Задание «В горах»

— Кэйа погиб. И вновь повисает тишина. Гнетущая, тяжёлая до звона в ушах, нарушаемая лишь мерным тиканьем напольных часов. Дилюк неосознанно задержал дыхание, и сердце в это же мгновенье будто прекратило свой ход. Как погиб? Джинн непроизвольно морщится под немигающим взглядом хозяина винокурни и опускает голову, наконец находя в себе силы вдохнуть. Сам воздух в кабинете магистра словно стал тяжелее — и это почувствовал каждый присутствующий. — Кэйа Альберих, капитан кавалерии и почётный рыцарь Ордо Фавониус трагически пал в бою при исполнении во время экспедиции на Драконьем хребте при неоднозначных обстоятельствах, — девушка говорит твёрдо, отчётливо, всё буравя взглядом лежащий перед собой обрывок газеты с фотографией. Она будто бы не верила собственным словам, и связная речь давалась ей труднее. Кэйа с картинки лучезарно улыбался, и от этого внутри у девушки всё предательски сжималось. — Что за «неоднозначные обстоятельства», магистр? — и всё же голос Дилюка звучал твёрже. Он стоял, казалось, не шелохнувшись даже, попросту не зная, как ему реагировать. Слабое, но не угасающее пламя надежды чертыхнулось где-то там, глубоко: не верь. Кэйа слишком живуч, не мог же он просто.. — Сядь, — Джинн кивнула головой на близ стоящее кресло. Видя столь бурную реакцию на собственные слова, девушка только терпеливо выдохнула и опустила плечи. То, как распалялся Дилюк, распаляло и её саму. Кинув короткий взгляд в указанную сторону, Дилюк, тем не менее, послушался. Он грузно, без какой-либо привычной ему аристократичности, плюхнулся в кресло, не сводя пристального взгляда с собеседницы. Целиком и полностью сейчас он был на иголках — как, пожалуй, и сама Джинн. На пару с Лизой, которая всё это время, стоя поодаль, была лишь вольным слушателем. Будет нужно — с лёгкостью вышвырнет этого чересчур амбициозного винодела взашей своими же руками, сколько бы привилегий тот не имел. — Это случилось два с половиной года назад, — чуть погодя, вновь подала голос Джинн. — когда экспедиция, возглавляемая сэром Кэйей Альберихом, отправилась на Драконий хребет. Именно тогда на нём и стали происходить весьма, — девушка сделала непонятный жест рукой в воздухе, подбирая нужное слово. — необычные вещи. В последнее время обстановка на нём стала напряжённее. Начали пропадать люди. Даже опытные искатели приключений порой не могли найти дороги обратно и в конечном итоге пропадали без вести. Дилюк напрягся, понимая, чем может кончиться эта история. Однако вслух ничего не сказал — лишь поудобнее устроился в кресле да наклонился корпусом ближе, показывая, что готов слушать дальше. Магистр вновь опустила глаза, не выдерживая пристального взгляда. — Экспедиция направилась на хребет с целью узнать, что именно там могло произойти за такой короткий срок. И уже в пути она поняла, что погодные условия этого места значительно ухудшились — температуры били минусом, непроглядные стены нескончаемых метелей и, что самое страшное, обезумевшие монстры. Все как один потеряли рассудок. Спасаясь от холода и голода, они набрасывались на все живое и разрывали вклочья. Почти на каждой тропе… останки людей и животных, — было видно, что говорить об этом Джинн и вправду трудно. С каждой секундой в мыслях всплывали всё новые и новые детали, собирая безрадостные воспоминания воедино. Дилюк молчал — Лиза тоже. Впервые тишина этого кабинета грузом пала на плечи. — обо всех нюансах рыцари узнали уже находясь в эпицентре событий. Они спускались ближе к побережью, и именно там, в самый разгар метели, их окружили монстры. Отступать было поздно, да и некуда. Метель обступила так же, как сами монстры — привыкшие к подобному, они уже не обращали внимания на непогоду, ведомые лишь желанием убивать. — Что в итоге? — нетерпеливо уточняет Дилюк, неосознанно сильно сжимая кулаки. Кожа перчаток тихо затрещала, и тот, поймав задумчивый взгляд магистра, показательно нахмурился. Магистр же, в