Пусть ненавидят, лишь бы боялись

Его разбудил звонок отца. Сонный Вадим принял вызов и с первых же секунд разговора понял, что нормальной жизни у него теперь не будет никогда. Какая ирония — гордость федерации, любимчик фанатов, главная надежда национальной сборной предпочитал заниматься любовью с мужчинами. Мало того, он бесстыдно отдался малолетнему отморозку, забравшему у него статус сильнейшего, забыв про собственную спортивную гордость и мужскую честь. В ту ночь телефон Вадима разрывался от сотен звонков и сообщений. Он вытащил сим-карту и без раздумий выбросил ее в мусорное ведро. Зашёл в сеть, перешел по первой горячей ссылке. Запустил открывшееся видео. Закрыл лицо ладонями. На званый вечер в честь юбилея Кадиры были приглашены действующие спортсменки Колизея и лучшие из бойцов мужского дивизиона. В их числе помимо Раевского, Миронова и Пантеры оказались алжирский красавец Феникс Мансури и вернувшийся из Италии бывший чемпион Андрей Дорофеев. Для любовника Андрея Кадира сделала исключение — смазливый застенчивый мальчишка понравился им всем, хотя за весь вечер произнес меньше десятка слов. Гости Кадиры расселись вокруг огромного круглого стола, майская пара победительниц женского чемпионата заняла почетные места по обеим сторонам от нее. Тощая темноглазая брюнетка с резкими, но привлекательными чертами лица нежно улыбнулась своей партнерше и приобняла Кадиру за стройную талию. Ее напарница, полная невысокая блондинка с ярко выраженным рельефом на спине и руках окинула зал спокойным взглядом приветливых зеленых глаз и кивнула одной из недавних противниц. Заклятые соперницы, которые еще несколько дней назад терзали друг друга насмерть на арене Колизея, в этот вечер строго хранили нейтралитет. За большим, богато накрытым столом слышались смешные шутки и непринужденный смех, дружелюбные оживленные разговоры и комплименты. Кадира с содроганием представила, что было бы, догадайся Давлат сделать такое застолье со своими бойцами. Ее спортсменки ненавидели друг друга чистой, ничем не замутненной ненавистью, но их теплые улыбки и ласковые жесты могли обмануть кого угодно. Брюнетка справа от Кадиры случайно опрокинула бокал вина на дорогое платье своей соседки. Кирилл, сидящий напротив них, замер в ожидании эпического взрыва. Брюнетка рассыпалась в извинениях и вытащила из сумки упаковку влажных салфеток, а ее соседка успокаивающе погладила ее по плечу, повторяя «ничего страшного, Леночка». Милый, спокойный разговор двух подруг, и никто бы и представить себе не смог, что несколько дней назад Леночка пыталась выцарапать соседке глаза, а та с визгом таскала ее за волосы и пинала ногами по животу и груди. Кирилла передёрнуло. За все время выступлений в Колизее он так и не смог понять эстетику женских поединков. Гости тянулись бесконечным потоком: в зале появлялись новые люди, подходили к Кадире, дарили ей цветы и вручали подарки. С каждым она говорила несколько минут, каждому уделяла внимание, смеялась, шутила, спрашивала про самочувствие и сама разливала по бокалам вино. Кирилл с раздражением бросил взгляд на Андрея и его любовника Мирослава. Тот находился в центре одной из компаний. Девушки с интересом слушали его рассказы об итальянских частных лигах, где Андрей с Мирославом успели провести несколько борцовских поединков. Карьера Андрея волновала Кирилла меньше всего — он бы не удивился, узнав, что рыбка Дори сделал себе имя в одном из десятков подпольных клубов Палермо, где проходили бои для взрослых. Кира не тронул бы даже факт очередного поражения Андрея — он давно разочаровался в этой лицемерной шлюхе и не понимал, как Мирослав согласился стать его любовником. Миронова беспокоило только то, какими глазами смотрели друг на друга Вадим и Андрей в их последнюю встречу. Старые, убитые чувства, горящие в нежном взгляде Вадима, резанули сердце Кирилла острой ревностью. Он не понимал, какого хрена Андрей вернулся в дождливую столицу после знойного, солнечного Палермо. Давлат перехватил его мрачный взгляд и усмехнулся. Слишком читаемо. Другой реакции от их взрывной истерички он и не ждал. Входная дверь снова открылась, обдав присутствующих потоком свежего теплого воздуха с улицы. Кирилл обернулся, и дыхание у него перехватило. Вошедший в зал Вадим снял с себя промокшую насквозь куртку и небрежно кинул ее на стойку с верхней одеждой. Он кивнул гостям и отдельно улыбнулся Кадире, вытащил из-под пленки огромный букет пионов и протянул ей красиво оформленную подарочную коробку. — С юбилеем, Кадира.

