Как перевоспитать принца?

За окном медленно угасал осенний день, окрашивая небо в нежные оттенки розового и золотого. Прохладный ветер гнал по мощеным улицам опавшие листья, создавая причудливый танец красок. Эллиот рассеянно водил пальцем по тисненому переплету зеленой книги. Каждое прикосновение к ней словно обжигало кожу, вызывая волну противоречивых эмоций. Его брови сошлись на переносице, а челюсти непроизвольно сжались, когда очередная волна гнева накрыла его с головой. «Как он мог?» — эта мысль пульсировала в висках, заставляя сердце биться чаще. Эллиот резко встал, начав мерить шагами комнату. Его движения были резкими, нервными, выдавая внутреннее смятение. «Я был потерян и нуждался в поддержке и понимании, а король распорядился мной, как вещью. Они должны были понимать, что я не смогу смириться с таким отношением. Никто бы не смог». Внезапно в его памяти всплыли воспоминания о том, как Тристан использовал его с помощью магического кольца, как лгал о своих чувствах, как у него были любовницы… Мысли о Тристане были сложными. Между ними всегда существовало что-то особенное, и поэтому его участие в порке было как нож в спину. Принц остановился у окна, прислонившись лбом к холодному стеклу. Его отражение смотрело на него усталыми глазами, в которых читалась глубокая печаль. Тяжелый вздох вырвался из груди, образовав на стекле небольшое облачко пара. «А может, они получили по заслугам?» — промелькнула мысль, но тут же что-то дрогнуло в его сердце. Плечи Эллиота поникли, а на лице появилось выражение сострадания. Он медленно провел рукой по волосам, словно пытаясь привести в порядок не только их, но и свои мысли. «Леонард... Он ведь тоже был потерян, он не знал, что делать так же, как и я. И он не мог отказаться от этого брака». Его пальцы непроизвольно сжались в кулак, но тут же расслабились. «Да, его методы были неприемлемы, но он действовал из лучших побуждений, пусть и заблуждался». Принц вернулся к креслу и сел в него. Мысли о Тристане теперь вызывали не острую боль, а лишь легкую грусть. «У него была своя правда, свои причины, свое горе» — Эллиот прикрыл глаза, чувствуя, как груз обиды и гнева постепенно отпускает его сердце. Последние лучи заходящего солнца окрасили комнату в теплые тона, словно благословляя это внутреннее примирение. Эллиот почувствовал, как будто бы из его души вытащили старые ржавые иголки. Прощение освобождает не только тех, кого прощаешь, но и того, кто прощает. Теперь осталось, чтобы простили и его. «Но их прощение имеет смысл, только если всё будет хорошо. В противном случае оно не облегчит мне жизнь». *** Очередное хмурое осеннее утро встретило Эллиота моросящим дождем и пронизывающим ветром. Осень не кончалась как и кошмарное дело в отношении его супругов. Тяжелые свинцовые тучи нависали над городом, словно предвещая недобрые вести. Промокший и продрогший, он поднялся по скрипучим ступеням старинного здания, где располагалась адвокатская контора. Массивная дубовая дверь натужно заскрипела. В просторном кабинете, отделанном темными деревянными панелями, его ждали двое: седовласый главный защитник Леонарда и его молодой помощник. Тусклый свет из высоких окон едва пробивался сквозь дождевую пелену. Эллиот машинально провел рукой по влажным волосам, чувствуя, как сердце начинает биться чаще. Его пальцы нервно теребили край промокшего плаща. — Присаживайтесь, Ваше высочество, — главный адвокат указал на кожаное кресло, избегая прямого взгляда. Это был первый тревожный знак. Эллиот опустился в кресло, ощущая, как каждый мускул в теле напрягается в ожидании новостей. За окном усилился дождь, его монотонный стук по стеклу казался зловещим. — Боюсь, новости неутешительные, — юрист сложил руки на столе, его морщинистое лицо выражало глубокую озабоченность. — Леонард по-прежнему отказывается говорить о происхождении кольца. Без этой информации... — он тяжело вздохнул, — ...