The frozen señorita

      Менги, до этого обнимавший бывшую девушку, вдруг почувствовал крепкий хват на своем запястье, и устремил взор на еще не успокоившуюся Чжун Хи.       – Чжун Хи, если я не послушаюсь, меня прикончат. А так хотя бы есть шанс, – попытался заверить ее 333-й, накрыв свое ладонью ее, на что девушка, всхлипнув, кивнула и нехотя отпустила его руку.       196-я и 333-й двинулись вслед за квадратом, путаясь в собственных мыслях о возможных предстоящих событиях. Минуя знакомые преимущественно розовые тона лестничных площадок и комнат, им вдруг стало некомфортно от гнетущей тишины, рассекаемой лишь равномерным звучанием их шагов, что в прошлом, а именно в первой игре, будоражила воспоминания о радостном ожидании, а затем угнетала страхом и мрачным молчанием.       Внезапно до них долетели звуки бесконечных выстрелов, побудивших их остановиться на мгновение и посмотреть вниз, откуда они ушли. Но квадрат, не обращая внимания на громкие звуки огнестрельного оружия, продолжал двигаться вперед, и игроки вновь принялись следовать за ним.       Тем временем в общежитии разразился хаос, обернувшийся жутким зрелищем. В воздухе стоял запах крови и страха. Солдаты, до этого казавшиеся непобедимыми, теперь столкнулись с изменившимися правилами игры. Игроки, отбирая у них пистолет-пулемёты, безжалостно открывали огонь, стреляя в организаторов игры. Один за другим они падали на пол, словно марионетки, лишившиеся нитей, дав игрокам возможность присвоить себе огнестрельное оружие и заодно обоймы.       – Отступление, – с паузами повторял механический женский голос, и солдаты, все еще защищаясь, бросились к выходу, мигом скрываясь за ней. Но один из них, перепугавшись, не успел покинуть территорию и беспомощно обернулся назад к игрокам, угрожающим бедняге оружием.       Ярость, отражающаяся в лицах игроков, была осязаемой, как пронзающий взгляд хищника. Ки Хун, с обезумевшим выражением на лице, устремился вперед, и его команда окружила побледневшего парня, зажав его к стене. 456-й приставил ему к виску пистолет, готовый в любой момент выстрелить.       – Либо сейчас ты отведешь нас к администрации, либо я тебя убью.       Поняв серьёзность намерений 456-го, парень, уже сняв маску, неуверенно кивнул, страх, проникающий в его глаза, отразил все опасности и отчаяние. Он медленно поднялся и подошёл к железной двери, его руки дрожали, как листья на ветру.       – Стойте, Танос не умрёт? – вдруг с нарастающим волнением спросил Дэхо, останавливая 456, который, казалось, не замечал страха своих товарищей.       Ки Хун обернулся, его взгляд метнулся сначала к морпеху, затем вдаль, где среди закончившегося хаоса мирно лежал Чхве. Рядом с ним стояла Сэми, её глаза, полные тревоги, вдруг наполнились облегчением. Она наклонилась над Субоном, приставив ладонь к его шее, и мгновение спустя уверенно кивнула Ки Хуну, что почувствовала пульс, давая знать, что всё в порядке.       – С ним все будет хорошо, – заключил Ки Хун и двинулся вперед, держа за шиворот молодого организатора игры.