свою очередь, из последних сил держала себя в руках, стараясь сохранить самообладание. То, с каким нескрываемым презрением относился Дилюк к работе Ордо, было видно даже невооруженным глазом. Однако Джинн не теряла надежд исправить это — что бы то ни было, сама она очень его уважала. Просто они пошли разными путями, вот и всё. — В ходе расправы с монстрами Кэйа пропадает без вести. Раненные рыцари не были способны искать его самостоятельно, поэтому уже совсем скоро они вернулись в город за подмогой — и уже тогда на Хребет отправилась следственная группа, возглавляемая капитаном Альбедо. Поиски длились долго и… Кэйю нашли. Мёртвым. И вновь повисла тишина. Дилюк силой заставил себя отвести взгляд от помрачневшего лица магистра и выпрямиться, тупо уставившись в стол. Мысли в голове роились, разлетались кто куда, не давая зацепиться за что-то одно. На мгновенье — необъяснимая паника, а за ней – пустота. Глухая, безжизненная, она быстро поглощала все мысли и чувства, не оставляя после себя ничего. Кэйа погиб. Единственный человек, к которому Дилюк бы мог обратиться, мёртв. Мёртв из-за своей невнимательности, своей излишней самоуверенности и показушности. Умер глупо и совершенно бессмысленно. Разве этого он хотел? — Дайте мне его дело, — неожиданно даже для самого себя выдаёт Дилюк, рывком поднимаясь с кресла. — И что же ты хочешь в нём увидеть? — вклинилась Лиза прежде, чем Гуннхильдр успела открыть рот. Это ещё что за вольности? — чего-то нового в нём ты точно не найдёшь, и это факт. Даже если бы мы очень хотели — орден не имеет права разглашать информацию, касающуюся служащих и внутренних дел, кому попало. Мужчина осёкся, а затем взглянул на Джинн. Та отчасти только виновато пожала плечами, мол, извиняй, конечно, но здесь она права. — Это правда. Подобного рода делами не занимаются даже доверенные лица ордена. А если им нельзя влезать в это, то тебе — тем более. Извини, Дилюк. — Я просто хочу взглянуть на него, — как можно более спокойно выдыхает тот, приподнимая голову. — взглянуть на собранные материалы, текст и, возможно, фотографии, если такие имеются. — Дилюк, — твёрдо цедит Джинн, нахмуриваясь. — Джинн, — в тон ей отвечает Дилюк, складывая руки на груди. — Зачем тебе это? Скажи, зачем? Орден кое-как замял это дело, и сейчас ты- — Замял? — перебивает её тот, вскидывая брови в деланном удивлении. — Замял так же, как и дело моего отца четыре года назад, чтобы не портить репутацию благородного Ордо Фавониус, я правильно вас понимаю? Сказал, как отрезал. Точно в цель — Джинн с силой вжимается в спинку стула. Раздаётся треск — лежащее до того перо в руке магистра переламывается пополам. — Хватит. — Я проникну в архивы, — Дилюк, кажется, даже не моргал. — и сам найду это дело. Обещаю. *** Таверна была забита уже с четырёх часов. Уставшие работяги и труженики вваливались туда, словно к себе домой, и плюхались на то место, до которого успевали донести ноги. Заказывали по возможности самое дешёвое пойло и на пару с бардами горланили песни — все, как один, мимо нот. Собирались в большие компании, травили анекдоты разной степени приличия и то и дело проливали алкоголь из деревянных кружек прямо на пол и столы, что вызывало лишь раздосадованные вздохи со стороны барной стойки. — Ты и вправду готов был думать, что я буду продавать тебе информацию за выпивку? — складывая руки на груди, девушка откидывается на спинку стула. Шум и гам, царящий вокруг, ни сколь ей не мешал, что уж не скажешь о её собеседнике. — Это был один из вариантов. Я предпочёл начать с самого оптимального, — Дилюк хмурится. Видимо, обычной выпивкой здесь не обойтись. Девушка качнула головой. Подняв взгляд, она долго и внимательно рассматривала лицо винодела, задумчиво постукивая пальцами по руке. Люди вокруг продолжали шуметь, играя на контрасте с тишиной, царящей за самым дальним столиком в зале таверны. — Что ты хочешь от меня услышать? — Что угодно, касающееся