Secrets of our souls/Тайны наших душ

Неизвестно, сколько времени понадобится для зачистки аврората, но Кингсли пообещал Герою разобраться с этим лично. Перед тем, как уйти, Гарри отыскивает молоденького аврора, без которого ни за что не нашëл бы Драко. Тот смущëнно представляется: — Дорис Диас. Для меня большая честь — встретиться с Вами! Мне очень стыдно, ведь... Ну я мог что-то сделать... — Не стоит. И давай на ты. Я вообще хотел сказать тебе спасибо! — благодарит Гарри, ещë раз крепко пожимая чужую ладонь.— И хотел попросить кое о чëм. — Да, Гарри, конечно! — ещë не услышав просьбы, с готовностью соглашается парень. Гарри посмеивается и объясняет ему, что от него требуется. *** Прямиком из аврората Гарри вернулся в Святого Мунго и уже был на подходе к двум важным для него палатам. Услышав из-за двери голоса, Гарри зашëл к Фреду и Джорджу. Они не виделись после произошедших событий. Не прошло и пары дней, а эмоций и сил Гарри затратил на неделю вперëд. — Гарри! — близнецы поздоровались в один голос. — Хреново выглядишь! — сообщил Джордж с широкой улыбкой на лице, обнимая Гарри. — Весь день удирал от стаи Пикси? — Фред тоже сверкнул зубами, чуть медленнее брата поднимаясь с кровати навстречу Гарриным объятиям. — Фред... — Гарри не нашëл подходящих слов, потому ещë раз сгрëб его, сжимая руками. Они проговорили около получаса. Близнецы уже знали, кто является их соседом и добивались подробностей, но сам Гарри знал немногим больше. — Я заходил к нему, хотел сказать спасибо, — поделился Джордж, — но Малфой спал... закрывая живот руками. Я не смог разбудить его, такого... — Гарри хорошо понимал, о чëм говорил парень. Они Малфоя привыкли видеть совсем другим. За стенкой будто лежал вовсе не он, не хорëк. Совсем неизвестный им человек. Какой-то Драко, которого им только предстояло узнать. В том, что Драко теперь будет где-то недалеко, Гарри был уверен. Андромеда не примет Драко сейчас ни при каких обстоятельствах. Значит, у него никого нет. Даже таких родственников, какие поселили бы его под лестницей и заставили бы работать вдвое больше Золушки. Потому Гарри уже примерно знал ход своих действий. Для начала было бы неплохо найти отца ребëнка Драко. Только сейчас Гарри бросило в холод. Любимый человек Драко мог не вернуться с Войны. Думать о том, что человек этот мог быть не любимым, да и вообще оказаться Пожирателем, Гарри не хотелось. Он надеялся, что хотя бы беременел Драко по собственному желанию. В коридоре уже был выключен свет, но от движения загоралась неяркая подсветка. На часах было без четверти три часа ночи. Гарри чуть не разминулся с медсестрой, выходящей из соседней палаты. — Как он? — После Вашего ухода сразу же проснулся. Пришлось добавлять обезболивающего. Сейчас вот действие кончилось, снова очнулся. — девушка отвечала так, словно была удивлена Гарриной озабоченностью здоровьем Малфоя. Однако, в голосе еë слышалось сочувствие по отношению к пациенту. Гарри кивнул и шагнул в палату, освещëнную приятным голубоватым светом ночника. Закусил губу, увидев скорчившегося от боли юношу. Из головы Гарри не выходил разговор с колдомедиком, состоявшийся ещë до ухода в Министерство. «Плод не приживается. И отвергает любую магию, потому мы не можем провести должное обследование. Если боли не пройдут, вероятнее всего в ближайшие пару дней он потеряет ребëнка.» — вот, что услышал Гарри. Вид Драко нисколько не обнадëживал. Парень резко повернулся, стоило брюнету подойти к кровати. Драко попытался что-то сказать, но ничего не вышло. Блок никуда не делся. Гарри догадывался, что это что-то психологическое. На это указывало то, что в действительно экстренной ситуации Драко смог позвать Рона на помощь. Гарри быстро подал ему блокнот и ручку из своих вещей, всë ещë находящихся в этой палате. «Шанса нет?» — коряво и угловато выводит Драко мучивший его вопрос. Ни у кого из целителей он не интересовался на этот счëт. Боялся обмана. Гарри смотрел в серые глаза, напоминающие две капельки мрамора, самой природой разрисованные линиями белых