Как перевоспитать принца?

– Ты! Это всё ты! К столику Клэр и Эллиота стремительно приближалась яростная женщина, ее глаза горели безумным огнем. – Как ты посмел! – она с силой ударила ладонями по столу, заставив бокалы задребезжать. – Ты проклял меня, Эллиот! Признайся! Клэр испуганно отпрянула, а Эллиот застыл, вглядываясь в искаженное гневом лицо. – Моя молодость, моя сила – всё исчезло! Это ты! Ты отомстил мне и забрал силу моего камня! – её голос срывался на визг. Эллиот нахмурился, в его глазах промелькнуло осознание. – Элизабет? Вы... так изменились... – Ты еще издеваешься! Не смей делать вид, что не понимаешь! – она схватила его за воротник рубашки. – Верни мне то, что забрал! Немедленно! – Элизабет, послушайте, – Эллиот старался говорить спокойно, осторожно отстраняя её руки. – Я правда не понимаю, о чём вы. Я тут ни при чём. – Лжец! – она замахнулась, но в этот момент двое крепких охранников уже спешили к их столику. – Просим вас удалиться, – один из охранников аккуратно, но твердо взял её за локоть. – Отпустите! Вы не понимаете! – она отбивалась, пока её оттаскивали от стола. – Он должен ответить! – Пожалуйста, покиньте заведение, – второй охранник встал между ней и столиком принца. Элизабет вырвалась из хватки охранника и, прежде чем её вывели, успела прокричать: – Поверь мне, Эллиот, я это так просто не оставлю! Придёт время, и ты поплатишься за всё! Поверь мне, долго ждать не придется. Когда её увели, в ресторане повисла неловкая тишина. Клэр с тревогой посмотрела на побледневшего Эллиота: – Кто это? Эллиот медленно покачал головой, всё ещё глядя вслед исчезнувшей женщине: – Старая знакомая... Но я не видел её много лет. Она... сильно изменилась. Клэр задумчиво провела вилкой по тарелке, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. – А мне она показалась знакомой, – протянула Клэр, прищурив глаза и постукивая пальцем по виску. – Погоди-ка... Это как когда знаешь слово, оно вертится на языке, но никак не можешь поймать... Вот прямо чувствую, что где-то её видела... Она закрыла глаза, массируя виски круговыми движениями, словно пытаясь выудить воспоминание из глубин памяти. Эллиот не выдержал этого театрального представления. – Да это же Элизабет, жена Августина, чёрт возьми! Только понять не могу, что с ней стало и какого дьявола она меня обвиняет. – Постой-постой, – Клэр резко выпрямилась, – та самая Элизабет? – Клэр задумчиво покачала головой. – Надо же, как изменилась... Знаешь, она всегда была такой... свежей. Даже сейчас выглядит моложе своих лет. Мы же с ней ровесницы... Эллиот демонстративно уставился в окно, старательно сдерживая ухмылку. Лучше не ввязываться в вопросы обсуждения возраста женщин, и сам не заметишь, как уже кого-то оскорбил или обидел. Он уже и так натерпелся от острого языка Клэр. – И о чём же она говорила? – Клэр постучала наманикюренными пальцами по столу, прожигая Эллиота взглядом. – Мне кажется, или ты что-то недоговариваешь? – Это личное, – буркнул Эллиот, отводя глаза. – Личное? – Клэр фыркнула. – У тебя нет ничего личного, дорогой. Особенно сейчас, когда каждая мелочь может оказаться важной. Или ты забыл, при каких обстоятельствах я видела её мужа? Колись давай, или я приму меры. – И какие же? – скептически поинтересовался Эллиот. – Расскажу Глории, что ты даже в ресторане ничего не ешь, – елейным голосом пропела Клэр. – Боже, женщины! Что ж вы со мной делаете? – простонал Эллиот. – Ладно-ладно, расскажу. Но не потому, что ты меня шантажируешь всякими глупостями, а потому что это действительно может быть важно. После его рассказа о камне-магните и предательстве Леонарда, Клэр сидела с открытым ртом. – Ты меня поражаешь, малыш, – покачала она головой. – Как в тебе уживается это безрассудство, со стороны