Secrets of our souls/Тайны наших душ

Гарри вздрогнул, когда из-за приоткрытой двери показалась рыженькая макушка. — Там мама пришла, папа тоже, хотят поздороваться с тобой. — шëпотом сообщила Джинни. Пару минут она постояла у кровати блондина, разглядывая его. — Пойдëм. — Гарри уже принял решение и собирался озвучить его семейству Уизли. Незачем тянуть Живоглота за хвост. У Фреда и Джорджа собрались все Уизли кроме Чарли и Билла. Что ж, главное Рон с Гермионой были. В особенности Гарри было важно мнение проживающих в Норе, где пока жил и он. Когда Гарри вкратце поведал о фантастической истории своего отцовства, в палате повисла густая и плотная тишина — иголочкой проткни, и даже не лопнет, только углубление останется. — Ум... — первой отлетела челюсть ошарашенной Гермионы, сколько уж всего и из открытой, и из запретной секции она перечитала, но подобного и представить не могла. — Угх... Следующей была челюсть Рона, и так далее по цепной реакции. Если бы челюсти и правда падали, в помещении по очереди раздалось бы семь звонких ударов. — Кхм... — Молли слишком громко кашлянула, поправляя платье. — Ну я прав зато был, — заторможенно заключил Джордж. — М-да... — Фред был удивлëн чуточку больше близнеца, хотя обычно ему первому было свойственно приходить в себя. — Ребëночек действительно к тебе тянулся. — Ты уже что-то решил, Гарри? — с отцовской ответственностью поинтересовался Артур. — Не торопите Гарри, он сам примет правильное решение. — ни капельки не сомневаясь в собственных словах, заступилась Джинни, ободряюще сжимая Гаррино плечо. — Спасибо, Джин, — Гарри немного полегчало, он благодарно улыбнулся своей бывшей девушке. — На самом деле я уже всë решил. Но сначала обговорю это с Драко. — А вот это правильно, мой мальчик, это ваши дела в первую очередь, — Молли по-матерински крепко обняла Гарри, — а мы все, если что, поможем! — Жизнь она вон какая. Покрытая мраком, кто бы подумал, что Малфой это маска Драко. — с капелькой тоски усмехнулся Рон. Гермиона уставилась на него как на восьмое чудо света, было видно, как еë берëт гордость за своего парня. — Мы и правда поможем. Примем. — парень кивнул, как бы подтверждая свои слова. — Спасибо, — Гарри непроизвольно расширяет ноздри от щекотки, не хочется показывать, насколько расчувствован. Он протягивает руку для братского рукопожатия, после которого Рон притягивает его к себе и обнимает, похлопывая по спине. Когда Джинни собирается уходить, Гарри выходит в коридор за ней. — Выходит, Малфой сильно изменился, — тянет она задумчиво. — Вернее это наше восприятие его изменилось. — Да, восприятие. — порывисто соглашается Гарри. — А он просто скинул маски. Я такой слепец, Джин! Представь, если бы я в Лондоне не нашëл его!.. — стонет Гарри, утыкаясь девушке в плечо. — Но нашëл же! Не думай о том. Главное — настоящее. Я догадываюсь о твоëм решении. Не сомневайся в нëм. Ты справишься. Как и всегда... — Джинни заботливо поправляет округлые очки на чужой переносице и даëт шутливый щелбан в плечо, перед тем как уйти, взмахнув огненными волосами на прощание. Гарри направляется к Драко, думая о том, как повезло ему вовремя остановить их с Джин отношения. Она была прекрасной девушкой, но в первую и главную очередь всë же верным его другом. Драко по закону подлости уже проснулся, не успел Гарри вернуться до его пробуждения. Драко сидел, свесив ноги с кровати. Он поднял голову, но смотрел куда-то поверх Гарриной головы. — Драко, что? Плохо? Очень? Драко! — Гарри подлетает к нему, плюхается к нему в ноги, кладëт ладони на острые коленки, заглядывает в глаза. — Когда за мной придут? — убитым тоном спрашивает. После сна помутнение рассудка растворяется в темени палаты. Драко вспомнил. Его судили. Он преступник и изменник. Его ждëт наказание. Скорее всего его поместят под арест до рождения ребëнка (если Гарри всë же решит не отказываться от малыша), а затем уже изгонят, отобрав ребëнка. Это самый логичный исход по мнению Драко. — Подожди-подожди! — беспомощно