его. Что ел, что пил, что говорил, где был и с кем водился. Как выглядел, как вёл себя, как мыслил, — по одному лишь взгляду на Дилюка сейчас было понятно — настроен он крайне серьёзно. — я ведь как никто другой знаю, что только в обществе алкоголя и тебя, Розария, наш доблестный рыцарь позволял себе раскрепоститься. Настроен-то он был серьёзно, поймала себя на мысли Розария, однако с блокнотом и грифелем в руках сам выглядел скорее комично. Это было похоже на допрос с пристрастием. Только без пристрастия. Когда в кабинете магистра Дилюк поклялся пробраться в архивы самостоятельно, Джинн, наконец, поддалась. Решение это было быстрым, не особо обдуманным, но она пообещала — как только, так сразу. Найдёт дело — вышлет письмо соколом прямиком на винокурню. А пока совать свой нос в дела Ордена ему не положено. Поэтому все подробности и нюансы Дилюк решил узнать иначе — и отнёсся он к этому с крайней ответственностью. Ночью составил список тех людей, которые какое-никакое, но имели дело с Кэйей перед отправкой экспедиции на Хребет. А также тех, кто в эту экспедицию внёс свою лепту. Первой по списку шла Розария, как человек, который за выпивкой героически стойко, но в то же время обыденно выслушивал все пьяные бредни Альбериха. А как известно, за бреднями всегда могла быть и более полезная информация, чем могло бы показаться на первый взгляд. Потому, предположительно, знать она могла куда больше, чем остальные. — Сначала выпивка, — твёрдо отчеканила сестра, тут же выжидающе замолчав. Дилюк подобный напор, тем не менее, воспринял как данное, показательно лишь щёлкнув пальцами. Не прошло и минуты, как суетившийся неподалёку Чарльз, увидев знак от хозяина, подошёл к одиноко стоящему в углу столику с бутылкой вина в одной руке и бокалом — в другой. С характерным звуком откупорив бутылку, бармен привычно наполняет бокал наполовину и, отдавая оставшуюся выпивку гостям, удаляется, не проронив ни слова. — Уже лучше, — удовлетворённо кивает девушка, легко подхватывая бокал. От такого резкого движения вино в нём всколыхнулось, оставляя бордовые разводы на тонких хрустальных стенках, едва не переливаясь через край. Розария же, однако, ничуть не смутившаяся подобным, глубоко вдохнула терпкий, сладковатый аромат алкоголя и одними только губами прикоснулась к краю бокала — пригубляя, не пробуя. Дилюк же, наблюдая за открывающейся ему картиной, необычайно терпеливо ждал. — Последний раз мы выпивали вместе три года назад, — наконец коротко выдохнула та, не сводя пристального взгляда с бокала. — или четыре. Где-то около того. Я уже плохо помню, — поставив его на стол, Розария сначала машинально покрутила тоненькую ножку меж пальцев, а затем, подперев щёку ладонью, ещё раз смерила Дилюка глазами, будто бы всё ещё прибывая в сомнениях — стоит ли говорить? — Он отказался от спиртного столь резко и неожиданно, что сначала я не хотела в это верить и до последнего ждала его здесь, в таверне. Однако.. Кэйа больше сюда не заходил. Только по поручениям — он целиком и полностью окунулся в работу. — А что на счёт «Кошкиного хвоста»? — Там его тоже не было, — отрезала та, точно ждала этого вопроса. — я же говорю. — Почему он вдруг резко взялся за голову? Зная его, он всегда лишь искал повод схалтурить на службе, что изменилось? Розария застыла в одном положении. Указательный палец неспокойно барабанит по виску, большой поддерживает подбородок, плечи ссутулены — тяжёлый, оценивающий взгляд. Дилюк видел, что она размышляет над тем, что именно ему можно сказать, а что нельзя. Он был раздражён, но одновременно с этим искренне восхищён умению сестры сначала хорошо обдумать, и только потом уже озвучить собственную мысль. — А это уже я должна у тебя спросить, — едва слышно прошипела в ответ та, вдруг, хищно сощуриваясь. — как только ваше величество изволило свалить с этих забытых Барбатосом земель, всё и началось. — Ты не в курсе всей ситуации, — было завёлся тот, но тут