовую. От подобного недальновидного поступка все тело павлина зажгло от стороннего чувства стыда. — Отлично, — вяло истолковал увиденное изгнанник и обернулся в сторону Ксиана: — Целься! — крикнул он, наблюдая, как прицел пушки навелся в сторону злосчастного противника. Огненная голова факела уже была готова воссоединиться с сухим концом фитиля, когда воин дракона в очередной раз начал спасать свою жизнь, не желая взглянуть смерти в глаза. Он всеми силами избегал встречи с дулом пушки, перемещаясь по всему периметру крыши. Вскоре, панда и вовсе спрыгнул на нижний ярус, практически не оставив шансов тому, кто всей душой желал разорвать его ничтожное тело на части. Лишь тогда Шень осознал, сколь большую ошибку он допустил в собственных расчетах много лет назад. Созданное им смертоносное орудие и в правду могло ввести в ступор всякого, кто рискнул встать против огнедыщащей стали. Но, что, если чудо-оружие будет не в силах покрыть изморозью тело и разум соперника? Этого изгнанник не смог предвидеть. — Да покончите уже с ним, — нервно выкрикнул павлин, видя как заветная стрелка колеса фортуны делает решающий оборот явно не в его пользу. Как бы сильно не старалась часть армии передвигать пушку столь же проворно, как двигался проклятый воин - все было безуспешно. Выбрав из всего хаоса наиболее подходящий момент, он сделал финальный прыжок и оказался на корабле. В более ограниченном пространстве, у черно-белого было куда меньше шансов для маневра, однако, резкое появление бездонного черного дула перед самым лицом и пронзительное шипение практически догоревшего фитиля, не было в этой безумной игре окончательным ходом повелителя, загнавшего мученика в мрачный сырой угол. Панда одним движением оказался далеко за пределами прицела и волкам тот час пришлось остановить, еще не успевшую вступить в свои правила, стрельбу. Иначе, сотни искр и поток дыма в одно мгновение смешались с предсмертными криками и окровавленными обугленными кусками тел, как врагов, так и союзников. — Не стрелять, там свои! — испуганно закричал Фенг, видя, что всего одна секунда промедления может забрать с собой бессчисленное количество жизней. — Вперед! — истошно заорал Шень. Как только критическая ситуация достигла своего пика, он перестал обращать внимание на все предшествующие мгновению внешние факторы. Лишь жажда победы овладела разумом лорда. Стоило павлину отдать приказ, как многие волки из армии бросились в атаку. Увы, силы были не равны. Стоило только союзникам изгнанника на мгновение привлечь дух победы к себе благодаря численному преимуществу, как тот час маленький огонек надежды обратился еще более тусклой горстью серого пепла. Воин дракона завладел остро заточенным топором одного из поверженных и разрубил стальные цепи, что все это время удерживали своей непрозрачной аурой пятерых пленников. Освобожденные мастера ринулись в бой, не оставив армии лорда ни единого шанса на победу. Шень с ужасом наблюдал за тем, как растет численность врагов и гибнут союзники. Он был готов и сам вступить в кровавый поединок, но внезапное появление Ксиана остановило его от решительного действия. К несчастью для коршуна, среди всей добродетели он выступил против наиболее жестокого и беспощадного воина кунг-фу. Подпрыгнув, Ксиан сделал несколько оборотов вокруг себя, завершая каждый разворот выпадом правой ноги, дабы любая атака соперника закончилась лишь его встречей с острыми когтями. Следующим приемом он был намерен пронзить мечом тело врага, что на мгновение потерял самообладание и контроль над ситуацией. И лишь по велению злобной судьбы, волк, что оказался в тот момент между двумя искуссными бойцами, раз и навсегда решил исход поединка. Острие меча вонзилось в спину волка, отчего тот упал вместе с застрявшим в его плоти оружием. Тигрица, чья физическая сила значительно превышала силу её нового врага, схватила Ксиана за крыло. Лапой ударив коршуна по лицу, она заставила его потерять равновесие и рухнуть на доски палубы. Ксиан моментально оттолкнулся левым крылом