просит Гарри, укладывая в голове то, что надумал себе блондин. — Никогда, Драко! Об этом не может быть и речи! — Драко вздрагивает от повышенного тона, и Гарри душит в себе возмущение, смягчает голос. — Ты оправдан. — Драко снова вздрагивает. От слов и от ласки во взгляде любимых с детства глаз. — И ты носишь моего ребëнка. Теперь вы под моей защитой, я займусь документами, и ты будешь свободен, — обещает, переводит дух и переходит к главному. — Но для полной твоей и малыша безопасности я хочу, чтобы ты всë время был рядом. Потому, — глаза у Драко влажнеют, поблëскивают в свете ночника, он боится вздохнуть, сердце и так защемило от этого «носишь моего ребëнка... хочу... ты... рядом». Как это Гарри может вообще хотеть его рядом? Драко ждëт, что Гарри скажет следом. Гарри берëтся за предплечья, скрытые белой больничной тканью и договаривает, следя за реакцией: — Потому хочу, чтобы мы поженились. — не слова, а оглушающее заклятие. Драко даже не вздрагивает в третий раз подряд, его буквально встряхивает с силой невидимого великана. Глаза сереют, словно к буре кто-то воззвал. — Издеваешься? — Драко с силой вырывает свои руки из родных ладоней, губы его кривятся в неясной эмоции, он отпрянывает назад, смотря на Гарри, как на полоумного. — Стал бы я? — веско спрашивает Гарри, хмуря брови и подаваясь вслед за неверящим парнем. У Драко глаз дëргается, но острое зрение не обманешь, не лгут его малахиты сердечные. Верит. Да только не легче от этого. — А Джинни? — задушенно напоминает Драко о первом, пришедшем в голову и ещë больше отклоняется назад. — Мы с Джинни расстались ещë до начала весны, — а Гарри наклоняется за Драко, практически нависая над ним, чтобы не прерывать зрительного контакта, и вовремя подставляет под светлую голову ладонь, чтобы уберечь от столкновения со стеной. У Драко едва спина не переламывается от огорошивающей новости, он резко дëргается телом вверх, но то не поддаëтся, выходит только неловкий, но сильный удар со смуглым лбом. Гаррина рука на пояснице помогает ему плавно принять удобное положение. — Почему? — Драко не знает, зачем спрашивает, Гарри вправе не отвечать ни на один его вопрос и в принципе с ним не разговаривать. — Джин прекрасная девушка, но она для меня младшая сестрëнка, очень сильно напоминающая мне маму. К счастью, я вовремя это понял. — Гарри разговаривает. И отвечает. Откровенно, с упоминанием совсем личного — мамы. Драко молча принимает ответ, уже обдумывая следующие аспекты, которые не дадут ему покоя, если не будут обговорены. — Твоя семья. Уизли никогда не примут меня, а ты для них как названый сын. — Драко ни за что не отнимет у Гарри его близких людей. — Уже приняли. — Драко хотел бы не верить, очень, но не может. Ждëт только пояснений, унимая дрожь во всëм теле. — Я не говорил, что решил, но уверен, они догадались. Сказали: помогут, примут любое наше решение и тебя примут. — Драко кажется, что Гарри идеализирует, но при этом сам в это верит. Так может существует возможность? Неужели он не сможет вымолить прощение у них, если Гарри будет рядом? Если сам Гарри простит? — Гарри... — Драко взывает к разуму брюнета и озвучивает ему самый веский довод отказаться от своего предложения, — Как ты сможешь терпеть моë присутствие после всего. Зная меня прошлого. Своими глазами видя, что я делал. С моей меткой?.. — последнее Драко шепчет с отчаянием. — Сколько бы я ни пытался, она не сводится. Даже крëстный не нашëл способа! — А вот это ты больше не смей! Не смей, Драко, пытаться избавиться от неë, и не важно даже, имеет ли это смысл! Это в любом случае опасно! Пообещай, что не будешь! — Гарри говорит строго, но взгляд его окатывает Драко теплом, потому что там заботы и беспокойства немерено. — Обещаю. — у Гарри от сердца отлегло. — Но мои поступки... Ты же видел... — В том-то и дело, Драко, что я видел. Твои действия. Но не то, каким ты был! — терпеливо объясняет Гарри, забирая из полупрозрачных ладоней измятый кусок простыни и обхватывая их своими. — Твоë