Киллер, Коп и Дьявол

      2021 год, Кафе Флюгер, полчаса до закрытия       Дождь за окном выстукивал неуверенную канонаду звуков, то усиливая, то сбавляя свой напор, перебиваясь порывами ветра. Водные дорожки бежали вниз по стеклу и скапливались в основаниях рамы. Казалось, по ту сторону окна был совершенно другой мир — холодный и опасный: стоит только ступить за порог — и тебя вместе с ветром унесёт куда-то во тьму, в сердце жестокой реальности, которая была неумолима к любому проявлению слабости и к самым искренним мольбам.       — Ты точно уверена? — его голос отдавался глухим эхом в голове, будто на той был надет резервуар наполненный водой. На столе стояли две кружки чёрного чая, к которым никто из них так и не притронулся. Энид смотрела на молодого человека напротив, но, казалось, её взгляд уходил куда-то дальше, куда-то сквозь. Она несколько раз моргнула и взглянула на документы, лежащие на столе.       — Да, — твёрдо ответила она, сглатывая ком в горле.       — Просто хочу быть уверен в том, что ты понимаешь, на что идёшь. — Ему было тяжело говорить, он тщательно подбирал слова и старался держаться уверенно. — Когда я это подпишу, обратной дороги уже не будет. Я обещал, что приму любое твоё решение и сдержу свое слово, но… Просто знай, — он склонился над бумагами, занося ручку над местом для подписи, — мне это не нравится.       — Как и мне. — Она сжала кулаки и почувствовала, как ногти впиваются в ладони. — Но так будет лучше.       — Лучше для кого, Эни? — выпалил он, встречаясь с голубыми глазами блондинки. — Лучше для неё или для тебя?       Она не смогла вынести этот взгляд, который, скорее, был умоляющим, чем требовательным, и отвернулась, вжимаясь в спинку диванчика. Напротив послышался тяжёлый вздох, прерываемый звуком резкого росчерка ручки по бумаге. Этот звук надолго останется в её памяти, словно щелчок невидимых кандалов на её шее, лишающих способности дышать и говорить. За окном тускло сверкнула молния. Энид зажмурилась. Как же ей хотелось открыть глаза и чтобы ничего этого не было, чтобы всё вернулось на свои места, чтобы всё, что произошло, было лишь страшным сном. Но реальность была неумолима.       — Прости меня. За всё…

***

      Энид открыла глаза и посмотрела на часы — почти девять. Потёрла глаза ладонями, сгоняя остатки сна и стирая засохшие дорожки слёз с щёк. В этот раз ей удалось поспать чуть больше трёх часов, что можно считать личным рекордом. Вот уже на протяжении двух месяцев она не могла нормально спать. Постоянный поток мыслей преследовал её, не давая окунуться в царство Морфея дольше, чем на два с половиной часа. Ночные дежурства и переработки процесс усугубляли, отчего порой блондинка вовсе не прерывалась на сон, даже при хорошей на то возможности. Винить в данной ситуации было некого, да никто и не собирался — Энид самолично бросала себя на амбразуру по понятным (но только для неё) причинам.       Подруги и коллеги уже не раз обращали внимание на её состояние, но та лишь отшучивалась и уводила разговор в сторону, либо быстро ретировалась куда подальше. Порой это не срабатывало и приходилось подчиняться порывам дружеской заботы, как и произошло сегодня утром в управлении. Энид покрутила шеей, которой стало значительно легче после массажа Дивины. Посмотрела в зеркальце, закреплённое в козырьке, пусть мешки никуда не исчезли, но стали чуть меньше, и лицо приобрело более жизнерадостный вид, даже улыбка была уже не такая мёртвая. Энид была благодарна своим подругам и их самоуправству. Порой человеку нужен кто-то, кто даст пинка под зад, чтобы подтолкнуть к действиям или наоборот — против воли уложит в кровать и накроет пледом, дабы ты не помер на месте от переутомления.       Энид подобралась, выровняла сиденье и подняла руль на нужный уровень, поправила зеркало заднего вида и, убедившись, что всё в порядке, завела двигатель и выехала с парковки. До места назначения она доехала быстро, в такое время суток пробок на дорогах не было, да и само место не пользовалось особой популярностью у жителей города.       Добро пожаловать в Южный Кантон. Хотя с виду райончик и выглядит приятным, кто-то назвал бы его образцовым, но за чистотой улиц, подстриженным газоном и тихими жителями в здешних злачных местах обитает на редкость гнусная кодла. Таким родную мать продать или грохнуть ради дозы всё равно, что высморкаться, не ждите от них понимания, от них вовсе ничего не следует ждать, кроме трясущихся конечностей, СПИДА и пустоты в расширенных зрачках. За жителями Кантона, что скрывались в своих узких квартирах за занавешенными окнами, крепилось бесконечное множество грехов, главным из которых был героин.       Когда Энид только начинала, её приписали к Кантону. Стандартная практика — посылать новичков в жопу мира, чтобы сбить наивную спесь и чётко дать понять, в какую профессию тот попал. Не вдаваясь в детали, несколько лет назад под влиянием итало-американской мафии через район протекал один из крупнейших наркотрафиков, зараза растекалась от окраине к сердцу города и, подобно опухоли, высекала каждого его жителя. В какой-то момент всё зашло настолько далеко, что власти решились на отчаянные меры — провести чистку. Надо ли считать кол-во погибших и раненых? А поступивших в наркологические клиники? Думаю, нет. Скажу лишь — мест не хватало нигде. Сейчас Кантон доживал свои хмурые будни, и был лишь вопрос времени, когда кровь в его жилах свернётся, смешавшись с составными элементами полусинтетического опиоида.       