прожилок. Смотрел и не мог раскрыть рот для того, чтобы вынести приговор. Сколько уже Драко выплакал за одно лишь сегодня? На его радужке были белëсые разводы, словно, высыхая, слëзы рисовали остающейся солью рисунок в память о себе. Гарри попросил колдомедиков не говорить Драко прогнозов, пока он не спросит, пообещал сказать сам. А теперь вот... Ну как он скажет? Как? Как он разрушит все надежды Драко? — Кхм... — Гарри подошëл поближе, на маленьком расстоянии замечая воспалëнные белки Драко. — Я... надеюсь, что всë будет хорошо. — не смог. Но и не соврал ведь. Правда надеялся. Драко медленно повернулся на спину, затем набок, лицом к Гарри. Он представлялся себе до отвратительного жалким в его глазах. Драко отвернулся и заплакал. Он понимал, что Гарри просто пожалел его, не смог произнести правду. А Гарри стоял в ступоре и не знал, что ему делать. Он никогда и не предполагал, что ему придëтся успокаивать горько плачущего Малфоя. Но успокоить не просто надо было, ему на самом деле хотелось этого. От громких всхлипываний Драко у Гарри кололо где-то в сердце. Блондин лежал, согнувшись в тридцать три погибели, чуть ли не упираясь лбом в колени. Одна ладонь не переставая прикрывала живот, другая — зажимала рот. Драко не хотел быть громким, не хотел истерить в голос, хотя душевный крик его разрывал внутренности. Парень вздрогнул, не сразу осознав, что это Гарри положил руку ему на плечо и несильно сжал. — Драко, — блондин замер. Гарри никогда не произносил его имя вслух вот так... Ласково? Он в принципе называл его по имени в третий раз за все годы... — Выдохни и постарайся успокоиться, — просит Гарри, напоминая, — тебе нельзя нервничать. — Драко сглотнул, действительно немного приходя в себя. Гарри был рядом, совсем близко, касался его, и малыш чувствовал это. Чувствовал отца. Драко прислушивался к своим ощущениям. Живот почти не болел, его только немного как бы тянуло вниз, но это было терпимо. Гарри нерешительно провëл ладонью по худой спине, и Драко зажмурился. Мурашки прошлись по всему его телу от макушки до пят и в конце концов сосредоточились в районе груди. Драко очень хотелось увидеть выражение лица Гарри, но он представлял, как некрасив в эту минуту, потому не стал поворачиваться. Дверь хлопнула. В палату вернулась медсестра. — Обезболивающее... — подумав, что пациент уснул, она вопросительно смотрела на Гарри. Вероятно не только не зная, что делать с медикаментом, но и находясь в замешательстве от положения Гарри, всë ещë сидевшего на краешке Малфоевской кровати с рукой, покоящейся на его спине. Драко не спал. Но и не шевелился, боясь спугнуть наваждение, в котором ладонь Гарри так аккуратно продолжала лежать на его пояснице. Тем не менее, сейчас он заставил себя немного поменять положение: покачал головой. Гарри сразу понял его, руку, к разочарованию блондина, всë же убрал. — Ему немного получше. Не нужно обезболивающего. Да, Драко? — Драко, ужасно тронутый этим уточнением, кивнул в подтверждение. Их снова оставили одних, и Драко не знал, что ему следует сделать. Наверное, расцеловать Гарри руки. Для начала. Сил не было ни на что. Из-за отпустившей боли очень клонило в сон, хотелось уснуть до еë возвращения. Гарри поднялся, и блондин испугался, что он собирается уйти (что ему следовало сделать уже давно). Оказалось, Гарри просто освободил ему больше места, пересев на стул. Засыпая, Драко с малышом чувствовали его успокаивающее присутствие. Приблизительно в семь часов утра задремавшего Гарри разбудил Дорис, пришедший занять пост у двери. Драко, словно почувствовавший, что Гарри скоро оставит его, заворочался и тоже открыл глаза. За приоткрытой дверью он сразу же заметил аврорский китель. «Конвой?» — вывел он в блокноте. От Гарри не скрылось, какой грустью наполнились глаза цвета дымчатого кварца. — Это не конвой, Драко, — Гарри проводит рукой по светлым волосам, не вполне осознавая своë действие. Драко не может избавиться от ощущения, что это было сделано будто бы с нежностью. Не верит, но продолжает слушать. — Просто я хочу, чтобы