Пусть ненавидят, лишь бы боялись

— Как мне с этим жить?! — вопил Раевский, сидя на полу ванной своего дома и ожесточенно сдирая мочалкой кожу на груди. Сверху на него лились потоки воды и было непонятно, плачет он или нет. — Нет, ты понимаешь, я ЦЕЛОВАЛСЯ с ним и хотел, чтобы он меня трахнул!.. — Феникс, прислонившийся плечом к матовой перегородке душевой с другой стороны, тяжело вздохнул. Он слушал эту исповедь с самого утра. На русском, между прочим. Сейчас было двенадцать дня. — Я гладил ему член! — провыл Вадим, отшвырнул мочалку и закрыл руками лицо. — КАК мне после этого вообще говорить о реванше?! — Так и нечего было жрать все, что не приколочено! — рявкнул уставший от его истерики Феникс. Система «Умный дом» помогала ему переводить фразы друга на английский. — Я не жрал!! — заорал в ответ Вадим. — Вообще ничего! Ну, кроме пиццы, понятное дело, и шашлыка, его ВСЕ ели, и фруктов с овощами! Я даже до торта не добрался! Я НЕ ЗНАЮ, как он это сделал! Феникс закатил глаза. Вадима пора было вытаскивать оттуда. — Теперь, даже если я его трахну, — убито произнёс тот, — он все равно не забудет, как я… Он резко замолчал. — Так, все, — подвел итог Феникс, которому этот концерт уже надоел. — Выходи оттуда. — Я ещё не домылся, — огрызнулся Вадим. — Ты уже три раза перемылся. Из твоей жопы чай можно пить. Выходи, я сказал! — Я хочу сдохнуть!.. — зло и вместе с тем отчаянно выкрикнул Вадим. — Oh my Goodness, you are fucking drama queen!

Утро выдалось уютным и очень светлым. В комнате было прохладно, тонкое одеяло приятно прилегало к коже. Солнце мягко светило сквозь занавешенные шторами окна, ощущалось на лице ласковым майским теплом. Вадим сквозь сон улыбнулся и перевернулся на живот. Сбоку его кто-то крепко обнял и по-собственнически прижал к себе. Раевский в полудреме не мог понять, кто это и как он оказался с этим человеком в одной постели. Почему-то вспомнились объятия его старшей сестры, когда он, пятилетний, приходил к ней по ночам в кровать, потому что боялся чудовища из шкафа, и как семилетняя Каталина, сама ещё кроха, обнимала его, дарила ощущение надёжной защиты и спокойного тихого счастья. Вадиму было так хорошо, так тепло и удобно в объятиях неизвестного, что он не стал просыпаться полностью. Придвинулся к нему ближе и снова крепко уснул. Незнакомец мягко провел ему рукой по спине, намекая на то, что пора вставать. Шёл уже десятый час утра. Вадим сонно пробормотал что-то вроде «можно ещё полчасика». Неизвестный коснулся его настойчивее. Тот, чувствуя, что сон все-таки ускользает, вздохнул, скинул с себя одеяло и повернулся к своему ночному партнёру, чтобы наконец посмотреть на него. Он почувствовал нежное прикосновение к щеке и улыбнулся. Вадим уже почти влюбился в того, с кем проснулся в одной постели. Хотелось, чтобы его так же ласково поцеловали… Ему хватило одной секунды, чтобы сфокусировать расслабленный взгляд на незнакомце. И не больше двух, чтобы понять, кого он видел перед собой. — АААААААА!... Вадим с криком навернулся с кровати, замотался на ходу в одеяло, в ужасе глядя огромными как у совы глазами на охреневшего Кира. Он отполз к столу, запутался в складках своего единственного прикрытия и со всей силой ударился головой о его ножку. — Какого хуя?! Кирилл смотрел на него невинным испуганным взглядом. — Какого хуя что?.. — Какого хуя мы проснулись вместе?! — заорал Вадим, не помня ровным счётом ничего из вчерашнего. События предыдущего вечера стёрлись из памяти дозой сильнейшего психостимулятора. — Ну… — запнулся Кирилл. — Так получилось, что мы потрахались. Ты совсем ничего не помнишь? — Я?! — Нет, я! Лицо