Пусть ненавидят, лишь бы боялись

Он знал, на что шел, когда трахал побежденного обидчика брата. Понимал, какими будут последствия, заставляя красавца Малиновского давиться своим членом и задыхаться. Он наслаждался борьбой и сексом с Андреем Дорофеевым, любуясь его слезами и жестко вбиваясь в тугую дырку бывшего любовника, как бы пытаясь наказать… сделать так же больно, отомстить, навсегда оставить у себя в памяти его умоляющие стоны. Он знал, на что подписался, когда выходил против сильнейшего бойца Колизея, поставив на кон все. Он знал, но, в конце концов, когда это его останавливало?.. Его друзья говорили, что он ничем не лучше Кирилла. Какая ирония — его пытались образумить те, кто зачем-то вытащили его с того света, когда он наглотался таблеток в одну из тоскливых ноябрьских ночей. Нахрена тогда спасали?.. Вадим знал, что он ничем не лучше Кирилла, и его это радовало. Потому что он хотел быть хуже. В первые секунды в зале воцарилась звенящая тишина. Слышно было, как гудят электрические провода ринга и ветер разбивает теплые струи дождя о металлические своды Колизея. Замер даже Сармат, которого в этой жизни уже ничем невозможно было удивить. Арен с Давлатом в молчаливом потрясении переглянулись между собой. Из ослабевших пальцев Кирилла выпала снятая им маска. Он протянул руку и невесомо, словно в замедленной съемке, коснулся кончиками пальцев окровавленного лица соперника. — Господи, нет, Вадим… Что я натворил… Секунду спустя напряженная тишина Колизея взорвалась удивленными и предвкушающими криками. Вадим вздрогнул от неожиданности и перевел обреченный взгляд на беснующихся в ожидании эпического финала зрителей. Его руки были туго связаны за спиной, сломанное запястье пульсировало адской ослепительной болью. Люди ждали красивого, жестокого возмездия, жирную точку в противостоянии двух топовых спортсменов, окончательно сломавшую бы жизнь Раевского. Эти двое уже сходились между собой, и обе их схватки надолго врезались в память завсегдатаям Колизея. Вадим самостоятельно подписал себе приговор. После того, что он сделал с Дорофеевым и семьей Малиновских, Кирилл должен был его уничтожить… и произошедшее с ним в двух первых боях показалось бы легкой разминкой по сравнению с тем, на что была способна нездоровая фантазия Миронова. — Вадиму пиздец… — пробормотал про себя Сармат, нервно кусая губы. — Зря он рыбку Дори тронул, зря… И с Малиновскими ему не стоило связываться. А ведь хороший мужик… был. Давлат был с ним абсолютно согласен. Из всех присутствовавших в зале только Иссави заметил, с каким неприкрытым удивлением посмотрели друг на друга Диабло и Ассасин после снятия масок. Мысленно он уже подсчитывал сумму на лечение их команды. И только Арен, перехватив взгляд брата, улыбнулся ему. Он все понял. И у него резко отлегло от сердца. — Прости меня, — прошептал Кирилл. Он вдруг резко опустился рядом с ним на колени и обнял его. Вадим с ужасом отшатнулся. Сармат подавился чипсиной. — Боже мой, Раевский, я не знал, что это ты… Я думал, ты — это Диабло, и поэтому его пожалел, а с тобой… — он оборвал себя на полуслове и отстранился. — Кир, это что за херня? — удивленно и зло спросил Пантера. Он отвлекся от вырывающегося из веревок Дениса и с ледяным вопросом в глазах посмотрел на друга. — Совсем охренел?! Напоминаю, он трахнул трех моих друзей. Просто так, сука! Я его сам сейчас выебу! Кирилл перевел на него растерянный непонимающий взгляд. Впервые в жизни находясь на арене Колизея он не знал, что ему делать. — Вениамин, подожди… Я искал его полгода… Пантера в ярости толкнул Дениса на спину и подошел к союзнику. — Мне плевать, сколько ты его искал! Ты прекрасно знаешь, что он сделал! Арен напрягся. Распаленный, готовый на все после ожесточенного боя Пантера мог кинуться на его брата, забыв про их дружбу. Собственные