Энид припарковала в проулке старенькую Вольво, взятую на прокат в одном из тех агентств, где ещё не вешали геодатчики на свои авто. Она смотрела на здание отеля на соседней улице через бинокль, выслеживая любые движения в окне девятого этажа. Было видно, что в окне горел свет и периодически там мелькали тени. Она поморщилась — придётся идти. Откинула бинокль на заднее сиденье и одновременно перехватила кобуру с личным оружием. Стандартный 22-й глок. Энид вынула магазин; проверила патронник; несколько раз перезарядила, проверяя, чтобы всё было хорошо смазано и не клинило — больше привычка, чем необходимость, она всегда тщательно обслуживала оружие, как и любой хороший полицейский которому дорога собственная жизнь; вернула магазин обратно, перезарядила и сняла предохранитель, расположив пистолет под ремень сзади.       Вышла из машины. Дресс-Код для подобного мероприятия был соответствующий — всё черное, плотное, но свободное; волосы собраны в тугой пучок и спрятаны под кепкой, нижнюю часть лица скрывала медицинская маска. Когда она хлопнула дверью авто, со стоящего рядом мусорного бака выскочила чёрная кошка и зло прошипела. Блеснув жёлтыми ореолами глаз, она перебежала на другую сторону и скрылась в узком проёме между зданиями. Энид хоть и не была суеверной, но такое начало её не радовало. Впрочем, как и всё, что было связано с этим заданием.       Еще в офисе её посещали неоднозначные мысли, касательно всей операции, а по прибытии на место вопросы только множились. Из слов шефа и информации, предоставленной в личном деле, было понятно, что информатор, или, говоря по существу, стукач, занимал очень высокое положение в преступном мире, от того и вопрос — что такой человек забыл в таком месте как Кантон? И нет, не потому, что решил использовать самый, мягко говоря, непрезентабельный район города, как прикрытие. Есть места и способы, где гораздо эффективнее и безопаснее можно делиться информацией, а потому единственный логичный ответ, который могла дать Энид, — он скрывается. На то указывал и факт его двухнедельного отсутствия. Если так, то решение оригинальное, ведь кому взбредёт в голову искать золото в куче дерьма, а если и взбредёт — кто полезет? Тут же встаёт и другой вопрос — от кого такой человек может скрываться? На него Энид ответить не могла, а потому сомневалась и в постановке первого вопроса. Это вызывало в её уставшем мозгу путаницу и мигрень, порядком раздражая и нервируя. Она поправила пистолет и сильнее надвинула кепку на глаза прежде, чем выйти на плохо освещённую улицу и исчезнуть на заднем дворе здания отеля.       Двор был совмещён со служебной парковкой, на которой сейчас стоял серебристый седан, рядом с чёрным входом на пустых ящиках расположился сотрудник отеля и о чём-то одухотворённом переговаривался по телефону. Энид присела в тени автомобиля и тщательно осмотрелась. Её взгляд скользнул по парню, кричащему в трубку матерные слова (похоже, своей девушке) и остановился на магнитной двери, подпираемой монтировкой, чтобы та не захлопнулась. Затем пара голубых глаз поднялась вверх, считывая положение камер по периметру здания, и застыла на открытом окне на уровне второго этажа. План созрел в голове также быстро, как и был приведён в исполнение.       Всё складывалось слишком удачно. Окно, в которое Энид пробралась по водосточной трубе, выходило из раздевалки служебного персонала, там же она нашла для себя форму — белая жилетка и перчатки с кепкой без верха, остальная часть одежды была чёрной, что играло ей на руку. Чтобы придать образу наибольшей аутентичности, на входе она зацепила тележку с уборочным инвентарём, с которой далее направилась к лифтам. Время было позднее, по коридорам никто не бродил, из некоторых номеров доносились приглушённые звуки телевизионных передач, а из каких-то стоны и вздохи. Пусть и выглядело здание старовато и потаскано, но всё-таки место было приличное, особенно для Кантона.       Энид остановилась у правого лифта, на котором уже кто-то спускался. Она, не переставая, обращала внимание на время. Не описать словами, как ей не хотелось здесь задерживаться; свежи ещё были в памяти события первых месяцев работы здесь. От Кантона можно было ожидать всего, что угодно, даже в нынешнее время. Наконец лифт прибыл на её этаж, издав треснувший отзвук. Внутри оказался мужчина средних лет и крупных габаритов, но первое, что бросалось в глаза при взгляде на него, — глубокий шрам на левой щеке, который никак не вязался с его общим безобидным внешним видом: мягкие черты лица, добрый прищур, характерные ямочки в углублениях тонких губ и лёгкая седина в висках. Мужчина располагал к себе и отталкивал одновременно. Такие, как правило, втюхивают акции на фондовом рынке, либо занимают руководящую должность в бизнесе среднего звена — одновременно броские и безликие. Такой затеряется в толпе, ты и не заметишь, а на следующий день даже не вспомнишь. Так бы, наверное, и было, если бы не рубленная полоса сверху вниз на его щеке.       Энид пропустила незнакомца вперёд, тот ей улыбнулся, едва заметно кивнув, и скрылся за углом лестничного пролёта. Проскрипев, двери лифта съехались, и металлический короб направился вверх, ведомый канатными спутниками. Энид закусила нижнюю губу. Было что-то не так, но она никак не могла понять, что. Если в начале её внутренняя волчица скулила на каждый заданный вопрос, то сейчас она просто выла, стараясь её от чего-то оградить. Знакомое неприятное чувство начало скрежетать под кожей, заставляя Энид сильнее сдавливать ручки тележки и периодически поправлять пистолет. Стрелка лифта остановилась на цифре девять, и вся конструкция встала, а спустя несколько секунд с тем же скрипом раздвинула свои серебристые дверцы. Вошла на этаж. Искать нужный номер не было необходимости, тот располагался прямо напротив входа. Энид остановила тележку у двери и, прежде чем постучать, прислушалась к звукам внутри — тишина. Какая-то шипящая, будто пенилась. Она прочистила горло, несколько раз постучав костяшками по чёрной древесине.       — Уборка номеров! — В ответ тишина. Постучала снова. Ответ тот же. Она надавила на ручку двери, и та поддалась. Скрежет под её кожей начал медленно усиливаться. — Прошу прощения, я захожу!       