откровение, твой дневник показали мне многое, но по-прежнему многое я не знаю. Но хочу узнать. И тебя настоящего хочу узнать, слышишь? Драко кивает. Слушает. Заставляет себя слышать. — А общество? Ты Герой, с тебя теперь глаз спускать не будут. Каждая девушка со свободным сердцем будет грезить о тебе. Сколько их, этих девушек, будет вокруг тебя! — Какие девушки, Драко? Ты беременный. От меня. Какое мне дело до девушек теперь? А что до общества — так тем более плевать! Я, «мальчик, который выжил», с меня никогда глаз не спускали. Мне и так осточертело всë это за годы учëбы, хуже не будет. К тому же ты о себе подумал? Драко, ты из чистокровного рода, из аристократической прослойки общества. Да тебя заклюют эти стервятники, обернуться не успеешь! Юноша с древней фамилией носит ребëнка вне брака да неизвестно от кого... — Беременного парня в любом случае не воспримут хорошо, беременного меня — в особенности. — Драко говорит с грустью, но не за себя, а за будущее (дай, Боже) малыша. Ведь найдутся добрые люди, которые поделятся с ним (или с ней) всеми правдами и неправдами о родителе. — А про аристократов... Гарри, да у нас даже целоваться нельзя до помолвки по правилам. Но кто ж их придерживается? Не всех волнуют слухи. — да, Драко преуменьшает, но это для блага Гарри. Чтобы он это не из-за жалости и желания спасти делал. — Драко, из того, что я успел понять о тебе настоящем, так это то, что ты превосходно умеешь жертвовать, но, прошу, не переходи через свои убеждения. Ты только честно, Драко, ничего не надумывая, скажи: ты сам не хочешь уже? — Драко не понимает, почему Гарри звучит так обречëнно. Неужели он сам взаправду хочет его, Драко, себе в супруги? Драко конечно хочет. — Хочу, — выдыхает. И реальность в его сознании раскрошивается подобно его зубам в первое знакомство с круциатусом (крëстный тогда долго над его новыми зубами колдовал). Кажется, словно вот сейчас падëт пелена, раз уж он вслух признал, поверил. И станется всë: и разговор, и Гарри чем-то ненастоящим, привидевшимся. — Значит всë решено, — Гарри улыбается подбадривающе. Драко тянет в неловкой улыбке губы в ответ. Что там для Гарри решено, Драко не понятно. Что это будет значить для его судьбы? — Мы поженимся до того, как ты родишь. — это вот Драко понимает: Гарри не хочет, чтобы ребëночек родился вне брака. — Спасибо, — Драко благодарен. Не передать словами, как. И пусть пока мало, что ясно, главное: Гарри принял саму мысль о малыше! Мог ли Драко мечтать выйти замуж за Гарри? Не важно, что временно. Ответное «согласен» у алтаря Драко на всю жизнь запомнит. Сможет долго грезить о том, как всë могло бы быть, будь он из обычной магловской семьи. Будь он никому не нужным тихим мальчиком из Слизерина, вовремя вступившим в Отряд Дамблдора. Ну или не будь он трусом. — Ты не против, если я договорюсь на завтра-послезавтра? — Могу ли? Я ничему противиться не стану. — а сердце у Драко так бьëтся... Наружу просится. Всего день-два и свершится то, о чëм он не мог даже мечтать наяву: лишь раз во сне Драко выходил замуж за любимого. — Не нужно этого, Драко. Прошу. Мы будем супругами с равными правами. — Гарри был искренен, только вот сам Драко не мог ставить себя как ровню Гарри. Да и Гарри не выдержит собственного милосердия. Однажды вспомнит о том, какое место Драко заслуживает. Хотя скорее ему напомнят об этом. Противясь своим мыслям, Драко двигает головой в согласии. — Ещë очень рано, ложись отдыхать. — Гарри заботливо укрывает Драко одеялом, когда он закидывает ноги на кровать. Драко не может понять, какой из раз ему показался, потому как горячая даже через слои ткани ладонь вновь невесомо проходится по низу живота. Этот аккуратный жест совсем не походит на случайность, но Драко не может избавиться от привкуса странности. Он сначала был почти уверен, что Гарри не захочет и смотреть на нежеланного ребëнка, а тут жест... нежности (?) к ещë не родившемуся малышу... Чудеса да и только!.. Гарри сидит с вскоре уснувшим Драко