***

Давлат и остальные пристально наблюдали за Вадимом, уже зная о слитом порноролике с его участием. Они жадно ждали любого проявления его эмоций — от жгучего стыда до агрессивного «давай, попробуй напомнить об этом», но Раевский вел себя абсолютно обычно. Он тепло поздравил Кадиру, перекинулся парой слов с майскими чемпионками, обменялся ненавязчивыми комплиментами с Леночкой и устроился напротив Кирилла. Миронову очень не понравилась его быстрая улыбка, адресованная Андрею, но они сидели далеко друг от друга. Вадим был одет в свободную шёлковую рубашку, не скрывавшую очертаний его мощных плеч, и темные брюки. Его шею украшала простая золотая цепочка — подарок мамы на пятилетие, на левом запястье был закреплен плотный тейп. Кир вспомнил страшный удар Саида, благодаря которому левая рука Вадима была надолго травмирована. Он невольно залюбовался бывшим соперником. Сегодня тот выглядел как никогда охрененно — сменив излюбленный спортивный стиль на стильный деловой, Вадим обратил на себя внимание и мужчин и женщин, сидевших в зале. Его внешность словно заиграла в другой декорации, подчеркнувшей нежные, привлекательные черты лица, мягкий уверенный взгляд, спокойную притягательную улыбку на полных губах. Вадим наконец нашел свой стиль в причёске, и теперь вместо вечно взлохмаченных непослушных волос носил аккуратную стрижку средней длины, которая очень ему шла. Он участвовал в разговоре наравне с всеми, подкалывал Феникса, шутливо заигрывал с блондинкой из майской пары, отвечал на многочисленные вопросы Кадиры. К чести совладелицы Колизея, ни один из них не коснулся того проклятого приватного видео. Кадира виртуозно обходила острые углы, но самый главный, оставшийся невысказанным вопрос, все равно повис в воздухе. Напряжение, звеневшее в атмосфере ресторанного зала, ощущалось кожей. Давлату было искренне интересно, каково это — чувствовать на себе пронизывающие взгляды десятков незнакомых ему человек, видеть, как стыдливо и быстро они отводят глаза, едва сдерживая ироничную улыбку. Кадира спросила Вадима, хочет ли он стать бизнесменом, как ее брат, и тот неожиданно для всех ответил, что уже стал. Кирилл с удивлением слушал рассказ Раевского о запуске первой линейки товаров его новорожденного бренда. Он включал в себя спортивную одежду, инвентарь и добавки. На волне огромной популярности, пришедшей к нему с лёгкой руки Данилы Малиновского, Вадим открыл продажи, и дорогой, устойчивый к нагрузкам сервер не выдержал растущего спроса уже в первые несколько часов. По правде говоря, он давно хотел заняться подобным бизнесом, понимая, что его карьера закончена, но в свете выступлений в Колизее никак не доходили руки. Качественные приготовленные товары пылились на складе, дожидаясь своего часа, и он наконец настал. Сука Малиновский сам того не зная дал мощный толчок зарождающемуся делу Раевского. Уже в первый день цифры продаж приятно удивили, а эксперты прогнозировали полное закрытие первоначальных вложений к концу второй недели. Кирилл был рад слышать, что Вадим, которого они все считали выбывшим из игры, красиво вернулся и занял своё место на огромном рынке спортивных товаров. Давлат видел его улыбку и не понимал — неужели Кир, влюбившись, настолько не воспринимал реальность? На фоне погрязшего в скандалах бренда Кирилла акции торговой марки Вадима стремительно взлетели. Это был чисто мироновский ход — нанести удар по бизнесу врага и одновременно с его падением начать свое дело в той же сфере. Арен и Азамат, старшие представители семейства Мироновых, определенно восприняли бы ход Вадима как дерзкий, открытый вызов и ответили бы на него соответственно, а придурок младший сидел с глупой улыбкой и любовался своим ненаглядным. Давлат закатил глаза. Он, конечно, был рад за Вадима, но его беспокоило, что резкое повышение доходов снизит мотивацию Раевского биться в Колизее. Впрочем, у него в любом случае оставался мощный козырь в лице Кирилла и их реванша с Саидом. Давлат поднес бокал с вином к губам и подавился, услышав по-детски наивный вопрос Сармата: — А как так вышло, что засекреченное видео второго боя Кира и Вадима попало в интернет?