принципы были для него важнее. Вадим под маской Ассасина совершил то, за что Соловьев-Галлахер вышел на эту арену мстить. Резкое появление Вадима внесло раскол в свежесозданный тандем Кира и Вениамина и могло послужить причиной реальной драки между ними. Арен всегда признавал и восхищался способностями своего брата, но в этом поединке он поставил бы совсем не на Кирилла. Старший Миронов бросил вопросительный взгляд в сторону Давлата. Интересно, что сделает Иссави, если прямо сейчас вместо жаркого секса с побежденными победители сцепятся между собой? Были ли это обговорено правилами? Хватит ли у Пантеры сил вырубить более физического мощного, но менее техничного Кира? Давлат в этот же момент посмотрел на него. Он словно сам не понимал, что происходит и что ему делать, ища вопроса у друга. — Хватит, Соловьев, — ровно произнес Кир. — Это я его победил и я помог тебе победить Диабло. — Да ладно, сука?! — заорал не веря своим ушам Пантера, подходя еще ближе и сжимая кулаки. — Ты еще скажи, что ты вообще один здесь дрался, а я просто мимо проходил! Миронов отрицательно покачал головой. Он продолжал сидеть рядом с Вадимом. Его взгляд упал на перетянутые бинтами запястья проигравшего. Кир наконец очнулся, выматерился про себя и быстро развязал ему руки. Ему было больно смотреть на сломанные кости и посиневшие пальцы того, кому он пообещал не наносить больше вреда. Того, кого он и так переломил однажды об колено, вырвал у него душу и провел через все круги ада, насмешливо глядя в глаза и открыто наслаждаясь своей победой. Пантера мог орать, драться с ним, пытаться его убить… Кир все равно бы не позволил нанести вред Вадиму, которого уже сломал когда-то. Сам. — Отошел от него, — тихо, но очень страшно произнес Пантера. Обычно обаятельный, улыбчивый соблазнитель, в моменты ярости он напоминал разгневанного бога войны, уничтожавшего все живое, встречавшееся у него на пути. Те немногие несчастные, сумевшие испортить с ним отношения, впоследствии очень сильно жалели о своем решении. На арене, в октагоне или на улице — Пантера представлял из себя жуткого соперника где угодно. Кирилл поднял на него спокойный уверенный взгляд и отрицательно покачал головой. — Прости меня, Вениамин. Я и так виноват перед ним. Это слишком жестоко. — Отойди или я заставлю тебя это сделать. — Давай, — кивнул Кирилл. Он помог Вадиму распрямить сломанную в локте руку и придержал его за плечо — от пережитого Раевский почти терял сознание. — А если серьезно, Соловьев, — он поднял на друга усталый виноватый взгляд, — Ярослав ведь знал, на что шел. И отец его тоже знал. — Я тебя сейчас самого во все щели отымею, ты же тоже знал, куда шел!! — заорал Пантера, окончательно теряя цивилизованный облик. Его сладкий игривый образ разлетелся на осколки, явив миру настоящего Вениамина Галлахера — злую, истеричную суку, не терпевшую, если что-нибудь шло не так, как он хотел. Вениамин уже сделал было шаг по направлению к бывшему другу, как в этот момент Вадим поднял голову и впервые заговорил. — Да ладно, Кир, мне не нужна твоя жалость, — едва слышно произнес он. Миронов собирался возразить, но не успел. В следующую секунду Вадим здоровыми пальцами левой руки стремительно вытащил из тейпа на запястье правой маленькую желтую капсулу. Кирилл не успел среагировать, когда тот, дрожа от невыносимой боли в ладони, быстро поднес капсулу к лицу и проглотил ее. На его лице появилась слабая улыбка. Она напугала Кира гораздо сильнее, чем разъяренный, готовый на что угодно Пантера. — Что это? Вадим, мать твою, что это?! Кирилл схватил его за руку и опомнился, увидев, как болезненно исказилось лицо Раевского. А спустя несколько мгновений его взгляд затуманился, перестал быть осознанным, и он потерял сознание, раскинувшись на залитом их общей кровью канвасе. — Твою