от пола и в горизонтальном положении нанес удар своей сопернице лапами, оставив ей глубокие порезы от когтей. Однако, как только последовал его следующий удар, Тигрица перехватила его ногу и одним мощным ударом переломала его кость. Взвыв от боли и гнева, коршун вырвал из спины волка свой меч. Он едва успел сделать первый взмах, когда лапа скользнула по вязкой луже крови. Ксиан упал, крепко приложившись головой о твердые доски. Последним, что оказалось в поле помутневшего зрения, был выпавший из крыла меч. Стальное орудие, хищно сверкнув во тьме острым лезвием, вонзилось в грудь коршуна. Заливая, и без того окровавленную палубу, еще большим потоком рубиновой жидкости, Ксиан захрипел, но вскоре его дыхание затихло, а глаза сомкнулись навечно. Трагическое поражение последней близкой личности окончательно добило Шена. Лучший из воинов его армии скоропостижно отдал свою жизнь всевышнему, остальные же прощались с белым светом куда быстрее. Кто-то уже лежал в собственной крови и лишь предсмертные судороги заставляли изувеченные и переломанные конечности изредко подергиваться в мучительной агонии. Иные, потеряв рассудок и силы, падали в полном изнемождении на взмокшие и набухшие от крови доски, не оставив шанса самим себе даже на малейшее сопротивление. Павший, еще до восхождения, лорд был вынужден наблюдать за тем, как все, к чему он шел годами, рухнуло в пропасть, словно карточный домик, в мгновение одной доли секунды. Измученный всеми невзгодами череды экстраординарной непредсказуемости, разум изгнанника окончательно впал в потоки беснующей истерии и мрака тленного поражения, что привело к иссушению последних капель здравого рассудка и полной потере себя, как личности. Он более не ощущал ни единого глотка даже мизерной жалости к себе и, будучи готовым принести свое исхудавшее тело Богу войны ради последнего решительного рывка к победе, тем более не раздумывал над сохранением жизней тех, кто продолжал доблестно исполнять его приказы и сражаться до последней капли крови ради бессмысленной и заоблачной цели. — Огонь по ним! Огонь! — заорал павлин, едва не сорвав голос. Он был готов пожертвовать многим, если не всем, что у него было, лишь бы не допустить того исхода, когда злостные захватчики, вторгшиеся в жизнь обезумевшего лорда, окончательно не разобьют единственную мечту на сотни осколков. Однако, его приказ впервые не был исполнен молниеносно. Фенг, крепко сжимая в лапе факел, растерянно смотрел то на изгнанника, то на пыл битвы. Кажется, он остался единственным, кто осознавал, чем мог закончиться всего один решающий выстрел из чудо-оружия. Это неожиданное беспрекословное неподчинение не могло не вызвать у Шена еще больший приступ гнева. — Мы же своих убьем! — в полном отчаянии крикнул вожак. Находясь между молотом и наковальней, он был бессилен в своем выборе. — Я сказал огонь по ним, огонь! — из последних сил закричал павлин и почувствовал, как жгучая боль обволокла его голосовые связки. — Нет! — Фенг решительно отбросил горящий факел и обернулся к лорду. Глаза его сверкали множеством искр злобы и ненависти, чего изгнанник никогда прежде не замечал. Как ни крути, словно куртизанку в постели, этот неизбежный факт, но волчий вожак был окончательно предан лишь Ронг, несмотря на все её "заслуги". Сколько бы боли она не принесла ему, но именно во властной ведьме Фенг видел истинного лидера, за которым двигался долгие годы и стал тем, кем являлся до этой минуты. В одно мгновение, после ослабения авторитета павы, вожак временно встал на один путь с Шеном. Однако, подсознание всегда удерживало его около другого повелителя. Подобного подлого предательства павлин стерпеть не смог. Без задней мысли и капли жалости, он выхватил стальное перо и метнул его в изменника власти. Клинок вонзился в шею Фенга. Он беспомощно зашатался, держась за кровоточащую рану, и упал в ледяную воду. Глубина моментально захлестнула его тело в своих владениях и надежно скрыла за стеклом прозрачной глади. Шень взмахнул крыльями и оказался на пушке. Он