***

На мгновение за столом воцарилась тишина. Вадим оторвался от разговора с Леночкой и перевел потяжелевший взгляд на Сармата. Давлат прикрыл глаза и тяжело вздохнул. Кто бы сомневался — идиотом, осмелившимся заговорить на эту тему, стал двоюродный брат Кирилла. Он, конечно, знал, что рано или поздно вопрос слитого видео рванул бы здесь, за этим столом, но как мог оттягивал неприятный момент. Не получилось. Вадим подлил им с Леночкой вина и равнодушно повел плечами. — Малиновский, которого я отодрал, еще когда выступал под именем Ассасина, взломал сервер, где хранились эти видео. — То есть видео, которые ты называл суперконфиденциальными, может посмотреть кто угодно? — холодно уточнил у Давлата Сармат. Тот твердо выдержал его взгляд и отрицательно покачал головой. Давлат и не думал, что этот кретин решится в открытую на него наехать. Боялся слива записи, где его насиловал Диабло, или переживал за Кирилла, которому, к слову, тоже досталось?.. Он не знал и не мог сказать наверняка. Был уверен только в одном — ругаться с ним на юбилее Кадиры было очень, очень плохой идеей. — Все эти видео не хранятся на одном сервере. А туда, где они лежат, нет доступа даже у таких, как Малиновский. В случае с Кириллом и Вадимом я допустил ошибку, отправив запись их боя Киру в качестве исключения, — Раевский вскинул голову и с ненавистью уставился на владельца Колизея. — Этого больше не повторится, — пообещал Давлат, перехватив его взгляд. — Мои ребята установили, что утечка произошла именно с компьютера Кира. Так что Колизей чист. — Я придушу его, — ровно произнёс Миронов, сжимая в руке вилку. «Я придушу вас троих», — явственно читалось во взгляде Вадима. Сармат усмехнулся. — И как тебе жить с этим? — поинтересовался он у Раевского. — Ты вроде опозорился на всю страну, зато бизнес у тебя пошел, да? Кадира деликатно пнула его под столом. От одного ее легкого касания Сармат с трудом подавил крик. Кирилл наградил брата таким взглядом, что стало ясно — дома их ждал очень насыщенный разговор. — Ну... Черный пиар — тоже пиар, — усмехнулся Вадим и расслабленно потянулся, чем-то в этот момент очень сильно напомнив Пантеру. Кир подавился от такого неприкрытого цинизма. Он смотрел на него в упор, и не мог понять — это была отлично поставленная игра или настоящее поведение Вадима? Был бы Миронов постарше, он бы без раздумий дал верный ответ на этот вопрос. Сейчас, без Арена рядом, Кирилл терялся в догадках. — Ну ты и сука, Вадим, — по-доброму рассмеялся Сармат, довольный его ответом. Наконец-то их хороший мальчик смирился со своим поражением, перестал строить из себя мученика и драматично страдать. Carpe diem, ублюдки. Ждали его слез? Не дождетесь. Входная дверь громко хлопнула и в помещение стремительным ураганом ворвался Пантера. Он подлетел к Кадире, встал на одно колено, вручил ей гигантский букет цветов — самый большой из всех, подаренных за сегодня — и вытащил из кармана футляр с настоящим бриллиантовым колье. — О, любовь моя, о свет моих очей, позволь поздравить тебя со столь огромным числом прожитых тобой лет! — проникновенно начал Пантера и приложил руку Кадиры к скрытой маской щеке. — Я до сих пор не могу поверить, что такая роскошная женщина, как ты, соизволила обратить на меня свое драгоценное внимание и позволила выступать в Колизее наравне со всеми! — Встань, — давясь смехом, приказала Кадира. Давлат с ужасом разглядывал его букет, прикидывая, как после званого вечера будет везти его домой. Пантера послушно поднялся на ноги. Он был единственным из всех гостей, чье лицо скрывала плотная маска. Кирилл наградил его многообещающим тяжёлым взглядом. Он дал слово не творить дичь на празднике Кадиры, но вот после него имел право избить этого клоуна до полной отключки. Пантера ответил ему таким же взглядом и подошёл к Вадиму. Давлат, видя, что сейчас произойдёт непоправимое, — тот скажет Раевскому какую-нибудь гадость, и они сцепятся, — поспешил перейти ко второй части вечера. — Ты очень вовремя, — обратился он к Пантере. — Мы как раз собирались танцевать.

***

На обставленном по последнему слову техники танцполе было тесно — спортсменки женского отделения отрывались на всю катушку, празднуя окончание бойцовского сезона. Сармат, Мирослав, Пантера и Феникс присоединись к ним, вызвав очень смешанные чувства своим появлением. Пантера успел станцевать с каждой приглашённой девушкой; вздорная, задиристая Леночка согласилась прокатиться на руках только у него. Феникс наслаждался вниманием высокой полной спортсменки с зелёными волосами и её грудастой напарницы-мексиканки, а Сармата через пять минут вышвырнули с танцпола. Обиженный, он вытащил взятые из дома турецкие сигары и жестом пригласил Давлата отойти в туалет — мириться. Вадим, Андрей и Кирилл внезапно остались наедине. «Н-да, ситуация…», — успел подумать про себя Дорофеев. Взгляд Вадима, только что осознавшего странность их компании, лучше любых слов выразил его чувства.