Никого. Постель расправлена, окна открыты, на столике у стены стоит полупустая бутылка виски, рядом в пепельнице покоится ещё дымящаяся сигара. Энид поморщилась — слишком крепкие для неё. Шипение усилилось и стало понятно, что то была бегущая вода из-под крана. Она положила правую руку на рукоять оружия и полубоком обогнула массивную кровать, пройдя в сторону ванной, дверь в которую была приоткрыта. Носком ботинка толкнула дверцу в сторону и едва, заглянув в проём, выругалась вслух, совершенно не сдерживаясь в выражениях. Она прижалась к стене и заозиралась по сторонам, держа оружие наготове. Прислушалась и полностью обошла номер, проверяя шкафы и проёмы, в которых мог спрятаться человек. Никого. Но от этого не становилось легче. Она снова посмотрела в ванную и снова выругалась, по привычке потрепав затылок. Достала телефон и вызвала контакт из быстрого доступа.       — У нас проблемы.       — Что с объектом?       — Готов.       — ёб твою мать! — По ту сторону послышался грохот. — Ты уверена?! Это точно?!       — У меня хоть и была тройка по криминалистики, но вроде когда человеку отделяют голову от тела — это смертельно. — Энид кинула взгляд на ванну, где лежало тело, а после на раковину в которой покоилась его голова, поливаемая водой из-под крана.       — Это точно он? — не унимался шеф.       — Блондин, длинные волосы, на груди татуировка демона…       — Блять.       Тишина.       — Ты что-нибудь трогала?       — Нет, только осмотрелась и сразу Вам.       — Хорошо. Уходи оттуда и как можно быстрее. Если кто-то тебя там срисует — лучше не думать, что будет дальше. Уходи.       — Поняла. — Она отбилась и направилась к выходу, как вдруг замерла. Скрежет цепкими когтями охватил её тело, заставляя замереть на месте. Ледяная капелька пота скатилась по позвоночнику. Удушающее чувство сцепилось на её шее, не давая набрать воздуха в легкие. Энид медленно повернула голову в бок и вперилась глазами в угол потолка, где мигал красный огонёк, затем боковым зрением она высмотрела ещё по одному огоньку в каждом углу комнаты. — Какого… — Всмотреться в детали она не успела, дверь перед ней щёлкнула и открылась.       — Ты еще кто? — В проёме стоял молодой человек, в чертах лица которого можно было различить молодую копию того, кто сейчас лежал в ванной. Дальнейшее развитие ситуации сложилось тривиально. Парень, заметив в руке незнакомки нечто, похожее на пистолет, вскинулся и потянулся за спину, где под ремнём прятал позолоченный магнум калибра 50, но не успел. Девушка в кепке выдернула его руку и, развернувшись на месте, перекинула тело через себя, уложив на лопатки. Коленом она давила на горло, тот упирался и бил руками в тщетных попытках выбраться. — Кто бы… ты ни была… тебе пиздец… — хрипел он, впиваясь слабеющими пальцами в ее ногу.       — Какого хера?! — раздался грубый бас позади. В этот раз не успела уже Энид. Её крепко обхватили за шею и, подняв вверх, отбросили в сторону, она пролетела весь номер и крепко приложилась о стену, скинув с неё висящие картины. В голове прозвенело, картинка начала двоиться, но это не помешало ей подняться и собраться с силами — спасибо годам тренировок и подготовки. Когда она подняла голову, в неё уже летел здоровый кулак в чёрной перчатке. Рефлексы отработали мгновенно. Энид почувствовала, как всё тело напрягается, будто взведённая пружина; сгрудилась, наклонила корпус влево, уходя от летящего кулака, костяшки которого проскользили по её щеке. Пространство в комнате свистнуло, будто кто-то взмахнул плетью. Энид отошла в сторону, бугай, идущий на неё, сделал несколько шагов, прежде чем упал без сознания. Было видно, как его челюсть съехала на несколько сантиметров в сторону. На костяшках Энид были видны красные потемнения. Она коротко выдохнула и тут же прикрыла лицо рукой, заозиравшись по сторонам. Порванная маска лежала на полу, но это было сейчас наименьшее из зол. Её глаза бешено искали пистолет, которая она выронила в полёте.       — Эдди, какого хрена у вас там происходит?! — в номер вошёл рябой громила, ничуть не уступавший габаритам предыдущему.       — Блять, да сколько вас там?! — кинула Энид, в перекате уходя от череды выстрелов. Тот, кого она приложила к полу, всё-таки очухался и добрался до своего магнума. Упала за кровать. Выстрелы просвистели над головой, высекая штукатурку и кусочки бетона из стены. Поднялась пыль, запахло порохом. Через пару секунд выстрелы стихли. На эмоция парень высадил весь барабан. К несчастью для него — в молоко. Энид выглянула из-за укрытия, посмотрев поверх кровати где, кстати, и нашла свой глок.       — Гарри, достань мне эту суку! — прохрипел парень вошедшему бугаю, тот зло сверкнул глазами и пошёл на блондинку, сжимая кулаки. Энид резко поднялась, смахнула с кровати пистолет, а следом сдёрнула одеяло и, как в рыболовную сеть, поймала рябого. Он попытался вырваться, махал кулаками, крутился, но девушка ловко обвила тканью его тело, не дав и шанса на спасение. Она толкнула бугая на молодого босса, который судорожно пытался перезарядить пистолет, и они оба вывалились из номера, дверь которого сразу захлопнулась и была подпёрта комодом. В коридоре раздались быстро приближающиеся шаги. Их было много.       «Не круто, Синклер! Совсем не круто!» — внутренне прорычала она, осматриваясь в номере. Подошла к окнам и выглянула наружу. Снова моросил дождь и поднялся сильный ветер. На этаж выше, на углу здания, Энид обнаружила подъёмник для мойщиков окон, но проблема состояла в том, чтобы до него добраться. Посмотрела вниз — высота была приличной, что её не пугало, но настораживало. Так или иначе, выбирать не приходилось. Цепляясь за оконную раму, она перелезла на другую сторону и как можно ближе прижалась к стене, стоя на узком выступе. Ботинки скользили по поверхности, ветер задувал за спину, толкая вперёд, руки цеплялись за щели в старом кирпиче.       