Пусть ненавидят, лишь бы боялись

И эти высокоморальные суки смели говорить ему что-то о смирении! Да он еще никогда не чувствовал себя настолько живым, представляя Кирилла на своем месте, под полными ужаса, обреченными взглядами его отца и брата. Вадим летел на дно, он знал это, и он наслаждался полетом, закрыв глаза — перед тем, как разбиться. Ему было плевать, что там будет дальше. К черту. Всю жизнь он играл по чьим-то правилам, ни разу не задавшись вопросом, кто вообще их придумал. К черту правила. Побеждает сильнейший. Двадцать шесть лет он жил с идеей придуманной справедливости, но никакой справедливости не было никогда — был только страх и условности, тонкая имитация социального спокойствия, сметаемая самым слабым порывом ветра. Он ни о чём не жалел. Второй вечер карнавальных боев Давлата Иссави обещал вызвать еще больше ажиотажа, чем первый. В этот раз попробовать свои силы на арене легендарного развлекательного клуба столицы хотели двенадцать бойцов, скрывающих свою репутацию за плотной тканью масок. По правде говоря, их было гораздо больше, но Иссави отобрал лучших, основываясь на их навыках и истории взаимной вражды. Первыми дрались знакомый публике Черный Ассасин и новичок, представившийся Владыкой Мертвых. Давлат уже не пытался вразумить кретинов, устроивших негласное соревнование между собой по уровню глупости выбранного прозвища. Просто махнул рукой, записав их в пару — благо, история у этих двоих была. После брутальной победы Ассасина и жестокого наказания потрясенного Рыцаря Света кто-то оставил анонимный пост в соцсетях, в котором красочно расписал, что и в каких позах делал с мамкой победителя. И пообещал повторить то же самое с ним, если он, Ассасин, выключит внутреннюю сучку и подпишет с ним контракт. Давлат быстро вышел на неизвестного мстителя и отправил ему подписанный разъяренным Ассасином договор. Задеть того оказалось просто. Через три дня после его первого боя подписанный контракт на второй уже лежал в столе у совладельца Колизея. Черный Ассасин начинал ему нравиться. Владыка Мертвых не обманул — в назначенное время он и несколько человек из группы его поддержки прибыли к стенам Колизея на трех воздушных такси. Владыка оказался крупным тренированным мужчиной со светлыми волосами до плеч, собранными в маленький пучок, и плотной черной маской. В параметрах он не уступал самому Ассасину, но наметанным тренерским взглядом Давлат определил, что он не профи — скорее, крепкий заматеревший любитель. То же самое сказал бы про него Кирилл, будь он в этот момент рядом. Главная звезда мужских боев Колизея готовился сейчас к финальному поединку вечера, в последний момент выйдя на подхват старшему брату. Давлат обрадовался, узнав, что мстить за честь кузена выйдет младший и более зрелищный Миронов. Конечно, во времена противостояния Кирилла и красавца Вадима Раевского зрителей было больше, но Вадим исчез, а неизвестный Диабло был для него достойной заменой. Арен улетел по срочным делам семейного бизнеса в Норвегию, а младший тут же выдвинул свою кандидатуру на бой. Давлат был уверен — возникшие проблемы мироновского бизнеса не могли возникнуть так внезапно и в последний момент помешать Арену уничтожить самоубийцу Дель Мара. От мыслей его отвлекло мерное биение фонка, под который выходил Владыка Мертвых. «Метаморфозис», — заценил его выбор Иссави. «А парень, я смотрю, отчаянно ищет себе приключения». Ритм легендарного ретро-фонка не впервые сотрясал своды Колизея — это была любимая песня Ассасина. Владыка сделал все, чтобы нажить себе проблемы. Давлат не знал, чем его так зацепило поражение Рыцаря, но наблюдать за враждой двух маэстро было увлекательно. Маэстро, к слову, не смогли дотерпеть до официального старта поединка. — Надеюсь, ты взял с собой смазку, — запальчиво крикнул Владыка выходящему из раздевалки Ассасину. Его голос показался Иссави глубоким и очень приятным. — Иначе будет очень больно, — он медленно облизнул два пальца и с притворным сочувствием перевел взгляд на приближающегося соперника. — Не бойся, сучка, я тебя подготовлю. Я