до самого его пробуждения. — Доброе утро. — сквозь собственный зевок приветствует Гарри. — Доброе, — выходит у Драко хрипло, однако по ощущениям утро и правда неплохое. Ребëночек в порядке, живот совсем не болит, и это непривычно даже как-то. — Ты что, не спал? — Драко свой вопрос оценивает как логичный и как неимоверно глупый. Выглядит Гарри очень не очень, да. Но стал бы он жертвовать своим сном ради... А ради чего? Ради того, чтобы просидеть всю ночь рядом? Драко страшно думать о такой возможности. — Дремал немножко. — «сидя?» — изумляется про себя блондин. — Всë в порядке. — Драко сомневается. Тут его желудок издаëт голодный зов, и он смущëнно тупит взор. Сейчас Гарри наверняка думает о том, что... Драко не успевает закончить мысль, Гарри не думает, а действует: — Молли передала для тебя кашу, попросила съесть всю. Полезная. — Гарри подаëт Драко тарелку, ещë приятно горячую. — Моя любимая, — зачем-то говорит Драко. Каша овсяная, на молоке. Зëрнышки мягкие — варили не торопясь. Наверное Молли готовила для Фреда. Драко от такой щедрости не знает, что делать. — Моя тоже! — Гарри улыбается так радостно, прямо как ребëнок, узнавший, что его вкусы кто-то разделяет. — Я тебе вот ещë маслица хватанул. — Гарри хочется порадовать Драко хоть чем-то. — Спасибо, — Драко и правда радуется, смотря, как Гарри наклоняется к нему и кладëт в его тарелку большущий кусок молочно-жëлтого сливочного масла, вмиг растекающегося яркими солнечными ручейками. Драко совсем уж смущается, когда за едой замечает, что Гарри наблюдает за ним, чуть улыбаясь. Как будто ему приятно смотреть на него, жующего, такого растрëпанного, прозрачного, в бежевой пижаме на фоне светлых стен. Гарри ещë как приятно. У него появилась причина и дальше оставаться собой, не терять смысл, быть сильным не для всех, а для кого-то одного. Вернее, двух. Вчера Гарри узнал, что к еде Драко равнодушен, потому сегодня смог уйти по делам со спокойной душой, только проследив за завтраком своего жениха. А дел было много. Но первостепенно нужно было договориться о свадьбе, при чëм по-тихому. После обеда к Драко наведывается совсем уж неожиданный гость. — Привет, я могу войти? — после стука в палату смело заглядывает Джинни. — Да, конечно, — отнюдь не смело отвечает Драко, не зная, чего ждать. — Я тебе вот яблочек принесла, — девушка, покачав в воздухе полупрозрачным полным пакетом, садится не на стул, а на краешек кровати, и не думая сохранять дистанцию. — Мама просила обмерить тебя, хочет сшить тебе костюм. — Джинни берëт его, не готового к такому повороту событий, под руку, помогает встать и шустро снимает с него мерки. — Не как у мадам Малкин будет, конечно, но зато с любовью. Ну и на память. В знак того, что ты станешь членом нашей семьи. — практически весело щебечет Джинни, а Драко смотрит на неë и поражается: он и не знал, что она может быть такой. Располагающей. Приятной. Погодите-ка. Частью семьи? Ему не подменили уши? Он не оглох?.. Драко не знает, либо всем отшибло воспоминания о его прошлом, словно бы враз обесценив его грехи, либо он свихнулся, и к нему просто относятся должным образом. — Ты не переживай! — успокаивает девушка, заметив заминку на лице Драко. — Всë будет хорошо. Драко не уверен, что конкретно и как долго будет хорошо для него, но главное, что Гарри принял ребëночка. Так что парень кивает, отстранëнно слушая продолжающуюся лëгкую речь Джинни. Она не поднимала тему Войны, не вспоминала прошлое, говорила о чëм-то простом и мирном. Лишь уходя, девушка крепко сжала его плечо и напомнила: — Всë в прошлом. — Прости меня, — наконец выдавливает из себя Драко, потратив на это вселенское усилие. Может напоминать и не надо было, но он по-другому не мог. — Всë в прошлом, — повторила Джинни, грустно улыбаясь. — Я не хотела, чтобы ты просил у меня прощение. — Но помимо прошлого... Сейчас я в какой-то степени займу твоë место... Джинни покачала головой: — Сейчас мне кажется, будто это я занимала твоë место всë это время. Давай просто