Как перевоспитать принца?

***

Тьма казалась бесконечной. Эллиот плыл в пустоте, лишенной времени и пространства, пока однажды эта пустота не сменилась тёмным лесом. Здесь, среди густых деревьев, до него стали доноситься знакомые голоса — словно эхо из другого мира. Голос короля слышался чаще остальных — тёплый, с ноткой беспокойства и тоски. Он звал Эллиота вернуться, говорил о том, как любит его и как ему не хватает, и что это самая холодная зима в его жизни. Ну и долго ты собираешься прохлаждаться? — Услышал он однажды голос Клэр. — Между прочим, у нас очень много дел! И вообще, знаешь, как неудобно объяснять дочери, почему её любимый «дядя Элли» решил так надолго поиграть в спящую красавицу? Она уже подыскивает кандидатур на роль принца. Радуйся, что свободных принцев у нас в стране не так уж и много и никто в этом плане тебя не потревожит. Ее юмор был как порыв свежего ветра, Эллиот даже улыбнулся. Детский голосок Лилиан звенел где-то вдалеке, как серебряный колокольчик. Эллиот не чувствовал своего тела — только лёгкость и невесомость, будто парил в пространстве. Но удивительным было то, что при этом временами накатывала жажда — хотелось пить. Эллиот брёл по тёмным тропинкам, спотыкаясь и путаясь в ветвях. Голоса то приближались, то отдалялись, словно дразня его. Присутствие Леонарда ощущалось особенно — не голосом, а какой-то необъяснимой уверенностью в том, что он рядом. Переломный момент наступил, когда детская песенка прорезала темноту, словно солнечный луч, пробившийся сквозь грозовые тучи: «В королевском саду Спит дракончик в пруду, Он малину жуёт во сне. А на кухне сова Засучив рукава, Месит тесто для пирогов мне…» В эти простые строки было вложено столько нежности и любви, что что-то дрогнуло внутри. Желание увидеть близких, ответить им, обнять стало невыносимым. Эллиот почувствовал, как его тянет вверх, прочь из лабиринта теней. Постепенно он начал ощущать мягкость подушки под головой и прохладную ласку простыней. Эллиот пытался улыбнуться, но тело не слушалось — ни единый мускул не подчинялся его воле. Чувствительность возвращалась медленно: сначала легкое покалывание в кончиках пальцев, затем тяжесть в руках и ногах. Больше всего хотелось открыть глаза, и сквозь опущенные ресницы уже пробивались размытые очертания окружающего мира. Реальность проступала всё отчетливее, хотя веки по-прежнему оставались неподъемными, словно налитые свинцом. *** Король нервно расхаживал по комнате, теребя свою седеющую бороду: — Эллиот, ну сколько можно. Ты меня так в могилу сведешь раньше, чем сам умрешь! Наши родственники уже только и думают о том, как бы поделить твое имущество. Твоя кузина Агата уже ездила в твой старый дом, представляешь? А принц Томас хотел забрать твои драгоценности — говорит, что ты ему их якобы завещал. Но кто в двадцать лет составляет завещание? Тем более в пользу таких родственников. Уголки губ Эллиота едва заметно дрогнули. — О, я вижу, тебе смешно! — оживился король. — А знаешь, мой попугай Персиваль научился меня передразнивать. И теперь, только твои врачи оказываются у меня на пороге, он повторяет: «Какие прогнозы? Какие прогнозы?» — точь-в-точь моим голосом! Эллиот почувствовал, как смех поднимается изнутри, и его веки наконец дрогнули. Глаза медленно открылись, встречаясь с обеспокоенным взглядом влиятельного кузена. — Нет-нет-нет, не закрывай глаза! — затараторил король. — Смотри, я даже научился жонглировать яблоками! — и он схватил со стола несколько яблок, которые, едва взмыв в воздух, с глухим стуком упали на пол. Эллиот слабо улыбнулся, его взгляд становился всё более осмысленным. Король бросился к кровати, крепко его обнимая. — Альберт… Я так тебе рад, — прошептал Эллиот, с трудом шевеля пересохшими губами. Его голос, хриплый от долгого молчания, был едва слышен. — Я тоже, соня, — проворчал король, пытаясь незаметно смахнуть предательски навернувшиеся слезы рукавом. — И даже не думай больше так пугать меня. А то, клянусь короной, сам тебя прибью! Эллиот слабо улыбнулся, его бледные щеки чуть порозовели. — А где мои супруги? — спросил он, пытаясь приподняться, но ничего не вышло. — Супруг, — поправил король, многозначительно кивнув. — Почему? — в глазах Эллиота промелькнуло беспокойство. — Видишь ли, — Альберт деликатно кашлянул, — контракт Тристана и Леонарда закончился, и ваш союз с Тристаном… как бы это помягче сказать… автоматически распался. — Король сделал драматическую паузу. — Кстати, Тристан уже успел жениться на Клэр. Не долго горевал по тебе, негодник! — И король разразился заразительным смехом. Эллиот