***

Кирилл не видел больше смысла делать хорошую мину при плохой игре. Он находился в компании людей, которые были побеждены и зверски оттраханы им на арене на глазах у сотен наблюдателей. Если бы не присутствие где-то в зале Сармата, ему стало бы неуютно рядом с первоклассным бойцом Вадимом и талантливым любителем Андреем. Он не питал иллюзий насчёт того, что эти двое хотели с ним сделать. Чересчур гордый, независимый Андрей не мог простить ему три года жесткого лидерства в их нездоровых отношениях и неизменно активную позицию Кира в сексе. Про Вадима и говорить было нечего, но теперь Миронов не ощущал перед ним настолько сильной вины — он спас его от Пантеры, да и сам Раевский натворил столько всего на арене Колизея, что притворяться жертвой чудовища в лице Кира уже не смог бы. Миронов глянул на Андрея, который сразу же отвёл взгляд, потом на Вадима. Его позабавило то, как эти двое мгновенно отводили глаза и делали вид, что смотрят на что-то другое. С одной лишь разницей — в глазах Андрея он успел увидеть старый, въевшийся ему в подсознание страх. В бесстрастных глазах Вадима светилось раздражительное пренебрежение, смешанное с высокомерной уверенностью в себе. «Так вот как мы заговорили», — с удивлением подумал про себя Кир. «Можно подумать, не ты несколько дней назад чуть не сдох на этой парковке, когда я тебя душил». Миронов еще раз обвёл взглядом обоих и тихо рассмеялся. Андрей глянул на него с ненавистью. Вадим задумчиво смотрел в сторону танцпола. «Очень надеюсь, что ты смотришь не на Феникса, малыш». Кир встал со своего места и пересел поближе к Вадиму на место Леночки. Тот сразу же отодвинулся и невзначай поставил между ними поднос с фруктами. — Я тебя так нормально и не поздравил, — хрипло произнёс Кирилл. Вадим недоуменно выгнул бровь. — С чем? — С победой над Саидом. Раевский презрительно фыркнул. — Жаль, что на его месте был не ты. Кирилл мило улыбнулся. — Судя по всему, встал у тебя тоже на меня. — Нет, — прорычал Вадим, в упор глядя на дольку апельсина. Кирилл нежно улыбнулся. — А ты, я смотрю, вошел во вкус, да, солнце? Тот нервно хрустнул пальцами и вдруг резко развернулся к нему лицом. Кирилл ощутил сладкий приток возбуждения, встретившись с ним наконец взглядом. Внешне Вадим мог изменить в себе все — от физической формы до стиля одежды. Но глаза… Они ведь никогда не обманывали. Глаза остались прежними. — Да, вошел. Вопросы? Глаза Андрея потрясённо расширились. Он ничего не знал про поединок Вадима и Саида и был в шоке от циничности Давлата, позволившему этим двоим сойтись в ринге. Андрей был уверен, что Вадим проиграл бы этот бой в одну калитку, но сейчас из разговора бывших любовников понимал свою ошибку. Он уставился на Вадима, не веря в саму возможность его победы над этим зверем. Тот перехватил его взгляд и нежно улыбнулся. Кирилл заметил это и пнул Андрея под столом. Тот скривился от боли и вернул ему в два раза сильнее. Взбешённый Кир отвлёкся от рассматривания Вадима, который усиленно делал вид, что он спокоен, и вскочил из-за стола. — Тебя, рыбка Дори, я смотрю, жизнь ничему не учит? — Как бы ты не переоценил свои силы, Кир, — холодно ответил тот. — Мирослав многому научился за это время. — Да я вас двоих в одного уделаю! — рявкнул Миронов, сжимая пальцы. Он смотрел на Андрея так, что тот невольно ощутил участившееся биение сердца. Со стороны входа к ним направилась охрана, а Мирослав, сердцем почуявший грозящую его любовнику опасность, спрыгнул с танцпола и быстро подошел к ним. — Интересно, как ты объяснишь ему тот факт, что мы будем драться из-за Вадима? — рассмеялся Кирилл. Мирослав встал за спиной сидящего Андрея и уставился на Кира враждебным нечитаемым взглядом. Сейчас, в полусумерках зала, Вадим успел отметить изменения в его фигуре. Ушла подростковая худоба, налились мышцы в нужных местах, Мирослав стал немного выше и набрал килограммов восемь. В таких кондициях он напоминал самого Андрея в те дни, когда тот только начинал свою карьеру в Колизее. Из бледного, забитого мальчишки, без борьбы сдавшему поединок Пантере, он превратился в уверенного начинающего бойца. Свежего, здорового, еще не получившего серьёзных травм. В отличие от них троих. — Если мы и подерёмся, то точно не из-за Вадима, — прошипел Андрей. Кирилл рассмеялся. — А из-за чего? Все не можешь простить, как я твою жопу прилюдно распечатал?.. Договорить ему не дали. Вадим молниеносно перехватил поднос с нарезанными дольками