Copper heart

У Дани в голове роилось великое множество эмоций, а еще на сердце давило очень плохое предчувствие. Последнее полученное от Василины сообщение заставляло нервничать, будто у Дани своих проблем не хватает. Снова с отцом поцапался, провел очередной телефонный разговор с мамой. Именно телефонный, просто так они никогда не виделись. Мать что-то рассказывала про свою командировку и слишком часто употребляла в разговоре имя начальника. Макеев честно старался игнорировать. Вся эта ситуация злила, хотя умом Даня понимал — родители уже давно в разводе, отец уже давно забрал его себе после суда. У мамы новая жизнь, и хоть она и старалась поддерживать с Макеевым-младшим связь, все было ясно, как день, — сын бывшего мужа-мудака туда не вписывался. Конечно, очень хотелось верить в то, что мама просто боится проблем или действительно ему никак помочь не может. Но она даже из центра Макеева вытаскивать отказалась. И похер ей, что сыну пришлось связаться с конченным дядей — зато все в тайне сохранила и себя под удар не поставила. — Папа тебя правда любит, — заверяла она его каждый раз. Любит настолько, что не стесняется давать пощечины, да, мам? Мать отца до сих пор боялась, а у Макеева на это обижаться толком не получалось. Мужчина свою жену тоже бил, пока они еще были в браке. Неужели потому что любил? Конечно, нет. Это все неправдоподобные бредни и мамино самоубеждение. Только Даню ни в чем убедить уже не получится. Ему почти восемнадцать лет, и он не слепой и точно не тупой. В тот день, когда Макеев вернулся домой после встречи с Василиной, предварительно запихав в себя все возможные таблетки, которые откопал у себя в аптечке, отец словно начал догадываться, что что-то не так. — Как в «Орионе»? — ни привет тебе, ни «как дела». Сразу сухо и к делу. — Нормально, — как можно более небрежно ответил Даня. Ага, только он в этом клубе уже несколько недель не появлялся. Зато в центр ходил, круто, пап? Мужчина продолжил что-то печатать на своем компьютере, однако по его поджатым губам Макеев понял, что такой ответ отца не устраивает. — У меня есть необходимость туда звонить? Сука. Даня не смог удержаться и немного поерзал на стуле, нервно сцепив руки в замок. — Не, я тебе говорю, все хорошо, — он отмахнулся, смотря на противоположную стену. — Ты не делаешь ничего, что могло бы меня разочаровать? — Макеев боковым зрением видел, как отец оторвался от экрана ноутбука и посмотрел на него. Может, мама все-таки рассказала про центр и хоть раз за десять лет приняла удар на себя? Так и подмывало спросить, но парень прикусил кончик языка. — Я стараюсь, — ляпнул Даня и тут же пожалел. Он же знал, знал, что отцу такой ответ абсолютно точно не понравится. — Что мне твои старания? Я спрашиваю про результат. Соберись и не веди себя, как баба. Дай прямой и четкий ответ, — мужчина говорил вкрадчиво, но угрожающе. Его руки медленно собирались в кулаки, и это очень плохой знак. Макеев быстро оценил расстояние от себя до отца. Их разделял обеденный стол, поэтому он точно не дотянется и хотя бы от физического наказания возможно удастся отделаться. Если быть осторожным. — Все хорошо. Не о чем беспокоиться. — Не мямли, — отец все больше выходил из себя. Иногда у Дани было ощущение, что его раздражал даже сам факт наличия у него сына. Макеев сжал зубы, заставил себя повернуть голову на отца и повторил еще раз: — Я уже все сказал. Беспокоиться не о чем. В ответ мужчина удовлетворенно кивнул, вернувшись к ноутбуку, и Дане очень захотелось плюнуть ему в лицо. Ну ничего, вот станет он скоро известным футболистом и в жизни больше про него не вспомнит. Не зря же его тренер «Ориона» в