Отражение

Из оцепенения Героя вывел тот самый сердечный ритм под рёбрами аристократа, который из привычно равномерного стал вдруг каким-то рваным, затем ускорился, и, прежде чем Поттер успел что-то понять, Малфой сделал глубокий вдох и открыл глаза. Брюнет оторвал голову от его груди и внимательно посмотрел на лицо блондина. Тот приоткрыл глаза и обвёл палату мутным взглядом, силясь понять, где он находится. Гарри замер и боялся даже сделать вдох, а не то что пошевелиться, чувствуя, как страх, но теперь уже совсем другого толка начинает охватывать его, у него опять перехватило дыхание, и теперь уже его собственное сердце начало отбивать под рёбрами рваный ритм. Внутренности его снова скрутились в тугой узел, и он бы, наверное, убежал сейчас, если б мог, но тело его не слушалось, и гриф лежал, намертво примагниченный к Слизеринскому принцу, с замиранием сердца наблюдая за ним. Аристократ поводил ещё некоторое время глазами вокруг себя, затем, почувствовав непривычную тяжесть у себя на груди, опустил взгляд и замер. Серебристые глаза с огромными, чёрными зрачками раскрылись в удивлении, и какое-то время Малфой смотрел на Поттера, почти не моргая, затем захлопал ресницами, зажмурился, помотал головой и снова открыл глаза. Их взгляды встретились, и оба теперь смотрели друг на друга, не моргая, изучая вблизи лица друг друга, и по мере того, как они смотрели один на другого, их сердцебиение усиливалось и дыхание становилось всё более частым и прерывистым.  — Поттер? — едва слышно прохрипел Малфой и нервно сглотнул. Гриф ещё смотрел какое-то время на слизеринца пристальным взглядом, чувствуя, как страх внутри него начинает уступать место закипающей ярости. — Малфой, блядь, — прошипел брюнет, прищурив глаза, которые опять начинали жечь слёзы, — Ты что творишь, блядь? Ты зачем это сделал? Ты… Ты просто идиот, Малфой! Ведь я же люблю тебя, придурок! — Потти… — блондин откинулся на подушки и закрыл глаза, дыша рвано и поверхностно. Затем он открыл глаза и снова приподнял голову, вперив в грифа пристальный взгляд, и в его похожих на чёрные зеркала зрачках, Поттер смог увидеть своё отражение. Аристократ попытался согнуть руку, почувствовал впивающиеся в него иглы от капельниц, бросил на них раздражённый взгляд и, засопев и поморщившись от боли, выдернул их по очереди из своих вен, после чего, прежде чем Герой успел опомниться, он сгрёб его в охапку, заливая кровью его одежду, и впился ему в губы, мгновенно врываясь языком ему в рот. Поттер забыл как дышать, перед глазами у него всё поплыло, голова закружилась, сердце стучало где-то в горле, и если бы он стоял, он бы точно упал. Прохладный, со вкусом ядовитых зелий, такой желанный и столько раз ощущаемый им во сне язык Малфоя изучал его горячий, со вкусом огневиски и сигарет, жаждущий рот, и весь мир вдруг закрутился вокруг них, вращая их, ускоряясь, закручивая их в бешеном вихре страсти, затягивая их в самый эпицентр тайфуна, сметающего всё на своём пути. Какое-то время они лежали, целуясь, проникая языками глубоко друг другу в рот, пробуя друг друга на вкус, скользя руками по телам друг друга, чувствуя струящийся ток, проходящий сквозь пальцы, и вот уже джинсовка Героя полетела на пол, а за ней и футболка, и Гарри, наконец, мог почувствовать под своей горячей кожей прохладную кожу Драко, и биение его сердца, отдающее эхом в его своей собственной груди. Затем блондин обхватил брюнета за талию, перевернулся вместе с ним на кровати, подмяв его под себя, и его прохладные пальцы заскользили по горячему телу, его прохладный язык заскользил по горячей шее, засасывая кожу, оставляя на ней характерные следы, пока не добрался до возбуждённых, затвердевших