считать, что у нас мир? — девушка протянула руку в знак перемирия. — Давай, — со светлой растерянностью Драко отвечает на примирительное рукопожатие. *** — Кхм... Я... Это... — после дневного сна к Драко стучится молодой аврор, которого к нему приставил Гарри, он же помог ему отправить записку. — Проходи. — Драко чувствует себя неловко, к нему приходят, обозначая своë беспокойство, будто он не был тем, кем был. Парень кладëт на тумбочку пакет с крупными спелыми и пушистыми киви. — Спасибо тебе. — Драко любил абсолютно все фрукты с детства, а во время беременности их хотелось есть килограммами. Кроме фруктов вообще мало, что хотелось. — Не бери в голову! — отмахивается аврор, тоже, кажется, смущëнный. Драко благодарил не только за фрукты, и парень это понимает. — Меня Дорис зовут, — протягивает ладонь. — Драко, — блондин пожимает еë на автомате. Непривычно. Все с радостью стремятся пожать его ладонь. А он так никак и не пожмëт ладонь Гарри. — А как так вышло, что Гарри именно тебя попросил караулить меня? — Ну, на самом-то деле я охраняю тебя. Но вообще, думаю, потому что это я рассказал Гарри, где тебя искать. В Лондоне. — Драко замирает. А Дорис, не замечая этого, продолжает, ещë больше сбивая парня с толку. — Ух, Гарри ветром промчался по всему аврорату! Обещался камня на камне не оставить, если не найдëт тебя. Никто его таким решительным в обычной жизни не видел! Он очень переживал за тебя... Ты в порядке? — Д-да... — Драко украдкой стирает со щеки слезу, взгляд теряет стеклянную пелену, приобретает подвижность. Слишком реальными были воспоминания о затаптывающем своим гулом городе, и столь же нереальными казались картинки, в которых Гарри, волнуясь, искал его. Сердце что-то сжимает, и с теплом отпускает. Но ведь Гарри и правда искал. И нашëл! — Значит, благодаря тебе я не умер где-то в сердце магловского Лондона. — Гарри и без меня отыскал бы тебя, поверь. Весь Лондон с ног на голову перевернул бы, но отыскал. — Драко не спорит. Поверить намного сложнее, чем отрицать, но когда Драко было легко? Драко не хочется оставаться одному, и Дорис проницательно остаëтся рядом до самого прихода Гарри. Рассказывает о своëм детстве, ласковом отце магле и маме, храброй женщине с горячей кровью. И рассказывает про младшего брата магла, без вести пропавшего во время Войны. «Элиота выкрали Пожиратели» — шевеля желваками, признался Дорис, после заверений Драко, что его не встревожит правда. Драко старательно не всматривается в лицо аврора, не думает о том, кого оно ему напоминает, гонит от себя всплывающий в голове образ. *** — Дорис хороший парень, да? — Гарри отпускает Дориса домой и устало разваливается на стуле. — Что скажешь? — Кажется, я нашëл друга?.. — полувопросительно отвечает Драко и улыбается. Нет смысла скрывать, как сильно он рад видеть Гарри. — Замечательно, — Гарри желает для Драко этого — спокойствия, настоящих друзей, таких вот улыбок. — Хочешь фруктов? — Хочу. — Драко с удивлением наблюдает за тем, как Гарри выуживает из мешочков наливное яблоко и самое большое киви и, несмотря на свою усталость, направляется в небольшую ванную комнату, где тщательно моет фрукты. Для Драко это что-то невероятное. Гарри осторожничает, магию не использует. Кто бы ещë стал делать для Драко что-либо своими руками, боясь навредить магией? Даже мама не делала. Для чистокровных магов подобное — настоящая дикость. Драко бросает в жар, когда Гарри усаживается на краешек кровати, касаясь его бока, и невесть из чего материализовавшимся ножиком начинает снимать с яблока кожуру. — Тебе лучше пока поберечь желудок, слишком долго недоедал. А кожура — она слишком жëсткая. — заметив внимательный взгляд блондина, смущëнно поясняет Гарри и закидывает в рот срезанное колечко жëлто-красной кожуры. — А ты?.. Ты тоже недоедал... — Драко до мельчайших деталей знал Гаррину фигуру, потому отчëтливо видел, насколько Гарри похудел. — С-спасибо... — Драко недоверчиво берëт из руки Гарри дольку яблока, которую он ему