ж не зверь, как этот Диабло. — Надеюсь, ты взял с собой воду, — спокойно отозвался тот, подходя ближе к рингу. По его хриплому надтреснутому голосу можно было предположить, что он недавно переболел сильнейшей ангиной. — Зачем? — непонимающе спросил Владыка. — У меня неприятный вкус. Давлат насмешливо переглянулся с сидевшим в двух рядах от него Сарматом — от кровавых зрелищ Колизея того не способен был удержать ни один врач мира. Оба ставили на Ассасина, но обрадовались бы и победе Владыки — судя по настрою соперников, тот готов был пойти на большее. «Покажите мне шоу». Стартовый гонг отрезал бойцов от остального мира высоковольтными проводами, опутавшими арену смертельными цепями. Теперь покинуть это место проигравший мог только с разрешения победителя — и, видят звезды, Колизей очень редко видел, как уступивший в поединке был способен сделать это самостоятельно. Оба начали жестко и агрессивно, явно стремясь закончить все одним тяжелым поставленным ударом и перейти к основному. Давлат слегка поморщился — этот колхоз выдавал в них непрофессионалов. Он помнил, какой восторг вызывали бои Кирилла, когда он подобно ястребу кружил вокруг противника и не подпускал его к себе, выжидал удобный момент для атаки. А потом, когда тот окончательно выдыхался в тщетных попытках достать его и самостоятельно демонстрировал превосходство Миронова-младшего, сбивал с ног одним идеально выверенным ударом, налетал сверху, добивал, связывал собственной одеждой, а после долго и с наслаждением трахал соперника в рот. Или не только в рот… В те дни, когда у него было плохое настроение. Кирилл не проигрывал на арене ни разу. Вадим ни разу не выигрывал, но публика ждала его возвращения больше. Ассасин и Владыка зарубились не на шутку — к черту правила и технику, миром правит анархия и та дрянь, которая бесновалась сейчас в венах обоих, выжимая из истерзанных клеток адреналин и эндорфины. Давлат с замиранием сердца следил за ходом боя. Это было определенно неплохо, и даже у него, привыкшего к раздробленным костям и открытым переломам с самого детства, слегка участился пульс. Сармату было плевать, он жрал свои отвратительные дешевые чипсы, но ему в целом было плевать на все, даже на собственное изнасилование, а пришел он сюда только ради мести Диабло. Светлые волосы Владыки потемнели от пота, его ноги покрыла россыпь наливающихся синяков от прицельных ударов Ассасина. Тот выглядел еще хуже, и видят звезды, Иссави никогда не понимал — им что, правда было в кайф? Они получали от этого удовольствие? Ни за какие деньги мира владелец Колизея не согласился бы на такое, хотя драться умел и очень любил, но вот так, без особого смысла, рискуя быть убитым на потеху таких же извращенцев, как он сам?.. Пропустив тяжелый удар в живот, Ассасин хрипло рассмеялся, чем окончательно уничтожил уверенность Давлата в собственной адекватности. — Это все, что ты можешь? — иронично спросил он у Владыки и мастерски ушел от его коронного справа. Поражение глухим нокаутом пронеслось в сантиметрах от его головы. — Покажи что-то лучше, — прорычал тот, и теперь в голосе светловолосого бойца не было тех соблазнительных ласковых ноток, которые звучали в нем перед началом поединка. В первом ряду в толпе друзей Владыки Давлат заметил высокого стройного шатена, прожигающего Ассасина взглядом. Темноволосый кареглазый парень с ненавистью смотрел на него, прикипев к нему взглядом. Его внешность показалась Иссави очень знакомой. Памяти потребовалось пара секунд, чтобы понять, кого он видит перед собой. Рыцарь Света, один из бойцов прошедшего турнира, чей первый бой в масках стал же и последним — Ассасин вырубил соперника и оттрахал того в рот. Сейчас, восстановившись от травм и приведя себя в порядок, Рыцарь оказался миловидным ботаником лет двадцати трех. Старомодные очки с толстыми линзами не могли обмануть наметанный взгляд — его спортивную подготовку выдавал рельеф рук, четко проглядывающий сквозь очертания белой рубашки. Давлат не знал, какие отношения связывали этого парня и дерущегося за него Владыку. Ему было