Пусть ненавидят, лишь бы боялись

Его друзья часто упрекали его в жестокости. Говорили, что он стал таким же, как тот, кто его сломал. Раевский мрачно смотрел перед собой, ничего не отвечая, а в глубине души смеялся холодным, ядовитым смехом. Их детская наивность его забавляла. Это только в сказках птица Феникс возрождалась из пепла, а Вадима сожгли, не оставив даже углей. Его друзья с такой легкостью рассуждали о морали, но это не их насиловали на глазах у сотен человек, не их доводили до нежеланного экстаза, не им связывали руки и ломали пальцы. Раевский ненавидел это лицемерие. Ненавидел настолько, что теперь у него не было друзей. Выяснить, кто такой Эль Диабло, братья Мироновы не смогли. Давлат неприятно удивил — подняв досье неизвестного темноволосого спортсмена, он заявил Арену, что настоящего его имени и возраста не знает. Договор с Эль Диабло подписывали агенты — те самые, которые сопровождали своего бойца на первый поединок в Колизее. Удалённая сделка с электронной цифровой подписью, анонимная проверка Дель Мара в силовых структурах на предмет наличия судимости — и на следующий день новичок инкогнито появляется на арене Колизея, а после жестоко насилует брата его главной звезды. — Давлат, чем ты, блять, думал?! — раздражённо рявкнул Арен, ознакомившись с историей появления Дель Мара. Тот спокойно выдержал его взгляд и непробиваемо пожал плечами. — С точки зрения закона он чист. Судимостей не имеет, в розыске не находится. Не раскрывать своё имя — его выбор, договор подписан действующей электронной подписью, все бумаги заверены нотариально. У него два поручителя. К Вадиму никакого отношения не имеют — я проверял. И самое главное, — Давлат затянулся любимой сигаретой и наградил Арена предупредительным взглядом. — Он запретил раскрывать его анонимность и вообще сообщать кому-либо информацию о себе. То, что я сейчас говорю тебе — секрет, который может стоить мне четырёх миллионов, — стоявший рядом Кирилл удивлённо присвистнул. — Да, так прописано условиями контракта, — продолжил Давлат. — Снять с него маску может только победивший его соперник. Я знаю, о чем вы оба подумали, — он усмехнулся. — Даже не вздумайте. Только в поединке. После того, как подпишете договор. — Так дай мне этот договор, — холодно попросил Арен. Его младший брат резко обернулся к нему. Давлат покачал головой. — Сможешь подождать? У Дель Мара уже назначен следующий бой… Да и не факт, что он сам согласится. — Да мне плевать, — прорычал старший Миронов. — Давлат, не делай мне мозги. Ты получше меня знаешь, как обойти такие тонкости, так какого хрена ты ломаешься, как девка? Моего брата трахнули, а я должен сидеть и ждать?! Кирилл незаметно коснулся его плеча. Ругаться с Давлатом в их положении было необдуманно. Он ничем не выдал свое потрясение, когда услышал о желании брата драться с предполагаемым Вадимом, но сохранять самоконтроль было тяжело. Даже такому, как он. Давлат тяжело вздохнул. Спорить с Ареном Мироновым было себе дороже. — Обещаю, я сделаю все, что в моих силах. И даже рискну своим контрактом ради вас, постараюсь выяснить, кто такой этот Дель Мар. Но, скажу честно, Арен и Кирилл… — он обвел обоих братьев уставшим взглядом. — С какого хрена вы оба решили, что этот парень — Вадим? У меня около десятка парней на примете, у которых параметры почти один в один, как у него, темные волосы и база боевого самбо. Боевым самбо сейчас занимается каждый второй! И вы правда думаете, что Вадим добровольно вернулся бы туда… — Давлат сделал небольшую паузу, пытаясь подобрать выражение потактичнее, — где ты, Кирилл, дважды его натянул? Младший Миронов закусил губу и отвел взгляд в стену. Этот аргумент был единственным, не позволявшим ему полностью поверить в свои догадки. Ему было больно вспоминать о том, как началась их история с Вадимом. За свою короткую жизнь он совершил много ошибок, но это была одной из тех, которых он так и не смог себе простить. — Мне плевать, Вадим или это нет, — железобетонно отозвался Арен. — Отомстить ему я должен в любом случае. Давлат кинул быстрый взгляд в сторону мрачного как ночь Кирилла. Он мог только догадываться, какие чувства сейчас испытывал запоздало влюбленный в Вадима младший Миронов, но знал наверняка — тому было больно осознавать, что его предполагаемый бывший любовник выйдет против его брата. О том, что будет дальше с надругавшимся над Сарматом Диабло, Давлат думать не хотел. Он бы просто готовился к очередному суду после смерти одного из своих бойцов. — Договор будет готов в течение двух недель, — пообещал совладелец Колизея, забыв про недавнюю грубость Арена. — Это только в том случае, если Диабло согласится. Его текущий поединок будет отменен, я пообещаю ему двойной гонорар за встречу с тобой. Я думаю, ему это будет выгодно, — он изобразил на лице деловую улыбку. «Вот только надо сразу прописать в контракте, что все призовые в случае смерти бойца пойдут на счета его семьи», — мысленно добавил он про себя. — Спасибо, Давлат, — кивнул Арен. — Я у тебя в долгу. «Продажная ты двуличная сука». — Спасибо, — эхом отозвался задумавшийся Кирилл, привыкший все повторять за братом. И только потом понял, что он сказал.