протянул. — А мне ничего не сделается, — отмахнулся Гарри и, будто в происходящем нет ничего необычного, продолжил жевать плотную кисловатую кожурку, отдавая Драко небольшие сладкие кусочки плотной сочной мякоти. — А... Кх-кх... — Драко хотел спросить о делах Гарри, о свадьбе, но, резко засомневавшись, неловко закашлялся, вдохнув вместе со словами яблочный сок вместо того, чтобы проглотить его. Брови Гарри сдвинулись, Драко почувствовал на своей спине его ладонь. Но взамен ожидаемого похлопывания ощутил едва ли не ласковое поглаживание. — Ты насчëт свадьбы хотел спросить? — проницательно угадывает Гарри, вновь принимаясь кормить Драко. На этот раз очередь доходит до киви. Сначала Гарри хотел так же, как и с яблока, срезать кожуру, но передумал, в итоге вручив блондину половинку фрукта в комплекте с серебряной ложкой. — Драко? — А? — замерший парень возвращается из воспоминаний в настоящее. — Да, да, хотел спросить... — Сейчас расскажу, но я не об этом уже. Тебе не плохо? — Нет-нет. Просто... Когда я был маленьким, обожал есть их именно так. Так было словно вкуснее, — улыбаясь, вспоминает Драко. Вздыхает, — не хочешь со мной? — не спросить он не мог. Ну вдруг Гарри неприятно есть рядом с ним. — А я когда был маленьким, только мечтал попробовать этот фрукт. Однажды дети на площадке обсуждали киви, они всë говорили и говорили, а я всë думал и думал, что ж там за диковинка такая? Ой... — Гарри понимает, что сделал, только дожëвывая зелëненькую приятно кислую серединку: он подцепил еë ложкой прямо из половинки Драко, чуть придержав его руку при этом. — Всë нормально, — поражëнно выдыхает Драко. А сам с опаской думает: для него да, нормально, а для Гарри? — Я думал, тебя баловали в детстве, — признаëтся. — Если бы, — невесело усмехается Гарри, но коротко информирует уже будничным тоном, — Мне было несладко жить у своих тëти и дяди, но главное, что я в принципе там выжил. Драко опять давится. Гарри спешит успокоить, — Прости, я пошутил неудачно. — Драко глотает предложенной Гарри воды, но видит по перламутрово-зелëным глазам — не шутил Гарри. — Потом как-нибудь, если захочешь, я расскажу всë. — Гарри не против поделиться с будущим мужем своим прошлым, но навевать на Драко тоску в его-то положении... Нет, сейчас не подходящее время. И так вот напугал. — А про свадьбу я договорился на послезавтра. Мог бы и на завтра, но кое-какая подготовка всë равно нужна. Ничего, если помимо Уизли гостями будут Невилл с Луной? — Конечно ничего. — вот только Драко одного не понимает, — Разве ж они захотят? Я... Виноват во многом. Перед всеми виноват! Неужели они забыли? — Пока нет, но скоро забудут. Увидят тебя — и забудут. — Настолько жалко выгляжу? — о, Драко представлял себе это "прекрасное" зрелище в виде своей рожи, перекошенной похоронным выражением. — Настолько искренне, — Гарри пропускает мимо ушей самохарактеристику Драко. — Ты весь сейчас сплошное раскаяние. Даже за выбор. Даже там, где ты не мог ничего сделать. Там, где нет твоей вины. — Моя вина в выборе! — с неожиданной для Гарри горячностью протестует Драко. — Я верю, что вины в твоëм выборе нет.— уверенно чеканит Гарри. — Откуда тебе знать? — Драко не понимает, как дошло до того, что он вновь повышает голос на Гарри. Ему молчать бы, не напоминать лишний раз, но парень не может остановить себя, язык не снимешь временно. — Я только и делал, что доставлял тебе проблемы все прошлые годы, и это лишь часть того, из-за чего тебе, всем... Всем вам следует ненавидеть меня! — Я прочëл весь твой дневник, Драко! — Гарри приподнимается, обхватывая уже дрожащие плечи Драко. — И могу не задумываясь сказать, что знаю: ты хороший человек. У тебя были поводы, причины и обстоятельства, и пороки были, но они у всех есть, Драко! Я надеюсь, что однажды ты захочешь рассказать мне всë. А пока будь спокоен, никто из близких мне людей не желает тебе негатива, не ненавидит тебя. И уж конечно я не виню тебя! — Гарри... — Драко утыкается мокрым лицом в горячую шею и