основу ставит. Макеев еще немного повозил вилкой по полупустой тарелке, усилием воли доедая остывшее мясо. Он говядину терпеть не может, но кого это вообще волнует? Это глупое правило так и осталось из детства — вся порция должна быть съедена, жри, что дают. Отца он поблагодарил кивком, тот его, конечно же, проигнорировал, продолжая сосредоточенно стучать по клавиатуре. Даня поспешил ретироваться в свою комнату, где как раз и отправил это сообщение Василине. А потом выяснил, что у нее «кое-что случилось». Почему он вообще переживал? Зачем написал еще одну эсэмэску с намерением узнать, не произошло ли чего-то критичного? Макеев не знал. Как не знал, зачем вообще начал играть в оскорбленную гордость и пытаться соблазнить Неверову, как не знал, для чего тогда проводил ее из клуба домой, как не знал, за каким хреном он притащил девушку к себе в квартиру и приютил того черного кота. А потом он чуть Василину не поцеловал. Что, собственно, происходит? «Живая, не волнуйся.» Телефон пиликнул, доставляя новое сообщение. Даня даже выдохнул, а потом отбросил мобильник в сторону. — Ну пиздец, поздравляю, ты втрескался, братан, — прошептал себе под нос Макеев, плюхаясь на кровать. Отец, конечно, будет ругаться, если узнает, что он уснул на постели, даже не сняв уличной одежды, но в этот момент Дане было целиком и безраздельно все равно. Парень почти мгновенно уснул, не переставая думать о Неверовой и о ее неровно остриженных медных волосах.

***

— Сорок два! Мы понимаем, что хорошая физическая форма и командная игра эффективнее, чем запугивание соперника, — Ковалев почти что пропел, с улыбкой ходя мимо отжимающихся подопечных. — Да все было бы нормально, если бы не «кони» Никитоса, — пробурчал Платон. — Похоже, пока не понимаем, — назидательным тоном ответил тренер, — сорок три. Макеев все-таки решился подойти к футбольному полю поближе, уже понимая, что сейчас его наверняка тоже заставят отжиматься. Судя по настрою Ковалева, этого было не избежать. Даня окинул скамейки рядом с полем взглядом и заметил Василину, сидящую рядом с Женей и Яной. Ну пришла, и на том спасибо. Действительно живая и невредимая. — Опа! — сразу же заметил его Ковалев, — вчерашняя истеричка соизволила прийти! Парень только закатил глаза, замечая, что Неверова, сидящая совсем рядом, бросила на него взгляд. — Ты сам меня с поля выгнал, — пожал плечами Макеев и усмехнулся. — А надо было выебываться меньше, — пробубнил Фил, делая еще одно отжимание. — Слышь, ты… — Так, я смотрю, командного духа нам не хватает! Даня, вот, присоединяйся. Делим пятьсот на шестерых, — с губ тренера не сходила снисходительная улыбка. — Не делится! — очень не кстати встрял Дрочер, и Макеев едва подавил желание пнуть придурка. — Тогда шестьсот, — охотно согласился Ковалев. Парень хотел было уже закатить глаза, но тут услышал сдавленный и тихий смех Неверовой, и козлить сразу расхотелось. Он с неохотой подошел к остальным одногруппникам и тоже приступил к отжиманиям. Между тренером и Филом разгорелась какая-то ссора, которая в итоге переросла в претензии: — А почему мы вообще должны впахивать на твое светлое будущее? — озвучил вопрос Фил. Отжиматься парни сразу прекратили, а Даня усмехнулся. И правда, за каким хером они вообще всем этим занимаются? — Ну короче будут деньги — зови, — Фил цокнул языком, хлопнул Ковалева по плечу и пошел к зданию центра. Остальные, включая Макеева, потянулись за ним. Ковалев только закатил глаза. Послышался оглушительный звук свистка. — У вас так-то щас физ-ра, — уже более строгим тоном сказал мужчина, — не пришли — пропуск. Три пропуска — сами знаете что. Так что давайте, десять кругов