фруктов, который Андрей филигранно точно запустил Кириллу в лицо. От жестокого возмездия того спасла только натренированная реакция Раевского — секундой позже, и совсем не факт, что Мирослав с набранным за последние месяцы опытом смог бы защитить своего любовника. — Я тебя придушу сейчас, псина! — крикнул Дорофеев и метнулся к Киру через стол. Мирослав тенью последовал за ним, но драки так и не случилось — Андрея перехватил Вадим, а Мира остановил охранник. Со стороны танцпола к ним уже шла разъярённая Кадира, так и знавшая, что этот вечер закончится чем-то подобным. — Отпусти меня, — прорычал Андрей, тщетно стараясь разорвать железные объятия Вадима. Рядом с ним бился Мирослав, почти доставший Кирилла ногой. Сам Миронов лениво смотрел на этот цирк, не сделав ни одного движения. Внешне он казался абсолютно спокоен и только румянец, выступивший на щеках, выдавал его злость. Ему было интересно, зачем рыбка Дори вернулась из Италии и как бы помягче стоило ей намекнуть, что свой шанс быть с Вадимом она уничтожила своими же безмозглыми плавниками. Услышав звуки драки, их сразу же окружили гости. За спиной Вадима появился вездесущий Пантера, которому такие зрелища были слаще меда. Раевский отвел Андрея в сторону и жестко, доходчиво попросил его не лезть — не хватало ещё спасать бывшего любовника от хладнокровного убийства. Мирослав попытался возразить, на что Вадим напомнил ему, как отбивал его от Саида, и заверил мальчишку в многократном физическом превосходстве Кирилла над бешеным африканцем. Временная суматоха и проклятия Давлата, обещавшего никогда больше не брать своих идиотов в такие места, не дала Киру поговорить с Вадимом наедине и спросить, почему тот защитил его от бездарного нападения Андрея и на кого всё-таки встал у него член, когда он насиловал Саида. Разозлённый бараньим упрямством рыбки Дори в бессмысленных попытках его задеть и отыграться за прошлое, Кирилл плеснул себе еще вина. Андрей с Давлатом вышли на балкон — пошел жаловаться на него своему сутенеру, с раздражением подумал Кир. Мирослав вернулся на танцпол к огромной радости девчонок, а Вадим сделал глоток воды из своего стакана и отошел в туалет — умыться холодной водой и успокоить колотящееся в груди сердце. Хлесткие слова Кирилла ударили прямо по сердцу. «Судя по всему, встал у тебя тоже на меня». Вадим пытался придумать ему достойный ответ, но что он мог сказать?.. Что его огромный стояк был следствием трех таблеток афродизиака? Или все же что вместо отвратительной жопы Саида он представлял упругую задницу Кира? Раевский даже не знал, что в его ситуации было хуже — что Кирилл перехватил его взгляд и понял его настоящие эмоции в тот момент, или медленная, но беспощадная замена прежней ненависти к нему на что-то другое… имеющее иной оттенок, не менее сильное чувство, которое Вадим так и не смог понять. Он зашёл в уборную и включил холодную воду. Приятная прохлада остудила его пылающие щеки и немного прояснила мысли, но легче особо не стало. Видимо, здесь было слишком жарко — а может, дало о себе знать крепкое выдержанное вино. Ни один из присутствующих в зале гостей в пылу разборок не обратил внимания на ядовитую улыбку Пантеры, тенью мелькнувшую на его лице. Никто не додумался проверить собственные стаканы и бокалы, когда уставшие после танцев гости снова расселись по своим местам. Никто, кроме Кирилла, не заметил слишком долгого отсутствия Вадима в радостный момент разрезания огромного трехъярусного торта, испечённого по личному заказу Давлата лучшим кондитером столицы. Никто, кроме него.

***

Его отец вывел эту формулу самостоятельно, хотя и скромно отдал авторство своей жене. Сыворотка, изобретенная Даниэлем Галлахером, действовала в первую очередь на мозг, блокируя его участки, отвечающие за волю и осознанное принятие решений. Пантера плохо разбирался в этом всем; знал только, что долго сопротивляться действию сыворотки не смог бы ни один человек на свете. Отец дал ему пробный образец, по просьбе сына увеличив процент афродизиака. Пантера хотел вколоть его Киру после того, как завалил бы и отодрал его на арене Колизея, но ему в голову пришла идея лучше. Отец обещал прислать еще несколько штук, так что на драгоценную жопу Кирилла хватило бы с запасом. Его любимый инструктор по крав-мага многому научил своего любимого ученика. Ловкость рук и подавление инстинкта самосохранения были далеко не единственными подарками, которые Пантера от него получил.