мать… — протянул Давлат, с ужасом глядя на безучастное ко всему, привлекательное лицо бездыханного спортсмена. — А вот сейчас действительно — твою мать… — Вадим, блять!! — в голос заорал Кирилл, перекрыв на мгновение шум потрясенной толпы. Он метнулся к бывшему сопернику, аккуратно поднял его на руки, попытался привести в чувство. Его старания были бессмысленны: пульс не прощупывался, зрачки не реагировали на свет. Пантера с отвращением глянул на бессознательного соперника, презрительно усмехнулся и обернулся к Денису. — Трусливая шлюха, — зло бросил он через плечо. — Не вывез в бою и не сумел принять поражение, как мужчина. — Давлат, он не дышит! — закричал Кирилл, беспомощно глядя на совладельца Колизея сквозь металлическую ограду ринга. — Вызови врачей, он сейчас умрет прямо здесь! — Господи, Вадим, какой же ты идиот, — с искренней досадой протянул Арен. По лицу запертого в клетке Кирилла было видно, что состояние Раевского критическое. Они не понимали, что было в этой капсуле, но то, как рука Вадима случайно соприкоснулась с оградой ринга и безжизненно дернулась в сторону, сказало им всё. С северного входа к арене уже спешили вызванные Давлатом медики. Зрители, сначала с радостью предвкушающие очередное публичное соитие, теперь наблюдали за происходящим с осуждающим молчаливым ужасом. — Вот это нихуя себе, — выдал наконец отмерший Сармат и закинул в рот очередную чипсину. — Неужели реально откинется? Кир теперь точно с катушек слетит. И жалко ведь — неплохой же мужик был. Моська нормальная, и член ничего такой. Не то, что у тебя, Арен, — не мог не подколоть брата он. Давлат посмотрел на него с ненавистью. *** Да, правила поединка не разрешали вмешательство посторонних лиц, но впервые в истории своего бизнеса Давлат не пошел у них на поводу. Ему вовсе не улыбалось отвечать перед правоохранительными органами, почему в месте, по документам заявленном как развлекательное заведение, умер известный спортсмен. Ток отключили и прибывшая медицинская бригада быстро забрала Вадима из рук оцепеневшего Кирилла. Его тщетно пытались разбудить, но неизвестное вещество в капсуле отключило Раевского подобно общему наркозу. К облегчению Кира, на его лицо сразу же надели кислородную маску. Медицинский браслет, прицепленный к запястью, показал, что пульс все-таки есть, но очень слабый. Кирилл молча спрыгнул с ринга и отправился за медицинской бригадой, не взглянув ни на Арена, ни на Давлата. Вслед ему с ненавистью и презрением смотрел Данила Малиновский, но кому, как не Иссави было знать — пока рядом находился Арен, никто бы не осмелился помешать его младшему брату. Пантера глянул вслед уходящему бывшему другу и сплюнул сквозь зубы. — Крыса, — прошипел он. Ограда ринга закрылась, и по приказу Давлата электротехник снова подал ток. Шоу должно было продолжаться. Зрители заплатили за свои билеты. Денис Калинин обреченно закрыл глаза. «Предатель», — неслышно прошептал он. «Ты снова меня оставил, Вадим. Как делал раньше. Как делал всегда. Я снова остался один из-за тебя…» Пантера обернулся к нему, и фирменная сладкая улыбка тронула его полные чувственные губы. У него оставалось незаконченное дело. — Ну что, малыш, — он неторопливо вытащил из-под ринга большой флакон со смазкой и несколько вибраторов разных размеров. — Повеселимся?.. *** Вадим пришел в себя в закрытой капсуле экстренной реабилитации. В первые секунды после пробуждения он долго не мог понять, где находится и почему — купленный на черном рынке препарат качественно и надолго отключил его сознание. Спустя минуты две в памяти наконец склеились разрозненные фрагменты далекого и недалекого прошлого, и он сильно об этом пожалел. Дежуривший у его постели Кирилл услышал тихий сигнал открытой капсулы и обернулся. Бледный как привидение Вадим сидел на кровати в одних пижамных