интересно, сможет ли тот отомстить Ассасину и как отреагирует ботаник, если он все-таки проиграет. Иссави следил за боем затаив дыхание, но решающий момент по досадной случайности пропустил. «Я нашел информацию про Вадима и с уверенностью могу сказать, что у нас проблемы», — гласил текст на экране завибрировавшего смартфона. На секунду Давлат забыл про все на свете, непонимающе уставившись на мерцающие равнодушные буквы. Он открыл файл, приложенный к сообщению, абсолютно не зная, чего ждать от его содержания. А в следующий момент затянувшееся кровавое побоище подошло к развязке — Давлат услышал, как хором взревели трибуны, но момент нокаута пропустил. Сармат позже рассказал ему, как красиво Ассасин вырубил зазевавшегося Владыку. Он отдал позиции, позволил оттеснить себя к заряженным решеткам, а после, когда его грозный светловолосый соперник почувствовал вкус близкой победы и забыл про осторожность, свалил того одним ювелирным, просчитанным апперкотом. Рыцарь Света вздрогнул всем телом и закричал. Владыка слишком увлекся атакой, поверил, что противник сдался и позволил ему просто так засаживать в корпус болезненные удары с обеих рук, и забил на защиту. Ассасин поймал его чисто и красиво — поймал на собственной ошибке и закончил бой единственным незаметным взгляду движением. Владыку отшвырнуло от него в центр ринга, а в следующий момент Ассасин налетел на него сверху и быстро, профессионально закончил начатое вторым добивающим ударом. Давлат с досадой кинул пластиковый стаканчик с кофе под кресло. Он очень жалел, что не увидел окончания. Услышал только восторженный вопль Сармата и отчаянный крик Рыцаря. Впрочем, он пропустил немного. Самое интересное ждало впереди. Привязав руки поверженного соперника к стойкам ринга, Ассасин без лишних церемоний содрал с него маску. Взглядам сотен сгорающих от нетерпения зрителей предстало точеное лицо Данилы Малиновского, известного бизнесмена, инвестора и бывшего актера фильмов для взрослых. Зал замер в потрясении, не в силах поверить увиденному. Удивился даже равнодушный ко всему, кроме секса, Сармат, подавившийся огромной чипсиной. Давлат не знал, что ему делать — приходить в себя от глубокого шока или спасать кашляющего друга. Ассасин, казалось, охренел не меньше них — даже ему о чем-то сказала яркая внешность раскинувшегося под ним Данилы. Никто из присутствовавших в зале и подумать не мог, что купающийся в деньгах делец Малиновский, снискавший себе славу на громких порно-скандалах и сверхрискованной игре на бирже, додумается выйти на бой в Колизее. Никто не понимал, зачем — неужели Рыцарь Света стоил того, чтобы теперь лежать без сознания под ослепляющим светом софитов в кошмарном ожидании предстоящей расправы. Было неизвестно, сколько еще он проведет в отделении реабилитации — удар у Асассина был таким, что вырубало наглухо и надолго, без шансов сохранить сознание ясным. Давлат перевел взгляд на победителя и рассмеялся. Было видно — тот все еще не мог понять, какого хрена тут происходило. Его намерения, впрочем, не изменил бы и внезапный конец света — Ассасин не для того столько провозился с этим мудаком, чтобы теперь отказываться от возмездия. Он подошел к Даниле, хлестнул его по щеке ладонью, быстро разделся и вставил тому в рот расширитель. Малиновский с трудом приоткрыл глаза. Давлат много слышал о том, что он якобы изменил их цвет специальной операцией. Сейчас, глядя в насыщенно синие затуманенные глаза Данилы, Иссави понимал причину слухов. Когда Ассасин придвинулся ближе к его лицу и вытащил наполовину готовый член, Рыцарь Света не выдержал и порывисто вылетел из зала. Он исчез так стремительно, что Сармат рассмеялся — кем бы ни приходился ему Владыка, смотреть на такое наверняка было больно. Ассасин вставил сначала на четверть, потом постепенно ввел половину, а после, удивляясь способностям Данилы, уверенно погрузил член до конца. Иссави мог только догадываться, откуда у Малиновского такие умения. Он просто в молчаливом шоке смотрел на этот театр и наслаждался каждым его актом. Вымотанный тяжелой