***

Вадим с тихим стоном сполз по стенке туалета, тяжело дыша и ничего не видя перед собой. Ему было очень плохо и становилось еще хуже с каждой минутой. Все тело выкручивало тупой пульсирующей болью, в глазах двоилось, пол и потолок менялись местами. Он даже встать не мог нормально; руки и ноги потяжелели, в висках стучала кровь. Вадим был вынужден просто сидеть на холодном полу уборной комнаты и ждать, когда это наваждение закончится вместе со странной тянущей болью между ног. Он и не мог назвать это обычной болью — слишком сильное, обжигающее чувство, незнакомое ему до этого. Ему было невыносимо… и он не знал, как это остановить. Феникс был далеко, телефон с собой он не брал. Футболка намокла от пота, влажные волосы прилипли ко лбу, к щекам прилила кровь. Сквозь путаницу мыслей Вадим лихорадочно гадал, что послужило причиной этого кошмара. Он пил только хорошее вино и обычную воду из графина. В списке блюд были два кусочка пиццы, фрукты и порция шашлыка с зеленью. Раевский откинулся на прохладную плитку и прижался к ней спиной: ледяной кафель дарил приятные ощущения, охлаждал его разгоряченное тело. Он сидел так, закрыв глаза, минут пять, пока не услышал, как где-то в другом измерении с тихим шипением разъехались створки входных дверей. Вадим грязно выматерился про себя. Он молился только о том, чтобы на него не обратили внимания. Меньше всего на свете ему хотелось объяснять сейчас, что с ним творилось. Да если бы он сам это знал! Кто-то зашёл в мужскую уборную и застыл на пороге. Вадим даже не обернулся. Что бы он мог в этот момент сказать вошедшему? Риторический вопрос… — Раевский, мать твою, ты сдох? Вадим вздрогнул всем телом и мгновенно открыл глаза. Кирилл Миронов. Господи боже. Только не он, умоляю тебя, кто угодно, только не он… Его окатило ледяной волной липкого ужаса. Вадим встретился взглядом с Кириллом и отвернулся. Грудь сдавило железными тисками, как в детстве, когда его забыли в комнате страха. «Почему именно ты?..» «Почему из всех присутствующих в этом зале сюда надо было зайти именно тебе?..» — Ты чем тут занимаешься? Кирилл подошёл к нему. Вадим вжался спиной в плитки кафеля. — Уйди, — одними губами прошептал он. — Что с тобой? — Кир присел рядом и обеспокоенно заглянул в растерянные глаза Вадима. Его расширенные до предела зрачки затопили радужку, вены на руках проступили ярче. Кирилл неосознанно вдохнул пьянящий аромат Вадима, смешанный с запахом дорогих духов, подавил желание податься вперед и уткнуться носом ему в волосы. — Я отнесу тебя на улицу и вызову тебе такси. — Не надо, — прошипел Вадим. Даже в таком состоянии он бы не принял помощь своего заклятого врага. — Не будь идиотом, — нахмурился Кирилл. Он же видел, что Вадиму было хреново, так зачем его ненаглядная истеричка в очередной раз ломалась и отвергала протянутую ей руку помощи?.. Раевский дрожащими пальцами расстегнул верхние пуговицы рубашки, не осознавая, как притягательно это выглядит для Кирилла. Ему было тяжело дышать, болезненная пульсация внизу живота усилилась и превратилась в сладкое томление, накатывающее неумолимыми волнами. Мышцы почти его не слушались, разум постепенно затуманивался, самоконтроль и осознание происходящего давали сбой. Кирилл протянул руку и коснулся ей щеки Вадима. Контраст с его прохладной ладонью показался тому очень приятным. Раевский едва слышно застонал сквозь сжатые зубы. Кирилл плавно опустил руку и помог ему справиться с третьей пуговицей. — Что ты успел сожрать? — хрипло спросил он. Внешне Кир выглядел спокойным, и только мощный стояк выдавал то, как он изо всех сил боролся с собственными блядскими инстинктами. Они кричали ему воспользоваться состоянием Вадима и взять его прямо здесь, на грязном полу мужской уборной безликого ночного клуба, забыв про собственные принципы и дав волю своему животному началу, позволив наконец насладиться идеальным телом Раевского, вогнать член в его тесную дырку и вылизать его крупные, чувствительные соски. — Я не знаю, — абсолютно честно прошептал тот. Ласковый взгляд Кирилла и нежные касания его грубых пальцев были последними адекватными воспоминаниями Вадима. Сыворотка в крови раскрылась в полную силу, и он отдался горячему красному туману, затмившему сознание. Раевский закрыл глаза и неосознанно потянулся к своему члену. Тело требовало снять болезненное возбуждение, сжать в ладони твёрдый член и довести себя пару раз, сбросить липкое напряжение, дать себе насладиться привычными играми с собой. Кирилл, который хотел взять его на руки и отнести к выходу из ресторана, охренел от этого представления до глубины души. До Кира смысл ситуации начал доходить тогда, когда он перевел взгляд с порозовевших