сосков, с силой затягивая их внутрь, прикусывая, срывая стоны, и снова вернулся к его губам, впиваясь в них, сдирая тонкую кожицу, отправляя капельки красной, солоноватой с металлическим привкусом жидкости ему в рот, и вжимаясь своим возбуждённым, пульсирующим членом через грубую ткань джинсов в его эрекцию. Малфой ненадолго оторвался от губ Поттера, окинул его прожигающим насквозь, испепеляющим взглядом, привстал, призвав с тумбочки свою палочку, кинул заглушающее заклинание и, не разрывая зрительного контакта с потерявшимся в своих ощущениях Героем, смотрящим на него из-под длинных, тёмных ресниц затуманенным взглядом, начал расстёгивать его джинсы. Новая волна возбуждения пробежала по телу Гарри, как электрический ток, вызывая дрожь и мурашки, и он лежал, как загипнотизированный наблюдая за действиями Драко, чувствуя, как призывно дёрнулся его член в предвкушении, как сердце бешено бьётся в груди, с силой ударяясь о рёбра и слыша в ушах шум собственной крови, с отчаянной скоростью циркулирующей по венам, разнося по клеточкам коктейль из страсти и адреналина. В следующее мгновение его джинсы тоже оказались на полу, блондин нашептал какие-то заклинания, и его прохладные, длинные пальцы с наколдованной охлаждающей смазкой скользнули в узенькую дырочку брюнета, разрабатывая и подготавливая её и даря грифу непривычные, поначалу не самые приятные, но в то же время такие возбуждающие ощущения. Аристократ снова прижал к кровати Героя, возвращаясь к его губам, завладевая его ртом и продолжая при этом толкаться пальцами в его анус, нащупывая внутри его тела заветный бугорок, и когда Гарри окончательно расслабился, перестал зажиматься и начал потихоньку стонать в поцелуй, Драко вытащил из него свои пальцы и их взгляды снова встретились, прожигая друг друга насквозь. — Я люблю тебя, Гарри, — почти простонал блондин в губы брюнета. И прежде чем гриф успел что-то ответить, слизеринец толкнулся своим членом в его узенькую дырочку. Поттер выгнулся и зашипел, вонзая ногти в гладкую, светлую кожу, оставляя на ней кровавые следы, и Малфой замер, накрывая его губы своими, чтобы отвлечь его от болезненных ощущений, и давая ему время привыкнуть к своему размеру внутри него. Когда спустя время аристократ почувствовал, что Герой, наконец, расслабился, он начал медленно и осторожно проталкиваться внутрь его тела, продолжая целовать его, и, постепенно увеличивая темп, менял угол наклона, считывая эмоции на лице партнёра и подстраиваясь под них, пока, наконец, не довёл его до чувственных стонов, тогда он начал двигаться быстрее и чуть жёстче, с трудом сдерживаясь, чтобы не взять слишком быстрый темп и не начать вбиваться в его тело так глубоко и жёстко, как ему этого хотелось. Но под конец он всё-таки не сдержался и насадил брюнета на свой член на всю длину, тот выгнулся и кончил с громким стоном и со слезами на глазах, захлёбываясь в таких противоречивых ощущениях, захлестнувших его, и блондин быстро догнал его, кончив от одного только вида стонущего под ним грифа, мечущегося по подушке и кусающего губы в кровь, и от того, с какой силой член слизеринца сдавили упругие стенки его ануса. Воспоминания из снов. Сны ставшей реальностью. Реальность, перемешавшаяся со снами. Всё смешалось в этот момент в их сознании, унося их обоих за грани реальности, сливая их в единое целое, перекрывая кислород, выбивая воздух из лёгких, вышибая остатки мыслей из мозга, обнажая самые потаённые уголки их душ, сметая преграды и ломая стены, так тщательно возводимые ими обоими на протяжении долгих лет. — Я люблю тебя, Потти, — всхлипнул Малфой в губы полубесчувственного грифа, роняя слёзы на его лицо. — Ты идиот, Малфой, — тихо