полоснул стальными когтями по ржавому металлу и секунды ожидания, что могли сравниться с годами, породили огненный шар, который вырвался с такой яростью, что едва не разорвал собой дуло и достиг своей цели в три святых мгновения. Время словно застыло и каждый из присутствующих имел честь лично наблюдать за божественным танцем вихря искр и огня в тот кратчайший миг, пока с треском не разбился интервал аффекта, вызванного приливом первобытного страха, и смерть, подобно кобре, не обвила тело каждого. Под протяжный кашель и рык пушки, ядро разрывало стену воздуха и уничтожало любое из препятствий на своем пути. Главные ворота городской гавани, воедино с несколькими кораблями, обратились горящими щепками и медленно скрылись под толщей воды. Многие союзники неизбежно погибли, однако, все враги были настолько обессилены, что врятли могли сопротивляться и вести дальнейший бой. Лишь воин дракона, что по исключительно редкому стечению обстоятельств остался в сознании, медленно проплыл несколько метров в течении холодной воды и с трудом взобрался на одинокий островок, едва держась на ногах от усталости. Шень лишь усмехнулся. Будь он бесстрашным справедливым бойцом, то непременно бы почувствовал наплыв уважения к сопернику за столь упорное сопротивление. Однако, жестокость потустороннего демона настолько овладела сердцем лорда, что в панде он видел лишь того, кого стоило бы добить раз и навсегда, дабы облегчить многолетние страдания. Ему бы и в голову не пришло - в одиночку бросать вызов вооруженной армии. Пожалуй, этот воин был настоящим безумцем с непредсказуемыми повадками, окончательно решил изгнанник, и тяжело вздохнул, не завидуя участи черно-белого. — Закончим уже! — приказал Шень, изрядно вымотавшись от бесконечного сопротивления. Уцелевшие после выстрела, волки незамедлительно навели прицел на далекий силуэт. Воин дракона лишь закрыл глаза и делал медленные движения, словно, окончательно смирившись с неизбежным уходом в мир иной, исполнял некий предсмертный танец, известный лишь ему одному. — Огонь! — отдал приказ павлин, сладостно улыбнувшись. Раздался выстрел. Ядро прорезало тьму своей вспышкой и полет его был столь стремителен, что, казалось, опередил скорость самого света. По удивительной фатальности и непредсказуемой аномалии, долгожданное столкновение беспощадного ядра и хрупкого тела, увы, не обернулось ожидаемым фонтаном свежей крови. Напротив, можно было окутаться ужасом, осознав тот факт, что сам создатель более не имел такой коллосальной власти над собственным творением, как тот, кого должно было погубить это творение. Панда вызвал волну неподдельного удивления и страха, когда схватил раскаленное до предело ядро своей лапой и отбросил в противоположную сторону. Лорд лишь замер, не в силах пошевелиться. Подобного исхода он не мог ожидать. — Еще! Стреляйте еще! — крикнул изгнанник, чувствуя, как крылья его начинают непроизвольно дрожать. Последовал новый, давно затерявшийся в сотне идентичных ему, выстрел. Последняя надежда и холодный расчет на то, что грандиозное везение было вызвано лишь чередой феноменальных случайностей, в миг обратились серым дымом, иррационально рассеившись в воздухе в то мгновение, когда шар достиг своей жертвы. Как бы ни было, роль жертвы примерял на себя некто другой. Пылающее огнем ядро вновь было отброшено в воду. — Убейте его кто-нибудь! — истошно кричал Шень, не желая мириться с неизбежностью ситуации. — Убейте! Раз за разом поджигались пушки и вылетали из дула ядра. Каждая попытка терпела необратимый крах. Воин дракона словно перестал чувствовать опасность и отражение каждой атаки для него было не более, чем инстинктивным действием. Страх, будто лезвие кинжала, пронзил сердце павлина, когда панда начал отвечать на каждый выстрел контратакой. Теперь каждое ядро не скрывалось в глубине, а рикошетом летело отправителю, медленно, но уверенно разрушая и воспламеняя корабли. В один момент, воин дракона поднял голову и посмотрел изгнаннику прямо в его злобные, с тенью испуга, глаза, пронзив