Copper heart

Василина бежала по коридору центра с такой скоростью, будто от этого, по меньшей мере, зависели ее жизнь и благополучие. Пару раз даже чуть других людей не сбила, однако полностью проигнорировала матерные проклятья в свою сторону, быстро скрываясь за дверью туалета. Закрыла она ее с такой силой, что с потолка почти что посыпалась штукатурка. — Дура, — пробормотала самой себе девушка, на полную мощность врубая проржавевший кран и умываясь ледяной водой. Конечно, делать ей было больше нечего, только о своих проблемах трепаться. Даня, конечно, может и сделал вид что понимает, и на секунду Неверова даже почти поверила, что это так. Будто не обязательно ей больше все в себе держать и Макеев ее даже выслушать готов. А потом, как только Василина отстранилась от такой теплой груди Дани, ее накрыло чувство вины, которые, почти сразу же, начало перерастать в полномасштабную истерику. Как, как она может ждать сочувствия, если сама сделала все это? Кто виноват, а? Как вообще Неверова умудрилась позволить себе хоть на мгновение позволить Макееву пожалеть ее, если он не знает? И как Даня посмотрит на нее, когда будет знать? Василина выключила воду и схватилась за края раковины, чтобы предотвратить новую волну слез. Когда она закрывала глаза, ей казалось, что где-то там, в темноте, Тёма укоризненно качает головой. Интересно, как быстро Макеев ее возненавидит, узнав, что она фактически убила младшего брата. От таких мыслей плакать захотелось еще больше, поэтому девушка все же уставилась в зеркало, предпочитая свое отражение неприветливой темноте сомкнутых век. Убийца. Ей казалось, что такие мысли позади, что она научилась справляться. В последнее время словно открылась мрачная червоточина. Сознание само услужливо фокусируется на жжении в районе запястий. Словно уговаривает: «Давай, Василина, соверши ошибку, отвлекись от мыслей, вернись к своему жалкому существованию.» Неверова просто замерла, тихо молясь, чтобы в туалет никто не зашел, и молча ждала окончания своей собственной истерики. Просто переждать. Просто перетерпеть, правда ведь? Через минуты три девушка отлипла от раковины, поправила волосы и достала из кармана телефон. Уже через несколько минут начнется их групповое занятие с Эдиком, поэтому стоило поторопиться. Глаза все еще были немного красными и припухшими, но на это никто внимания не обратит. Разве что Даня, но при нем она уже разревелась, так что не страшно. Главное, делать вид, что ничего не произошло. Все в порядке. Прекратить свое существование совершенно не хочется. И увидеть Макеева, якобы, тоже. Мысли о нем разбегаются, согревают и жгут каждую клеточку мозга, подпитывают чувство вины и одновременно спасают. И сеют вопросы. Почему он отца так боится? Что происходит у него в семье? — С собой сначала разберись, — пробормотала Неверова, выходя из туалета. Но почему-то со своими проблемами разбираться совсем не хотелось, а разобраться в Даниных очень даже. Ну и дура. Мастер лезть не в свои дела и бегать от самой себя. В большой аудитории, где обычно обитал Эдик, было тихо. Психолог старался разобраться барахлящим проектором и включить презентацию, а одногруппники сидели молча уткнувшись в телефоны. Деревянная дверь противно скрипнула, оповещая присутствующих о приходе Василины. Головы подняли одновременно Яна и Даня, сидевшие на разных концах кабинета. Девушка рядом с Женей и Леной, а Макеев в гордом одиночестве. Еще бы, после того, как парень выделывался во время последнего матча, а потом и вовсе был выгнан с поля за отсутствие, как выразился тренер, командного духа. Хотя и до этого с «мажором» никто дружбу водить не хотел. Как Яна, так и Даня помахали Неверовой рукой. Подруга убрала с соседнего места сумку и похлопала по сидению, приглашая Василину сесть рядом. Макеев же просто выжидающе смотрел на нее. Подумав всего секунду, девушка двинулась в направлении Дани. При каждом ее шаге пол раздражающе скрипел из-за трения между кроссовками и ламинатом. Боковым зрением Неверова видела, что остальные прожигают ее тяжелыми взглядами. Будто она к отщепенцу или врагу народа решила подсесть. Хотя в глазах ребят это, возможно, так и было. — Рад, что ты к нам присоединилась, Василина, — радушно произнес Эдик. Неверова постаралась улыбнуться и кивнула, подчеркнуто игнорируя ледяные взгляды пацанов и, в особенности, немного обиженное выражение лица Яны. — У, кажется, кто-то действительно с мажорчиком подружился, — тихо присвистнул Платон, кажется, пихая локтем Никиту. Его реакцию Василина со своего угла обзора не заметила, однако была почти уверена, что Бойко от выбора места девушки тоже не в восторге. «Как стая собак, ей-богу, — подумала про себя Неверова, — чужаков не признают и за территорией следят.» Странная волна раздражения, которую