Тринадцать писем капрала Ривая

994. Сегодня, в ночь на 17 июня 994 года, весь мир наблюдает уникальное событие — первое в истории столкновение кометы с планетой Солнечной Системы. Комета D1993F2, более известная как комета Леви-Шумейкеров 9, прямо сейчас бомбардирует поверхность Юпитера и его спутников. На данный момент комета существует в виде 21 осколка, движущихся по единой орбите в виде цепочки, напоминающей нить жемчуга. Уникальная по красоте и параметрам комета названа в честь супружеской четы Шумейкеров и Дэвида Леви, открывших небесное тело в марте прошлого года. Однако уже сейчас сотни тысяч людей смотрят в небо, приложив кулаки к сердцам. По их словам, название кометы и ее вид напоминают им о легендарном воине Великой войны с титанами, Леви Аккермане. Это тем более символично, что падение кометы совпало с годовщиной смерти капрала — сегодня мы отметим ее в 130 раз. (Маккарт, Колин. «Космический фейерверк: бомбардировка Юпитера». The Paradize Review, 16-17 июня 994 г., № 134. Печатное издание.) *** 865. — В день годовщины смерти человека, которого каждый житель нашей страны знает как национального героя и сильнейшего воина великой войны с титанами, капрала Леви Аккермана, к нам присоединяется девушка, никогда не соревновавшаяся с ним в силе и никогда не уступавшая ему, Микаса Кирштейн, урожденная Аккерман. Микаса, всем нам интересно, насколько близкими родственниками вы были с капралом? — Наше родство было достаточно далёким, чтобы никак не влиять на наши отношения. Мы были потомками одного рода, не более. Не знаю, какие байки ходят в народе о нас, поэтому не могу ни подтвердить, ни опровергнуть их. Сейчас я счастливо ношу фамилию мужа, но с капралом мы поддерживали связь. — Насколько я знаю, собрание писем, которое сегодня должно увидеть свет, вам передал сам капрал? — Эта книга — художественное произведение по мотивам того, через что капрал Аккерман прошёл сам. Он сказал, что ему плевать, что будет с этими тетрадями после его смерти, но если в человечестве осталась хоть капля человечности, оно должно увидеть их хотя бы для того, чтобы знать, какие люди жили совсем рядом с ними в самые тяжелые времена. Все имена в тексте оставлены без изменений по его желанию. — Значит, будет ошибкой сказать, что в главном действующем лице капрал изобразил самого себя? — Я не могу это комментировать. Все, что я должна сделать как потомок Аккерманов, — защитить честь капрала. Публикация была его желанием. Никакие дальнейшие комментарии не являются моей юрисдикцией. — Вы читали эти тексты? — Да, читала. Они достаточно достоверно отражают как ход войны, так и переживания любого из нас, кто прошёл через неё. — Капрал не был особенно близок ни с кем в жизни, не так ли? — Он был солдатом на войне. Каждый выбирает свой путь, по которому идёт, и свой способ его пройти. — Как бы вы охарактеризовали его с человеческой стороны? — Как бойца. Леви Аккерман был учителем для многих. Он был человечным настолько, насколько позволяет война. Он был хорошим командиром и честным человеком, целью которого было, если можно так выразиться, жить без сожалений. — О его связи с командором Смитом ходят легенды, это был тандем людей, близких к гениальности. Что вы можете сказать об их взаимоотношениях? — Не думаю, что имею право или достаточную осведомлённость, чтобы выносить суждения. Они хорошо понимали друг друга. Я знаю только, что их знакомство началось задолго до того, как я вступила в легион разведки. — Они были близки? — Вы спрашиваете о том, что должно оставаться только между двумя людьми. Я всегда обладала достаточным чувством такта, чтобы не говорить с Леви о командоре Смите, так