ты был в безопасности. Дорис будет находиться около вашей палаты, когда я буду отлучаться. У Драко начинают слезиться глаза. Гарри же не к нему обращался на «вы», он всë это время не выпускал из своей головы факт его беременности. Значит ему не претила сама мысль о мужском плодоношении? И то, что ребëнка под сердцем носил именно Драко — тоже? Чуть светлые мысли быстро вытесняются из светловолосой головы. Драко вспоминает, что для него в отношении Гарри теперь всегда существует страшащее его «пока». Возможно всë так, но до тех пор, пока Гарри не узнает, чьего сына Драко посмел вынашивать. А, может, дочь? Драко был бы счастлив кому угодно, ведь это его крошка, его маленькая вселенная и его целый огромный мир. Вот только для Гарри это будет помеха, косточка в горле его невесты, непредвиденное осложнение будущей жизни. «Почему ты сидишь около меня? Тебе нужно поспать» — приписывает Драко на той же страничке и показывает блокнот брюнету. Драко ужасно не хочется отпускать Гарри. Если б можно было, он прицепился бы к сильному телу, повис бы на широких плечах, как детëныш коалы, чтобы всегда-всегда быть рядом. Но Драко понимает, что Гарри, как никто другой, заслуживает отдых. — Я вернусь днëм, — обещает Гарри, вздыхает устало и поднимается на ноги. Вопрос так и остаëтся без ответа, потому что он и сам не знает, почему. Почему сидел рядом. Почему переживает. Почему перехватывает дыхание при мысли о том, что будет, если ребëночек всë же не выживет. Гарри уходит, и покой оставляет Драко. Боль в животе постепенно нарастает. Он беспомощно вертится на постели, пока не утыкается лицом туда, где последний раз была ладонь Гарри. Становится чуточку легче, и Драко забывается на несколько часов чутким сном. Когда в следующий раз Драко открывает глаза, он видит у окна высокий рыжеволосый силуэт. — Извини, я не знал, спишь ты, или нет, потому вошëл без стука. — Джордж неловко улыбается и присаживается на стул. Видя, что Драко, кивнув, спокойно его слушает, парень продолжает. — Я... Спасибо тебе! Я... Правда! Фред чудом очнулся раньше... А если бы нет, то твоя записка спасла бы его! Никто же ведь не догадался бы! К тому же, я не... не чувствовал его!.. Я не жил бы без него. По крайней мере не ментально. Со своим телом я ничего не сделал бы только ради родных. И памяти Фреда. Но, когда его глаза открылись... Я... И... Ещë... — Джордж говорил много. Очень много. И очень долго. Порой сбивался, и у Драко даже возникло ощущение, что он впервые делился с кем-то своими эмоциями после последних событий. Ему просто нужно было выговориться, а волновать своих не хотелось. Правда, Драко был несколько удивлëн выбором его как слушателя, но, тем не менее, он прекрасно понимал чувства Джорджа. Когда Хагрид вынес из Запретного леса бездвижное тело Гарри, Драко умер на месте. Душа покинула тело. Он не ощущал ни себя, ни происходящее вокруг. Он был под водой, мутнеющей с каждой секундой всë более. Его опутывали водоросли и продолжали тянуть в самые глубины. Туда, откуда ещë никто не возвращался. Туда, где темно. Где нет Гарри. А, значит, и нет жизни. Драко, как и Джордж, остался бы в этом бренном мире, но для этого хотя бы была причина: малютка под сердцем. Его лëгкие беспощадно сжимались, горели Адским пламенем, но Драко не мог сделать вдоха. Пока Гарри не открыл глаза. Тогда Драко воскрес вместе с ним. — Прости, тебе нельзя переживать, а я к тебе тут со своими... Не знаю, что на меня нашло, — Джордж испытывает сплошную неловкость вперемешку с облегчением и благодарностью. — Вообще мы с Фредом желаем тебе и Малфою младшему скорее пойти на поправку. — парень подбадривающе кладëт ладонь на руку Драко, и реально не узнаëт этого Малфоя, потому что он сжимает его предплечье в ответ. В глазах его понимание. Искреннее. Драко и сам словно благодарен ему за что-то. Конечно, Драко благодарен. Благодарен за... прощение? Страшно хотелось верить в такую возможность. А ещë блондин впервые задумался о том, что фактически у малыша не его фамилия. Вот ни за что не догадался бы