нахмурился, пытаясь осмыслить услышанное. — А сколько времени прошло? — Ты проспал всю зиму и часть весны, — Альберт погладил свою бороду. — За окном уже цветут яблони. — Почему я не умер? — Эллиот произнес это так буднично, словно спрашивал о погоде. — О, это заслуга Тристана, — оживился король. — Он раздобыл какие-то магические камни, которые поддерживали в тебе жизнь. А совсем недавно они с Клэр придумали что-то новое, и твое состояние начало улучшаться. — А где Лео? — тихо спросил Эллиот, и в его голосе проскользнула едва уловимая тоска. — Он… очень занят, — уклончиво ответил король, отводя взгляд. — Занят? — Эллиот попытался сесть, но тело не слушалось. — Чем он может быть занят настолько, что даже не навещает меня? — Он навещал тебя, часто. Но сейчас у него очень важные дела. Но я думаю, что скоро вы увидетесь. Король еще какое-то время делился новостями с Эллиотом, но тяжелая пульсирующая боль в висках становилась все невыносимее. Слова Альберта постепенно превращались в неразборчивое эхо, а веки наливались тяжестью. Как ни пытался Эллиот сконцентрироваться на рассказе о последних событиях в королевстве, сознание неумолимо ускользало в темноту. Следующее пробуждение было удивительно приятным. Чьи-то теплые пальцы невесомо скользили по волосам, заправляя непослушные пряди за ухо. Этот жест был таким знакомым, таким родным… Эллиот медленно приоткрыл глаза и встретился взглядом с улыбающимся Тристаном. — Рад тебя видеть, ангелочек, — произнес тот с той особенной интонацией, от которой у Эллиота всегда замирало сердце. — И я… — голос все еще был слабым, едва слышным. — Как ты себя чувствуешь? — Пока не понял, — честно признался Эллиот, пытаясь оценить свое состояние. — Надеюсь, твое состояние будет улучшаться, — в глазах Тристана промелькнуло что-то похожее на тревогу. Внезапно дверь с грохотом распахнулась, и в комнату влетела Клэр, балансируя с огромной коробкой в руках. — Привет, малыш! — провозгласила она с театральным пафосом. — Только попробуй увести у меня мужа. Помни наши договоренности, он мой и только мой! Подкравшись к Тристану сзади, она поцеловала его в щеку, заставив того слегка покраснеть, а затем она села в ноги к принцу. Эллиот закатил глаза, но не смог сдержать улыбку. Однако через мгновение его лицо омрачилось тревогой. — А где Лилиан? — спросил он, чувствуя, как сердце сжимается от дурного предчувствия. Клэр мгновенно состроила скорбную мину, возведя глаза к потолку: Эллиот почувствовал, как к горлу подступает ком, а глаза предательски щиплет. — Как?.. — только и смог выдавить он. В этот момент дверь снова распахнулась, и на пороге появилась маленькая фигурка. Лилиан, его драгоценная Лилиан, уверенно шагала по комнате, прижимая к груди огромную красную книгу. Никакого кресла на колесах. Никаких костылей. Просто маленькая девочка, идущая своими ногами. Эллиот застыл с приоткрытым ртом, переводя недоверчивый взгляд с дочери на ухмыляющихся Клэр и Тристана. Клэр уже откровенно хохотала, утирая выступившие от смеха слезы. Тристан мягко сжал ладонь Эллиота: — Мы ее вылечили, все хорошо. — Но Клэр… — начал Эллиот, испепеляя интриганку взглядом. — А что? Разве я что-то сказала? Ты сам всё напридумывал. И вообще, я же тебе говорила, что отомщу за тот случай с ворчливым камнем в суде, — промурлыкала она. — Более подходящая ситуация просто не могла представиться! Эллиот почувствовал острое желание пнуть эту несносную женщину, но Тристан, словно прочитав его мысли, мягко повернул его лицо к себе: — Все хорошо, расслабься. А теперь я тебе расскажу, как мы вылечили ее… и тебя. *** Магический артефакт №357-МК/16 (категория особой важности) Классификация: Камень подчинения высшего порядка Форма хранения: Перстень с инкрустацией. Регистрационный статус: Действующий Владелец: [ДАННЫЕ ЗАСЕКРЕЧЕНЫ] Основание выдачи: Служебная записка №TR-249/8» Тристан вспоминал тот день, когда подписывал сам себе разрешение. Какая ирония — бюрократическая система оказалась настолько нелепой, что никто даже не обратил внимания на это. Официально камень числился как инструмент контроля: подавление воли, внушение мыслей, корректировка воспоминаний. Стандартный набор для допросов и специальных операций. Но случайное открытие его целительных свойств перевернуло все представления Тристана о природе артефакта. Это случилось во время допроса психические больного информатора. Тристан, пытаясь получить информацию, приказал ему «прийти в себя и говорить четко». И внезапно увидел, как на глазах человек начал исцеляться и к нему вернулся разум. Логика работы камня оказалась