вокруг поля. — Хорошо, сегодня у нас физ-ра, завтра — выходной. Вот и тренируйся тут один, — Фил выразил всеобщее мнение. Даня просто молчал, смотря в сторону, где сидела Неверова. Волосы собраны в низкий хвост, опять одета в безразмерную толстовку и синие джинсы-трубы. Глаза у девушки немного опухшие, словно она долгое время плакала. — Жень, ты там в команду хотела? Вставай и своих подружек бери, — отчеканил Ковалев. Группа начала свой марафон, попутно матеря тренера и ругая его самыми последними словами. — Ну зачем вы так про Антона Вадимовича, — вздохнула Василина. — Да потому что он гандон, — выплюнул Никита, — пристал со своим футболом херовым. — Он же хотел как лучше, — снова возразила Неверова. Какая же она все-таки наивная. Ну просто моралистка. Ей точно не место в этом центре. И не место рядом с тобой. Даня постарался отогнать плохие мысли, но получалось хреново. — А мы его, блядь, об этом просили? — подал голос Платон, — нам его подачки не нужны. А ты вообще не лезь. Просто подлизываешься. — Я не подлизываюсь, — смущенно сказала девушка. — Ага, верю. Тут Макеев сбавил темп бега и оказался совсем рядом с Неверовой. Та покраснела еще больше и отвела взгляд. — Тоже решил сообщить мне, что я подлиза? — Ты вчера обещала рассказать, — проигнорировал ее вопрос парень и немного придержал за руку, чтобы группа убежала немного вперед, и никто не мог их услышать. Василина помрачнела еще больше. — Я помню. Просто сейчас Антон Вадимович сказал бе… — Ты серьезно? — Даня поднял бровь. — Ты правда собралась бежать эти десять кругов? Давай просто сбежим. — Ребята заметят… — «Ребятам» похуй. Они сами все сейчас разбегутся. Пошли. Макеев взял Василину за ладонь, и даже от такого невинного действия его щеки почему-то слегка порозовели. Мда, а трахать девушек после клуба он, конечно, совсем не стеснялся. Они оказались в тени дерева, которое росло на территории центра. Василина нервно почесала щеку, усыпанную веснушками. — В общем, я не буду вдаваться в подробности, но, — ее голос дрогнул, — мой папа забрал меня, и мы теперь живем в другой квартире. А мама осталась одна. И нет, ты не подумай, что я жалуюсь. Знаю, это все кажется мелочью, просто… просто я сделала кое-что очень ужасное пару лет назад. И из-за этого… из-за этого вся моя семья просто развалилась. Папа… папа, он бил… бил маму, а мама постоянно пила, а теперь… Девушка тараторила и пыталась сказать еще что-то, но запнулась и начала тихо плакать, не в силах больше ничего выговорить. Макеев пару раз моргнул, неуверенный, что делать в такой ситуации. Обычно девушки перед ним плакали как раз из-за самого Дани. Сейчас все по-другому. Парень заставил себя отмереть и осторожно обнял Василину немного неуверенными движениями. — Я тогда все испортила… Неверова без своего привычного стеснения прижалась к макеевской груди крепко-крепко, пока слезы лились из ее глаз. Даня не понимал почти ничего, а семейная драма девушки напротив стала еще сложнее в его глазах. Он не решался говорить, просто обвив руки вокруг нее и ожидая, пока Василина успокоится. Это произошло через пару минут. Неверова поспешно вытерла слезы, а потом отстранилась от Макеева. — Прости, вечно я ставлю тебя в неловкое положение, — она нервно рассмеялась, — просто… все сложно. Вот. — Я понимаю. У меня тоже, — серьезно сказал Даня, зарывая руку в волосы. Они помолчали какое-то время. Затем, не сговариваясь, вышли на асфальт перед центром. Пока что оба они не решались рассказать друг другу свои тайны и раскрыть перед друг другом глубочайшие секреты и раны. Но одно Даня сейчас знал точно, как аксиому. У него теперь есть Василина. А он есть у нее.