штанах и без какого-либо выражения на лице смотрел перед собой в стену. За окном стояла непроглядная темнота. Кир улыбнулся ему и подошел ближе. Тот поднял на него взгляд и сразу же его опустил. — Ты нас всех пиздец как напугал. Мы думали, это яд. — Много чести, — безэмоционально отозвался Вадим. — Умирать из-за такого, как ты. Кирилл пожал плечами. — В любом случае, я очень рад. Есть будешь? Тот отрицательно покачал головой. Он должен был бежать отсюда как можно быстрее, выломать дверь и вырубить возможную охрану Миронова, но по телу тяжелой волной растекалась свинцовая усталость, в глазах двоилось, руки не слушались. На него наложили около десятка разных повязок; правая рука была в гипсе полностью, на левой перевязали только ладонь и запястье. Кир протянул ему стакан с апельсиновым соком, стоящий на прикроватной тумбочке. Вадим отвернулся. «Интересно», — подумал он про себя. «Закрыта ли эта дверь или все-таки не придется выламывать ее ногами?..» — В коридоре дежурит Арен, — словно прочитав его мысли, произнес Кирилл. — Не пускает сюда Пантеру, Малиновских и их друзей. Не представляешь, как сильно они хотят остаться с тобой наедине. Вадим криво усмехнулся. — Не представляешь, как сильно я не хочу оставаться наедине с тобой, — с трудом ответил он. Миронов тихо рассмеялся. — Побойся бога, Раевский. Я тебя не трону в таком состоянии. «Да ладно, Кир, вот это неожиданность. Я аж прослезился, спасибо тебе. А когда я восстановлюсь?.. Снова изнасилуешь и предложишь мир?..» Выражение лица Вадима слишком явно отразило его истинные чувства. — И потом я тебя тоже не трону, — тяжело вздохнул Кирилл. — Если ты, конечно, не опубликуешь статью про моего брата. Вадим молча покачал головой. Это странное поведение Миронова пугало едва ли не больше, чем его обычная неадекватность. Вадим не мог предугадать, в какой момент его повалят на больничный пол и добьют, предварительно трахнув или доломав оставшиеся здоровые пальцы. Через сколько напомнят об испорченной репутации его компании и заставят просить прощения на коленях, записав объяснительное видео и опубликовав его в сети. — Теперь это не имеет смысла, — вслух сказал он. Кир снова улыбнулся. — Я рад, что ты это понял. Они помолчали. Слышно было шум проливного дождя за окном и дальний рокот автомагистрали. Из-под неплотно закрытой двери в палату пробивался коридорный свет. «Почему?», — вертелся на языке очевидный вопрос, но Вадим боялся его задать. Слишком велика была вероятность, что это искусственное спокойствие разлетится от одного его вопроса и Кирилл снова станет собой прежним… А Раевский вернется в тот кошмарный июнь прошлого года, в свой личный бесконечный ад, который он неотлучно носил у себя под сердцем. Конечно, Кирилл не пощадил бы его, на это не стоило и надеяться, но выгадать драгоценные минуты спокойствия, когда у него ничего не болело и он был одет, определенно стоило. Вадим отодвинулся от него к изголовью кровати. Кирилл остался сидеть, где сидел. — Зачем ты так… с Андреем? — спросил наконец Миронов, нарушив давящую тишину ночной палаты. Ему действительно было интересно узнать, каким образом благородный рыцарь Вадим дошел до изнасилования их общего бывшего на глазах у сотен людей. Не то, чтобы он сильно убивался по этому поводу, но поверить в факт такого преображения лапочки Раевского было сложно. Кирилл давно разлюбил Андрея, но простить то, что с ним случилось, смог бы только Вадиму. Оставшиеся давно остывшие чувства, глупая собственническая ревность или просто принцип — он не мог сказать этого наверняка. Дорофеев не стал уворачиваться от бумеранга собственной кармы. Кирилл знал, что, отойдя от сегодняшнего шока, он будет долго смеяться над тем, как красиво Дори сам кинул его и сам же получил от него морде. Вадим вздрогнул как от удара. Он не знал, что