Вадима в этот момент достойно было запечатления на фотопленку. Раевский запоздало осознал, что он какого-то хрена полностью раздет. Рубашка, брюки и, что самое страшное, трусы бесследно исчезли. Его наготу прикрывало только ненадежное тонкое одеяло. Ко всему прочему очень нехорошо болела жопа и остро тянуло в пояснице. Вадим как средневековая стыдливая девственница натянул спасительное одеяло на себя полностью. Он задыхался от шока и стыда. Раевский не понимал, что, мать его, здесь вчера произошло, почему он проснулся голым в обнимку с сукой Мироновым?! Он пару секунд расширенными глазами смотрел перед собой, усилием воли восстанавливая по памяти события вчерашнего вечера. С того момента, как дарил Кадире цветы и заканчивая неудавшейся дракой Кирилла и Андрея. Дальше ему стало плохо, он рванул в туалет, а потом… А потом на него снизошло озарение. И Вадим вдруг резко вспомнил абсолютно все, что было после того, как он сполз по стенке туалета на дрожащих ногах. Абсолютно все. В красках. Со всеми деталями. — Ну? Вспомнил? — поинтересовался Кир, внимательно глядя на застывшего любовника. — Нет… — прошептал тот. Он спрятал лицо в ладонях. Щеки пылали. — Нет, только не это, нет… Вчера он добровольно отдался Кириллу и позволил ему отодрать себя в жопу и в рот. Со стонами, поцелуями и удовольствием, которое ярко помнил до сих пор. В пояснице дико ломило, в животе неприятно, тянуще ныло, задница просто сильно болела. Но чем была для него простая боль по сравнению с тем, что прошлым вечером он был жестоко трахнут своим заклятым врагом… Вадиму захотелось заорать от боли и ужаса, кинуться на эту улыбающуюся суку и придушить ее прямо здесь голыми руками… — А что, мне понравилось, — усмехнулся Кир, любуясь притихшим, потрясенным Раевским. — Ты был охуенен, малыш. Не знал, что ты настолько страстный. — Заткнись… — прошептал тот. Он поискал глазами по комнате в поисках своей одежды. Её нигде не было. Ситуация стала еще хуже. Вчера он и подумать не мог, что ему придется драться полностью обнаженным в доме Кирилла. — Вадим, успокойся и давай поговорим. Я давно хотел нормально извиниться. Раевский, искавший, чем бы в него запустить, резко обернулся и посмотрел ему в глаза. — Что?.. — Год назад, тем летом я перегнул палку. Я очень любил тогда Андрея и не мог принять его уход к тебе. Прости меня. Если бы я знал, что ревновать надо было тебя… — Кирилл не договорил и горько усмехнулся. Вадим побледнел. — Заткнись или я придушу тебя. Прямо здесь. — Силенок-то хватит? — Да! Кирилл сбросил с себя одеяло, резко приблизился к отшатнувшемуся Вадиму и присел рядом с ним на одно колено. — Давай. Предлагаю спор: победишь ты — и ты меня придушишь. А если выиграю я… — он медленно облизнул пересохшие губы и пошло, вызывающе улыбнулся. Тот рывком вытащил руку из одеяла и влепил ему тяжелую, болезненную затрещину. Кирилла ощутимо повело, но он быстро пришел в себя, метнулся вперед и одним молниеносным движением замотал руки Вадима в одеяло. Раевский вскрикнул, завязалась суматошная полуборьба-полудрака. Закончилась она тем, что через две минуты Кир через силу притянул к себе бешено сопротивляющегося Раевского, от души шлепнул его по жопе и быстро поцеловал в губы. Ослабевшие после сна мышцы и ослабленная реакция не позволили Вадиму дать ему достойный отпор. Он стремительно отвернулся. Кирилл продолжил целовать его в щеку, провел носом вдоль его шеи, оставил ярко-алый след чуть ниже того места, где билась сонная артерия. — Значит, ночью мы профессионально отсасываем, — Вадим дёрнулся в его объятиях, — а утром стесняемся целоваться? — Отвали от меня, — прорычал