же был прерван: — Нет, я в курсе всей ситуации. Обычно люди не показывают своё истинное лицо, но это только пока они не напьются. Развязный, сладкоречивый язык Кэйи — уловка, от которой так и несёт притворством. Выпил бы с ним как-нибудь и посмотрел, — Розария внезапно подалась вперёд, скрипнули ножки стула — и вот она уже в сантиметре от лица Дилюка. И он готов был поклясться — щёки его обдало морозом, стоило ей снова заговорить: — да, он взялся за голову. Да, работал быстро и оперативно, но ещё быстрее он угасал — и все это происходило у меня на глазах. Но я не в силах была помочь ему. Никто не в силах был помочь ему. Кроме тебя, Дилюк Рагнвиндр. Человека, который бросил его в самый нужный момент. *** — Расследование, значит. С этим я тебе не помощник. Ступай, — девушка в мгновение нахмурилась и отмахнулась, как от жужжащей над ухом мухи. Дилюк прикрыл глаза, набрал в лёгкие побольше воздуха и глубоко выдохнул, вновь обращая взгляд на Эолу Лоуренс — капитана разведывательного отряда, что прямо сейчас, неспокойно бегая глазами по округе, явно искала предлог, чтобы не продолжать этот бессмысленный — как она выразилась пару минут назад — разговор. — Эола, — вновь начал тот, мгновенно преграждая путь девушке, тем самым оборвав её попытку ретироваться. Эола опасно сверкнула глазами, крепче сжала кулаки и вновь уверенно шагнула в сторону — Дилюк, однако, сделал то же самое. — Архонты, — устало выдохнула она. — почему бы тебе не узнать про этот случай у других рыцарей? Я ничего не знаю из того, что происходило на Хребте. В любом случае, это строго конфиденциальная информация, — Лоуренс отшатнулась, в защитном жесте складывая руки на груди. — шпионам в ордене такого обычно не рассказывают. — Где-то я это уже слышал, — Дилюк сощурился, видя легкое недопонимание во взгляде в ответ. При всём этом Эола, однако, старалась держать лицо — пусть и получалось это скудно. — что, в таком случае, шпионам рассказывают? — Это строго конфиденциальная информация, — повторила та, словно не замечая иронии в голосе винодела. — Я не прошу рассказывать мне подробностей хода экспедиции, — вкрадчиво начал Дилюк, внимательно следя за реакцией своей собеседницы. Сейчас его основной задачей было расспросить, узнать, сопоставить факты и прийти к разгадке, а не испортить отношения с очередным рыцарем Ордо. У которого, между прочим, на этот счёт были свои собственные убеждения. — я прошу тебя рассказать о том, что было перед экспедицией. В штабе Ордо Фавониус. Эола, казалось, на секунду так и зависла, вперив озадаченный взгляд в Рагнвиндра. Словно пытаясь понять — шутка ли это? Нет. Определённо точно не шутка. — Как ты знаешь, из-за своей дурной репутации, вызванной моим происхождением, в штабе я появляюсь нечасто, — вполголоса заговорила та, стараясь не смотреть в глаза Дилюку. — большую часть времени провожу в дикой природе, возглавляя патрулирование. Но даже мимо меня не прошёл этот… громкий, безобразный скандал, разразившийся в Ордене три года тому назад. Скандал, заставивший всех рыцарей Фавония вдруг пересмотреть и свои взгляды, и своё отношение друг к другу. — Что за скандал? — голос его не выдавал никакого волнения, но вот дрожащие кончики пальцев говорили об обратном слишком уж явно. Но не настолько, чтобы заглушить внезапный, но отчётливый шорох листвы. Они оборачиваются одновременно: Дилюк — настороженно, Эола — с лёгким испугом в глазах. И оба взгляда направлены на покачивающиеся ветки кустарника, удобно расположившегося подле каменной скамейки — аккурат против них. — Подслушивали, — заключил он, складывая руки на груди. — Подслушивали, — соглашается та, сжимая кулаки. — что ж, на этом, судя по всему, я вынуждена закончить наш разговор — тебе и этого знать было не положено. Не хочу прослыть в народе языком без костей. Но… если хочешь разобраться во всём самостоятельно — спроси у нашего алхимика. Он-то тебе точно всё выложит. *** Прошло несколько