ты такой милый? – После твоей истории я думал, ты поймёшь... – тихо произнес Эллиот. – Я понимаю, правда. Возможно, я бы поступила так же... Но, давай начистоту, я бы просто не довела ситуацию до такого. Повисло молчание. Клэр методично превращала свой десерт в кашу, рассеянно водя ложкой по тарелке. – Так что ты хотела рассказать? – нарушил тишину Эллиот. – Да вот думаю теперь... – задумчиво протянула Клэр, не поднимая глаз от изуродованного десерта. Клэр нервно поправила прядь волос, упавшую на лицо, её пальцы слегка подрагивали. – Понимаешь, камни-магниты... Они особенные. Это не просто инструменты для передачи магии. Она начала нервно постукивать пальцами по столу. – Никогда, слышишь, никогда за всю историю их существования они не вытягивали всю магию из камня-донора. Это... это противоестественно! – её голос дрогнул. – Они берут ровно столько, сколько безопасно для донора. Это как... как закон природы. Клэр посмотрела в окно. Сумерки медленно опускались на город, окрашивая небо в глубокие пурпурные тона. Через высокое окно можно было наблюдать, как первые звезды робко проступают на темнеющем небосводе. Тяжёлые шторы лениво колыхались от лёгкого ветерка, проникающего через щели в раме. Клэр протянула руку к окну и прижала ладонь к холодному стеклу. Её отражение выглядело встревоженным. – Ты же должен понимать – они более живые, чем мы можем себе представить. Между ними существует что-то вроде... солидарности, если хочешь. Взаимопонимания на уровне, который нам, людям, сложно постичь. Она обернулась к Эллиоту, в её глазах читалось смятение. – Что же должно было произойти? – её голос упал до шёпота. – Какая сила могла заставить магнит нарушить все законы своей природы и высосать другой камень до последней капли? – Клэр обхватила себя руками, словно пытаясь согреться. – Это противоречит всему, что мы знаем о магнитах. Всему, что я изучала годами. Это... Это просто невозможно. Если только... За их столиком повисла тяжёлая тишина, только в отдалении слышались голоса отдыхающих посетителей ресторана. – Давай ещё раз воспроизведём всё, что знаем, – произнесла она, устало потирая переносицу. В её голосе сквозила смесь профессионального интереса и тревоги. – Ты воспользовался магнитом, но он сработал... нестандартно. Эллиот сидел напротив, его силуэт казался Клэр размытым в сгущающихся сумерках. Она взглянула на него, и в этот раз ей отчётливо бросились в глаза глубокие тени, которые залегли под его глазами, и впалые щёки, свидетельствовавшие о том, что в последние дни он недоедал. – И теперь Элизабет начала стареть, – продолжила Клэр, внимательно наблюдая за реакцией собеседника. – Ты точно не делал с камнем ничего необычного? – Нет, – ответил Эллиот, его голос звучал хрипло от усталости. В этот момент за окном начал накрапывать мелкий дождь, его капли тихо барабанили по стеклу, создавая меланхоличный аккомпанемент их разговору. – На тебе были какие-то другие камни? - Клэр подалась вперед, её глаза блестели. – Нет, – снова односложно ответил Эллиот, чувствуя, как головокружение усиливается от голода и усталости. Клэр некоторое время смотрела на дождь, словно собираясь с мыслями. — Знаешь, что самое странное? — спросила она, поворачиваясь к Эллиоту. — Все мои магниты работают исправно. Я даже вчера проверяла один из них... Эллиот молчал, его взгляд был устремлен в никуда. Мысли путались от усталости, а новая информация накатывала подобно волнам, грозя захлестнуть его измученный разум. Клэр заметила его состояние и на мгновение смягчилась, но профессиональный интерес взял верх. – Послушай внимательно, – она понизила голос до почти шёпота, создавая атмосферу доверительности. – Есть кое-что ещё. Ходят слухи о кольце Леонарда... В этот момент Эллиот как