она начала ощущать при мыслях обо всем, связанном с центром, только усилилась. Исключение, конечно же, Даня. Даня, которого при первой же встрече ей захотелось как минимум убить. Василина наконец-то села рядом с Макеевым. — Ты бы еще дальше сел, в самый угол, — пробурчала девушка. Даня как-то грустно усмехнулся. Случилось что-то? — На, — вдруг сказал он. Девушка опустила взгляд вниз и увидела, что он протягивает ее потрепанную жизнью черную сумку. — Ты так быстро убежала, что на скамейке оставила. Осторожнее с этим. Не хотелось бы потом по всему центру бегать и сумочку твою разыскивать. Краска нахлынула на лицо Неверовой. Он с ней вот как, а она... Лгунья. — Ага, спасибо, — быстрым движением притянула сумку к себе, даже не посмотрев на Даню. Зачем только с ним рядом находится? Все равно ведь... — Что сегодня вечером делаешь? — будничным тоном прошептал парень, слегка наклоняясь к ней. — Я? — немного жалким тоном переспросила Василина, не сводя взгляда с начавшего лекцию Эдика. — Ну, а кто ж еще? — хмыкнул Макеев, склонившись еще ближе к ее уху. Неверова нервно сжала манжеты рукавов. Хотелось сказать, что она свободна больше всего на свете, но перед глазами быстро пробежали картинки осуждающего взгляда брата и почти послышался крик отца, снимающего мать с виселицы. «Лгунья. Даня наверняка думает, что ты вся такая хорошая и честная. А ты лгунья», — мысли проносились с бешеной скоростью. — Занята, — пробормотала Василина, слишком уж упорно всматриваясь в текст презентации, которая была выведена на проекторе. Типы личности. Кажется, такая же тема уже была на прошлой неделе. — А завтра? — Пока не знаю. Парень наконец распрямился и откинулся на спинку сидения. Потом скрестил руки на груди и прикрыл глаза. — Ну, ты тогда завтра утром скажи. А то билеты в кино заранее лучше брать. Билеты? Кино? С Даней, что ли? Девушка сдалась и повернула голову на парня. Ее и без того красное лицо порозовело еще больше от того, как он на нее смотрел. «Потому что не знает всей правды», — язвительно заметило Василинино сознание. Неверова мысленно от него отмахнулась. Хоть на минутку. Или на две. — Че ты так смотришь? В кино не ходишь? — Макеев поднял брови как-то нервно, а может ей так показалось. — Ну хожу. Господи, хватит так лепетать! Девушка прикусила щеку, на секунду зажмурилась, силясь запомнить это ощущение. Ощущение, что ты кому-то даже нужен. Потом всмотрелась в Данины глаза, чтобы запечатлеть в памяти этот взгляд. Теплый, выжидающий, осторожный, будто он чего-то боится. Такие глаза у парня уже были. Вчера, в его квартире, когда их лица были в миллиметрах друг от друга. Но тогда Василина убедила себя, что этот блеск в радужках — просто последствия болезни. Сейчас же она была в таких выводах совсем не уверена. Неверова пару раз глубоко вздохнула, пару раз моргнула, чтобы не разреветься и как можно более монотонно сказала: — Но я не могу. — Завтра? — Даня растерянно посмотрел на нее. — Нет. Всегда. Потом она схватила сумку и, почти даже не думая и три раза чуть не споткнувшись, направилась к остальной группе. Парень даже среагировать или что-то сказать не успел. Все это сопровождалось долбанным скрипом пола и тяжелыми взглядами ребят. Только теперь к ним присоединился и Макеевский. Василина села рядом с Яной, которая удивленно хлопала глазами, ровно, как и Женя. — Он че-то сделал? — прошептала девушка. — Я пока не хочу об этом говорить, — Василина до боли впилась ногтями в ладонь. Женя и Яна понимающе кивнули. Ленка почему-то смотрела сочувствующе. — Что, мажорчик в ЦУМ отказался тебя сводить? Или просто решила вернуться к истокам? — Платон повернулся к ней, усмехаясь. Яна показала ему средний палец, чтобы он отстал, однако парень продолжил заговорщицким шепотом, словно они с Неверовой делили какой-то секрет — Ну я серьезно. Или он потребовал от тебя предварительный секс, а у тебя принципы? Девушка резко вскинула голову и зло посмотрела на Платона. — Знаешь что? — Что? — ухмылка не слезала с его лица. Казалось, грани своих приколов он вообще не видит. — Закрой свой рот и катись нахрен, — голос Василины звучал непривычно твердо и металлически холодно. Сразу после произнесенных слов она дернулась и уже почти хотела извиниться, словно сама не ожидала от себя таких слов и такого тона. Однако ее действия возымели успех. Платон все же отвернулся. До самого конца занятия никто не задавал Неверовой никаких вопросов. Только Никита пару раз подозрительно зыркнул. Девушка изо всех сил старалась не думать обо всей сложившейся ситуации и концентрировала внимание на рассказе о взаимоотношениях между борцами и, кажется, полемистами. Если бы девушка хоть раз повернула голову назад, то увидела бы внимательный и немного холодный взгляд Дани, которым он на нее неотрывно смотрел.