тот. На него накатил удушающий приступ беспомощного отчаяния. Кирилл намертво пережал ему руки и сцепил запястья железобетонным замком у него на груди. Одеяло не давало высвободить пальцы и попытаться расцепить захват, а ногами он бы не смог дотянуться, чтобы нанести хороший удар в голову. Миронов неожиданно ласково обнял тщетно бьющегося в его жарких объятиях любовника, вдохнул аромат его волос. Он впервые заметил, какие они мягкие и как вкусно пахнут. Кир не удержался от еще одного мимолетного поцелуя. — Отпусти меня! — истошно заорал Вадим, осознавая собственное бессилие. Ему было двадцать семь, он заломал Саида за четыре минуты, он часами тренировался в зале, ставя себе максимальные веса, ему не было равных среди спарринг-партнеров его личного зала, где тренировались полутяжи и спортсмены абсолютки!.. И он ничего не мог противопоставить медвежьей мощи двадцатидвухлетнего Кирилла, который с легкостью удерживал обе его руки и не напрягался особо. Абсолютно ничего. «Малолетняя стероидная сука!..» — Отпущу, конечно, — спокойно согласился Миронов. — Когда ты успокоишься. — Что ты хочешь от меня? — прерывисто спросил Вадим. От ожесточенной борьбы по его лицу тек пот, он задыхался, сердце билось до легкой боли. Кирилл даже не вспотел. — Ты сломал мне карьеру, я до сих пор на антидепрессантах. Ты отбил Андрея, я не смог сделать вообще ничего, — в его голосе прорезалось отчаяние. — Хотел добить меня? У тебя это получилось. Поздравляю, Кирилл, радуйся, что смог еще раз меня отодрать. Для этого необязательно говорить мне о любви, — ядовито прошипел он. Кир закатил глаза. Ладно, в конце концов, никто и не обещал, что будет легко. — Мать твою, Раевский, почему ты такой тупой?.. Во-первых, это не я подсыпал тебе афродизиак. Если бы я хотел тебя добить, я бы не стал спасать тебя от Пантеры. Если бы я просто хотел тебя выебать, то поймал бы на улице и трахнул бы насухую, — тот побледнел. — Я уверен, ты бы не пошёл в полицию. Я мог бы слить твои голые фотки и трахать сутками вместе с друзьями, — Кир глянул на притихшего Вадима. Он не шутил, не утрировал, не угрожал. Говорил сухие факты, как бы действительно мог поступить. — Ты даже не знаешь, как мы с Ареном ломали людей. С тобой бы тоже получилось… Но мне хотелось именно твоей взаимности. Чтобы сам лез целоваться, как вчера ночью, — Раевский вздрогнул как от удара. Кир слегка улыбнулся, перебирая пальцами его волосы. — Это было… охуенно. Я хотел передать тебя Фениксу и вызвать такси до дома, но Феникс подрался с Андреем, их разнимала куча народу, и всем на нас было насрать. Я подумал, что оно к лучшему — никто бы не узнал о нашем сексе, и тихо вынес тебя через запасной выход. Давлат помог, — честно признался он. — Тебе было плохо, тебя рвало, и я не мог ждать, пока Феникс с Андреем закончат. Я отвез тебя в больницу, там взяли анализы, сказали, что все будет хорошо, эффект от стимулятора быстро пройдет, и отпустили домой. Я привез тебя к себе, поскольку Феникс был пьян, и я не хотел доверять тебя ему. Я, может, и сука, но я не крыса, — серьезно добавил он, глядя Вадиму в глаза. — Я бы никогда не оставил тебя в таком состоянии непонятно где и непонятно с кем. А адреса твоего дома не знал. Вадим закрыл глаза. — Лучше бы ты оставил меня там. Миронов тяжело вздохнул. — Чтобы тебя трахнул кто-нибудь еще?.. — Кир, меня трахнул ты. И ты же пожалел меня после командника. Мне после этого только застрелиться, — с горечью рассмеялся Раевский. — Я тебя сейчас снова выебу за твою тупость. И не посмотрю, что ты против, — Вадим ощутимо вздрогнул. Теоретически Кир мог это сделать. Изнасиловать