дней. И все эти дни Дилюк не спал, не ел и не появлялся на работе, одержимый идеей узнать, что же всё-таки за скандал разгорелся в Ордене три года тому назад, что своей значимостью заставил отношения между рыцарями накалиться до предела. После разговора с Эолой его все не покидало навязчивое чувство, будто теперь за каждым его действием усердно следят, точно силой удерживая и не давая прийти к разгадке. Впоследствии Дилюка убедило в этом уже поведение остальных рыцарей. Помимо Кэйи, на газетном обрывке, найденном в кладовой комнате таверны, позировали еще пять рыцарей Ордо Фавониус, из числа которых Дилюк узнавал лишь двоих – Гая и Брюса. И, зная из них каждого лично, он искренне не понимал, как именно магистр набирала отряд в экспедицию – с закрытыми глазами али просто наугад. Брюс пусть и являлся рыцарем Ордо, однако сам неоднократно высказывал сожаления о том, что вступил в ряды ордена вместо того, чтобы стать членом Гильдии искателей приключений. За все время своей службы он избегал всякого участия в опасных ситуациях, а также отлынивал от патрулирования улиц города, проводя дни за отдыхом в тени деревьев. В ночное же время он исправно выпивал в таверне «Доли ангелов». И орден знал это, отдавая тяжелую работу другим рыцарям, оставив Брюса на «скамейке запасных». Прекрасно осознавая, что даже с самым простым поручением он справится с трудом. Что уж там говорить о Гае, который днями напролет охраняет боковые ворота, ни разу в жизни не взглянув в лицо опасности, в то время как остальные занимались этим ежедневно. Тогда почему же именно этих двоих Джинн нашла разумным отправить в опасную экспедицию прямиком на горную вершину, кишащую монстрами и ядовитой кровью дракона Дурина? Теперь Дилюку оставалось только гадать, так как ответ на этот вопрос может дать ему исключительно сама магистр. И Гай, и Брюс уволились почти сразу же после произошедшего инцидента, и больше о них никто не слышал. Квартиры их пустовали, а друзья и товарищи лишь неуверенно пожимали плечами. Другие рыцари, находившиеся на фотоснимке, либо говорить отказывались, либо говорили в общих чертах – без каких-либо пояснений. На просьбу говорить конкретнее каждый, как один, тупил взгляд и замолкал. Их не пугали ни дерзость Дилюка, ни его авторитет, ни былая должность. И это значительно затрудняло положение. Поход в лабораторию к главному алхимику Ордо Фавониус так же не увенчался успехом, что на данный момент напрягало Дилюка больше всего. Мало того, что Альбедо, являясь капитаном следственной группы, знал явно больше, чем остальные (ведь именно он доложил отряду о смерти Кэйи), сам он словно принципиально не шел на контакт. Винодел был уверен – его избегают. В первый день, заметив Сахарозу, мечущуюся возле алхимического верстака, Дилюк не придал значения скомканному ответу девушки на вопрос о том, где он сейчас может найти ее наставника. «Собирает сесилии. Подойдет позже», - невнятно пробормотала она, не поднимая глаз. И в первый раз Дилюк в действительности этому поверил. В последующие же разы подобного рода ответы его уже не устроили. Он мог поверить в то, что Альбедо пошел за сесилиями для зелья, отправился на прогулку с Кли или надолго засел у магистра, решая организационные вопросы, но отказывался верить в то, что главный алхимик, с расписанными по часам днями и критической нехваткой свободного времени, пошел доставлять еду и снимать кошек с деревьев. На это у Ордена были свои собственные уполномоченные подчиненные. Значит, его пытаются обмануть. Но с какой целью? За все время Дилюк почти не приблизился к разгадке. И, словно почувствовав это, спустя три дня сама Селестия прислала к нему сокола на Винокурню – с привязанным к лапе приглашением. — Доброе утро, — сказала магистр, подобравшись и выпрямившись в своем кресле. — Бывало и добрее. — выплюнул Дилюк, переступая порог кабинета. Он быстро окинул взглядом помещение и, точно забыв про все правила приличия, в