своим взглядом настолько, что, казалось, заглянул в самый темный угол души. Черно-белый сделал короткое движение лапой, намекая лорду, чтобы тот сделал хоть шаг в сторону. Однако, Шень, как заговоренный, махнул крылом и отдал приказ о новом залпе огня. Ядро вырвалось из пушки и, как только оно достигло цели, панда схватил его. Шар, что набрал запредельную скорость от всей мощи выстрела, заставил воина дракона вращаться вместе с собой в воздухе с невероятной скоростью. Это действо едва ли продлилось и пять секунд, но Шень невольно отпрянул, когда увидел в этом смерче легендарный символ. И вот, он вновь оказался на земле и, сделав резкий оборот, отбросил ядро в обратном направлении со сверхскоростью, едва не превзошедшей мгновение выстрела, что отделяло пулю от цели. Преодолев свой зеркальный путь, ядро вернулось туда, откуда взяло свое начало и где зарождалось самое настоящее зло. Зрачки Шена сузились от гнева, испещренного страхом, за миг до того, как создатель столкнулся лицом к лицу с детищем. Невероятный грохот, словно древняя стихия, прогремел в воздухе и серые клубы дыма окутали корабль, палуба которого едва уцелела и не погрузилась на дно после сильнейшей взрывной волны. Лорд почувствовал, как возрос шум в голове, напоминавший голоса всех, кто погиб по его вине. С клюва стекала тонкая струйка горячей крови. Под тьму, окутывающую разум и зрение, он рухнул на обломки досок.

***

Яркая вспышка света, что прежде павший изгнанник принял за портал в мир иной, оказалась ничем иным, как огненной полосой первого рассвета и предвестником новой волны жуткой боли. Павлин истошно закашлял, полагая, что легкие его сейчас покинут практически мертвое тело навсегда. Однако, он сделал лишь новый глоток собственной крови, обжегший саднящее горло своей горечью. Сквозь боль от ожогов и ссадин, пронзающих каждый сантиметр тела, Шень медленно поднялся на ноги и тот час ощутил, как глухая пульсация сдавила голову в своих тисках, отдаваясь в самое основание черепа, увы, не только физической болью. Ужасное осознание поражения, словно острие копья, пронзило, едва отбивавшее последний ритм, сердце. Рваная одежда, покрытая запекшейся кровью, черной копотью и серым пеплом, едва ли могла вызвать у изгнанника хоть долю разочарования в столь критический час жизни. Он медленно повернул голову, чуть не вскрикнув от резкого хруста в шее, и глаза лорда расширились от прилива противоречивых эмоций. Увиденное заставило его пошатнуться и он с трудом удержал равновесие, дабы очередное падение не позволило искрам боли захлестнуть тело своим пламенем. Пушка была нещадно изуродована, её с трудом можно было узнать. Многотонная груда чистой стали была отброшена взрывом и застыла в воздухе, запутавшись в веревках и оставшихся частях паруса. Лишь божественная сила чудом удерживала её от падения, что непременно закончилось бы полным уничтожением едва уцелевшего корабля. Резкий поток предсказуемой слабости заставил Шена упасть на колени. Он тяжело дышал, стараясь осмыслить все, что с ним произошло. — Как же это... — прохрипел павлин и ударил крылом по доскам, уже не обращая внимание на бесконечные приступы боли. — Как же ты это сделал? — спросил он, заметив боковым зрением ненавистный силуэт в метре от себя. — Главное не опускать локти и не напрягать плечи! — невозмутимо ответил воин, словно это была обыденная тренировка, а не кровавая баталия с практически смертельным исходом. — Я не об этом, — изгнанник поднял на врага взгляд бездушных глаз. В них не было ни боли, ни раскаяния. Только отблески грани, едва сдерживающей безумие. — Как ты обрел внутренний покой? Я лишил тебя родителей, лишил всего... Оставил пожизненные шрамы, которые не исцелит ни лекарь, ни время. — лорд усмехнулся, зная, насколько правдивы его слова. На плоти его души был оставлен не один шрам и в течение многих лет павлин не смог одержать победу над этой болью. — В этом и дело, Шень. Шрамы затягиваются. — спокойно ответил панда. Его слова вызвали у изгнанника лишь нервый