потрясающе простой: если можно управлять разумом человека, а разум способен управлять телом, то почему бы не приказать организму исцелиться? Камень создавал прямой канал между сознанием и телом. Приказ «выздороветь» запускал все возможные механизмы самовосстановления на полную мощность. Позже Тристан анализировал это открытие. Его руки дрожали, когда он перебирал старые записи о камне. Как много жизней можно было спасти! Тристан продолжал исследовать действие камня, но не спешил заявлять о его уникальных способностях начальству. Было у него какое-то предчувствие, что это может быть небезопасно, к тому же и сам отказываться от такого сокровища он не хотел. *** Мелкие осколки древнего артефакта были рассыпаны по столу, словно брызги застывшей крови. Тристан смотрел на них пустым взглядом — то, что недавно казалось таким важным, сейчас потеряло всякий смысл. Никакой тоски по этому камню у него не было. Но было бесконечно жалко, что он не сможет его применить, чтобы спасти жизнь родного человека. Его руки, державшие безжизненное тело Эллиота, дрожали. Принц был бледен как полотно, его кожа приобрела пугающий сероватый оттенок, а дыхание было едва заметным. Король, появившийся словно из ниоткуда, приказал доставить Эллиота во дворец. Лекари, маги, целители — все собрались у постели принца. Воздух в комнате был тяжёлым от травяных отваров и магии. Свечи горели днём и ночью, отбрасывая тревожные тени на стены. Клэр аккуратно собрала осколки Красного Ока в резную шкатулку. Её движения были точными, несмотря на явную усталость. Также она забрала всю коллекцию магических камней Эллиота. — Должен быть способ, — бормотала она, перебирая камни принца. — Всегда есть способ… Тристан присоединился к её исследованиям. Они проводили бессонные ночи, пытаясь найти ответ. Свечи оплывали одна за другой, книги шуршали под их пальцами, но решение не находилось. Наконец, в один из вечеров Клэр решительно направилась в покои Эллиота. Её глаза лихорадочно блестели, когда она надевала кольцо «Зеркало» на его безвольную руку. — Эллиот, — голос Клэр дрожал, срываясь на шёпот. В полумраке комнаты её глаза блестели от непролитых слёз, а пальцы нежно поглаживали холодную руку принца. — Ты всегда был таким… неуклюжим в работе, и неудивительно, что разбил уникальный артефакт. Но ты всегда каким-то чудом умудрялся добиваться результата. Я уж молчу про то, что ты научился обучать камни, и они слушают тебя, потому что твоя искренность подкупает даже самые капризные артефакты. Она на мгновение замолчала, собираясь с мыслями. Кольцо «Зеркало» тускло поблёскивало на безжизненной руке Эллиота, словно прислушиваясь к её словам. — Сейчас… сейчас ты должен снова совершить невозможное. Если не ради себя, то ради Лилиан. Ради всех нас. — Клэр придвинулась ближе, её голос стал едва различимым шёпотом, будто она делилась величайшей тайной. — Поговори с «Зеркалом», Эллиот. Ты единственный, кого он может услышать. Меня он игнорирует, но я изучала природу магических камней годами. Когда разбилось Красное Око, когда его магия хлынула потоком — «Зеркало» было рядом. Оно не могло не впитать, не запомнить хотя бы отголоски той силы. — Её пальцы легко коснулись поверхности кольца. — Магические камни как дети — они учатся, подражают, запоминают. «Зеркало» должно было сохранить след сути Красного Ока. Эллиот… Ты всегда умел находить подход к самым своенравным артефактам. Убеди его помочь нам. Только ты можешь это сделать. Последние слова Клэр произнесла почти беззвучно, но в них была такая мощь веры и надежды, что казалось, они звенели в воздухе: — Я знаю, ты сможешь. Ты всегда умел невозможное. Она говорила с ним до тех пор, пока усталость не взяла своё, и она не уснула прямо в кресле у его постели. Проснувшись на рассвете, Клэр сразу заметила изменения. Щёки Эллиота слегка порозовели, исчез этот пугающий серый оттенок кожи. Его дыхание стало глубже и ровнее, грудь поднималась и опускалась более заметно. Пальцы, раньше холодные как лёд, теперь были тёплыми на ощупь. Даже волосы, казалось, обрели более живой блеск. Самым важным знаком было то, что его веки слегка подрагивали — верный признак того, что сознание борется за возвращение. Клэр заметила, как пальцы его правой руки слегка шевельнулись — едва заметное движение, которое заставило её сердце забиться быстрее. — Эллиот? — прошептала она, боясь поверить в происходящее. — Ты возвращаешься к нам? Когда состояние принца улучшилось, камень был использован для исцеления Лилиан. Её выздоровление произошло гораздо быстрее, вероятно, потому что она была ребёнком.