***

После проигранного поединка Сармата экстренно увезли в больницу. Большая кровопотеря, попавшая в раны инфекция и сотрясение мозга загнали его в больничную койку на несколько недель. Арен и Кирилл пришли навестить его через три дня — как только дал добро лечащий врач. Их кузен и любимец Колизея, носивший гордое прозвище Сармат, — а в миру Дмитрий Миронов, тот самый родственник, о котором либо плохо, либо никак, — нисколько не обрадовался их приходу. — Ну и хули вы приперлись? — прямолинейно спросил он вместо приветствия, вытряхивая пепел из пепельницы прямо на белоснежный прикроватный столик. Кирилл усмехнулся. Брат не изменял себе даже сейчас. — Тебя проведать, — бесстрастно ответил Арен. Кинул ему на кровать пакет с контейнерами нарезанных фруктов, сыром, шоколадными печеньями, пастилой и дорогой колбасой. Тот с интересом изучил содержимое пакета, вытащил колбасу, остальное небрежно отбросил. — Лучше бы вина принесли, — горестно вздохнул он. Арен приподнял бровь. — Врач не разрешил бы, ты же знаешь. Сармат презрительно глянул на старшего брата. — Забыл, как я тебе электронки на пары таскал? Куда только ни прятал — под мышкой, в пенал, в трусы засовывал. А вы маленькую бутылку вина в жопе протащить не смогли. Неудачники. Кирилл фыркнул. Он очень боялся, что уничтоженный своим изнасилованием брат будет так же раздавлен, как он в свои семнадцать в Алжире. Попытается выброситься с окна, наложит на себя руки, будет истерить или, наоборот, впадет в глубокую психологическую кому. Будет лежать и, подобно ему, молча смотреть в окно, а по ночам сходить с ума от бессонницы, мучиться галлюцинациями от литров транквилизаторов, тихо плакать, зажимая рот ладонью, и проклинать соперника — за то, что не добил сразу. В случае Сармата его опасения были беспочвенны. Брат за две минуты сожрал колбасу и посетовал, что взяли так мало. Принялся за сыр, грязными руками оторвал ломтик, уронил на пол, поднял и съел. — Тебе же нельзя так много, — тихо сказал Кирилл. Ему ли было не знать, что не стоило в первые дни после первого анала — такого анала, — слишком сильно налегать на еду. Сармат молча показал ему средний палец. Арен вытащил из-за стола стул, знаком показал Кириллу на подоконник. Разговор предстоял тяжёлый. — Давлат прислал договор на наш поединок, — без предисловий начал он. — Через две недели. Тот с набитым ртом удивленно глянул на брата. Быстро прожевал сыр с пастилой, запил лимонадом. Кирилла от этих гастрономических изъебств передёрнуло. — Смотри, чтобы он тебе жопу так же не разнёс, — предупредил Сармат. — Он пиздец какая бешеная тварь. Насколько я не мальчик-в жопе-одуванчик, но он… Словарного запаса Дмитрия не хватило на то, чтобы описать уровень бойцовских качеств Дель Мара. Он ограничился длинной бессмысленной нецензурной тирадой, из которой Арен с Кириллом поняли только одно — при своем многолетнем опыте профессиональных занятий смешанными единоборствами Сармат ничего не смог сделать с неизвестным элитным бойцом. — Вот и посмотрим, что он из себя представляет, — ровно произнес старший Миронов. Дмитрий с Кириллом переглянулись, и оба синхронно подумали об одном и том же — они очень, очень не завидовали Диабло, которому предстоял поединок с этим монстром. Арен никогда не насиловал своих соперников. Он мстил по-другому: выламывал суставы, разрывал ахиллы, дробил кости, перебивал позвонки. Ни один из тех, кто дрался с ним из личной неприязни, не возвращался после их поединка в спорт. Старший Миронов редко выступал в нелегальных боях, но если и делал это, то так, что потом его со скандалом выпирали из страны, в которой он дрался, а вслед летели истеричные сообщения из посольства и многолетний запрет на въезд. Их с Кириллом отец, Азамат Миронов, много раз пожалел о том, что отдал ребенка в спорт. Если бы он знал, какая часть его состояния уйдет на оплату штрафов и компенсаций за выходки старшего, на эти деньги отправил бы его в Оксфорд. Кирилла должна была постигнуть та же участь, но младший не смог сдать вступительные экзамены. Азамат даже догадывался, по чьей наводке он их завалил. — Слышь, Арен, — Сармат наконец расправился с едой и теперь закурил. Горький дым расползся по всей палате, его кузены одновременно поморщились. Такое редкостное дерьмо мог курить только их брат. — А правда, что этот Диабло — Вадим? Кирилл вскинул голову и красноречиво посмотрел на Арена. Он говорил ему то же самое, и тот отказывался верить. Как выяснилось, не один он заметил поразительную схожесть Дель