щек Вадима вниз и увидел его уверенный налившийся стояк, видный даже сквозь плотную ткань брюк. Горящий бессмысленной похотью, расфокусированный взгляд Раевского сказал ему все. Вадим в полном неадеквате перехватил его ладонь и приложил к своей щеке. Сердце Кирилла пропустило удар. После такого участь его сладкого была предрешена. — Ты сам напросился, — хрипло прошептал он и грубо поднял его с пола одним заученным движением. От резкой смены позиции Вадим на мгновение пришел в себя. Он впился пальцами в мощные плечи Кирилла, попытался отстраниться, но силы ослабевших мышц не хватило даже на то, чтобы просто отодвинуться от его груди. Кир донёс Вадима до ближайшей душевой кабинки, ногой открыл дверь и осторожно положил его на холодный кафель. На контрасте с жаром, терзающим его измученное тело, эти ощущения показались Вадиму райскими. Он лежал на спине, глядя осоловелыми глазами на неяркую потолочную лампу и не понимая, что именно видит. Кирилл запер дверь, содрал с него рубашку и брюки, включил тёплую воду. Оставшись без одежды, Вадим вздрогнул от желанного холода, но даже он не мог сбить с него наваждение, вызванное сывороткой. Кирилл быстро разделся сам и приник к разгорячённому телу бывшего врага. Вода, льющаяся с потолка, постепенно нагрела холодную кабинку, но обоих колотил сильнейший озноб — одного от возбуждения, второго — от ядреного химического коктейля в крови. — Солнце мое сладкое, как давно я об этом мечтал, — прошептал Кирилл и поцеловал Вадима в губы. Раевскому хватило силы воли отвернуться. Кир переключился на его шею и ключицы, спустился ниже, зацеловывая ему грудь и живот. Он окончательно слетел с катушек, его внутренние предохранители отказали и теперь ничто не могло остановить Кирилла, поймавшего свою добычу. Вадим едва сдерживал стоны удовольствия; он плохо понимал, кто именно творит с ним такое, прижимая его раздетого собственным тяжёлым телом к полу душевой кабинки. Ему было хорошо… и тело охотно откликалось на умелые ласки, член стоял так, что было невыносимо, и Кир прекрасно это чувствовал. Прелюдии вышли смазанными и быстрыми. Стальной самоконтроль Миронова впервые его подвел. Он сдёрнул с бедер Вадима трусы и насадился ртом на его сочащийся предсеменем член. Раевского пробило от удовольствия, и эта ослепительная вспышка на секунду привела его в чувство. — Нет, нет, не надо… — простонал он. Кирилл поднял на него безумный взгляд и усмехнулся. Он с удвоенным рвением принялся ласкать головку его члена, прошёлся по стволу языком и снова вернулся к ней. Вадим заскулил от слишком сильных ощущений, притянул Кира к себе, толкнулся бёдрами вперёд. Миронов позволил ему войти глубже, расслабил горло и заглотил член своего любовника почти до основания. Он впервые попробовал его на вкус, и тот очень ему понравился. Терпкий, горько-солоноватый, с тяжёлым привкусом предтрена, так не похожий на вкус Андрея… По лёгкой дрожи, прошедшей по телу Вадима, Кир понял, что его оргазм близок. Он скользнул рукой ему между бедер и медленно вошел одним пальцем в сжавшуюся задницу Раевского. Охваченный удовольствием от профессионального минета и желанием наконец довестись до разрядки, тот почти не заметил проникновения. Кирилл в два уверенных движения довел вскрикнувшего Вадима до скорого оргазма, проглотил его сперму до последней капли и тщательно вылизал ему член. — Что ты творишь?.. — прошептал Раевский. Он дрожал от перенесенного наслаждения, в разы превысившего экстаз от обычных утренних ласк, но фоновое желание продолжить, достичь оргазма снова не давало ему очнуться. Кирилл принялся разрабатывать его тугую задницу активнее, бережно отвёл руку Вадима, которой тот пытался скрыть от его взгляда влажный член. Сыворотка делала невозможное — еще никогда Вадим не заводился так быстро после первого оргазма. А может, виной тому было мастерство Кира и его пальцев, творивших внутри него такое, что Раевского выгибало в спазмах наркотического кайфа. «Чем бы тебя смазать», — думал про себя Миронов, сумевший безболезненно войти вторым пальцем. «Такая тугая жопа, ты совсем отвык, малыш… И все равно — видно, что уже не девственник». Он запоздало вспомнил, что в кармане его спортивных штанов лежала капсула заживляющего геля. Кирилл пришел сюда в обычной спортивной форме, чему сейчас был очень рад. Там же обнаружился и последний пакетик презерватива — иногда он позволял себе лишнее после тренировок в общем зале с одним из своих спарринг-партнеров. Только секс, ничего личного — они с тем парнем тщательно хранили свою тайну и иногда пересекались после занятий, чтобы сбросить напряжение и разойтись. Кирилл вознес благодарность судьбе, пославшей ему этот последний