Джордж, что внутри Драко вовсе не младший Малфой, а младший Поттер. Хоть и непризнанный. Джордж только успевает прилечь под бок Фреду, как слышит за стенкой тонкий жалобный звук. Стоны. Парень подхватывается и несëтся в соседнюю палату. У дверей стоит растерянная медсестра, в еë руках горка постельного белья. Драко лежит на свежей простыне, и, уткнувшись лицом в подушку, не может сдерживать стоны боли. Джордж зыркает на девушку, та делает машинальный шаг назад. — Честно, я только поменяла бельë, он лëг... И вот, — оправдывается та. Джордж замечает, как сильно знобит Драко, потому выхватывает из рук медсестры пододеяльник, и накрывает им Драко поверх чистого. Малфой вытворяет странную вещь: тут же переворачивает ткани, прижимая к животу именно прошлый пододеяльник. Рыжеволосый делает определëнные выводы, ведь не проходит и пары минут, как Драко затихает и расслабляется. *** Обеспокоенный Гарри, которому уже всë сообщили, застаëт Драко крепко спящим, потому направляется к Джорджу, очень хотевшему поговорить с ним о чëм-то важном. — ...И что это может значить? — хмурится брюнет, выслушав детали, бросившиеся Джорджу в глаза. — У него явно какая-то связь с тобой. — выносит вердикт Джордж. — Скорее у его ребëнка, — исправляет Фред. — И по большей части именно с твоей магией. — Хотите сказать, что отец ребëнка имеет магию, схожую с моей? — близнецы кивают. — Близкий родственник? — Вполне возможно. Хотя всë равно очень удивительно. — далее близнецы, похоже, одинакого хорошо осведомлëнные по данному вопросу, поочереди посвящают Гарри в подробности. — Мужская беременность крайне не похожа на женскую. Риск гибели плода намного больше. — Ребëнок имеет сильнейшую связь с каждым из родителей, что в обычных семьях случается очень редко. — Настолько сильную, что если один из папаш не желает ребëнка, плод, вероятнее всего, не выживает. — Ещë предположим такое: например, мужчина, вынашивающий малыша, духовно нуждается в поддержке партнëра, но ласку так и не получает. Это также отразится на плоде. — Да. В зачатии участвует магия. Потому всë так сложно. Ребëнок будет пытаться восполнить нужду папы в отце, физически нуждаясь в контакте с его магией. — Хотя бы через вещи. Вот, почему рядом с тобой Драко стало лучше; вот, почему ему поплохело, когда ты ушëл и когда сменили бельë. Постель, видимо, хорошо напиталась потоками твоей магии, так что в спокойном состоянии еë было достаточно. — Да уж!.. Но откуда вы так много знаете на этот счëт? Вы же и близко не колдомедики там какие-нибудь. — удивляется Гарри, пытаясь переварить информацию. Кто из его родственников мог быть близким с Малфоями? Никто. Потому что Гарри и не знает никаких родственников среди магов. Было невероятно странно, но в то же время чуточку приятно от того, что Драко было... ну как бы легче в его постели. То есть от его магии. Да, конечно, всë дело в магии. И совсем немного в постели. Но только в самом невинном и тëплом смысле. — Да мы это... Кхм... изучали немного эту тему... — Джордж почему-то смущается, вперивая взгляд в брата. — Ну так. Для общего развития, — говорит Фред и, смотря на Гарри с хитринкой в глазах, добавляет, уверенно обнимая плечи Джорджа. — А, может, и не только. Гарри тепло им улыбается и выходит. «Ну хоть кто-то счастлив не в перспективе, а прямо сейчас!» — думает брюнет, спускаясь в столовую. Он так торопился обратно в больницу, что не успел даже перекусить в Норе. *** Когда Гарри возвращается на нужный этаж, сразу замечает, что что-то не так. Какой-то переполох. Ему навстречу выбегают сразу две медсестры, что присматривали за Драко. Они вертят головами и заглядывают в каждую из палат. Из-за поворота появляется Гермиона. За ней Рон, поспевающий находу что-то говорить. Оправдывается, — понимает Гарри, услышав обрывок фразы. — ...