смех. — Нет, — прохрипел Шень. Он прервал смех и сплюнул кровь, вновь подступившую к горлу. Лорд впервые видел того, чьи знания в медицине были столь плачевны. — Раны затягиваются! — А шрамы, что делают? Исчезают, да? — с некой издевкой в голосе спросил воин. — Мне уже все равно! — Зря, Шень, — произнес черно-белый, в чьей интонации уже прослеживалось разочарование. — Ты должен перестать жить прошлым потому, что то, что было уже не важно! Важен твой нынешний выбор и то, кем хочешь быть сейчас! Изгнанник взглянул на врага, чей вид сверкал лучами одухотворенности, и вновь опустил голову. Нет, далеко ему было до тех личностей, кто был способен донести истину даже до психопатов на крайней их стадии. Легко рассуждать о чужой боли, никогда не испытав её. Шень усмехнулся от осознания, что речи врага не вызвали в его разуме ничего, кроме злости. Он был верен своему пути до конца и даже если перестанет жить прошлым - оставит в нем каждого из врагов, чья тень способна омрачить свет будущего, позволь он остаться им в живых. — Ты прав, — тяжело дыша, ответил павлин. Он понимал, что оставшихся сил врятли хватит для того, чтобы убить противника, но был готов рискнуть в последний раз. — Тогда я выбираю это! — резкий крик моментально сотряс мертвую тишину. Лорд обнажил стальные перья и ринулся на врага. Несмотря на превосходный эффект неожиданности, первая атака прошла неудачно. Воин уклонился от клинка, однако, изгнанник заметил свой меч, расстояние до которого не превышало длины вытянутого крыла. Нужно было лишь вывести врага из боя хотя бы на мгновение. Несколько новых яростных атак и Шень полоснул острым лезвием прямо по лицу воина. Тот час он почувствовал, как кровь брызнула на его перья и одежду. Это увечье заставило черно-белого закрыть лицо и отступить на несколько шагов. Стоило ему только обернуться, как несколько стальных перьев, разрезая воздух с резким свистом, устремились в его сторону. Панда в последнюю секунду успел подхватить старую доску и прикрыть ей лицо. Клинки со всей скоростью безжалостно вонзились в деревянную доску, словно острые клыки в окровавленную плоть, и панда отбросил импровизированный щит в сторону. Не теряя ни секунды, Шень подхватил меч и вновь принял тактику активного наступления. Он разрубал мечом воздух с невероятной силой, надеясь, что очередная атака непременно лишит проклятого врага головы. Даже боль и усталость, терзавшие тело павлина, отступили, затемняясь волнами адреналина и злобы. Тем не менее, чрезмерный гнев лишь усугублял положение, затуманивая разум лорда. Его умения и навыки робко прогибались под лезвием агрессии, отчего каждое движение становилось слишком резким и необдуманным. Атаки потеряли былую эффективность и даже безоружному воину не составляло труда отражать их и уклоняться. Загнав врага в мрачный, закрытый тенью от нависшей над головой пушки, угол, павлин сделал прямой удар мечом, намереваясь пронзить им самое сердце панды. Тот вновь избежал смерти, оказавшись за спиной преследователя, и меч с треском вонзился в деревянную стену, намертво застряв в плену гнилых досок. Прежде чем, черно-белый успел совершить хоть одну подлую атаку со спины, изгнанник сделал невероятный переворот в воздухе, разрубив его правой ногой. В тот же миг он почувствовал, как стальные когти полоснули чужую плоть. Оказавшись на земле, Шень принял боевую стойку и увидел, как соперник держится за кровоточащую рану и боль искажает каждую черту его лица. Буквально через мгновение, глаза воина расширились от ужаса, а тень боли на лице в мгновение ока сменилась вспышкой страха. Панда начал стремительно убегать и лишь тогда павлин услышал мерзкий треск и хруст ломаемых досок. Выскочив из под тени, он поднял голову и взору предстало чудо-оружие, что неумолимо падало прямо на изгнанника, избавившись от единственного препятствия - хлипких веревок, перерезанных неосторожным движением. Путь к отступлению был отрезан. Шень успел закрыть глаза до того, как смесь из боли, огня и холодной воды не накрыла его полностью.