оживился. – Глава магов, – продолжила она, расправляя складки на своём платье, – всегда носит кольцо Леонарда. Это не просто украшение или символ власти. Он отказался сдать его в хранилище улик, и на то есть веские причины. Эллиот пытался изо всех сил сосредоточиться. – Была проведена экспертиза, – Клэр говорила медленно, тщательно подбирая слова, её глаза блестели в полумраке, как у кошки. Сравнивали камень из кольца с тем, что хранится в хранилище. Это определённо его обломок, но… – она сделала драматическую паузу, – с дополнительными свойствами. Камень не просто отличает правду от лжи, – Клэр наклонилась вперед, её голос стал тише. Он может заставить говорить правду. Такой способности у камня-прародителя не было. Она внимательно посмотрела на Эллиота, её брови сошлись на переносице в озадаченном выражении. – Как ты умудрялся обманывать Леонарда при такой силе? Эллиот слабо улыбнулся, его бледное лицо на мгновение оживилось. – Всё просто. Леонард не всегда носил кольцо. Вечером снимал, надевал только перед службой. К тому же... – он на секунду замялся, словно раздумывая, стоит ли раскрывать все карты, – у меня есть свой защитный артефакт. Клэр подалась вперед, её взгляд стал острым и требовательным. – Камень-зеркало, – признался Эллиот. – Его пальцы машинально потянулись к пальцу, на котором он обычно носил защитное кольцо. – Он защищает от воздействий. Хотя, честно говоря, я редко его использовал. Иногда... Но, возможно, он мне и помог пару раз, хотя я этого и не заметил, – он опустил глаза, его голос стал тише. – В основном я говорил Леонарду правду. Возможно, дело не в камне. Просто... Мне тяжело лгать в лицо. А о моих незаконных хобби он не знал, поэтому не спрашивал. Клэр откинулась на спинку стула, задумчиво покручивая ложку в руке. – Зеркало... Интересно. Оно может нам пригодиться. – Её взгляд стал отстраненным, словно она уже просчитывала возможные варианты его использования. – Но сейчас важнее другое, – она резко вернулась к теме разговора. – Камни, с которыми ты взаимодействовал, меняют свои свойства. Сначала я не связывала это с тобой напрямую... Магия камней – темный лес, многое еще не изучено. Но два случая... Это уже закономерность. Возможно, между тобой и этими изменениями есть какая-то связь. Связь, которую мы пока не понимаем. Эллиот молчал, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Гром прогремел вдалеке, словно подчеркивая значимость момента. Капли дождя били по стеклу, создавая причудливый узор из водяных дорожек. Эллиот нахмурил брови, а в глазах читалось искреннее недоумение. – Да не может такого быть, – его голос дрогнул, выдавая внутреннее волнение. – Я же не особенный какой-то? – Он провел рукой по волосам, и этот жест выдал растерянность. – Камни даже отказываются разговаривать со мной в последнее время. Просто молчат в ответ. – В его голосе прозвучала неприкрытая тоска. – Даже поговорить не с кем, они были единственным, кто знал правду обо всём и могли дать совет. Глаза Клэр потемнели. – В каком смысле? – в её голосе смешались недоверие и профессиональный интерес. Эллиот заёрзал на стуле, его пальцы нервно забарабанили по столу. – В прямом, – он посмотрел на неё с искренним удивлением. – Ты что, никогда не говорила с камнями? За окном сверкнула молния, на мгновение озарив помещение призрачным светом. Клэр медленно покачала головой. – Вообще-то нет, – она говорила медленно, тщательно подбирая слова. – Я с ними не разговариваю, отношусь к ним с огромным уважением, но я слишком далека от того, чтобы понимать их язык, и вообще не думаю, что кто-то другой может. Её взгляд стал пронизывающим. – Скажи, ты это придумываешь? Это просто твоя фантазия, и ты приписываешь им свой внутренний диалог? Эллиот резко выпрямился, его глаза