же как он не говорил со мной о моем названном брате. Капрал Леви и командор Смит были боевыми товарищами. — В тексте писем существуют некоторые детали, которые указывают на особенно… кхм… близкий характер отношений между ними. Как вы считаете, это было родство душ или нечто большее? Мы с вами живем в современном открытом мире, принимающем всех людей с равным уважением, и я думаю, не стоит бояться признавать… — А я думаю, что каждый, кто прочтёт этот текст, будет сам решать, что ему думать о людях, изображённых там. — Что ж, спасибо вам, Микаса, что пришли к нам, чтобы приоткрыть немного больше правды о легендарном герое. Напоследок, если можно, скажете что-нибудь людям, которые сегодня отправятся в магазин, чтобы купить сборник писем капрала Леви? — Если я, проходя по улице, услышу, как об этой книге говорят что-то непотребно грязное, поверьте, я не забыла, как пользоваться мечами. — (нервно смеется) Очень остроумно! Ждём вас снова для новых интервью. (Тросс, Марк. «Тринадцать писем капрала Ривая. Микаса Аккерман о том, как создавалась главная книга этого года». Eldian Press, 17 июня 865 г. №14 т.3. Печатное издание.) *** — Ты знаешь, мне кажется, она не шутила про мечи, — Боб Стивенс посмеивается в усы, заботливо убирая в чехлы аппаратуру. Фотографии обещают быть впечатляющими. — Ну и рожа у тебя была, когда она сказала про это, господи помилуй. — Я двадцать лет в журналистике, и клянусь своей бабушкой, мне еще никогда не было настолько стремно во время интервью. — Марк Тросс, только что закончивший общение с Микасой, обтирает лоб платком, пытаясь принять хоть сколько-то уверенный вид. Он выглядит откровенно жалко, и это замечает вся редакция. Повод для шуток на ближайший месяц. — Все равно что опрашивать кусок гранита, который готов откусить тебе руку и голову в придачу. Пожалуй, после праздников попрошу отпуск. Все, достали меня. Эти Аккерманы даже в неполном составе всю душу высосут, ей-богу. — Микаса Аккерман, первая женщина, сумевшая откусить отцу отечественной журналистики язык и яйца одним взглядом, — торжественно восклицает на манер чтения газетного заголовка напарник Тросса Родд Спаркс, вызывая шквал смеха. — Да пошли вы, сами-то кроме прогнозов погоды нихера в глаза не видите, а меня, как обычно, на амбразуру… Редакция, продолжая перекидываться шуточками на тему обрезания Тросса, лениво расходится по домам. *** — Как прошло? — Жан кричит из кухни, перекрикивая вскипающий чайник. — Отвратительно. — Микаса коротко целует его в висок и шумно падает на табуретку, устало откинувшись головой к окну. — Мне кажется, они сами не поняли, за каким чертом позвали меня. Громкие заголовки, да и только. Сильнейший боец поколения Z рассказывает о сильнейшем бойце поколения Х, отсыпая остроумные шуточки и ведясь на провокации этих нахалов. Как бы не так. Пообещала оскопить их за любое непотребное слово в адрес этих писем. Жан довольно ухмыляется, пока раскладывает по тарелкам ужин. Он гордится стойкостью Микасы, хотя сам до конца не знает, что она чувствует по поводу ухода Леви и всех последующих событий. Ковыряя вилкой в тарелке с салатом, он вдруг замечает, как странно она смотрит на него — такого взгляда на лице своей жены он никогда не видел. Взгляд робкий, полный страха словно бы собственных чувств. Микаса слишком сильно сжимает его руку и, отводя стекленеющие глаза в пол, очень тихо говорит. — Ты скучаешь по нему? — Да, — так же тихо и просто отвечает Жан, сжимая холодную ладонь в ответ. Ладонь подрагивает. — А ты? Ответ настигает Жана слишком неожиданно. Микаса, сидящая за другим концом неширокого квадратного стола, впервые за год беззвучно плачет навзрыд.