его, заснять это на камеру и отправить видео семье. Или оставить у себя дома, запереть в подвале и наслаждаться его телом в любой момент, когда ему этого захочется. Его еще долго не начали бы искать. — В общем, думай, что хочешь, — Кир неожиданно отпустил его и вытащил из-под кровати их смятую одежду. — Считай меня тварью, психопатом, только не лезь больше в дела моего бизнеса и и не вздумай выйти против меня в Колизее, — добавил он и пошло провел пальцами по обнажённой съехавшим одеялом спине Вадима. — В следующий раз, малыш, я нежничать не буду. И спасать твою драгоценную чувствительную жопу будет некому. Тот дернулся всем телом, рывком выпутался из одеяла и вскочил на ноги. Интимное прикосновение горячих пальцев Кира все еще ощущалось разогретой кожей. — Кир! — Кинешься на меня — свяжу и буду мучить уретральной иглой, пока не заплачешь, — честно предупредил тот. — Не смотри на меня, — прорычал Вадим, краснея от осознания их наготы. — Окей. Ты надеваешь трусы наизнанкуу, держу в курсе. Они, кстати, чистые. Я их постирал. Ни одна сила в мире не заставила бы Раевского снять трусы и надеть их правильно. — У тебя охуенная фигура. Раньше у тебя не было такого рельефа. Мы оба перешли в полутяжи, иронично. На каких стероидах сидишь? — спросил Кир. Он незаметно подошел сзади вплотную и обнял его за плечи. Опустил руку и скользнул пальцами ему под резинку трусов. — И здесь все очень неплохо… Но у меня больше. Вадим судорожно отбросил от себя его руки и рванулся подальше от Кира. Щеки отчаянно порозовели от стыда, волной нахлынул ужас. Он за две секунды натянул кроссовки и ураганом вылетел за дверь. — Телефон забыл! — Кирилл еле сдерживался, чтобы не засмеяться в голос. Тоже мне, строит из себя девственницу… А ночью делал горловой, выгибал спину, обнимал его ногами, целовал в губы и ласкал ему яйца. Проклинающий все на свете Вадим вернулся за телефоном. — А почему у тебя стоит, кстати? — невинно поинтересовался Миронов. — Утренний стояк, — ледяным тоном ответил Раевский. — Может, я помогу? — Пошел на хер!.. Вадим во второй раз ураганом скрылся за дверью. Уйти, уйти отсюда, скрыться от него на другом конце света и не попадаться ему больше никогда… Только бы не слышать этого насмешливого голоса и не видеть пронизывающих темных глаз Миронова, не ощущать во рту горький привкус вчерашнего минета, не думать о том, что он творил с членом Кирилла, улыбаясь и раздвигая перед ним ноги… — Ты охуенно сосешь, Раевский! — крикнул ему тот вслед. — Может, научишь меня? Вадим споткнулся и с грохотом вылетел с лестницы на первый этаж. Он лихорадочно вскочил на ноги, выбежал в просторный, со вкусом обставленный холл…. и столкнулся лицом к лицу с Азаматом. Неизвестно, кто из них охренел больше от этой незапланированной встречи, но реакция отца Кирилла не подвела. Он молниеносно приложил Вадима по лицу, того как игрушечного отбросило на каминную полку — в молодости старший Миронов служил в сухопутных войсках. — В доме какой-то хер!! — инстинктивно заорал Азамат и занес руку для добивающего удара. — Папа, не надо! Мы с ним ночевали! — закричал ужаснувшийся Кирилл и вихрем перемахнул через перила на первый этаж. Он бережно помог Вадиму подняться и хотел довести его до двери, а отцу уже потом объяснить, что это не хер, а его соперник, в которого он был наивно и безнадежно влюблен, но тот оттолкнул его и метнулся к выходу. К сожалению, дверей в их гостиной было много. Вадим интуитивно выбрал самую большую из них, бросился к ней, рванул ручку и влетел… в переливающийся золотом, роскошно оформленный, выполненный по последнему слову европейской моды туалет.