презерватив, и дрожащими от нетерпения пальцами вскрыл капсулу с гелем. Его движения стали сильнее, резче; Вадим неосознанно развел бедра и выдал себя первым едва слышным стоном. Кириллу окончательно снесло крышу от такой покорности и отзывчивости его ненаглядного. В сексе он был профи: хватило двух минут, чтобы тихие выдохи растерянного Вадима превратились в отчаянные крики, которые тот пытался сдержать — видимо, последние проблески разума напомнили ему о том, где они находились. Кир жестко долбил пальцами послушную задницу Вадима, уже не заботясь об осторожности, а тот извивался на залитом теплой водой полу душевой и пытался то ли отодвинуть его, то ли насадиться глубже. В какой-то момент его адекватная часть резко воскресла, и он с отчаянным всхлипом закрыл лицо руками. — Прошу, не надо, Кирилл, — умоляюще прошептал Вадим. Знал же, понимал ведь прекрасно, что в таком состоянии не сможет его остановить. Тот хищно улыбнулся и вставил третий палец. — Тебе будет хорошо, — пообещал он изменившимся голосом, который так сильно напомнил ужаснувшемуся Вадиму их второй поединок в Колизее. Раевский заскулил от страха и плотной горячей волны, поднимающейся от низа живота. Кирилл закончил растяжку, рывком вытащил из него пальцы, открыл упаковку презерватива и надел его на себя. Он развел бедра Вадима еще шире, устроился между ними и закинул его ноги себе на плечи. Тот смотрел на него таким испуганным и одновременно с этим похотливым взглядом, что Кир не смог сдержаться в первые моменты проникновения. Сыворотка слегка притупила болевые ощущения, а вода, льющаяся прямо на лицо, отвлекла от понимания происходящего. На задворках сознания задыхающийся от воды и ужаса Вадим еще пытался прийти в себя, оттолкнуть Кирилла ногами и прекратить это все, но через минуту стало слишком поздно. Кир вошел до упора и зафиксировал свою долгожданную победу глубоким, нежным поцелуем. Он перехватил руки любовника и грубо прижал их к кафелю. Одна нога Раевского бессильно съехала с его плеча. Миронов удержал вторую и начал размеренные, плавные толчки. «Ну вот и все». Первые движения отдались в теле Вадима тупой давящей болью. Она, впрочем, быстро стихла, сметенная отголосками далекого финала. Он плавал между сном и реальностью и даже себе не смог бы честно ответить на вопрос, кого он представлял на месте Кирилла. Неизвестный ему мужчина с большими руками и широкой рельефной грудью долбил его толстым членом, называл разными словами — от своей грязной сучки до любимого малыша, целовал ему ногу. Мужчина был красив и совсем еще юн, но очень опытен: такой эйфории Вадим не испытывал еще ни разу в своей жизни. Он стонал и вскрикивал на каждом движении, давился льющейся с потолка водой — откуда она вообще здесь взялась?.. Ему было плевать, он забыл про весь мир, отдавшись своему любовнику и приняв факт неизбежного финала… Того самого, которого он так сильно боялся раньше, а сейчас мечтал о нем и близился к нему с каждым толчком. Кирилл сбросил его ногу с себя и приник к нему всем телом. Вадим обнял его за плечи и ответил на жадный поцелуй, больше напоминающий попытку его сожрать. Оба были опьянены тем, что творили друг с другом, оба уже не контролировали себя. Вадим кричал в голос, никогда в жизни он не выл так сильно от боли или чего-то еще, а сейчас вопил как ненормальный и расцарапывал Киру плечи. Он финишировал первым, слишком быстро, не продержавшись и несчастных пяти минут, оглушив отчаянным криком их обоих. Миронов вышел из его растерзанной дырки, устроился у него на груди, сдернул презерватив и грубо вставил член Вадиму в рот. Тот даже понять ничего не успел, он вообще ничего не соображал после такого финала, когда Кирилл вбился ему в глотку. Со стороны это напоминало изнасилование: Раевский не мог дышать, глаза слезились, он давился собственной слюной и чужим членом. Кира хватило всего на несколько фрикций. Он хотел продержаться дольше, полюбоваться тем, как выглядел Вадим с его хером во рту, но эта сучка внезапно сжала губы, прошлась языком по стволу и головке и довела его до оргазма за несколько секунд. Миронов щедро накормил его хлынувшей спермой. От такого он едва не потерял сознание и не упал на него же. В глазах надолго потемнело, кровь отлила от головы. Это было очень похоже на неожиданный нокаут в бою с Диабло, только вместо боли его вырубило совсем другим. Он еще долго сидел на груди у Вадима, дрожа от судорог в затекших ногах и животе, и чувствовал себя так, словно сейчас умрёт. «Да ладно, Кир… Ты сделал это». Вадим провёл ладонью ему по бедру и погладил живот Миронова. Он медленно спустился ниже, сжал его член, нежно улыбнулся, глядя прямо в глаза, и наконец отключился.