дышит-дышит-дышит. Гарри не отталкивает его, плевать он хотел на свою любимую промокающую от солëных слëз футболку, и на мурашки, расходящиеся от холодного носа. Главное, чтобы Драко не переживал, смог нормально дышать и, не дай Мерлин, не надумал себе возможности какой расправы над собой. А Драко пытался собрать своë растаявшее существо, ощущая еле-еле заметные успокаивающие сердце и мысли касания Гарриных рук. Боже, когда-то он отдал бы всë на свете, лишь бы оказаться в его ласковых руках. Сейчас Драко отдал бы всë, только бы Гарри не выпускал его и малыша из своих объятий. Последней осознанной мыслью Драко было то, что, быть может, есть шанс стать для Гарри если не другом, то хотя бы человеком, с которым можно будет терпимо общаться ради ребëнка. Гарри понимает, что Драко уснул, когда лëгкое тело в его руках совсем расслабляется, а руки, нервно сжимавшие его футболку, соскальзывают на постель. Гарри не смеет шевелиться, пока дыхание Драко не становится размеренным и тихим. На самом деле Гарри просидел бы в таком положении всю ночь, так хорошо и тепло было, но Драко нужен был здоровый сон, а не болящая шея от неудобной позы для сна. Поэтому Гарри аккуратно отнимает спящего парня от своего плеча и, придерживая голову, опускает его на кровать. Укрывает, поправляет одеяло. Замирает в нерешительности на несколько секунд, а затем бережно опускает ладонь на низ живота Драко. Пальцы почему-то подрагивают, находя небольшую округлость. Ещë вчера, когда Драко прижимался к нему в неизвестной палате, Гарри почувствовал бесценную выпуклость. Гарри улыбается, животик Драко ещë совсем маленький, но он был домом для причины той огромной нежности, какой Гарри затапливает с ног до головы. Даже в носу у Гарри становится щекотно. Повторное, и будто настоящее осознание припечатывает какой-то приятной сентиментальной глубиной: Драко носит в себе его малыша, их крошку, новую жизнь. *** Следующий день проходит тихо и спокойно. Утром Драко проснулся в хорошем настроении. Ему снилось, будто всю ночь до самого рассвета Гарри сидел рядом и гладил его по животу. Гарри подождал, пока Драко позавтракает, и ушëл по делам. — Зайду в Министерство, загляну в аврорат, ещë кое-что насчëт нашей свадебной церемонии уточню. А, профессор МакГонагалл просила посетить еë. — так сказал Гарри, уходя. Драко было приятно, ведь он не смел спрашивать, но Гарри сам поделился своими планами. Днëм Драко не было скучно, потому что Гарри прислал к нему своего домовика: — Финик очень рад знакомству, Драко Малфой, сэр... — радостно пропищал эльф, появившись в палате с характерным хлопком. — Мне тоже, — приводя Финика в шок, ответил Драко, а когда протянул домовику ладонь, тот вовсе чуть не растерял свои добрые пучешаренькие глаза и разрыдался, утирая слëзы новëхонькой наволочкой. — Никто, никто кроме Гарри Поттера и Драко Малфоя не относился к Финику как к равному, — причитало существо, сверкая радостными глазами. В компании эльфа Драко и не заметил, как наступил вечер, а вместе с ним и волнение. Вспомнилось, как легко Гарри говорил про их завтрашнюю свадьбу. Словно его совсем не угнетало это. Драко пугало эта явь, слишком похожая на иллюзию. Подобно происходящему перед грозой внутри парня собирались в кучу тяжëлые многослойные облака, ветер налетал завихреньями, гоня на место них пузатые чëрные тучи. Завтра исполнится его заветная мечта, он будет официально связан с Гарри. Связан узами брака. Но какой смысл в этом, если он станет обузой, если Гарри будет изо дня в день смотреть на него и видеть напоминание о сложных, смертельно опасных временах? Был ли хоть малейший, крошечный, атомный шанс на то, что однажды они с Гарри найдут гармонию, находясь рядом друг с другом? — Не скучал? — Драко подпрыгивает на месте от неожиданности. Гарри зашëл совсем беззвучно. Его шаги были тише мыслей. — Извини, пожалуйста, не хотел напугать. Драко замечает в руке Гарри кое-что, когда со стороны окна доносится стук. Блондин поворачивается на звук и застывает.