Аккуратно ступая, она перебралась на другую сторону здания, что была в тени, и посмотрела на подъёмник над своей головой. Выше, чем ей показалось изначально. Зацепиться тоже не за что — эта сторона была обшита сайдингом. Она пробежалась глазами по фасаду и уцепилась за старую пожарную лестницу, непонятно почему ещё не демонтированную. В полутора метрах от неё выступ обрывался. Далековато. Но Энид не боялась. Она сильнее вжалась в стену и изо всех сил оттолкнулась. В этот миг время будто замедлилось. Энид чувствовала каждую каплю, падающую на неё, ощущала метры высоты под собой, ощущала, как ветер уносит её тело вправо, меняя траекторию полёта так сильно, что ей едва удаётся ухватиться за перекладину лестницы правой рукой. Все сухожилия и мышцы сжались с такой силой, что казалось, металл под ладонью прогнулся. Тело кидало из стороны в сторону порывами ветра, словно флаг на штандарте. Зацепившись второй рукой, она смогла полностью встать на лестницу. Лёгкие горели, конечности медленно наливались свинцом. Но останавливаться было нельзя.       Энид быстро взобралась на уровень десятого этажа и перепрыгнула на подъёмник. Пульт управления был незамысловатый: кнопка «вкл-выкл» да два тумблера, один со стрелкой вниз, один со стрелкой вверх. Придя в движение, конструкция быстро направилась вниз и меньше чем через минуту была на втором этажа, который оказался пределом, до куда можно спуститься. Далее Энид воспользовалась той же водосточной трубой, по которой взбиралась изначально. Единственный выход с территории был через парковку, где теперь было людно, стояло два чёрных «Рэндж ровера», рядом с которыми находилось четверо мужчин, по наружности коих можно было проследить их связь с теми, кто сейчас суетился в номере девятого этажа: те же тёмные пальто и грозный видок. С такими явно не ясный рассвет встречать по утрам. Один из них, что был одет приличнее остальных, получил телефонный звонок, и все четверо сразу напряглись. Энид прошла тенью за машинами, скрываясь от чужих глаз, и быстро добралась до переулка, в котором оставила машину.       Уже сидя в автомобиле, она не сдержалась и дала волю эмоциям. Она вспомнила все матерные слова и даже придумала пару новых, используя все доступные ей возможности английского языка. Руль под её ударами чуть промялся, полностью лишившись остатков заводской оплётки. Спустя несколько минут усилием воли Энид всё же привела себя в порядок. Перевела дыхание и распустила свои волосы, избавившись от назойливого пучка. Завела двигатель и сразу вдавила педаль в пол, заворачивая на проезжую часть. Её арендованная Вольво отъехала уже почти к окраине района и достигла набережной, когда телефон в кармане брюк завибрировал. Она потянулась пальцами в карман, но тут машину жестко тряхнуло. Энид ухватилась обеими руками за руль, выворачивая его в противоположную сторону от той, в которую заносило авто, но дорога была скользкая и плохо асфальтированная. Машину развернуло боком на скорости так резко, что та просто перелетела через себя же и бочкой прокатилась по дороге. Через несколько метров она остановилась, врезавшись в бетонный столб на обочине, и осталась лежать к верху пузом.       Из капота клубился белый дым, оттуда же капала какая-то жидкость оставляя маслянистые лужи на асфальте, колёса были вбиты в корпус, который измяло со всех сторон, словно бумажную поделку. Надо отдать должное инженерам — салон при таких тяжёлых повреждениях находился в относительном порядке, как и водитель. Энид висела вниз головой, поддерживаемая ремнём безопасности и упираясь лицом в подушку. Сознание рябило, расходясь волнами, доставляя сильную головную боль, кровь медленно спускалась на глаза, а к горлу подступала тошнота. Энид стиснула зубы и, нащупав защёлку ремня, отстегнулась, упав вниз. С трудом различая объекты в пространстве, она нашла разбитое окно и вылезла через него, сразу поднимаясь на ноги и хватаясь за ребра, пара из которых гарантированно была сломана.       Дождь уже вступил в полную силу, а ветер стих. Энид облокотилась об автомобиль и откашляла кровавый ком в горле. Попыталась прислушаться, но звуки приходили приглушенно, будто шли из-за толстого стекла. Пространство вокруг ходило чёрными пятнами. Прочистив ноздри от скоплений крови, она, наконец, могла вдохнуть и явственно почувствовала запах гари и бензина, также четко она начала ощущать разрастающееся тепло. Она отстранилась от машины и старалась как можно быстрее убраться от неё. Сделав с полдюжины шагов, когда до ушей донеслись первые различимые звуки, она обернулась на них и зажмурилась от яркого света, за которым последовал удар. Ее тело прокатилось по капоту чёрного Рэндж ровера и упало в лужу на асфальте. Она сгруппировалась инстинктивно, чем компенсировала часть урона, но полностью избежать его не смогла.       Холодная вода чуть освежила разум, Энид поднялась, подворачивая левую ногу, и едва успела увернуться от другого Рэндж ровера который появился оттуда же, откуда и первый. К этому моменту адреналин взял верх над организмом: звуки усилились, картинка перед глазами стала ярче, боль стихла, но ясность мысли приходила не охотно. Через шум дождя был слышен скрип тормозов и скользящих по мокрой поверхности шин. Выжимая остатки сознания из каши перемешанных мыслей, мозг Энид пытался выдать хоть какое-то решение. И решение пришло. Как раз в тот момент, когда хлопнули двери автомобилей и раздались щелчки затворов, Энид сорвалась с места, не обращая внимание на сломанную ногу, в сторону набережной, преграждаемой низким бетонными забором, и под градом свинца нырнула в реку. Пули прорывались сквозь толщу воды и парочке всё же удалось задеть тело блондинки, однако она этого ещё не заметила и продолжала всё глубже погружаться во тьму городских вод.