несколько шагов оказался у стола Джинн. Девушка сидела ровно, в одной руке держа фарфоровую чашку, видимо, только что сваренного кофе, а в другой сжимая перепачканное в чернилах перо. Помимо нее в кабинете так же неизменно была Лиза. Стоя подле стеллажей с книгами, она безучастно перебирала их одну за другой, словно не замечая прихода гостя. Изящная рука магистра, до того нависшая над незаполненным документом, медленно опустилась. — Как я понимаю, ты получил мое письмо, — догадалась Гуннхильдр, отложив перо и чашку. Под заинтересованный взгляд Дилюка она открыла ящик стола и, недолго проковырявшись в нем, выудила оттуда тоненькую картонную папку. — Вот, — сказала она и протянула ему дело. Дважды просить не пришлось. Дилюк не смог скрыть искреннего восторга в глазах, когда папка с делом оказалась у него в руках – здесь и сейчас. Да даже и не пытался. Он был уверен, что его старания не пройдут даром. Но стоило тому только взглянуть на исписанный чернилами лист, как он застыл, недоуменно уставившись на столь скромное содержание дела. Лист бумаги, фотография и больше ничего. Глаза забегали по тексту. Все, что рассказала ему Джинн, было здесь, перед ним. Ни шага в сторону – все строго и по делу. Никаких подробностей. Вот только… — Это… — вполголоса пробормотал Дилюк, подцепляя фотографию пальцами. — То, что от него осталось, — на выдохе произнесла магистр. — мне жаль. Дилюк с трудом проглотил очередную колкость, едва не слетевшую с его уст. Он все никак не мог оторваться от рассматривания фотографии, на которой, на фоне белого, тут и там перепачканного в каплях крови снега, были раскиданы обглоданные человеческие кости, обрывки одежды и ошметки мяса. Завершали картину припорошенный снегом меч капитана кавалерии и синие, особенно выделяющиеся на фоне белого, волосы. Казалось, теперь смерть Кэйи отрицать было невозможно. Но тут его осенило. — Глаз Бога, — дрогнувший голос выдал его волнение. — вы нашли его Глаз Бога? Джинн открыла было рот, но тут же вновь закрыла его и замерла, ничего не сказав. Даже Лиза, что до того не проявляла никакого интереса к разговору, обернулась. Они знали — после смерти владельца артефакт гаснет и утрачивает способность управления элементами. Знали, но явно не задумывались об этом сейчас. Рыцари не нашли погасший Глаз Бога. Драконий Хребет пустует, начиненный обезумевшим зверьем и отлынивающих от работы солдатами Фатуи. Ни тем, ни другим погасший артефакт был ни к чему. — Я заберу это дело, — решительно заключил Дилюк, захлопнув папку. — Нет, не заберешь, — отозвалась отмершая Гуннхильдр, сощурившись. — это собственность Ордена. Я и так нарушила уже ни один десяток законов, позволяя тебе сейчас держать эту вещь в своих руках. Голос Джинн звучал сурово, и мужчина понимал, что за доброе слово на этот раз добиться желаемого у него не получится. Надо было что-то придумать, да поскорее. Как вдруг повисшую в кабинете тишину нарушил звук стремительно приближающихся шагов. Дверь распахнулась, и в помещение ввалились запыхавшиеся рыцари: — Госпожа магистр, главные ворота, — запинаясь, сбивчиво начал Хоффман, что залетел один из первых. — на нас напали. Требуется ваша помощь, — он перевел дыхание. — срочно. Дилюк перевел взгляд на Джинн — и вот она уже вскочила из-за стола, взволнованно поджав губы. — Кто именно напал? Где остальные рыцари? — Маги Бездны и хиличурлы, госпожа магистр, людей не хватает. Монстров слишком много. — Архонты, — раздосадованно выдохнула она, опустив голову. Однако не прошло и минуты, как лицо Джинн приняло решительное выражение, и она вышла из-за стола, обогнув Дилюка и направившись к выходу. — Лиза, ты мне понадобишься. Дилюк, — она обернулась, остановившись возле двери. — уходи и пообещай мне, что после твоего ухода все останется на своих местах. Рагнвиндр молчал, крепко сжимая в руках картонную папку и не сводя взгляда с Джинн. — Обещай мне, — повторила девушка, но уже более строгим, властным