схваткой Ассасин продержался недолго. Он обильно кончил в рот и на лицо зажмурившегося Малиновского. Отдышался, подумал секунды две и нехотя отвязал ему руки от стоек ринга. — Будь скромнее в следующий раз, — негромко посоветовал победитель перед тем, как отодвинуть отключенные электрические нити и спрыгнуть с настила. С трудом держащийся в сознании Данила не успел нормально сесть, когда в лицо ему прилетела бутылка с водой, едва не вырубив повторно. Ассасин увидел, с каким отвращением тот принялся яростно смывать его сперму с лица, и усмехнулся под маской. В этот раз он не стал растягивать удовольствие. Быстро трахнуть поверженного врага, закрепить свое превосходство, вернуться в раздевалку и забыть это все… Невыносимо болело все тело; этот бой определенно был тяжелее схватки с Рыцарем. Фанаты просили его автограф, но Ассасин холодно отказал им в этой просьбе и быстро покинул главный зал под шум аплодисментов и поздравительных выкриков. Давлат перевел сочувственный взгляд на проигравшего. Он не знал, сумеет ли восстановиться после такого человек, не привыкший смиряться с поражениями у себя на пути. Малиновский жадно припал к бутылке с водой, не обращая на внимания на суетившихся рядом друзей. Он незаметно оглядел зал и с облегчением понял, что Рыцаря Света в нем не было. Многочисленные помощники занимались обработкой его травм, но Владыка не чувствовал от них боли. — Одно радует, — задумчиво произнес он, пока убитый его поражением ассистент накладывал швы на крупную сечку у него на лице. — У меня точно больше член. — Надеюсь, тебе от этого легче, — безрадостно отозвался тот. — Стоило оно того, Данила? Тот резко поднял на голову и с яростью уставился на него, сомневаясь в адекватности своего помощника. — Попытаться отомстить за сына? Да, сука, оно того стоило.

***

Вторым поединком шел яркий бой Северной Пантеры, и если Давлат наивно думал, что вторая пара не сможет перекрыть послевкусие первой, он жестоко ошибался. Жертвой Пантеры в этот раз был выбран соперник его комплекции, одетый в полностью закрытую форму и скрывающий лицо за дешевой серой маской. Давлат не знал, кто додумался свести этих двоих между собой — Пантера производил впечатление профессионального бойца, закаленного опытом сотен реальных драк и тренировочных спаррингов. Его противник, Тень, имел примерно одинаковые с ним параметры, но на физических показателях все сходство между ними и заканчивалось. Их схватка не имела ничего общего с конкурентным боем Ассасина и Владыки — с первых же секунд Пантера смял Тень и собственным напором откинул его к сетке. Тот ничего не знал о проводах под напряжением, и первое знакомство с милой фишкой Колизея закончилось его пронзительным криком. Пантера немного растерялся — Давлат понял это, несмотря на его расшитую золотом, богато украшенную белую маску. Тень был настолько деморализован пронзившей все тело болью, что еще долго не мог прийти в себя, и Пантера благородно позволил ему восстановиться. Давлат поморщился — Колизей не любил милосердие и всегда предпочитал боль и агонию проявлению рыцарских чувств. Тот, впрочем, не дал ему разочароваться в себе — дождавшись первой атаки Тени, Пантера умело свалил его с ног хлестким ударом под колено, добил в полете локтем в солнечное сплетение и лишил сознания корчащегося бойца классический ручным треугольником. Зрители были раздосадованы таким быстрым финалом, но Пантера не позволил бы им расслабиться так быстро. Он связал руки Тени у него за спиной, устроился сзади, уложил его на себя и аккуратно снял маску с его лица. Давлат, еще не отошедший от представления Ассасина, с сочувствием уставился на совсем юное лицо проигравшего. На вид тому было лет восемнадцать. Иссави знал, что его люди не пропустили бы на ринг несовершеннолетнего, но Пантере определенно стоило убедиться в их внимательности. Судя по всему, тот посчитал также. — Тебе лет-то сколько, чудо? — спросил у него Пантера, пока очнувшийся Тень расфокусированно смотрел перед собой, пытаясь вернуться в реальный мир. Он восстанавливался от полученного урона