Кириллу это было известно. Он ненавидел себя за этот минутный приступ безумия, прилив ослепляющей ненависти, толкнувшей его на самый отвратительный поступок в жизни. Поединок с командой «Анклава» и последующий страстный секс с ее лидером навсегда остался в его памяти темной сожженной страницей. Вадим не знал, под чем он был в тот вечер и какие демоны его сердца приказали ему расплатиться с Андреем так. После схватки он не ощущал привычной эйфории. Словно прижгли каленым железом гноящуюся кровоточащую рану внутри него. И вроде кровь перестала идти, и рана стянулась, но боль никуда не ушла, просто стала не такой острой, а его подсознание поставило отметку «выполнено» напротив какого-то важного для него дела… Кирилл смотрел на него не отводя взгляда. Он ждал ответа. — Ты прекрасно знаешь, Кир, — с горечью произнес наконец Вадим. — За сколько он продал мой номер, кстати?.. Миронов непонимающе выгнул бровь. Он не понимал, о чем речь. — Какой номер? — На который ты звонил мне. Кирилл удивленно покачал головой. — Он не давал мне никакого номера. Я просил, признаю, предлагал ему деньги, но он меня послал. Вадим со злостью хрустнул костяшками пальцев здоровой ладони. — Вы снова вместе? Кирилл рассмеялся. — Конечно, нет. «Я бы очень хотел быть вместе с тобой», — добавил он про себя. — Так нахрена ты его защищаешь?.. Кир долго смотрел на него, пытаясь понять логику Вадима, но сделать этого так и не смог. — Я правда не понимаю, о чем ты. Твой номер слил мне Данила Малиновский. Да, тот самый, которого ты в рот отодрал. Он работает белым хакером и иногда подрабатывает такими вещами. Андрей со мной не разговаривал еще с нашего с тобой последнего… то есть, предпоследнего поединка в Колизее. Не мог мне простить, — он криво усмехнулся, — что я трахнул его парня. Взгляд Вадима остекленел. Он медленно повернулся к Кириллу и непонимающе посмотрел на него впервые за все время с момента их встречи на арене. — Ну да, — правильно истолковал его немой вопрос Кир. — Я вообще не знаю, с чего ты подумал, что это Андрей. Он бы мне и прогноз погоды даже за деньги не сказал. Просто послал меня нахер и ушел. А номер твой искал по всем базам данных Малиновский. Который отец. По моему личному заказу, — он слегка усмехнулся и осекся, увидев, как изменился взгляд Вадима. — Я не верю, – выдавил из себя тот. — Это невозможно... Кирилл терпеливо вздохнул. В конце концов, врач предупреждал его о небольшой когнитивной заторможенности в первые часы после пробуждения. — Данила прошерстил базы данных всех знакомых операторов. Это было долго, конечно, но у него есть свои связи, ему дали нужные ключи. Ты регистрировал сим-карту на свое имя и она была активна, то есть в сети… Он справился за два дня, — зачем-то похвастался Кир. — Андрея я бы два года уламывал и он бы все равно меня послал. И только потом до него дошел истинный смысл вопросов собеседника. — Нет… — с ужасом прошептал Раевский, закрыв лицо рукой. «Я же его заставил… тогда, вместе с Фениксом… Он не хотел, а я думал, что это он слил мой номер». Одни его наполненные ужасом глаза сказали Кириллу больше, чем простые догадки. «Я идиот, я хотел ему отомстить...» Миронов сочувствующе глянул на него и попытался приобнять, но тот порывисто отстранился и вскочил с кровати. В неярком свете прикроватной лампы Кир заметил, как похорошел и изменился за время своего отсутствия Вадим: он набрал несколько килограммов, изменил прическу, просушил мощные мышцы пресса на животе и руках, слегка загорел. Кирилл пытался об этом не думать, но стояло у него еще с того момента, как он увидел сонного, порозовевшего от сна Раевского, сидящего на краю больничной кровати в тонких пижамных штанах. — Ну, зато ты ему отомстил, — зачем-то вставил искренне пытающийся поддержать его Кир. И только потом понял, что вообще сморозил.