прохрипел Поттер срывающимся от захлестнувшей его волны оргазма голосом, — Ты же мог умереть и даже не узнать, что я люблю тебя тоже. Драко ничего не ответил, только уткнулся носом в подушку, прижимаясь к Гарри и вдавливая его в кровать, и судорожно всхлипнул. Они лежали какое-то время молча, слизеринец всхлипывал в подушку, а гриф водил кончиками пальцев по его спине, чувствуя тот самый электрический ток, столько раз ощущаемый им во сне, и беззвучные слёзы струились из его глаз, заливаясь в ушные раковины и стекая оттуда на платиновые волосы. — Ты теперь мой, Поттер, только мой, — немного погодя оторвав голову от подушки и заглянув грифу в глаза, рвано дыша проговорил аристократ, — И не вздумай сказать, что это не так. — Я всегда был твоим, Малфой, только ты идиот этого не замечал, — с горечью в голосе хмыкнул Герой, — Я же всегда… — он осёкся, чувствуя, как судорожный спазм снова сжимает его горло, и нервно сглотнул, давясь слезами. — Я тоже всегда любил тебя, Гарри, — пристально глядя ему в глаза, не до конца ещё осознавая реальность происходящего и в глубине души думая, что может он всего лишь спит и видит очередной свой сон из тех, что так часто снились ему, вкрадчиво проговорил блондин. — Поэтому ты предпочёл бы умереть, но не сказать мне об этом? — гневно сверкнул зелёными искрами своих глаз брюнет, — И что бы я сейчас делал по-твоему, не приди ко мне Забини и Паркинсон? Я же сам чуть не сдох от боли этой ночью, я задыхался, мне было так хуёво, и я даже не мог понять в чём дело! — Так вот откуда ты здесь взялся и как я сюда попал, — ухмыльнулся Малфой, — Значит, если бы не Панси и Блейз… — Если бы не Панси и Блейз, ты бы умер, идиот слизеринский, — перебил его Поттер, — А я… Я бы, наверное, тоже. — Откуда мне было знать, что ты меня любишь? — обиженно нахмурился аристократ, — Я думал, ты меня ненавидишь, ну или презираешь, — пожал он плечами. — Поэтому я спасал столько раз твою задницу? Поэтому помогал тебе? Каким же надо быть придурком, чтобы не понимать этого! Можно было хотя бы спросить меня, а уже потом, если бы я сказал «нет» пойти и сдохнуть? И к твоему сведению, я тоже был уверен, что ты меня ненавидишь, — брови Героя сошлись к переносице, и он сверлил слизеринца взглядом, мысленно пуская в него авады из своих глаз. — Поэтому я, по-твоему, не сдал тебя своей тётке? Поэтому я стоял и плакал, когда увидел, как Хагрид тащит тебя на руках и думал, что ты умер? — сверкая холодной яростью своих серебристых глаз, возмутился в ответ блондин, — А что до того, что ты спасал меня, так ты ж герой, весь из себя благородный Гриффиндорский лев, откуда мне было знать, что ты делаешь это для меня? — Я ведь спрашивал тебя, почему ты не сдал меня! А ты только мычал в ответ что-то невнятное. Ну как же, ты же у нас Слизеринский принц! Что, боялся корону уронить перед своими дружками, сказав мне, что любишь меня? А ты не думал тогда, что, может, это был последний раз, когда мы видимся? Никто не знал, что я останусь в живых, даже я этого не знал! И я бы так и умер, даже не зная, что ты меня любишь! Ненавижу тебя, Малфой! — снова срываясь в истерику, выпалил брюнет. — Я тоже ненавижу тебя Поттер, всегда тебя ненавидел, — ухмыльнулся аристократ, — Потому что всегда любил тебя, — и он с силой впился в губы грифа, врываясь языком ему в рот. Какое-то время они целовались жёстко и отрывисто, до боли засасывая губы друг друга, выплёскивая наружу все те эмоции, которые накопились у них за долгие годы, обмениваясь взаимной страстью и ненавистью, пока оба не почувствовали вновь разгорающееся пламя желание внутри них. — Пойдём отсюда, Потти, — вжимаясь своей эрекцией в эрекцию грифа, с придыханием