тоном. Совсем как подобало магистру. — Обещаю, — кивает он и отворачивается от нее, демонстративно укладывая дело на стол. Джинн слабо лишь улыбается напоследок и спешно покидает кабинет, оставляя дверь открытой. Дилюк поднял голову, пересекаясь с испытующим взглядом Лизы, и даже попытался выдавить из себя что-то наподобие ободряющей улыбки. Но на это девушка никак не отреагировала, только тихо вздохнув и, наконец, выйдя, оставляя винодела наедине с собой и своими мыслями. Дверь она закрыла плотно и, быстро пробежавшись глазами по просторному холлу, заметила спешащего в сторону выхода рыцаря. Глубоко вдохнув, Лиза так же глубоко выдохнула и лениво прижалась плечом к стене, сложив руки на груди, в ожидании. Рыцарь же, поняв, что за ним наблюдают, резко остановился и обернулся. Нахмурившись, Минчи пару раз показательно махнула ему рукой, мол, иди-иди, и тут же отвернулась, прислушиваясь к тому, что сейчас происходило в кабинете магистра. Рыцарь в непонимании нахмурился, но, тем не менее, в дискуссию вступать не стал, и уже через пару мгновений хлопнули входные двери. Настигла долгожданная тишина. Простояв так несколько минут, Лиза осмотрелась и схватилась за ручку двери, медленно ее открывая. Стоило девушке переступить порог, как в лицо ей ударил резкий порыв холодного ветра. Удержав рукой едва не слетевшую с головы шляпу, она прикрыла дверь и только теперь смогла спокойно осмотреться: раскрытые ставни высокого окна из раза в раз громко бились о стены, впуская в кабинет гулящий ветер, что уже успел смести собой пару документов со стола магистра. А также дело, а вместе с ним и самого Дилюка Рагнвиндра. *** Заснеженные деревья словно замерли в ожидании нового порыва. Тревожная тишина и неподвижность пейзажа заставляли сердце биться чаще: сейчас что-то будет. Ветви деревьев начинают нервно подрагивать под резкими порывами колючего ветра, по снежному ковру заструилась плотная и быстрая поземка. И теперь вокруг снова только хаос белых вихрей, а единственными слышными звуками становятся свист и завывания ветра. Сейчас снег спускался с неба не редкими хлопьями, а валил густой снежной пеленой. Дилюк вдруг остановился, по щиколотки провалившись в снег. Он часто, тяжело дышал, усталым взглядом обводя очертания бывшего пейзажа, теперь закрытого от него плотной стеной разразившейся вьюги. Грузом висящий на спине рюкзак тянул назад, плечи затекли, каждая мышца в его теле, ему казалось, нещадно болела и ныла. За шиворот, уже не церемонясь, валил снег, обжигая холодом. Дилюк понимал, насколько быстро падала температура его тела. Понимал, что на таком морозе долго он не протянет. Тихо что-то прохрипев, он попытался сделать шаг. Нельзя останавливаться сейчас, в разгар метели. Но удача сегодня была явно не на его стороне. Ступив дальше и с трудом выпрямившись, Дилюк провалился вновь, но уже по колени. И, кажется, увяз. Раздраженно выдохнув, он попытался двинуться вперед. Никак. Уперся ладонями в снег, пытаясь переместить центр тяжести в верхнюю половину тела. Но, кажется, ушел лишь глубже. Дилюк выругался — время уходило. Стараясь высвободить себя из снежных оков, он слышал, как от холода стучали его собственные зубы. Ему казалось, что он уже не чувствует ног. Злобно стукнув кулаками по образовавшемуся вокруг себя сугробу, Дилюк поднял бешеный взгляд к небу и, сам не зная как, краем глаза случайно заметил темный силуэт впереди себя. Внутри точно все разом оборвалось. Фигура двинулась в его сторону. И чем ближе она была, тем быстрее из Дилюка уходили остатки сил. Температура падала стремительно — желаемое походило за реальное. — Кэйа, — сипло шепнул он. Фигура вдруг резко остановилась, кажется, прислушиваясь. Он не был уверен, человек ли вообще стоит перед ним, но был уверен в том, что измученная холодом голова переставала служить ему. Держать глаза открытыми становилось сложнее. Тело его обмякает, и вот он уже без сознания валится в снег.