***

      – Зачем ты её убила? – вдруг пронзительное требовательное звучание вопроса коснулось ушей Кан Ми На.       – Какое тебе дело? – подняв одну бровь, спросила она, поворачивая налево за квадратом, как будто эта тема не стоила их обсуждения.       – Чжун Хи винит себя. Это ты её заставила совершать грязные вещи. У тебя вообще нет чувства жалости? – не переставал совершать словесное нападение Менги, чувствуя скорейшее раздражение.       – Она вполне могла не слушаться меня, а ты мог защитить её, но не стал этого делать. Я бы поспорила, у кого здесь нет чувства жалости, – бесстрастно заметила 196-я, и её слова обернулись ядовитым острием, заставив Менги сжать губы в тонкую полоску, словно принимая на себя всю её обвиняющую тяжесть.       Вскоре они подошли к двери. Квадрат поднял голову, и датчик начал сканирование. Мгновение спустя двери распахнулись, и, как только они в них вошли, послышался звук закрытия.       – Куда мы идем? – спросила Кан Мина писклявым тоном, но ответа не последовало.       Зайди в лифт, квадрат нажал на кнопку последнего этажа. Казалось, они поднимались вечность. Помещение, в которое они поднялись, переполнено камерами, словно глазастыми наблюдателями, установленными наверху стен, а под управлениями этих самый камер были розовые человечки.        И вот, их взору предстала незнакомая фигура в черном костюме. Она медленно повернулась к ним, её лицо скрывало черная маска, пряча истинные эмоции и намерения, словно саму суть, завуалированную в мрак.       Внезапно 333-го игрока схватили сзади, и испуганный взгляд Кан Ми На метнулся к нему. Он с протестами кричал, его голос был полон недоумения, пока его уводили в другой отсек. Кан Ми На осталась один на один с Ведущим игры.       – Поздравляю, игрок 196. Вы справились со своей задачей нейтрализовать игрока 339. Ваша оплата будет в полном размере, как я и обещал, – донесся голос за маской. Он звучал, как будто был пронизан звуками механического микрофона, но в его словах таился холодный и безжалостный расчет.       – Не за что, – спокойно ответила Кан Ми На, её улыбка сверкала, словно лезвие ножа.       – Только Вы забыли одну вещь, – в воздухе повисла тишина, насыщенная интригой. – Я никогда не прошу помощи у участников игры, игрок 339.       Сердце Кан Нари пропустило удар, заставив мигом замереть на месте, словно жертва, затаившая дыхание перед лицом хищника. Взгляд её, некогда полный уверенности, теперь наполнился тревогой и страхом. За спиной Вербовщика профессионально выстраивались солдаты с оружием, их лица скрыты под масками треугольников, их намерения ясны и холодны.       Она догадывалась, что он мог узнать о ее действиях, совершенных в потасовке с ее сестрой, но они мигом исчезли, когда ее позвали вместе с 333-м. Менги был лишь некой приманкой или же отвлечением внимания, чтобы остальные игроки не надумали себе, что 196-я избранная.       Её охватило чувство страха, от которого не осталось ни следа уверенности. Впервые за всю игру её эмоции, настоящие и яркие, выставили напоказ её уязвимость. Глядя на сокрушительную силу солдат, она знала: против них она беспомощна, как мышь, загнанная в угол хитрой лисой, наслаждающейся каждым мгновением её страха.        Взгляд Нари зацепился за Ведущего, который с невозмутимым спокойствием снял маску. Ее подозрения спустя долгое время достигли своего подтверждения.       – Я Хван Ин Хо – Ведущий игры в кальмара, – как будто между прочим сказал Вербовщик. Его дружелюбная улыбка демонтировала всю предыдущую заботу, что была проявлена во время игр; она была завуалирована маской, подразумевающей чего-то гораздо мрачное. Словно это было лишь случайным откровением, открывающим ужас, заполнивший её сердце.       Кан Нари вдруг осознала, что он не просто сообщил своё имя. Это было предостережение, и каждая буква этих слов оставляла на душе глубокий след. Осознание накрыло её, как тёмная пелена, завершившая её надежды: факт, что он раскрыл своё имя, означал, что её время истекло. Скоро её уберут, опустошив всё, что она знала, и всё, что она представляла. Все это, весь этот ужас, обернётся в пепел, растворяясь в небытие, где не останется ни памяти, ни страха, ни борьбы.       – Вы слишком много знаете, не так ли? Это препятствует дальнейшему развитию демократичной игры, — произнёс он с улыбкой, которая считалась бы очаровательной, если бы Нари не была осведомлена о реальных намерениях, скрывающихся за улыбкой психопата.       Девушка почувствовала, как каждый мускул её тела напряжённо сжался, и сердце забилось в бешеном ритме. Сколько времени у неё осталось? Этот вопрос пронзил её сознание, как укол иглы, проходя через страх и отчаяние. Она не могла отрицать тот факт, что в её голове уже сложилась мозаика всей информации, аккуратно собранной за время, проведённое в этом безумном кошмаре.       Фатально спокойное выражение лица Хван Ин Хо не предвещало ничего хорошего.        – Я хочу выделить то, насколько вы профессионально поменяли местами чипы, чтобы Ваша смерть была идентифицирована, а не Вашей сестры. Это впечатляет. Но вы не учли того факта, что чипы имеют свойство прослушивания. Сон Ки Хун предупреждал Вас.       Новая волна шока пронзила её тело, заставляя каждый нерв дрожать.       – Позвольте спросить: для чего Вы это сделали? – Его тон был по-прежнему сдержан, но одна ошибка, и во мгновенье ока она превратится в безжалостное подобие чудовища, устроившего спектакль на четыреста пятьдесят шесть человек.       Кан Нари почувствовала, как её собственное дыхание застревает в горле, готовясь вырваться наружу с бурей вопросов и обвинений. Взгляд Вербовщика был неизменно холоден и непроницаем, будто у него на душе не было ни капли сожаления. И в этот момент единственным желанием Нари было разгадать эту последнюю часть загадки, даже перед смертью.       Она понимала, что они играют в игру не по правилам, в которой правила диктовал он, а она нарочно не следовала им, подрывая все большее желание у него отнять жизнь девушки. Этот холодный психопат стоял перед ней, словно олицетворение всех её страхов, и она, готовая бороться за свою жизнь, ожидала следующих действий.       – Потому что хочу жить, как и все.       Секунду спустя Кан Нари застонала и, не в силах сдержать равновесие, свалилась на пол, почувствовав, как острая боль пронзает её колени при ударе о холодный пол, а плечо из-за выстрела чувствует ноющую боль. Ответ его явно не устроил. Она знала, его реакция на её слова была предсказуема, как и его неумолимое намерение. Она отсчитывала последние секунды своей жизни, и мысли кружились, как беспокойные птицы перед грозой, ожидая неизбежного.       – Зачем вы создали эту игру? – прохрипела она, бросая последний вызов беспощадной судьбе. Её голос был полон усталости, но в нем мельком поблескивала искра дерзости, которая не собиралась угасать даже перед лицом смерти.        И в ответ на её вопрос хладнокровная улыбка на лице Ин Хо лишь расширилась, будто он находил удовлетворение в её страданиях.        – Я не создатель. Я Ведущий. Ки Хун разве не говорил Вам, что создатель умер ещё в первом участии господина Сона? – его ответ прозвучал невзначай, словно он делился банальной правдой, а не тем, что стояло за мрачной игрой, собирающей вокруг себя страдания и смерть.       Неведомый ужас нарастал в её сознании, когда послышался пугающий звук перезарядки. Это было как предвестие неминуемой гибели, как сжатие времени, когда каждый миг казался вечностью.       И выстрел.