гораздо дольше, чем профессиональные спортсмены, из чего победитель сделал вывод, что мальчишка вряд ли дрался на интерес — скорее, пытался заработать легкие деньги. Тот упрямо промолчал, отводя взгляд от слепящих глаза софитов и заполненных трибун. Тень мог бы показаться красивым, если бы не болезненные круги под глазами и затравленный, враждебный взгляд. Он был среднего роста, с короткими, слегка вьющимися волосами, явно подрезанными самостоятельно — их концы были разной длины, но ему это на удивление шло. Мягкие черты лица могли бы понравиться многим, но таких мальчишек Пантера сотнями встречал в метро. Привлекательный, обычный, дошедший до грани — привычное зрелище для Колизея, который ломал таких как Тень пачками. Пришедшие сюда однажды никогда не оставались теми же, какими впервые переступили порог приемной Давлата. Кого-то ломало поражение, кто-то слетал с катушек после побед. Близкий друг Пантеры Андрей Дорофеев исхитрился попасть сразу в обе категории. Тень был очень похож на него. Не хотелось бы, чтобы мальчишка закончил так же. Впрочем, проблема его хрупкой психики не сильно волновала дорвавшегося до своего Пантеру. Он хлестнул побежденного по щеке и, словно желая извиниться, провел носом вдоль его шеи. Его аромат был очень приятным. Лучше, чем у того раскаченного кретина, которой Пантера победил в прошлый раз. — Отвечай на вопрос. — Мне двадцать пять, — подумав, тихо ответил Тень. — А теперь правду, — не моргнув глазом отозвался победитель. — Двадцать три. — Близко, но не совсем. — Двадцать, — прошипел Тень, и этот ответ показался Пантере правдивым. — Сделаю вид, что поверю, — кивнул он. — А теперь… прости, малыш, но я бы не смог удержаться. Давлат видел, как всем телом вздрогнул Тень, когда его соперник потребовал у ассистента нож и одним плавным, умелым движением разрезал на нем рашгард. Он быстро освободил рвущегося бойца от мешающей одежды и с удовольствием скользнул рукой вдоль его обнажившегося пресса. Несмотря на внешнюю худобу, Тень обладал спортивным телосложением, скорее подошедшим бы легкоатлету. Пантера некоторое время с видимым удовольствием ласкал его затвердевшие от холода соски, слегка придушивал за горло — не стремясь сделать больно, скорее, показать, кто из них двоих являлся хозяином ситуации. Сквозь маску никто из зрителей не мог перехватить его прямой соблазнительный взгляд, но люди чувствовали, с каким пошлым вызовом смотрел на них Пантера, словно приглашая присоединиться и разделить с ним восхитительный момент его триумфа. Тень обреченно рвался из его рук, зажмурившись от стыда. Пантере эта игра откровенно нравилась — он обожал трахаться с этими недотрогами, боявшихся секса и самих себя, обожал раскрепощать их и подчинять своей страсти. Трибуны ревели, наблюдая за прекрасным спектаклем, который дарил им победитель; все знали, каким будет финал, и ждали его с восторженным предвкушением. Давлат с замедлившимся дыханием смотрел, как медленно Пантера снимает со своей жертвы остатки одежды, оставляя полностью обнаженным, и принимается за основное. Размер у Тени оказался примерно таким же. «Как будто себя ласкаю», — с нежностью прошептал тот ему на ухо. Даже Сармат перестал шуршать своими чипсами и отвлекся от еды, завороженный картиной в центре ринга. Пантера определенно был эстетом; он не любил кровь и насилие, превращая каждый акт соития после боя в искусство. Давлат поймал себя на мысли, что определенно недооценил этого парня. Тот любил зрелище, эротику, стиль; он никогда бы не поступил как Диабло или Миронов. От его перформансов хотелось трахаться, а не блевать в мусорное ведро. Грубый стиль Кирилла и Дель Мара иногда надоедал; публике хотелось чего-то нового, пикантного и интересного. Пантера определенно был мастером своего дела: с помощью специальной смазки на основе возбудителей и собственных продвинутых умений он дважды довел до сильнейшего оргазма кричащего в его объятиях соперника. Давлат был уверен — ближе к концу Тень сам толкался ему в руку и неслышно умолял продолжить. Мальчишка мог быть неопытен и иметь повышенную