Я не думал, что он может услышать! Не думал, Герми! Я ж..! Не хотел же я! — Рон выглядел по-настоящему виновато. — Я знаю, Рон, — протянула Гермиона, — Но он... — Так! Подождите! Объясните, что происходит! — Гарри спрашивал уверенно, не боясь получить от ворот поворот. Даже когда друзья ссорились по личным вопросам, он всегда мог рассчитывать хотя бы на краткое посвящение. — Клянусь, Гарри, я стоял же не прям под дверью, не представляю, как он мог услышать! И как незаметно проскочил мимо меня — не представляю! — Да кто он-то? — всë никак не мог понять Гарри. Внутри уже собиралась тревога. «Лишь бы не о Драко была речь» — думал он. Напрасно думал. — Драко, — сообщили Рон с Гермионой прискорбно-извиняющимся голосом. «Тьфу ты! Ну, естественно, Драко! Не Живоглот же!» — Гарри был в тихой панике. Найти худенького, намеренно прячущегося Драко в огромном здании больницы Святого Мунго явно будет не простой задачей. Гарри уже было сорвался на поиски, но остановился. Он должен был быть в курсе произошедшего. Поняв его без слов, Рон стал быстро перессказывать. — Я пришëл сюда после дежурства, Герми была тут, сказала, что Фред и Малфой спят. Ну, пока она разговаривала с Джорджем, я вышел в коридор, отпустил Дориса в туалет. И как раз папа мне позвонил... — Просто скажи, о чëм он услышал! — взмолился Гарри. — О том, — вступила Гермиона, — что пока мы все вчера вечером были в больнице, спецгруппа авроров и камешка не оставила от Малфой Мэнора! — Чт... о?!. — брюнет был в бешенстве. Да в этом аврорате что вообще творится? — Это не всë, — вмешался Рон. — Они нашли какой-то блокнот Драко. Я подумал: вдруг личный дневник какой. Потребовал. Кингсли легко мне его отдал, пока занимался массовыми увольнениями. Когда Гарри уже сбегал по ступеням лестницы, Рон нагнал его и впихнул в руки пухлый блокнот, больше похожий на небольшую, но толстую книгу. На каком-то из этажей Гарри столкнулся с Дорисом: — Гарри, его нет нигде! Прости! Всë оббежал! Не знаю, как так! А Гарри встаëт, как вкопанный. Потому что, кажется, знает, как. Его осенило. В день своего собственного срыва он брал с собой мантию-невидимку, хотел прогуляться после церемонии захоронения до магазинчика близнецов в одиночестве. Не вышло, к счастью. Как Драко нашëл еë в его рюкзаке, оставшемся в палате, не имело значения. Гарри меняет тактику поисков. Начинает усиленно прислушиваться к звукам и ощущениям собственной магии. Будто почувствовав, он разворачивается и двигается в противоположную сторону. Миновав буквально пару дверей, Гарри останавливается около одной из пустующих палат. Кто-то тихонечко плакал с той стороны. *** Когда Драко услышал о судьбе Мэнора, его охватило неясное чувство. Поместье Малфоев было его родовым гнездом, местом где он должен был продолжить знаменитый чистокровный род истинных аристократов. Так думали все, в том числе и отец. Но для Драко особняк в первую очередь был домом. Родным местом, хранящим его самые первые воспоминания. Плохие и хорошие. Счастливые и одни из самых ужасающих. Там он впервые заплакал. И впервые засмеялся. Там он в последний раз видел родителей улыбающимися. Там впервые увидел низость собственного отца, и последнюю его смелость в попытках оградить его, Драко, от тьмы. Но практически все воспоминания были занавешены тьмой в сознании Драко. Коридоры, по которым когда-то бегали его детские ножки, прекрасный сад, в тени ясеней которого он когда-то шутливо прятался от мамы, жмурясь в лучах мягко-персикового заката; гостиная, в которой он по собственному желанию учился играть на рояле... Все дорогие сердцу уголки его дома не были прежними уже давно. С того момента, как кровь окропила их свет. Стены Мэнора до конца сохранили лишь две тайны. Спальни родителей, где отец был честен и ласков с его мамой, где Драко, будучи малышом слушал колыбельные и прятался от ещë пока выдуманных монстров. И его комнаты, в которой он однажды признался сам себе в первой чистой влюблëнности, которую пронëс с собой через время, стыд и Войну, из огонька которой бережно взрастил настоящую любовь. Именно в своей комнате Драко вместе с Северусом провели обряд, подаривший ему причину жизни — возможность родить ребëнка от любимого человека. Драко хмурился одновременно с тем как улыбался. Он так погряз в воспоминаниях, что