сказал Малфой, — Потому что я хочу тебя и я уверен, что эта кровать не выдержит второго захода, — ухмыльнулся он. Поттер закатил глаза и поёжился. — А ты уверен, что я это выдержу? Я хоть ходить смогу потом? — причудливо изогнув одну бровь, он с сомнением уставился на слизеринца. — Нет, — хмыкнул аристократ, — Да и зачем тебе? Я всё равно не выпущу тебя из постели. Главное, чтобы сейчас ты дошёл до кого-нибудь и нашёл мои вещи. Герой закрыл лицо руками и вздохнул. — Малфой… — брюнет поморщился от не самых приятных ощущений у себя в заднице, вставая с кровати и призывая свою одежду, — Чтоб тебя… Ещё и джинсовку всю кровью заляпал, — вздохнул он, разглядывая свою куртку и чувствуя, как внутри у него всё переворачивается при виде крови слизеринца. — Потти, ну есть же ещё заживляющие чары и обезболивающие зелья, — кинув очищающее заклинание на джинсовку, ухмыльнулся блондин, заключая грифа в объятия и целуя его шею. — Вот когда я доберусь до твоей задницы, я посмотрю, что ты на это скажешь, — хмыкнул Поттер, одеваясь. — Моя задница в твоём полном распоряжении, Герой, — ухмыльнулся Малфой, — Уже года два мечтаю об этом. — Извращенец слизеринский, — хмыкнул гриф, закатив глаза и покачав головой, и направился в сторону кабинета доктора Липшица. Колдомедик сидел у себя за столом и заполнял какие-то карты, стопкой сложенные у него на столе, когда Гарри вошёл в его кабинет. — Мистер Поттер? — Целитель оторвался от карточек и поднял вопросительный взгляд на Героя, — Как дела у лорда Малфоя? — У лорда Малфоя всё просто прекрасно, я бы хотел забрать его домой, — Поттер выжидающе уставился на колдомедика, — Мне нужны его вещи. — Домой? — Целитель недоумевающе посмотрел на него, — В каком смысле домой? — В прямом, он уже пришёл в себя и отлично себя чувствует, — с трудом сдерживая улыбку, ответил Герой. — О! Вот как! Вот что значит, любовь, — ухмыльнулся колдомедик, — Ну, вообще-то, после попытки суицида мы отправляем пациентов в Отделение исцеления разума. — Я думаю, лорду Малфою будет лучше дома, со мной, чем в Отделении исцеления разума, — брюнет вперил в целителя настойчивый взгляд. «Такое всё равно не лечится», — подумал он про себя. — Что ж, возможно, вы правы, мистер Поттер, — задумчиво ответил доктор Липшиц, — Но он должен будет явиться к нам для прохождения тестов. — Хорошо, — начиная терять терпение, несколько резко сказал Герой, — Где его вещи? — Спросите у дежурной колдомедички, — кивнул в сторону двери целитель, — И заодно попросите у неё восстанавливающее зелье для лорда Малфоя. — До свидания, доктор Липшиц, — кивнул в ответ брюнет, выходя из кабинета. — До свидания, мистер Поттер, — крикнул ему вдогонку колдомедик, — М-да… Ну и весёлая же сегодня ночка, — ухмыльнулся он, качая головой, — Кто бы мог подумать… Национальный герой и бывший Пожиратель смерти… Гарри взял у дежурной медведьмы вещи и зелье для Драко и вернулся к нему. Когда он заглянул за ширму, блондин сидел на кровати, завернувшись в одеяло и обхватив колени руками, и задумчиво смотрел прямо перед собой. У брюнета в очередной раз перехватило дыхание при виде него и при осознании того, что теперь это его парень, он быстрым шагом подошёл к нему, швырнул на тумбочку свёрток с вещами и поставил зелье и, забравшись на кровать с ногами, обвил руки вокруг его шеи, запуская пальцы в шёлк его волос, и прильнул к его губам. — Что, Потти, уже соскучился? — ухмыльнулся аристократ, обхватив его за талию и прижимая к себе. — Одевайся, давай, Малфой, — промурчал Герой, прижимая его к себе в ответ, — Пока Липшиц не передумал и не отправил тебя в Отделение исцеления разума. — Ну нет, на такое я не подписывался, — хмыкнул блондин, забирая