загорелись почти лихорадочным блеском. – Да нет же, я их слышу, это как... Он замялся, пытаясь подобрать правильные слова, его руки описывали в воздухе неопределённые фигуры. Ну не как голос в голове, а как... Я просто понимаю, что они говорят, и всё... Не слышу, а сразу понимаю, а сам с ними говорю как обычно, словами. Он на секунду задумался, его взгляд стал отстранённым. Но, возможно, можно было к ним и мысленно обращаться, я об этом не думал. Эллиот опустил голову, его плечи поникли. – Знаешь, мне всегда, а особенно в последнее время было важно высказаться, – его голос стал тише, в нём появились нотки горечи. «Чтобы кто-то меня просто послушал, и мне не пришлось врать или притворяться кем-то другим, и бояться, что меня никто не осудит». Он сглотнул, его пальцы сжались в кулаки. – Но теперь даже они осуждают, я согласен, есть за что, но они так жестоки, что перестали со мной разговаривать. Клэр долго молчала, изучая его лицо. Наконец она заговорила, её голос был мягким, но в нём звучало явное удивление. – Если ты говоришь правду, то ты очень необычный мальчик. Она выпрямилась в кресле, её осанка стала ещё более царственной. – Ваше высочество, никто не разговаривает с камнями в том смысле, в каком это делаете вы. Да, кто-то, может, что-то и говорит, но не получает ответа. Эллиот сидел растерянно, его взгляд был устремлён куда-то сквозь стену. За окном дождь усилился, и теперь его шум напоминал приглушённый шёпот тысячи голосов. *** В комнате Леонарда, где каждая вещь хранила память о нём, Эллиот забрался с ногами в массивное кожаное кресло, которое всегда пахло травами и старыми книгами — запахом, неразрывно связанным с супругом. Босые ноги принца были холодными, но он словно не замечал этого. Пустота в груди разрасталась с каждым днём. Эллиот смотрел на письменный стол, где обычно работал Леонард, и почти физически ощущал его отсутствие. Сейчас бы он многое отдал за один из тех моментов, когда Леонард, отложив свои важные дела, просто обнимал его, позволяя почувствовать себя защищённым. Или за возможность услышать шутки Тристана, который всегда умел развеселить его. В комнату вошла Марта. На подносе, который она несла, дымился горячий суп и лежал свежий хлеб. — Эллиот, ну ты совсем ничего не ешь, так нельзя, — в её голосе звучала искренняя забота. – Я не хочу, – отозвался принц. – Как я могу есть, когда не знаю, есть ли у них еда? Каждый кусок встаёт комом в горле. Марта поставила поднос и задумчиво посмотрела в окно. На небе начали появляться первые звёзды. – А что, если мы устроим пикник на крыше? Мама уехала, никто нам не помешает. Звёзды сегодня особенно яркие. Эллиот поколебался, но что-то в её голосе заставило его согласиться. Они укутались в тёплые плащи, взяли еду и поднялись по узкой лестнице на крышу. Ночное небо раскинулось над ними бескрайним куполом, усыпанным мерцающими точками. Эллиот поднял глаза к звёздам. Марта мягко положила руку ему на плечо. Мы обязательно поможем Леонарду и Тристану. Нужно только верить и не сдаваться. – Марта... – Эллиот помолчал. – Ты, наверное, не поймёшь, но... камни перестали со мной разговаривать. Раньше они всегда отвечали, а теперь молчат. Марта задумчиво посмотрела на небо. – Знаешь, твоя душа сейчас поёт песню скорби, и потому ты не можешь услышать голоса камней – они говорят на языке радости и надежды. Они всё ещё говорят с тобой, но твоя печаль подобна ветру, который заглушает их голоса. – Что же мне делать? – Я знаю, это сложно и почти невозможно, но начни замечать маленькие радости. Как солнце играет в капельках росы, как пахнет свежий хлеб, как тепло от улыбки друга. Эллиот посмотрел на Марту и впервые за долгое время слабо улыбнулся, и в этот момент ему показалось, что звёзды засияли чуть ярче.