***

      Он стоял и бесконечно поглаживал горло, которое от столь пристального внимания к себе уже покраснело и зудело. Подчинённый держал над его головой зонт, от которого расходился особый шум, присущий лишь падающим с неба каплям воды. Ещё трое стояли у двух внедорожников, наблюдая вместе со своим боссом за пузырящимися волнами в реке. Пространство подсвечивалось фарами автомобилей, в свете которых витал сигаретный дым и клубились топливные испарения. Он скинул сигарету в лужу перед собой и достал новую, снова закуривая. Это была третья. Когда клубы дыма вырвались из его рта, растворившись в покрывале дождя, из реки вынырнула крупная фигура и дрожащим голосом обратилась к нему:       — Не ви-и-идно ни-ни черта!.. Г-глуби-на огром-ная, уши рвёт! — простучал зубами подчинённый, держась на воде. Молодой человек безучастным взглядом смотрел в тёмное небо, скрытое за тучами, и выпустил несколько колец дыма.       — Босс, — обратился на ухо к нему тот, кто держал зонт, — сейчас нам эти поиски ничего не дадут. Предлагаю вернуться в поместье, пока ребята разбираются с делами в отеле, и, — он покосился на полыхающую, прерываемыми дождем, языками пламени машину в паре десятков метрах, — лучше поскорее, пока копы не хватились.       Босс продолжал смотреть в небо, погружённый в собственные мысли, и лишь когда сигарета в его пальцах истлела до фильтра, дал отмашку остальным и направился в машину, где расположился на пассажирском сиденье, по-обыкновению закинув ногу на ногу. Его помощник свернул зонт и достал из кармана пальто ингалятор. Получив дозу лекарственного аэрозоля, он вернул баллончик на место и погрузился на соседнее сиденье. Водитель, всё это время сидевший за рулем, получив указания аккуратно, выехал с набережной и направил чёрный Рэндж прочь из забытого Богом места.       — Правление потребует объяснений, — начал босс, заправляя свои длинные каштановые волосы за уши, — когда явится судья, у нас должны быть чёткие аргументы, касательно данного… инцидента.       — Что насчёт похорон?       — Проведём через неделю. До того момента нужно решить все дела с семьёй, эти старпёры на гавно изойдут, чтобы получить кусок своего пирога с наследства. Но главное, — он понизил голос и снова схватился за горло, — найдите эту тварь, изваляйтесь хоть в дерьме, если это поможет!       — Я всё сделаю, босс, — поправив свои очки, твёрдо сказал помощник и запустил руку во внутренний карман пальто, где зазвонил телефон. Посмотрев на абонента, он заметно помрачнел и передал трубку своему начальнику.       — Лёгок на помине, — скривился тот, принимая телефон и отвечая на звонок, — Дядя…

***

      Уставший к вечеру город уже не был таким шумным и яростным в проявлении какой-либо деятельности. Люди медленно стекались от общественного транспорта к своим квартирам и домам, не забывая посетить магазины, запрягаясь пакетами с продуктами и бытовой мелочью. Погода продолжала терзать порывами ветра и плотным дождём жителей города и его инфраструктуру, размывая плохо асфальтированные участки дороги, образуя тем самым пробки, из-за которых в некоторых частях города не стихал гомоном автомобильных клаксонов и матерных выражений со стороны водителей.       Мужчина высокого роста шёл по главной улице, ловко лавируя в неугомонном потоке людей. Сухое лицо скрывалось за поднятым воротником пальто и кепкой реглан. Одна рука свободна и заправлена в карман, другая держала бумажный пакет с продуктами. Его фигура мелькала в просветах толпы, переходя с одной улицы на другую, пока просто не исчезла. Не испарилась, как по мановению ловких рук иллюзиониста. Остановился мужчина в переулке и долго смотрел на здание перед собой прежде, чем войти. По въевшейся привычке он скрытно осмотрелся, одёргивая воротник пальто, и только потом открыл дверь.       Внутри здание выглядело приличнее нежели снаружи, пусть и не отличалось блеском или хотя бы малейшими следами уборки. Узкие затхлые, но аккуратные коридоры не отягощались предметами мебели и декора, как и многочисленные квартиры. Это было и закономерно — здесь никто не жил. Причина была всего одна — здание подведомственное, держалось в полной секретности и принадлежала полицейскому управлению. Его использовали на тот случай, когда сотрудникам нужна была защита — такая, чтобы даже крот не подкопался (подобных мест в городе было с десяток). Эту самую защиту и представляло ничем не примечательное здание многоквартирного дома на углу главной улицы, на которой также располагался полицейский участок.       Дойдя до нужной квартиры, стучать он не стал, просто толкнул незапертую дверь вперёд и вошёл в комнату. Запах спирта смешался с металлическим привкусом в воздухе, рядом с которым ощущался сигаретный дым — фруктовый, кстати. Встрепенувшись, скидывая остатки влаги с непромокаемой одежды, он прошёл к кухне, что была совмещена с гостиной ввиду небольшой квадратуры помещения. Кухонная стойка была завалена бинтами, пропитанными насквозь кровью, и медикаментами, среди которых можно было обнаружить полупустые бутылки с медицинским спиртом и баночки с обезболивающим. В самом углу стояла прозрачная кружка, на дне которой покоилось три пули.       — Как ты? — спросил он блондинку, курившую у окна сладкие по запаху сигареты. На языке мужчины свернулось приторное послевкусие, отчего он машинально цыкнул языком.       — Вы мне скажите, — сказала она, плотнее задёргивая штору, падая на диван и кривясь от боли, — источники молчат, а значит дело совсем плохо?       Девушка затушила недокуренную сигарету о пепельницу, где уже покоилось с дюжину таких же, и внимательно наблюдала за тем, как шеф выкладывает продукты из пакета, среди которых были еда быстрого приготовления, молоко, овощи, мясная нарезка, хлеб и лекарства. Её напряжённые морщины на лице разгладились, а в глазах появился блеск, когда из пакета высунулся контейнер с логотипом её любимой закусочной. Будь она действительно волчонком, как её прозвали друзья, она бы активно виляла хвостом.       — За тебя выставили награду. — Она застыла, принимая из рук мужчины контейнер, но быстро отвисла, начиная его разворачивать. В ноздрях сразу защекотал приятный запах жареного мяса и картофеля фри.       — Сколько? — как бы вскользь спросила она, принимаясь нарезать широкий кусок мяса на мелкие составляющие. Шеф снова не ответил, лишь достал откуда-то из-за пазухи смартфон и, быстро найдя нужный файл, показал экран девушке. Её брови прыгнули вверх, а лицо растянулось в изумлении, застыв так на несколько секунд. — Раз, два, три… Так, стоп. Ещё раз. Раз, два… шесть?! За такие деньги я бы сама себя кокнула! Боюсь представить, кому я наступила на ногу, раз обо мне так щедро позаботились. — Она закинула один из кусочков себе в рот, тщательно прожёвывая.       — Члену правления Белладонны, — спокойно сказал он, оставляя телефон на столе перед девушкой. Челюсти блондинки остановились, а глаза подозрительно поднялись на лицо начальника, который оставался эмоционально непроницаемым.       — Шутите?       — Когда речь заходит о людях такого покроя, ни одно личное дело не предоставляет исключительно подлинной информации. Мера предосторожности. — Он принялся укладывать продукты в небольшой холодильник. — Настоящее имя — Винсент Торп, представляет Нью-Йоркский синдикат в рядах правления кланов с конца семьдесят девятого года.       — И такой человек был нашим стукачом. — Девушка вернулась к своей незатейливой трапезе.       — Информатором, — поправил её шеф, прикрывая хлипкую дверцу холодильника. Он снял очки и начал их протирать от сальных кружков, оставшихся после дождевых капель. — И этот человек сейчас мёртв. По версии правления, — он посмотрел на девушку через линзы очков, прежде чем надеть их, — по твоей вине.       — Полагаю, что за данный факт нужно благодарить человека, что оказался в удачное время в неудачном месте. — Она скривилась, завалившись на левый бок, рана на котором снова открылась и начинала пачкать свежие бинты кровью.       — Ксавьер, — он сел в кресло напротив и открыл в телефоне другой файл, с которым прилагалась фотография, — его единственный сын и наследник, обладатель широких творческих взглядов и скверного характера. До недавнего времени не проявлял желания пойти по стопам отца, предпочитая свободное время девочкам, выпивке и истязанию холста красками.       — И что же изменилось в его насыщенном распорядке?       Он в очередной раз порылся в телефоне, найдя искомое, и положил его перед своей подчинённой.       — Внезапно возросший интерес к семейному бизнесу со стороны младшего Торпа — лишь часть тех странностей, что происходят вокруг. За последние две недели преступный мир покинуло семеро личностей, каждый из них представлял костяк своей организации. Наркота, контрабанда, проституция и так далее.       Несмотря на не самое лицеприятное зрелище, блондинка продолжала перемалывать свой ужин, листая мизинцем фотографии в телефоне. На них были изображены люди, которые по весьма нетривиальным причинам расстались со своими жизнями. Кто-то лежал лицом в собственной луже крови с пробитой топором головой, чьё-то тело было изрешёчено выстрелами и покоилось на заднем сиденье автомобиля, а кому-то «повезло» быть застреленным в собственной кровати. Особенно выделялся в этом некрологе мужчина крупных размеров на фоне дорого ресторана, его голова была опущена в пустую тарелку, а правом виске торчал карандаш, вошедший в череп больше чем наполовину. Но внимание девушки привлёк другой случай. На последней фотографии был изображён мужчина среднего возраста с чудовищно вывернутой шеей, тело его было зажато в крыше автомобиля.       — Это же…       — Барри Дорт, — кивнул шеф, — да, это он. Главный подозреваемый по «делу трёх».              В комнате повисла тишина разряжаемая лишь жужжанием подвесной лампы и гудением холодильника. Блондинка остановила свой приём пищи и откинулась на диванчике, левая рука легла на перебинтованный живот, а правая в привычном жесте потрепала затылок, который также покрывали бинты. Она скривилась, но не от боли:       — Если он мёртв, то и расследование можно считать закрытым.       — Особый отдел так и сделал, — шеф прикрыл глаза, массируя пальцами лоб, — вся эта информация получена от них ещё две недели назад.       — Если дело закрыто, — голос девушки похолодел, — то какую информацию я должна была получить от старшего Торпа?       Мужчина открыл глаза, оставаясь уставшим, но таким же беспристрастным, как и всегда. Его тусклые глаза никогда ничего не выражали, несмотря на богатую временами мимику, взгляд оставался мертвенном серым, как у акулы. Он скользнул своими безжизненными глазами по израненному телу подчинённой и упёрся ими в пол.       — Прости меня, Энид, — его бас чуть надломился, — всё должно было сложиться иначе. Я втянул тебя в очень опасную игру. Всё то, что нам уже удалось выяснить, касательно «дела трёх» за время расследования, — лишь верхушка айсберга, и Барри Дорт только маленький винтик в системе, которая продолжит существовать и без него.       Снова повисла тишина, которая была быстро прервана девушкой. Она наклонилась вперёд, не обращая внимания на боль от открывающихся ран. Нижняя часть её лица скрылась в тени, а кристально-голубые глаза отразились охрой в свете подвесной лампы.       — Вы вели расследование, верно? Продолжали вести «дело трёх», несмотря на запрет. А этот Винсент был не просто стукачом, так ведь? Он сливал информацию прямо из сердца преступного мира, от такого ни секретная подписка, ни любая другая бумажка не спасёт если всё вскроется. Подозреваю, что так и случилось.       В ответ — взгляд мёртвых глаз.       — Когда особый отдел забрал у нас «дело трёх», я не мог просто смириться. Используя некоторые материалы, что удалось скрыть, я продолжил вести его дальше. Чем больше я копал, тем сильнее сомневался, что смогу потянуть последствия своих действий. Да, ты правильно понимаешь, Энид: «дело трёх» оказалось крепко повязано с Белладонной — а значит, оно касается всего преступного мира! — Он помолчал и снова продолжил: — Когда Винсент пропал, я подумал, что его постигла та же участь, что и Барри, последующие смерти только убеждали меня в этом. Сказать по правде — я почувствовал облегчение, так как уже не был уверен, что хочу продолжать копать дальше. Но когда он вышел на связь, я понял, идти до конца — это необходимость, а не желание. И вот куда это привело… — Выдохнул он, отводя взгляд.       — Последствия, — сказала блондинка вставая с дивана и идя к столу с медикаментами.       — Последствия. — Кивнул мужчина, также поднимаясь и сильнее стягивая воротник пальто на подходе к двери. — Я направил людей тебе на охрану, будут дежурить 24/7, ещё предупредил шефа соседнего участка, если вдруг понадобится помощь, так что ты в надёжных руках. На этом пока всё, вся связь через меня, как будут новости, я сообщу. — Он положил руку на ручку двери, но перед тем как покинуть комнату, не оборачиваясь обратился к девушке, снимающей испачканные повязки: — Энид, прежде чем я уйду, должен ли я что-то знать?       Блондинка не ответила, прикусив губу до крови. Ей было что сказать, но почему-то именно в этот момент её волчица вцепилась своими когтями в горло, не давая вымолвить и слова.       — Хорошо. — Кивнул шеф и скрылся за дверью. Короткий каблук его туфель простучал по коридору и затерялся где-то на лестнице.       Энид скинула использованные бинты в общую кучу и, смочив в спирте новую салфетку, приложила к ране на боку, прошипев от боли. Свободная рука сдавила край кухонной стойки. Мысли не прекращали метаться по обострённому сознанию блондинки, бегая от одного не утешительного факта к другому. Её подставляют, причём так профессионально, что даже она бы поверила. Сейчас на её голову нацелены дула пистолетов и лезвия кинжалов всех киллеров города. Сумма ведь была очень и очень приличная. Приличная настолько, что уже не имела права зваться «приличной». Она прекрасно знала, что означает, когда на тебя открывают заказ. Прекрасно знала, что никто не выживает. Она боялась. Но не за свою жизнь, а за тех, кто её окружал. За тех, кто был дорог. Удушающее чувство медленно стягивалось на её шее, заставляя яростнее хватать ртом кислород. Её пальцы сдавили рану под салфеткой, стараясь перебить болью нарастающую панику.       — Не позволю, — процедила она в своё отражение, дрожащее на поверхности лакированной столешницы, — не в этот раз…

***

      В этой части города всегда царствовал туман, вне зависимости от погоды и времени года. Туман растекался по безжизненным лесами, единственным отголоском зелени в которых были вечнозелёные ели и пихты, устилал собой дороги и основания частных домов. Частный сектор в этой части отличался от остального города, установленного викторианскими постройками, современным Хай-Тек стилем, что говорило об обеспеченности и необычных своих владельцах, коих здесь было не много.       Чёрный Рэндж ровер скрипнул тормозами, останавливаясь у одного из домов, фасады которого отличались от остальных преобладанием чёрного кирпича и минимальным количество белой древесины.       — Босс, Вы уверены, что стоит заходить так далеко? — Помощник заглушил двигатель и посмотрел на здание по правую сторону.       — Если верить информации, что мы нарыли на эту девчонку, — она не так проста как кажется, и, как ты уже видел, она чертовски живучая. Лучше перестраховаться. От этого и нам и остальным в Белладонне станет спокойнее, — оставаясь в своих мыслях, медленно ответил он, сверяясь со временем на своих ролексах. — Десять минут, Роуэн.       — Да, босс, — кивнул помощник.       Он вышел из машины и поправил чёрное пальто поверх дорого синего костюма. Его волосы были туго сплетены в хвост, худое лицо едва ли не лоснилось под лучами солнца, что с трудом пробивало себе путь сквозь молочную гущу тумана. В правой руке он держал букет чёрных роз.       Подойдя к высокому металлическому забору, он вдавил кнопку домофона и дождался, когда с той стороны примут вызов. Вызов приняли, но молчали. Камера над калиткой дёрнулась и сфокусировала объектив на молодом человеке перед собой. Спустя пару секунд замок двери щёлкнул. Он выдохнул, заходя на территорию дома. В тумане сложно было разглядеть что-то, но почему-то он был уверен, что, кроме зелёного газона, здесь ничего нет. У входа в дом его уже ждали.       — Уэнсдэй, — его лицо растянулось в улыбке, — сколько лет, сколь…       — Оставь напыщенные приветствия, Торп, — оборвала его невысокая брюнетка, что стояла напротив, облокотившись о дверной проём, и потягивала кофе из большой кружки. Её бледноватое лицо не выражало ровным счётом ничего, чёрные как смоль волосы были подняты в безобразный пучок на голове, в них также затерялись очки, а тело было надёжно скрыто за свободной чёрной пижамой и длинным атласным халатом.       Торп младший немного стушевался под холодным взглядом девушки. Он машинально вжался в одежду, но старался держаться как можно увереннее. Подобравшись на месте, он коротко выдохнул и протянул девушке букет. Она перевела взгляд на чёрные розы и лишь хмыкнула, возвращаясь в дом.       — Если ты приехал лично — значит, дело не терпит отлагательств. Дверь прикрой и оставь ботинки на входе.       Парень выполнил требуемое и прошёл по узкому коридору в просторную гостиную, совмещённую с кухней. В сковороде на плите было что-то приготовлено, но под запотевшей крышкой разглядеть содержимое не представлялось возможным. В воздухе витали ароматы творога, яиц и масла, которые с легкостью перебивались запахом крепкого кофе и хвои. Здесь было приятно находиться. Брюнетка поставила недопитую кружку в раковину и повернулась к своему гостю, скрещивая в привычном жесте руки на груди.       — Как идут дела? Вижу, не бедствуешь, — он обвёл пальцем интерьер, который и правда был не из дешёвых, но отличался сдержанным дизайном.       — Ксавье, — в голосе девушки прозвенел металл, хотя сама она никак не поменялась в выражении.       — Ох, всё как всегда — без лишних слов, сразу к делу, — хмыкнул он, бегая по гостиной глазами в поисках места, куда можно было бы пристроить пресловутый букет. Его взгляд остановился на уродливой розовой вазе (или нечто, на неё похожим), непонятно что забывшей в чёрно-белых тонах помещения. Вкладывая букет в странную ёмкость, он не заметил, как чёрные глаза хозяйки дома зло сверкнули, наблюдая за его действиями. Закончив возню, он отошёл к обеденному столу и, отодвинув стул, сел в пол-оборота, вперившись глазами в брюнетку, на чьём лице по-прежнему ничего не читалось. Его голос упал на несколько тонов, когда он озвучил своёьпредложение:       — Убьёшь Энид Синклер за семь миллионов долларов?       Девушка оставалась неизменной в выражении эмоций, но можно было уследить как дёрнулись уголки её век. Она на несколько секунд задумчиво опускает глаза, а после возвращается к своему собеседнику.       — Это эксклюзивный контракт?       — Нет, ты не одна. Это срочное дело и всё нужно сделать быстро. Так как для тебя это может оказаться делом личным, я решил предложить его с глазу на глаз. — Он наклонился вперёд. — Вы ведь бывшие друзья.       — Считай, что уже сделано. — От резкости ответа, который последовал почти мгновенно, он даже опешил. Хлопнув несколько раз глазами, он всмотрелся в лицо девушки, но не найдя там никаких эмоциональных оттенков, лишь хмыкнул вставая с места. — Приятно видеть, что ты не меняешься, Аддамс. Никакой жалости, даже по отношению к близким тебе людям.       Торп смерил брюнетку взглядом и, уверенно поправив пальто, пошёл на выход. У двери он добавил:       — Да, и налей воды в вазу, будет жаль, если цветы пропадут.       Уэнсдей проследила за тем, как раздражающий её гость вышел за территорию дома и, сев во внедорожник, скрылся за дальним поворотом. Она долго стояла у окна, погружённая в собственные мысли, пока одна из них не заставила её повернуться к обеденному столу, в центре которого расположилась розовая ваза. Букет из неё уже покоился на дне мусорного ведра. Взяв в руки вазу, она ещё раз осмотрела её и, едва заметно улыбнувшись, сильнее углубилась в воспоминания давно минувшего прошлого. Остановившись на самом неприятном из них, брюнетка тяжело выдохнула и, вернув неуклюжее творение из розового стекла на своё место, поднялась наверх в кабинет.       Кабинет был строгим и минималистичным. Отделка из чёрного дерева, паркет, из предметов интерьера только стол с печатной машинкой и книжные стеллажи, которые были вмонтированы в стены помещения. Окон здесь не было — всё освещалось плоскими потолочными лампами с холодным светом. Остановившись у стола, стоящего посередине комнаты, она в последний раз взглянула на рукопись, зажатую в бумагодержателе. Бегло пробежавшись по тексту, брюнетка кивнула своим мыслям и отправила бумагу в специальный футляр. Следом на футляр легли её очки, которые она по привычке оставила в волосах.       Уэнсдей повернулась спиной к своему рабочему месту и прошла к дальней стене кабинета, распуская на ходу свои волосы. Чёрные волнистые локоны легли на худые плечи, вскоре они будут заплетены в две тугие косы. Остановившись у нужного стеллажа, она потянула за одну из книг, на корешке которой был написан лишь автор — Эдгар Аллан По, и механизмы за стеной заработали. Стеллаж и два ближайших к нему щёлкнули и, следуя по направляющим в полу, углубились в стену, сдвигаясь вправо. На смену им вперёд выехали другие, но только вместо книг ужасов и детективов в них располагался солидный оружейный арсенал и комплекты абсолютно чёрных классических костюмов. Внизу, подо всей экипировкой, находилась широкая металлическая столешница, в углу которой стоял винтажный барабанный телефон.       Она пробежалась глазами по набору кинжалов и ножей, сразу отмечая, какие именно возьмёт, и остановилась на менее богатом арсенале огнестрельного оружия. Её выбор пал на 26-й глок, который она сняла со специальной стойки и тщательно проверила: несколько раз перезарядила, на каждый щелчок предохранителя прожимала спусковой крючок, прицелилась, сверяя положение мушки и целика относительно друг друга, напоследок зарядила в пистолет магазин и вынула его — так она проделала несколько раз, пока чему-то не кивнула и вернула магазин обратно в шахту, ставя оружие на предохранитель.              Уэнсдей с уважением относилась к огнестрельному оружию, но не питала к нему особой любви. Несмотря на легкость и быстроту, с которой удаётся устранить цель, пользуясь даже самым малокалиберным из них, огнестрел всегда будет шумным, тяжёлым и доставлять много мороки, касательно своего ухода. Но род её деятельности обязывал уметь пользоваться и иметь в пользовании определённый арсенал на каждый определенный случай.       Она положила глок на стол и сняла со стены комплект метательных ножей в специальном чехле, а также два боевых ножа. Она с особой тщательностью проверила каждый клинок, исследуя степень заточенности и то, как каждый лежит в руке. Удостоверившись в пригодности каждого из них, она расположила всё рядом с пистолетом, рядом с котором тут же упал комплект одежды. Уэнсдей осмотрела выбранные предметы, но прежде чем экипироваться, потянулась к телефону, стоящему на краю. Набрав номер, она дождалась ответа с той стороны и заговорила:       — Аддамс. Я хочу заказать номер. Нет, срок не определён. Передайте управляющей, что я буду не одна. Да.       Отбившись от короткого диалога, она положила трубку обратно и, прикрыв глаза, выдохнула.       — Во что же ты вляпалась на этот раз, la mia lupa?