с тумбочки свою одежду и разворачивая её. Он оделся и, брюнет уставился на бурые пятна на его рубашке и пиджаке, чувствуя, как мурашки побежали у него по спине и невольно вспоминая всё, что он чувствовал сегодня ночью. — Что? — вопросительно вскинув бровь, посмотрел на него в ответ Малфой. — У тебя кровь здесь, Драко… — растерянно пробормотал Поттер, показывая на те места, где были пятна. — Не знал, что ты боишься вида крови, Гарри, — ухмыльнулся аристократ, очищая одежду с помощью магии. — Вообще не боюсь, но это твоя кровь и… — Герой замолчал, собираясь с мыслями, — И когда я смотрю на неё, я думаю, что ты мог умереть сегодня, — судорожно вздохнул он. — Ну не умер же, — вкрадчиво проговорил блондин, склоняясь к губам грифа, — У меня же есть мой герой, который всегда меня спасает. — Ну, на этот раз герой не я, а твои друзья, — смущённо улыбнулся брюнет, обнимая слизеринца за шею и привлекая его к себе для поцелуя. — До сих пор не могу поверить, что это правда, Потти, — всхлипнул Малфой, чувствуя, как слёзы жгут его глаза, — Мне всё ещё кажется, что я сплю и мне снится сон, один из тех, что мне снились почти каждую ночь про нас с тобой. — Тебе тоже снились такие сны? — Поттер немного отстранился от него, чтобы заглянуть ему в глаза. — Такие — это какие? — уточнил на всякий случай аристократ, прищурившись и с подозрением уставившись на грифа. — Про нас с тобой, — пристально глядя слизеринцу в глаза, ответил Герой, — Мне почти каждую ночь снилось, что мы с тобой вместе, и всё было так реалистично, и мне каждый раз было так больно просыпаться, Драко, — на этот раз но тоже почувствовал, как слёзы снова подступают к глазам при воспоминаниях об этом, и болезненный спазм снова начинает сдавливать горло и рваться наружу. — Гарри… Это… — блондин нервно сглотнул, пытаясь подобрать слова, — Это же просто невероятно… Мне тоже почти каждую ночь снилось то же самое. Последние года два точно. — Кажется, мы два идиота, да? — ухмыльнулся брюнет. — Однозначно, Потти, — хмыкнул Малфой. Драко прильнул к губам грифа, нежно, едва касаясь, то разрывая поцелуй, то снова возвращаясь к его губам, наслаждаясь чувственностью момента, наслаждаясь тем, что, наконец-то, может коснуться этих всегда чуть заветренных, искусанных губ, о которых раньше мог только мечтать, и Гарри отвечал ему тем же, точно так же наслаждаясь близостью с заветным слизеринцем. — О, лорд Малфой, как хорошо, что я вас застал, — внезапно появился рядом с ними колдомедик, нарушая интимность момента, — Я доктор Липшиц, ваш лечащий целитель. — Доктор Липшиц, — аристократ протянул ему свою руку, — Позвольте поблагодарить вас за спасение. — Ну что, вы лорд Малфой, не стоит, я всего лишь выполнял свою работу, — ответил целитель, пожимая его руку, — Своим спасением вы прежде всего обязаны вашим друзьям, мистеру Забини, кажется, и мисс Паркинсон, и нашему юному Национальному герою, — с едва скрываемой ухмылкой, добавил он, — Я хотел напомнить, что через неделю мы вас ждём для прохождения тестов, и не забудьте восстанавливающее зелье, оно поможет быстрее прийти в форму. — Благодарю, доктор Липшиц, — кивнул блондин, беря с тумбочки зелье и убирая во внутренний карман пиджака, — Ну, мы пойдём? — Да, конечно, не смею вас больше задерживать, вижу, вы действительно в полном порядке и в самых надёжных руках магической Британии, — ухмыльнулся целитель. Гарри вспыхнул и закатил глаза, устав от таких назойливых намёков, а Драко только хмыкнул и, взяв грифа за руку, направился в сторону выхода. — Всего доброго, доктор Липшиц, — кинул он на прощание. — Всего доброго лорд Малфой, до свидания, мистер Поттер! — крикнул им вслед колдомедик. — Как он заебал