суд почти наверняка вынесет обвинительный приговор. Эллиот почувствовал, как холодок пробежал по спине. Его пальцы впились в подлокотники кресла. — Насколько всё серьезно? — его голос прозвучал хрипло, будто чужой. Молодой юрист подался вперед, его лицо было бледным: — При текущих обстоятельствах... они могут приговорить его к смертной казни. Эллиот почувствовал, как комната начинает кружиться перед глазами. Его взгляд метнулся к окну, где капли дождя рисовали причудливые узоры, напоминающие слезы. — А Тристан? — слова давались с трудом. — Ситуация Тристана несколько лучше, — продолжил главный адвокат, постукивая пальцами по столу. — Прямых улик против него нет. Все зависит от истории с кольцом и от того, насколько убедительными сочтут косвенные доказательства присяжные. Эллиот резко встал, его колени дрожали. Он подошел к окну, прислонившись лбом к холодному стеклу. За окном город тонул в серой мгле дождя. — Мне нужно увидеться с ним, — произнес он, не оборачиваясь. Его дыхание оставляло туманные следы на стекле. — С Леонардом. Пожалуйста. — Он отказывается от встреч, — мягко напомнил помощник адвоката. Эллиот резко развернулся, его глаза горели лихорадочным блеском: — Скажите ему... скажите, что я готов умереть, если он не согласится встретиться со мной. Я не шучу. Его голос дрожал от отчаяния. Передайте ему эти слова. Дословно. Юристы обменялись встревоженными взглядами. В кабинете повисла гнетущая тишина. — Мы передадим, — наконец произнес главный адвокат, его голос звучал устало и обреченно. — Но я не могу обещать... — Просто передайте, — оборвал его Эллиот. Его плечи поникли, словно под тяжестью всего мира. Он направился к двери, его шаги были неуверенными, будто он вот-вот мог упасть. Уже у самого выхода он остановился, не оборачиваясь: — Если он согласится... вы знаете, как мне это передать. Дверь закрылась за ним с глухим стуком, оставив адвокатов в тяжелом молчании. За окном продолжал лить дождь, словно оплакивая чью-то неизбежную судьбу. *** Эллиот начал ожидать Леонарда, сидя за столом, но тревога и волнение не давали ему усидеть на месте. Его пальцы нервно барабанили по столешнице, а взгляд то и дело метался к зарешеченному окну, за которым моросил мелкий осенний дождь. Минуты тянулись мучительно медленно. Эллиот сам не заметил, как оказался у двери, прислушиваясь к каждому шороху в коридоре. Его сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда наконец послышались приближающиеся шаги. Дверь открылась, и прежде чем охранник успел что-либо сказать, Эллиот инстинктивно рванулся вперед. Он даже не успел разглядеть входящего, но каждой клеточкой своего существа почувствовал - это Леонард. Он буквально влетел в его объятия, уткнувшись лицом в грудь. Знакомый запах, тепло тела, биение сердца — все то, по чему он так отчаянно скучал все эти дни. — Лео, Лео, прости меня, — его голос дрожал от сдерживаемых рыданий. — Я не могу больше так... мне очень плохо. Все, что я хочу — это быть с тобой. Леонард молча начал гладить его по голове, успокаивающе шепча "тшшш". Эллиот чувствовал, как напряжение последних недель начинает отпускать его. В этих руках он всегда находил убежище, здесь был его дом, его безопасность, его покой. — Лео, я скажу все как было прямо на суде, — слова вырывались сбивчиво, торопливо. — Пусть следствие мне отказало, ты не думай, я приходил и рассказывал, что это я во всем виноват. Суд не сможет проигнорировать мои слова. Они отпустят тебя и начнут новое