едва не пропустил слова Рона о найденном в его спальне дневнике. Рука затряслась. Драко запустил еë в волосы, едва не вырвав у себя белобрысый клок. Что, если дневник попадëт в руки к... Кому бы то ни было. Когда-то он так или иначе дойдëт до рук Гарри. Или уже... Гарри знает? Что, если Гарри уже знает всë? Вот, почему он не приходит. Он узнал! И не принял... Сейчас за Драко снова придут. Его вновь выбросят на улицу, или... Об "или" парень думать не желал. Взгляд его случайно зацепляется за рюкзак Гарри, лежащий на полу. Половины рюкзака не видно. Мозг распознаëт путь к отступлению: мантия-невидимка. Поглощëнный страхом и паникой, Драко хватает мантию. Накидывает еë на себя и уносится прочь. От этой палаты, от пугающего до чëртиков ожидания своей участи. Силы кончаются ровно через этаж. Спустя некоторое время за дверью начинается кипиш. Ну вот. Его уже ищут. Теперь он ещë и мантию отца Гарри украл... Живот прорезает боль, и блондин медленно отползает за дверь. Ему, измученному до нервных судорог, чудится, будто там, на стыке стен, безопаснее. Когда Гарри находит его, Драко понимает, что всë кончено. *** Гарри заглядывает в палату и ожидаемо никого не видит. Даже плача не слышно. Однако прерывистое дыхание выдаëт чужое присутствие. Гарри медленно, чтобы не наступить на Драко, шагает за дверь. Протягивает руки и безошибочно ухватывается за словно бы прозрачный край. Стягивает мантию в сторону. Драко полусидит в самом уголке. Гарри тяжело, но с облегчением выдыхает. От вида Драко, дрожащего и безмолвно плачущего, и от перенапряжения у Гарри подëргивается глаз, но он держит себя в руках. — Посмотри на меня, — просит Гарри и по-настоящему пугается, когда светлая голова вскидывается. Взгляд Драко был пугающим. Брюнет мысленно молился, чтобы парень перед ним ещë не был лишëн рассудка. — Это твой... не знаю, дневник?.. Я не заглядывал в него, — на неверящий, но, слава Богу, осознанный взгляд, брюнет поясняет, — Это твоя личная вещь... Я не мог читать его. Драко как по голове ударяют. Отрезвляюще. Гарри ничего не знает. Он искал его... ну... просто так? Драко не знает, зачем. Но чистейшие изумруды обеспокоены и честны. Его Гарри, милый Гарри, присаживается перед ним и аккуратно тянет руки, помогает подняться на ноги и практически на себе тащит его к ничейной кровати. Усаживает на неë, а сам пододвигает стул и садится напротив. Протягивает дневник. Драко берëтся за кожаный переплëт, опаляющий его ладони — столько невысказанной искренности сокрыто на его страницах. Драко задыхается на мгновение, а после вкладывает обратно в руки Гарри. — Прочти, — шепчет Драко. К нему вернулась способность говорить, словно камень ожидания неизбежного раскрытия сокровенного, только что скинутый им в жерло кипящих чувств, утянул за собой и невидимую руку, заставлявшую его молчать. — Пожалуйста. Я хочу, чтобы ты прочëл. — голос крепчает, несмотря на хриплость и небольшую громкость. Драко страшно. Всë ещë ужасно страшно, но он уже всë решил. А прозрачные горошины катятся по впалым щекам. Гарри открывает первую страницу. Читает. И правда — личный дневник. Гарри становится ещë более неловко, когда, подняв в очередной раз глаза, он видит разрастающуюся в Драко истерику. Опять. И снова. И вновь. Это больно и страшно. Видеть, как гордый человек склоняет перед тобой голову и покорно предстаëт обнажëнным. Драко сейчас действительно был абсолютно наг чувствами. — Драко... — Гарри не может продолжать. — Прошу, читай. Хотя бы с середи-ины-ы-ы!.. — настаивает парень. Подавать голос сейчас было ошибкой. Где-то внутри обрывается рубильник. Из груди вырывается рыдание. Драко зажимает рот обеими руками. И Гарри жмурится от того, насколько жалобно начинает поскуливать парень напротив него. Гарри не успевает продолжить чтение. Коченеет. Потому что, схватившись за его рукав, сквозь слëзы Драко выкрикивает нечто очень неожиданное. — Э-это твой ребëнок! — Но у Драко больше не было сил молчать и ждать Гарриной реакции. Гарри всë равно прочëл бы об этом в ближайшие полчаса.