чувствительность, но получить такое удовольствие способен был только в руках профессионала. Напоследок Пантера отпустил все еще вздрагивающего от посторгазменных спазмов бойца и повторил то, что сделал поединком ранее. В этот раз расширитель ему не понадобился — разомлевший от его ласк Тень послушно сделал все, как ему сказали. Судя по тому, как быстро достиг финала Пантера — милосердно не стал кончать ему в рот, зато случайно попал в глаз, чем едва не испортил эффект от своей победы, — Тень совсем не был мальчиком-одуванчиком. А может, настолько был заведен его партнер — в прошлом бою у Пантеры так не стояло. Закончив, тот приподнял маску и быстро поцеловал лежащего на спине спортсмена. Ему хватило одной секунды — с одной стороны он прикрыл лицо ладонью, но с другой Иссави успел увидеть его полные губы и аккуратный профиль. Пантера определенно был красив, и Давлату очень хотелось увидеть его лицо — еще с первого поединка. Он с сожалением подумал, что в следующем бою будет логично свести этого красавца с Ассасином, и тогда Пантера наверняка проиграет, а его тайна будет уничтожена… Колизей лишится восходящей звезды, зато жгучее любопытство Давлата наконец будет удовлетворено. Зал рукоплескал бойцу, из рядовой драки сотворившему горячее шоу; с трибун летели пожелания как можно быстрее вернуться в ринг. Тот оделся, картинно поклонился своим поклонникам, число которых в этот день увеличилось вдвое, и неожиданно сделал сальто с настила ринга. Шум в зале стал еще сильнее. Оглушенный криками и ослепленный яркими огнями, Тень медленно приходил в себя в центре арены. У него, в отличие от окруженного друзьями Пантеры, сопровождающих не было. — Вот же вниманиеблядь, — восхищенно присвистнул Сармат, наблюдая за выкрутасами Северной Пантеры. — Как отжигает, а! Кирилл бы так не смог. Давлат не мог с этим не согласиться. Кирилл выступал в Колизее несколько лет, но тот ажиотаж, которого за два боя добился новенький, вполне мог соперничать с реакцией на бои младшего Миронова. — В следующем турнире поставлю против него Ассасина, — пообещал он, обращаясь скорее к самому себе. — Не могу дождаться, когда увижу его лицо. Давлату было тяжело оспорить факт значительного весового превосходства Ассасина, но, в конце концов, он устраивал бои ради удовольствия, а не спортивного смысла. Да, в равном бою у Пантеры было немного шансов. Но если эти двое не разругаются перед боем, то, возможно, их всех будет ждать самый горячий финал со времен боев Кирилла и Вадима. Сармат возобновил шуршание пакетом чипсов, чем вызвал тихое злое раздражение сидящих вокруг. — Это жестоко, — фыркнул он. — Ассасин от него и мокрого места не оставит. — Согласна, — раздался мелодичный голос незаметно подошедшей к ним Кадиры. Сестра Давлата и совладелица Колизея иногда приходила на мужские поединки по просьбам брата, но они ей не нравились — в них было слишком много крови и насилия, в отличие от смешанных и женских. — Мне страшно за Пантеру, если он сойдется с этим парнем. У них разные весовые категории. Мне кажется, Ассасин его убьет… Тень наконец смог отодрать себя от ринга и с пылающими щеками скрылся в своей раздевалке. Вдогонку ему летели ободряющие выкрики вперемешку с едкими подколами — по тому, как быстро он проиграл этот поединок, было ясно, что мальчишка был совсем неопытен. — Это Пантера его убьет. Давлат, Кадира и Сармат одновременно вздрогнули и рывком развернулись на глубокий знакомый голос. — Дядя Азамат? — удивленно выдохнул кузен Кирилла и даже протянул ему руку для рукопожатия. Такое он делал очень редко и только с теми, кого в глубине души боялся. — А почему вы здесь? — задал идиотский вопрос Сармат. Давлат и Кадира переглянулись и тяжело вздохнули. Тот плевал на субординацию и даже не подумал уступить крайнее в ряду место подошедшему старшему родственнику. — Я, кажется, просил не называть меня дядей, — холодно ответил тот. Давлат незаметно толкнул друга локтем. Сармат наконец понял намек. Азамат сел на предложенное место. — Почему я здесь? Глупый вопрос. Я пришел на бой своего сына.