***

Сияющий от счастья Кирилл быстрым шагом вошел в просторный холл дорогой частной клиники, куда Сармат определил беременную Ольгу. Почти все свободное время кузен проводил там — в палате стояли дополнительные кровати для родственников пациентов. Они с Денисом находились при Ольге неотлучно, сменяя друг друга, как часовые, и ни один умник на свете не смог бы сказать, как эти двое еще не выцарапали друг другу глаза. Сармат с Денисом ненавидели друг друга искренней, горячей ненавистью, которая готова была пролиться кровавыми каплями их вражды при первой же удобной возможности. Присутствие рядом Ольги, из которой сложная беременность вытянула последние силы и здоровье, немного остужала их пыл, но вражда никуда не ушла, отложенная лишь на время. После изнасилования Пантерой и трех ярких оргазмов, после которых ему пришлось помогать добираться до раздевалки, Денис вообще не мог думать о боях, а любое напоминание о произошедшем встречал взрывом агрессии и дракой. Сармат не мог не пользоваться его слабым местом — и иногда Кириллу, вовремя появлявшемуся в палате, приходилось останавливать несносного кузена и сына Ольги. В этот день он был особенно рад видеть брата. Ему не терпелось похвастаться своей победой и выслушать совет Сармата, как сделать эту ситуацию менее травмирующей для Вадима. Кирилл влетел в коридор их отделения и в замер в оцепенении. Двери палаты Ольги были открыты. Где-то невдалеке слышалось мерное гудение ИВЛ и взволнованные голоса врачей дежурной смены. У Кирилла оборвалось сердце. Он медленно подошел к палате и заглянул в нее. Рядом с опустевшей кроватью Ольги сидели Сармат с Денисом, молча глядя перед собой. Рука Сармата безвольно лежала на еще не смененной простыне. По его мертвому взгляду Кир инстинктивно понял все. — Дима… Что произошло? — Выкидыш на седьмом месяце, — тихо ответил тот. — Мы все не ожидали. Никто не ожидал. Врачи говорили, она хорошо себя чувствует. И тут… — его голос сорвался. Кирилл побледнел. К горлу подкатил ледяной комок ужаса. — Личинку спасают. — А Ольгу? — затаив дыхание, спросил Миронов. Проклятая надежда всегда умирала последней. — Ее не успели, — вместо Сармата ответил Денис. Сын Ольги старательно смотрел в одну точку на полу. К сожалению для Кирилла, он прекрасно знал, почему. Миронов подошел к кузену и молча его обнял. На его памяти это был первый раз, когда он видел настоящие слёзы своего циничного, чересчур гордого брата.

***

Спустя неделю ожесточённой борьбы между первоклассными врачами и смертью личинка выжила и даже начала набирать вес. Это был мальчик. Назвали Олегом Мироновым-Калининым.

***

Кирилл сидел на набережной под мелким прохладным дождем и смотрел на ртутную гладь воды перед собой. Это была одна из бесчисленных набережных столицы, названия которой он не знал и не хотел знать. Измученное эмоциями сердце уже не чувствовало ничего, но пальцы все еще помнили ощущение крохотной теплой ножки. Денис разрешил ему коснуться своего брата, перед этим тщательно вымыв руки. Фотографии маленького Олега были сразу же отправлены Арену. Самому малышу предстояли долгие месяцы «донашивания» в специальном боксе, и теперь Сармат не отходил от сына ни на час. Кирилл приложил ладонь к губам. Пахло лекарствами и жидким мылом. Запах младенца успел выветриться на порывистом майском ветру. Погода не радовала. Радовало только одно — осознание того, что, по прогнозам врачей, личинка должна была выжить. Он вытащил из кармана телефон и вбил заученные цифры Каталины Раевской. Каталина не ответила бы ему, он это знал, но все равно не мог отделаться от навязчивого желания снова попытаться связаться с родной сестрой Вадима. Неделю назад он уже получил от нее четкий ответ. Каталина категорично заявила, что ни за какие деньги не продаст своего, по сути, нерожденного ребенка незнакомому человеку. Кирилл предлагал очень большие суммы, но та была непреклонна. Убеждать ее он не стал. Кир выключил телефон. Набережная словно не хотела его отпускать. Он и сам не хотел уходить отсюда. Куда ему было идти? В осиротевший после отъезда Арена дом? Сегодня Колизей не проводил поединков. Ночные клубы ему надоели, страшные квесты, рестораны, кино, боулинг — тоже. Здесь ему было хорошо. Здесь можно было привести в порядок растерзанные мысли. Телефон в кармане завибрировал. Миронов достал его и с неверием уставился на экран. «Входящий вызов. Каталина Раевская». Капли дождя стекали по дисплею, размывая изображение, но имя старшей сестры Вадима он видел очень четко. «Не может быть». «Да ну. Бред какой-то». Кир дрожащими пальцами принял звонок, все еще не веря… не решаясь поверить. — Алло. — Доброй ночи, — послышался на том конце провода властный, уверенный женский голос, сильно отличающийся от голоса Раевской. — Это Анастасия, мать Каталины. Недавно я узнала, что моя дочь отказала вам в продаже яйцеклеток. Кирилл промычал что-то невразумительное, отдалённо напоминающее «да, отказала». — Это был очень глупый поступок с ее стороны, — так же непререкаемо продолжила Анастасия. — Мы с ней поговорили, и она согласилась продать их вам по самой большой цене из тех, которые вы ей предлагали. Вы все еще согласны на покупку? Кирилл подавился влажным воздухом набережной. — Да, конечно… Согласен. — Отлично, — ему показалось, что Анастасия улыбнулась, но ее голос оставался таким же надменным. — Тогда яйцеклетки будут предоставлены вам в течении недели в полном объёме. Детали сделки, ссылку на электронный договор и реквизиты для оплаты пришлю на почту. — Хорошо, спасибо, — смог выдавить из себя Кирилл. — Пожалуйста. Была рада с вами познакомиться. Доброй ночи. — До свидания, — успел произнести Миронов за секунду до того, как услышал короткие гудки.