расследование. Эллиот еще крепче прижался к Леонарду, впитывая каждое мгновение этой близости. Его пальцы цеплялись за грубую ткань тюремной одежды, словно боясь, что супруг может исчезнуть в любой момент. — Это будет бесполезно, — впервые заговорил Леонард, его голос звучал твердо, но с затаенной нежностью. — Потому что я не признаю этого. Ты не сможешь доказать свою вину, если я буду все отрицать. И потом, если в деле будет замешан принц, то король не сможет остаться в стороне, и это дело очень плохо закончится, возможно даже войной между магической и светской властями. Я не имею права допустить такое. — Лео, все может очень плохо кончиться в отношении тебя, — прошептал Эллиот, чувствуя, как слезы подступают к глазам. — Как я буду жить после этого? — Ты пообещаешь мне, что будешь жить нормально и не будешь винить себя, — Леонард говорил мягко, но настойчиво. — Эллиот, все гораздо сложнее. Дело не только в последствиях твоих поступков. Хотя подвел ты нас, конечно, знатно. Но так или иначе, не ты причина всему этому. Эллиот с болью отметил, что Леонард больше не называет его "моя радость", как раньше. Эта маленькая деталь причиняла почти физическую боль. Леонард осторожно отстранил его от себя, взяв за плечи, и посмотрел прямо в глаза: — И что это вообще такое? Твое поведение стало еще хуже. Ты от Глории научился шантажировать? Дождь за окном усилился, превращая мир за решеткой в размытое серое полотно. — Да, потому что ты не хотел меня видеть! Леонард медленно провел рукой по волосам, его взгляд стал задумчивым, почти отрешенным. — Мне надо было подумать обо всем. Вся эта информация про тебя оказалась очень… неожиданной.. В его голосе слышалась усталость, но не злость. — Ты меня простил? — Эллиот подался вперед, его глаза лихорадочно блестели в полумраке комнаты. — Простил, — ответил Леонард просто. — За всё? — в голосе Эллиота звучала надежда, смешанная с болью. — Да. Не вини себя. — Леонард говорил мягко, но в его тоне появились новые, незнакомые нотки. Эллиот нервно сжал пальцы: — Я должен тебе объяснить то, что произошло в доме Августина... Почему я изменил тебе. — Эллиот, не надо, — Леонард покачал головой, его голос стал жестче. — В настоящих реалиях это не имеет никакого значения. Я люблю тебя, и я тебя простил. Не хочу думать об этом твоем поступке, мне есть о чем занять свой ум, поверь. Эллиот вздрогнул от этой внезапной резкости. — Ты же сказал, что простил, — прошептал он. — Простил — не значит, что принял, — Леонард устало прислонился к стене. — И если бы мы разговаривали не здесь, мы могли бы говорить по-другому. У меня есть к тебе вопросы. — Леонард сделала паузу. — Я очень переживаю за тебя, как ты будешь жить дальше, если так и не поймешь некоторые вещи. Но я люблю тебя, и, Эллиот, возможно, мне недолго осталось, я не хочу всех этих разборок. Стыд и обида затопили Эллиота. Он опустил глаза, но затем, собрав всю свою храбрость, произнес: — Лео, здесь есть... спальня. Ты тут уже давно, и как супруги мы можем воспользоваться правом провести сутки вместе... Ты хочешь? — Как это благородно с их стороны, — горько усмехнулся Леонард. Он притянул Эллиота к себе и нежно поцеловал в лоб. В маленькой тюремной комнате они провели ночь, просто держа друг друга в объятиях. Леонард гладил волосы Эллиота, шепча тихие слова утешения и время от времени целовал его в макушку, в висок, в лоб — целомудренно и нежно, словно благословляя. Эллиот прижимался к груди Леонарда, впитывая каждое его прикосновение, каждый вздох и беззвучно плакал. Они старательно избегали темы будущего. За окном продолжал идти дождь, его монотонный шум убаюкивал их, создавая иллюзию, что весь остальной мир перестал существовать.