своими ухмылками, — буркнул Герой, выходя из Отделения колдореанимации. — Да похуй на него, Потти, — хмыкнул аристократ, — Поверь, когда об этом узнают все, ещё и не такого придётся наслушаться. Всё-таки я злостный Пожиратель смерти, а ты Национальный герой, — сказал он, заключая грифа в объятия. — Какой из тебя Пожиратель смерти, Малфой? — ухмыльнулся Поттер, обнимая его в ответ, — Если только речь о твоей собственной смерти, тогда ещё потянешь. — Драко? — задремавшая на стуле в коридоре Паркинсон открыла глаза и уставилась на друга, — Драко! — в следующий момент она налетела на него с объятиями. — Панси, — Малфой обнял подругу, — Спасибо тебе, Панс. — Блейз! Блейз, да проснись же ты! — слизеринка потрясала за плечо своего парня, — Блейзи… Забини открыл глаза и обвёл всех сонным взглядом. — Малфой? — остановив свой взгляд на друге, удивлённо спросил мулат, — Драко, ты очнулся? — Блейз, — аристократ улыбнулся, подходя к другу и протянул ему руку, — Спасибо тебе, Блейз. — Как же я рад, Малфой, что ты не сдох, — с облегчением вздохнул он, — Ты на хуя это сделал? Ты хоть представляешь, что бы было, если бы ты умер? Придурок! — Гарри, спасибо тебе, — Паркинсон подошла к грифу и обняла его. — Это вам спасибо, Панси, — Поттер обнял девушку, — Блейз, — протянул он руку мулату, — Не знаю, что бы я делал, если бы вы не спасли этого идиота и не пришли ко мне. — Так, подождите, — слизеринка перевела подозрительный взгляд с с грифа на своего друга и обратно, — Вы что, хотите сказать, что вы… Вы теперь вместе? — лицо девушки расплылось в широкой улыбке. — Нуу, как бы да, — смущаясь, ответили парни хором. — Я же говорила тебе, Блейз, — радостно захихикала Паркинсон, — Я же говорила тебе, что Гарри любит Драко! — Что? Это было так очевидно? — засмущался Герой. — Ну, не то чтобы очень, ноо… Я догадалсь, — с сияющим лицом ответила Панси, — А вообще, это было не очевидно только вам двум идиотам, поэтому вы мучили друг друга, и страшно подумать, чем всё это могло закончиться! — Ладно, давайте уйдём уже из этого места, — сказал Малфой, — А то ещё этот чудодоктор передумает и захочет оставить меня здесь. Когда они вышли на улицу, было уже совсем светло. День, судя по всему, обещал быть пасмурным, серое небо было затянуто облаками, и мягкий, рассеянный свет был приятен глазу и действовал успокаивающе. Гарри посмотрел на небо и подумал, что оно почти одного цвета с глазами его любимого, и, впервые за долгие годы, эта мысль не ранила его, не обжигала его сердце, а, наоборот, радовала и дарила наслаждение. Слёзы, в очередной раз за эту бесконечно долгую ночь, навернулись на глаза, но на этот раз это были слёзы счастья. Герой вдруг, наконец, осознал, что всё это был не сон, не видение, и что то, что ещё несколько часов назад было его персональным адом, стало его личным, принадлежащим ему одному, раем.  — Так, и куда вы сейчас? — окидывая парней счастливым взглядом, полюбопытствовала Паркинсон, — Эмм, куда мы сейчас, Гарри? — с нежной улыбкой посмотрев на грифа, спросил аристократ, — можем отправиться ко мне, если хочешь. — Малфой-мэнор? — причудливо изогнув бровь, Герой с сомнением уставился на слизеринца, — Драко, извини, но у меня с твоим домом плохие ассоциации. Как насчёт Гриммо, 12? — Мне всё равно, куда, Потти, лишь бы с тобой, — вкрадчиво проговорил блондин, — К тому же с моим домом у меня самого плохие ассоциации. — Тогда определённо Гриммо, 12, — счастливо улыбнулся брюнет. Парни попрощались с слизеринцами и, взявшись за руки, аппарировали. — Блейз, ты когда-нибудь видел Малфоя таким? — многозначительно вскинув брови, спросила Паркинсон. — Нет, Панси, — хмыкнул Забини, — Таким я его никогда не видел.