***

Вечером следующего дня, отдохнувший и обдумавший все, что произошло с ним вчера, Кирилл заехал к Давлату. Ему нужно было обновить договор об отказе от претензий. Выполнив необходимые для дальнейших выступлений в Колизее формальности, он холодно распрощался с владельцем клуба — их отношения с Давлатом так и не вернулись к прежней близости — и спустился в подземный паркинг. Настроение было приподнятым, он тихо улыбался, вспоминая вчерашние приключения Вадима у него дома. Слава богу, у Раевского хватило мозгов выскочить из туалета и ломануться в другую дверь, а не забаррикадироваться изнутри и вести оборону из осажденной крепости. Другой дверью оказалась гардеробная, после нее нападению подверглась дверь кухни, и только потом рыдающий от смеха Кирилл силком выволок Вадима на крыльцо настоящей входной двери и оставил его там, пока не натворил еще что-нибудь. Ему стоило огромных усилий объяснить ситуацию своему отцу и еще столько же — чтобы перестать наконец ржать и заняться делом. Сейчас у него была тренировка, потом — традиционное вечернее чаепитие с отцом и поездка в больницу к Сармату. Кирилл почти дошел до своей машины, когда на его пути с резким визгом тормозов остановился огромный черный джип. Двери открылись, и из машины показались Пантера, оба Малиновские и — сердце Миронова пораженно дрогнуло — огромный Саид Мессауди в грязной льняной рубашке и спортивных штанах. — Привет, мой сладкий, — нежно пропел Пантера. Тяжелая железная цепь в его руках и предвкушающие улыбки Малиновских ясно дали понять, что уйти сегодня нетронутым и на своих ногах Киру не светило. — Давно не виделись, белая сучка, — пророкотал Саид. Пальцы его правой руки были в гипсе, сломанный нос еще не зажил, на губах виднелась грязная черно-красная корка едва засохшей крови. Кирилл нащупал в карманах шокер и перцовку. Конечно, это была всего лишь фикция, жалкая видимость хоть какой-то защиты от двух профессиональных бойцов, одного крепкого любителя и одаренного новичка, но он бы никогда не сдался без боя. Пантера понял его жест и улыбнулся. Готовность бывшего друга идти до конца его забавляла. — Да ладно, солнце. Ты же понимаешь, что они тебе не помогут. — Тупая блядь, — процедил Кирилл. — Не мог дождаться нашего боя? Слабо было выйти один на один? Тот в голос рассмеялся. — Конечно нет, Кир. Слишком много о себе думаешь. Миронов в ярости хрустнул костяшками пальцев. Он быстро огляделся. Вокруг никого не было — в этот поздний час парковка Колизея обычно пустовала. Безнадежно. Слишком много людей. Он не справится со всеми. — Знал бы — избил бы тебя на юбилее у Кадиры, — с досадой бросил Кирилл. Данила Малиновский наигранно изобразил удивление. — А кто тебе сказал, что ты победил бы? Пантера тренирует ребят в Штатах. Ты и рядом с ним не стоял. Твой уровень — избивать таких, как Вадим. — Или таких, как ты, шлюха? — прорычал Кир, обернувшись к нему. — Избивать и учить делать горловой? Данила побледнел от ярости. — Видишь ли, Кирилл — лениво произнес Пантера. Было видно, что он являлся негласным лидером их компании. Замерший возле него Ярослав с злорадным торжеством смотрел на бывшего приятеля. — Я бы не стал этого делать, — скучающим тоном продолжил Соловьев-Галлахер. — Я бы дождался нашего боя и отмудохал бы тебя там. Но оставалась целая неделя. И мне вдруг резко стало скучно. Я захотел поиграть. Он посмотрел Кириллу в глаза и улыбнулся. Несмотря на маску, тот это понял. — Давай поиграем? — предложил Пантера. — Видишь, какая большая парковка? Будем играть в догонялки, Кирюша. Ты убегаешь, а мы догоняем. Идет? Убежишь — молодец. А если нет… — он картинно развел руками. — То мы тебя догоним. Данила окинул взглядом