Мара и своего бывшего соперника, в июле прошлого года исчезнувшего из столицы. Он искал его как ненормальный все это время, а мужчина, ради встречи с которым Кирилл готов был на очень многое, сам появился на арене Колизея — и устроил ад его двоюродному брату. Сармату было очень больно двигаться и даже говорить — это видели оба кузена, даже короткие фразы вызывали страшную боль в голове, не унимаемую ни одним анестетиком. Тот из гордости не показывал это ни одним жестом, и они тоже делали вид, что все хорошо. Кирилл возненавидел Дель Мара всем сердцем, но он все ещё был влюблен в Вадима. Младший Миронов не смог бы честно ответить себе на вопрос — хотел бы он, чтобы Эль Диабло всё-таки оказался Вадимом Раевским, или нет. С одной стороны, тот, кого он безрезультатно искал на протяжении восьми мучительных месяцев, оказался бы найден. С другой — оставить все так, как есть, он не мог. Отец и брат никогда не простили бы ему милосердие, проявленное к насильнику Сармата. А делать это с Вадимом снова он не хотел. Хватит. Никогда. Никогда больше он не причинит вреда Раевскому и не сделает ему больно. — Мне нет никакого дела до того, кем он там является, — голос Арена вытащил Кирилла из воспоминаний прошедшего лета. — Мое дело — выключить его из спорта. Навсегда. Сармат самодовольно улыбнулся. Было приятно, что такой влиятельный человек, как Арен Миронов, впрягался за него и рисковал собственной жизнью и честью. Они никогда не были близки со старшим двоюродным братом (да и с младшим отношения сложились хреновые), но сердце приятно согревал тот факт, что через две недели Диабло должны были стереть с лица земли. Сармат ненавидел Дель Мара до боли в сведенных скулах, но он отчетливо понимал — вернуться в спорт раньше мая ему не светило. Было бы, конечно, неплохо самому оттрахать этого ублюдка, но боль в обожженной током коже на спине явственно напоминала — не лезть и дать сделать все Арену. — Если это Вадим, то не завидую ему, — хохотнул Сармат, из-за чего Кирилл испытал жгучее чувство неприязни к кузену. — Сначала пацана у Кира угнал. Потом вот меня. Страшно представить, как ты его разукрасишь, Арен. Если, конечно, сам не проиграешь и очко ему не подставишь, — он холодно рассмеялся. Старший Миронов наградил его уничтожающим взглядом и ничего не ответил. Во всем мире только Сармат осмеливался разговаривать с ним так и не бояться последствий. Эти последствия каждый раз не заставляли себя ждать, но Сармату было плевать — их кузен не уважал ни одного человека на свете. Арен очень надеялся, что брат после такого поражения завяжет с боями и с головой уйдёт в бизнес своего отца. Пересекаться с ним где бы то ни было ему не хотелось. — Я думаю, вам пора идти, — безапелляционно заявил Сармат, потянувшись к пакету с фруктами. Аппетит снова вернулся. — Ко мне скоро баба одна придет. Ну, сами понимаете. Кирилл легко спрыгнул с подоконника. Он был рад, что не пришлось задерживаться здесь надолго. — И в следующий раз принесите что-нибудь нормальное, а не эту жрачку для веганов, — добавил Дмитрий, уныло созерцая нарезанные яблочные и апельсиновые дольки. — Шашлык там, вино. Кальян. — Какой шашлык, у тебя жопа порвана, — не сдержавшись, произнёс Кирилл. Сармат глянул на него зло и без прежней насмешки. — Меня хотя бы впервые трахнули в двадцать пять. А тебя, Кир — в семнадцать. Младший Миронов, уже шедший к двери, резко развернулся. Два похожих до невозможности взгляда скрестились, и прохладный воздух просторной палаты реабилитации за секунду раскалился до предела. Кирилл до хруста сжал кулаки. Только одно остановило его от немедленного удара — брат был серьезно травмирован и без него. Но долго эта мысль его бы не удержала. Арен неторопливо встал со своего стула и подошёл к готовым сцепиться братьям. Он так и знал, что очередная встреча закончится чем-то подобным. — Успокоились оба, — тихо сказал он, и сжатые до боли пальцы Кирилла рефлекторно расслабились. Сармат презрительно фыркнул и перевел взгляд в окно. — Пойдем, — кивнул Арен брату в сторону двери. Делать им здесь было нечего. Тот быстро накинул на себя ветровку и в последний раз кинул испепеляющий взгляд на кузена. «Поговорим позже», — едва слышно пообещал он. Это была очень, очень плохая идея — напоминать ему о том проклятом турнире в Алжире. — Арен, — окликнул его Сармат, когда те уже выходили в коридор. Тот обернулся. — А принеси мне его почку, а? — с улыбкой чеширского кота попросил он. Тот только закатил глаза и молча захлопнул за собой дверь.