парковку. Ровные ряды бетонных колонн уходили вдаль, теряясь в сумрачном свете длинного паркинга. В его дальнем конце был запасной выход, но в такое время он был закрыт. Путь до лестницы был отрезан — его предусмотрительно занял Ярослав. Оставалось либо петлять среди колонн, пытаясь выиграть время и выйти обходным путем к единственной лестнице, либо… бежать в темный угол паркинга. И тогда, видят звезды, — Данила был уверен в этом — поймать его в этом тупике было проще простого. У Кирилла просто не было шансов уйти. На толстых губах Саида застыла противная, масляная улыбка. — На счет три, — скомандовал Пантера. — Мы дадим тебе фору в две секунды. Один… — невыносимо медленно начал он, специально растягивая это слово, с наслаждением издеваясь над замершим, напряженным Киром. — Два… Три! В ту же секунду Миронов стремительно выбросил правую руку и залил Данилу перцовкой. Тугая струя сжатого аэрозоля попала прямо в лицо одному из самых влиятельных хакеров столицы, вызвав его истошный крик. Малиновский осел на колени, крича от адской боли в глазах, Ярослав кинулся к отцу, а Пантера с Саидом бросились на Кирилла. Завязался неравный, бессмысленный в своей несправедливости поединок. Пантера сделал сопернику подножку, а Саид собственной огромной массой опрокинул его на землю. В нос ударило тягучее зловоние, смесь запахов пота, нечищенных зубов и прения гипса. Кир успел ударить его шокером в плечо, но в следующий момент Соловьев выбил оружие из рук и жестко пнул бывшего друга по ребрам. Ярослав в аффекте налетел на Кирилла и присоединился к групповому избиению. Ни один из них не заметил, как на парковку неслышно въехал большой белый гелендваген. Увидев творящийся возле лестницы беспредел, водитель дал по газам и быстро подъехал к участникам драки. Пантера с досадой обернулся. Из передних дверей гелендвагена появились Вадим и Феникс, крепко сжимающие в руках армейские резиновые дубинки.

***

Когда все закончилось, Кирилл уже пришел в себя. Он аккуратно привстал на локте и вытер кровь, хлынувшую из носа. Вадим небрежно отшвырнул от него застонавшего Саида. Из уха алжирца тонкой струйкой текла кровь. Феникс напоследок пнул бессознательного Ярослава. Данила остался лежать на холодном бетоне, закрывая руками лицо. Раевский ударил дубинкой по колесу черного джипа. Сработала сигнализация. Через пару минут здесь должны были появиться охранники Давлата. Кирилл неверяще смотрел на Вадима снизу вверх. Здесь, в сумерках ночного паркинга, в тусклом свете фар тот казался ему красивее всех людей на свете. Одетый в серый вязаный свитер и свободные спортивные джинсы, Раевский очаровал его равнодушной уверенностью в собственных силах и тем страшным в своем спокойствии взглядом, которым он скользнул по окровавленному Киру. Феникс с интересом посмотрел на него и впервые не отвел глаза. «Я разрушил твой бизнес, но я также спас твою задницу», — ясно читалось в его взгляде. «Этого должно хватить для прощения». — Почему, Вадим? — тихо спросил Кирилл. Рядом с ним грязно выругался на родном языке Саид. Миронов пнул его ногой. Раевский подошел к нему и присел рядом с ним на одно колено. — Потому, что трахать тебя буду только я, — жестко ответил он и одним грубым движением стер кровь из рассечения на лбу, льющуюся Киру в глаза. Из груди Миронова выбило дыхание. На лестнице уже слышались голоса встревоженной охраны. — После вашего боя с Пантерой состоится наш поединок в Малом зале, — тем же небрежным тоном информировал Вадим. — Без ударов, но в остальном разрешено будет все. Советую отдаться Пантере, чтобы потом было не так больно. Он еще раз вытер Кириллу кровь с лица, легко поднялся на ноги и кивнул Фениксу в сторону машины.